Влюбленные в Лондоне. Хлоя Марр (сборник) Милн Алан
Тут как раз из воды вынырнула утка.
– Уходи, – огрызнулся я на нее. – Я просто так сказал. Я сейчас вообще не хочу ни с кем разговаривать. И не благодари. Уходи отсюда.
Минут десять мы сидели молча…
– Кстати, – вдруг сказала Амелия, – я не смогу пойти завтра в Британский музей.
– Почему? Вы идете с кем-то еще?
– Звучит нелепо, но я планировала идти с вами.
– Это невозможно. У меня завтра встреча. Должно быть, вы меня с кем-то спутали.
– Да, вы правы. Я хотела пойти с молодым человеком по имени… Впрочем, я не назову вам его имени. Когда-то он был мне близким другом. Очень похож на вас, только джентльмен.
– Бедняга. Я с такими знаком. Самое забавное в том, что я собирался в Британский музей с девушкой, очень похожей на вас, только не такой хорошенькой. У нее прелестный ротик, она всегда улыбается и строит рожицы. Конечно, это ее портит. В остальном… Но не буду оскорблять ее, называя истинной леди… Однако она очень мила, и мы великолепно проводили время вместе. Мы ходили в зоопарк, в Тауэр и другие милые места. Ваш приятель водил вас в зоопарк? Там чертовски весело, поверьте мне… А еще мы пили чай в «Эй-би-си». Там тоже можно поразвлечься. Ваш приятель… Ах да, он же настоящий джентльмен! Вероятно, он водил вас в «Карлтон»… А еще мы любили играть в парках. Мы, бывало, встречались там по утрам – чисто случайно, как полагала она. Но это была не совсем случайность, потому что я приходил туда каждое утро, надеясь на случайную встречу. Чтобы наверстать время, я работал по ночам. До трех, а то и до четырех утра. Конечно, я ей ничего не говорил, потому что она сказала бы, что я порчу здоровье – зрение или еще что-нибудь… А встречи с ней для меня равнялись работе – ведь она была героиней пьесы, которую я писал. Иногда мне казалось, что она героиня всех пьес и рассказов, которые я пишу. Редакторам наверняка это надоело.
Я снова уставился на воду.
– А та девушка, с которой вы собирались в Британский музей… Она… она очень милая? – немного помолчав, спросила Амелия.
– Очень.
– Вот змея.
– Что вы! Вы же ее совсем не знаете.
– Так вот, вы с ней никуда не пойдете.
– Отчего же?
– Вы сейчас же постараетесь простить ее, а для доказательства того, что вы ее простили, возьмите ее завтра с собой за город. Просто она… она немного устала от Лондона.
– А чем она докажет, что простила меня?
– Тем, что будет завтра с вами очень мила. Знаете, она может быть очень милой, если захочет.
– Знаю ли я? Еще как знаю!
– Ждите ее на вокзале Виктория завтра в половине десятого. Вокзал Виктория вас устроит?
– Это мой самый любимый вокзал.
– Хорошо. Будьте с ней веселы и обходительны, и нам больше не придется быть серьезными. Думаю, я доберусь до дома сама. А вы оставайтесь здесь. До свидания, дорогой!
Глава XXII
Утро
Все последующие события не имеют права на место в этой книге, так как мы находились за пределами Лондона. Это своеобразная интермедия за городом. Но своим включением (как говорят о запасном игроке в матче по регби между Оксфордским и Кембриджским университетами) в наше повествование она обязана той огромной роли, которую она сыграла для двух людей на земле.
В девять двадцать пять я стоял на вокзале Виктория. В девять тридцать пять появилась Амелия. В девять сорок… Впрочем, мы не хотели бы давать никаких намеков на местность, выбранную для интермедии. Будь вам известно время отправления поезда, вы бы ринулись толпами и вконец истоптали бы прелестный уголок. Так что в девять с чем-то мы сели в пустой вагон.
– Увы, нас не провожают, – сказала Амелия, в то время как поезд двинулся, сопровождаемый всхлипываниями и взмахами платочков.
– В прошлый раз на станции Клапем вошла женщина. Ее провожала дочь и сказала на прощание: «Напиши, как только доберешься до Лондона, чтобы мы знали, что все в порядке».
– Никогда не была в Клапеме. И что, она написала?
– Увы! На этом захватывающем эпизоде история обрывается. Конечно, так как вы никогда не были в Клапеме… Гм, я хотел сказать, что вы потрясающе выглядите. Простите, если это нескромно с моей стороны.
– Я не ожидала, что вы придете вовремя.
– Видели бы вы мой завтрак. Просто у моей экономки всегда пятница. Ничего, дотерплю до обеда.
– Может, перекусим в каком-нибудь трактире? Это так весело!
Мы сошли на провинциальной станции, примерно в миле от нашей деревни. В «Бакалее и галантерее» мы купили шоколадных конфет.
День стоял жаркий и безоблачный.
Погоду следовало бы описывать подробнее, но мне кажется, этих двух слов достаточно. Жаркий, безоблачный день, аромат цветов, жужжание пчел, я кончиком сигареты указываю Амелии на местные достопримечательности, а она отвечает «Ну надо же!»… Рот у нее набит шоколадом.
Такая самодеятельная экскурсия – ужасная пытка. Гостеприимный хозяин знает, что до смерти надоел своему гостю, однако не ведает жалости. «После завтрака я покажу вам окрестности, – говорит он. – Вот здесь живет сэр Томас, ну, тот самый, продавец мыла. Вот эта дорога была в частной собственности, мы подняли скандал, и тогда сэр Томас… А вот это здание – как вы думаете, что это? Больница? Не-ет. Все говорят, что больница. А вот я вам сейчас скажу – это…» И так далее, и тому подобное – до тошноты.
– Вот здесь я в детстве ловил бабочек, – сказал я.
– Не может быть! – отозвалась Амелия.
– А вон там мы покупали конфеты с шоколадной начинкой – две штуки за пенни, при условии, что в каждой пятой был трехпенсовик. Нам никогда не доставалась пятая конфета. Ученые математики так и не нашли этому объяснений.
– Подлый мошенник!
– Ваша правда. А видите тот красивый дом? Человек, который раньше в нем жил, стал уличным разносчиком, торгует спичками, – добавил я шепотом.
– Какой ужас! Восковыми? Или деревянными, с красными головками?
Мы миновали деревню, поднялись на холм и устроились в тени сосен. Оттуда, с высоты, открылся вид на церквушку, гостиницу, дом священника и немногочисленные магазины. Деревня стояла в долине в окружении покрытых лесом холмов.
– В Лондоне неплохо, – наконец нарушила тишину Амелия. – Но здесь намного лучше.
– Да, однако же, находясь в Лондоне, не стоит об этом думать. Когда я выйду на пенсию, то приеду жить сюда.
– И каждое воскресенье будете ходить в церковь.
– Да. Представьте: я поднимаюсь по склону холма после службы, беседую с викарием – обещаю спеть на его следующем благотворительном концерте по сбору средств на сетки для крикета. Хвалю его проповедь, особенно голос – такой мягкий и ненавязчивый. Потом поднимаюсь сюда, нагуливаю аппетит к обеду. Встречаю кузнеца, поздравляю его с отличной подачей в крикетном матче… А потом – домой. Думаю, вон там мой дом.
– Слишком велик для вас.
– Правда? Странно.
Внизу, в деревне, из своего дома вышел викарий и направился к дороге.
– Смотрите, вот он! – воскликнула Амелия. – А вот и вы! Но вы отрастили бороду!
– Это первое, что я сделаю, обосновавшись за городом.
– Он рассказывает вам про концерт.
– Да-да.
– Но не просит петь.
– Не может быть!
– Вы его не так поняли. Он говорит: «Не пойте, пожалуйста, а то сетки им позарез нужны».
К двум джентльменам присоединилась какая-то дама.
– Я так и знала, – помрачнела Амелия. – Вы женаты.
– Отчего же нет?
– И вы притащили ее сюда. Бедняжка! В городе она каждое воскресенье играла в бридж, каждый вечер танцевала на балах, а теперь тоскует и убивается здесь, в этой скучной дыре.
– Отнюдь, – возразил я. – Раз в месяц мы выбираемся в город. В театр. У нас два места на балконе Театра Его Величества. К тому же мы регулярно ходим на балы, которые устраиваются в местных школах. Да, и я обучаю ее игре в безик.
– Бедняжка, бедняжка!
Пожилая дама пожала руку бородатому проходимцу и вошла в магазин.
– Она мне не жена, – сказал я. – Это знакомая викария, она активно участвует в делах церкви. Она сшила последнюю партию подушечек для сидений. Мне, как церковному старосте, необходимо быть с ней вежливым. Уже время обеда. Не составите ли мне компанию?
Мы пообедали в «Синем льве». Вывеска, хоть и не оставляла сомнений насчет синевы, не давала, однако, четкого ответа насчет льва.
– Вот «Синий лев», – сказал я, когда мы подошли.
– Это не лев. Это спаниель. Нет, не спаниель. Ягуар.
– Моя дорогая Амелия, – сказал я, – ваши познания в ботанике оставляют желать лучшего. Это лев. Или цветная капуста. А это – трактир «Синий лев».
– И ничуть не похоже.
– Не упрямьтесь. Вы когда-нибудь видели синего льва?
– Я видела…
– Вы никогда не видели синего льва, так что не говорите, что это не он.
– Я никогда не видела фиолетовой коровы, – возразила Амелия, – да и не хочу. Но одну могу сказать точно: я бы скорее согласилась ее увидеть, чем ею быть.
Мы вошли. Оказалось, трактир называется «Буйвол».
– И совсем не «ягуар», – поддел я Амелию.
Глава XXIII
После полудня
Мы восхитительно пообедали в комнате, украшением которой служили портрет короля Эдварда, статистический справочник и сломанное пианино. Мясо нарезал я. Правда, как мы узнали уже после, это был огузок, а резал я его как стейк. Мы пребывали в полной уверенности, что едим баранину. Однако Амелия заметила, что на вкус как телятина. Мы страшно проголодались.
В глазах хозяина мы предстали как истинные ценители лошадей. (Да, это новый абзац.) Как только усвоишь элементарное правило, что лошади измеряются в ладонях, а не в футах, то сразу облегчишь себе задачу.
– И сколько же в ней ладоней? Правда?.. Пятьдесят фунтов! Нет, в самом деле, будь она моей, запросил бы все шестьдесят. Надо будет как-нибудь заглянуть к вам, проехаться на ней… Нет, боюсь, сейчас не смогу. Мы идем смотреть дом.
Мы шли по дорожке мимо церкви.
– По-моему, кто-то что-то насочинял, – обронила Амелия.
– Ничего подобного. Мы действительно идем смотреть дом. Вон там, видите? Весь заросший плющом.
– Откуда вы знаете, что там никто не живет?
– Потому что я бывал здесь раньше. Арендная плата – тридцать фунтов в год. Милый особнячок, с огородом и беседкой. Загородная резиденция – это хорошо, не правда ли?
– Замечательно. И как вы только все это придумываете?
– Такой уж я есть.
Мы вошли в дом, открыли окна и сели на ступеньки.
– Итак, вы знаете, как надо смотреть дом? – спросила Амелия.
– А что, разве есть какие-то правила? По-моему, надо просто глядеть в оба.
– Боюсь, вы совсем ничего не знаете. Во-первых, следует проверить три вещи: потолки, кухню и за сколько сдают.
– Что ж, вперед, на потолок, – сказал я и стал снимать пиджак.
– Тедди, перестаньте, а то закричу.
– Я не боюсь, – ответил я, закатывая рукава.
Амелия объяснила, что нужно просто посмотреть, в хорошем ли состоянии потолки.
– Ах вон оно что, – разочарованно протянул я. – Считайте, что уже сделано. Что во-вторых?
– Во-вторых, кухня.
– Несомненно.
– Да, поглядим, что там за плита. Какой смысл в беседке, если не на чем приготовить бекон?
– О чем вы? Для бекона мне плита не нужна.
– Кроме бекона, есть много чего другого.
– Да, к примеру, рыба.
– В-третьих, арендная плата.
– Об этом придется спросить, не правда ли? Хотя бы в «Буйволе».
Мы осмотрели потолки. Кажется, хорошие. В общем, потолки как потолки.
– Потолки проверку прошли, – подытожил я. И в самом деле, отличнейшие потолки.
– Тогда пойдемте на кухню.
Кухня походила на многие другие. Впрочем, я не разбираюсь. Амелия решила, что кухня вполне подходящая.
– Думаю, – сказал я, – стоит посмотреть, сколько здесь спален. Или это не важно, если на кухне первоклассная раковина?
Мы посчитали спальни. Оказалось, четыре. Очень милая загородная резиденция. (Чуть не сказал «дом»!) Потом мы пошли в сад. Пока я считал плодовые деревья, Амелия осмотрела крышу – сказала, что это очень важно. Да-а, в одиночку мне не подыскать приличный дом. Я бы смотрел совсем не на то, на что нужно.
Беседка была вся в паутине. Конюшни при домике не оказалось, но зато в «Буйволе» нас ждала великолепная кобыла! Осмотрев все, что можно, мы снова вышли на дорогу и продолжили прогулку.
– Вот это да! – вдруг воскликнул я.
– Что случилось?
– Вы великолепный агент по недвижимости!
– Вы серьезно? – потупила взор Амелия.
– Да уж. А как же ванная?
– А что с ванной?
– Три вещи, которые следует проверить, уж позвольте вам напомнить, это ванная, количество яблонь и расстояние до ближайшей табачной лавки. Благодаря моей предусмотрительности про одну вещь из трех мы уже знаем. А про другие нет! И к черту потолки!
– И это благодарность за все, что я для него сделала. Я сейчас вернусь в трактир и буду пить чай одна. Если хотите, можете присоединиться. Нет, точно присоединяйтесь – у меня нет денег.
У нас вышло замечательное чаепитие. (Частенько я говорю о еде, правда?) Хозяина мы обнаружили в конюшне.
– Нет, – говорил он, – пятьдесят фунтов за нее? Да ни за какие коврижки!
– И в самом деле.
– А священник мне сорок давал…
– Невежа! – вставил я.
– Но я уперся: пятьдесят или ничего.
– Я бы предпочла «ничего», – сказала Амелия. – Так сколько, вы говорили, в ней ладоней?
– Кстати, как дорого здесь сдают? – небрежно обронил я.
– Что?
– Сдают!
– Да она вовсе даже не сдает, все одиннадцать милей в час делает, ей-богу!
– Одиннадцать? Надо же!
– Одиннадцать милей в час. Глядите-ка, вот сколько до дома сквайра Мортона? Десять? Десять с лишком?
– Да все одиннадцать, – твердо сказал я.
– Ну вот! В воскресенье поехал на ней туда. Так в десять выехали, а без двух одиннадцать уже стояли у него перед дверью.
– Ничего себе! Но все-таки за сколько здесь сдают?
– Что сдают?
– Дом. Я думаю снять здесь дом. Плата высокая?
– Высокая? А, это да. Вот когда я сюда приехал…
Покинув его, мы снова забрались на холм. Вечернее солнце освещало гравийный карьер рядом с нами, и он сверкал в лучах подобно золоту. Три темные ели, как часовые, стояли на краю. Они охраняли сокровище…
Над ухом прозвучал голос Амелии.
Глава XXIV
Конец и начало
– Замечательный был день, – сказала она. – Просто замечательный! Даже не буду пытаться вас благодарить, вы и сами все поймете.
– Думаю, понимаю. Я хотел сказать вам то же самое.
– А теперь нужно возвращаться в Лондон. Что ж…
– Мы и в Лондоне неплохо провели время. Не судите строго.
Амелия молчала.
– Мы ходили в зоопарк, – продолжал я. – Сразу, как только познакомились. А помните белого медведя? А Чарлза? Потом мы пошли в аббатство, а после пили чай. А Тауэр, а…
– Конечно, я все помню.
– Но забудете, как только вернетесь в Америку.
– Почему же?
– Но ведь забудете?
– Это вы говорите, не я.
– Америка такая большая, там столько людей, и…
– Несколько миллионов, – вставила Амелия.
– Вот именно, – подтвердил я.
Я снова посмотрел на хвойных стражей над гравийным карьером. Повезло им – охранять такое сокровище. Впрочем, есть кое-что ценнее золота. Или гравия.
– Не уезжайте, – прошептал я. – Вы мне нужны.
Она посмотрела на возвышающиеся над долиной холмы. Сразу за ними – ну или почти сразу – Лондон.
– Я показал вам Лондон, – продолжал я, – позвольте мне показать вам мир. Он такой большой, годы уйдут, чтобы изучить его хорошенько.
– И даже больше, чем годы.
– Да, возможно целая жизнь. И даже больше… О, я знаю, что совсем не умею развлекать – я весь в работе. Она всегда будет для меня на первом месте. Но если вы возьмете меня на испытательный срок, я буду верно служить вашей светлости. Нет – вашему величеству.
Тут Амелия заговорила очень быстро:
– Знаете, у вас прекрасный характер, честный взгляд и любезные манеры. В общем, если вы подпишете договор, то я дам вам месяц испытательного срока. Ах, Тедди, нет, не месяц – всю жизнь, милый мой!
И Тедди подписал договор.
– Помнишь, как мы навещали кузину Нэнси?
– Милый, я помню все, что мы делали вместе.
– А помнишь, как мы с ней попрощались?
– Подожди-ка, – улыбнулась Амелия, – по-моему, как-то так, да?
В сумерках мы шли к станции, взявшись за руки.
– В любом случае с потолками все в порядке, – заметил я. – Ты сама так сказала. А потолки – это самое важное.
– А в саду ты насчитал одиннадцать яблонь.
– И раковина там первоклассная.
– Так что там с арендной платой?
– К черту плату…
– Да она и не красавица, – сказал я. – Я рад, что она всего лишь шьет подушки.
– Ты ведь не станешь отращивать бороду, милый?
– Никогда! У меня уже есть усы, верно?
Мы сели в пустой вагон.
– Я тебя люблю, – прошептала Амелия.
– Очень-очень?
– Очень-очень. И выйду за тебя замуж не из-за титула, или старинного поместья, или будущей государственной карьеры.
– Боюсь, так и подумают, – ответил я. – Особенно про карьеру. Америка с Англией только что заключили договор…
– Меня аннексировали, – сказала Амелия.
Хлоя Марр
Глава I
1
Когда однажды утром в конце июня часы пробили двенадцать, мисс Хлоя Марр, благоухающая и припудренная, явилась подобно богине из пенной ванны, при помощи Эллен надела подвязки и без помощи – шелковые шорты. Раздался телефонный звонок.
– Узнайте, кто звонит, – велела она, заворачиваясь в халат. – Тапочки.
Поставив у ног мисс Марр туфельки без задника, Эллен, мягко ступая, отправилась отвечать.
– Иду уже, иду, – проворчала она трезвонящему аппарату.
– Если это мистер Денхэм, то я вышла и не вернусь до вечера, – донеслось из ванной.
– Для кого-нибудь еще до вечера не вернетесь? Как быть с мистером Хинджем… или как он там себя называет?
– Не болтай попусту. Просто узнай, кто это.
– Алло? – произнесла Эллен в трубку. Послушав, она прижала ее к животу. – Мистер Лэнсинг внизу.
– О! – отозвалась Хлоя. – Попроси его… Нет, я сама с ним поговорю.
– Мисс Марр ответит мистеру Лэнсингу, – сказала в трубку Эллен и передала ее Хлое.