Потому что люблю Линден Кэролайн

Глава 25

После бессонной ночи Джоан с трудом заставила себя встать с постели. Когда она позвонила горничной, вместо Полли пришла Джанет. Судя по ее колючему взгляду и поджатым губам, она столь же сильно осуждала промахи Джоан, как и леди Беннет. Но если появление Джанет было призвано способствовать возвращению к прежнему, более правильному порядку, то эта затея оглушительно провалилась.

Когда Джанет принесла для умывания холодную воду, Джоан отослала ее обратно за теплой. С того дня когда Тристан показал ей свою ванную комнату, Джоан велела Полли по утрам приносить теплую воду и не собиралась, как прежде, с утра пораньше плескать на себя ледяной.

Когда Джанет спросила, что мисс желает надеть, Джоан нарочно проигнорировала платье в розовую полоску, которое предложила горничная. Вместо этого выбрала ярко-голубое, которое было на ней, когда Тристан устроил для нее и Эванджелины экскурсию по своему дому. Джанет покачала головой, но застегнула на ней платье, не сказав ни слова. Она вообще мало что говорила до того момента, когда Джоан запретила заплетать ее волосы в косу, чтобы затем уложить короной на голове.

– Просто гладко зачеши их назад и уложи в узел.

Не слишком тугой.

Горничная ее матери подбоченилась.

– Мисс Беннет, что это на вас нашло? Я сто раз укладывала вам волосы таким манером.

– Знаю, но пока тебя не было, я попробовала сделать по-другому, и мне больше понравилось оставлять их незаплетенными.

– Но это не модно, – запротестовала Джанет. – Выглядит очень просто!

– Думаю, мне идет простота. – Джоан глубоко вздохнула. – И в прическе, и в одежде. Будь я стройной, миниатюрной, кудряшки и оборки смотрелись бы на мне прелестно, но я не миниатюрная, и они мне не идут. Всякий раз когда мы затягиваем на мне корсет так плотно, как только можно, чтобы моя фигура выглядела тоньше, дело кончается только тем, что мне становится трудно дышать. А когда мои волосы густо напомажены, чтобы сохранить кудри, они выглядят как парик. С такой прической, как сейчас, я лучше себя чувствую и, думаю, что и выгляжу лучше.

Поначалу Джанет опешила от такой речи, но постепенно выражение ее лица изменилось, и она посмотрела на Джоан с оттенком уважения.

– Значит, вы стремитесь найти свой собственный стиль. Знаете, мисс, не много отыщется леди, которым хватит духу не следовать моде.

Джоан посмотрела на себя в зеркало. Все, что модно, она уже испробовала, и никогда не была довольна результатом. Теперь она впервые начала думать, что выглядит привлекательно.

– Да, стремлюсь.

Джанет принялась зачесывать волосы Джоан назад и укладывать их узлом.

– Прямо как ваша матушка, – прошептала горничная. – Женщины Беннет знают, чего хотят, и их не собьешь с пути.

Для Джоан это заявление было как бальзам на душу. Джанет заколола ее волосы – теперь, когда не нужно было заплетать несколько кос и завивать волосы щипцами, на создание прически ушло намного меньше времени. И Джоан подумала, что иметь свой стиль – это не только правильно, но и необходимо. Раньше она одевалась так, как советовала мать, но это было до того, как она открыта, что ей больше всего идет. Она всегда стремилась хорошо выглядеть в своих нарядах, но когда этого не получалось, не могла понять, почему такое происходит и что еще попробовать. Как бы ей ни хотелось быть стройной и миниатюрной, от факта, что она не такая, никуда не деться. Тристану она нравится именно такой. Теперь, когда Джоан знала, что ей к лицу простота, она была полна решимости не носить больше рюшей, буфов и кружев, с которыми она выглядела нелепо. Джоан запоздало поняла, что эта решимость очень похожа на решимость ее матери, разница в том, что мать в платьях, сшитых по последней моде, выглядит красиво, поэтому у нее такой проблемы нет. Джоан придется быть смелой или мечтать о скорой радикальной смене моды, но в любом случае она собиралась придерживаться своего нового стиля.

Ободренная, Джоан отправилась искать мать. Она была не готова во всем признаться, но сегодня чувствовала себя намного увереннее в своем выборе – и в одежде, и в поведении. И еще она решила верить, что у Тристана честные намерения.

К удивлению Джоан, с ее матерью сидела Эванджелина. Мать полулежала на кушетке у окна, ее ноги были укрыты теплой шалью, на столике перед кушеткой был сервирован завтрак на двоих. После вчерашнего вечера Джоан готова была поклясться, что ее мать и Эванджелина не будут разговаривать друг с другом, но сейчас казалось, что отношения между ними вполне мирные. Пока Джоан нерешительно стояла в дверях, Эванджелина, сидевшая на стуле напротив леди Беннет, приветливо сказала:

– Доброе утро. Входи, выпей с нами чаю.

Джоан прошла через комнату и пододвинула еще один стул.

– Мама, как ты себя чувствуешь сегодня?

– Счастлива быть дома. Дорога из Бата была очень долгой.

Джоан бросила быстрый взгляд в сторону Эванджелины, но ее тетя была занята, разливала чай.

– Я рада, что ты вернулась, – прошептала Джоан.

Мать посмотрела на нее искоса.

– В самом деле?

Джоан кивнула:

– Я по тебе скучала. Для меня огромное облегчение видеть, что тебе стало настолько лучше.

– Мы все рады, Марион, – добавила Эванджелина, передавая Джоан тарелку с пончиками.

Леди Беннет улыбнулась.

– Спасибо вам обеим. – После короткого колебания она взяла Джоан за руку. – Дорогая, я должна попросить у тебя прощения. Напрасно я критиковала твое платье вчера вечером. Оно меня удивило, и я высказалась поспешно. Ты в нем не выглядишь как женщина легкого поведения, и я сожалею, что это сказала.

– О… – Джоан опешила. – Я понимаю. – Эванджелина просияла. – Мама, я думаю, это платье мне идет. Мне хотелось бы одеваться модно, носить кружева и оборки, – сказала Джоан совершенно искренне. – Но в платьях с подобной отделкой я выгляжу великаншей.

– Дорогая, конечно, нет! – возразила мать. – Ты должна носить то, что отвечает твоему вкусу, и, разумеется, ты достаточно взрослая, чтобы решать за себя. Твой отец и твоя тетя в этом совершенно правы, а я ошиблась.

Джоан была так потрясена, что не знала, что сказать.

– О! – только и смогла она произнести.

– Что касается лорда Берка… – Мать помолчала. Джоан мысленно собралась. – Следует дать тебе возможность объясниться. Я бы хотела услышать, что произошло.

Джоан глубоко вздохнула.

– Дуглас попросил его заходить ко мне, пока вы в отъезде. Он приходил на чай… – Джоан замялась и вопросительно посмотрела на тетю, но Эванджелина только кивнула. – Он пригласил меня покататься в экипаже, прислал цветы. И вчера вечером он пригласил меня танцевать.

В последнем восхитительном и грешном деле, которым она занималась с Тристаном, Джоан не собиралась признаваться ни единой живой душе. Леди Беннет закрыта глаза и тяжело вздохнула.

– Ты в него влюблена?

Джоан вспыхнула.

– Наверное, – прошептала она. – Я так думаю. Да.

Мать снова посмотрела ей в глаза.

– Он каким-то образом давал понять, что намерен просить твоей руки?

Что на это сказать? Мать и тетя пристально наблюдали за Джоан. У нее пересохло в горле, она смогла прошептать:

– Нет, конкретно этого он не говорил.

Мать казалась разочарованной.

– Ох, дорогая моя девочка! Я всегда хотела, чтобы ты была счастлива, чтобы у тебя были своя семья, муж, который тебя любит и уважает. Лорд Берк… – Она замолчала, не договорив, и покачала головой.

– Но он не давал понять, что не собирается делать мне предложение, – сказала Джоан.

– Об этом судить несколько труднее, не так ли? – сухо заметила мать. – Я не хочу, чтобы его красивое лицо и лихие повадки вскружили тебе голову. Опасные мужчины могут казаться очень привлекательными. Ты была бы не первой женщиной, которая натворила глупостей из-за мужчины, и я очень хочу избавить тебя от несчастливого финала. Многие женщины считали себя влюбленными, но потом обнаруживали, что глубокие чувства существуют только с их стороны. Я не хочу видеть, как тебя ведут по пути, который заканчивается погубленной репутацией или разбитым сердцем.

Джоан ахнула, глядя на мать.

– Не первой?.. Мама, ты ведь не себя имеешь в виду?

– Она говорила обо мне, – негромко сказала Эванджелина. – И если есть человек, который сильнее твоей матери хочет избавить тебя от такого несчастья, то это я.

Джоан опешила.

– Ты меня однажды спросила, любила ли я своих мужей. Если говорить правду, в обоих моих замужествах я была несчастлива. – Эванджелина побледнела, но ее голос звучал ровно. – Первый раз, будучи очень молодой, почти девочкой, я вышла замуж за лорда Каннингема. Он годился мне в отцы, да и в самом деле учился с моим отцом в университете. Я была юной, импульсивной и даже упрямой, и мой отец считал, что мне нужна твердая рука. Нечего и говорить, что этот брак был полной неудачей. К счастью, он длился недолго. У Каннингема было слабое сердце, и когда он стал пытаться меня обуздать, напряжение оказалось для него непосильным.

– Я ничего об этом не знала, – тихо сказала Джоан.

Тетя принужденно улыбнулась.

– Это не из тех вещей, о которых я вспоминаю с нежностью. Но в результате я оказалась молодой вдовой, полной решимости наслаждаться жизнью. Всего через несколько недель после смерти Каннингема у меня завязался роман с графом Кортни. Я считала, что заслужила немного удовольствия, но была безрассудна и неосторожна. Нас обнаружил мой отец, и он потребовал брака. Я пыталась возразить, что я вдова и вольна делать то, что пожелаю, но мой отец был человеком старомодным, и мое мнение для него ничего не значило. Он заявил, что если свадьбы не будет, то он вызовет Кортни на дуэль. Так что не прошло и двух недель, как мы поженились. Я убедила себя, что это означает, что Кортни меня любит, но скоро поняла, что это не так. Он просто не хотел противостоять моему отцу. Кортни питал слабость к молоденьким девочкам, и то, что у него появилась жена, нисколько не убавило его энтузиазм их соблазнять. Через несколько лет после нашей свадьбы он слишком долго провалялся в постели с чужой новобрачной. Вошел ее муж и застрелил его на месте. – Эванджелина вздохнула. – Так что, как видишь, я не принесла своим мужьям счастья.

– Кортни был подлецом, – с чувством сказала леди Беннет. – Он был красивым и обаятельным, но насквозь порочным. По моему мнению, он заслужил, чтобы его застрелили, и хорошо, что ты от него избавилась.

Эванджелина посмотрела на нее с благодарностью.

– Спасибо, Марион. Мне нужно было в свое время прислушаться к твоему мнению о нем.

Они переглянулись, потом обе посмотрели на Джоан.

– Дорогая, не собираюсь тебя пугать, но я хочу… – Мать кивнула в сторону Эванджелины и поправилась: – Мы хотим, чтобы ты понимала, что женщину можно увлечь на порочный путь, и она поймет, во что оказалась втянута, когда будет слишком поздно.

Джоан не сразу смогла ответить, она от всего сердца сочувствовала Эванджелине. Теперь ей стало понятно, почему тетя держит сэра Ричарда на расстоянии. Конечно, Джоан не думала, что сэр Ричард похож на первых двух мужей Эванджелины.

– Я не верю, что лорд Берк – повеса с черствым сердцем, – сказала она наконец. – Он, конечно, не самый респектабельный джентльмен, но папа тоже когда-то был повесой, и он изменился. Эванджелина рассказала, что он изменился ради тебя, мама.

– Таким ужасным, как лорд Берк, твой отец никогда не был, – заявила мать. – Да, он водился с плохой компанией, но в душе всегда был порядочным. Он ни за что не повел бы себя со мной легкомысленно. У него был строгий отец, и он вырастил его благородным человеком. А лорд Берк всю жизнь был буйным, его не сдерживало семейное внимание.

– Но его родители умерли, когда он был маленьким!

В ответ на бурный протест дочери леди Беннет подняла руку, призывая ее успокоиться.

– Дорогая, я его в этом не виню, я всего лишь констатирую факт: с самого детства лорду Берку позволялось делать все, что ему заблагорассудится, и по его нынешнему поведению это заметно.

– Ему позволялось что угодно, потому что он был совсем один, – сказала Джоан. – Некому было его утешить или направить. Кто бы не взбунтовался, если бы ему пришлось жить с этой ужасной леди Берк, его теткой? Она им совершенно не интересовалась, хотя ухитрилась почти десять лет жить в его доме, за его счет. И это означает, что Трис… лорд Берк с раннего возраста был предоставлен самому себе. У него не было отца, который мог бы контролировать его расходы, матери, которая могла бы привить ему хорошие манеры. Я думаю, он вырос по меньшей мере таким же хорошим, как Дуглас, у которого все эти преимущества были.

При упоминании имени Дугласа леди Беннет поджала губы.

– Если он пустил тебе пыль в глаза и не позволил разглядеть его истинную сущность, я никогда ему этого не прощу.

Джоан посмотрела на тетю.

– Я не верю, что он на такое способен.

– Марион, – сказала Эванджелина, – я убеждена, что этот молодой джентльмен – порядочный человек. Если бы у меня были хоть малейшие сомнения в этом, я бы никогда не приняла его в этом доме.

Леди Беннет вздохнула:

– Если он покажет какие-то признаки респектабельности, возможно, я переменю мнение о нем. Твой отец очень сильно изменил свое поведение до того, как я его приняла, – сказала она наставительно. – Если лорд Берк сделает то же самое, я буду этому чрезвычайно рада.

Вошел слуга, держа поднос с письмами. Пока леди Беннет просматривала почту, Эванджелина встала.

– Мне нужно проследить за упаковкой вещей.

– Вы уезжаете?

Джоан пошла к двери вслед за тетей.

– Да. – Эванджелина улыбнулась и взяла ее руку в свои. – Я соскучилась по моему Луи. К тому же теперь, когда вернулись твои родители, ты больше во мне не нуждаешься.

Джоан знала, что, когда ее родители вернутся, тетя уедет, но сама не ожидала, что это событие так сильно ее расстроит.

– Мне будет очень вас не хватать, – сказала Джоан.

Ее голос прозвучал жалобно даже для ее собственных ушей.

– Мы же не прощаемся навсегда. Я жалею, что в свое время не постаралась лучше узнать тебя и Дугласа, и хочу это исправить.

Джоан сжала ее руки.

– Обязательно приезжайте к нам с визитом, пожалуйста! Я буду всегда рада вас видеть.

Эванджелина улыбнулась – как показалось Джоан, с благодарностью, потом обняла ее.

– С радостью! Спасибо, моя дорогая. И я буду всегда рада видеть тебя в моем доме. Луи, когда снова тебя увидит, запрыгает от радости. Доброго человека с беконом он никогда не забывает.

Джоан усмехнулась:

– Нужно не забыть прихватить с собой бекон, чтобы самым бессовестным образом завоевать его сердце.

– Ты и так уже завоевала его вечную преданность, – строго заметила Эванджелина. – Один тонкий ломтик бекона – вот то, что для этого нужно. Любовь собак легко завоевать.

– В отличие от любви мужчин. – Джоан вздохнула. – Что мне делать?

Эванджелина посмотрела на леди Беннет, которая читала письмо, и понизила голос до шепота:

– А что тебе подсказывает сердце?

– Мне было бы легче ответить, если бы я знала, что чувствует его сердце.

Эванджелина положила руки на плечи Джоан.

– Я сделала все, что смогла, чтобы объяснить ситуацию твоим родителям. И искренне верю, что лорд Берк поступит с тобой благородно. В свое время я знала много разных повес и распутников – он на них не похож. Объяснить его поведение бесчестными мотивами можно только в одном случае: если считать, что он совершенно бесчувственный тип, начисто лишенный человеческих эмоций. Он глупец, если думает, что может запятнать твою репутацию и уйти безнаказанным. Хотя бы потому, что у тебя есть отец и брат, которые не станут сидеть сложа руки и позволять кому-то тебя погубить.

– Если папа заставит его на мне жениться против его воли, будет просто ужасно! – При этой мысли Джоан нахмурилась.

– Почему? Ты его любишь, и он явно находит тебя привлекательной и интригующей. Уверяю тебя, это далеко не самое плохое начало брака.

– Я хочу быть любимой! – с чувством прошептала Джоан.

– Не стоит отказываться от этой надежды! – Тетя лукаво улыбнулась. – Возможно, он тебя любит. Я нисколько не удивлюсь, если это так. Мужчины, знаешь ли, не всегда об этом говорят. А некоторым требуется ужасно много времени, чтобы признать, что то, что они чувствуют, и есть любовь.

Это звучало разумно. Папа говорил, что любит маму, но ему не было смысла скрывать свои чувства после стольких лет брака. А Дуглас отрицал бы правду до тех пор, пока его не ткнули бы в нее носом. Джоан предполагала, что когда Дуглас влюбится, то будет отрицать это чувство до последнего вздоха, но считала, что он будет любить свою жену – просто потому, что во многих других отношениях очень похож на своего отца. Тристан такой же упрямый, как Дуглас, но, когда он рос, у него не было перед глазами примера любящих родителей. Конечно, ему может потребоваться больше времени, чтобы признать свои чувства. И это еще при условии, что он действительно влюблен, как отметила тетя.

– Спасибо, Эванджелина, – с жаром сказала Джоан. – За то, что приехали пожить со мной, за то, что отвезли меня к мистеру Сальваторе, за то, что дали мне надеть ваши белые туфельки. И за все остальное.

Эванджелина улыбнулась, и в ее глаза отчасти вернулся их обычный свет.

– Джоан, мне самой было очень приятно.

Их беседу прервал резкий возглас. Обе они встрепенулись и посмотрели на леди Беннет, которая сидела, прижав руку к груди, ее лицо побелело, письмо в ее руке дрожало. Она медленно подняла взгляд на дочь и Эванджелину.

– Ты мне лгала.

Джоан застыла, не смея посмотреть на тетю, поскольку было непонятно, к кому из них двоих мать обращалась.

– Что? – пролепетала она.

Леди Беннет подняла вверх письмо. Джоан мысленно прокляла многочисленных друзей матери, которые любят писать подробные письма.

– Вчера вечером ты исчезла с бала у Брентвудов с лордом Берком, и больше тебя не видели.

– Ей пришлось уехать домой из-за меня, – быстро сказала Эванджелина, но в ее голосе едва заметно слышались тревожные нотки. – У меня разболелась голова…

– Тебя видели, как ты разыскивала Джоан по дому! – Леди Беннет сверкнула глазами. – Куда вы ушли, юная леди?

Джоан лихорадочно думала.

– Я хотела подышать свежим воздухом…

Мать нетерпеливо махнула рукой.

– И ты не могла сделать это вместе со своей тетей? Или с кем-то из девочек Уэстон? Или с горничной?

– Они… их не было поблизости.

Леди Беннет покачала головой. Она выглядела одновременно и изумленной, и взбешенной от ярости.

– Было замечено, что в это самое время лорд Берк тоже отсутствовал. Более того, в последний раз вас видели, когда вы танцевали с ним вальс и держались неприлично близко друг к другу! – Она отбросила шаль, прикрывавшую ноги, и встала. – Джоан, ты можешь мне сказать, что прошлой ночью не случилось ничего неподобающего? Ничего, против чего бы я возражала? Можешь в этом поклясться?

Джоан бросила взгляд на тетю и поняла, что Эванджелина больше ей не поможет. Она попалась. Джоан не ожидала выйти сухой из воды, но будь у нее еще несколько дней, возможно, она успела бы выяснить намерения Тристана. Эванджелина сказала, что если бы он сделал ей предложение, это бы все исправило, но теперь было слишком поздно.

В эту затянувшуюся паузу, пока Джоан виновато молчала, лицо леди Беннет приняло суровое выражение.

– Ты дала понять, что лорд Берк намерен исправиться и стать благородным человеком, – язвительно сказала она, глядя на Джоан. – Интересно, когда должно начаться это преображение? Оно явно не подоспеет вовремя, чтобы спасти тебя от бури сплетен! Тебе не кажется, что, когда ты защищала его мотивы и воспитание и представляла все свои поступки в благопристойном виде, стоило упомянуть и об этом?

Джоан растерянно опустила голову.

– Ну, надеюсь, теперь ты понимаешь. Твоему отцу придется с ним встретиться, и я надеюсь, что дело не кончится кровопролитием. – Голос матери дрогнул, она посмотрела на Джоан с горьким разочарованием. – Ох, Джоан, что же ты наделала?

Глава 26

Утром после бала у леди Брентвуд Тристану вдруг очень многое стало ясно.

Во-первых, он понял, что должен заканчивать ремонт дома. Сейчас он пожалел, что составил такой длинный список улучшений. По его мнению, все они стоили того, чтобы потратить на них деньги, но, к сожалению, отодвигали срок окончания работ. А сейчас это стало важно. Рано утром Тристан приехал на Ганновер-сквер, прошел по всем помещениям и повсюду обнаружил недостатки. В доме еще нужно было поработать штукатурам. И малярам была работа. А деревянные части в гостиной следовало заменить. Прокладка труб закончена, и крыша снова крепкая, но система отопления еще в нерабочем состоянии. Оборудование кухни все еще прочно застряло на уровне начала восемнадцатого века, большую современную печь еще даже не доставили. Тристан взял с собой на обход дома главного подрядчика и велел ему нанять дополнительно столько рабочих, сколько нужно, чтобы в двухнедельный срок по крайней мере главные комнаты были готовы для проживания.

Во-вторых, нужно было вызвать слуг. Переехав к Беннету Тристан дал своему камердинеру отпуск, а Уильямса, управляющего, отправил в Гэмпшир следить за делами в Уайлдвуде. К этому времени фамильное поместье уже было в прекрасном состоянии, и управляющий снова понадобился в Лондоне. Тристан написал обоим записки, приказывая вернуться на Ганновер-сквер, а Уильямсу вдобавок велел по возвращении в Лондон нанять полный штат прислуги.

В-третьих, предстояло встретиться с поверенным. Когда услышал инструкции Тристана, мистер Томпкинс поднял брови, прежде чем кивнуть. Взяв перо, он спросил:

– Милорд, каковы будут подробности?

– Понятия не имею. – Увидев выражение лица поверенного, Тристан усмехнулся: – Просто оставьте эти строки пока пустыми, хорошо?

– Как пожелаете, сэр, но обычно принято до подписания контракта согласовывать детали. В случае, если вы и другой джентльмен не сможете договориться…

– Мы придем к соглашению, – заверил Тристан. – Даже если это будет стоить мне целое состояние. Просто начните готовить контракт.

И последнее – он должен был ехать в Бат. Эта часть его плана была самой важной, и Тристан хотел хорошенько ее продумать. Он снова пошел в боксерский клуб и провел несколько тренировочных боев с другими членами клуба, обдумывая, как лучше подойти к этому вопросу. Переговоры предстояли деликатные – в конце концов его собственное поведение было небезупречным, и его, вероятно, ждали твердые возражения, что еще больше усложняло задачу. Впервые за несколько недель Тристан пожалел, что Беннета нет в городе, но потом отбросил эту мысль. Вполне возможно, что друг не бросился бы ему помогать, а пришел в ярость. Иногда лучше действовать, не спрашивая разрешения, – не то чтобы у Дугласа была какая-то власть в данном случае, но Тристану было бы неприятно, если бы пришлось больно задеть друга.

Тристан вернулся в дом Беннета и, лежа в холодной ванне, позволил себе поразмышлять о приятной части своего плана: о том, как он скажет Джоан. Как это сделать? С помпой? Или без шума, не привлекая лишнего внимания? Тристан дал волю воображению, представляя, как она ответит на его предложение. А потом стал думать обо всех способах, какими он займется с ней любовью, после того как она станет его женой. Боже всемогущий, все порочные мысли о ней, какие у него только были, оказались верными. Она была сладкой и горячей, влажной и тугой, восхитительной и непредсказуемой… и она его желала. Его и раньше хотели женщины, но не так, как она. И что еще важнее, он никогда ни одну женщину не желал так, как ее. Он хотел заниматься с ней любовью в своей кровати. На своем письменном столе. В старом удобном кожаном кресле, которое он возил с собой уже больше двадцати лет, в том самом, которое когда-то принадлежало его отцу. Тристан хотел почувствовать его мягкую кожу под своей спиной, когда Джоан оседлает его, своего мужа, будет скакать на нем верхом и заставит смеяться, в то время как его кровь будет почти вскипать в венах. Последнюю фантазию он обдумывал несколько минут, гадая, как Джоан отреагировала бы, если бы он рассказал ей об этом. И прелесть заключалась в том, что он действительно не знал, как она отреагирует. Ему в ней это нравилось – в отличие от других женщин Джоан его постоянно удивляла. Иногда – к его безмерному удовлетворению, например, когда она сказала, что хочет, чтобы он занялся с ней любовью. Иногда сюрпризы были не столь приятными, но Тристан мало что так любил в жизни, как вызов. И когда будет уговаривать ее попробовать сделать нечто эротичное, он, наверное, сойдет с ума от предвкушения.

От подобной перспективы Тристану стало невтерпеж двинуться в путь, и он быстро вылез из ванны. Дорога до Бата займет два дня, и столько же потребуется на обратный путь. Он надеялся, что его предложение будет принято быстро, если же нет, то придется провести в Бате лишний день, потратив его на увещевания. Для начала Тристан хотел произвести наилучшее впечатление, какое только возможно, поэтому велел Мердоку почистить его лучшую фрачную пару, положить в дорожный сундук рубашки и прочее. Тут выяснилось, что у него закончилось мыло для бритья и что ему нужны новые чулки. Он послал слугу купить и то и другое.

Не успел Мердок уйти, как стук дверного молотка разнесся эхом по всему дому. Тристан выругался под нос, надеясь, что хорошо это не тетя Мэри, явившаяся просить еще денег или, хуже того, требовать, чтобы он разрешил ей с дочерьми поселиться в его доме. Он был в прекрасном настроении, и у него не было ни малейшего желания терпеть сейчас ее вечное недовольство. Но дверной молоток загремел снова – очень похоже на тот раз, когда Джоан чуть не выбила им дверь. Она тогда пришла, чтобы поднять с постели Беннета, а вместо этого ворвалась прямиком в его, Тристана, жизнь и сердце. Вспомнив ошарашенное выражение ее лица, когда он открыт ей дверь в одних бриджах, Тристан усмехнулся, спустился вниз и театральным жестом распахнул дверь.

К его огромному удивлению, на ступенях стоял сэр Джордж Беннет, мрачный как туча.

– Вы еще здесь, – сказал отец Джоан. – Это хорошо.

Тристан расправил плечи и стал чуть выше.

– Да, сэр. Войдете в дом?

Баронет вошел в узкий холл и стянул перчатки.

– Полагаю, вы догадываетесь, почему я здесь.

У Тристана было три возможных объяснения. Первое: Джоан рассказала родителям, что произошло между ними на балу леди Брентвуд, и сэр Джордж пришел потребовать удовлетворения. Судя по тому, что он слышал от Джоан и видел сам, это казалось маловероятным. Второе: леди Кортни решила вмешаться и вызвала старших Беннетов в Лондон, чтобы сэр Джордж мог потребовать удовлетворения. Судя по тому, что сэр Ричард Кэмпион приказал ему держать рот на замке, а брюки застегнутыми – после того как леди Кортни почти силой увела племянницу из дома Брентвуда, – такой вариант тоже не казался вероятным. Ну и третье объяснение: кто-то еще, не в меру любопытный и с чересчур болтливым языком, по какой-то причине проболтался о случившемся, и сэр Джордж пришел потребовать удовлетворения.

Как бы то ни было, Тристана это не обескуражило.

– Нет, сэр, честно говоря, не знаю, но тем не менее я рад вас видеть.

Баронет бросил на него острый взгляд.

– В таком случае, надеюсь, у нас не будет никаких проблем.

Он повернулся и прошел в маленькую гостиную, стуча каблуками по паркету. Тристан последовал за ним. Приход сэра Джона было событием одновременно и хорошим, и плохим. Хорошим потому, что, похоже, ему не придется спорить, чтобы Джоан отдали ему в жены. И плохим потому, что он, кажется, уже попал в немилость к своему будущему тестю. Это не должно было его удивлять, но Тристан искренне намеревался сделать все, как положено.

– Завтра я отправляюсь в Бат, – сказал Тристан. Он все еще надеялся перевести разговор в более доброжелательный тон. – Но прежде хотел бы обратиться к вам с предложением деликатного свойства.

Баронет повернулся:

– Интересно, это предложение возникло до или после того, как Лондон захлестнули слухи, что на балу в доме Брентвуда вы скомпрометировали мою дочь?

Каждое слово сэра Джорджа было, казалось, сковано морозом. К своему стыду Тристан почувствовал, что краснеет, как нашкодивший мальчишка.

– Я даже не знал об этих слухах.

– Это потому, что вы не матрона средних лет, с непомерным интересом следящая за поведением гостей на всех балах сезона. – Сэр Джордж бросил на него грозный взгляд. – Не желаете ли сказать мне, это правда или нет?

Тристан почувствовал себя загнанным в угол. Такую неловкость он в последний раз испытывал много лет назад, когда случайно разбил крикетным мячом несколько предметов из нового чайного сервиза тети Мэри. Все убедительные слова, которые он так тщательно подготовил, мгновенно испарились из его головы.

– Я бы предпочел не говорить.

Баронет собирался что-то сказать, но потом передумал. Уперши кулаки в бедра, он прошелся по всей комнате, сделав полный круг.

– Моя жена будет довольна, если я вернусь домой и принесу вашу голову на острие копья, – грозно заявил он. – И мне такая перспектива начинает казаться привлекательной.

Черт побери!

– Я хочу жениться на вашей дочери! – выпалил Тристан.

– Это было второе пожелание леди Беннет, менее предпочтительное. – Сэр Джордж скрестил руки на груди. – Я должен вбить в вас немного здравого смысла, прежде чем позволю вам заполучить мою девочку.

Последняя часть фразы прозвучала обнадеживающе. Тристан осторожно сказал:

– Как пожелаете, сэр. При условии, что это такой способ утвердительно ответить на мое предложение.

Сэр Джордж фыркнул.

– У вас всегда была железная выдержка! – Он вздохнул, потом плюхнулся в одно из разнокалиберных кресел и взмахом руки указал на другое. – Рассказывайте, как, дьявол вас раздери, это все получилось.

Тристан сел. Он был все еще насторожен и держался прямо, как доска, не опираясь на спинку кресла.

– С чего мне начать?

– Что вас попросил сделать мой сын?

Ну что же, это по крайней мере достаточно невинно. Тристан немного расслабился, радуясь, что ответить на этот вопрос очень легко.

– Он попросил меня присматривать за мисс Беннет, пока вас и леди Беннет не будет в городе.

– И танцевать с ней?

– Да. – Это Тристан помнил очень отчетливо.

– Что-нибудь еще?

Баронет вперил в него пристальный взгляд. К сожалению, у него было точно такое же саркастическое выражение лица, какое иногда бывало у Джоан, и это несколько выбило Тристана из колеи. Он ответил:

– Э-э… пить с ней чай и следить, чтобы она время от времени развлекалась.

Тристан старался не думать о последнем, чем они с Джоан занимались, – это Дуглас Беннет совершенно точно не имел в виду.

– Все это звучит совершенно невинно. Скажите на милость, как от чаепитий и редких танцев дело дошло до скандального поведения, красочными рассказами о котором мне сегодня все уши прожужжали?

Тристан и сам толком не знал, когда все изменилось. Вначале она была злобной Фурией, и его главной целью было взять над ней верх. Но потом он обратил внимание на ее губы, на ее грудь и на то, как ее глаза мечут золотые искры, когда она отпускает какое-нибудь язвительное замечание в его адрес. И вскоре все его мысли были только о ней: смеющейся, дразнящей, серьезной, задыхающейся от желания. Когда он перестал думать о ней, как о ходячей неприятности?

– Думаю, поворотным пунктом стал день, когда я уговорил ее подняться со мной на воздушном шаре. – Баронет сдвинул брови, но Тристан продолжал: – Я частично финансирую мистера Чарлза Грина, это он организовал полет воздушного шара на торжествах по случаю коронации его величества. Мисс Беннет как-то заметила мельком, что кататься кругами по парку, как все остальные, – скучно и заурядно, вот мне и пришла в голову мысль устроить прогулку на воздушном шаре. Я надеялся, что это отвлечет ее мысли от беспокойства о здоровье матери. Канаты от шара постоянно держали десять человек, – быстро добавил он. – Мы не покидали пределы Лондона и могли спуститься в любой момент.