Ловушка для опера Сухаренко Алексей

То же дед, его сосед под нарами, поев, дал ему свою миску, в которую положили на двоих, а после указал Егору на грязную посуду на столе.

– Давай паря принимай у меня эстафету.

Через небольшое время, Егора вместе с вещами, а у него теперь была своя железная миска и ложка, перевели в другое помещение.

«В палату к выздоравливающим…» – решил арестант, и обрадовался скорой выписке.

В новой хате Егору обрадовались, так как недавно из нее перевели шныря, который занимался ее уборкой. Камера так же оказалась переполненной, и ему ни чего не оставалась как устраиваться на ночлег под нарами. Были правда среди сокамерников такие, которые спали попеременно по восемь часов, но не хотели спать все ночь на полу. Егор их не понимал, и ему было их жалко.

«Наверно у них слабое здоровье и им нельзя лежать на холодном» – переживал он соседям, особенно когда кому-то из них доставалась утренняя смена сна.

В отличие от карантийки, здесь передавали продуктовые передачи, и Егора как общественного уборщика хаты, то же угощали. Особенно хорошо, по доброму, к нему отнесся мужчина с светло-русыми волосами, примерно одних с ним лет. У него были красивые очки, и он пользовался уважением других сокамерников. Правда Егор не понимал почему все зовут его Сорос. Он такого имени раньше ни когда не слышал, но потом ему объяснили, что здесь всем дают новые имена – «погоняло», и тут же окрестили его Веником. Вначале было смешно, но потом он привык.

«Все же Веник это лучше чем к примеру у того с переломанным носом – «Груша». Веник он хоть мужского рода» – решил про себя Егор, и знакомившись с вновь «заехавшими», не без гордости называл свое камерное прозвище.

Сорос в течении двух дней угощал его крепким чаем, и все расспрашивал про его жизнь. Егору нравились эти беседы в промежутках между мойкой посуды и полов. И мужчина то же ему нравился. Он чем-то даже напоминал Егору самого себя, только вот чем Егор ни как не мог понять. Через два дня Сорос, так увлекся этими разговорами, что даже освободил Веника от его внутрикамерных обязанностей, перепоручив посуду и тряпку его соседу под нарами – рыхлому молодому парню с прыщавой спиной. Правда тот отреагировал на карьерный взлет своего соседа упавшим настроением, но Егор не отнес это на свой счет, а просто подумал, что этот парнишка видимо большой лентяй. Особенно подробно Сорос расспрашивал Егора об обстоятельствах его ареста, повторяя одни и те же вопросы по несколько раз, словно не понимал его ответов. Его каждый день выдергивали из камеры на свидание с адвокатом, и каждый раз он после возвращения с удвоенной энергией начинал новые расспросы, уточняя его адрес, имя отчество мамы, наличие родственников. Однажды вернувшись от адвоката, он радостно хлопнул собеседника по плечу.

– Нашли твою мать Веник. С ней все хорошо. Вот тебе от нее «малявка» – он протянул скрученный тонкой трубочкой, листочек бумаги.

Мать писала, что все нормально. Скоро его освободят (так ей сказал адвокат), и строго на строго наказывала не дружить в камере с уголовниками.

«О ком это она?» – не понял сын ее запрета, оглядев своих соседей по камере.

Спросить друга Сороса он постеснялся по скольку понял, что здесь не очень любят тех кто попадает впросак.

– Завтра Веник тебя вызовут к адвокату, но вместо тебя пойду я – неожиданно прервал его размышления, покровительствующий друг.

– А разве так можно? Нас же накажут? – Егор уже прочувствовал режимные «прелести» изолятора, но волновался больше за Сороса чем за себя.

– Ты не сможешь правильно все объяснить по своему делу, а это просто необходимо для твоего освобождения. Понял, кореш? – Сорос сказал так, что Веник сразу не понял, но не желая показаться своему новому другу бестолочью, кивнул головой.

– Снимай одежду будем меняться – еще больше удивил его его друг.

Все еще не веря, что это правда, он снял свою грязную рубашку и серые брюки, переодевшись под удивленные взгляды сокамерников в шелковую сорочку и двубортный костюм Сороса.

– Сорос, может ты за него и посуду помоешь? – раздался смех кого-то из авторитетов.

– Фильтруй базар – резко обернулся в его сторону Сорос, и смешок прекратился.

Утром, сбрившего усы Сороса, без очков и в одежде Егора, выдернули из хаты на свиданку. Егору было скучно без друга, но его отвлекало произошедшая перемена в себе и в окружении. Сокамерники, к Егору в одежде друга, стали относится как и к Соросу – с уважением. Смотрящий по камере разрешил ему сидеть на кровати хозяина дорогой одежды. Егор нацепил на нос оставленные ему очки, и посмотрелся в маленькое зеркало для бритья. В глазах рябило, но он все ровно остался доволен своим представительным видом.

«Жалко, что меня мама и жена не видит» – подумалось ему о двух самых дорогих ему людях.

После обеда пришел «Сорос – Веник», и сразу же присек попытку Егора вернуть ему одежду.

– Носи брат, дарю – огорошил он его своей щедростью.

– В общем так, все идет по плану. Адвокат подал в суд заявление на то, что бы тебе по твоему состоянию здоровья изменили меру пресечения, и освободили из под стражи. На днях тебя повезут в суд, и поэтому тебе нужно выглядеть очень представительно и аккуратно. Тебе осталось подстричься, и тогда твой вид будет дополнительным аргументом за твое освобождение.

По его распоряжению появился штатный камерный парикмахер с расческой и одноразовым бритвенным станком.

– Как стрич Сорос? – посмотрел он на друга Егора.

– Как и меня. Аккуратно.

Пока Егора приводили в порядок, он к своему удивлению почувствовал что не хочет покидать эту камеру и этих людей. Здесь у него было все чего не хватало дома. Много общения, мужская компания и самое главное – друг Сорос.

«Может еще не отпустят?» – стал успокаивать себя Егор, но потом вспомнил о матери и о Светлане – «Нет, женщины остались одни без меня. Надо выходить».

Найти и потерять

Сергей Иванович собрался ехать на работу, но в самых дверях его застал звонок по телефону. На определителе высветился начинающийся на «5» подмосковный номер.

«Вроде не так давно мне по нему уже звонили?» – Бодрякову он показался знакомым.

– Алле!

– ПЛихоТи быстЛее. Мне стЛашно – раздался в телефоне полузабытый шепот того самого ребенка, из-за которого и начались его поиски.

На Сергея Ивановича опять накатилась волна отчаяния и тревоги. Он, будучи уверенным, что нашел свое чадо, теперь не мог понять что происходит.

– Тебя как звать? Ты мальчик или девочка? – автоматически включился в разговор оперативник, все продолжая анализировать происходящее.

– Я муСина – раздался ответ ребенка, явно обиженного за этот «глупый» вопрос.

– Папа мне пОхо, сделай Сто нибудь – раздался очередной его шепот, пока Бодряков мучился над очередным вопросом.

– А где твоя мама? – поспешил спросить мужчина, но в трубке раздались гудки.

Сергей Иванович сидел с трубкой в руках соображая, что же происходит.

«Неужели у меня есть еще один ребенок?» – не знал радоваться или огорчаться Бодряков.

Нет, он бы в другой ситуации был бы только рад получить сразу столько шансов, но его установленный сын сейчас находился в большой опасности, и ему была нужна его помощь. Времени на установление адреса звонившего мальчика, его поиск и выяснение есть ли у Максима брат у Сергея Ивановича просто не было. В то же время столько мольбы и страха в этом шепоте… Бодряков позвонил на работу в надежде на помощь Замутилова. Ему повезло. Петр был на работе, и уже собирался ехать на телефонный узел за дополнительной информацией. Бодряков попросил коллегу заодно установить адрес по определенному телефону, уклонившись от ответа зачем.

– Кстати, здесь у нас с утра вертится адвокат Круглова Егора, того чья мать приходила, – поделился напоследок со своим коллегой свежей информацией Замутилов – ему наверно изменят меру пресечения, так как защитник собрал справки, говорящие о том, что он не вменяемый, да и у следователя соучастники кражи дали показания подтверждающие его невиновность.

– Ты доволен? – Петр полагал, что коллеги будет приятно узнать, что его промах не будет иметь серьезных последствий.

– Мне сейчас не до этого – равнодушно отреагировал Бодряков, чьи мысли сейчас работали только в одном направлении.

Для него было важно определиться с приоритетом поиска. На одной чаши весов его Максим, на другой тревожный шепот какого-то мальчика.

«В то же время, что я могу сейчас предпринять в поисках Максима. Его местонахождение мне неизвестно. Побег отчиму я устраивать не собираюсь, а шифр он мне не скажет. Остается лишь ждать его освобождения, или хоть какой-нибудь зацепки от Замутилова» – проанализировал он на чуть остывшую голову.

Словно почувствовав, свою востребованность позвонил его коллега с телефонного узла.

– Запись сейчас готовят, а адрес уже есть.

Бодряков записал установленный адрес с которого ему позвонил перепуганный мальчик. Дачный поселок Кратово был в получасе езды.

«Надо отбросить все сомнения и определиться с звонившим ребенком раз и на всегда» – решился Сергей Иванович, тем более, что аудикассета с записью разговоров, по словам Петра, будет готова не ранее обеда.

«Быстро туда и сразу же обратно в отделение» – подтвердил свое решение оперативник выходя из квартиры.

Девятка, не встречая автомобильных пробок, домчала его до дачного поселка за двадцать пять минут. Он долго искал нужный дом, но в конце концов остановил машину у нужного объекта. Стандартный трехэтажный коттедж из красного кирпича с пластиковыми окнами, на двадцати соток соснового леса, располагался так, что просмотреть, что происходит за окнами было практически невозможно. Этому препятствовал и двухметровый кирпичный забор вокруг всего участка. Бодряков достал из багажника машины, специально взятые из дома рабочий комбинезон и ящик с сантехническим инструментом. Переодевшись, он подошел к массивным железным воротам и нажал кнопку видеодомофона.

– Кто там? – раздался в динамике мужской голос.

– Сантехник. Работы ни какой нет? – выдал свою легенду оперативник.

– Щас узнаю, жди – ответили в динамике.

Через пять минут сработал автоматический замок. Сергей Иванович прошел во внутрь. Ему на встречу шел мужчина с внушительной мускулатурой, и с угрожающим видом ротвейлером на поводке. Собака зарычала. Но охранник дернул за поводок.

– Иди за мной. Один кран подтекает – бегло осмотрев «сантехника» скомандовал мужчина.

Они прошли в дом, и зашли на кухню, отделанную мраморными плитами. В отличие от типовой архитектуры коттеджа, отделка в доме была очень дорогой и красивой. На кухню зашла пожилая женщина, и указала пальцем на установленный в мойке кран из которого медленно капала вода.

– Надеюсь не керамика? – спросил «сантехник», осматривая красивый смеситель.

– Не знаю Вы же сантехник – холодно произнесла хозяйка, и прислушавшись к какому-то звуку вышла прочь.

Бодряков разложил инструмент и приступил к устранению неисправности. Смеситель оказался с резиновыми прокладками, и взяв потрескавшийся оригинал, он стал вырезать замену. Охранник услышав на улице лай собаки то же вышел из кухни, оставив Бодрякова одного. Сергей Иванович поставил прокладку, и затянув кран, отправился исследовать другие помещения. На первом этаже было тихо. Он прошел в каминный зал, из которого на второй этаж шла винтовая лестница, и оттуда до него донесся капризный детский говорок.

– Нет, я хоСЮ к маме, оставь меня пЛотивная – на втором этаже у лестнице показался светловолосый мальчик.

У Сергея Ивановича потемнело в глазах – это был его сын. Максим с удивлением разглядывал неизвестного дядю на первом этаже. Дядя ему понравился, и он показал ему язык.

– Мама в командировке, приедет не скоро – услышал Сергей Иванович голос пожилой женщины, и ее приближающиеся к лестнице шаги.

– Ты, что потерял здесь? – Бодрякову на плечо опустилась рука охранника.

Оглянувшись, он увидел позади охранника еще одного парня с помповым ружьем.

– Так я кран починил – объяснил он.

Охранник сунул ему пятьдесят рублей и повел к выходу.

«Что делать?» – с быстротой молнии в голове Бодрякова проносились различные варианты действий.

«Один против двух. К тому же ружье и еще собака?» – он разозлился, что оставил пистолет под сиденьем машины.

«Ладно не спеши. Главное решено сразу две задачи. Найден Максим и установлено, что он и звонивший ребенок одно лицо» – уговаривал себя оперативник от поспешных действий, все еще не понимая как такое могло получиться. Выйдя за ворота он сел в автомобиль, достал сотовый телефон, но потом отложил его в сторону и задумался.

Задумываться и в самом деле было над чем. Во-первых, откуда у Максима его телефон? Кроме Надежды ему его больше ни кто не мог дать. А когда она дала его телефон сыну? Его украли две недели назад, а первый раз Максим позвонил ему еще раньше. Но правда разница была не принципиальная. Не скажешь, что его похитители его мучают. Хотя с другой стороны охрана вооружена и судя по словам женщины он давно не видел свою мать. Чем больше он думал тем больше путался, теряя логику.

«Без Надежды не разобраться» – решил Бодряков, и позвонил матери Максима, с вопросом не давала ли она его телефон сыну.

Надежда отвечала равнодушно и холодно.

– Да я ему дала. Тебя это удивляет? Он переживал, что мужа арестовали и я, на кануне его похищения ему сказала, что у него другой папа, и дала твой телефон – она изменила интонацию, прибавив голосу дрожи – Какая разница? Сына украли, а ты с дурацкими вопросами. Что надеешься он тебе сам позвонит, и искать не надо?

Бодряков рассказал ей о нескольких звонках сына по его телефону, опять умолчав про их встречу.

– Откуда ты знаешь, что это он? – удивилась мать Максима.

– Раньше не знал, а сегодня я определил телефон с которого он мне звонил – стал подготавливать Надежду к самой важной информации Сергей Иванович.

– Немедленно приезжай ко мне – раздался ее приказ.

– И адрес установлен – не выдержал Бодряков, видя ее радостную реакцию.

– Сереженька, милый, ну не по телефону прошу тебя – раздалась мольба на том конце связи.

Всю обратную дорогу Бодряков ехал в приподнятом настроении, проворачивая в голове оперативный план освобождения Максима, выбирая между ОМОНом и РУОПом.

– Ну, рассказывай по порядку – взволнованно встретила его Надежда, как только незнакомый охранник провел его к ней в кабинет.

Сергей Иванович не спеша, явно наслаждаясь производимым эффектом, начал рассказывать с самого начала. Когда Максим позвонил ему первый раз. Потом он, видя ее нетерпение, перешел на сегодняшний утренний звонок и свои последующие действия. С особым удовольствием он рассказал про свой маскарад и про его встречу с сыном. Легкая тень волнения легла на лицо женщины.

– Ты правильно сделал, что не стал самодеятельничать – похвалила глубоко выдохнувшая женщина.

– Я же не пацан в этом деле. Знаю, что от непродуманных действий увеличивается риск – самодовольно ответил Бодряков.

– Что предлагаешь? – ожидая ответа, она внимательно посмотрела на оперативника.

– У меня начальник РУОПа знакомый, один звонок и Максим на свободе – ответил Бодряков, потянувшись в карман за телефоном.

– Нет, у меня другой план. Берем вооруженную службу безопасности – человек восемь, и сами без шума и огласки решаем проблему – стала настаивать на своем варианте Надежда – этих людей я знаю, и только тебе и им могу доверить жизнь ребенка.

– Хорошо – не стал возражать оперативник, рассчитывающий через несколько часов обнять своего сына.

Надежда дала распоряжение. К ней в кабинет зашел кто-то из службы безопасности казино, и сказал, что через два часа группа будет готова на выезд. Бодряков ушел с ним посмотреть на экипировку команды. Осмотром он остался доволен. Военизированные комплекты внушали уважение. Помповые ружья, охотничные, нарезные карабины, пистолеты ТТ, бронежелеты, взрывпакеты, рации и другие средства – все что было необходимо для успешного завершения операции по освобождению маленького заложника. Скоро подъехал и начальник службы безопасности и личный телохранитель Надежды, тот самый секьюрити, который до этого постоянно встречал и провожал Бодрякова. Он зашел в кабинет к Президентше, и ни чего не говоря кивнул головой.

– Спасибо Эдик – поблагодарила его Надежда, причинив несправедливую обиду Бодрякову.

«Мне ни чего не сказала, а этой «Глыбе» – спасибо. Хотя он еще ни чего не сделал» – мысленно ревновал свой успех оперативник.

Группа в составе десяти человек на трех джипах выехала по адресу указываемому Бодряковым. План был прост. С трех сторон, преодолев забор, атаковать коттедж через окна первого этажа. Бодряков нервничал, боясь сбоя. Главный здоровяк, наоборот, был спокоен, словно приехал париться в бане.

«Не его же ребенка освобождать предстоит» – оправдывал свой мандраж оперативник.

Прозвучала команда и группа слаженными действиями в доли секунд преодолела забор, и выбив окно, ввалилась в помещение. В доме ни кого не было. Все испарились как невидимки. Исчезла даже собака. Все так же спокойно «Глыба» дала команду отбоя, и все вернулись в машины.

«Неужели я где-то просчитался? Может спугнул похитителей своим визитом?» – мучился произошедшим Сергей Иванович.

Обратно в казино он не вернулся, вспомнив про Замутилова, он прямиком направился в отделение. Петра в кабинете не было, но зато на его столе лежала аудикассета и его записка.

«Уехал опять на узел. Думаю, что из кассеты поймешь почему. Буду вечером» – прочитал он послание друга, и немедленно вставил кассету в диктофон.

Десять минут он слушал обычные деловые переговоры Надежды с ее партнерами по бизнесу и распоряжения персоналу казино, и хотел уже прокрутить немного вперед, но раздался звонок адвоката ее мужа.

– Надежда Петровна, это Харчевский Илья Ильич…

– Здравствуйте Мэтр, как дела у Бореньки? Скоро ли я его увижу?

– Если Бог не выдаст, а свинья не съест, то завтра к обеду Бориса Семеновича выпустят из-под стражи – уверенным тоном докладывал адвокат своей клиентке.

– Бог не выдаст, а свиньям столько денег передано, что им теперь надолго есть чего жрать – хохотнула, довольная сообщением Надежда.

Адвокат то же посмеялся с ней в унисон.

– Как с Максимом? – поинтересовался защитник – Борис Семенович очень переживает за сына.

– Если бы переживал бы, то дал бы шифр – холодно отрезала жена арестанта.

– Он готов с завтрашнего дня включиться в обмен. Ему просто нужны гарантии жизни ребенка – попытался заступиться за отца Максима его защитник.

– Ему моих гарантий не достаточно – опять очень зло произнесла Надежда – Он сам подвергает жизнь сына угрозе.

– Да, я хотел еще сказать, – Харчевский перевел разговор в другое направление – что с операцией по его освобождению связаны дополнительные траты. Я же вынужден был взять на себя дополнительный объем работы и риска.

– Сколько?

– Риска? – уточнил адвокат.

– Денег! Вы Мэтр меня начинаете разочаровывать своей недогадливостью – интонация притворного недовольства слетела с уст женщины.

– Я бы хотел при встречи… – не ожидавший такой конкретики, адвокат решил взять тайм-аут для калькуляции своих услуг.

– Жду Вас завтра к десяти – назначила ему его клиентка.

«Удивительно как ей с адвокатом удалось состряпать дело с освобождением Городецкого. Сколько же нужно денег для этого?» – недоумевал Сергей Иванович, зная какой общественный резонанс имело это дело, и что сам Генеральный прокурор держал это дело на своем контроле.

Еще пять минут он слушал разговоры по работе, а затем услышал свой голос.

– Надежда, это я Бодряков, я сейчас вплотную занят поисками Максима, и у меня возник один вопрос к тебе.

– Слушаю – интонация была настороженная.

– Ты случайно или специально не давала Максимке мой телефон?

Бодряков прослушал их разговор, и выключил диктофон. Огромная злость на себя самого не давала возможности спокойно слушать дальше.

«Послушался бабу – вот и результат. Сам бы мог вызвать РУБОП, оставаясь у дома и контролируя всю ситуацию» – он сделал два глубоких вздоха с выдохом и, заставив себя успокоиться, продолжил прослушивание записи.

– Эдик, – услышал голос Надежды, обращенный к своему начальнику безопасности – мне звонил Бодряков, он установил место нахождения Максима.

– Вот чертила легавая – толи со злобой толи восхищено вырвалось у «Глыбы».

– Не перебивай – строго выговорила хозяйка – Сейчас он едет ко мне. Поэтому будь готов через два часа с ним и нашими ребятами выехать на адрес.

– Понял. Все сделаю в лучшем виде – моментально среагировал Эдик.

Сергей Иванович промотал назад и еще раз прослушал этот короткий разговор. Потом еще и еще. Что он искал? Он и сам не мог понять. Может его насторожила реакция «Глыбы» на хорошее известие? А может, он вспоминал его невозмутимое спокойствие перед началом операции? И то, что когда он приехал секьюрити не было на месте?

«Ну что же Эдик, надо к тебе приглядеться получше. На кого ты работаешь?» – решил про себя оперативник.

Больше на кассете ни чего заслуживающего внимания не было, и как раз, к моменту ее окончания, вернулся с узла Петр Замутилов.

– Прослушал? Что скажешь? – с места в карьер понесся Замутилов – Я специально поехал за новой информацией, но к сожалению ни чего путного больше не было.

– Но хоть что-нибудь? – Попросил Бодряков дополнительную информацию.

– Ну есть разговор с Эдиком, где она просит его завтра действовать по намеченному плану, а так же встретить ее освобождающего мужа.

– А ты говоришь ни чего путного. Значит она уверена в завтрашнем освобождением Городецкого – констатировал старший товарищ этот разговор – Хоть это хорошо.

Сергей Иванович, в свою очередь, посвятил своего коллегу в события сегодняшнего дня.

– Надо же уже видел сына и вдруг прокол! – переживал за своего товарища Петр.

– А матери какого? Поехали за сыном и на тебе… – согласился с ним, считая себя во всем виноватым, Бодряков

– Какие дальнейшие планы? – Петр, выражал полную готовность к продолжению поисков.

Сергей Иванович посвятил приятеля в свои соображения. Прежде всего он поделился своими подозрениями на счет главного секьюрити Надежды, полагая, что ему не мешало бы «сесть на хвост». Потом, если завтра выйдет Городецкий, то необходимо организовать ему прикрытие при совершении обмена с вымогателями. Поскольку Бодряков завтра опять дежурил в отделении, они договорились, что Замутилов на его машине проследит за «Глыбой», а Сергей Иванович будет отслеживать через Надежду ситуацию с Городецким, и предложит ей и ему помощь в освобождении Максима.

Уже дома ему позвонила Надежда, и чуть не плача рассказала о сегодняшнем звонке похитителей, которые дали ей всего тридцать шесть часов.

– Ты мне будешь завтра вечером очень нужен – всхлипывала женщина в трубку.

– Буду сразу после дежурства – просто обещал Бодряков, не зная как утешить мать его сына.

– Если Борю выпустят ты должен помочь заставить его сказать мне шифр, потому что вымогатели сегодня сказали, что переговоры и передачу сына будут вести только со мной.

– Да я думаю Городецкого не нужно будет упрашивать, ведь на карте жизнь его сына. Он же не знает про меня? – поинтересовался на всякий случай настоящий отец.

– Нет конечно. Если узнает, то его поступки вообще могут быть не предсказуемы – устала вздохнула, измученная длящейся трагедией Надежда.

– Я думаю все будет нормально – только и оставалось сказать Сергею Ивановичу.

После этого звонка он не мог заснуть полночи, а когда наконец-то его мозг погрузился в оцепенение сна, Бодряков оказался в клейкой паучей паутине. Чем больше он пытался из нее вырваться, тем больше она сковывала его движения. Рядом с ним, в паутине, лежала еще какая-то жертва, уже полностью парализованная и опутанная паутиной как в коконе. Трепыхания оперативника вызвали обратную реакцию, и к нему стало приближаться лохматое чудовище – огромного размера паучиха, лязгая, словно ружейным затвором, ядовитыми челюстями.

«Почему именно паучиха а не паук?» – со страхом подумал Сергей Иванович, вспомнив, что именно самки считаются самыми ядовитыми.

Он предпринял последнюю попытку разорвать паутину, паутина поддалась, и он с криком провалился в бездонную тьму. Свалившись с кровати, и больно ударившись о пол, он тем не менее проснулся с большим облегчением. Спать он больше не захотел, тем более, что до дежурства уже оставалось не так много времени.

Жизнь – сплошные сюрпризы

С утра Петр Замутилов занял наблюдательный пункт, припарковав машину напротив вход в казино. К девяти подъехал черный джип, из которого вывалился огромного размера мужчина.

«Ни чего себе Эдик. Тут даже Эдуардом язык не поворачивается назвать» – подумал оперативник, правильно определил свой объект по характерным приметам Бодрякова.

В десять часов подъехала и хозяйка казино, а следом за ней мерседес с каким то интеллигентного вида мужчиной в роговой оправе очков с бородкой и кожаным портфелем.

«Господин Харчевский видать пожаловал за гонораром» – вспомнив телефонные разговоры, определил для себя оперативник.

Из казино вышел человек – гора и, сев в свой не менее внушительный джип, выехал с парковки. Оперативник, боясь потерять Эдика, но в то же время помня о конспирации, сел к нему на хвост через одну машину. Через полчаса Джип пересек МКАД, и поехал в направлении аэропорта Быково. Въехав в ближайший дачный поселок, он остановился у двухэтажного деревянного сруба. Что бы его не вычислил отслеживаемый, Замутилов проехал сто метров вперед, и направил на остановившуюся машину зеркало заднего вида. Мужчина, открыв заднюю дверь, стал выгружать пакеты с продуктами. К нему из дома подошли два парня, бритыми затылками больше напоминающих его подчиненных, чем местных жителей, и стали помогать ему заносить покупки в дом. Оперативник, потеряв их из вида, развернул машину в обратную сторону и медленно стал приближаться к ограде и фасаду дома. Когда он поровнялся с калиткой, дверь дома уже захлопнулась, а оставаться на дороге, и быть замеченным из сруба он не рискнул, и уже переключил скорость, но в окне второго этажа увидел лицо пятилетнего мальчика. Не могло быть ни каких сомнений это лицо как две капли воды было похоже на фотографию Максима, которую он видел у своего коллеги. Замутилов испытал радость, которую по силе можно было сравнить наверное с тем чувством, которое его охватило, когда он победил Бодрякова в спорных отношениях по поводу отцовства сына Оксаны. Радоваться успеху удалось не долго, так как черный джип промчался мимо него в сторону Москвы. Следуя за иномаркой, оперативник в очередной раз позавидовал интуиции своего коллеги, который вчера говорил, что охранник ему не внушает доверия.

«Что же получается? Преданный пес, выкрал у своих хозяев сына, и вымогает доступ к сотням миллионов баксов?» – попытался проанализировать увиденное Замутилов – «Идеальные условия для вымогателя. Знать, что происходит, контролировать ситуацию, не допускать органы милиции к расследованию. План стопроцентный и безопасный».

Оперативник пожалел, что не взял у Сергея сотовый телефон. Сейчас ему эта новость пришлась как бальзам на сердце. И он мог бы самостоятельно организовать освобождение сына и арест преступников. Замутилов не решился изменить намеченный с Бодряковым план мероприятий, помня, что человек в джипе еще должен встретить Городецкого, а это освобождение являлось ключевым моментом.

«Ни чего страшного. Через пару часов буду у Сереги, а к тому времени и его сын будет по-прежнему в том же месте, и по Городецкому будет полная ясность» – успокоил свое нервное возбуждение оперативник и стал подпевать попсовой мелодии, раздирающейся из автомагнитолы.

Вскоре он «довел» иномарку до ворот Бутырского СИЗО, где Эдика поджидала в своем мерседесе козлиная бородка адвоката Харчевского. Илья Ильич с улыбкой продемонстрировал подъехавшему телохранителю какой-то документ, и направился в сторону проходной следственного изолятора. «Глыба» комфортно устроился в машине, откинув водительское сиденье чуть-ли не в лежачее положение. Петру так же ни чего не оставалось делать как, в ожидании дальнейших событий, устраиваться по удобнее. То ли от волнения, то ли от жары, но его разморило и он задремал. Проснулся он от осознания что спит и от страха, что откроет глаза, а ни кого из объектов слежки не обнаружит на месте. Джип и мерседес были на месте, и у него отлегло от сердца. Эдика в машине не было. Он стоял напротив калитки в воротах следственного изолятора, оживленно с кем-то беседуя по мобильному телефону. Правда его машина не оставалось пустой, так как в ней сидели два дюжих парня с накаченной мускулатурой. Калитка открылась, и из нее сначала высунулся наружу адвокат, и уж спустя паузу какой-то мужчина в грязной рубашке и старых брюках. Его внешность Петру показалась знакомый.

«Может я раньше встречался с этим Городецким. Он же уже посиживал в следственном изоляторе» – подумалось ему.

Городецкий сел в Джип начальника службы безопасности. И машины стали разъезжаться.

«Ну вот и все, еду к Сереге» – обрадовался оперативник продуктивно отработанному дню.

Девятка, едва тронувшись с места, заскрипела железом. Правое переднее колесо было спущено.

«Вот так всегда в самое не подходящее время…» – разозлился оперативник, больше сожалея не о колесе, а о потере драгоценного времени. Взяв из багажника запаску, он поддомкратил машину и принялся снимать колесо. Раскручивая прикипевшее болты, он услышал звуки приближающихся сзади шагов, но повернуть голову не успел из-за удара тяжелым предметом по затылку.

Бодряков с нетерпением ожидал сообщения от Замутилова, но так и не дождался. Это его начинало беспокоить. Действуя в рамках договоренности с коллегой он позвонил Надежде, и по первой ее интонации понял, что Городецкого отпустили.

– Да освобожден – подтвердила его интуитивные способности Женщина – ты вечером будешь?

– Как обещал – подтвердил Сергей Иванович, опять забеспокоившись о друге, зная, что тот должен был отследить выход Городецкого из СИЗО.

К концу его дежурства из нейрохирургического отделения Склифа поступила телефонограмма о поступлении в институт скорой помощи с закрытой черепно-мозговой травмой Петра Замутилова.

«Не уж то в аварию попал?» – первое, что мелькнуло в голове оперативника.

Бодряков хотел тут же поехать к коллеге, но дежурный сказал, что к нему пришла очередная женщина с заявление, и он решил, что к Петру поедет после визита к Надежде. В кабинет робко постучали, и на пороге появилась недавняя заявительница. Зоя Николаевна выглядела чуть получше, и можно было сказать, что она уверено идет на поправку, если бы не красные, опухшие веки глаз. Едва пожилая женщина переступила порог кабинета, как на ее глаза набежали слезы. Она ни чего не говорила, а только беззвучно стала вытирать глаза. Бодрякову сейчас не очень хотелось выслушивать очередные жалобы пожилой москвички, но что то шевельнувшееся в душе, заставило его настроиться на беседу с этой женщиной по внимательней.

– Ну что случилось? Разве Вашего сына еще не выпустили? – как можно мягче поинтересовался оперативник, вспомнив информацию Замутилова о скором освобождении ее сына.

– Сегодня отпустили… – поток слез не уменьшался.

– Так что же плакать? – недоумевал милиционер, начиная думать, что может и мать Круглова не вполне психически здоровая.

Женщина еще долго не могла успокоиться, но потом выпила воды и картина стала проясняться.

Сегодня утром мать Егора пошла к следственному изолятору на свидание с сыном. Простояв несколько часов в очереди, она выяснила, что сына уже выпустили сегодня утром на свободу. Она не чуяв под собой ног бросилась домой, но Егора в квартире не оказалось. Так она и просидела до самого вечера в ожидании сына, а потом, почувствовав что с ним произошла какая-та беда, пришла в отделение милиции.

– А Вы не знали, что его сегодня выпустят? – поинтересовался Бодряков, удивленный этим обстоятельством.

– Мне адвокат говорил, что мой сын ни в чем ни виноват и его скоро отпустят, но точного дня не называл.

– А кого Вы пригласили адвокатом? – заинтересовался Бодряков.

– А я и не приглашала, у меня и денег нет таких – пояснила женщина – он сам приехал ко мне домой. сказал, что его попросил взяться за защиту моего сына его клиент.

– А кто его клиент?

– Илья Ильич сказал, что он сидит с Егором в одной камере – Зоя Николаевна, видя удивление в глазах оперативника, попыталась оправдать свои действия – Я понимаю, что уголовники не лучшие из людей, я даже и сыну об этом написала через адвоката, но что мне оставалась делать?

– Как фамилия защитника? – нетерпеливо прервал ее Бодряков, удивленный знакомым именем и отчеством.

– Да вот, я и визитку его принесла – пожилая женщина протянула милиционеру визитку адвоката Харчевского Ильи Ильича.

«Странно от куда такая забота у маститого адвоката об неимущих?» – продолжал все больше удивляться Сергей Иванович – «И кто его клиент, уж не финансист ли Городецкий Борис Семенович? А его что могло объединять с этим не вполне адекватным сокамерником?».

– Хорошо я разберусь, напишите заявление – он попытался ободрить плачущую женщину.

– Так я Вам уже писала заявление в прошлый раз. Вы его в стол положили – напомнила ему Зоя Николаевна – Вы его даже не читали?

– А чего читать, если мы тогда сразу же установили местонахождение Вашего сына – поморщился Сергей Иванович, нелюбивший когда ему на что-нибудь указывали в его работе.

Зоя Николаевна попрощалась. На ее лице уже не было слез, а в глазах появилась небольшая надежда.

– Ты все же прочти заявление, сынок – ласково попросила его настойчивая пенсионерка, закрывая за собой дверь.

Не дожидаясь конца дежурства, сразу после ухода заявительницы, он договорился с дежурным и поехал в больницу к Замутилову. Дежурный врач, с кем предварительно переговорил Бодряков, рассказал о характере травмы и отвел для вопросов три минуты. Петр лежал в четырехместной палате под капельницей. Увидев коллегу он попробовал улыбнуться, но улыбка получилась какой-то виноватой. Словно экономя силы он с трудом разомкнул губы.

– Эдик держит твоего сына за городом. Он и есть вымогатель – видно было, что эта фраза далась ему с большим трудом.

– Как, телохранитель? – удивился такому простому ответу Бодряков – А адрес? Где Максим?

Петр сделал попытку вспомнить и описать точный адрес, но у него ни чего не вышло. Сзади подошел врач, и увидя на лице больного гримасу боли выставил Сергея Ивановича из палаты.

Пока Бодряков добирался до казино, он попытался смоделировать сложившуюся информацию в стройную картину.

«Значит «Глыба», который был доверенным лицом обоих супругов, узнал о сейфе, и с кем-то из соучастников, после того как посадили Городецкого, похитили его Максима. И теперь торгует его ребенком, вымогая у матери доступ к миллионам долларов» – выстроил довольно правдоподобную и логичную версию оперативник – «Отсюда, и отказ от помощи милиции, и инструктаж о допуске к обмену только матери Максима. Любой сбой в их плане ими же полностью контролируется, и корректируется. Так видимо «откорректировали» и, попавшегося на глаза Замутилова».

Сергей Иванович мечтал только об одном, чтобы Эдик был в казино.

Начальника службы безопасности в казино не оказалось, вместо него к хозяйке его провожал другой парень, в котором сыщик сразу же опознал мужчину с коттеджа в Кратово.

«Как все здесь запущено» – вспомнил он любимую поговорку Замутилова, к которой он прибегал в сложных ситуациях.

Сергей Иванович, боясь быть узнанным, старался не смотреть прямо, и понизил тембр голоса. Пронесло.

Страницы: «« 345678910 »»

Читать бесплатно другие книги:

В книге вы найдете информативные ответы на все вопросы курса «Приборостроение» в соответствии с Госу...
Информативные ответы на все вопросы курса «Прокуратура и прокурорский надзор» в соответствии с Госуд...
На основании собственного опыта разведения овец и применения продуктов мяса и шерсти автором приведе...
Фермерство - один из эффективных инструментов "антикризисной" жизни. ...
По природе своей люди очень доверчивы и не склонны подвергать сомнению многие усвоенные с детства ис...
Практическое приложение к курсу учебной дисциплины «Исследование социально-экономических и политичес...