Ловушка для опера Сухаренко Алексей

Надежда

В отделении Бодрякова встретил Петр Замутилов. После того случая с Оксаной, они пару дней старались игнорировать друг друга, но по скольку в милиции, при совместной работе это затруднительно, плюнули на это недоразумение и «раздавили» поллитра. Замутилов старался тактично не лезть в жизненные проблемы коллеги, но при этом, всем своим видом предлагал посильную помощь. Сергей Иванович мыслено благодарил товарища, но к его помощи не прибегал, полагая, что у двоеженца и так забот «выше крыши». Да и поиск, как считал Бодряков, подходил к концу. Он был уверен, что именно Надя – мать его ребенка. А ребенок, обделенный вниманием вечно занятой матери, видимо от куда-то достал его телефон.

«Или Надежда дала, чтобы он специально мне позвонил? Она женщина, способная на не тривиальный подход к любой ситуации. Даром, что хозяйка одного из самых «крутых» казино в городе» – анализировал вероятность такой ситуации Бодряков.

– У тебя на территории квартирная кража – оторвал его от раздумий Замутилов, который вернулся из дежурной части.

Он был дежурным опером, и собирался на выезд.

– Поедешь? Или мне самому провести осмотр? – на всякий случай поинтересовался он у коллеги, зная, что тот любит сам выезжать на закрепленную за ним территорию.

– У меня сегодня очень важная встреча – равнодушно отреагировал на сообщение Сергей Иванович, чем очень удивил своего коллегу – вечером заскочу, расскажешь.

После ухода Петра Замутилова Сергей Иванович стал прорабатывать план встречи и разговора с Надеждой. Из-за охраны к ней было очень не просто попасть, а хитрости в разговоре, с помощью которых он получал нужную информацию от других женщин, на ее интеллект рассчитаны не были. Не заметно для себя он стал вспоминать обстоятельства их встречи.

Это произошло четыре с лишним года тому назад. В тот день он сидел на автобусной остановке, и зябко кутаясь от прохладного осеннего утра, оттягивался после вчерашнего не менее леденящим Жигулевским пивом. До работы было еще полчаса, и он с удовольствием смотрел на первые троллейбусы и машины, приводя свой подгулявший организм в рабочее состояние. Неожиданно он обратил внимание на две автомашины виляющие по пустынной проезжей части. У него создалось впечатление, что черная БМВ пытается остановить белую Мазду, прижимая ее к бардюрному камню. Наконец его прогноз оправдался и БМВ подрезав «японца», заставил его заскрипеть тормозами в десяти метрах от его остановки.

Из БМВ выскочили двое рослых парней, чью принадлежность к криминальному миру, по набору соответствующих атрибутов, угадал бы и ребенок, и подбежав к Мазде, стали выволакивать из-за руля какую-то женщину. Женщина упиралась, но не кричала и не звала на помощь, не смотря на то, что намотанные на руку одним из бандюг ее волосы, казалось сейчас оторвутся вместе со скальпом.

– Вылазь сучка драная, а то рожу распишу! – угрожал ей второй бандит махая перед ее лицом выкидным «пером».

Бодряков поймал себя на мысли, что даже ему, выступающему в роли зрителя и то стало страшно, и он с удивлением отметил железную выдержку у потерпевшей.

– Ребят оставьте женщину в покое – вырвалось у него с неприятной хрипотцой.

На него даже не посмотрели.

– Где бумаги?! – вытащив женщину из машины, бандит с ножом, поднес сталь к ее бледному лицу.

– В офисе – тихо, но сдержано произнесла их жертва.

– Ты, что нас разводишь, стерва? Офис уже весь перерыт! – зверели на глазах бритоголовые подонки.

Сергей Иванович наконец-то вспомнил о своей профессии и о табельном оружии, висевшем у него под мышкой. Как он мог забыть, что уже с полгода он всегда при нем. Рука автоматически выдернула Макара. Предохранитель. Затвор.

– Стоять твари, МУР!!! Всем на землю! – голосом целого взвода прокричал Бодряков, и держа пистолет на вытянутой руке, стал приближаться к ошалевшим «браткам».

– Мужик, ты чего не в свой базар лезешь? Сидел бы пил пиво? – все не веря, что это мент, попытался разрядить обстановку парень с «перышком».

– На землю, руки за голову! – прорычал Бодряков.

– Да это газовик – предположил второй бандит, держащий женщину за волосы.

Ответом ему был предупредительный выстрел в небо.

– Ладно все уезжаем – он моментально отпустил свою жертву и кинулся к машине.

Второй так же прыгнул в БМВ. Машина тронулась с места. Бодряков стал стрелять по передним колесам, но пробил радиатор, лобовое стекло и два задних колеса. БМВ смешно задрав перед, и опустившись на зад, истекая тосолом, из последних сил свернула в близлежащий переулок. Приехал наряд милиции. Бодряков дал номер машины и приметы, и те умчались в том же направлении. Только сейчас Сергей Иванович заметил как лихорадит потерпевшую. Ее «било» крупной дрожью от только что пережитого стресса. Говорить она толком не могла, и только кое – как попросила отвезти ее домой, обещая к обеду приехать в отделение для дачи показаний. БМВ обнаружили брошенную в переулке, и по горячим следам преступников задержать не удалось. Бодряков связался с дежурным по рации, и тот дал добро на сопровождение потерпевшей до ее дома. Милиционер-водитель уже собрался сесть в Мазду, но потерпевшая попросила отвезти ее своего спасителя. Сергей Иванович после получения прав мало практиковался в вождении, но признаться в этом он не решился. К счастью, управлять японцем оказалось намного проще чем он мог предположить. У квартиры женщина, попросила его немного подождать, и выйдя через некоторое время, протянула со словами благодарности коробку с французским коньяком. Она уже немного отошла от пережитого, и Бодряков отметил ее чертовскую привлекательность. Он сначала стал отказываться, но она чуть не расплакалась от обиды, и он согласился со словами:

– Только чур выпьем вместе с Вами.

Шутка – не более, но она посмотрела на него серьезно.

– На следующей неделе. Хорошо?

В отделении, он не выдержав, решил посмотреть на дорогую бутылку, и к своему удивлению обнаружил на дне коробки тысячу долларов США.

«Что это? Ее мне благодарность или приготовленная для какого-нибудь чиновника взятка, волей случая попавшая ко мне?» – он затосковал, не зная как теперь быть.

С одной стороны ему ужасно хотелось распить с этой, заинтриговавшей его женщиной данную бутылку. С другой стороны тогда придется выяснять все ли содержимое коробки полагалось ему или только спиртное. А если только… Его начала «душить жаба» неизвестно откуда взявшаяся, и не когда ранее себя не проявлявшая. От интенсивных размышлений у него даже заболела голова. Но тут пришел Петр Замутилов, и узнав о том как подфартило его другу, предложил пропить халяву сегодня же вечером.

– Не просто пропить, а красиво с шампанским, рулеткой, девочками – прозвучал от него непробиваемый аргумент, – хоть раз оторваться по настоящему, как новые русские.

«Почему на моем месте не оказался Замутилов?» – с тоской подумалось Бодрякову, который с большим удовольствием совершил бы ночное рандеву на халяву доставшуюся другу.

Вечером они отправились прогуливать тысячу долларов в казино Чикаго. Изрядно отужинав в ресторане казино и посидев в баре, они зашли в игровой зал. У Сергея Ивановича оставалось четыреста долларов, и он не смотря на уговоры Замутилова оставить триста на проституток, купил фишки на все. Народу было немного, но ставки делались приличные. Замутилов поставил сто долларовую фишку на красное, а Бодряков триста на черное и выиграл. Потом он кинул пять по сто на что выпадет. Фишки упали на сукно, закрыв клетки, на тройку, пятерку, восемнадцать и две на двадцать одно. Шарик закрутился… Очко! Замутилов предложил взять деньги и поехать в бардель. Бодряков вспомнил про утреннее происшествие.

«Есть ли у нее дети?» – подумалось ему.

«Наверно один ребенок есть. Все же ей уже за тридцать» – подумалось ему и он поставил все фишки на единицу.

Пока рулетка крутилась за спиной тихо матерился Замутилов… Зерро. Крупье не смог скрыть радости, а Замутилов злости. Только Бодрякову не было жалко денег. Кто-то тронул его за плечо.

– Проигрались? – за спиной в вечернем платье обожгла его белозубой улыбкой недавняя потерпевшая.

– А Вы как здесь? – единственное, что нашелся ответить Сергей Иванович.

– Работаю – улыбнулась женщина.

Бодряков подумал, что она видимо дорогая проститутка, и очень пожалел, что не оставил денег.

– Коньяк еще не выпили? – иронично спросила его бывшая жертва нападения, явно намекая на подвыпившее состояние мужчины.

– Нет, он в машине у входа. Принести? – загорелся обнадеживавший оперативник.

Женщина кивнула, и обратившись к гарилообразному охраннику попросила проводить Бодрякова в ее кабинет. Распрощавшись с, исходящим слюнями Замутиловым, Бодряков в сопровождении накаченного секьюрити, вошел в кабинет на двери которой была латуневая табличка – «Президент». Дорогая мебель, изящный интерьер и в обрамлении всего красивая женщина. Стол уже был сервирован фруктами и сладостями.

«Минус тебе опер» – обрадовался своей ошибки Бодряков – «Надо же такое подумать – проститутка».

Они наконец-то познакомились. Надежда была Президентом комплекса казино, и его соучредителем. Основная доля принадлежала ее мужу, но две недели назад его арестовали за хищение в особо крупных размерах. Он успел заблаговременно перевести свою долю акций на жену. Был еще один партнер мужа, которому принадлежала незначительная доля в уставном капитале фирмы. После того как мужа посадили он предложил выкупить у нее контрольный пакет акций, но она отказалась, желая сохранить семейный бизнес. Сначала были угрозы, а потом и это сегодняшнее нападение. Бодряков предложил помощь, но дама отказалась, сказав, что проблемы уже нет.

«Нет – это значит убрали?» – подумал оперативник.

– С ним поговорили, и теперь я выкуплю его небольшую часть – словно почувствовав в его взгляде подозрение, уточнила Надежда, и предложила перейти на другую тему.

Они стали говорить обо всем по не многу. Детей у нее не было, и когда Бодряков рассказал о причине проигрыша она долго смеялась.

– Значит не пошла Вам на пользу моя благодарность? – спросила Надежда, и Сергей Иванович с радостью понял, что деньги были адресованы ему.

– Хорошо хоть, что в Вашем заведении и оставил… – глупо улыбнулся оперативник.

Они проговорили до раннего утра, а потом она пригласила его домой выпить кофе. В ее уютной четырехкомнатной квартире он и получил ее искреннюю и полную «благодарность» за свое спасение. Было видно, что «благодарит» она искренне и ей очень это самой нравится. Особенно «благодарить» сверху и с боку. А потом еще была благодарность за спасение бизнеса, так как в бардачке машины лежали документарные акции комплекса казино. От этой аральной благодарности Бодряков «улетел» и ни как ни хотел приземляться. Ему пришлось пойти на вынужденную «посадку», так как Надежда захотелось излить ему очередную благодарность в ванной комнате.

Все было как в сказке. Женщина – без проблем и без претензий. То – чего у Бодрякова ни когда не было. Фиеста продолжалась два с половиной месяца. За это время Сергей Иванович вынуждено, «за счет фирмы», обновил свой гардероб. Начальство недовольно морщило нос от дорогого одеколона, а Замутилов просил подружку – капиталистку…. Потом была ее семимесячная командировка в Лас-Вегас и…. все. Он не звонил, не желая казаться навязчивым. А она…

«А может она ездила рожать ребенка?» – ударило набатом в голове оперативника.

С этими приятными мыслями и весь в НАДЕЖДЕ, он одел что-то из одежды того периода, и отправился к матери своего ребенка.

Кража

Открыв глаза Егор увидел синее небо. Он лежал без движений, щурясь теплому солнечному свету. Впереди перед ним расстилался парковый пруд, над которым кружилась одинокая чайка. Чайка была белая словно невеста.

«Светлана?» – отреагировала память мужчины.

Над его ухом послышался звон стекла. Егор обернулся в надежде увидеть свою жену, но вместо ее на скамейке сидел ребенок из его квартиры, и печально глядя на него постукивал пустыми бутылками из-под спиртного. Егор не удивился. Этот ребенок всегда был с ним рядом. Правда его, кроме Егора, ни кто не видел, но это было еще даже лучще. Только одно было плохо это создание всегда молчало.

«Может потому, что я с ним не разу не поговорил?» – удивился очевидному Егор.

– Кто же ты? – вырвался давно интересующий его вопрос.

– Не знаю, – ребенок пожал плечами – может чья-то совесть.

У него был обычный детский голос. Прыгающий по скамейке взъерошенный воробей проскакал сквозь его болохонистую одежду и худощавое тело не встретив ни какого препятствия. Ребенок махнул рукой, словно пытаясь его поймать, но пернатый не отреагировал. Егору стало радостно, и как то по доброму тепло, словно мать напекла праздничные блины.

– Чья? – опять обратился к нему мужчина, силясь понять непонятное.

– Меня потеряли – грустно ответил собеседник.

– Кто?

– Люди – с горечью произнес опрашиваемый ребенок.

– А почему ты все время со мной? – Егор попытался понять его постоянное присутствие с ним рядом.

– Ты тоже потерялся.

Егор ни чего не понял, но ему стало спокойно от того, что удалось поговорить с этим странным созданием. Он взял ребенка за руку и они пошли к дому.

У подъезда дома стояла милицейская машина и иностранный автомобиль соседа. Поющий Семен беседовал с сотрудником милиции и что-то горячо ему доказывал. Увидев, подходящего к ним Егора он вскинул ему на встречу руку.

– Вот он!

Егорше было приятно, что сосед, видимо узнавший о его женитьбе встречает его с поздравлениями. Да ни один, а с представителями государственной власти. Егор приветливо помахал ему на встречу.

– Поздравь меня сосед мой свыше, жену вчера я ввел себе под крышу, – пропел он, ожидая ответной арии, но сосед сплюнул под ноги и отвернулся.

«Наверное я сфальшивил» – подумалось Егору.

К нему подошел капитан милиции, с которым беседовал сосед.

– От имени и по поручению Министра внутренних дел, позвольте поздравить Вас с законным браком и вручить памятный подарок… – считал с его губ обрадованный Егор.

Он протянул за вручаемым подарком руки, и в тот же момент на его запястьях защелкнулись замки наручников. Новобрачный с недоумением поднес браслеты к глазам, пытаясь их разглядеть, ни как не понимая бытовое назначения этого официального подарка. Его, взяв с двух сторон под руки повели в дом. В квартире уже сидели двое соседей из дома и еще несколько незнакомых ему человек.

«Как все же меня все любят. Даже соседи пришли поздравлять» – продолжал радоваться Егор.

Он обвел комнату глазами, и остолбенел… Кровать его матери была пуста.

– Мама! – крикнул Егор, указывая на пустую кровать двумя руками.

– Товарищи понятые – обратился к его соседям симпатичный мужчина в штатском, совершено не обращая внимание на его крик – я, старший оперуполномоченный уголовного розыска, майор милиции Замутилов буду сейчас составлять протокол осмотра квартиры, в котором Вам нужно будет потом расписаться, удостоверив правильность отраженных в нем фактов.

Не обращая внимание на Егора, продолжавшего указывать на пустую кровать, его провели в смежную комнату и, подведя к кладовой, втолкнули вовнутрь. Внутри кладовой почему-то было очень светло. Егор поднял голову и увидел в потолке огромную дыру.

– Давай залезай – мужчина в штатском, назвавшийся «очень уполномоченным», подтолкнул его, указывая на табуретку, стоящую на миниатюрном компрессоре.

Поднявшись на указанное сооружение, Егор просунул голову сквозь дырку в потолке и увидел чьи-то ноги. Ноги оказались принадлежат его соседу и сотрудникам милиции. Он попытался что-то пропеть но не успел, так как его втащили на верх. Следом за ним пролез и уполномоченный майор.

– Чья работа? – раздался вопрос Замутилова.

Егор, ни чего не понимая, обводил глазами стены шикарной квартиры, увешанные пустыми рамами из-под картин. Везде царил беспорядок.

– Кто у тебя долбил всю ночь? – последовал очередной вопрос милиции.

– А где мама? – вместо ответа вспомнил допрашиваемый.

– Я тебе покажу твою мать – разозлился Замутилов скрипнув зубами.

Услышав его обещание Егор сразу успокоился. Ему было только непонятно почему у уполномоченного милиционера в штатском так зло сверкают глаза.

«Наверное у него глисты» – вспомнил он сюжет из телепередачи, где доктор говорил о симптомах данного заболевания, указывая на скрип зубов как на наипервейший.

– Вы от него ни чего не добьетесь, – подал голос поющий Семен, закладывая под язык таблетку валидола, – юродивый он.

– Ну это мы еще посмотрим, – настраивался на серьезную работу Замутилов, – у нас и мертвые дают показания.

Он хотел дать потерпевшему еще какие-то гарантии, но снизу его позвали сотрудники, обнаружившие по матрасом кровати, украденную из верхней квартиры старинную серебряную икону.

– Ну все, теперь ты у меня ручной – подмигнул Егору больной глистами.

Егор еще раз обвел квартиру соседа взглядом. Эксперты из криминалистической бригады обсыпали пустые рамы из-под картин каким-то черным порошком, а затем разгоняли его кисточками. Ему стало неуютно и страшно. В запястьях, от странного подарка МВД начинало болеть, но еще больнее было на душе от исчезновения матери.

В отделении, куда привезли Егора, его сначала поместили в камеру временного содержания, предварительно сняв отпечатки пальцев, а затем доставили в кабинет на втором этаже. В кабинете Егор увидел уже знакомого, симпатичного уполномоченного уголовного розыска, который очень удивил его фразой про то, что у него и мертвые разговаривают. О смерти он слышал от матери, и в его понимании в этом ни чего страшного не было. Но что бы разговаривали мертвые! Он как-то ездил с матерью на похороны ее дальней родственницы, и помнил картину прощания с покойной. Все плакали и обращались к покойной, но та упорно сжав губы, как бы подчеркивая свое пренебрежение к происходящему, упорно молчала. Егор относился к мертвецу как к кокону гусеницы. Здесь улетает душа, там улетает бабочка. Так разве может кокон разговаривать? Симпатичный мужчина нервно перелистывал протокол осмотра квартиры, не обращая внимания на стоящего у его стола Егора. Егорша вдруг вспомнил, что милиционер обещал показать ему его мать, и он присел перед ним на стул, пытаясь привлечь его внимание.

– Ну давай рассказывай, как до кражи у соседа докатился? – поднял на него взгляд Петр Замутилов.

Оперативник понимал, что сидящего перед ним человека и его квартиру явно кто-то использовал для совершении кражи. Но на кого-то это нужно было вешать. Не оставлять же преступление не раскрытым. Поэтому в его задачу сейчас входило не установление истины и виновных лиц, а получение признания от этого слабоумного, тем более что в его квартире обнаружено вещественное доказательство его причастности – старинная икона. Егор не понял вопроса. Точнее не понял, что адресован ему. Он на всякий случай обернулся назад, но кроме еще одного письменного стола и сейфа ни кого не обнаружил.

– Давно соседа сверху знаешь? – оперативник решил идти в допросе последовательно.

– Семена – та, да уже давно – обрадовано заулыбался Егор.

– Дома у него был? – стал заносить его показания в протокол Замутилов.

– Да, конечно – удивился этому вопросу допрашиваемый, так как еще недавно его втащили в жилище соседа через дырку в потолке.

– Ценности у него видел? – работала в заданном направлении орган дознания.

– Красиво у него – неопределенно ответил Егор, вспоминая красивую обстановку, – только неприбрано как-то.

– С кем вчера вечером был? – последовал очередной вопрос.

– С Светланой ее мамой и братьями – перечислил всех персонажей свадьбы новобрачный.

– Где проживают, их фамилии?

– Фамилии не знаю, а живут… – Егор задумался – наверно у меня.

– Ты принимал участие в краже? – задал самый принципиальный для обвинения вопрос Замутилов.

– В краже? – опять не понял Егор.

– Ну дырку в потолке кто делал? – зашел из далека оперативник.

– А, так это ремонт мы делали – обрадовался, что наконец понял мужчину допрашиваемый.

– С твоего согласия? – конкретнее прозвучал очередной вопрос.

– Да конечно, хотелось с женой жить в красивой обстановке – Егору все больше нравился этот милиционер и его вопросы.

– Вот теперь и поживешь в обстановке что надо, на Матроске или в Бутырке – комментировал его ответ Замутилов.

– Куда дел украденные у соседа вещи? – последовал еще один обвинительный вопрос.

Егор не понимал.

«Может он спрашивает про икону, которая лежала под маминым матрасом?» – подумалось допрашиваемому.

– Ну так ведь под матрасом была иконка – он из всех сил пытался помочь мужчине, у которого такая трудная и опасная работа и кроме того еще и глисты.

– Так и запишем спрятал под матрас – перефразировал его ответ оперативник, и протянул протокол на подпись.

Егор подписал везде, где указывал палец милиционера. Милиционер остался доволен. Егор тоже был доволен, что сумел ему помочь, но домой его не отпустили, а почему-то опять посадили в камеру. Потом его вызывали другие сотрудники милиции и спрашивали о каких-то других квартирах и вещах, о плохом поведении с девушками и мертвецах, и он все подписывал. Все относились к нему по доброму. Поили чаем с печеньем, одобрительно хлопали по плечу, смеялись как в одной большой и дружной семье. Было так весело, что о исчезновении матери он вспомнил только обратно в камере, уже поздно ночью. Ему стало страшно и он заплакал. Рядом с ним в безразмерном балахоне беззвучно плакал ребенок. Чья-то потерянная совесть.

Горечь от удачи

К Надежде он попал как ни странно очень быстро. Словно она ожидала его прихода. Все тот же секьюрити, только ставший еще крупней, доложил о его приходе, и он уже через минуту был сопровожден в президентский кабинет. Обстановка кабинета полностью изменилась и стала еще богаче. Не изменилась только Надежда. Казалось, что она даже стала еще более породистей и сексапильной. Единственно, что бросилось в глаза Бодрякову так это печать усталости в ее глазах.

– Прошу садись, – на ты, но все ровно немного официально предложила женщина, как только он зашел в ее кабинет.

– Выпьешь?

Сергей Иванович отказался, сославшись на раннее время.

– А я выпью – она налила себе рюмку коньяка, и выпив ее одним глотком, закурила.

– Проблемы у меня большие Сереженька. Ты уж извини… – она словно оттаяла, и сразу стала похожа на ту – пятилетней давности.

– Я могу помочь?

Она промолчала, словно не услышала его предложения.

– Ты как по делу или по старой памяти? – наконец поинтересовалась она его визитом, сделав попытку кокетливо улыбнуться.

Улыбка получилась натянутой. Бодряков понял, что зашел в очень неподходящее время, и решил, не утомляя ее, разными хитроумностями, действовать на прямую.

– Я хотел у тебя спросить, – он закашлялся, тщательно подбирая слова – У нас, после наших давних встреч, нет сейчас чего – то общего?

– Чего – то общего? – удивилась женщина.

– Точнее сказать кого – то? – уточнил Бодряков.

– Сережа, мне сейчас не до твоих ребусов, у меня сейчас очень трудное время – нервозно отреагировала Надежда на его намеки – Ты либо скажи вразумительно о чем речь либо, прости, но у меня сейчас будут очень важные переговоры.

В доказательство сказанному зазвонил телефон. Надежда, как показалась Сергею Ивановичу, ждала этого звонка. Сняв трубку, и услышав голос, она вся напряглась, и забыв про бывшего любовника, полностью ушла в разговор, отвечая звонившему подобострастно и односложно – «Да. Немного подождите. Хорошо. Где гарантии?»

– Мне нужен хотя бы месяц – задрожал ее голос, но на том конце повесили трубку.

Наступила пауза. Женщина продолжала смотреть на телефон, словно от него зависела ее жизнь.

– Ты от меня не родила ребенка? – выпалил, решившийся Бодряков.

Надежда посмотрела на него так, словно вспоминала, что ее с ним раньше связывало. Видно было, что она еще полностью не отошла от телефонного разговора.

– Ребенка? – Ее лицо наконец немного оживилось.

Бодряков стал приводить свои доводы. Ее неожиданный отъезд в Америку, и семимесячное там отсутствие. Вместе с сроком их любовной связи – девять месяцев. Она не возражала, только слушала Сергея Ивановича, и казалось опять о чем – то думала.

– У тебя есть ребенок? – начинал злиться Бодряков на ее поведение.

– Да. Сын Максим, ему уже почти пять лет – Бодряков выбил наконец-то из женщины желаемое признание.