Без денег – ты мертв! Чейз Джеймс

Уинн замешкался, не зная, как продолжать.

– Я сказал, интересуют. – Не слыша ответа, Радниц повысил голос. – Они у вас?

– Да, у меня. – Уинн вытер со лба пот. – Что дадите за них?

– Это не телефонный разговор, – осторожно произнес Радниц. – Приезжайте лучше ко мне. Прямо сейчас.

Уинн внезапно успокоился. Значит, богатый идиот действительно их жаждет.

– Я перезвоню, сейчас занят. Может быть, к вечеру. – И он повесил трубку.

Потом, сидя у телефона и глядя на него, он уже чувствовал себя обладателем миллиона. А может быть, он выжмет и полтора из этого воротилы. Президент называет его по имени! Самый крупный финансист в мире! Ну, я покажу тебе! Попотеешь, прежде чем получишь марки.

Хольц вошел на террасу:

– Звонили из бунгало на Морском бульваре.

– Наверное, это Уинн Пинну. Что докладывал Лессинг утром?

– Эллиот и мисс Лак уехали в десять часов, за ними следят. Лак ушел в десять сорок пять, за ним тоже ведется наблюдение.

Радниц кивнул:

– Держите меня в курсе. – И взмахом руки отпустил Хольца.

В отеле «Эксельсиор» Эллиот закрылся в кондиционированной телефонной будке и ждал, когда его соединят с Вашингтоном.

Через стекло он видел Синди, которая сидела в холле, не сводя с него глаз.

Он помахал ей рукой, когда ему ответили, и попросил соединить его с мистером Ли Хамфри. Он побеседовал с тремя секретарями, прежде чем Хамфри взял трубку.

– Мистер Хамфри, я не хочу называть себя, – начал Эллиот, – но, насколько мне известно, ваша организация заинтересована в восьми русских марках.

Ни секунды не колеблясь, Хамфри произнес мощным голосом:

– Совершенно верно. И если вы знаете о них, ваш долг как гражданина страны сообщить их местонахождение.

Эллиот скривился:

– Мой долг? Давайте не будем продолжать в этом духе.

– Государству нужны эти марки. Каждому филателисту послано уведомление. За их укрывательство вам грозит три года тюремного заключения и штраф в тридцать тысяч долларов.

– Не скажете ли, мистер Хамфри, чем они так важны для вас?

– Не могу. Марки у вас?

– Зависит от того, расскажете ли вы мне правду, зачем они вам понадобились, и я тут же отвечу на ваш вопрос.

– Я не могу вам это сказать по телефону. Если марки у вас, ваш долг немедленно сдать их в ближайшее отделение ЦРУ или переслать их сюда по почте.

– Хватит о долге, мистер Хамфри. Мне предлагают за них миллион, а сколько даст государство?

– Это мы обсудим. Так они у вас?

– Я перезвоню, – сказал Эллиот, зная, что его засекут, если продолжать разговор, и повесил трубку. Затем вынул платок, тщательно вытер трубку и ручку телефонной кабины, по-сле чего присоединился к Синди.

Она сразу увидела, что он обеспокоен:

– Ну что, Дон?

Он пересказал ей содержание разговора.

– Долг? Что это значит? – Глаза ее округлились.

– ЦРУ зря не будет драматизировать события, – сказал Эллиот. – Кажется, мы должны отдать им марки. Если ЦРУ пойдет по нашему следу, мы пропали.

– Поехали домой, – сказала Синди, – возьмем марки и отошлем им. Что, по-твоему, он имел в виду, когда говорил про долг перед государством?

Эллиот вдруг приложил палец к губам, он заметил, как два невзрачных человека вошли в холл, один из них прошел к девушке– администратору, а второй направился прямо к телефонной будке, из которой говорил Эллиот.

– ЦРУ, – прошептал Эллиот. – Спокойно, Синди, я хочу посмотреть, что они будут делать.

Тот, что в будке, уже проверял отпечатки пальцев, а второй теперь расспрашивал портье.

– Ну, Синди, пора уходить. – Эллиот незаметно поднялся.

Холл отеля был переполнен туристами, и они, не привлекая к себе внимания, медленно двигались к выходу.

– Я должен опять позвонить Хамфри, – сказал Эллиот. – Поехали теперь в отель «Дэйтон-Бич».

Они сели в «альфу» и поехали к отелю.

Синди озабоченно смотрела на Эллиота, пока он сосредоточенно вел машину.

– Дон, давай вернемся, – предложила она. – Не нужны нам эти деньги. Будешь жить со мной и папой.

– Оставь, Синди, – коротко отрезал Эллиот. – Я же говорил тебе, что ничего не выйдет. Мы встретились с тобой, понравились друг другу, нам хорошо было вместе, ну и хватит. А сейчас, извини, я должен подумать.

И Синди окаменела в горестном молчании, сжав руки на коленях.

Эллиот вел машину по хайвею и пытался разрешить вставшую перед ним задачу. По какой-то важной причине марки должны принадлежать государству. «Ваш долг», – заявили в ЦРУ. С другой стороны, Радниц и миллион долларов. Радниц имеет связи с СССР, очевидно, русские тоже хотят получить марки.

Если он отдаст марки Хамфри, тот захочет выяснить, где он их взял, что неизбежно вовлечет в дело и Ларримора. По мнению Эллиота, этот вариант не подходил. Единственный выход – послать марки по почте и лишиться денег.

«Деньги ничего не значат», – сказала Синди, и он знал, что она так и думает. Ей нетрудно будет вернуться обратно к той жизни, которую они вели с Джоем. Об Уинне Эллиот не беспокоился, тот сумеет себя содержать.

Теперь он подумал о себе. Вот и конец дороги, но что из этого? Зато последние дни были прожиты с интересом, которого он давно не испытывал к жизни. Он создал прекрасный сценарий, по которому победил Уинна. Да, он позвонит Хамфри и скажет, что перешлет ему марки.

Он отвезет домой Синди и скажет Уинну, что операция прекращается. Если тот станет сопротивляться, Эллиот сумеет его укротить. Ну а потом сядет в «альфу», поедет в Голливуд, и через короткое время таблетки снотворного завершат его путь.

Опять заныла несуществующая ступня. Лучше уйти из жизни, в которой нет будущего. Он вспомнил собственные слова: «Без денег – ты мертв».

Эллиот взглянул на Синди, она сидела, глядя в ветровое стекло, губы ее дрожали, лицо обратилось в маску отчаяния. Ничего, молодость возьмет свое, через год она будет вспоминать все это как романтическую историю. Эллиот дотронулся до руки девушки:

– Все пройдет, Синди. Всегда все проходит.

Она не посмотрела на него, только крепко сжала его руку.

Наконец они подъехали к отелю.

– Подожди здесь, Синди. Я недолго.

Синди чувствовала, что потеряла этого человека, который так много значил в ее жизни. Теперь она боялась за него; что он собирается делать?

Из телефонной будки Эллиот опять позвонил Хамфри.

– Мистер Хамфри, – начал он, как только его соединили. – Отзовите своих людей и не ищите меня. Я пришлю вам марки по почте, получите их послезавтра, при условии, что не будете ловить меня. Если обманете и меня схватят, уверяю, что марок вы не получите.

– Если не получим марки послезавтра утром, – сурово произнес Хамфри, – мы возьмем тебя. У меня записан твой голос. За тобой устроят такую охоту, какой еще не видела эта страна. Даю время до послезавтра, потом пеняй на себя.

А это уже диалог из фильмов о Бонде, подумал Эллиот. Ну что ж, марки он отправит, это избавит его от больших неприятностей.

– Будем надеяться, что не забастуют почтовые служащие, – заметил он и повесил трубку.

Закончив разговор с Радницем, Уинн тут же пошел в спальню укладывать вещи. Мысль, что скоро он получит миллион, настолько овладела им, что у него появилось искушение бросить все старые вещи, ведь скоро он сможет полностью обновить свой гардероб. Оглядевшись, не забыл ли чего, он положил автоматический пистолет 38-го калибра в карман брюк и, взяв вещи, вернулся в гостиную.

Закурив, подошел к окну. Джою понадобится целый час, чтобы съездить в город, забрать марки и вернуться. Ничего, он подождет. Ему вдруг стало смешно, как Джой испугался простых глазных капель.

Потом он подумал, что Радниц может обмануть его. Миллион – огромная сумма, Радниц не сможет выплатить ее наличными. Уинн потер подбородок, размышляя. Немного погодя, когда его неповоротливые мозги чуть не лопнули от напряжения, он наконец придумал встретиться с Радницем в банке. Они обменяются перед свидетелем: Уинн отдаст марки, Радниц – деньги. Пожалуй, это единственный путь избежать обмана. Затем деньги должны быть переведены в нью-йоркский банк Уинна телексом, в присутствии Радница.

Довольный, что так ловко все придумал, Уинн снова предался мечтам о будущем. Что он будет делать со всеми этими деньгами? Во– первых, купит яхту, ему всегда хотелось иметь ее, потом участок на Бермудских островах, он видел яркие рекламные проспекты. В доме будет целая куча красоток. Всегда можно, выбрав одну из них, по настроению, отправиться на яхте в море. Вот это жизнь!

Уинн радостно ухмыльнулся через пару дней он получит заветный ключ к новой, полной радостей жизни.

Он грезил, а время шло, стрелки часов двигались вперед. Впрочем, он ничего не имел против ожидания, наполняя его радужными картинками будущего.

Наконец он увидел Джоя, спешащего по тропинке к бунгало, счастливое выражение его лица опять насмешило Уинна. Можно подумать, этот ненормальный старик получил миллион, а не потерял его.

Уинн подошел к двери и распахнул ее, впуская Джоя.

– Принес? – спросил Уинн, и голос его вдруг дрогнул.

– Да, – ответил Джой, проходя мимо Уинна в комнату.

Уинн последовал за ним.

– Давай! – Он схватил Джоя за руку, лицо его горело радостным возбуждением.

Джой молча протянул конверт. Уинн схватил его, торопливо надорвал и вытащил прозрачный пакет с восемью марками. Потом долго глядел на них.

– Ничего особенного, верно?

Джой отодвинулся от него и отошел к окну, настороженно следя за Уинном:

– Многие вещи так выглядят. Вот мы с тобой тоже ничего особенного из себя не представляем.

Но Уинн не слушал его. Он еще долго рассматривал свое сокровище и наконец положил марки в карман.

– Ну, я пошел, Джой. Подумать только, я теперь богат. Передай этой кинозвезде, пусть застрелится. Думал меня провести. Скажи, что я хитрее его. – Уинн схватил сумку с вещами и вдруг посмотрел на молчащего Джоя. – Ты неразговорчив что-то, а, Джой?

– Могу сказать только, что я рад, что ты уходишь, – спокойно ответил Джой. – Надеюсь, эти деньги принесут тебе счастье. Иди, а то Дон вернется скоро.

– Пожалуй. – Уинн направился к двери, потом остановился. – Прощай, Джой. В следующий раз куплю тебе сигару при встрече. – И он быстро вышел из комнаты.

Джой глубоко вздохнул. Итак, весь этот ужас – опасность, риск, ожидание полицейских каждую минуту – все кончено.

Надо подумать, как объяснить все Синди. Она должна понять, что их прежняя жизнь и есть настоящая и подходит им больше всего.

Он безжизненно опустился на стул, вдруг почувствовав страшную усталость, но убежденный, что поступил правильно. Кому нужны эти деньги? Не в них счастье, говорил он себе. Закрыв глаза, он стал обдумывать, что скажет Синди…

– Вы писатель, мистер Кэмбелл, – Барни приканчивал, должно быть, шестнадцатую кружку пива, – и вы понимаете, как трудно закончить историю, чтобы все сошлось. Я всегда стараюсь это делать, чтобы не было лишних вопросов.

Я сказал, что этим и отличается хороший писатель.

Барни поглядел на меня подозрительно, не издеваюсь ли, решил, что нет, и продолжал:

– Рассказать историю все равно что рисовать картину. Вот вы нарисовали ее, сидите, любуетесь и вдруг замечаете, что не хватает нескольких штрихов, чтобы сделать ее совершенной. Так?

Я кивнул.

– Так вот, я возвращаюсь к такому штриху. – Тут он посигналил Сэму через переполненный к тому времени рыбаками зал. Вскоре Сэм возник с семнадцатой кружкой пива и огромным гамбургером.

– Будете опять есть? – не удержался я, не потому, что жаль заплатить за лишнюю порцию, а удивленный тем, что человек в один присест может уничтожить столько еды и пива.

– Надо перекусить перед сном, – невозмутимо заявил Барни, – а то буду плохо спать. А что я люблю кроме пива и хорошей беседы, так это поспать.

Я сказал, что понимаю его.

– А теперь, – он набросился на гамбургер, – я вернусь к двум хиппи, помните, Ларри и другой, Робо. – Барни зажевал и посмотрел на меня подозрительно. – Помните их?

Я сказал, что это два приятеля Джуди, которые были с ней в баре в ее первую встречу с Уинном и которых он избил.

Барни кивнул с одобрением:

– Вот что значит профессионализм, ничего не упускаете. Знаете что, я часто рассказываю интересные истории идиотам, которые если спросить, что было раньше, ничего не вспомнят. Окажется, что они спали в это время.

Я сказал, что это неприятно для рассказчика.

– Да… – Он помрачнел, потом продолжал: – Ларри и Робо, два глупых хиппи, которые только и делали, что ухлестывали за девицами, курили всякую дрянь, дурью маялись. Конечно, ничего необычного в этом не было, они действовали в духе времени. – Барни поболтал пиво и покачал головой. – Беда в том, мистер Кэмбелл, что им слишком легко все дается. Они ищут легкого заработка, а найдя его, еще и норовят всех обмануть, чтобы побольше болтаться без дела.

Эти два молодых негодяя работали на змеиной фабрике. Сдирали со змей кожу, в то время как другие укладывали их в банки. Ничего работенка, а? Но вы удивитесь: они зарабатывали до ста двадцати долларов в неделю, неплохие деньги, не правда ли?

Я сказал, что никакие деньги не заставят меня взять в руки змею, живую или мертвую.

Барни поджал губы:

– Это потому, что у вас темперамент артиста, мистер Кэмбелл, эти двое устроены совсем не так. Так вот, они как раз выписались из госпиталя в тот самый момент, когда Уинн садился в «ягуар», чтобы ехать к Радницу. Хотя нос Ларри постарались выпрямить, он у него еще болел и кровоточил, а Робо после удара Уинна по почкам не мог мочиться без боли. Неудивительно, что они только и думали о том, как отомстить Уинну. Правда, они неплохо провели время в госпитале, их даже заставили помыться, но они лишились заработка за это время, и настроение у них было скверное. Еще в госпитале они все обдумали и пришли к выводу, что побить Уинна они вряд ли смогут, не хотелось снова попасть в госпиталь. Вот они и решили выследить его, узнать, где он живет, проникнуть туда, когда его не будет дома, разломать все, что там есть, а одежду облить кислотой. Эта идея пришлась им по душе. Отомстят Уинну, сами ничем не рискуя.

Госпиталь, из которого они вышли, находился в двух шагах от отеля «Бельведер», и, выйдя из него, они сразу узрели на стоянке перед отелем «ягуар» Уинна, а затем и его самого, направляющегося к входу в отель.

Хиппи посмотрели друг на друга, и одна и та же мысль пришла им в голову. Без колебаний они перешли дорогу, направляясь к отелю.

Смелость Уинна таяла по мере того, как он подъезжал к «Бельведеру». Он вспомнил, что Эллиот предупреждал об опасности, исходящей от Радница. «Раздавит одним мизинцем», – кажется, так он говорил, но тогда Уинн только отмахнулся, хотя фраза произвела на него впечатление и осталась в голове. Готовясь к встрече с Радницем лицом к лицу, Уинн чувствовал себя не в своей тарелке. Надо быть ненормальным, думал он, чтобы принести марки с собой в отель. Там наверняка будут вооруженные телохранители, которым ничего не стоит отобрать марки, а его вышвырнуть за дверь.

Как раз так бы поступил сам Уинн на месте Радница. Он остановил «ягуар», поднял коврик под ногами и положил марки туда, подумав, что никто не догадается там их искать…

Здесь Барни посмотрел на меня:

– Уверен, мистер Кэмбелл, что человек вашего интеллекта никогда бы не оставил марки стоимостью в миллион долларов в машине. Ведь вы бы подумали, что машину могут угнать в любой момент, но, как я уже говорил, Уинн мозгами ворочал медленно, поэтому так и поступил.

– Его автомобиль украли? – спросил я.

Но Барни как бы и не слышал моего вопроса.

– Уинн спросил в отеле Радница, и, к его радости, Радниц тут же принял его в огромной гостиной.

Хольц прикрыл за собой дверь, оставив Уинна вдвоем с Радницем, и тот коротко спросил:

– Марки у вас?

– Вы предлагали за них миллион, верно?

Радниц кивнул.

– Перед тем как расстаться с ними, – в голосе Уинна чувствовалась неуверенность, – я хочу, чтобы эти деньги были переведены в мой банк в Нью-Йорк.

– Это можно устроить. – Радниц протянул руку. – Покажите мне марки.

– Неужели вы думаете, что я принес их с собой? – Уинн попробовал ухмыльнуться. – Я никому не доверяю. Встретимся с вами в банке сегодня после обеда. За это время я возьму их оттуда, где спрятал. При свидетеле в банке вы дадите распоряжение телексом перевести сумму в Нью-Йорк и получите марки.

Радниц взглянул на него такими колючими холодными глазами, что Уинн заерзал на стуле.

– Хорошо, – произнес Радниц, – приходите в три часа в банк «Калифорния», спросите мистера Сандерсона. – Он помолчал. – Опишите, как выглядят марки.

Уинн описал.

– Их точно восемь?

– Да. – Уинну никак не верилось, что этот человек не моргнув глазом соглашается выплатить такую сумму. Он даже подумал, не попросить ли больше, но испугался выражения глаз Радница.

«Миллион!» – думал Уинн, мокрый от возбуждения.

– Я должен предупредить: если вы зря отнимете мое время, – спокойно продолжал Радниц, – то пожалеете, что родились на этот свет.

Угроза потрясла Уинна.

– Вы мне деньги, я вам – марки, – пробормотал он.

– Значит, в три часа сегодня. – И Радниц знаком дал понять, что разговор окончен.

На скоростном лифте Уинн спустился вниз. Эллиот дурак, думал он, пугал, а все оказалось так просто. Радниц не колебался ни секунды, платя такие деньги. От радости Уинн готов был плясать джигу. Двери лифта распахнулись, и он посмотрел на часы: 12.55. Предстояло убить как-то два часа. Уинн спросил себя, как это сделает парень, который стоит миллион, и ответил: выпьет и хорошо пообедает. Он проверил содержимое бумажника, там осталось сто двадцать пять долларов. Что ж, он не будет скупиться и пообедает в ресторане отеля. Да и о чем волноваться – через два часа он будет сказочно богат.

Не замечая Ларри, следящего за ним из-за развернутой газеты, Уинн зашел в бар и заказал двойное виски со льдом. Пока бармен занимался его заказом, Уинн подошел к официанту и сказал, что он хочет столик в ресторане. Тот уверил его, что столик будет.

Ларри уже проскользнул в бар и подслушал этот разговор. Он выбежал на улицу, где на палящем солнце его ждал Робо.

– Собирается набить желудок, – сообщил Ларри. – У нас уйма времени. Вон, направо, аптека, пойди купи рулон бинта и побыстрее.

Робо усмехнулся и побежал в аптеку. Выпив виски, Уинн отправился в ресторан, где его посадили за отдельный столик. Богатые завсегдатаи ресторана недоуменно поднимали брови, увидев плохо одетого, явно не принадлежащего к их кругу человека. Уинн заметил это, но плевать он на них хотел. Он развалился на стуле и огляделся вокруг с волчьей ухмылкой. Я не хуже вас, думал он, через два часа у меня будет миллион. Через месяц – собственный дом и яхта, и он в последний раз обедает в одиночестве. Каждая куколка в радиусе пяти миль будет драться, чтобы составить ему компанию, как только распространятся слухи о его состоянии.

Его немного смутило то обстоятельство, что меню подали на французском языке, но догадливый метрдотель оказался под рукой, и в конце концов Уинн предоставил ему выбрать для себя копченого угря и грудку цыпленка в соусе омара.

Пока Уинн обедал, Робо вернулся из аптеки и присоединился к Ларри. После госпиталя, где их отмыли, они выглядели вполне респектабельно, ничем не отличаясь от других молодых людей, приехавших на каникулы в город. Никто не обращал внимания, когда они возились около «ягуара» Уинна. Под прикрытием Робо Ларри отвинтил крышку бензобака, отмотал бинт и конец его опустил под днище автомобиля. Все заняло секунды. Ларри зажег спичку и поджег конец бинта, который держал в руках. Бинт начал тлеть. У них была минута, чтобы отбежать в безопасное место к пальмам, стоявшим недалеко от стоянки. И тут раздался взрыв, рванул бак «ягуара», который заполыхал вместе с марками, стоившими миллион долларов. Взрыв был столь силен, что вылетело несколько стекол в отеле.

– Ну, мистер Кэмбелл, – заключил Барни, – вот и вся история.

Он посмотрел на пустой стакан, потом на настенные часы, которые показывали уже 2.15 ночи.

– Мне уже пора спать.

– Но остались несвязанные концы, – напомнил я. – Как, еще по одной на дорожку? Я возьму виски, а ты?

Маленький паучий ротик сложился в улыбку:

– Никогда не скажу «нет» стаканчику виски. – И он замахал ручищей Сэму.

– Во-первых, что случилось с Джуди Ларримор? – спросил я.

На толстом лице Барни отразилось неодобрение.

– Найдете ее в клубе «Адам и Ева» в любое время. Она все так же в поисках мужчин и денег, немного пополнела, чуть слиняла, но выступает в прежнем амплуа.

– А Уинн?

– Не стоит и говорить, что Уинн, как сумасшедший, ринулся к выходу, побив все рекорды скорости, когда швейцар появился в ресторане и спросил, чей «ягуар» с нью-йоркским номером горит на стоянке. Увидев пылающий «ягуар», он окаменел. Стоял белый как бумага, а в это время Ларри и Робо просто лопались от радости. Потом на плечо Уинна легла чья-то рука, и голос Хольца спросил:

– Марки были в машине?

Уинн мог только кивнуть.

– Мне жаль тебя, – только и сказал Хольц и пошел докладывать Радницу.

Полиция схватила Уинна, когда он пытался на попутках уехать в Джексонвилл. Без машины, вещей и денег. Кто-то заявил о нем полиции, и вам не надо говорить, кто. Детектив из Майами опознал его, и Уинн загремел на пять лет за ограбление с применением насилия.

Сэм принес виски. Барни чокнулся со мной:

– Здоровья вам, мистер Кэмбелл. Очень хорошего здоровья!

– А Эллиот? – Я думал о том, сможет ли Барни закончить рассказ или виски его доконает. Напрасно я беспокоился, его возможности не знали границ.

– Эллиот? – Он пожал массивными плечами. – Вы разве не читали? Так вот. Когда Джой рассказал, что он сделал, Эллиот скупо усмехнулся и сказал Джою, что он поступил правильно.

Джоя, конечно, больше интересовало, что думает Синди. Она молча смотрела на Эллиота, и Джою очень не нравилось выражение ее глаз. Но он не уставал повторять себе, что Синди молода и через год, а может и меньше, забудет Эллиота.

Эллиот сказал им, что уезжает в Голливуд, что, возможно, не все потеряно и его агент подыщет ему работу. Ни Джой, ни Синди, ни он сам не верили в это, хотя сделали вид, что такое возможно. Эллиот пожал руку Джою, пожелал удачи, сказав, что ему было хорошо в их компании, как никогда. Джой растрогался, он видел, что Эллиот говорит от души.

Потом Эллиот повернулся к Синди:

– Я говорил тебе, Синди, мы не созданы друг для друга. Прости меня. – Он улыбнулся ей. – И прощай.

Он ушел, даже не дотронувшись до нее, Синди спрятала лицо в ладонях и горько заплакала.

Джой и не пытался ее утешить. Он подошел к окну и смотрел, как Эллиот сел в «альфу» и отъехал. Вспомнив слова Эллиота, о которых рассказывала Синди, «без денег – ты мертв», Джой прошептал, когда машина скрылась за углом:

– Прощай, Эллиот…

Барни прикончил виски и шумно вдохнул.

– По пути в Голливуд «альфа» Эллиота столкнулась с трейлером. Водитель был пьян. Эллиот скончался на месте происшествия. – Барни чихнул и вытер нос рукой. – Правда, пьяный клялся, что Эллиот мог избежать столкновения, но кто поверит пьяному? Как бы то ни было, автокатастрофа спасла Эллиота от самоубийства, ведь именно такой конец уготовил он себе. – Барни помолчал и покачал головой. – Судьба иногда играет злые шутки, не так ли?

– Да, это так… А Синди и Джой все еще работают в городе?

– Ну нет. – Барни потряс головой. – Они теперь живут в Кармеле. У них симпатичный домик, и они больше не воруют. Они теперь, что называется, вполне респектабельные люди. Джой ведет хозяйство, стрижет газон два раза в неделю и ходит за покупками. Синди работает в очень приличном отеле регистратором, – кажется, так это называется. Из того, что мне известно, мистер Кэмбелл, а вы знаете, что я чутко держу ухо к земле, Синди счастлива, как может быть счастлива хорошенькая девушка без мужа.

Я мало что понял и спросил:

– Но как они смогли купить дом?

Посмотрев на пустой стакан, Барни вздохнул.

– Давай еще по одному на сон грядущий, – сообразил я. – Надо же свести все концы с концами, хотя и ночь на дворе.

– Прекрасная идея, мистер Кэмбелл. – Барни немедленно помахал Сэму, и тот принес еще два виски.

– Это уже почти другая история. – Барни взял стакан. – Прошел час, как уехал Эллиот. Синди проплакала все глаза, хотя Джой очень старался ее утешить, как к бунгало подкатил автомобиль с шофером. Из него вышел пожилой джентльмен и пошел к бунгало.

Испуганный Джой открыл ему дверь.

– Меня зовут Пауль Ларримор, – представился незнакомец. – Насколько мне известно, здесь живет молодая женщина, я хотел бы ее увидеть.

Джой уже представил себе, как полицейские ведут их в тюрьму, и по спине у него поползли мурашки.

Синди подошла к двери и печально улыбнулась Ларримору:

– Извините меня. Я взяла ваши марки, и теперь сожалею об этом.

Джой чуть не потерял сознание от признания дочери, но Ларримор только улыбнулся в ответ и спросил, может ли он войти.

Они впустили его, и тут Джой увидел в его руках альбом с марками, который оставила ему Синди.

– Не надо извинений, – начал Ларримор, как только его усадили. – Вы избавили меня от больших неприятностей. Расстаться с марками было свыше моих сил, и рано или поздно я попал бы с ними в беду. Возможно, вы спасли меня от тюремного заключения. Надеюсь, вы не держите их у себя?

– Нет, мистер Ларримор, – ответила Синди. – Один человек продал их.

– Не позавидую тому, кто их купил, – Ларримор пожал плечами, – но не в этом дело. Я рад, что они не принесли вам беды. Я принес ваш альбом. Просмотрев его более внимательно, я обнаружил там редкую марку – с опечаткой. Я хочу иметь ее в своей коллекции и предлагаю вам двенадцать тысяч за нее и весь альбом…

Барни допил виски.

– Вот почему они имеют домик в Кармеле, мистер Кэмбелл. Смешно иногда складывается жизнь. – Он зевнул. – Ну, а теперь я пошел спать.

Потом он наклонился ко мне и многозначительно сказал:

– Хочу еще раз напомнить вам, что нет ничего в этом городе, о чем бы мне не было известно. Захотите послушать еще какую-нибудь историю, знаете, где меня найти.

Я помолчал немного, потом поблагодарил его.

– Жалко Эллиота, – сказал я ему.

Барни наморщил толстый нос:

– Ему лучше было умереть, мистер Кэмбелл. Я не испытываю симпатии к людям, у которых не держатся деньги.

Он прищурился:

– Так, говорите, еще двадцать долларов, мистер Кэмбелл? Столько вы мне дали прошлый раз.

– Да? – Я дал ему еще двадцать долларов. – Ну, про тебя-то не скажешь, что ты не умеешь обращаться с деньгами, не так ли?

– Верно. – Он спрятал деньги в карман и тяжело поднялся. – Спокойной ночи, мистер. Прекрасных снов.

Я наблюдал, как он прошествовал через бар и вывалился в горячую звездную ночь. Потом встал и направился к стойке, чтобы расплатиться с Сэмом.