Мое обнаженное сердце Бодлер Шарль

[Первый фрагмент]

Выбор названия

«Подлинная Бельгия». «Бельгия нагишом». «Разоблаченная Бельгия». «Столица шутки ради». «Обезьянья столица».

Что бы ни говорил Дантон¹, надо «унести отчизну на подошвах своих башмаков».

Франция по пристальном рассмотрении выглядит варварской. Но поезжайте в Бельгию, вы станете не так суровы к собственной стране.

Как Жубер благодарил Бога² за то, что создал его мужчиной, а не женщиной, вы возблагодарите его за то, что он создал вас не бельгийцами, а французами.

Большая заслуга – написать книгу о Бельгии. Приходится быть забавным, говоря о скуке, и поучительным, говоря ни о чем.

Зато, делая набросок с Бельгии, имеешь преимущество, что при этом рисуешь карикатуру на французские глупости.

Заговор европейской лести против Бельгии. Обожающая комплименты Бельгия принимает их всерьез.

Как у нас двадцать лет назад воспевали свободу, славу и благополучие Соединенных Штатов! Подобная же глупость по поводу Бельгии.

Почему французы, жившие в Бельгии, не говорят правды об этой стране? Будучи французами, они не могут признаться, что их надули.

Стихотворение Вольтера о Бельгии.

Физиономия улицы. Первые впечатления. Говорят, что каждый город, каждая страна имеет собственный запах. Говорят, что Париж пахнет или пахнул кислой капустой. Кейптаун пахнет овчиной³. Есть тропические острова, пахнущие розами, мускусом или кокосовым маслом. Россия пахнет кожами. Лион – углем. Восток в основном пахнет мускусом и тухлятиной. Брюссель же пахнет черным мылом. Номера в гостиницах пахнут черным мылом. Постели пахнут черным мылом. Полотенца пахнут черным мылом. Тротуары пахнут черным мылом. Фасады и тротуары моют даже в проливной дождь. Всеобщая, национальная мания.

Повсеместная пресность жизни. Сигары, овощи, цветы, фрукты, кухня, глаза, волосы – все пресное, унылое, бесцветное, сонное. Человеческое лицо расплывчатое, мрачное, сонное. Французы ужасно боятся этой сонной заразы.

Одни только собаки живые; они – бельгийские негры.

Брюссель гораздо шумливее Парижа; почему. Неровная мостовая; непрочность и гулкость домов; узость улиц; дикий и неестественный выговор народа; всеобщая неуклюжесть; национальный свист (что это такое) и собачий лай.

Мало тротуаров или тротуары прерывистые (следствие индивидуальной свободы, доведенной до крайности). Жуткая мостовая. Никакой жизни на улице. Много балконов, и на них никого. Шпионы – признак скуки, любопытства или негостеприимности.

Унылость города без реки.

Никаких витрин в лавках. Фланирование, столь любезное сердцу народов, одаренных воображением, в Брюсселе немыслимо. Не на что смотреть, да и тротуары невозможные.

Бесчисленные лорнеты. Почему. Замечание оптика. Удивительное обилие горбунов.

Бельгийское или, скорее, брюссельское лицо – хмурое, бесформенное, бледное или винноцветное. Странное устройство челюстей. Угрожающая тупость.

Походка бельгийцев, дурацкая и тяжелая. Они идут, глядя назад, и беспрерывно натыкаются друг на друга.

Проблема табака. Неудобства свободы.

Проблема кухни. Никакого жареного мяса. Все варится на пару. Все сдобрено прогорклым маслом (из экономии или из пристрастия к нему). Овощи омерзительные (либо сами по себе, либо из-за масла). Никогда не готовят рагу. (Бельгийские повара считают, что пикантная стряпня – это стряпня пересоленная.)

Упразднение десерта и закусок перед ним весьма показательно. Никаких фруктов (те, что из Турне – а впрочем, хороши ли они? – экспортируются в Англию). Так что приходится завозить их из Франции или Алжира. Наконец, хлеб омерзителен – сырой, дряблый, пригорелый.

Ко лжи о пресловутой бельгийской свободе и о бельгийской чистоплотности присоединим ложь о дешевизне проживания в Бельгии.

Все вчетверо дороже, чем в Париже, где дорого только жилье.

Здесь же дорого все, за исключением жилья.

Если вам хватит на это сил, вы можете жить по-бельгийски. Описание режима и гигиены бельгийцев. Проблема вин. Вино – объект любопытства и антиквариат. Великолепные, очень богатые подвалы, все похожие друг на друга. Вина дорогие и крепкие. Бельгийцы показывают свои вина. Они пьют их не потому, что любят, а из тщеславия и потому, что так принято; и еще чтобы походить на французов.

Бельгия, рай винных коммивояжеров.

Напитки народа. Брюссельское пиво и можжевеловая настойка.

Никаких женщин, никакой любви. Почему? Никакой галантности у мужчин, никакой стыдливости у женщин. Стыдливость – предмет запретный или в коем не чувствуют надобности. Общий портрет фламандки или, по крайней мере, брабантки (валлонку пока оставим в стороне). Общий тип физиономии сходен с типом барана или овна. Улыбка невозможна из-за неподатливости лицевых мышц и устройства челюстей и зубов.

Цвет лица в основном бледный, порой винный. Волосы желтые. Ноги и груди огромные, сплошное сало, ступни – ужас!!!

Обычно преждевременное развитие чудовищной полноты, болотистая одутловатость из-за сырости воздуха и обжорства женщин.

Женская вонь. Анекдоты.

Похабство бельгийских дам. Анекдоты об отхожих местах и закоулках.

Что касается любви, то надо обратиться к старым фламандским живописцам. Любовь шестидесятилетних стариков. Этот народ не изменился, и фламандские художники все еще правы.

Женщин здесь нет. Здесь только самки.

Бельгийская проституция. Высокая и низкая проституция. Подделки под французских дам полусвета. Французская проституция в Брюсселе.

Выдержка из положения о проституции.

Бельгийская грубость (даже среди офицеров).

Любезности собратьев по перу в газетах.

Тон критики и бельгийская журналистика.

Уязвленное бельгийское тщеславие.

Бельгийское тщеславие в Мексике⁴.

Подлость слуг и их положение.

Бельгийская мораль. Чудовищность в преступлении.

Сироты и старики с торгов.

(Фламандская партия. Виктор Жоли⁵. Его законные обвинения против духа обезьянничанья – быть может, поместить в другом месте.)

Бельгийский мозг.

Бельгийская манера вести беседу.

Характер мрачный и стылый.

И вечное «так принято». Веселятся только ватагой.

Воксхолл⁶. Казино.

Музыкальный театр.

Театр «Монне».

Французские водевили.

Моцарт в театре «Сирк». Труппа Юлиуса Хангенбаха. (Никакого успеха, потому что талантлива.)

Как я заставил рукоплескать целый зал старому нелепому танцовщику.

Французские водевили.

Так что можно отыскать и более глупых людей, чем те, что я видел.

Дух маленького городка. Ревность. Клевета.

Любопытство к чужим делам. Наслаждение чужим несчастьем.

Последствия праздности и неспособности.

Дух послушания и соответствия тому, что принято.

Корпоративный дух.

Бесчисленные общества (остатки былых цехов). Леность мысли в отдельном человеке. Объединяясь в общества, индивиды уже не утруждают себя индивидуальным думанием. Общество Весельчаков. Бельгиец не считает, что может быть счастлив сам по себе.

Шпионы.

Бельгийское радушие.

Неудовольствие.

Опять бельгийская грубость.

Галльская соль бельгийцев.

Писающий и Блюющий⁷ – национальные памятники, которые я нахожу символическими. Экскрементальные шутки.

Медлительность и лень бельгийцев: в светском человеке, в служащих и в рабочих. Оцепенелость и запутанность администрации. Почта, телеграф, таможня. Административные анекдоты.

Бельгийская мораль. Купцы. Восхваление успеха. Деньги. История художника, пытавшегося всучить портрет Джефферсона Дэвиса⁸, чтобы выиграть премию.

Всеобщее и взаимное недоверие – знак общего состояния нравственности. Ни в каком поступке бельгиец не предполагает доброго побуждения.

Коммерческая непорядочность (анекдоты). Бельгиец всегда расположен радоваться чужому несчастью. Впрочем, это служит темой для беседы, и он так скучает!

Всеобщая страсть к клевете. Я сам неоднократно становился ее жертвой.

Всеобщая скупость. Крупные состояния. Никакой благотворительности. Можно подумать, что тут заговор, чтобы держать народ в нищете и скотском отупении.

Тут все торгаши, даже богачи.

И все – перекупщики и старьевщики.

Ненависть к красоте под пару ненависти к остроумию.

Не соответствовать тому, что принято, – большое преступление.

Предрассудок о бельгийской чистоплотности. В чем она состоит. Чистое и грязное в Бельгии. Прибыльные ремесла: побелка и отделка потолков.

Дурные ремесла. Банные дома.

Бедные кварталы. Простонародные нравы. Нагота. Пьянство. Нищенство.

Народные гуляния.

Игры в мяч.

Стрельба из лука.

Карнавал в Брюсселе. Никто никогда не предложит попить партнерше по танцам. Каждый скачет на месте и молча. Варварство детских игр.

Государственные или коммунальные университеты. Вольные университеты. Атенеумы⁹. Никакой латыни. Никакого греческого. Профессиональное обучение. Ненависть к поэзии. Образование предназначено делать инженеров или банкиров. Никакой метафизики.

Позитивизм в Бельгии. Г-н Ганон и г-н Альтемейер, которого Прудон называл «этим старым хрычом»¹⁰. Его портрет, его стиль. Всеобщая ненависть к литературе.

Стиль немногих книг, которые здесь пишут.

Несколько образчиков бельгийского словаря.

Незнание французского; его тут не знает никто, но все притворяются, будто не знают фламандского. Это считается хорошим тоном. Доказательство, что он им очень хорошо знаком, состоит в том, что орут они на своих слуг по-фламандски.

Обычно здесь литератор занимается другим ремеслом. Чаще всего где-то служит.

Впрочем, тут нет никакой литературы, по крайней мере, на французском. Один-два куплетиста, отвратительные обезьяны, подражающие скабрезностям Деранже¹¹. Один романист, имитатор копиистов подражателей Шанфлери¹². Ученые, анналисты или хронисты – то есть те, кто подбирает или покупает за бесценок вороха бумаги (счета издержек на строительство и тому подобное, вступительные речи принцев, отчеты о заседаниях коммунальных советов, архивные копии), а потом перепродает все это чохом как историческую книгу.

Собственно говоря, тут все анналисты (в Антверпене все торгуют картинами; в Брюсселе есть также богатые коллекционеры – перекупщики всякого старья и диковин).

Тон журналистики. Многочисленные примеры. Забавные сообщения рекламного агентства.

«Бельгийская независимость». «Парламентское эхо». «Бельгийская звезда». «Брюссельская газета». «Общественное благо». «Санчо». «Бубенчик». «Озорник» и т. д. и т. п.

Литературный патриотизм. Театральная афиша.

Занимательная глава, как и следующая

Оскорбления Папы. Пропаганда безбожия. Рассказ о смерти архиепископа Парижского (1848).

Бельгийский характер определить так же трудно, как и найти место бельгийца в классификации живых существ.

Он обезьяна, но при этом моллюск. Изумительное легкомыслие, потрясающая неповоротливость. Его легко угнетать, как о том свидетельствует история, и почти невозможно раздавить.

Чтобы судить о нем, не будем выходить из круга определенных представлений – обезьянничанье, подделки, стремление поступать как принято, злобная бездарность – и мы сможем расставить все это по порядку.

Их пороки – подделки.

Бельгийский франт.

Бельгийский патриот.

Бельгийский халтурщик.

Бельгийский свободомыслящий¹³, основная характеристика которого состоит в том, чтобы полагать, будто вы не верите в то, что говорите, поскольку он этого не понимает. Подделка французского безбожия. Бельгийское похабство – подделка французской вольной шутки.

Самодовольство и чванство. Фамильярность. Портрет валлона-пустоцвета.

Всеобщее и полное отвращение к остроумию. Злоключения г-на де Вальбезена, французского консула в Антверпене. Омерзительный смех. Беспричинный хохот. Рассказывают умилительную историю: бельгиец разражается смехом, делая вид, будто понял. Бельгийцы – жвачные, которые ничего не переваривают. И все же, кто бы мог поверить? У Брюсселя есть свой объект для насмешек – городок Поперинг. Это их Карпантра, их Беотия¹⁴.

Представление «Иезуита» Пиксерекура¹⁵ в Музыкальном театре. «Иезуит». «Марионетка». Процессия. Королевский заем на похороны. Против католической начальной школы. По поводу закона о кладбищах. Гражданские похороны. Оспариваемые или украденные трупы. Похороны солидарного. Гражданские похороны женщины. Разбор правил свободомыслия. Формула завещания. Партия Богоедов¹⁶.(!)

Опять свободомыслие. Опять солидарные и свободные от предрассудков. Еще одна завещательная формула, чтобы похитить трупы у Церкви. Статья г-на Сувестра из «Национального мнения» о свободомыслии. Опять украденные трупы. Погребение некоего аббата, умершего свободомыслящим. Иезуитофобия. Что такое наш славный Де Буш, бывший каторжник, преследовавшийся иезуитами. Ассамблея свободомыслия в моей гостинице «Большое зеркало». Философские речи бельгийцев. Еще одни похороны солидарного на мелодию: «А! Надо же! Уж если Надар заболел…»

Клерикальная партия и либеральная партия.

Обе одинаково глупые. Пресловутый Бонифас, или Де Фре (бельгийский Поль-Луи Курье¹⁷), боится призраков, выкапывает трупики умерших без причастия детей, чтобы перенести их в освященную землю, верит, что умрет трагически, как Курье, и велит сопровождать себя по вечерам, чтобы его не убили иезуиты. Моя первая встреча с этим идиотом. Он был пьян. Прервал пианиста, возвращаясь из сада, куда выходил поблевать, перед тем как закатить речь в пользу Прогресса и против Рубенса – как католического художника.

Борцы за отмену смертной казни. Несомненно, очень заинтересованные в решении этого вопроса как в Бельгии, так и во Франции.

Бельгийское безбожие – подделка французского безбожия, но возведенная в куб.

Собачий угол, или угол отщепенцев. Бельгийское ханжество.

Уродство, злобность и глупость фламандского духовенства. Смотреть литографию Ропса «Похороны»¹⁸.

Бельгийские святоши наводят на мысль о христианах-людоедах в Южной Америке.

Единственная религиозная программа, которую признали бы свободомыслящие Бельгии, – это программа г-на де Гастона, французского фокусника.

Любопытное мнение Дюмурье о партиях в Бельгии: «Тут всего две партии: пьяницы и католики». Эта страна не изменилась.

Выборные нравы. Продажность. Известна стоимость выборов в каждом населенном пункте. Скандалы на выборах.

Парламентская вежливость. (Очень многие образчики.)

Бельгийское красноречие.

Гротескная дискуссия о предосторожностях на выборах.

Республиканский митинг. Подделка якобинства.

Бельгия вечно отстает по часам века.

Собственно говоря, бельгийского народа не существует. Есть фламандские и валлонские племена и враждующие между собой города. Взгляните на Антверпен. Бельгия – дипломатический Арлекин.

Барочная история брабантской революции, устроенной против короля-философа пред лицом Французской революции – философской революции.

Конституционный король – это автомат в меблированном дворце. Бельгия – жертва избирательного ценза. Почему никто здесь не хочет всеобщего избирательного права. Конституция – не более чем тряпка. Конституции – бумажки. Нравы – всё. Бельгийская свобода – не более чем слово. Она записана на бумаге, но на деле не существует, потому что никому это не нужно.

Комическая ситуация в Палате в настоящий момент. Две равные партии, минус один голос. Великолепное зрелище выборов, как говорят французские газеты.

Живописание избирательной ассамблеи. Политическая говорильня. Политическое красноречие. Напыщенность. Диспропорция между словами и предметом.

Аннексия – тема бельгийских разговоров¹⁹. Это первое, что я услышал здесь два года назад. Говоря об этом беспрестанно, они и попугаев от французской журналистики принуждают повторять это слово. Большая часть Бельгии ее желает. Но это не довод. Надо сначала, чтобы Франция на нее согласилась. Бельгия – это оборванный и сопливый ребенок, который бросается на шею приличному господину и говорит ему: «Усыновите меня! Будьте мне отцом!» Еще надо, чтобы господин на это согласился.

Я против аннексии. Во Франции уже довольно глупцов, не считая всех наших бывших аннексированных – борделезцев, эльзасцев и прочих.

Но я не против вторжения или захвата в древнем духе, в духе Аттилы. Все прекрасное можно перенести в Лувр. Все это нам принадлежит с гораздо большим основанием, чем Бельгии, потому что она уже ничего в этом не смыслит. И к тому же бельгийские дамы познакомятся с тюркосами²⁰, которые совсем не привередливы.

Бельгия – мешалка для дерьма. Не трогайте Бельгию!

О тирании по отношению к слабым. Женщины и животные. Что составляет тиранию по отношению к Бельгии в глазах европейского общественного мнения.

Бельгию хранит равновесие соперничеств; да, но если бы вдруг соперники поладили между собой? Что бы тогда случилось?

(Остальное отправить в эпилог вместе с догадками о будущем и советами французам.)

Она гораздо значительнее по сравнению с прочими европейскими армиями; но никогда не воюет. Странное использование бюджета!

Эта армия, выступив в поход, была бы малопригодна к маршу из-за устройства бельгийской ноги. Но множество народу построилось бы довольно быстро.

Все эти солдаты безусы (в армию поступают на очень короткое время), у всех детские лица.

В этой армии офицер может надеяться на продвижение по службе только по естественной смерти того, кто выше чином.

Многие молодые офицеры очень этим удручены, хотя вполне обучены и были бы превосходными военными при случае.

Риторические упражнения в военной школе по поводу воображаемых сражений – печальное утешение в бездействии для умов, выученных для войны.

Никакой учтивости в армии, как и в остальной нации. В этом ничего удивительного. Повсюду шпага облагораживает – облагораживает и цивилизует.

Его портрет. Анекдоты. Его смерть. Траур

Леопольд I, ничтожный немецкий князек, сумел, как говорят, потихоньку обстряпать свои делишки. Он отнюдь не отправился в наемном экипаже в изгнание. Придя в деревянных башмаках, он умер среди европейских восхвалений богачом, скопив более ста миллионов. В последнее время его объявили бессмертным (нелепый панегирик: Леопольд и Вапро)²¹.

Воплощение заурядности, но с крестьянской хитростью и упорством. Этот младший отпрыск Саксен-Кобургов обхитрил всех, припрятал кубышку и в конце концов украл восхваления, которые причитаются только героям.

Мнение Наполеона I о нем. Его скупость, его жадность. Его тупые представления немецкого принца об этикете. Его отношения с семьей. Его пенсии. Пенсия, которую он получал от Наполеона III²².

Анекдот о садовнике²³. Его представления о парках и садах, которые заставили принять его за обожателя простой природы, но попросту вытекавшие из его скупости.

Для короля подделывают газеты, чтобы он не читал ничего тревожного о своей болезни.

Что говорит у меня за спиной министр внутренних дел. Смешная гадливость короля относительно смерти. Его недоверчивость по этому поводу. Прогоняет своих врачей. Обкрадывает свою любовницу. Вторжение герцогини Брабантской с детьми²⁴. Она силой прижимает умирающему распятие к губам и спрашивает, есть ли ему в чем-то покаяться? Черты соответствия между смертью короля и всеми бельгийскими смертями. Три его капеллана оспаривают друг у друга его труп. Его уносит г-н Беккер, как лучше других говорящий по-французски (!).

Начинается грандиозная комедия траура. Черные транспаранты, панегирики, высшие почести – все население пьет, мочится, блюет. Все бельгийцы на улице, крутят носами, зажатые и молчаливые, как на бале-маскараде. Так они развлекаются. На самом деле Брюссель никогда не видел подобного празднества. Это их первый умерший король. Новый король вступает под музыку «Грядет владыка брадатый…»²⁵ (позитив²⁶). Никто не смеется. Некоторые бельгийцы поют: «Будем солдатами» – прекрасный ответ этим французишкам-захватчикам.

[Второй фрагмент]

В Бельгии нет никакого искусства. Оно ушло из страны. Нет никаких художников, за исключением Ропса и Лейса¹. Композиция тут вещь неизвестная. Писать, что видишь. Философия на манер Курбе.

Специалисты. Есть художники для солнца, для снега, для лунного света, для мебели, для тканей, для цветов, – и так до бесконечности. Обязательное разделение труда, как в промышленности. Национальная тяга к низменному. Так что старинные живописцы – правдивые историки фламандского духа. Напыщенность тут не исключает глупости. Взгляните на Рубенса – разодетый в атлас мужлан. Несколько современных художников. Вкусы любителей. Как собирают коллекцию. Бельгийцы оценивают художников по стоимости их картин.

(Несколько страниц о постыдном любителе пускать пыль в глаза по фамилии Вирц² – любимчике английских кокни.)

Анализ Брюссельского музея. Вопреки полученному мнению, полотна Рубенса гораздо хуже парижских.

Скульптура никакая.

Фламандская живопись блещет лишь достоинствами, отличными от интеллектуальных. Никакого остроумия, но порой богатый колорит и почти всегда удивительная ловкость руки. Никакой композиции или она несуразна, сюжеты низменные… Отвратительные и однообразные шуточки, в которых весь дух племени. Типажи жуткого безобразия. Эти бедняги положили много таланта на то, чтобы скопировать их уродство.

Брюссель, современная живопись

Любовь к специализации. Есть даже мастер, пишущий исключительно пионы. Если художник хочет писать все, его хулят.

Говорят: как можно что-то уметь, если ни в чем не приобрел веса? Чтобы здесь прослыть серьезным, надо быть тяжеловесным.

Грубость в искусстве. Кропотливое изображение всего, в чем нет жизни. Живописание скота. Философия бельгийских художников. Философия нашего друга Курбе, небескорыстного растлителя. (Изображать лишь то, что видишь! Значит, вы не напишете того, что вижу я.) Вербоковен³ (каллиграфия). Портаельс (прописи, никакого естественного искусства. Думаю, он об этом знает).

Вандерехт⁴, Дюбуа⁵ (природное чутье, никакого понятия о рисунке). Ропс (по поводу Намюра, изучить побольше). Мари Коллар⁶ (очень любопытно). Жозеф Стевенс⁷, Альфред Стевенс⁸ (необычайный аромат живописи). Вилемс⁹ (робкий, пишет для любителей). Вирц, Лейс, Кейзер!¹⁰ Галле!¹¹

В общем, композиция тут вещь неизвестная. Снова получил удовольствие, увидев гравюры Карраччи.

Есть художники-литераторы, слишком литераторы. Но есть художники-свиньи. Смотреть на все фламандские нечистоты, как бы хорошо они ни были написаны, коробит вкус.

Во Франции меня считают слишком живописцем. Здесь находят слишком литератором.

Все, что превосходит способность понимания этих художников, они считают искусством литературы.

Манера бельгийцев спорить о ценности полотен. Цифры, всегда цифры! Это длится добрых три часа. Если за эти три часа были упомянуты цифры продажи, они считают, что поговорили о живописи.

К тому же полотно надо спрятать, чтобы набить ему цену. От взглядов картины только портятся.

Здесь все торгуют картинами. В Антверпене каждый неумеха занимается живописью. И непременно мелкой живописью, большие полотна презирают.