Основы криминалистики. Курс лекций Баев Олег

Профессиональной обязанностью осуществления переработки механизма следообразования именно с этих позиций (адвокат связан, как известно, с позицией своего доверителя) и предопределяется методика защиты по уголовному делу. В том числе: при определении круга обстоятельств, которые он должен выяснять при своем участии на предварительном следствии; при собирании им доказательств в порядке статьи 86 УПК РФ; при участии в исследовании доказательств обвинения в судебном заседании; путем установления рациональной последовательности предоставления доказательств защиты в суде; путем заявления им ходатайств как на предварительном следствии, так и в суде, и, наконец, посредством методически верного обоснования своей позиции в прениях сторон.

Защитные ситуации по основанию стадии уголовного судопроизводства их возникновения можно (также условно) классифицировать на защитно-следственные и защитно-судебные.

С методических позиций защитно-следственные ситуации можно поделить на возникающие при:

а) защите от фактического уголовного преследования, в частности обусловленные необходимостью реагирования на сам факт возбуждения уголовного дела, касающегося подзащитного; производстве отдельных следственных действий с этим лицом, например при допросе его в качестве свидетеля; производстве в его же отношении следственных действий принудительного характера (обыска, выемки и т. д.);

б) защите подозреваемого и обвиняемого;

в) собирании доказательств защитником в порядке статьи 86 УПК РФ;

г) ознакомлении с материалами завершенного расследования дела по обвинению подзащитного.

С этих же позиций защитно-судебные ситуации могут быть квалифицированы на возникающие:

а) на стадии предварительного слушания;

б) в суде первой инстанции;

в) при апелляционном, кассационном и надзорном производстве по уголовному делу.

Далее я считаю насущно необходимым напомнить основные положения криминалистического учения о следственных версиях – основного интеллектуального «инструмента» деятельности в области уголовной юстиции профессиональных ее субъектов, – и принципов их выдвижения и проверки. Ранее они подробно рассматривались и обосновались при рассмотрении темы 4 данного курса, однако без их хотя бы конспективного изложения в приложении к криминалистической методике понимание этого раздела криминалистики останется выхолощенным.

Криминалистические версии, в отличие от других разновидностей частных гипотез, выдвигаемых и проверяемых во всех иных исследованиях (как социальных, так и естественно-технических и т. п.), заключаются в следующем.

Во-первых, они формулируются лишь применительно к фактам, обстоятельствам, их связям между собой, их совокупностям, лежащим в области уголовно-процессуального исследования преступлений.

Во-вторых, формулируются и проверяются они лишь профессиональными участниками уголовно-процессуального исследования преступлений – дознавателем, следователем, прокурором, адвокатом (защитником лица, подвергающегося уголовному преследованию, и представителем потерпевшего).

В-третьих, проверка таких гипотез осуществляется посредством направленной на то информационно-познавательной деятельности, осуществляемой в рамках правоотношений и институтов, установленных уголовно-процессуальной формой таковой деятельности для этих ее субъектов, и средствами, либо прямо предусмотренными, либо не противоречащими действующему уголовно-процессуальному законодательству.

В-четвертых, проверка сформулированной версии, как правило, осуществляется в условиях противодействия такой проверке со стороны лиц, имеющих иные интересы в уголовно-процессуальном исследовании преступления, нежели интересы лица, сформулировавшего и проверяющего данную версию при осуществлении по делу уголовного преследования.

Из сказанного следует, что по основанию субъекта выдвижения эти версии можно классифицировать на:

следственные , т. е. выдвигаемые и формулируемые следователем. Теория и практика этого вида версий наиболее разработаны, что вполне правомерно, ибо вся криминалистика в первую очередь – наука о расследовании преступлений (напомню, что большинство криминалистов расследованием преступлений вообще ограничивает предметную область криминалистики);

прокурорские – выдвигаемые и формулируемые прокурором, осуществляющим в рамках, очерченных для него Уголовно-процессуальным кодексом, надзор за органами и лицами, производящими предварительное расследование преступлений, формулирующим государственное обвинение и представляющим его в судебных инстанциях (в первой, второй, надзорной);

защитные версии – выдвигаемые и формулируемые соответственно субъектом профессиональной защиты от обвинения по уголовному делу – адвокатом. По сути своей защитные версии – это версии контрследственно-прокурорские. В силу своей процессуальной функции и специфики деятельности адвокат, основываясь на известной ему информации по делу, просто обязан выдвигать и проверять (а также добиваться проверки) версии о том, что его подзащитный, по известному выражению А.Ф. Кони, либо невиновен вовсе, либо виновен вовсе не в том и (или) не так, как то полагают лица и органы, осуществляющие уголовное его преследование;

судебные версии – формулируемые и исследуемые судом. Заметим, что суд лишь в крайне нечастых случаях сам формулирует версии относительно фактов и обстоятельств, входящих в предмет его исследования, которые направлены на обеспечение обоснованности и объективности уголовного преследования. Как правило, он принимает для проверки версии, выдвинутые и сформулированные следователем и защитой в процессе и по результатам предварительного расследования преступления, прокурором при возбуждении им государственного обвинения, модификациями этих версий в ходе судебного разбирательства, присутствуя и направляя (вновь вспомним А.Ф. Кони) их разработку сторонами.

По объему, иными словами, кругу объясняемых фактов и обстоятельств, криминалистические версии обычно классифицируют на общие и частные . Первые из них предположительно объясняют наиболее важные факты исследуемого события. Иными словами, общие версии – это те, которые выдвигаются и проверяются по обстоятельствам, перечисленным в пунктах 1, 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ, а именно: событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления); виновность обвиняемого в совершении преступления, форма его вины и мотивы.

Частные версии касаются иных обстоятельств, подлежащих установлению по уголовному делу и имеющих для того значение так называемых промежуточных фактов.

По степени определенности версии подразделяются на конкретные и типичные. Конкретными являются те из них, которые основаны на информации, содержащейся к моменту их выдвижения в материалах конкретного уголовного дела или относящихся к расследуемому преступлению сведениях оперативно-розыскного характера. Под версиями типичными понимаются предположения, объясняющие событие или наиболее важные его обстоятельства при минимальных исходных данных.

Я полагаю, что на первоначальном этапе исследования, в частности расследования преступления при наличии лишь минимальной информации по конкретному делу, объективность его может быть обеспечена лишь исследованием события именно с позиций соответствующих типичных версий с учетом, естественно, того, к какому криминалистическому виду относится расследуемое преступление. В этой связи повторю ранее приводимые гипотетические примеры.

Факт смерти человека можно объяснить с позиции логики и криминалистики несколькими причинами: убийством, самоубийством, несчастным случаем, ненасильственной смертью – иное исключено. Это действительно исчерпывающее положительное знание по данному вопросу (конечно же, под углом криминалистики). Но именно эти возможные предположения лежат в основе осмотра места обнаружения трупа, назначения судебно-медицинской его экспертизы. Они формулируются следователем в качестве версий для производства данных следственных действий. Так, при осмотре места происшествия следователь в первую очередь пытается ответить на вопрос, имело ли место убийство, самоубийство, несчастный случай или ненасильственная смерть. И с целью получения ответа на этот вопрос, исследуя все, что свидетельствует в пользу той или иной из перечисленных версий, он и производит осмотр места происшествия.

Предположив в результате исследования с той или иной долей вероятности, что в данном случае имеет место убийство, следователь тут же формулирует для себя такие же типичные версии относительно мотивов его совершения: убит из корыстных, хулиганских, сексуальных мотивов, на почве личных неприязненных отношений и т. п. Весь дальнейший осмотр места происшествия следователь проводит в разрезе обнаружения фактов, свидетельствующих в пользу того или иного типичного мотива, по которым, как показывает практика, совершаются убийства.

Другой пример: факт выявления у материально ответственного лица недостачи можно объяснить «положительными знаниями» о причинах возникновения недостач: халатность, злоупотребление служебным положением, кража, совершенная посторонними лицами, счетная ошибка и, наконец, хищение, совершенное лицом, у которого выявлена недостача. Но именно эти типичные версии неукоснительно должны лежать в основе допроса данного материально ответственного лица – без этого он в принципе будет беспредметен – и всего первоначального этапа расследования в целом, пока то или иное из возможных типичных объяснений факта возникновения недостачи не получит подтверждения данными конкретного расследования.

Наконец, третий пример. В результате совершения того или иного определенного вида преступления возникают типовые следы на типовых для данного вида объектах (скажем, в результате изнасилования, в первую очередь на теле и в организме потерпевшей, на ее одежде и т. д.). Именно знание типового механизма следообразования, его возможных модификаций, вновь напомним, обусловливает все действия соответствующего субъекта уголовно-процессуального исследования по его переработке применительно к конкретному преступлению данного криминалистического вида.

Смысл и задача создания систем типовых версий – это оптимизация поиска на основе своевременного выдвижения версий по фактам и обстоятельствам, которые, как показывает корреляционный анализ обобщенных материалов следственной и судебной практики, наиболее вероятны для вида преступлений, к которому относится и исследуемое деяние.

Сама по себе версия как результат логического рассуждения идеальна, неосязаема. Проверяемыми практически являются лишь следствия, вытекающие из данного логического рассуждения – из определенной версии.

А потому, если предполагаемая причина (версия) – истина, то она должна быть с исчерпывающей полнотой представлена в необходимых следствиях (следах) своего действия (подчеркнем здесь: «в необходимых следствиях», так как, помимо них, причина влечет, напомню, возникновение и следствий возможных).

Но помимо следствий необходимых, причина (версия), как сказано, обусловливает проявление следствий возможных.

Именно логически точно выдвинутая и сформулированная система необходимых и возможных следствий из общей и частных версий предопределяет планирование их проверки и практическую реализацию плана расследования уголовного дела. Она должна привести исследователя к одному из следующих результатов:

– к подтверждению версии, т. е. к положительному ответу на сформулированное в версии предположение – к достоверному знанию о факте или обстоятельстве, относительно которого она выдвинута («да, убийство совершил Петров», «да, убийство совершено Петровым по такому-то мотиву»);

– к опровержению версии, к ответу на нее отрицательно: «нет, Петров убийства не совершал», «нет, убийство не совершено по корыстному мотиву». Пока достоверного (положительного или отрицательного) знания по версии не получено, проверка ее продолжается.

Очевидно, что если получено положительное достоверное знание, то версионная деятельность исследователя по факту или обстоятельству, относительно которого она производилась, завершается. Отрицательный достоверный ответ на версию означает окончание ее проверки, но обусловливает необходимость нового витка версионной деятельности: снова осмысливание информации, но информации, вновь полученной или модифицированной в результате проверки не подтвердившейся версии и в целом по исследуемому делу, снова логическое рассуждение по ее поводу, снова формулирование версий (уже иных), выведение из них систем необходимых и возможных следствий, их практическая проверка… (замечу, что для адвоката-защитника в силу его процессуальной функции в таком исследовании для завершения проверки версии достаточно получение отрицательного результата).

Вновь повторю: лишь когда, и только когда, практическая проверка докажет – и докажет достоверно, однозначно – существование всех необходимых следствий, вытекавших из общей и частных версий, они перестанут быть версиями и превратятся в истину.

По моему глубокому убеждению, неустановление хотя бы одного (и «всего лишь» одного) необходимого следствия, вытекающего из версии о виновности обвиняемого в совершении преступления, влечет неполноту и необъективность расследования, делает необоснованным привлечение лица к уголовной ответственности, влечет следственную, а зачастую, к сожалению, и судебную ошибку в установлении виновности обвиняемого.

Вновь напомню еще несколько необходимых в методическом отношении положений, связанных с принципами построения и проверки версий в ходе уголовно-процессуального исследования преступлений.

1. По каждому факту и обстоятельству, требующему объяснения, в процессе такого исследования надлежит выдвигать, формулировать и проверять все возможные, имеющие хотя бы какое информационное основание, версии, насколько бы маловероятными они ни представлялись на первый взгляд.

2. Даже наиболее вероятная версия может оказаться ошибочной, а кажущаяся самой маловероятной – подтвердиться.

3. Все выдвинутые версии подлежат параллельной проверке, но, разумеется, с различной степенью интенсивности: в первую очередь наиболее интенсивно проверяются более вероятные предположения, объясняющие исследуемый факт или обстоятельство, затем иные… И в то же время необходимо помнить сказанное выше: может подтвердиться именно менее вероятная версия.

Проведенное исследование основ криминалистической методики, на мой взгляд, позволяет следующим образом определить предмет этого раздела криминалистики.

Криминалистическая методика представляет собой системы рекомендаций по организации, производству (участию в производстве) отдельных следственных, судебных и других действий, их содержанию, разрабатываемых для профессиональных субъектов уголовно-процессуального исследования преступлений на основе познания закономерностей механизма следообразования в результате совершения преступлений отдельных криминалистических видов и возможностей его переработки в зависимости от криминалистических ситуаций.

Структура и содержание криминалистической методики наглядно можно представить в виде схемы (см. с. 236, 237).

Такими мне представляются дефиниция и структура любой криминалистической методики.

Однако, как я замечал чуть ранее, в настоящее время в литературе активно и плодотворно исследуется проблема криминалистических классификаций преступлений. Их значение, если сказать вкратце, заключается в том, что на их основе возможно создание криминалистических методик большей степени общности, чем их конструирование применительно к отдельному в уголовно-правовом смысле виду преступлений, как то делается традиционно (например, убийств, изнасилований, взяточничества и т. п.). А потому рассмотрению этой проблемы я и хочу посвятить последний вопрос изучаемой нами темы.

Механизм совершения преступления

Механизм следообразования

Частная криминалистическая методика

3. Криминалистические характеристики преступлений как новое направление конструирования основ криминалистической методики (на примере умышленных преступлений по должности и службе)

В первую очередь следует напомнить, что в целом я согласен с мнением, согласно которому «в основе системы частных криминалистических методик (но не их разновидностей) должна лежать уголовно-правовая классификация преступлений, хотя бы потому, что в данном случае делимое событие является уголовно-правовым» [182] . Тем не менее, как я говорил о том чуть ранее, многие самостоятельные в уголовно-правовом отношении деяния с криминалистических позиций, с точки зрения методики их уголовно-процессуального исследования существенных различий не содержат. Именно в этой связи и возникла проблема криминалистических классификаций преступлений. При этом предлагаются различные, и, думается, не всегда с прагматических позиций корректные для того основания.

Например, В.Е. Корноухов, положив в основании классификации единые, как ему представляется, закономерности отражения механизма преступлений, совершаемых в отдельных областях жизнедеятельности их субъектов, предложил классифицировать все преступления на совершенные в сфере быта и досуга, в сфере экономики и в сфере жизнеобеспечения общества [183] .

Однако в сфере, скажем, быта и досуга совершаются и серийные сексуальные убийства, и такие уголовно-наказуемые деяния, как незаконное приобретение наркотиков или публичные оскорбления представителей власти. Очевидно, что закономерности отражения механизмов совершения этих преступлений ничего общего между собой в принципе не имеют. Такой же вывод можно сделать, если попытаться сопоставить между собой такие преступления в сфере экономики, как вымогательство и незаконное получение кредита, и т. п.

В.В. Николайченко в своем докторском диссертационном исследовании (Саратов, 2006) предпринял не менее дискуссионную попытку объединить в одну криминалистическую классификационную группу пенитенциарные и постпенитенциарные преступления. Даже учитывая некую их общность, обусловленную влияниями на механизм совершения этих преступлений особенностями личности их субъектов, в то же время также вряд ли всерьез можно вести речь о единстве методики расследования, скажем, убийства, совершенного в условиях исправительного учреждения, и разбойного нападения, совершенного лицом даже спустя краткое время после освобождения из того же исправительного учреждения.

Подобное замечание следует сделать и относительно предлагаемой отдельными авторами классификации преступлений по основанию профессиональной деятельности их субъектов. Методики уголовно-процессуального исследования таких преступлений, как получение взяток должностными лицами из числа медицинского персонала, незаконного изъятия органов для трансплантации, причиняемого врачами неумышленного вреда жизни и здоровью пациентов (в результате так называемых медицинских ошибок), между собой, очевидно, имеют больше различий, чем единства.

Замечу также, что криминализация отдельных деяний с логической неизбежностью предполагает изучение механизма их совершения с позиции сформулированных законодателем их уголовно-правовых диспозиций и, напротив, декриминализация неких деяний делает бесцельным дальнейшие исследования этих проблем.

В этой связи напомню, что за 10 лет действия УК РФ 1996 г. в него было внесено более 600 конкретных изменений и дополнений (тогда как за 36 лет действия УК РСФСР 1960 г. их было 700). Криминализация деяний в 2–3 раза опережала декриминализацию, что крайне негативно характеризует качество данного закона, который зачастую развивается не на основе науки, а на основе рефлексии властей.

Как то было обосновано выше, наиболее теоретически корректной и практически значимой мне представляется криминалистическая классификация преступлений, в основу которой положено криминалистическое единство механизма реализации диспозиций соответствующих уголовно-правовых норм, а потому – единство механизма следообразования.

С этих позиций, по моему мнению, вполне правомерным является рассмотрение в качестве криминалистически определенного вида преступлений, а следовательно, объекта единой криминалистической методики, совокупности умышленных преступлений, совершаемых по должности и службе. К таковым я в первом приближении отнес бы следующие уголовно-наказуемые деяния:

1) фальсификация избирательных документов, документов референдума (ст. 142 УК РФ);

2) фальсификация итогов голосования (ст. 142.1 УК РФ);

3) присвоение или растрата (ст. 160 УК РФ);

4) воспрепятствование законной предпринимательской или иной деятельности (ст. 169 УК РФ);

5) регистрация незаконных сделок с землей (ст. 170 УК РФ);

6) злоупотребление полномочиями (ст. 201 УК РФ);

7) злоупотребление полномочиями частными нотариусами и аудиторами (ст. 202 УК РФ);

8) коммерческий подкуп (ст. 204 УК РФ);

9) незаконная выдача…рецептов или иных документов, дающих право на получение наркотических средств или психотропных веществ (ст. 233 УК РФ);

10) злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ);

11) нецелевое расходование бюджетных средств (ст. 285.1 УК РФ);

12) нецелевое расходование средств государственных бюджетных фондов (ст. 285.2 УК РФ);

13) превышение должностных полномочий (в пределах диспозиций, предусмотренных ч. 1, 2 ст. 286 УК РФ);

14) присвоение полномочий должностного лица (ст. 288 УК РФ);

15) незаконное участие в предпринимательской деятельности (ст. 289 УК РФ);

16) получение взятки (ст. 290 УК РФ);

17) служебный подлог (ст. 292 УК РФ);

18) привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности (ст. 299 УК РФ);

19) незаконное освобождение от уголовной ответственности (ст. 300 УК РФ);

20) незаконное задержание, заключение под стражу или содержание под стражей (ст. 301 УК РФ);

21) фальсификация доказательств по уголовному делу (ч. 2, 3 ст. 303 УК РФ);

22) вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта (ст. 305 УК РФ);

23) заведомо ложное… заключение эксперта, специалиста или неправильный перевод (ст. 307 УК РФ).

Повторю: на первый взгляд все эти 23 преступления разительно отличны друг от друга. Они опосредованы разными статьями Уголовного кодекса, многие из которых располагаются в различных его главах. Однако в криминалистическом отношении в них больше единства, чем различий; они объединены рядом указанных выше существенных свойств, позволяющих отнести их с позиций методики уголовно-процессуального исследования к одной классификационной группе.

Многие исследователи, рассматривая названные мной и ряд других должностных (служебных) преступлений с уголовно-правовых и криминологических позиций, по праву также объединяют их в одну классификационную группу, именуя эти преступления коррупционными.

Самое краткое и корректное из известных мне определений данного социального зла сформулировано в Справочном документе ООН по вопросам борьбы с коррупцией: «Коррупция – это злоупотребление государственной властью для получения выгод в личных целях».

Более того, эти деяния во многих случаях совершаются в виде идеальной совокупности преступлений. Так, получение взятки, как правило, сопровождается злоупотреблением служебным положением, фальсификация доказательств – получением взятки и т. д.

В частности, Пленум Верховного Суда Российской Федерации в постановлении от 10 февраля 2000 г. № 6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» указал: «Ответственность за дачу и получение взятки или коммерческий подкуп не исключает одновременного привлечения к уголовной ответственности за действия, образующие самостоятельное преступление. В таких случаях содеянное подлежит квалификации по совокупности преступлений. Взяткополучатель, совершивший в интересах взяткодателя или представляемых им лиц незаконные действия, образующие состав иного преступления, подлежит ответственности по совокупности преступлений – по части 2 ст. 290 УК РФ и соответствующей статье Уголовного кодекса (злоупотребление должностными полномочиями, незаконное освобождение от уголовной ответственности, фальсификация доказательств и т. п.)».

Во всяком случае, расследование одного преступления, совершенного по должности или службе, неукоснительно требует выдвижения версии о совершении его субъектом другого связанного с ним также должностного или служебного преступления. Приведу пример.

Следователь Скурихин изъял из расследуемого им дела протокол допроса свидетеля, который называл фамилии и имена лиц, совершивших хищение, подложив вместо него в дело фальсифицированный, в котором указал, что свидетелю неизвестно лицо, совершившее преступление.

При расследовании дела о фальсификации доказательств была выдвинута версия, что Скурихин получил за это взятку от лиц, совершивших преступление. Однако затем было установлено, что никаких связей с лицами, названными в первоначальных показаниях свидетеля, у Скурихина нет, он даже не был с ними знаком, а фальсификацию он учинил, чтобы… не загружать себя работой по расследованию преступления.

Общность рассматриваемых ниже свойств коррупционных преступлений, на мой взгляд, состоит в следующем.

1. Субъектами данных преступлений являются либо должностные лица (в смысле определения должностного лица, данного в примечании к статье 285 УК РФ), либо лица, выполняющие управленческие функции в коммерческой или иной организации (понятие которых расшифровано в примечании к статье 201 УК РФ).

Поэтому при производстве по уголовным делам, возбуждаемым по признакам того или иного из перечисленных выше преступлений, в первую очередь устанавливается, является ли лицо, предположительно совершившее данное деяние, его субъектом. В противном случае в действиях такого лица либо вообще отсутствует состав какого-либо уголовно наказуемого деяния, либо это лицо совершило иное преступление, уголовно-процессуальное исследование которого должно основываться на других методических посылках, нежели исследование преступления, совершенного по должности или службе. А потому, как верно замечается в литературе, установление правового статуса заподозренного в совершении подобного преступления лица, как правило, происходит до возбуждения уголовного дела, что связано как с определением основания для возбуждения уголовного дела, так и со специальным порядком привлечения отдельных категорий должностных лиц к ответственности.

Наиболее ярко это положение проявляется в отличии уголовно-процессуального исследования взяточничества или коммерческого подкупа от исследования мошенничества, совершаемого под видом получения взятки (подкупа), или посредничества в даче – получении взятки. В таких случаях его субъект выдает себя за лицо, обладающее определенными должностными (служебными) полномочиями, либо (что на практике встречается чаще) присваивает себе ценности, полученные от кого-либо якобы для передачи в качестве взятки (подкупа) лицу, выполнившему в интересах этого человека те либо иные действия по своей должности или службе.

В методическом плане выяснение обстоятельств, связанных с установлением должностного или служебного положения лица, соответствие его возможно уголовно-релевантных действий кругу предоставленных ему полномочий, мотивов действий и их удовлетворения, не зависит от того, какое именно из числа перечисленных преступлений исследуется по конкретному уголовному делу. Оно осуществляется на основе систем типичных и конкретных версий комплексом однотипных криминалистических средств, реализуемых в рамках также типовых следственных и других действий следователя, последовательность производства которых, особенности выясняемых при этом обстоятельств во многом предопределяются складывающейся методической следственной ситуацией (о них речь пойдет далее).

2. Все эти деяния при всем их разнообразии предполагают совершение действий и принятие решений по должности или службе их субъектами, что, как правило, требует их облечения в письменную, установленную соответствующими законами и инструкциями форму. Потому они фиксируются в соответствующих документах – от оценки в зачетной книжке студента, принятия итогового решения по уголовному делу до постановления органа государственной власти о распределении бюджетных средств, установления квот, лимитов и т. п.

Тут же замечу, и это весьма существенно с позиций криминалистической методики, что если такие действия (решения) вплетаются в канву совершения одного из выделенных преступлений, то они зачастую носят характер незаконных или выходящих за рамки должностной или служебной компетенции данного субъекта.

3. Мотивами указанных выше преступлений является корыстная или (что реже) иная личная заинтересованность совершающих их субъектов.

Чаще всего удовлетворение этой мотивации отражается в получаемом данными лицами незаконном вознаграждении: материальных ценностях (денег, предметов, ценных бумаг, иного имущества), оказываемых им услугах или выгодах имущественного характера.

В то же время нередко при совершении одного из рассматриваемых преступлений такая мотивация проявляется не столь прямолинейно. Зачастую она весьма завуалирована и как бы отсрочена по времени. В этих случаях действия субъекта преступления в интересах лица, в них нуждающегося, совершаются, как принято говорить, исключительно «по блату». Потому они внешне выглядят совершенно «бескорыстными» («ты окажи мне услугу по своей должности; я, если понадобится, – тебе»). Однако в конечном счете глубинной мотивацией такого «блата» являются все те же корыстные или иные личные интересы правонарушителя.

Также попутно замечу, что даже при установлении фактов совершения повлекших противоправные последствия действий по должности или службе «по блату» (что на практике встречается крайне редко) они квалифицируются как злоупотребление служебным положением (полномочиями) по мотивам «иной личной заинтересованности». А эта квалификация, как известно, предполагает менее строгую уголовную ответственность, чем за взяточничество (коммерческий подкуп).

Она же – «иная, некорыстная личная заинтересованность» субъектов этих преступлений может колебаться в весьма широком диапазоне: от политических предпочтений и симпатий (например, в случаях совершения преступлений, предусмотренных статьями 142, 142.1 УК РФ) до улучшения количественных и качественных показателей, характеризующих их должностную или служебную деятельность. Они совершаются (как зачастую формулируется эта мотивация в следственных и судебных актах по уголовным делам о преступлениях, предусмотренных, в частности, статьями 285, 286 УК РФ) «из ложно понятых интересов службы».

«Иная личная заинтересованность, – отметил Пленум Верховного Суда Российской Федерации, – как мотив злоупотребления или подлога может выражаться в стремлении извлечь выгоду неимущественного характера, обусловленном такими побуждениями, как карьеризм, протекционизм, семейственность, желание приукрасить действительное положение, получить взаимную услугу, заручиться поддержкой в решении какого-либо вопроса, скрыть свою некомпетентность и т. п.».

Но чаще всего, повторю, мотивация всех этих преступлений – однозначно корыстная.

Аналогичная мотивация лежит в основе и действий лиц, обращающихся к тому или иному чиновнику для решения последним неких вопросов в их незаконных или даже законных интересах: «желание избежать выполнения каких-либо обязанностей, получить привилегии, ложно понятые интересы производства, учреждения». И хотя называющий эти мотивы А.С. Джандиери рассматривает их относительно поведения взяткодателей, нет сомнений, что они едины для всех лиц, в подобном качестве участвующих в умышленных преступлениях, совершаемых по должности или службе [184] .

Единство этих факторов предопределяет и единство типового механизма следообразования в результате совершения данными субъектами этих преступлений. Ими же во многом обусловливается единство и методических следственных ситуаций, возникающих на различных стадиях и этапах уголовно-процессуального исследования этих преступлений.

К типовым объектам следообразования (в данном случае под ними я имею в виду объекты, на которых остаются следы) можно отнести:

1) документы, отражающие должностные или служебные действия субъекта преступления, выполненные им для удовлетворения интереса лица, обратившегося к нему «за помощью» лично или через посредника;

2) объекты (деньги, предметы, услуги имущественного характера и т. п.), явившиеся вознаграждением субъекту преступления, за выполнение им действий в интересах обратившегося к нему (лично или через посредника) лица;

3) память лиц, в том или ином качестве имеющих отношение к совершению такого преступления (субъект преступления, лицо, к нему обратившееся, посредник), а также других лиц, располагающих некими сведениями об обстоятельствах, с тем связанными.

Как уже обосновывалось ранее, возможности переработки следователем этого механизма следообразования во многом обусловливаются складывающейся следственной ситуацией в ее методическом значении.

Методические следственные ситуации, возникающие при расследовании преступлений этой криминалистической классификационной группы (особенно на первоначальном его этапе), зависят от того, свидетельствует ли поступившая в распоряжение следователя из предусмотренных Уголовно-процессуальным кодексом источников информация о том, что преступление уже имело место быть, либо что лицо, занимающее должностное или служебное положение, намеривается его совершить. Эти ситуации мы достаточно условно именуем соответственно ретроспективной и перспективной следственной ситуацией (повторим, в методическом значении данной криминалистической категории).

С изложенных позиций далее я предлагаю предпринять попытку рассмотреть методику уголовно-процессуального исследования, наиболее сложного как для уголовного преследования, так и для профессиональной защиты от него, преступления из сформированной криминалистической группы – взяточничества (коммерческого подкупа).

Помимо изложенного выше о правомерности конструирования единой криминалистической методики уголовно-процессуального исследования умышленных преступлений по должности и службе, применительно к взяточничеству, коммерческому подкупу, провокации взятки или коммерческого подкупа об этом с очевидностью свидетельствуют сами диспозиции названных уголовно-правовых норм.

Статья 290 УК РФ признает взяткой получение должностным лицом лично или через посредника денег, ценных бумаг, иного имущества или выгод имущественного характера за действия (бездействие) в пользу взяткодателя или представляемых им лиц, если такие действия (бездействие) входят в служебные полномочия должностного лица либо оно в силу должностного положения может способствовать таким действиям (бездействию), а равно за общее покровительство или попустительство по службе.

Согласно статье 204 УК РФ коммерческим подкупом является незаконное получение лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, денег, ценных бумаг, иного имущества, а равно незаконное пользование услугами имущественного характера за совершение действий (бездействия) в интересах дающего в связи с занимаемым этим лицом служебным положением.

Как видим, различие между этими деяниями с точки зрения их уголовно-процессуального исследования состоит по существу в разном служебном статусе субъекта: является ли он должностным лицом либо таковым не является, а выполняет управленческие функции в коммерческой или иной негосударственной организации.

И хотя диспозиция статьи 291 УК РФ состоит лишь из одной краткой констатации факта («дача взятки лично или через посредника»), а в отношении коммерческого подкупа она существенно расширена, с позиций криминалистических принципиальных различий в них нет.

Статья 304 УК РФ под провокацией взятки либо коммерческого подкупа понимает попытку передачи должностному лицу либо лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческих или иных организациях, без его согласия денег, ценных бумаг, иного имущества или оказания ему услуг имущественного характера в целях искусственного создания доказательств совершения преступления либо шантажа.

Очевидно, что расследование провокации взятки либо коммерческого подкупа в первую очередь предполагает проверку версии, не имел ли в конкретном случае факт действительного получения взятки должностным лицом или незаконного получения материальных ценностей либо услуг материального характера лицом, выполняющим управленческие функции в негосударственной организации. И напротив, не менее очевидно, что одной из наиболее типичных версий защиты от уголовного преследования лица в получении взятки или в коммерческом подкупе является то, что в отношении его была осуществлена провокация. А потому проверка той или иной из названных версий (лицами, осуществляющими уголовное преследование, профессиональную защиту от него, судом) имеет те же методические основы, что и при уголовно-процессуальном исследовании взяточничества (коммерческого подкупа) как такового.

При этом я исхожу из убеждения, что в соответствующей интерпретации предлагаемые методические рекомендации всецело могут быть использованы для рационализации уголовно-процессуального исследования всех других преступлений данного криминалистически определенного вида. В целом же, как представляется, наибольшие, но не принципиальные различия между частными методиками исследования отдельных из них состоят лишь в перечне обстоятельств, устанавливаемых при допросах вовлеченных в орбиту совершения таких преступлений лиц, что, как уже отмечалось, предопределяется диспозицией той статьи уголовного закона, под действие которой подпадает исследуемое деяние.

И чтобы закончить освещение всех тем, которые, на мой взгляд, составляют основу науки и учебной дисциплины криминалистики, я считаю уместным привести краткие сведения об основоположниках и ведущих представителях мировой и отечественной криминалистики. Эти сведения не претендуют на исчерпывающую полноту. Ряд фамилий ученых, по праву входящих в гвардию современных криминалистов, я, видимо, упустил; не все работы, опубликованные названными авторами в последние годы, возможно, мной названы (да простят меня за это и те и иные мои коллеги).

Сразу скажу, что в основном эти сведения заимствованы мной из неоднократно упоминавшейся в лекциях «Криминалистической энциклопедии» Р.С. Белкина, а также из энциклопедического словаря биографий «Видные ученые – юристы России. Вторая половина ХХ века» (М., 2006).

КРАТКИЕ СВЕДЕНИЯ об основоположниках и ведущих представителях мировой и отечественной криминалистики

АБДУМАДЖИДОВ Гафур Абдумаджидович (р. 1928), доктор юридических наук, профессор. Область научных исследований – проблемы предварительного расследования и криминалистической методики.

Основные труды : Борьба с преступлениями в области хлопководства. – Л., 1960; Расследование преступлений. – Ташкент, 1986.

АВЕРЬЯНОВА Татьяна Витальевна (р. 1952), заслуженный деятель науки Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор, генерал-майор милиции. Область научных исследований – общая теория судебной экспертизы, методы экспертного исследования, проблемы баллистики.

Основные труды : Содержание и характеристика методов судебно-экспертных исследований. – Алма-Ата, 1991; Концептуальные основы общей теории судебной экспертизы. – Баку, 1992 (в соавт. с И.А. Алиевым); Криминалистическая экспертиза: возникновение, становление и тенденции развития. – М., 1994 (в соавт.); Интеграция и дифференциация научных знаний как источники и основы новых методов судебной экспертизы. – М., 1994; Криминалистическое обеспечение деятельности криминальной милиции и органов предварительного расследования. – М., 1997 (в соавт.); Основы судебной экспертизы. Ч. 1: Общая теория. – М., 1997 (в соавт.); Энциклопедия судебной экспертизы. – М., 1999 (в соавт.); Судебная экспертиза: Курс общей теории. – М., 2006.

АРОЦКЕР Лев Ефимович (1927–1980), доктор юридических наук, профессор, один из ведущих специалистов в области почерковедения и проблем использования криминалистических средств, методов и рекомендаций в судебном разбирательстве.

Основные труды : Использование данных криминалистики в судебном разбирательстве уголовных дел. – М., 1964; Тактика и этика судебного допроса. – М., 1969.

АУБАКИРОВ Александр Фидахкетович (р. 1936), доктор юридических наук, профессор, один из ведущих специалистов в области применения естественно-научных (химических, физических и др.) методов экспертного исследования и автоматизации судебной экспертизы.

Основные труды : Теория и практика моделирования в криминалистической экспертизе. – К., 1985; Лазеры в криминалистике и судебных экспертизах. – К., 1986 (в соавт.).

БАЕВ Максим Олегович (р. 1969), доктор юридических наук, доцент Воронежского государственного университета. Область научных исследований – теория профессиональной защиты по уголовным делам, криминалистическая тактика.

Основные труды : Тактические основы деятельности адвоката – защитника в уголовном судопроизводстве. – Воронеж, 2004; Теория профессиональной защиты: тактико-этические проблемы. – М., 2006; Тактика уголовного преследования и профессиональной защиты от него. – М., 2008 (в соавт. с О.Я. Баевым).

БАТИЩЕВ Вячеслав Иванович (1932–2005), доктор юридических наук, профессор Воронежского государственного университета. Область научных интересов – криминалистическая методика.

Основные труды : Раскрытие и расследование преступлений, совершенных одними и теми же лицами. – Воронеж, 1992; Постоянная преступная группа. – Воронеж, 1994.

БАХИН Владимир Петрович (р. 1932), доктор юридических наук, профессор Киевского государственного университета. Область научных исследований – проблемы криминалистической тактики, опыт раскрытия и расследования преступлений.

Основные труды : Опыт практики – ключ к раскрытию и расследованию преступлений (сборник рекомендаций) (в соавт. с В.П. Дементьевым). – Свердловск, 1980; Следственная практика: проблемы изучения и совершенствования. – Киев, 1991; Понятие, сущность и содержание криминалистической тактики. – Киев, 1999; Криминалистика: проблемы и мнения. – Киев, 2002.

БЕЛКИН Анатолий Рафаилович (р. 1955), доктор юридических наук. Область научных интересов – теория доказывания, криминалистическая тактика.

Основные труды : Теория доказывания. – М., 1999; Криминалистическая тактика (в соавт.). – Алматы, 1998; Криминалистические классификации. – М., 2000; Теория доказывания в уголовном судопроизводстве. – М., 2005.

БЕЛКИН Рафаил Самуилович (1922–2001), доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки России. Один из ведущих российских ученых-криминалистов. Им в 1970 году была впервые предложена современная концепция общей теории криминалистики, сформулировано новое определение предмета науки, ряд концептуальных понятий криминалистической тактики и криминалистической методики. Автор более 300 работ по криминалистике и уголовному процессу.

Основные труды : Курс советской криминалистики. В 3 т. – М., 1977–1979; Курс криминалистики. В 3 т. – М., 1997; История отечественной криминалистики. – М., 1999; Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня. – М., 2001.

БЕЛЯКОВ Александр Алексеевич (р. 1953), доктор юридических наук, профессор Уральской государственной юридической академии. Область научных исследований – криминалистическая взрывотехника, криминалистическая методика.

Основные труды : Криминалистическое взрывоведение: проблемы теории и практики. – Красноярск, 2003; Взрывчатые вещества и взрывные устройства. – М., 2003.

БЕРТИЛЬОН (Bertillon) Альфонс (1853–1914), один из пионеров криминалистики, директор бюро идентификации Парижской полицейской префектуры. Автор антропометрического метода криминалистической регистрации, системы описания признаков внешности человека – словесного портрета, методов метрической фотосъемки на месте происшествия и опознавательной (сигналетической) фотосъемки, приметоописательного метода графической экспертизы. Первым ввел термин «идентификация». Наряду с Г. Гроссом считается одним из основателей криминалистической науки.

Основные труды : Судебная антропометрия в Париже в 1889 (1890); Антропометрическое отождествление (1893) и др.

БОКАРИУС Николай Сергеевич (1869–1931), доктор медицины, известный судебный медик и криминалист, основатель и первый директор Харьковского НИИ судебных экспертиз. Основатель и редактор журнала «Архив криминологии и судебной медицины». Преимущественная область научных исследований – словесный портрет, осмотр и исследование трупа.

Основные труды : Наружный осмотр трупа на месте происшествия или обнаружения его. – Харьков, 1929; Судебная медицина для медиков и юристов. – Харьков, 1930.

БРАЙНИН Михаил Семенович (1910–1997), доктор юридических наук. Область научных исследований – конкретные частные криминалистические методики расследования (хищений, пожаров, нарушений техники безопасности и др.).

Основные труды : Расследование дел о пожарах. – М., 1956; Расследование преступных нарушений правил техники безопасности в сельском хозяйстве. – М., 1961.

БУРДАНОВА Виринея Сергеевна (р. 1929), доктор юридических наук, профессор. Область научных исследований – проблемы криминалистической методики.

Основные труды : Расследование доведения до самоубийства. – М. – Л., 1983; Криминалистическое обеспечение всесторонности, полноты и объективности расследования. – СПб., 1994; Криминалистика. – СПб., 1995 (в соавт.); Поиски истины в уголовном процессе. – СПб., 2002.

БУРИНСКИЙ Евгений Федорович (1849–1912), один из пионеров отечественной криминалистики, «отец судебной фотографии», создатель первого судебно-экспертного учреждения в России. Заложил основы судебного почерковедения, сформулировал принцип, который можно именовать принципом криминалистической трансформации: заимствованные криминалистикой данные других наук преобразуются ею в целях решения задач, которые характерны только для криминалистики и в тех науках не решаются. Основная область научных исследований – фотографические методы исследования вещественных доказательств (методы цветоделения, цветоразличения, усиления контрастов и др.).

Основной труд : Судебная экспертиза документов, производство ее и пользование ею. – СПб., 1903.

БЫКОВ Виктор Михайлович (р. 1938), доктор юридических наук, профессор. Область научных исследований – проблемы расследования групповой преступности.

Основные труды : Приостановление производства по уголовному делу. – М., 1978 (в соавт. с В.Д. Ломовским); Преступная группа. Криминалистические проблемы. – Ташкент, 1991; Криминалистика. Т. 2 – Омск, 1993. – (в соавт.); Криминалистика. Т. 2. – Волгоград, 1994 (в соавт.); Актуальные проблемы уголовного судопроизводства. – Казань, 2008.

БЫХОВСКИЙ Игорь Евсеевич (1924–1988), доктор юридических наук, профессор. Область научных исследований – преимущественно проблемы криминалистической тактики.

Основные труды : Осмотр места происшествия. – Л., 1973 (в соавт.); Процессуальные и тактические вопросы системы следственных действий. – М., 1976.

ВАНДЫШЕВ Валерий Васильевич (р. 1941), доктор юридических наук, профессор. Область научных исследований – виктимологические проблемы криминалистической методики.

Основные труды : Связь «жертва – преступник» и ее использование в раскрытии и расследовании умышленных тяжких телесных повреждений. – Л., 1987; Изучение личности потерпевшего в процессе расследования. – Л., 1989.

ВАСИЛЬЕВ Александр Николаевич (1902–1985), доктор юридических наук, профессор МГУ (свыше 20 лет руководил кафедрой криминалистики юридического факультета), заслуженный деятель науки России. Область научных исследований – преимущественно проблемы криминалистической тактики. Ряд работ посвятил предмету криминалистики, криминалистической методике.

Основные труды : Следственная тактика. – М., 1976; Проблемы методики расследования отдельных видов преступлений. – М., 1978; Предмет, система и теоретические основы криминалистики. – М., 1984 (в соавт. с Н.П. Яблоковым).

ВИНБЕРГ Абрам Ильич (1908–1989), доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки России, один из ведущих отечественных криминалистов. Руководил Центральной криминалистической лабораторией ВИЮН МЮ СССР, кафедрой криминалистики Высшей школы МВД СССР, ВНИИ криминалистики прокуратуры СССР. Инициатор разработки одорологического метода в криминалистике, автор концепции судебной экспертологии.

Основные труды: Криминалистическая экспертиза письма. – М., 1940; Основные принципы советской криминалистической экспертизы. – М., 1949; Криминалистическая экспертиза в советском уголовном процессе. – М., 1956; Криминалистика и доказывание. – М., 1969 (в соавт. с Р.С. Белкиным); Криминалистика. Общетеоретические проблемы. – М., 1973 (в соавт. с Р.С. Белкиным); Судебная экспертология. – Волгоград, 1979 (в соавт. с Н.Т. Малаховской).

ВИНИЦКИЙ Лев Витальевич (р. 1939), доктор юридических наук, профессор. Область научных исследований – проблемы криминалистической тактики и судебной экспертизы.

Основные труды : Теория и практика освидетельствования на предварительном следствии. – Караганда, 1982; Осмотр места происшествия: организационные, процессуальные и тактические вопросы. – Караганда, 1986. Криминалистика. – Омск, 1993 (в соавт.); Криминалистика. Т. 2. – Волгоград, 1994 (в соавт.).

ВОЗГРИН Игорь Александрович (1929–2007), доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки России, заслуженный юрист России. Область научных исследований – криминалистическая методика.

Основные труды: Общие положения методики расследования отдельных видов преступлений. – Л., 1976; Принципы методики расследования отдельных видов преступлений. – Л., 1977; Криминалистическая методика. – Минск, 1983; Научные основы криминалистической методики расследования преступлений. – СПб., 1992; Научные основы криминалистической методики расследования преступлений: Курс лекций. В 4 ч. – СПб., 1992–1993.; Криминалистика. Т. 1 – М., 1995 (в соавт.); Криминалистика. – СПб., 1995 (в соавт.); Введение в криминалистику. – СПб, 2003.

ВОЛЧЕЦКАЯ Татьяна Станиславовна (р. 1963), доктор юридических наук, профессор. Область научных интересов – ситуационный подход, моделирование в криминалистической и следственной практике.

Основные труды : Моделирование криминальных и следственных ситуаций. – Калининград, 1994; Криминалистическая ситуалогия. – М., 1997; Современные проблемы моделирования в криминалистике и в следственной практике. – Калининград, 1998; Ситуационный подход в криминалистической научной и практической деятельности. – Калининград, 1999; Основы судебной экспертизы. – Калининград, 2004.

ВОЛЫНСКИЙ Александр Фомич (р. 1939), заслуженный юрист Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор, в 1978–1983 руководитель Центральной научно-исследовательской криминалистической лаборатории МВД СССР, ставшей впоследствии (после слияния с экспертными отделами ВНИИ МВД) базой для образования экспертно-криминалистического центра МВД России. Область научных исследований – проблемы технико-криминалистического обеспечения деятельности органов внутренних дел, судебной экспертизы.

Основные труды : Криминалистическая экспертиза в странах социалистического содружества. – Волгоград, 1976; Профилактика преступлений. – М., 1979 (в соавт.); Криминалистическая экспертиза: возникновение, становление и тенденции развития. – М., 1994 (в соавт.); Криминалистика. – Волгоград, 1994. – Т. 2 (в соавт.).

ВОРОНОВСКИЙ Николай Дмитриевич (1900–1981), один из организаторов научно-технической службы милиции. В 1929–1941 возглавлял научно-технический отдел крымской милиции.

Основные труды : Уголовная техника. Практическое руководство для работников органов расследования. – М., 1931; Судебная фотография. – М., 1948.

ВУЧЕТИЧ Хуан (Иван) ( 1858–1925), уроженец Далмации, эмигрировал в Аргентину, где занимал руководящие должности в полиции. Сторонник дактилоскопического метода уголовной регистрации, инициатор принятого аргентинским парламентом в 1916 году закона о всеобщем дактилоскопировании всех аргентинских граждан, а также иностранцев, постоянно проживающих в Аргентине (закон фактически не применялся и был отменен в 1917 г.). Разработал в 1891 году десятипальцевую классификацию пальцевых узоров.

ГАВЛО Вениамин Константинович (р. 1936), заслуженный деятель науки Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор Алтайского государственного университета. Область научных исследований – криминалистическая методика.

Основные труды : Теоретические проблемы и практика применения методики расследования отдельных видов преступлений. – Томск, 1985; Метод криминалистической детализации преступного события и его роль в методике расследования. – Барнаул, 1987.

ГАЛЬТОН (Gallton) Френсис (1828–1911), английский антрополог и статистик. Доказал несостоятельность теории Ч. Ломброзо о типах преступников и прирожденном преступнике, опубликовал по результатам исследований книгу «Исследования человеческих способностей» (1883). Гальтон опроверг наличие расовых особенностей в пальцевых узорах человека, и в книге «Отпечатки пальцев» (1892) пришел к выводу, что пальцевые узоры неизменны в течение жизни человека, а вероятность встретить два совершенно одинаковых отпечатка равна 1:64109, т. е. в одном из 64 млрд случаев. Он предложил и свою классификацию типов папиллярных узоров концевых фаланг пальцев рук, сначала состоявшую из 53 типов; затем он свел ее к четырем типам. Отдельные элементы этой классификации впоследствии были заимствованы Э. Генри для своей классификации.

ГАРМАЕВ Юрий Петрович (р. 1970), доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой уголовного права и процесса юридического факультета Бурятского государственного университета, заведующий лабораторией сравнительного правоведения в странах АТР. Область научных исследований – криминалистическая методика, преодоление противодействия расследованию.

Основные труды : Должностные преступления в таможенных органах. – М., 2002; Незаконная деятельность адвокатов в уголовном судопроизводстве. – М., 2005; Использование результатов оперативно-розыскной деятельности при расследовании уголовных дел о взяточничестве. – М., 2005.; Проблемы создания криминалистических методик расследования преступлений: теория и практика. – СПб.; 2006 (в соавт. с А.Ф. Лубиным); Методика уголовного преследования по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе. – Саратов, 2006.

ГЕЙНДЛЬ (Heindl) Роберт (1883–1958), известный немецкий криминалист – ученый и практик, руководитель службы идентификации и статистики полиции Баварии (ФРГ). Область научных исследований – криминалистическая техника, преимущественно дактилоскопия и другие методы криминалистической (уголовной) регистрации.

Основные труды : Полицейский и преступник (1926); Система и практика дактилоскопии и прочие технические методы криминальной полиции (1927); Профессиональный преступник (1929); Дактилоскопия и другие методы уголовной техники в деле расследования преступления (русск. пер. – М., 1927).

ГЕНРИ (Henry) Эдуард (1850–1931), английский криминалист, много лет был начальником Скотланд-Ярда. В 1893 году создал систему классификации отпечатков пальцев (после ее усовершенствования в 1900 году введена в Скотланд-Ярде с 1901-го). Система Генри практически оказалась лучшей из аналогичных систем для больших хранилищ отпечатков, в основе своей до сих пор используется Скотланд-Ярдом. В России эта система с некоторыми модификациями по системе Рошера (Германия) была введена В.И. Лебедевым в 1912 году.

Основной труд : Классификация и использование отпечатков пальцев. – Лондон, 1900.

ГЕРАСИМОВ Иван Федорович (1930–2002), доктор юридических наук, профессор Уральской государственной юридической академии. Область научных исследований – проблемы деятельности по раскрытию и расследованию преступлений, криминалистическая методика.

Основные труды : Некоторые проблемы раскрытия преступлений. – Свердловск, 1975. Тактические операции как форма взаимодействия органов предварительного следствия и дознания / В сб.: Тактические операции и эффективность расследования. – Свердловск, 1986; Криминалистика. – М., 1994 (в соавт.).

ГЕРШЕЛЬ (Herschel) Вильям (1833–1917), английский криминалист, один из первооткрывателей феномена папиллярных узоров как средства идентификации личности. Состоя на службе в Индии (1853–1878), в 1858 году начал опыты по использованию пальцевых отпечатков в целях розыска, для удостоверения личности солдат, которым он выплачивал жалованье, а впоследствии для регистрации заключенных. В 1877 году предложил ввести дактилоскопию во всех тюрьмах Бенгалии, но получил отказ. В 1890 году доказал неизменность папиллярных узоров в течение всей жизни человека.

ГЛАЗЫРИН Феликс Викторович (р. 1932), доктор юридических наук, профессор Волгоградского государственного университета. Область научных исследований – проблемы криминалистической тактики и психологии следственных действий.

Основные труды : Изучение личности обвиняемого и тактика следственных действий. – Свердловск, 1973; Следственный эксперимент. – Волгоград, 1981 (в соавт. с А.П. Кругликовым); Психология следственных действий. – Волгоград, 1983; Криминалистика. Т. 2 – Волгоград, 1994. (в соавт.).

ГОЛУБЯТНИКОВ Севир Павлович (р. 1927), доктор юридических наук, профессор. Область научных исследований – использование специальных экономических познаний при раскрытии и расследовании преступлений.

Основные труды : Методы выявления хищений с использованием экономической информации. – Горький, 1976; Судебная бухгалтерия. – М., 1989 (в соавт. с Г.А. Атанесяном).

ГОЛУНСКИЙ Сергей Александрович (1895–1962), выдающийся ученый в области общей теории государства и права, криминалистики, уголовного процесса; доктор юридических наук, профессор, член-корреспондент АН СССР. С 1943 года на дипломатической работе. Главный обвинитель от СССР на процессе главных японских военных преступников в Токио (1946), член Международного суда ООН (1951–1953). С 1954 по 1958 годов директор ВНИИ криминалистики прокуратуры СССР.

Основные труды : Криминалистика. Методика расследования отдельных видов преступлений. – М., 1939 (в соавт. с Б.М. Шавером); Планирование расследования / В сб.: Советская криминалистика на службе следствия. Вып. 10. – М., 1958; Криминалистика: Учебник. – М., 1935, 1936, 1938, 1939, 1959 (в соавт.).

ГОНЧАРЕНКО Владлен Игнатьевич (р. 1931), доктор юридических наук, профессор Киевского государственного университета, заслуженный деятель науки и техники Украины. Область научных исследований – криминалистическая техника и судебная экспертиза.

Основные труды : Научно-технические средства в следственной практике. – Киев, 1984; Лазеры в криминалистике и судебных экспертизах. – Киев, 1986 (в соавт.).

ГОРДОН Эдуард Семенович (р. 1950), доктор юридических наук, профессор. Область научных исследований – проблемы судебной экспертизы.

Основные труды : Судебно-медицинская экспертиза при расследовании уголовных дел. – Ижевск, 1989; Судебно-медицинская экспертиза: проблемы и решения. – Ижевск, 1990.

ГОРСКИЙ Геннадий Федорович (1934–1977), доктор юридических наук, профессор Воронежского государственного университета. Область научных исследований – криминология и организация расследования преступлений.