Терминатор и Дюймовочка Бадин Андрей
— Неважно, папа, подташнивает и голова кружится, — Света пододвинулась к отцу поближе, обняла и добавила: — Вот этот дядя, — кивнула она на Фому, — целился в меня из пистолета, хотел убить.
Витек жалобно посмотрел на дочь, потом зло взглянул на бригадира, но ничего не сказал. Он боялся, что бандиты передумают и не отпустят их, как обещали.
— Поехали в госпиталь, милая, поспим, а то утром в путь.
Они хотели выйти из джипа, но грозный Фома их остановил:
— Вы куда?
— Нас отпустил ваш босс, и мы вернемся в госпиталь, — сказал Витя, а сам испугался. Он вдруг представил себе, что серьезный бандит их задержит. Ведь только Алексей Коновалов мог нагло разговаривать с ними. Остальным этого не позволялось. Леха же заслужил эту честь тем, что уверенно бил по их толстым лоснящимся рожам, а бандиты его за это уважали и смертельно боялись.
— Садитесь в машину, — медленно выговорил Фома, — мой человек отвезет вас обратно.
Витек выдохнул с облегчением. Они расселись на мягких кожаных сиденьях, и водитель помчался в госпиталь. По дороге Демин окончательно успокоился, но вдруг вспомнил о Лехе.
Глава 13
Перед тем как отпустить Демина, Герман приказал надеть на Алексея наручники. Витя был в это время в комнате и все видел. Коновалов, не сопротивляясь, поднял руки, позволил завести их за спину и защелкнуть на запястьях прочные металлические браслеты. Для большей уверенности Газила надел ему специальные, стальные наручники американского производства, а не отечественные милицейские.
— Вот так, теперь не помахаешь своими кулачищами, — добавил Тыча. В довершение он похлопал Алексея по карманам и нашел в джинсах смятый, потрепанный, видавший виды паспорт. Он был аккуратно уложен в небольшой целлофановый пакетик, но Герман вынул его, открыл и прочел:
— Алексей Алексеевич Коновалов, — затем он положил паспорт к себе в стол и наконец-то позволил Демину покинуть здание.
На прощание Витек обнял Леху, извинился за свою слабость, пожелал удачи и ушел. Алексей вел себя достойно, не унижался перед бандитами, не молил о пощаде, а стоял как монумент — гордо и непреклонно.
Через пять минут пришел Фома.
— Вот он, супермен, скован, но не сломлен. А скажи, ведь у тебя есть маленькая надежда на спасение?
— Конечно, есть, — гордо ответил Алексей.
— Хватит с ним лясы точить, ведите в подвал и кончайте, — приказал босс, — а то он еще какую-нибудь гадость выкинет. Он на них мастак.
— Уже не выкинет, — пообещал Фома, и они с Газилой вывели Коновалова из кабинета.
Дуболомова пока заперли в соседней комнате.
— Потом выясним, как амбал нашел дорогу к нашему офису, — решил Герман. — Может, Дуб ему ее и указал.
Катя слышала все разговоры и очень переживала за полюбившегося ей Алексея. Когда его увели, она подошла к отцу и поманила его пальцем, чтобы тот нагнулся.
Когда Репутатский соблаговолил приблизиться, Катя прильнула к его уху и прошептала:
— Именно этот здоровенный террорист отнял у меня ключ от сейфа, и именно он его где-то спрятал. Я слышала их разговор. Даже его лысый друг не знает, где он.
У Альфреда в глазах мелькнул алчный огонь, он подмигнул дочери — мол, спасибо за подсказку — и направился к Розовощекову. Тот сидел в кресле и о чем-то думал. Он подсчитывал убытки, нанесенные ему и его фирме разборками с двумя террористами. И думал о том, как вернуть деньги.
— Герман, — издалека начал Репа, — мой тесть неделю назад пообещал мне прислать на продажу три новейших «Мерседеса» класса «S», модель «W220». Это не машина, а самолет. Напичкана самой крутой электроникой, и в Москве ее пока ни у кого нет.
Глаза у Германа заблестели — он испытывал слабость к дорогим шикарным автомобилям. Его подогревал еще и тот факт, что он будет первым в столице обладателем новой модели.
Это должно поднять его авторитет в глазах столичных корешей.
Герман видел фотографии супермодели в автоизданиях и ждал того часа, когда сможет купить ее и выехать в свет. Светом он величал ресторан «Метрополь», пару самых больших казино и ипподром.
— Я тебя за язык не тянул, — он сразу «застолбил» обещание Репутатского. — Но, как я понимаю, ты чего-то от меня хочешь?
— Правильно понимаешь, — Альфред сел в соседнее кресло. — Этого амбала-террориста убивать пока нельзя.
— Почему? — зло выпалил босс.
— После очистки моего сейфа он взял ключ от него и куда-то спрятал. Надо сначала выяснить, где ключ, а потом можно будет его прикончить.
— А зачем тебе этот ключ?
— У меня нет второго, а в сейфе деньги — около двух миллионов долларов, предназначенных для пересылки тестю. Завтра, точнее, уже сегодня утром, я должен буду отвезти их в Шереметьево и передать связнику, а тот перевезет их в США. Я должен был отправить ровно два, но грабители меня обчистили на двести штук, и поэтому… — Альфред замялся.
— У тебя второго ключа нет? — удивился босс.
— Есть, но он в этом сейфе.
— А что, этот сейф без ключа вскрыть нельзя?
— Он восьмой степени защиты, и сделать это будет трудно. К тому же при вскрытии можно уничтожить содержимое. Вскрытие займет много времени, а если сегодня днем я не передам деньги, то тесть прикроет мою фирму и тогда все поставки автомашин прекратятся.
— Ты клонишь к тому, что «мерс» я не получу, — сообразил Герман.
— Наверно.
— Так ведь это шантаж. Ты меня вынуждаешь делать то, чего я не хочу. Мало того, что ты меня втянул в эту историю, так ты еще диктуешь мне условия поведения. — Герман насупился.
— Таковы обстоятельства, — начал Альфред. — Если я денег не передам, тесть лишит меня всего, он найдет другого дилера, а я стану нищим.
— У тебя же останется пара «лимонов», три машины, квартира, загородный дом и куча всяких дорогих безделушек типа часов за пятьдесят тысяч долларов, аудиосистемы за сто тысяч долларов и тому подобного. С голоду не помрешь. К тому же у тебя небось кубышка на даче зарыта.
— Но это крах фирмы. К тому же я не буду каждый месяц выплачивать вам дань, а это приличная сумма. Нельзя терять такого клиента, как я, и доводить фирму до разорения.
— Конечно, лучше до этого не доводить, — смягчился Герман, — и поэтому мы выбьем из этого амбала информацию. — Он взял телефонную трубку и позвонил Фоме. — Фома, ты пока амбала не трогай. Выяснилось, что он нам нужен.
— Зачем? — не понял перемены настроения босса бригадир.
— Он обладает нужной нам информацией, и надо ее от него получить.
— Хорошо, подождем, пока его Лепила обработает, но ты же знаешь, что это опасно. Его лысый дружок может ментам пожаловаться.
— Будем ждать, — отрезал Тыча и повесил трубку.
Фома подошел к Коновалову, сидящему на табуретке в той самой кафельной комнате, где коротал время Демин, и произнес:
— Повезло тебе. Босс приказал тебя пока не мочить. Ты должен нам кое-что рассказать, поэтому думай, что сказать.
— Я с вами ни о чем говорить не буду.
— Я так и думал. Тогда познакомишься с Лепилой, — Фома ухмыльнулся, а Газила вытаращил глаза, и его физиономия вытянулась от ужаса.
Первым делом Герман скомандовал «отбой» братанам, приехавшим на подмогу, и те расселись по машинам и разъехались по своим рабочим точкам — охранять казино, рестораны, бары. Затем босс набрал телефон того самого Лепилы и приказал ему прибыть в офис.
Лепила был не доктором, как могло показаться. Это была кличка «мясника», специализирующегося на пытках неугодных Герману людей. Он умел развязывать любые языки, добывать любую информацию. На методы его работы ни один «крутой кулак», включая Фому и Германа, спокойно смотреть не могли. То, что он творил со своими клиентами, невозможно было описать. Уродливые маски мертвецов в фильмах ужасов по сравнению с людьми, обработанными им, казались веселыми личиками клоунов на детских утренниках. Да, Лепила был мастером своего дела, посланником ада на земле.
Как только он получил заказ, то сразу оделся, взял свой неизменный «дипломат» с «инструментами», сел в машину и поехал «творить». Надо сказать, что свою работу он любил и ехал на нее с удовольствием, так как был садистом-убийцей по призванию.
Герман очень хорошо платил ему за каждый вызов, и поэтому Лепила шиковал на спортивной «БМВ-850» символичного кроваво-красного цвета. Эту машину продал ему Альфред Репутатский по рекомендации Тычи.
Лепила был невысокого роста, полноватый, откормленный, холеный, слащавый на вид мужчина средних лет. По облику и манере двигаться он смахивал на гомосексуалиста с многолетним стажем. Руки у Лепилы были гладкие, с толстенькими пальцами-сосисками, с аккуратно подстриженными чистыми ногтями, и на них никто и никогда не видел пятен крови. Лепила всегда «работал» в тонких белоснежных лайковых перчатках, но одну и ту же пару никогда не использовал дважды.
В общении Лепилу можно было назвать «нормальным человеком», если бы не его глаза. Маньяка выдавали маленькие, внимательные, неподвижные, как у змеи, глубоко посаженные глаза. Никто из «крутых кулаков», включая Германа и Фому, не выдерживал его холодного, пронзительного, будто проникающего в глубь тела леденящего взгляда. Он смотрел на собеседника пристально, не мигая, как удав на кролика, и казалось, что Лепила во время беседы в своем воображении творит с ним ужасные садистские действия.
Герман подозревал Лепилу в ужасных серийных убийствах и изнасилованиях девочек, совершаемых неизвестным маньяком на улицах Москвы. Уж больно были похожи методы «работы» обоих садистов. Кстати, Фома разделял точку зрения босса.
— Таких извращенцев мало, и, наверное, наш Лепила и есть тот ужасный Джек-потрошитель, о ком трубят все газеты.
Но откровенно спросить Лепилу никто не решался, и поэтому оставалось тайной, он или не он в свободное от «работы» время «озорничает» в темных переулках мегаполиса.
Лепила ехал по пустынным улицам к «клиенту на вызов» и напевал себе под нос веселую песенку. Ему предстояла интересная работа, и поэтому настроение у него было хорошим. В тяжелом кожаном «дипломате» у него лежали инструменты, и были они самые обыкновенные: медицинские, слесарные и столярные, но применяемые совсем в иных целях. Лежали там и три пары новеньких, белоснежных кожаных перчаток. Лепила не любил резиновые хирургические, так как они были неприятны на ощупь и быстро рвались. Он применял кожаные, лайковые, купленные в дорогом магазине.
— Нищие хирурги пусть ампутируют в стерильной резине, а я привык «творить» в дорогой коже, — часто говаривал он. — Я, как художник у мольберта, как скульптор у глыбы мрамора, создаю нерукотворное создание. И не важно, что для этого пользую человеческий материал.
Лепила остановил машину возле офиса, закрыл ее, включил сигнализацию и подошел к двери. Его уже ждали, поэтому он без задержек вошел внутрь и направился в кабинет Германа.
— Здравствуйте, — подчеркнуто уважительно произнес он и каждому из присутствующих кивнул головой. За руку он принципиально ни с кем не здоровался, да и бандиты не жаждали пожать его холодную, как лягушка, и, казалось, пропитанную кровью руку.
Он без приглашения прошел к столу и сел в кресло.
— Я вас слушаю, — произнес он и уставился на Германа своим немигающим нехорошим взглядом.
Босс опустил взгляд на стол, будто что-то на нем высматривал, и произнес:
— У нас в подвале находится один битюг, и мне надо узнать, куда он спрятал ключ от сейфа.
— Понял, — кивнул головой предупредительный «мясник» и встал. — Можно приступать?
— Да, — ответил Герман.
— После дознания клиент должен остаться в живых? — спросил Лепила.
— По вашему усмотрению, лишь бы он сказал, где ключ.
— Скажет, — надменно улыбнулся садист.
Герману и Фоме вдруг показалось, что на его лице заиграли кровавые блики.
Он вышел из кабинета и направился в подвал.
— Ужасный тип, — фыркнул Фома, — не дай бог попасть ему в лапы.
— Выполняй приказы честно, без промедления и не попадешь. А вот Дуболомову не повезло, надо его тоже познакомить с Лепилой.
— Ты думаешь, он выболтал амбалу адрес офиса?
— Я думаю, что он сам привез его к нам.
— Ну и как его накажем?
— Сначала выясним всю правду, а потом подумаем, как его наказать. Ведь история захвата девчонки началась с него, с его неумения защищать своих подопечных.
— Да, это он проворонил Катю Репутатскую, — согласился Фома. — Хотя что он мог сделать против амбала?
— Ничего, но это дела не меняет.
— Тогда можем его убить, и это будет уроком всем остальным.
— Сами мочить не будем, прикажем Лепиле, а он запытает до смерти.
— Справедливо, — Фома встал и пошел к выходу. — Проведаю битюга, напоследок взгляну в его чистые честные глаза, пока Лепила их не вырвал.
— Сходи, заодно проконтролируй «мясника». Если он выведает у амбала, где припрятан ключ, то надо будет сначала его забрать. А то вдруг амбал нас обманет, а мы его угрохаем раньше времени. Придется тогда замочить самого Лепилу за некачественную работу. — Тыча засмеялся.
— Поступим так: когда Лепила узнает, где ключ, я съезжу и заберу его, и только после этого замочим амбала, — Фома усмехнулся.
— Именно так, — улыбнулся Герман.
Долговязый Фома сперва сходил в туалет, а потом вразвалочку спустился в подвал. Прошел темными ходами в самый его дальний угол, в комнату пыток. Он взялся за ржавую рукоятку толстой металлической, как в бомбоубежище, двери и с силой потянул на себя. Когда он вошел, первое, что бросилось ему в глаза, было тело Газилы, распластавшееся на кафельном полу. Рядом с ним на табурете сидел Лепила, а у него из темечка торчала большая столярная стамеска с белой пластиковой ручкой. Рукоятка была измазана в крови, и красное на белом производило пугающее впечатление. По лицу садиста стекали струи свежей крови, и казалось, что он еще жив, так как рот его был растянут в блаженной улыбке.
Фома вздрогнул от неожиданности, отпрянул, но вдруг наткнулся спиной на что-то массивное. Это был Алексей Коновалов.
— Не дергайся, пацан, — тихо произнес он и ткнул Фому стволом автомата в спину.
Фома понял, что амбал опять их обхитрил и снова одержал победу. А произошло вот что…
После того как Репутатский узнал о пропавшем ключе от сейфа, он принялся уговаривать Германа, а Катя, лишившись пристальной опеки, начала усиленно соображать, как помочь дяде Леше. Девочка видела, что ему застегнули наручники на запястьях и вывели из комнаты. Она догадалась, что надо найти какое-то приспособление, способное перекусить цепь наручников, а потом отнести его Алексею.
Пока Альфред и Герман совещались, Катя пошла по коридорам искать что-то похожее на кусачки и нашла…
Газила чинил испорченную Коноваловым входную дверь, и ящик со слесарными инструментами впопыхах оставил в коридоре. Его вызвал Герман, и он, бросив все, понесся к шефу.
Катя осмотрела содержимое слесарного чемодана и нашла большие кусачки, способные перекусить любую железяку, в том числе и цепочку. Она их запихнула в карман и двинулась искать Алексея.
В этот самый момент в офис вошел Лепила. Катя из-за угла наблюдала за садистом-убийцей, напыщенным и надменным, важно идущим с «дипломатом» в руке. Если бы она только знала, что в дорогом портфеле и с какой целью его принесли в офис. Лепила проследовал в кабинет к Герману, а Катя — в подвал к Коновалову.
Она спустилась по лестнице и, пересилив страх, направилась по темному коридору. В конце его брезжил огонек, и там находилась комната пыток. Катя подошла к массивной железной двери и заглянула в щелочку. Она увидела восседающего на табурете Алексея и стоящего возле него Газилу.
— Может, дать тебе пару раз по черепушке, пока у тебя на руках наручники, — предложил Газила. — Все равно тебе скоро кабздец.
— Пока не надо, а то босс рассердится, — парировал Леха.
— Надо же с тобой посчитаться за нанесенные телесные повреждения. Ты мне бутылкой голову пробил.
— Это не я, это кто-то другой, — усмехнулся Коновалов.
— Ты как хочешь, а я тебе пару раз вломлю, — зло произнес бандит и начал осторожно, с опаской приближаться к Коновалову.
Расхрабрившийся Газила, сжав кулаки, надвигался на Леху.
Алексей вскочил с табурета и прижался спиной к стене напротив двери. Отсюда он прекрасно видел темный дверной проем. Он с трепетом наблюдал за приближением бандита и вдруг краем глаза заметил, как из темноты коридора появилась тоненькая Катина ручка и положила на пол какой-то блестящий предмет. Что, из-за плохого освещения Алексей разглядеть не сумел, но руку Кати сразу узнал.
Бандит не видел ее, так как находился спиной к двери. Он наступал на Алексея, примеряясь для нанесения серии победных ударов. Размахнувшись своим огромным кулаком, саданул Коновалову в челюсть, но Леха наклонил голову и легко увернулся. Тогда тот занес ногу для удара, но Алексей успел отскочить в сторону, и ботинок угодил в кафельную стену. Плитки, с грохотом посыпались на пол, а Газила зарычал, как зверь, и начал наступать на Коновалова.
Алексей не стал ждать, пока его замесят у стены, а пригнул голову и ринулся на братана, как таран на крепостную стену. Тот в страхе отскочил, а Алексей проскочил мимо и оказался у двери. Там резко развернулся и приготовился к отражению новой атаки.
Газила разбежался и ударил Коновалова ногой в живот. На этот раз удар достиг цели. Алексей, конечно, мог увернуться, но решил схитрить и имитировать свое избиение. Это ему надо было для того, чтобы поднять с пола положенный Катей предмет. Когда Алексей поворачивался, то заметил, что это были так необходимые ему кусачки.
Коновалов отпрянул и этим немного смягчил удар, поэтому ботинок Газилы сорок восьмого размера не очень больно врезал ему в бок. Если бы Алексей не умел защищаться, то у него уже были бы сломаны все ребра. Тем не менее он вскрикнул, согнулся и упал на пол рядом с кусачками.
Обрадованный первой победой «крутой кулак» ринулся в атаку и начал футбольными ударами осыпать Леху. В голову старался не бить, так как боялся понаставить синяков. Если бы босс их увидел, то наказал бы братана. Ведь приказа дубасить амбала не поступало.
Коновалов вскрикивал при каждом попадании и извивался на полу, как уж на сковородке. Он пытался смягчать тяжелые удары, но ему не всегда это удавалось. Ботинок Газилы сильно заехал ему в пах, чуть не раздробил лобковую кость, и от этого попадания Алексей закричал по-настоящему. Один раз бандит точно попал ему в солнечное сплетение, и Алексея резко затошнило. Остальные же удары пришлись в пол, стены или прошли вскользь.
Пока его дубасили ногами по пузу, он сумел нащупать кусачки и запихнуть их в задний карман джинсов. Как только это произошло, Алексей заревел как зверь, вскочил и ринулся на врага. Подпрыгнул, в полете толкнул Газилу ногой в грудь, а тот, не ожидая от него такой скорости, пропустил удар. От сильной боли согнулся, отскочил к стене и застонал. Алексей, не давая бандиту опомниться, наклонил голову и с разбегу ткнул его лбом в живот. Тот свалился на кафель как подкошенный, а Алексей кинулся к двери. В этот самый миг в комнату вошел Лепила. Он выхватил пистолет и, направив его в широкую грудь Алексея, сказал:
— Возвращайтесь на место, господин хороший, а то я вас пристрелю.
Леха от неожиданности остановился, долю секунды оценивал ситуацию, а потом снова бросился вперед. Лепила, не раздумывая, выстрелил и ранил Алексея в левое плечо.
Садист долгие часы проводил в тире и поэтому был метким стрелком. Видимо, готовился в тому моменту, когда ему придется отвечать за совершенные им зверские преступления.
Он стрелял так, чтобы ранить нападавшего, но не убить. Пуля коснулась Лехиного плеча, пробила ткань футболки, кожу, немного рассекла дельтовидную мышцу и полетела дальше. Но, ударившись в стену, выбила осколки кафельной плитки, сплющилась и упала на пол. Тем не менее Алексей почувствовал ее смертоносное касание. Он по инерции пролетел три метра, а незнакомец проворно отскочил в сторону, выставил пистолет вперед и чуть коснулся горячим стволом виска Коновалова.
— Вторая пуля попадет точно в голову, прямо между глаз, — спокойно произнес садист.
Коновалов остановился, выпрямился, расслабился и немного успокоился после драки. Лепила оценил его благоразумие, отвел оружие, сунул в кобуру и прошел в центр комнаты.
— Садитесь, садитесь, — повторил он и указал на табурет. — Если бы вас надо было убить, то это сделали бы раньше и без моего участия.
— А вы для чего здесь? — настороженно спросил Коновалов и сел на табуретку.
— Меня вызвали для того, чтобы узнать у вас некоторую информацию. Эти парни сами ее получить не смогут. Мне хорошо платят за такого рода задания, и я с ними успешно справляюсь.
— А, спец по пыткам, — догадался Леха.
— Именно так. Поэтому я вам предлагаю два варианта нашего сотрудничества. Первый: вы добровольно сообщаете мне все, что знаете по этому вопросу, и я удаляюсь, оставляя вас этим парням. Второй: я получаю все, что мне нужно, но в неприятной для вас форме.
— Выпытаете?
— Именно. Думайте одну минуту, пока я приготовлюсь к сеансу. — Лепила поставил на пол «дипломат» и открыл его. Внутри находились инструменты. Садист начал не спеша, с чувством собственного достоинства перебирать их, а Коновалов с интересом наблюдал за происходящим. Так как руки его были заведены за спину, то никто не видел, как он изловчился, вынул кусачки из кармана и перекусил цепочку наручников.
Газила очухался, медленно поднялся с пола и, пошатываясь, пошел к двери.
— Вы куда? — остановил его Лепила. — Я вас не отпускал. Клиент беспокойный, шустрый, и поэтому мне потребуется помощь. Надо сначала ввести ему успокоительное, а затем «развязыватель языка».
— Вы же мне дали минуту на размышление, — решил потянуть время Леха. Он надеялся, что «крутой кулак» уйдет, а с одним, на вид неспортивным пыталой легче будет справиться. Но подозрительный Лепила стоял на своем.
— Минута уже кончилась, и я вас слушаю, — произнес садист и аккуратно развернул пакет из фольги, в котором оказался ароматно пахнущий бутерброд с осетриной. Он поднес его ко рту и откусил небольшой кусочек.
Все движения садист проделывал плавно, красиво, с подчеркнутой педантичностью и какой-то великосветской грацией. Он никуда не спешил и обстоятельно оттачивал каждый жест. Он даже говорил с подчеркнутым уважением к жертве, без хамства и напора — на «вы».
Наряду с этим у него была одна странная привычка. Он ел во время совершения садистских действий. Объяснить такое не мог никто. Он сначала измывался над несчастным, резал его тело на части, а потом, в минуты отдыха, перекусывал бутербродом с икрой, осетриной или сырокопченой колбасой. Все это запивал крепким кофе. Видимо, Лепила этим удовлетворял свою психопатическую, животную потребность откусить, разжевать и проглотить кусок человеческого тела. Но может быть, он иногда так и поступал.
— Так я вас слушаю, — повторил он, а изумленный Леха смотрел на него во все глаза. Даже знавший о его дурной привычке Газила занервничал. Ему показалось, что маньяк жрет его плоть.
— О чем я должен рассказать? — попытался наладить контакт Коновалов.
— Мне нужно узнать, где находится ключ от сейфа.
— Какого сейфа? — недоуменно произнес Леха.
— Здесь вопросы задаю я, — Лепила отложил недоеденный бутерброд и начал надевать белоснежные лайковые перчатки. — Понятно, вы не хотите сотрудничать по-хорошему.
— Вы уточните, от какого сейфа ключ, — заторопился Алексей. Он не боялся садиста, но ему не хотелось терпеть пытки, боль и унижение.
— Сейчас вы мне расскажете обо всех ключах от всех сейфов, которые хоть раз в жизни держали в руках. — Лепила надел белый халат, открыл металлическую коробочку, достал оттуда одноразовый шприц и ампулу с успокоительным. Одним точным движением отломил головку, наполнил шприц и зашвырнул пустую стекляшку в угол.
— Держите его, — приказал садист и двинулся на Алексея.
Газила, выставив вперед свои огромные ручищи, кинулся к нему, но вдруг получил сильнейший прямой удар кулаком в голову, упал на кафель и затих.
Дело в том, что Алексей предугадал такой сценарий развития событий и подготовился. Он давно перекусил цепь у наручников и только ждал удобного случая. Лучшим временем для неожиданной атаки он выбрал момент, когда бандит приблизится. Он ловко сработал на опережение и не просчитался. Не ожидавший подвоха «крутой кулак» смело ринулся в бой и был вырублен точным и сильным ударом в зубы. Он как мешок с картошкой рухнул на пол, а посередине комнаты остался стоять изумленный Лепила. Он все еще держал шприц наготове, но моментально забыл зачем.
Коновалов сделал шаг к окаменевшему от ужаса маньяку, размахнулся и что было силы ударил его кулаком в печень. Это очень болезненный удар, и Лепила в одно мгновение сморщился от адской боли, согнулся и опустился на пол. Пока он падал, Алексей сунул руку ему под мышку и вытащил его пистолет. Засунув «макаров» себе за пояс, схватил Лепилу за грудки, приподнял и посадил на табурет, а садист стонал и корчился от боли. Но Алексея его муки волновали меньше всего. Выхватив из «дипломата» стамеску, размахнулся и что было силы всадил ее в темя садиста. Тот вздрогнул, широко открыл глаза, приоткрыл рот и замер в этой позе. Вряд ли он ожидал, что когда-нибудь с ним поступят точно так же, как он поступал со своими жертвами. Алексей Коновалов поставил точку в его омерзительной жизни.
Кстати, с того дня прекратились ужасные убийства в Москве и Московской области. Следственные органы так и не нашли маньяка, но жертв больше не было. Что стало причиной прекращения его кровавой деятельности, никто так и не узнал.
Нокаутированного Газилу Алексей добивать не стал, а только взял у него автомат, боеприпасы и двинулся к выходу. Не успел он выйти в коридор, как услышал приближающиеся шаги. Это Фома шел контролировать «работу» Лепилы. Алексей притаился во тьме коридора. Когда бригадир открыл дверь и вошел в комнату пыток, Алексей бесшумно последовал за ним.
— Не дергайся, пацан, — тихо произнес он и ткнул Фому стволом в спину.
— Ты! — узнав голос, выпалил тот.
— Я. А ты ждал гномиков из сказки или надеялся, что кульминация этого бардака будет иной? — Коновалов одной рукой похлопал бригадира по подмышкам, нащупал пистолет, отобрал его и сунул себе за пояс.
— Ты всех убил! — испуганно выдавил Фома.
— Только вашего садиста. Парень всего лишь в нокауте. Через несколько минут очухается и даже не вспомнит, что с ним произошло. Только голова будет немного бо-бо.
Услышав эти слова, Фома облегченно выдохнул. Он недолюбливал Лепилу и нисколько не расстроился, узнав о его смерти. Бесшабашного, иногда воняющего Газилу ему было жаль. Ведь, по сути дела, он был хорошим парнем.
— Что намерен делать? — спросил он после паузы.
— Возьму тебя в заложники, выберусь из здания, а потом отвалю отсюда подальше.
— Наши тебя будут искать и найдут.
— Если жить хотят, то искать не будут, а если найдут, то умрут, как этот придурок. — Леха кивнул на Лепилу.
Вдруг непонятно по какой причине застывший на табуретке труп шевельнулся, качнулся и начал заваливаться на бок. Фома и Леха вскрикнули от ужаса и отскочили к двери. Мертвый садист рухнул на пол, и от сильного удара о кафель его пробитый череп со стамеской в темени раскололся на две части, раскрылся как спелый грецкий орех, и окровавленные мозги вывалились на пол подобно студню.
— Черт его подери, этого Лепилу, напугал, — выдохнул бригадир и покачал головой. Даже после смерти Лепила внушал ужас.
— Пошли, — произнес Леха, взял бригадира под локоть и повел по коридору.
Через минуту Газила пришел в себя.
— Амбал сбежал, — тряся большой, коротко остриженной головой произнес он в сотовый, — и убил Лепилу.
В этот момент Герман как раз обсуждал с Альфредом условия продажи ему «Мерседеса». Они делили шкуру еще не убитого медведя и при этом по-деловому обсуждали тонкости сделки. Когда зазвонил телефон, Герман вальяжно, по-барски взял трубку и протяжно выговорил:
— Алло.
Когда он узнал о случившемся, то страшно разозлился.
— Как! — выкрикнул он и вскочил с кресла.
— А вот так! Сам не знаю как!
— Где Фома?
— Я его не видел, — ответил Газила.
— Ладно, сейчас я к вам спущусь. — Герман быстро набрал номер телефона Фомы и стал ждать.
А тот в компании Алексея двигался к входной двери. Коновалов осматривал коридоры, искал глазами Катю, но ее нигде не было. Когда зазвонил телефон в кармане у бригадира, они уже стояли возле выхода.
— Возьми трубку и ответь, — процедил Коновалов и ткнул Фому автоматом в бок.
— Да, — ответил тот.
— Ты где бродишь? — с ходу рявкнул Герман. — Амбал убил Лепилу и…
— Знаю, — спокойно ответил тот, — он взял меня в заложники.
У Германа челюсть отвисла от ужаса. Он молчал и не мог произнести ни слова.
— Вы где? — спросил он после паузы.
— Мы у входа, собираемся свалить отсюда, — отчитался бригадир.
— Сваливайте, — рявкнул босс и повесил трубку. Он быстро набрал телефон водителя джипа, поехавшего отвозить Виктора Демина и его дочь в госпиталь, и стал ждать ответа. Он надеялся, что те еще в пути и он сможет вернуть их обратно.
«Навигатор» несся по ночным московским улицам.
Ехали быстро, лихо проходя повороты. От этого Светлану затошнило, и водитель по просьбе Витька сбросил скорость. Когда остановились у ворот госпиталя имени Бурденко, Светочка с облегчением сказала:
— Ну, наконец-то доехали.
— Я так медленно никогда в жизни не ездил, — с обидой произнес бандит и смачно сплюнул на асфальт.
Виктор, Света, а за ними и медсестра вышли и направились к проходной. В этот момент зазвонил сотовый телефон в кармане у водителя. Тот уже развернулся и хотел ехать обратно в офис, но вынул трубку, включил связь и услышал грозный голос босса:
— Где лысый и девчонка?
Бандит сразу понял, кто звонит, и аж подскочил в кресле.
— Они только что вышли из машины и направляются в госпиталь.
— Верни их любой ценой, — заревел Герман, — и вези сюда.
Обескураженный водитель надавил на педаль газа с такой силой, что «Навигатор» пошел юзом и одним махом развернулся на пыльной дороге. Его мотор дико взревел, шины завизжали, и этот пронзительный визг покатился по ночному городу пугающей волной. Демин обернулся на звук и с тревогой стал наблюдать за виражами иномарки. Внедорожник на огромной скорости понесся к воротам, а Виктор почему-то подумал, что он хочет их сбить.
— Бежим, — крикнул он медсестре, поднял на руки Светлану и кинулся к воротам. Молоденькая сестричка, неуклюже переступая на высоких каблуках, затопала за Витьком, но никак не могла его догнать. А тот несся быстрее ветра. До проходной им оставалось несколько метров, а джип нагонял их.
Виктор подбежал к двери будки, стоящей возле ворот, схватился за ручку, дернул ее, но она оказалась запертой изнутри. Охранники, видимо, спали, и дверь на ночь закрыли. Витек начал колотить к нее ногой и при этом кричать:
— Откройте, помогите, за нами гонятся бандиты!
Заспанный секьюрити мгновенно проснулся от звучных ударов, выбежал к двери, заглянул в глазок и увидел мечущегося на улице лысого человека. Решил отворить засовы, но вдруг услышал возгласы Демина про бандитскую погоню. Желание открывать дверь у бравого охранника мгновенно пропало, и он, прильнув к глазку, стал наблюдать за происходящим.
Джип резко затормозил и, прочертив на асфальте черные полосы, скользил по нему, как по льду, еще десять метров. Как только он остановился, водитель выскочил и, выставив перед собой пистолет, кинулся к Демину.
— Стоять, быстро в машину, — закричал он, — пристрелю.
Витек замер в нерешительности, а Светочка тихо прошептала ему на ухо:
— Опять поедем на этой противной машине?
— Может быть, — процедил отец, поставив дочь на асфальт.
— В машину, — заревел бандит и передернул затвор своего пистолета.
— Нас отпустил ваш босс, — попытался поправить положение Витя, — он нам разрешил уехать.