Вперёд в прошлое Арканов Аркадий
Летом 1979 года группа писателей из «Клуба 12 стульев» «Литературной газеты» приехала в город Баку. После окончания нашего вечера в клубе им. Дзержинского за кулисы пришла очень симпатичная женщина с не то еще мальчиком, не то уже юношей. Мама представилась как Клара Шагеновна, а сына своего представила как Гарика.
Гариком оказался уже известный на весь мир молодой шахматный гений Гарри Каспаров. Мама с сыном, уж не знаю почему, сразу прониклись ко мне глубокой симпатией и пригласили меня на свою тренировочную базу в небольшое селение с названием Загульба... В общем, мы задружились.
Когда Гарик с мамой приезжали в Москву, они приходили ко мне домой или мы «вкусно» проводили время в ресторане «Баку» на улице Горького. Когда я оказывался в Баку, я непременно был их гостем...
, ...
Приближался финальный матч претендентов на первенство мира между Каспаровым и Смысловым. Результат матча практически не вызывал сомнений – даже самые ярые болельщики великого Василия Васильевича отдавали игровое предпочтение молодому Каспарову. И всем было ясно, что в финальном поединке Гарик будет сражаться с самим Анатолием Карповым. С Карповым у меня всегда были очень теплые человеческие отношения, но симпатизировал я молодому дарованию. И вот в этот период я, будучи в Загульбе, прогуливался с Кларой Шагеновной по очаровательному приусадебному парку. Неожиданно она спросила, не соглашусь ли я, учитывая предстоящие матчи, стать пресс-атташе ее сына. Она сказала, что Гарик меня очень уважает и относится чуть ли не как к отцу (по отцовской линии Гарик довольно рано остался сиротой). Она добавила, что при всей своей гениальности ее сын нуждается в мужском воспитании, чтобы он научился сдерживать вспыльчивость, вежливо и корректно общаться с противниками и с прессой. Я ответил, что ничего не имею против, но при условии, что (цитирую) «не буду ему таскать его чемоданы и поставлять девочек». Клара Шагеновна заверила, что об этом не может быть и речи...
И через месяц после нашего «договора о намерениях» она позвонила мне в Москву и сказала, что, к глубокому сожалению, Центральный комитет Коммунистической партии Азербайджана не утвердил мою кандидатуру, так как я, являясь москвичом, могу быть агентом Карпова (!). В результате функции пресс-атташе Гарри Каспарова несколько лет исполнял талантливый журналист, уроженец Баку и, кстати, мой хороший приятель Виталий Мелик-Карамов.
Мои взаимоотношения с Гариком не испортились. Я ему по-прежнему симпатизировал и желал победы...
Тот первый нашумевший матч между Карповым и Каспаровым нашел впоследствии художественное отражение в документально-фантастической повести «Сюжет с немыслимым прогнозом».
Повесть эту мы написали вдвоем с блистательным журналистом и литератором Юрием Зерчаниновым. До этого мы с Юрой тесно общались в редакции «Юности», где он работал редактором спортивного отдела. Наше соавторство носило экспериментальный характер. Главы повести мы писали последовательно. Я написал первую главу и дал ему для ознакомления. Он написал вторую главу и дал ее для ознакомления мне. В последующих главах каждый из нас выкручивался, исходя из предыдущего содержания. Поэтому прогноз в прямом и в переносном смысле был немыслимым.
Повесть наша вышла в 1988 году тиражом в сто тысяч экземпляров и была мгновенно раскуплена – такой интерес к шахматам был в то время у нашего народа... Сегодня, к сожалению, к этой магической игре интерес проявляет ничтожное количество влюбленных в шахматы людей...
И я опять задаю свой извечный вопрос: «Что это: явление времени или временное явление?» Сам не могу найти ответа.
Шахматный вариант моей жизни продолжился через несколько лет... Ушел из жизни космический Михаил Таль, с которым меня связывала многолетняя дружба. Его первая жена и, как выяснилось, главная любовь жизни, несмотря на то что женат он был неоднократно, обратилась ко мне с просьбой написать книгу о Мише, базируясь на ее воспоминаниях. Ее имя Салли Ландау. После развода с Талем она проживала в голландском городе Антверпене. Я приехал в Антверпен и «вцепился» в Салли, стараясь выудить из нее все, что возможно. Что-то удалось, а что-то в ее воспоминания я вложил сугубо свое. Я поставил ее автором книги, а себе отвел скромную роль литературного редактора. Книга называлась «Элегия Михаила Таля» и выдержала два издания.
Позволю себе привести МОЕ вступление к «Элегии», чтобы стало понятно, почему я занялся столь не свойственным мне делом, в ходе которого я «перевоплотился» в Салли Ландау, временами выдавая желаемое за действительное...
ЭЛЕГИЯ МИХАИЛА ТАЛЯ===(ФРАГМЕНТ)
В конце шестидесятых годов в тогда еще «нашей» Ялте проводился семинар молодых драматургов. После долгих уговоров согласился выступить перед молодняком один из самых образованных и интеллигентных литературоведов Виктор Борисович Шкловский. Он в те дни отдыхал в писательском пансионате. Обычно он начинал каждую свою лекцию так, словно эта лекция уже длится часа полтора, как бы продолжая: «...и вот что самое интересное, – сказал он, выйдя в центр маленькой сцены, – вы здесь сидите, слушаете меня... Рядом с вами сидит ваш друг Вася или Толя... Он балагур, выпивоха, охотник на девочек, и вам в голову не приходит, что этот Вася или Толя – натуральный гений, что вы сидите рядом с гением, обращаетесь к нему на «ты» и даже считаете себя существенно более талантливым... И только спустя годы вдруг выясняется, что вы сидели когда-то рядом с гением, а вы, как выяснилось спустя те же годы, – совсем не гений и, вполне возможно, даже не очень талантливый... И если вы находите в себе силы призать это, хотя бы под одеялом, то вы, по крайней мере, – честный человек...»
Не исключаю, что Виктор Борисович сказал все это не совсем теми словами, что я привел, но смысл был именно такой.
По-разному люди трактуют слова «гений» и «гениальность». Есть даже мнение, что гениальность – это разновидность шизофрении с типичной, ярко выраженной «идеей фикс», но только эта «идея фикс» у гения прорывает пространство и время, предопределяет будущее, уподобляясь внезапной ослепительной вспышке во мраке нашей жизни, позволяя всем остальным увидеть что-то, непонятное сначала, таинственное и, возможно, страшное... И тогда мы либо задумываемся над этим, либо отрицаем это и с удовольствием, с чувством собственной правоты подбрасываем хворост в костер, на котором будет сожжен гений.
Именно так это часто и происходит. Но у меня есть и свое добавление в толкование гениальности. Мне кажется, что все в мире, в том числе и гениальное, уже давно КЕМ-ТО создано, но тщательно спрятано, закодировано, замаскировано, «заминировано»... и гению СВЫШЕ дано право расшифровать эту тайнопись, что он и делает в течение всей отпущенной ему жизни, порой даже неосознанно... А когда сокрытое рано или поздно становится очевидным и понятным всем остальным, то возникает ощущение, что все это давным-давно известно, и странно, что столь простое открытие не было сделано раньше.
Иными словами, гений – Богом избранный человек, может быть, даже случайно. Но в одном случае он сознает свою гениальность, а в другом – даже не подозревает об этом. Живет, как дышит. Но в итоге оба – гении...
Гению не надо завидовать. Его надо воспринимать как гения. И если природа подарила вам возможность восхищаться, то и восхищайтесь им как гением.
Я еще не могу перечислить, сколько гениев сидело рядом со мной за мою жизнь – выпивали, шутили, заводили легкомысленные романы... Но одного гения могу назвать точно.
Это – Михаил Таль...
...Стояло теплое лето на Рижском взморье. То было первое лето Таля в ранге чемпиона мира. На дачу, где он жил с женой и совсем маленьким сыном, меня привел мой друг, известный артист эстрады Гарри Гриневич (его уже тоже нет с нами). Он представил нас друг другу. Я назвался, а Миша протянул мне руку и сказал: «Е2-Е4».
И в дальнейшем, сколько бы мы с ним ни встречались в самых разных обстоятельствах, он неизменно здоровался со мной первым ходом белой королевской пешки...
Это было удивительно красивое, безоблачное лето с ленивым, как в фильмах Висконти, течением жизни, с ошарашивающе красивой женой, перед которой чемпион выглядел молоденьким, романтически влюбленным в свою госпожу пажом, норовящим перехватить и прочитать каждый ее взгляд, предугадать каждое ее желание... Жизнь виделась роскошной дорогой с ликующими на обочинах поклонницами и поклонниками, готовыми носить своего кумира на руках. Но кумиру всего этого вроде бы и не было нужно.
Он ехал на белом коне за изящной лошадкой в яблоках, в грушах, в персиках... на которой грациозно покачивалась самая красивая женщина в мире, держа на руках самого красивого в мире мальчика... И это казалось тем прекрасным мгновением, которое вот-вот должно было остановиться... Еще Бобби Фишеру только восемнадцать лет, еще Анатолий Евгеньевич Карпов – лишь талантливый десятилетний мальчик, еще нет и «в проекте» Гарри Каспарова...
Я не хочу да и не имею права квалифицировать Мишу Таля как шахматиста. Об этом написаны тома. Написаны высококлассными профессионалами, как не добравшимися до чемпионского трона, так и посидевшими на нем... Но даже для них, немало преуспевших в деле, именуемом шахматы, разговаривающих друг с другом на языке шахматной нотации так, как разговаривают между собой поэты, рассыпая цитаты из мировой поэзии, словно бриллианты из волшебного мешка сокровищ, – даже для них Таль представлял непостижимую загадку... Что уж говорить о шахматных «обывателях», если гроссмейстер Пал Бенко мог серьезно заявить, будто Таль во время партии гипнотизирует его, вынуждая проигрывать выигрышные позиции! Он даже решил, что нашел противоядие от парализующего взгляда Таля: пришел на очередную партию в черных отражающих очках и играл в них до того момента, пока в очередной раз не попал – как бы вдруг – в безнадежное положение... И тогда Бенко снял очки... В тот же момент темные очки надел Таль... Абсолютная шутка гения, которому и в голову не могло прийти, будто он обладает какими-то неземными декоординирующими флюидами... Хотя, кто знает, может быть, Таль действительно что-то «излучал», сам того не ведая... Ведь кое-кто, говоря о Тале, ставил вопрос: а из нашей ли он галактики?
И почти весь шахматный мир ополчился против гения. Каждый подсознательно хотел доказать, что Таль не избранник Божий, он из того же теста, что и остальные смертные, пусть и великие. Уверяли себя и других, что он играет в ненормальные, в неправильные, в «кривые» шахматы, да и живет ненормальной, неправильной, «кривой» жизнью...
К поединку с ним готовились, против него вооружались, анализируя свои проигранные ему партии и партии поверженных им коллег... И клялись перед очередным поединком «убить», наконец, молодого монстра. Но начиналась партия, возникала в какой-то момент завораживающая «талевская» свирель, и упоенные ее мелодией противники добровольно лезли в пучину нелогичных, необъяснимых позиций с каскадом вроде бы самоубийственных жертв... И уже вот он – желанный миг победы! Но, словно в кошмарном сне, парализована воля, высосана последняя энергия, и ватная рука делает суицидальный ход, и обрывается звук свирели, и возникает перед глазами бланк, на котором остается написать одно слово «сдался» и удостоверить это собственной подписью.
Все это напоминало современные триллеры с оборотнями или посланцами дьявола, против которых оказываются бессильными самые опытные охотники, полицейские, самые совершенные технические средства.
Кажется, все предусмотрено, но в самый последний момент из какого-нибудь люка высовывается жуткая рука или щупальце, и очередная жертва проваливается в преисподнюю...
Но Талю все это было невдомек. Он играл в свою игру, он видел больше, чем остальные, он источал энергию, он «оживлял» фигуры, он делал то, что обязан был делать, что не мог не делать по данному ему природой праву. Он жил в своем, талевском, измерении, где он был Моцартом, где он должен был создавать свою великую шахматную музыку. И подобно Моцарту, убедившему мир в том, что существует не семь канонических нот, а – неисчислимое их количество, Таль убеждал мир, что на шахматной доске не тридцать две фигуры, а столько, сколько дано увидеть именно ему, что пожертвованные и погибшие фигуры оставляют на доске свой след, их души продолжают витать над партией, а оставленные ими поля заколдованы и несут противнику поражение, разочарование, непонимание того, что же, в конце концов, произошло... И часто рождалась зависть по отношению к победителю...
Таль не был снобом. В своем стиле он одинаково относился к победе как над чемпионом, так и над любителем в сеансе одновременной игры.
Часто, если я оказывался в том же городе, где проходил турнир с участием Таля, и в свободное время он давал сеанс одновременной игры, мне непременно следовало от него приглашение «сесть двадцать шестым». И я с радостью это приглашение принимал. Ну что Арканов за партнер для Таля? Жалкий перворазрядник... Но если партия складывалась так, что дальнейшее ее течение не представляло для Миши интереса, он с серьезным видом предлагал мне «ничью», которую я, естественно, принимал, становясь предметом восхищения со стороны участников сеанса и болельщиков. Зато, если партия втекала в талевское русло, он садился напротив меня на стул, нависал над доской, лицо его приобретало странное выражение, от которого становилось не по себе, он пожирал меня своими проникающими глазами, тяжело дышал, шевелил губами и делал наповал разящие ходы. «За что? – думал я. – За что, Миша? Мы же друзья...» И сразу же после окончания экзекуции он превращался в нежного, застенчивого Мишу и произносил: «Не убегай после сеанса. Мы с тобой выпьем, если не возражаешь...
И я не возражал.
Но что-то после того лета, в моем представлении, пошло не так. Монументальный Михаил Моисеевич Ботвинник «ссадил» Мишу с трона, а потом раскололся, казалось бы, прочный семейный плот. И по одну сторону остался Таль, а по другую – самая красивая женщина в мире и самый красивый в мире мальчик... И болезни, и операции, и привыкание к морфию в послеоперационный период (такое случается), и мучительное отвыкание от него, и «Кент» в нечеловеческих количествах... Вторая семья, еще одна... И ничего материального для себя. Все для тех, кто в данный момент рядом с ним и добр к нему... И практически полная нищета, хотя выигрывал он «неслабые» турниры и по составу участников, и по призовым фондам. А для себя – только шахматы да любовь к сыну, к дочери... И огромное количество кривотолков, потому что не укладывается гений в прокрустово ложе «нормального» человека... И как остается он загадкой в шахматах, так еще большей загадкой остается он как личность... Ну, не пришелец же он на самом деле... И вся его нарастающая с годами отрешенность какая-то... Как будто все равно, как продолжается жизнь и чем она закончится...
* * *
Такие не от мира сего люди встречаются нам в разных жизненных направлениях. Это могут быть артисты, математики, художники, сантехники, домохозяйки, шахматисты... Важно понять, кто МЫ? Каков наш истинный удельный вес в этом мире? А самое главное – надо осознавать, что переоценка своей роли в жизненной игре столь же губительна, как и недооценка...
ЭНДШПИЛЬ
Если продолжать сравнивать жизнь с шахматной партией, то напрашивается банальный философский вывод: жизнь может закончиться в дебюте, в миттельшпиле и в эндшпиле (о чем я писал в начале книги). В эндшпиле фигур остается меньше, исправить сделанную ошибку становится труднее, и каждая ошибка может оказаться последней... Я уж не говорю о факторе времени. И в жизни, как в шахматах, можно попасть в цейтнот и не заметить, как флажок на ваших часах упадет, и Судья засчитает вам поражение, даже если позиция ваша на этот момент будет предпочтительней.
Я считаю, что моя жизнь перешла в эндшпиль с того момента, когда та самая «галочка», много лет кружившая надо мной, улетела, не замарав мою лысину изрядной порцией помета. Это произошло в 1989 году, когда я, да и не только я, стал «выездным». В составе делегации советского Комитета защиты мира я поехал в Финляндию и таким образом впервые оказался в «настоящей загранице». Впечатлений было масса. Но помимо чистоты, изобилия, порядка больше всего меня поразило то, с каким почтением капиталистическое государство относится к памяти В.И. Ленина, благодаря которому Финляндия стала самостоятельной страной. И даже кровавая война, которую Финляндия впоследствии вела с Советским Союзом, созданным именно Лениным, не изменила бережного отношения к определяющему историческому факту...
В том же году я и мой сын Вася, которому уже было двадцать два года, получили приглашение от моего брата и мамы посетить Соединенные Штаты Америки. Наступило другое время, и формальных причин для отказа уже не было. Но тем не менее для получения выездных документов нас вызвали в ОВИР. В кабинете за столом сидел плотный седовласый полковник и тщательно изучал наши исходные данные. Придраться ему было не к чему, но всем своим видом он давал нам понять, что он все еще большой начальник и что от него многое зависит. Однако в его начальственном виде проглядывалась грусть – запретить нашу поездку уже было не в его власти.
Неожиданно в строгом тоне последовал вопрос: «А что это вас вдруг потянуло в Америку?» Я ответил, что время свободное, каникулярное, что хочется посмотреть, повидаться с родными, отдохнуть... На это полковник сказал: «Отдохнуть захотелось? Но ведь и в Советском Союзе много замечательных мест, где можно отдохнуть... И необязательно для этого ехать в Америку». Уловив знакомые намеки на отсутствие в нас патриотизма, мы с Васей тревожно переглянулись, но полковник, вздохнув, сказал: «Впрочем, дело ваше. Хотите – поедете». И мы поехали. Вернее, полетели...
В Ирландии была промежуточная посадка, и пассажиров лайнера выпустили на территорию аэропорта. До сих пор мы с Васей вспоминаем со смехом эпизод, связанный с посещением туалета. Вася вышел из туалета с таким выражением лица, будто там он увидел чудо. Он взял меня за руку и затащил в туалет. «Смотри, как здорово!» – сказал он восторженно. Оказалось, что его поразило устройство унитаза, которое мы не видели ни в одном общественном и частном туалете в нашей стране. В унитазе вода всегда стояла на одном уровне. Сделал дело, спустил воду, и через мгновенье набирается на прежнем уровне чистая вода. Вот такое техническое «открытие» произвело на моего сына неизгладимое впечатление...
Трудно передать словами, что я ощутил, сойдя с трапа самолета на американскую землю. Я в полном смысле слова сделал первый глоток воздуха свободы. Мне не верилось, что все, что я видел в лучших американских кинофильмах, все, что я читал в лучших произведениях американской литературы, все, что я слушал прежде на виниловых дисках (весь этот американский джаз), стало реальностью...
Побывал я в тот раз всего в двух городах – в Нью-Йорке и в Бостоне. Нью-Йорк буквально ошеломил меня. Я до сих пор отношу этот город к таким, которые снятся... Нью-Йорк, с его внешне нелепыми гигантскими небоскребами, населенный большим количеством разноязыкого, разнокожего народа, разгуливающего по легендарному Бродвею, бегающего по Центральному парку, сидящего в маленьких уличных кафе на Брайтоне, производит впечатление фантастического живого существа.
Одни влюбляются в Нью-Йорк, причем часто с первого взгляда, другие – ненавидят его. И город это чувствует. Он поможет влюбленным в него и «отомстит» тем, кто его невзлюбил...
Мне кажется, что человеку, родившемуся не в США и прожившему серьезную часть своей жизни в другой стране, привыкнуть к Америке невозможно. И дело даже не в тоске по родине, присущей любому эмигранту.
Я часто привожу сравнение с процессом пересадки деревьев. Взрослое дерево, пересаженное в другую землю, вряд ли приживется. Семя или малюсенький росток имеют значительно больше шансов зажить новой жизнью на новой почве... Да, взрослому человеку трудно привыкнуть к Америке, но и Америке трудно привыкнуть к вам. И, кстати, не обязана она к вам привыкать. У нее просто нет на это времени. Она даст вам возможность жить и поставит в равные стартовые условия с другими. Но нянчиться, уговаривать, жалеть? Если вы здоровый человек – да с какой радости?..
Наши люди, особенно интеллигенция, бывают весьма претенциозного мнения о себе. И многие, оказавшись в Америке, никак не могут привыкнуть к тому, что здесь они для американцев – ноль... Ну, если даже и не ноль, то ничуть не исключительнее других... При условии, конечно, что они – не Солженицын, не Рахманинов, не Барышников, не Павел Буре, наконец...
, , ... . , 1989 .
Ваше право доказать, что вы чего-то стоите, ничуть не выше права жалкого нищего просить милостыню. Во всяком случае, если однажды утром вам придет в голову озорная мысль купить, скажем, остров где-нибудь в Тихом океане, то технически вы сможете эту сказку сделать былью. Другой вопрос: каким образом вы заработаете на реализацию своего замысла деньги? Но это уже зависит от способностей и удачного стечения обстоятельств. Одни преуспеют в бизнесе или в искусстве, другие предпочтут наркобизнес, мафиозную сеть и будут прекрасно себя чувствовать, пока не попадут в руки полиции. И тут уж не откупиться миллионными взятками и не прикрыться депутатской неприкосновенностью... Короче говоря, я это называю равной возможностью купить билет, который может оказаться выигрышным.
Система координат, по которым отсчитывает свою жизнь Америка, жесткая, суровая, но справедливая и логичная. Здесь нет нелепых несоответствий, свойственных и по сей день нашей, порой ненормальной жизни. И когда среднему американцу рассказываешь о наших «особенностях», он смотрит натебя с изумлением и даже недоверием, считая, что ты несешь полную околесицу, непонятно – с какой целью. В лучшем случае пожимает плечами. И правильно делает. НАШИ проблемы – НАШИ проблемы, и мы их сами должны решать.
Эмигранты – совсем другое дело. Они все знают и все помнят. Они хорошо устроились и нормально живут. Они нам, живущим в России, сочувствуют. При этом – совершенно искренне. Но часто впадают в одну и ту же ошибку. Хотя, может быть, это и не ошибка, а подсознательное желание вызвать все-таки к себе сочувствие. Они, например, могут поинтересоваться, сколько стоит в Москве бутылка пива. Узнав, они быстренько в уме производят несложные арифметические подсчеты и, учитывая стоимость рубля по отношению к доллару, восклицают: «Так это все равно дешевле, чем в Америке!» Они забывают, что даже только на одно свое пособие они этого пива могут купить в районе восьмисот банок, что невозможно на нашу пенсию...
Коренные американцы законопослушны и доверчивы с детства. Поэтому государство старается их никогда не обманывать. Американская наивность не всегда укладывается в нашем сознании. Один наш эмигрант как-то радостно и искренне мне заявил: «Здесь очень клево живется! Американцы – наивные идиоты! Их ничего не стоит обмануть!..» Правда, вместо «обмануть» он употребил более точное, но менее цензурное слово...
Во многих американских городах можно услышать русскую речь в разных интонациях. Но это уже какая-то новая русская речь с употреблением американской фразеологии. Как-то, идя по Пятой авеню, я обратил внимание на сидевших на лавочке двух брюнетистых женщин среднего возраста. Они напоминали не то испанок, не то итальянок. Но тут я услышал знакомую одесскую «музыку». Одна другой говорила следующее. Цитирую: «И этот фраер мине токает – гив ми пять тысяч саузенд! А я ему отвечаю – хрен тебе! Невер!»... Тут я понял, что эти дамы – не испанки...
В Нью-Йорке главными местами проживания наших соотечественников являются два района – Бруклин и Брайтон-Бич. Здесь много русских магазинов, русских кафе, русских ресторанов. И «наши» чувствуют себя в этих условиях весьма комфортно. Центральный район Манхэттен они часто называют городом и произносят его не «Манхэттен», а «Мохнаттен». На Брайтон-Бич, где «наши» составляют девяносто процентов населения, присел я как-то в одном русском ресторанчике. Вдруг вошел американец и сел за столик. Через минуту я услышал женский окрик: «Зина! Обслужи иностранца!»...
Разумеется, Америка в моем представлении отличается не только этим...
В Америке у меня была возможность пойти еще по одному сложному, трудно просчитываемому варианту. Несмотря на то что знаменитая Берлинская стена уже была разрушена (в чем несомненна заслуга Михаила Горбачева), несмотря на то, что многолетний железный занавес практически был поднят, радиостанция «Свобода» все еще продолжала считаться антисоветской. Руководители «Свободы», узнав о моем пребывании в Нью-Йорке, помня мое участие в альманахе «Метрополь», пригласили меня посетить радиостанцию. Я дал там интервью, записал несколько своих рассказов, после чего мне предложили творческое сотрудничество. Мне сказали, что добьются официального разрешения на работу, помогут снять жилье и в дальнейшем сделают все возможное для получения «грин-карты», которая дает право определенное количество лет жить в США, а затем, при желании, поставить вопрос о гражданстве. Сказать, что не заколебался, значит – слукавить. Конечно, горизонт выглядел достаточно светлым. И подобные примеры уже были. Жили и работали Василий Аксенов, Юз Алешковский, Иосиф Бродский, Сергей Довлатов... Александр Половец уже выпускал русскоязычную газету. Пытались вжиться актеры, журналисты, музыканты, спортсмены: Борис Сичкин, Савелий Крамаров, Михаил Барышников, Илья Суслов, Евгений Рубин, Алексей Зубов, Вячеслав Фетисов... И можно было надеяться на их помощь в плане советов на основе собственного опыта. Меня никто не уговаривал и никто не отговаривал. Я должен был сам принять решение. Но, взвесив все обстоятельно, я не пошел по американскому варианту. Я исходил из того, что человек существует благодаря тому, что он ДЫШИТ. Он делает вдох и делает выдох. Если он попытается жить только на вдохе или только на выдохе, он задохнется и погибнет. Жизнь любого ТВОРЧЕСКОГО человека тоже состоит из вдохов и выдохов. Он вдыхает окружающую его действительность и выдыхает эту действительность в виде преломленного им творческого продукта – слова, музыки, танца, живописи. Но СЛОВО стоит на особом уровне. Музыка для меня – язык Бога! Настоящая музыка не нуждается в переводе и воспринимается людьми, независимо от их цвета кожи, разреза глаз и вероисповедания. Она проникает не в мозг человека, а в его душу. Она поэтому понятна без слов. Гениальные музыканты и композиторы доносят музыку Бога до человеческой души. Но есть и сухие профессионалы, произведения которых оставляют людей равнодушными и требуют дополнительных разъяснений. Хочу только добавить, что у души, судя по всему, есть два входа. Через один вход проникает Божественная музыка, а через второй (потайной) – дьявольская. И свою музыку дьявол использует в своих целях, делая ее достоянием примитивных людей. Примитивными людьми ему легче управлять. То же относится и к танцам, и к скульптуре, и к живописи.
Но СЛОВО – продукт мозга, а не души. На Земле множество языков, и нет единого, который был бы понятен каждому без обязательного перевода. И произведение, созданное на английском языке, переведенное на другой язык даже гениальным интерпретатором, все равно многое теряет.
Я уже писал, что для меня выдохом является все то, что я пишу, а вдыхаю я не только окружающую меня жизнь, но и реакцию людей на мой выдох. Реакция эта может быть положительной, может быть отрицательной, но она должна быть. В противном случае я начну задыхаться. Но человек, который читает мою новеллу, должен владеть тем же языком, что и я, иначе и он не вдохнет то, что я выдохнул. Мой родной язык – русский. Мои читатели и слушатели, сколько бы их ни было, тоже должны владеть русским языком. В условиях эмиграции количество их на несколько порядков меньше, чем в России. У них быстро наступает привыкание. Им хочется чего-то новенького, свеженького... А ты уже им не интересен. Шансов же на литературный успех российского писателя среди англоязычного общества очень и очень немного. Счастливых гениев можно пересчитать по пальцам – Достоевский, Набоков, Бродский...
В общем, я отверг для себя эмигрантский вариант и думаю, что поступил правильно. Уеду, если меня вышвырнут, но, надеюсь, возврата к старому не будет... Во всяком случае, в ближайшем будущем, полагаю, не будет. Уеду, если почувствую свою полную невостребованность – доживать в духовном и физическом одиночестве можно в любой точке земного шара.
А жить в чужой стране, даже в самой прекрасной, зарабатывая ремесленным трудом или принимая помощь со стороны обеспеченных родственников и друзей, – весьма унизительно. И это не гордыня. Это сохранение собственного достоинства...
При первой же возможности или по необходимости я с превеликой радостью лечу в Америку, в Австралию, в Европу... Но проходит некоторое время, и меня снова тянет в Москву в надежде, что пробки на дорогах нашей жизни, наконец, рассосались... Но опять проходит время, и я в очередной раз лечу в Америку, чтобы вскоре вновь возвратиться в свою страну...
Попытка «исторического» государственного переворота, получившего название ГКЧП, застала меня в Америке. В Филадельфии я проводил свой литературный вечер. Паника, надо сказать, в эмигрантской среде возникла приличная. Ну, казалось бы, вы в Америке – чего паниковать-то? Однако причастность к исторической родине задела даже тех, кто и не думал возвращаться в бывшую свою страну. Вирус боязни заразил всех. В СССР оставались родственники. В случае победы коммунистов железный занавес, несомненно, опустился бы надолго, если не навсегда. Волновались даже и те, кто в эти дни благодарил Бога и судьбу за то, что вовремя удалось уехать.
Советские граждане, находившиеся в этот момент на территории США в качестве гостей, туристов или по работе, получили возможность обратиться к правительству США с просьбой предоставить им политическое убежище.
Кое-кто воспользовался этой возможностью...
Что касается меня, то у меня подобных мыслей не было в силу изложенных выше причин. Но ежик страха за будущее покалывал изрядно. И это при том, что я был абсолютно убежден в безнадежности попытки коммунистов возвратить страну в прошлое. Руководители переворота были в плену ошибочных убеждений. Им по-прежнему казалось, что идеи «светлого будущего» освещают путь советскому народу, что пришедшие к власти новые люди являются врагами, пытающимися обмануть народ, толкающими его в пасть заядлых идеологических противников, только и думающих о том, как завоевать великую страну... Но большинство народа этой великой, распадающейся страны уже не верило прежним своим идеологическим вождям и возлагало, может быть, и наивно, надежды на свободу, гласность, перестройку, которые сулили истинное, долгожданное изобилие и процветание.
Один из присутствовавших на вечере задал мне вопрос: чем и когда закончатся эти события в СССР? Я сказал, что, по моему мнению, попытка переворота закончится неудачно, и на это уйдет максимум шесть-семь дней. Я ошибся – все завершилось в течение трех дней...
Но за всяким концом всегда следует новое начало. И начало это последовало сразу же после конца, как принято говорить, «единого геополитического пространства, именовавшегося Советским Союзом». Формула «куй железо, пока Горбачев» сработала. В русском языке появились новые слова, раньше свойственные капитализму: «бизнес», «офис», «консалтинг», «менеджмент», «босс»... Всяк, кто мог, бросился в омут прибыли, вылавливая дорогие «понтовые» иномарки, строя дворцы, покупая яхты и личные самолеты...
Понятие «бизнес» многие воспринимали как возможность заработать побольше «бабла». А для чего? Для того чтобы заработать еще больше «бабла»... Появились новые изречения и анекдоты. Один из таких анекдотов четко определяет сущность происходившего: «Что такое бизнес по-русски? Это – выгодно продать вагон водки, а деньги пропить».
Сегодня Михаила Горбачева многие ругают, обливают грязью, обвиняя его в развале Советского Союза, в разворовывании национальных богатств, в развившейся до фантастических размеров коррупции... Причем активны именно те, которые, благодаря реформам Горбачева, хранят многомиллиардные сбережения в швейцарских банках, бездумно заседают в Государственной думе и борются со взяточничеством по принципу: «Вы хотите, чтобы был наказан чиновник, требовавший от вас взятку в 200 тысяч рублей? Хотите? Дайте нам 250 тысяч, и чиновник будет наказан».
Да, наверное, у Горбачева не было четкой экономической и политической программы на будущее. Не было у него мощной интеллектуальной команды, которая помогла бы ему эту программу составить. Да, наверное, не хватило ему в критический момент сильной воли. Поэтому в самый решающий час соратники его «кинули», в результате чего Горбачева «скинули»...
Но его заслуга состоит в том, что он открыл людям глаза и дал четко осознать, как бы это ни было страшно: посмотрите, до чего мы докатились! Мы на краю пропасти!..
Потом выдвинулся на первое место Борис Николаевич Ельцин, и вскоре Советский Союз распался официально. Борьба за свободу и суверенитеты сделала свое дело. Я не экономист и не политик. И никогда не буду влезать ни в экономику, ни в политику. Но я убежден, что к политической свободе надо быть готовым экономически и морально. Стремление к суверенитету естественно. Но, думаю, к юридическому распаду страны все входящие в нее республики надо было сначала подготовить экономически, дав каждой экономическую самостоятельность. А отпущение всех на все четыре стороны одним росчерком пера привело к печальным последствиям – многие бывшие республики, ставшие самостоятельными государствами, прозябают в полученной свободе, погибают в национальных распрях, подспудно обвиняя в этом все ту же Россию... А мы, не желая признавать прошлые ошибки, упорно считаем себя самыми сильными, самыми умными, идущими СВОИМ, единственно верным путем.
История России и бывших республик говорит о том, что народы наши ни в царское время, ни в послереволюционное не жили в состоянии экономической и политической свободы. Да, мы изголодались по свободе. Но жизнь каждого отдельного человека и целого государства подвластна единым законам. Любое государство – это гигантский ЖИВОЙ ОРГАНИЗМ. Человек, долгое время добровольно или вынужденно голодавший, получив возможность свободно утолить свой голод, должен начать этот процесс постепенно. В противном случае организм не справится с неограниченным количеством пищи, и человек погибнет. Тот же закон относится и к государству.
Мы в течение многих столетий «недоедали». Недоедали физически и морально. Мы не могли есть то, что хотим. Мы не могли сказать вслух то, что думаем. Мы привыкали к картошке, и, когда доставали селедку, это казалось нам верхом блаженства. Мы даже и не предполагали, что в природе существуют еще какие-то лобстеры. Мы приворовывали свободу, шепотом высказывая друг другу на кухнях крамольные мысли. Большинство привыкало к этим условиям, и уровень потребностей становился все ниже и ниже. В нас развивалась зависть по отношению к тем, кто жил лучше нас.
Мы иногда взбрыкивали кровавыми «пугачевскими восстаниями», смысл которых заключался в одном – сбросить ХОЗЯИНА, чтобы самому стать ХОЗЯИНОМ. Мы, словно голодные караси, заглатывали наживку и попадались на крючки новых пролетарских идей – «весь мир насилья мы РАЗРУШИМ до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим. Кто был никем, тот станет всем». И, построив этот «новый мир», мы убеждались в том, что тот, кто был НИКЕМ, стал НИЧЕМ.
В 90-х годах XX века приоткрылось новое окно в светлое будущее. Мы были объявлены демократической страной. Формально отменили цензуру, и поток всевозможной информации стал всенародным достоянием. Говори, что хочешь, не выбирая выражений, не заботясь о грамматике и грамотности речи. Занимайся, чем хочешь. Где больше платят, там и работай. Был ученым – стал барменом.
Кто поспел, тот и съел... И понеслось... И до сих пор несется... И новым смыслом проникнуты знаменитые слова Гоголя: «Русь, куда ж несешься ты? Дай ответ. Не дает ответа».
Свобода в настоящем смысле этого слова, по-моему, состоит из двух уровней. Первый, самый низкий уровень я называю свободой только что освободившегося раба. Эту стадию свободы можно выразить такой формулой: ЧТО ХОЧУ, ТО И ДЕЛАЮ. До высшего уровня свободы надо добираться многими десятилетиями. И высший уровень свободы выражается другой формулой: ЧЕГО НЕ ХОЧУ, ТОГО НЕ ДЕЛАЮ.
Продолжая долго оставаться на первом уровне, общество обрекает себя на деградацию. Что хочу, то и говорю. Как хочу, так и говорю. Разговорная речь подхватила вирус дебилизма. Появились «артикли», без которых не обходится даже и образованный человек: «как бы», «типа того», «в натуре», «короче», «чисто конкретно», «я в шоке!», «супер!»...
Отсутствие редактуры привело к тому, что песенный жанр вступил в период полного кретинизма. Сами сочиняем «стихи», сами на компьютере мастерим музыку... В конце 80-х годов родилась группа «Ласковый май», взошла на эстраду Алена Апина. Тогда мне казалось это убожеством. Возможно, я бы так и остался при своем мнении, если бы кривая песенного жанра пошла вверх. Но весь ужас в том, что с того времени кривая резко пошла вниз, и по сравнению с «чем выше любовь, тем ниже поцелуи» «белые розы» «Ласкового мая» кажутся верхом философии и музыкальной культуры... Разумеется, есть поэты, композиторы, исполнители подлинно высокого уровня, но им, особенно молодым, трудно пробиться через «блатняк», именуемый шансоном, и через аэробику Евровидения.
Прихожу к выводу, что настоящее искусство начнет возрождаться тогда, когда в обществе наступит стагнация. Не пугайтесь этого слова времен брежневского правления. Стагнация наступает либо в условиях истинно демократического режима, либо в условиях жестокого тоталитаризма, когда все ВЫСОКОЕ и ЧИСТОЕ пробивается как знак протеста. В противном случае мы станем свидетелями того, как «сатана там правит бал», а «люди гибнут за металл»... И волны деградации одна за другой будут накрывать нас бессмысленными телевизионными сериалами и рекламными роликами, рассчитанными на доверчивых обезьян, впервые увидевших телевизионный экран. И я не удивлюсь, если появится реклама, в которой Президент России скажет: «Раньше я каждый день ездил за сто километров в деревню Дедушкино, чтобы попробовать сметану бабушки, вкус которой я помню с детства. Теперь я покупаю ее в «Пятерочке» всего за девятнадцать рублей!» И придется верить, потому что выбора уже не будет... А отсутствие свободного выбора непременно ведет к деградации. Когда я переключаю телевизионные кнопки многоканального (!) телевизора и натыкаюсь в каждой программе на одни и те же песни, на одни и те же «шутки юмора», на одних и тех же «звезд», на одни и те же устаревшие новости, я смиряюсь с отсутствием выбора и постепенно привыкаю к этому... А выключать телевизор вроде бы глупо – зачем же тогда я покупал его «в «Техносиле» всего за двадцать семь тысяч рублей!»?
Для сравнения давайте представим себе, что закрылись все продуктовые рынки и магазины, все кафе и рестораны, и вместо них через каждые сто метров вас зазывают «фастфуды». И что делать? Жрать-то хочется! Вот и приходится идти туда... И постепенно «подсаживаемся». Глядишь – через пару лет весим уже под сто двадцать килограммов, передвигаемся с трудом, мучаемся диабетом, давление зашкаливает... Врач принимает вас прямо в «фастфуде», где он одновременно и завтракает, и прописывает вам таблетки, которые не вызывают никаких побочных явлений, за исключением геморрагической сыпи с плохо заживающими язвами и кратковременных, но частых потерь сознания с возможным летальным исходом... А что делать? Жрать-то хочется!..
Впрочем, от таких погружений в болото депрессии меня спасает живущая во мне ирония. К моменту упомянутого уже распада страны победившего социализма я «забеременел» одной идеей. Мне захотелось описать в ироническом стиле всю историю советской власти от рождения В.И. Ленина до восхождения на престол Б.Н. Ельцина. Я вообще считаю, что запретных тем для иронии не существует. Я знаю, как болезненно к этому относятся ярые идеологические сторонники марксизма-ленинизма. Я знаю, как свирепеют отдельные представители Церкви, когда ирония, совсем безобидная, касается вопросов религии. Но я уверен в одном: ирония и самоирония – признаки ИНТЕЛЛЕКТА. И мне кажется, что чувство подлинного юмора свойственно и Всевышнему. Если мне доведется с Ним встретиться, надеюсь в этом убедиться...
Книгу свою я решил написать доходчивым, нарочито примитивным языком, пародирующим стиль многих советских изданий и научных лекций на темы истории коммунистической партии и советского государства. Я избрал для этого форму школьного учебника с последовательными главами, дополнительными вопросами и домашними заданиями. Название возникло в голове сразу: «От Ильича до лампочки» с подзаголовком: «Учебник истории советской и антисоветской власти для слаборазвитых детей».
Интересно, что ни один иностранец не «врубается» в суть названия. Объяснение, что все начинается от рождения Ильича, что так назывались электрические лампочки в период «электрификации всей страны», что есть известное русское выражения «до лампочки», не помогает.
Иностранцы вежливо кивают головами, мол, все понятно, но видно, что ничего им непонятно... Ну и ладно. В конце концов, «учебник» писал я не для них, а для моих соотечественников.
В авторском предисловии я попытался дать читателю верное направление для прочтения:
«Как бы мы ни относились к периоду советской власти, к потрясающей КПСС, к ее незабываемому ЦК, из истории этот период, как из песни слова, не выкинешь.
Потомки будут изучать это славное время, чтобы никогда больше не пойти или, не дай бог, пойти протоптанной большевиками дорогой к светлому будущему. Ведь чем хорош исторический опыт? Одни с криками «чур-чур» отмахиваются от него навсегда. Другие с шизофреническим упрямством готовы повторять и повторять его, исправляя допущенные ошибки на том или ином этапе. Это – как в теории шахматных дебютов. Попытки осмыслить историю с точки зрения отсутствия здравого смысла уже были. Взять хотя бы опыт «сатириконцев» во главе с Аркадием Аверченко. Но я пошел «другим путем». Я написал учебник, чтобы даже недоразвитый ребенок сразу мог понять, что к чему.
Учебник состоит из двух разделов. В первом – история советской власти. Во втором – история антисоветской власти, т.е. власти, которая пришла к власти после Советской власти. Обе власти, с точки зрения автора, достойны друг друга, и на обе автор имеет свой иронический взгляд, ибо, как писал В.Г. Белинский, мы же не какие-нибудь «немцы», чтобы не уметь смеяться над собой.
Во время работы над учебником я изучил труды Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина и их верных последователей. Все даты и факты исторических событий не выдуманы.
Неоценимую помощь в моей работе оказал мне весь наш народ, перед которым я с благодарностью склоняю свою лысеющую голову и желаю ему процветания в любой форме государственности, которую он ВЫБЕРЕТ и которая не отобьет у него великого чувства юмора».
Боясь показаться нескромным, предлагаю для ознакомления только первую и последнюю главы моего «учебника»...
ОТ ИЛЬИЧА ДО ЛАМПОЧКИ===Глава 1===Темное царство. Богатые и бедные. Рождение Вождя
В ХIХ веке Россия считалась темным царством. Цари были темными. Крестьяне были темными. Нарождающийся рабочий класс был темным. Передовая высокообразованная интеллигенция была темной. Пушкин был не только темным, но и кучерявым. Ночи были темными. Светлыми были лишь проникшие из Германии марксистские идеи. Все общество делилось на богатых и бедных. При этом бедные всегда хотели стать богатыми, а богатые никогда не хотели стать бедными. Это приводило к целому ряду недопониманий.
В таких случаях бедные сбивались в шайки и жгли усадьбы богатых. Самих же богатых вешали на деревьях. В степях, где деревьев не было, богатых обычно забивали вилами и батогами. После этого шайки собирались в большие отряды, выбирали себе атамана и с криками шли убивать царя и спать с царицей. Но эти народные чаяния никогда не сбывались, потому что слаб еще был рабочий класс. Бывало, что иной передовой крестьянин подходил к иному передовому рабочему и предлагал:
– Пойдем, Степаныч, революцию сделаем, царя-батюшку стрельнем, царицу-матушку трахнем.
– Не могу, Петрович, – отвечал иной передовой рабочий. – Не окреп еще я и не организован, да и марксистской теорией не вооружен. Вот ужо родится Вождь мирового пролетариата, тогда я тебя свистну.
– Ну извини, – говорил передовой крестьянин и уходил влачить свое жалкое существование.
И только в 1870 году 22 апреля в семье Ульяновых родился кудрявый смышленый бутуз, которого нарекли Владимиром Ильичем (он же В. Ильин, он же К. Тулин, он же Карпов и др.). Говорят, что повитуха, принимавшая роды, взглянув на младенца, воскликнула: «Батюшки-светы! Вылитый Ленин!»
На том и порешили.
А в 1959 году был введен в эксплуатацию первый в мире атомный ледокол «Ленин», который в 1974 году был награжден орденом Ленина. Но между рождением Вождя и этими событиями было очень много интересного, что и составит содержание следующих глав.
Контрольные вопросы по главе 1
1. Кем хотели быть в России бедные?
2. Чем забивали богатых в степных районах?
3. Что хотели сделать крестьяне с царицей?
4. Опишите новорожденного Вождя.
Приложение 5===ГКЧП-2===Главный Конституционный Частный Проект
I. Общие положения
Положение, в котором находится все население нашей страны, считается общим положением. Каждый гражданин нашей страны имеет право и на собственное (частное) положение. Положения «стоя», «лежа», «сидя», «с колена» считаются собственными (частными) положениями и не регулируются государством. «Дурацкое» положение, «интересное» положение, а также положение «хуже губернаторского» являются делом совести каждого гражданина нашей страны.
«Экономическое» положение, «политическое» положение и «чрезвычайное» положение гарантируются государством и возврату, а также обмену не подлежат.
II. Государственное устройство
По государственному устройству наша страна является думно-парламентской, авторитарно-демократической, не ограниченной жесткими рамками цивилизованной анархии и регионального беспредела.
Нашей страной правит президент, избранный народом или назначенный в рабочем порядке определенными структурами.
В отсутствие президента (командировка, сон, депрессия, день рождения) страной правит вице-президент.
В отсутствие вице-президента (командировка, сон, депрессия, день рождения, участие в заговоре) страной правит спикер Думы.
В отсутствие спикера Думы при одновременном отсутствии президента и вице-президента страной правит прокурор.
В отсутствие прокурора (участие в процессе, пикники, тюремное заключение) страной правит товарищ прокурора или лицо, считающее себя таковым.
В отсутствие товарища прокурора (тяжелое алкогольное опьянение или когда у прокурора нет товарищей) страной правит начальник ближайшего отделения связи или Сбербанка.
В отсутствие ближайшего почтового отделения или Сбербанка наша страна объявляется НЕУПРАВЛЯЕМОЙ и назначаются новые выборы или назначение нового или старого президента.
Армия, Флот, Авиация, Внутренние войска, Милиция, Служебные собаки и остальные силовые структуры в кризисной ситуации соблюдают принцип активного невмешательства и материальной заинтересованности, за исключением особых обстоятельств.
К особым обстоятельствам относятся просьбы о вмешательстве не менее двух трудящихся, достигших 18-летнего возраста, или мотивированное желание шести, пяти, четырех, трех, двух, но не менее одного руководителя силовых структур или членов их семей, проживающих в данном или сопредельном регионе не менее полутора лет.
III. Население
Основным населением нашей страны является Народ и его слуги. Все остальные категории населения Народом не являются и народными благами не пользуются или пользуются таковыми с учетом согласия самого Народа или его представителей.
IV. Права и обязанности
Всякое право является священной обязанностью каждого гражданина нашей страны.
Наши граждане имеют обязанности на следующие права:
1.Каждый гражданин имеет право на рождение, на смерть и на горячую воду в старости.
2.Каждый гражданин имеет право на продукты питания и товары широкого потребления, приобретенные либо за наличный расчет, либо в результате стихийного перераспределения ценностей в результате переполнения чаши народного терпения.
Чаша народного терпения считается переполненной в следующих случаях:
а) Когда верхи не могут, а низы не хотят.
б) Когда низы не могут, а верхи не хотят.
в) Когда верхи хотят, а низы не могут.
г) Когда низы хотят, а верхи не могут.
д) Когда и верхи, и низы хотят, но не могут.
Во всех остальных случаях чаша народного терпения переполненной не считается. Искусственное переполнение чаши народного терпения является недопустимым и карается по закону Ломоносова–Лавуазье (часть 11).
3.Каждый гражданин имеет право открывать и закрывать свои и чужие дома, магазины, предприятия общественного питания и бытового обслуживания без предварительного согласования с местными органами управления.
4.Граждане нашей страны имеют право избирать и быть избранными в зависимости от существующего законодательства.
5.Граждане нашей страны имеют право на свободу совести. Свобода совести осуществляется гражданами только в строго отведенных для этого местах.
6.Национальное равенство является священным правом каждого гражданина нашей страны. Категорически запрещается оскорбление и унижение национального достоинства лиц, не являющихся представителями данной национальности.
7.Граждане нашей страны имеют право на уважительное отношение к представителям Высшей государственной власти. Оскорбление чести и достоинства лиц Высшей государственной власти путем сравнения их с домашними животными, включая нецензурную брань на улицах или в средствах массовой информации, является недопустимым вплоть до истечения полномочий данного лица или лишения его депутатского мандата.
8.Земля, ее недра, реки, озера, леса, угодья и пастбища являются достоянием нашей страны и никакой ответственности за это не несут. Загрязнение окружающей среды является преступлением. Исключение составляют лишь сливы в близлежащие водоемы городских канализаций, выбросы в атмосферу сернистого ангидрида и радиоактивные отходы.
9.Граждане нашей страны имеют гарантированную свободу слова. Свобода двух, трех и более слов согласуется с правоохранительными органами.
V. Любовь. Брак. Семья
Право на любовь является неотъемлемым правом каждого гражданина нашей страны независимо от возраста, партийной и расовой принадлежности, занимаемой должности и пола.
Осуществление любви половым путем на законных основаниях называется браком и санкционируется соответствующими органами.
Зарегистрированные пары объявляются семьей и получают право на детопроизводство при согласии не менее одного из партнеров. В случае несогласия одного из партнеров на детопроизводство второй партнер имеет право на производство потомства частным порядком с предварительным уведомлением региональных субпрефектов или без такового.
Распад семьи осуществляется в судебном порядке при наличии у одной из сторон убедительных мотивировок.
Убедительными мотивировками считаются:
1.Отказ одной из сторон от исполнения супружеских обязанностей без убедительных мотивировок. В убедительные мотивировки отказа от супружеских обязанностей входят:
а) вялость и апатия одного из партнеров,
б) отсутствие желания,
в) раннее или позднее время суток,
г) бытовая ненависть.
Все остальные мотивировки считаются неубедительными и квалифицируются как сознательное уклонение от супружеских обязанностей.
2.Слишком частые требования одного из партнеров исполнения супружеских обязанностей без убедительных мотивировок.
В убедительные мотивировки слишком частых требований исполнения супружеских обязанностей входят:
а) недоедание,
б) неприятности по работе,
в) длительные командировки или тюремное заключение,
г) желание.
Все остальные мотивировки считаются неубедительными и квалифицируются как нанесение ущерба здоровью одному из партнеров.
VI. Труд и работа
Каждый гражданин нашей страны имеет право на труд независимо от наличия работы. Эксплуатация человека человеком в нашей стране категорически запрещается. К эксплуатации человека человеком относятся следующие виды эксплуатации:
а) труд рикши,
б) труд гейши,
в) найм рабов жрецами культовых храмов.
Все остальные виды эксплуатации к эксплуатации человека человеком не относятся и обжалованию не подлежат.
VII. Законодательная власть
Высшим органом законодательной власти в нашей стране являются Национальное собрание, Стортинг, Сейм, Дума, Кнессет, Верховный Совет, Вече, Бундестаг (в зависимости от того, какая партия одерживает победу на выборах). Депутатом высшего органа законодательной власти может быть каждый гражданин нашей страны, избранный путем тайного или открытого голосования (в зависимости от погодных условий или в результате опроса населения в местах общего пользования при наличии не менее двух фотографий кандидата).
Высший орган законодательной власти издает законы и необходимые поправки в соответствии с требованиями конкретного исторического момента.
Высший законодательный орган может выразить недоверие президенту, которое президент имеет конституционное право отклонить.
Граждане нашей страны обязаны строго соблюдать законы, изданные высшим законодательным органом власти, если эти законы не противоречат убеждениям граждан.
Граждане нашей страны имеют право в любой момент отозвать своего депутата, а депутаты имеют право в любой момент не согласиться со своим отзывом.
VIII. Образование и культура
Граждане нашей страны имеют право на образование и культуру. Образование и культура могут быть начальными, средними и высшими.
Граждане, имеющие начальное образование и культуру, приравниваются к ветеранам войны и имеют преимущественное право на бесплатный проезд в общественном транспорте, а также на бесплатное посещение киноконцертных залов, стадионов, музеев и библиотек. При этом за ними сохраняется право высказывать свое мнение вплоть до полного непонимания и силового невосприятия.
Книга, как и в прошлое время, считается лучшим подарком. Чтение книги не является обязательным и не освобождает от налогообложения.
Особые права
Граждане нашей страны имеют право налево.
ПРИМЕЧАНИЕ. Настоящий Проект является сугубо частным предложением Арк. Арканова и нуждается в дополнениях, замечаниях и доработке в порядке свободной дискуссии, на которую мы надеемся. Сам же автор Проекта объявил день его публикации национальным праздником и нерабочим днем.
* * *
К сожалению, меня не хватит на написание продолжения учебника истории нашей жизни. Для этого надо прожить еще столько же лет, сколько я прожил, чтобы проанализировать и осмыслить все, что будет происходить с нами в ближайшем и отдаленном будущем. Но тому, кто захочет продолжить мое начинание, я дарю название – «От Бориса до фонаря»...
И опять иностранцы ничего не поймут... Ну и бог с ними...
В середине 90-х годов в моей жизни возник побочный вариант, о котором я вспоминаю с удовольствием и не без грусти. Уже несколько лет жила на нашем телевидении одна из лучших, с моей точки зрения, развлекательных программ, пользовавшаяся огромной популярностью. Называлась эта программа «Клуб «Белый попугай». Вели ее президент «Клуба» – незаурядный актер и выдающаяся личность – Юрий Владимирович Никулин и мой собрат Гриша Горин. С Юрием Владимировичем мы познакомились в 1962 году и в течение всей его жизни сохраняли очень теплые отношения. И вот однажды мне позвонила редактор «Белого попугая» Алена Красникова и предложила стать еще одним ведущим этой замечательной передачи. На вопрос, почему именно на меня пал столь неожиданный выбор, Алена сказала, что это – пожелание Юрия Владимировича. Как выяснилось потом, ему уже по причинам здоровья и не слишком молодого возраста даже с помощью Гриши Горина стало трудновато вести передачу. Юрию Владимировичу положили на стол список из сорока номинантов на эту роль, и он выбрал Михаила Боярского и меня. Я принял это предложение с огромным удовольствием, и у «Белого попугая» стало четверо ведущих – Юрий Владимирович Никулин, Григорий Горин, Михаил Боярский и я.
«Белый попугай» изначально задумывался как некие «сборища» популярных личностей, которые развлекали друг друга и телезрителей байками и анекдотами. Вылетая из-под крыльев «Белого попугая», эти байки и анекдоты сразу становились общенародным достоянием. Их перепечатывали газеты и журналы, ими наполнялся Интернет. Их исполняли в концертах артисты-юмористы и писатели-сатирики. Но постепенно программа из сугубо «анекдотной» стала более объемной и по форме, и по содержанию.
Передачи обрели тематическую направленность. Гостями были не только известные артисты, но и ученые, политики, дипломаты, спортсмены, музыканты, врачи и даже «простые» телезрители. Участники импровизировали, пародировали, репетировали заранее написанные сценки на темы нашей быстротекущей жизни, в иронической форме поздравляли друг друга с днями рождений. Особый успех объяснялся и тем, что, во-первых, мы приглашали гостей, уважающих друг друга и любящих. Во-вторых, сидя за столиками во время съемки, мы выпивали и закусывали взаправду. Водочка была водочкой, коньячок был коньячком, селедка – селедкой, икорка – икоркой. Таким образом, общение было не ложно-доброжелательным, а искренним. Съемки производились без пауз, в режиме так называемого «прямого эфира». Смех был настоящим, а не искусственно-подставным. А если кто-то из гостей перебирал и позволял себе неформальные выражения и слова, то во время монтажа все лишнее убиралось. Программа имела один из самых высоких рейтингов, хотя, честно говоря, я до сих пор не понимаю, что означает это слово в телевизионном смысле. Мне кажется, что хозяева телевизионных программ нередко используют слово «рейтинг» в своих шкурных интересах...
Требования к анекдотам и байкам у нас были жесткими. Мы все сходились в одном: анекдот должен быть СМЕШНЫМ, УМНЫМ, МНОГОСЛОЙНЫМ, НЕ ПОШЛЫМ. Пошлость анекдота для нас не заключалась в наличии острых неформальных выражений. Ведь даже самый снобистски выхолощенный анекдот может быть пошлым, а самый остро-соленый анекдот с использованием нецензурной лексики может не подпадать под определение «пошлый». Лично я считаю, что НАСТОЯЩИЙ, МНОГОСЛОЙНЫЙ анекдот отражает порой все многообразие жизни, а по некоторым можно воспроизвести и политическую, и социальную картину целого общества в тот или иной исторический период.
Неразгаданной тайной остается для меня происхождение анекдотов. Выражение «анекдоты сочиняет народ» меня не убеждает. Ведь даже самые известные остряки при всем своем тщеславии не берут на себя смелость заявить: «Вот этот гениальный анекдот сочинил я!» При этом многие их фразы и выражения действительно уходят в народ... Ну, а кто же тогда сочиняет выдающиеся анекдоты? Не знаю ни одного автора... А как объяснить факт их мгновенного распространения? Сегодня вы услышали потрясающий анекдот и хотите им поделиться с приятелем, живущим во Владивостоке. Звоните ему, начинаете рассказывать, а он говорит, что ему этот анекдот недавно уже рассказали... Известный американский писатель-фантаст Айзек Азимов серьезно считал, что анекдоты подбрасывают нам некие представители внеземных цивилизаций с целью активации нашего интеллекта... Не исключаю такого варианта...
У Юрия Владимировича были особо любимые анекдоты. Приведу лишь два из них, которые и для меня являются эталоном изящества, неожиданности и многослойности.
«Техасские прерии. Маленький отель. Смеркается. К отелю подходят трое студентов и просят хозяина пустить их переночевать. Хозяин говорит, что мест нет, что есть лишь шестиметровая комнатка в подвале, без окон и без удобств. Студенты соглашаются переночевать в этом помещении... Подскакивают трое ковбоев и просятся переночевать. Хозяин говорит, что есть только шестиметровая комната, но в ней уже трое студентов. Ковбои говорят, что они мужчины и соседство с тремя студентами им не помешает... Подъезжают три гангстера и требуют предоставить место для ночевки... Хозяин объясняет, что мест нет, а в шестиметровой комнатенке уже шестеро мужчин. Гангстеры говорят, что они поладят с этой шестеркой... Подкатывает шикарный лимузин, из него выходит шикарная, лет восемнадцати блондинка и желает переночевать... Хозяин говорит, что есть шестиметровая комнатка, но в ней уже девять мужиков. Блондинка отвечает, что она с ними разберется... Утром выходят три студента, заказывают три «кока-колы», выпивают и уходят. Выходят три ковбоя, заказывают три «кока-колы», выпивают и седлают коней. Выходят три гангстера, заказывают три «кока-колы», выпивают и уезжают. Выходит очаровательная блондинка. Еще краше, чем вчера. Заказывает стаканчик виски, выпивает и садится в свой лимузин.
Мораль! В Америке девять человек из десяти пьют «кока-колу»...
И еще один анекдот, за который в советское время можно было угодить на Колыму...
«Пятидесятые годы. Традиционный Первомайский военный парад на Красной площади. На гостевой трибуне стоят большие иностранные гости, специально приглашенные, чтобы весь мир убедился в несокрушимости советских вооруженных сил. Среди приглашенных: Александр Македонский, Юлий Цезарь и Наполеон... Мимо Мавзолея следует артиллерия. Александр Македонский со вздохом говорит: «Если бы у меня в мое время была такая артиллерия, я бы завоевал полмира...» Проезжают танки. Юлий Цезарь с завистью говорит: «Если бы у меня в мое время были такие танки, я бы завоевал весь мир...» Пролетает боевая авиация. Наполеон задумчиво произносит: «Если бы у меня в мое время была такая газета, как газета «Правда», никто никогда бы не узнал о моем поражении под Ватерлоо...»
Время не властно над такими шедеврами, но оно властно над нами... Умирает Юрий Владимирович, совсем еще молодым покидает этот мир Гриша Горин... Вместе с нами грустит «Белый попугай» и, вяло прокричав еще несколько раз, улетает... И хотя попугаи живут долго, у меня нет уверенности в том, что он возвратится. А если и возвратится, то совсем в иную клетку, и хорошо будет, если он и другие ведущие хоть что-то вспомнят...
Книга, как любая жизнь, как любая шахматная партия, рано или поздно подходит к концу... В моем «учебнике» есть такая фраза: «Знаменитый казахский акын Джамбул Джабаев жил бы вечно, если бы не умер в возрасте 99 лет». Успешной ли была его жизнь? Если исходить из количества прожитых лет, то, наверное, можно на этот вопрос ответить утвердительно. Но само понятие «жизненный успех» гораздо сложнее. Ведь вся жизнь состоит из успехов и поражений. Чего больше? Чего меньше?.. Простой арифметический подсчет вряд ли даст точный ответ. Можно всю жизнь проигрывать, а выиграть – только один раз. Однако именно этот единственный выигрыш и станет вашим жизненным успехом.
Прожить до девяноста девяти лет (я не имею в виду конкретно Джамбула), обойдя рак, СПИД, инфаркт, инсульт, оставив много детей, внуков, правнуков, не совершив ни одного сколь-нибудь порочащего человека поступка, это успех? Безусловно... А если все эти девяносто девять лет сочинять разные произведения, желая оставить хоть какой-нибудь след в мировой или хотя бы в отечественной литературе, да так и кануть в вечность не только бесследно, но даже и не «наследив»? Вряд ли такую жизнь можно считать успешной...
Читать бесплатно другие книги:
