Терминатор и Дюймовочка Бадин Андрей
— Сто.
— Чего сто? — не понял Демин.
— Сто рублей, — с надеждой в голосе повторил парень и заискивающе посмотрел на друзей.
— Мы тебе дадим сто рублей, если ты согласишься с утверждением, что ты деревня, — настаивал Коновалов. Он вынул из кармана мятую сторублевку и показал парню.
Как только тот увидел деньги, глаза у него сразу заблестели. Он представил, что на эту сумму купит подарки своей жене Матрене, а себе бутылку.
— Ну, вы, конечно, угадали, я из деревни, но в Москве уже пять лет и прописку получил.
— Тогда держи свою монету. — Коновалов передал ему деньги и прошел в здание. — То, что ты из деревни — это хорошо, и то, что ты не черный, не «лицо кавказской национальности», тоже. Хотя у национальности лица быть не может.
Они быстро поднялись на лифте на шестой этаж и после того, как одарили дежурную медсестру еще одной сторублевкой, беспрепятственно прошли в палату Светланы Деминой. Та уже спала, но Витек не удержался и разбудил ее.
Он сел на кровать и нежно погладил дочь по щеке. Света приоткрыла глаза и, увидев отца, улыбнулась.
— Папа, — тихо, спросонья произнесла она. — А ты мне снился. Мне приснилось, что я лечу на самолете, что мне делают операцию и она проходит успешно. Я выздоравливаю.
— Так и будет, милая, — прошептал Витек. — Я пришел тебя обрадовать: мы нашли деньги, и завтра ты полетишь в Америку. Там тебе сделают операцию, и ты станешь здоровой. Все будет хорошо, как в твоем прекрасном сне.
— Правда, папа? А я думала, что это только сон и что я умру.
— Не умрешь.
Пока Виктор разговаривал с доченькой, Алексей и Катя разложили продукты на тумбочке и двух стульях и начали открывать банки и разворачивать угощения.
Чего здесь только не было! В стеклянных баночках возвышались горки черной и красной икры, на бумаге возлежал нарезанный варено-копченый осетр, в баночке грудились грибочки, а мягкий белый хлеб издавал ни с чем не сравнимый аромат. Дольки колбасы, сыра и ветчины нескольких сортов образовывали большую пирамиду и ласкали взгляд своим видом. О конфетах, пирожных и шоколадках и говорить не приходилось. Они лежали в целлофановых пакетах и ждали той минуты, когда попадут в рот.
При виде угощений в желудках у Алексея и Виктора обильно выделился сок, и каждая секунда промедления болью отразилась в их изголодавшихся телах. Они много месяцев питались только хлебом с чаем, и от запаха колбасы и ветчины у них закружились головы.
Наконец Алексей отрезал несколько ломтиков сминающегося в пальцах белого хлеба, намазал на них тонкий слой масла, а затем толстый слой черной икры. Катя взяла два самых больших бутерброда и подошла к Светлане.
— Угощайся, — предложила она.
Света робко посмотрела сначала на аппетитного вида бутерброды, потом на отца и непроизвольно сглотнула прихлынувшую слюну.
Витек и Света всегда жили небогато. И черную икру себе не могли позволить, а красной лакомились только по праздникам, да и то в малых количествах. И всякий раз, когда случалось купить баночку красной икры, Виктор большую ее часть отдавал Светлане.
— Бери, это тебе, — Катя подала Свете один бутерброд, а второй оставила себе. — Теперь мы всегда будем их есть. — Она открыла рот и откусила небольшой кусочек.
Светлана последовала ее примеру, а за детьми начали трапезу и взрослые. Ели не спеша, мерно прожевывая пищу, запивали ее соками, и через час все были сыты и довольны. Но больше всех радовалась Света. Отец вместе с угощениями принес хорошую весть, и теперь у нее появилась надежда на выздоровление.
— А мы деньги достали еще для двоих детей, — похвастался Витек. — Завтра они с тобой в Америку полетят, и их тоже прооперируют.
— Да?! — воскликнула Света. — Ты молодец, папа!
— Ей спасибо, — Виктор указал на Катю, — она помогла деньги достать, без нее мы бы не справились.
— Спасибо тебе, Катенька, ты очень добрая и хорошая, — произнесла Света и вдруг заплакала от радости.
Катя довольно улыбнулась, и ей вдруг захотелось помочь еще кому-нибудь.
— Ладно, доченька, пора прощаться, — сказал Витя и сложил остатки пищи в тумбочку. — Ты спи, а то уже одиннадцать часов вечера. Завтра утром мы придем и соберем тебя в дорогу. — Он нежно поцеловал Свету в обе щечки, погладил по лысой голове и накрыл одеялом. — Спи, родная.
Катя и Алексей поджидали Виктора в коридоре.
— Ты почему не сказал, что вместе с ней летишь? — спросил Леха.
— Боялся сглазить. Вдруг профессор другого сопровождающего пошлет.
— Тогда сам возьмешь билет, сядешь в самолет и сам отправишься, но не в Америку, а в Мексику, — невозмутимо произнес Коновалов.
— А как же виза, документы?
— Я тебе кое-что объясню, и ты попадешь в Америку зайцем.
— Как зайцем?
— А так, без паспорта и документов. Я сам таким способом шесть раз там был. — Алексей ехидно улыбнулся. — Когда прилетишь в Мехико, пойдешь в русский квартал, я тебе скажу, к кому обратиться, и купишь у него американский паспорт. Наши эмигранты любые документы подделывают. Потом переедешь в США на машине и окажешься в Лос-Анджелесе. Оттуда переправишься в Вашингтон.
— А я и забыл, где ты работал, — улыбнулся Витек.
— Как бы мне забыть, где я работал, — тяжело вздохнул Алексей и покачал головой.
— Я вот что хотел спросить, — начал Демин, — куда деньги девать? Может, их тут оставить, в Светкиной палате?
— Я думаю, не надо оставлять, а то их медсестры или врачи сопрут, — посоветовал Леха. — Завтра придем, а их нет, и кто взял — не найдешь. Надежнее с собой носить.
— А может, спрятать за батарею, никто же не будет знать, что там деньги.
— Я бы не рисковал.
— Батарея за тумбочкой, давай я схожу, положу. Даже дочка не будет знать, что они рядом.
— А вдруг кто-то пыль начнет протирать, увидит сумку, откроет ее и чокнется от радости?
— Я схожу положу, а то с ними боязно таскаться. — Витек настаивал на том, чтобы оставить доллары в больнице.
— Тебе решать, твоей дочери нужны деньги на операцию, — перестал противиться Алексей и махнул рукой.
— Пойду. — Демин тихо открыл дверь, зашел в палату, и его больше минуты не было. Он вышел довольный и с ног до головы пыльный. Ему пришлось залезать под кровать Светланы, чтобы запихнуть сумку с долларами за батарею. Он взял с собой тысячу и передал ее Лехе. — На, спрячь, я прихватил на всякий случай.
— Ну, поедем домой, — Катенька устало посмотрела на друзей. — А то уже спать хочу — поздно. Вы же обещали за мной ухаживать.
— Поедем, — сказал Коновалов, и все направились к лифту.
— Возьмите меня на ручки, — вдруг попросила Катя Алексея, — пожалуйста, а то ножки болят.
Коновалов беспрекословно обхватил легонькую Катю за талию, приподнял и усадил на свою руку. Девочка обхватила его шею, прижалась к груди и положила голову на могучее плечо. Алексей погладил ее по голове, и девочка моментально уснула.
— Намаялась она за день, — прошептал Виктор.
— Притомилась, пусть поспит. — Алексей, стараясь не делать резких движений, вошел в лифт и нажал кнопку нижнего этажа.
Герман, Фома, Шаман и Газила с Дуболомовым подъехали к госпиталю имени Бурденко.
— Жабов сказал, что Демина лежит в третьем корпусе на шестом этаже. Вот это здание, — бригадир указал пальцем, и большой бриллиант в массивном золотом перстне лучезарно сверкнул.
— Будем ждать, — решил Герман. — Наверно, они у нее.
— Почему ты так думаешь?
— А ты поставь себя на место этого Демина. Что бы ты сделал после того, как получил столько денег?
— Накупил бы жратвы, выпивки и…
— И… Ты знаешь, что твою дочь отправят в Америку на операцию, и ты, естественно, захотел бы оставшееся время провести с ней. А заодно обрадовать ее известием о том, что деньги найдены и операция состоится.
— Наверное, я бы так и поступил, — согласился Фома.
— Значит, они у нее в палате, едят, пьют и радуются, — усмехнулся Герман, — но скоро пойдут домой, так как девочка больная и ей надо спать. Тут мы их и встретим.
— Откуда ты все знаешь?
— Психология. Это наука о поведении человека, о его мотивациях, о том, что он хочет и чего не хочет. Все мы одинаковые, все думаем об одном и том же, все хотим одного и того же — жить хорошо, спокойно и безбедно.
— Спокойно и безбедно жить не получится. Маленькие деньги приносят малые хлопоты, а большие — большие.
— Это верно.
— Как это Альфред додумался до того, чтобы нам предложить отдать ему украденную у него сумму? — Фома покачал головой.
— Он очень жадный. Он даже на своей дочери экономит, хотя треплется, что обеспечивает ее по высшему разряду. На той неделе я к нему заехал по делам, и мы с ней в прихожей столкнулись, я увидел, во что она одета. Вещи добротные, но недорогие, с вещевого рынка, а не из бутиков. Я своих детей одеваю в самое дорогое и красивое, покупаю самые дорогие игрушки и выполняю любые, даже самые бестолковые просьбы. Например, меня пацан попросил купить ему автомобиль. Ему скоро шесть, а он просил автомобиль. Прикинь. Увидел в каком-то фильме, как дети гоняют на мини-багги, и захотел такой же, а он стоит восемь штук баксов.
— Купил? — улыбнулся Фома.
— Купил. Теперь он на даче по двору носится, все клумбы перепахал. Жена от садовника требует, чтобы на клумбах росли цветы, а разве они будут расти, когда по ним колесами? Садовод плачет крокодиловыми слезами, хотел увольняться, но я ему пригрозил, что накажу, и он остался. Но мне пришлось ему зарплату повысить до штуки баксов в месяц.
— Дети, — улыбнулся Фома. — Я свою тоже балую, хотя, наверное, зря, может вырасти стервой. Она капризничает, просит себе подарок на день рождения, хотя я ей подарил дорогую большую куклу. Она говорит, что этого мало, и требует еще один, подороже. Ну, мы поехали в «Детский мир», весь магазин обошли — ей ничего не нравится. Я спрашиваю: «Чего же ты хочешь?» А она отвечает: «Это». Я взглянул и ахнул. Она хочет, чтобы я ей подарил спортивную «БМВ-Z-6». Настоящую. Верка увидела ее на улице и требует, чтобы я ей подарил такую же машину.
Герман усмехнулся.
— На полном серьезе требует, со слезами и истерикой. Закатила на улице концерт, прямо возле этой злосчастной «БМВ», будь она неладна, прохожие останавливаются, сердобольные старухи за нее заступаются, требуют купить то, что она хочет.
— Ха, — развеселился Герман, — ну и чем дело кончилось?
— Ну я растопырил пальцы и быстро, в двух словах, объяснил зевакам, чтобы они валили подобру-поздорову, а то им придется моей дочери на подарок раскошелиться. Через секунду рядом никого не осталось. Я схватил Веруньку в охапку, запихнул в джип и поехал домой. А чтобы она не капризничала, шлепнул по попке пару раз. Сразу успокоилась. Тоже мне, девятилетней пацанке подавай «БМВ» за пачку «головастиков».
— Да ты жмот, — с издевкой сказал босс, — купил бы дочке тачку, не жидился, пусть ездит, деньги-то есть.
— Деньги есть, но дело в принципе. Рано ей такие подарки дарить.
— Вон Репа своей Катьке тоже автомашины дарит, только игрушечные и подержанные. — Герман засмеялся, а за ним Фома и Шаман.
— Вообще-то мне самому та «бээмвэшка» понравилась, цвет — малиновый перламутр. Вот я думаю, может, мне купить такую? — Фома цокнул языком и мечтательно посмотрел на братанов. Они понимали толк в дорогих красивых машинах.
— А что, — поддержал его Герман, — вот вернем Катьку Альфреду, и пусть он наш простреленный джип «Навигатор» обменяет на новый.
— А мне по дешевке продаст «БМВ». У него одна такая есть, — добавил Фома.
Коновалов с Катей на руках, а за ними и Демин вышли из третьего корпуса и направились к выходу с территории госпиталя.
— Вон они, — произнес бригадир и указал рукой на троицу.
— Ждем, пока они выйдут в главные ворота, затем нападаем и захватываем в заложники. — Герман поднес рацию к губам. — Всем, я Первый, быть начеку, клиенты на подходе.
Двенадцать «крутых кулаков» с автоматами в руках приготовились к захвату. Их автомобили были расставлены вокруг главного входа, и парни ждали появления троицы.
Коновалов нес спящую Катю и старался не споткнуться, так как асфальт на дороге был весь в выбоинах. Как только они вышли из проходной, им сразу бросились в глаза пять припаркованных у тротуара иномарок.
— Мне кажется, это засада, — только и успел произнести Коновалов.
В это мгновение Герман скомандовал: «Вперед!» Двери всех автомашин одновременно открылись, оттуда выскочили бойцы в масках и бронежилетах, с миниатюрными автоматами в руках и ринулись к опешившим друзьям.
— Держи Катю, — прошипел Алексей и осторожно переложил девочку в руки друга. Бежать им было некуда, сзади стеной возвышался забор госпиталя, а бойцы наступали слева и справа. Поэтому Коновалов решил обороняться. Он надеялся, что стрелять из автоматов в них не будут, а постараются захватить живьем.
Первый «крутой кулак» налетел на Алексея, как орел на кролика, целясь прикладом в голову. Но Леха не был кроликом, отошел на шаг, наклонился, а боец по инерции проскочил мимо. Вдобавок Алексей выставил ногу, а парень споткнулся и заскользил по асфальту рыбкой. Пролетел пять метров, пробил кусты у ограды госпиталя, врезался головой в кирпичную стену, высек сноп искр и вырубился.
Демин не мог помочь Лехе — у него была на руках Катя, поэтому отошел подальше и наблюдал за боем.
Второй боец оказался проворнее. Подбежал к Коновалову сзади, обхватил за талию и изо всех сил толкнул на землю. Но Леха попятился и сумел удержаться на ногах. Тем не менее он был стреножен, и обороняться ему стало сложнее. Третий братан с ходу попытался ударить ногой в голову, но Леха успел уклониться, и большой, с рифленой подошвой ботинок, напоминающий совковую лопату, просвистел возле его уха.
Алексей первым делом попытался освободиться от парня на поясе. Тот сковывал его движения и мешал передвигаться, а в сражении с несколькими противниками движение — это жизнь. Он обхватил его голову, нащупал пальцем глаз и сильно надавил. От сильной боли боец вскрикнул, отцепился от талии, зажал лицо руками и повалился на асфальт.
Еще один «крутой кулак» разбежался и в прыжке нанес Лехе сильнейший прямой удар ногой в грудь. Он попал прямо в солнечное сплетение и мог бы проломить грудину и ребра, но Коновалов согнулся и самортизировал его.
Лехин ответ был стремителен и неуловим. Он подбил опорную ногу, и боец шлепнулся головой об асфальт. Сильно долбанувшись о бордюрный камень головой, он потерял сознание.
Вдруг Коновалов увидел, как сразу трое нападавших бросились на Демина. Тот отскочил и кинулся наутек. Он бежал с Катей на руках, а та открыла глаза и проснулась.
— Ой, мы бежим! — воскликнула она.
Витек понял, что с ребенком на руках ему не оторваться, и быстро поставил ее на ноги.
— Сматываемся! Быстрее! — прокричал он, и от этого его вопля Катя окончательно проснулась. Витя схватил ее за руку и потащил за собой.
Трое тренированных «крутых кулаков» мчались, подобно табуну коней, и Коновалов понял, что ему их не догнать. Он был быстрый, сильный, но массивный и находился не в лучшей спортивной форме. Тогда он предпринял следующее: бросился за преследователями и на бегу боковым ударом кулака в голову сшиб еще одного, устремившегося за ним бандита. Тот рухнул как подкошенный, а Леха на лету выхватил у него из рук автомат, передернул затвор, обернулся и полоснул очередью по нападавшим. Он стрелял не в тех, троих, преследующих Витька и Катю, а в рвущихся к нему пятерых боевиков.
Автоматная очередь громом с ясного неба разорвала ночную тишину Москвы. Пули смертоносным роем устремились к бандитам и настигли их. Всем пятерым досталось по одной. «Крутые кулаки» с криками попадали на асфальт и, матерясь и причитая, заерзали как ужаленные. Дело в том, что Коновалов полоснул по ногам. Подкошенные отморозки распластались на дороге, не в силах терпеть боль и унижение. Они не могли сдержать своей ярости и открыли шквальный автоматный огонь вслед Лехе. Теперь пули засвистели вокруг него. Он пригнулся и что было силы помчался подальше от ужасного места. Его спасло то, что расстояние было велико, да и с точностью попадания у парней были большие проблемы.
Герман, Фома и Шаман сидели в «Мерседесе» и, естественно, не принимали участия в захвате. Но они видели все. Бойню также видели расположившиеся в соседней иномарке Дуб и Газила.
Герман приказал им остаться в автомобилях, так как для «черной» работы у него имелась куча отмороженных полудурков.
Когда Герман увидел, как Коновалов расправляется с «быками», то понял, что этот орешек им не по зубам.
— Оставшиеся, вперед! — рявкнул в рацию Тыча, и два «Мерседеса» рванулись в погоню.
Витек и Катя неслись по освещенному проспекту, от страха не догадавшись свернуть в полутемные дворы. Они удалились от Алексея на сто метров, и силы у них были уже на исходе. «Крутые кулаки» их догоняли, а Коновалов находился далеко и не мог им помочь. У него даже патронов не было, чтобы выстрелить, но автомат он выбрасывать не стал.
Виктор остановился, обернулся, заслонил телом Катю и выставил руки вперед, показывая, что он умеет драться и готов к бою. На самом деле Демин спортом никогда не занимался, никогда не дрался и в жизни мухи не обидел бы. Тем не менее запыхавшиеся братки в нерешительности остановились и осмотрелись. Они видели, что его убойный дружок далеко, а им на помощь несутся два «мерина». Бойцы окружили парочку, направили на них автоматы и скомандовали:
— Руки вверх!
Увидев нацеленный себе в голову «калаш», Витя чуть в штаны не наложил. Беспрекословно поднял руки и затрясся, как осиновый лист на пронизывающем ветру.
Герман притормозил возле компании и первым выскочил из машины.
— Запихивайте их в «мерс» и сваливаем, а то амбал ковыляет. А вы, — рявкнул он Газиле и Дуболомову, — уничтожьте его.
Коновалов бежал быстрее ветра, и расстояние стремительно сокращалось, но он видел, что не успевает, — Витька и Катю запихнули в машину и увезли.
Теперь он видел, как его «старые» знакомые — Дуб, Газила и еще трое отморозков направили автоматы на него. Коновалов встал как вкопанный. Бандиты передернули затворы и, не раздумывая, открыли ураганный огонь по бедному Лехе.
Он кинулся рыбкой в кусты, живой изгородью отделяющие проспект от темного спасительного двора. А град пуль, посшибав листики с ровно подстриженных кустиков, умчался во мрак.
— За ним! — гаркнул Газила и первым кинулся в погоню.
«Мерседес» уносил Витька и Катю от Алексея Коновалова. Шаман лихо рулил по пустынным улицам, со свистом шин преодолевая повороты.
— Значит, так, — сидящий на переднем сиденье Герман обернулся к расположившимся сзади заложникам. — Можете попрощаться с вашим дружком, его сейчас убьют, если уже не убили.
Услышав эти слова, Катя ахнула, и на глазах у нее появились слезы, а Витек, наоборот, усмехнулся и ответил:
— Вам его еще надо поймать.
— Пуля поймает, — добавил сидящий рядом с Деминым Фома.
— Мы знаем, зачем вы ее захватили и зачем вам деньги, — босс кивнул на Катю.
— Ну и зачем? — бравируя, спросил Витя.
— Твою дочь лечить.
Демин мгновенно потерял дар речи, и у него затряслись руки. В этот миг он вдруг испугался за свою маленькую, слабенькую, больную доченьку. Он боялся, что бандиты могут с ней что-нибудь сделать, но самым страшным для нее было то, что завтра ее не отправят в США на операцию.
— Ты ее скоро увидишь, — пообещал Герман.
Несмотря на бахвальство мафиозного босса, Коновалов был жив и здоров, но только находился в смертельной опасности. Он пробирался по кустам вдоль высотного дома в надежде на спасение. Оружие не выбрасывал, а надеялся при случае раздобыть патроны.
Оголтелые «крутые кулаки», зная, что магазин в его автомате пуст, преследовали Леху даже не пригибаясь. Шли цепью и иногда давали короткие очереди по маячащим в глубине дворов теням. Разбуженные пальбой горожане холодели от ужаса в своих теплых постелях и думали: «Что это? Балуются китайскими хлопушками дети, еще один путч или война?»
А это была маленькая охота пяти вооруженных до зубов головорезов на одного беззащитного человека. Но таким ли уж он был беззащитным?
Алексей подбежал к мусорному контейнеру и вдруг увидел на куче хлама пустую круглую консервную банку из-под маринованной селедки. Ее тонкая, с зазубренными краями металлическая крышка была приоткрыта и держалась на честном слове. Коновалов схватил банку и кинулся в темноту. Нет, он не на запах повелся, а на железо: отломал крышку, а банку метнул в куст. Та с пронзительным грохотом ударилась о ствол дерева, чем привлекла внимание отставших братанов.
— Он там, быстрее, — рявкнул Газила и ускорил шаг. На бегу он начал стрелять на звук, но попал только в деревянный детский домик, в качели и в песочницу. Коновалов спрятался за толстым стволом липы, наблюдая, как бандиты приближаются. Он наметил цель — шедшего ближе всех к нему бойца и, размахнувшись, метнул в него крышку от селедочной банки. В тишине ночи послышался свист, удар, а потом дикий, душераздирающий вопль. Пущенный диск врезался в шею парня, порвал мышцы, и тот свалился на землю. Алексей вновь побежал, а вслед ему засвистели пули. Когда же автоматные очереди стихли и стало ясно, что «крутые кулаки» опять промазали, воцарилась гробовая тишина.
— Он его крышкой от селедочной банки вырубил, — с испугом произнес Дуб, встав над телом соратника.
— Да, этот чувак непростая добыча, — констатировал Газила и непроизвольно выпустил сильную струю зловонного газа. Никто его выходки даже не заметил, так как все были сильно напуганы. Дуб достал телефон.
— У нас ЧП, босс, — доложил он, — амбал ранил одного из наших. Крышкой от консервной банки горло перерезал. Надо вызвать «Скорую».
— Как перерезал? — переспросил главарь.
— Он на помойке нашел банку селедки, — начал объяснять Дуб, — рыбу съел, крышку оторвал и швырнул в братана. Теперь он лежит и кровью истекает.
— Тем более пристрелите этого гада, — заревел Герман и отключился. Он был очень зол, так как понял, что его задание на грани срыва.
— Босс приказал его убить, — передал слова Германа Дуб. — Надо его убить, иначе Тыча нас всех замочит.
Все понимающе закивали и с опаской двинулись дальше, оставив раненого истекать кровью.
— Он, наверное, уже сбежал, — с надеждой высказался Дуб, — у него вон сколько времени было.
А Коновалов и не думал отступать. Он решил проучить наглых бандитов, а одного захватить в плен и выведать, куда отвезли Катю и Витька.
Алексей бесшумно продвигался по кустам, ища кирпич или камень. Наконец наступил на что-то большое, а когда поднял, то увидел пустую бутылку из-под дешевого суррогатного шипучего напитка «Ив Роше», именуемого в народе шампанским. Сосуд был целым и пригодным для применения в бою. Алексей взял бутылку за горлышко и повертел в пальцах, очищая от песка.
Он видел приближающихся боевиков, видел, что их ряды поредели, а уцелевшие проявляют некоторое беспокойство. Леха дождался, пока они подойдут ближе, размахнулся и метнул бутылку в ближайшего бойца.
Тяжелый, из толстого, прочного стекла сосуд с тихим свистом описал в воздухе дугу и рухнул на голову Газиле. Раздался глухой, похожий на деревянный, стук и вопль бандита. От сильного удара голова его дернулась, он потерял сознание и упал в траву. При этом целехонькая бутылка шлепнулась рядом.
Увидев тело братана, бандиты пришли в ужас. Опять начался шквальный автоматный огонь во все стороны. Стреляли нервно, впопыхах, в страхе и наугад. Никто не видел, откуда прилетела бутылка и куда надо палить. Алексей тем временем успел заскочить за угол дома и переждал обстрел.
— Герман, у нас опять потери — ранили Газилу, — дрожащим от страха голосом проговорил в трубку мобильника Дуб. — Он в него бутылку из-под шампанского метнул и попал точно в лоб. Газила лежит весь в крови, без сознания и тяжело дышит.
— Убить его, гада! — снова приказал Герман.
Трясущимися пальцами Гриня выключил телефон и произнес:
— Надо его убить. Босс рвет и мечет.
— Да как его убьешь, — запричитал боец, — если он без оружия такое вытворяет. Самим бы в живых остаться.
Алексей не слышал их прений, а обдумывал, чем бы еще им насолить. Вдруг он увидел свое любимое оружие из арсенала природных подручных средств. Это была щебенка.
Днем рабочие укладывали асфальт и насыпали ее целую гору для своих нужд. Алексей наклонился и выбрал самые большие камешки.
— Время собирать камни, — прошептал он себе под нос.
Бандиты приближались к месту решающей битвы, а Коновалов готовился к очередной атаке. Он вынул из автомата ремень, сложил вдвое и выровнял по длине. В образовавшуюся петлю положил камень, и получилась самая настоящая праща — оружие наших первобытных предков.
Во времена учебы в разведшколе Коновалов много часов проводил на практических занятиях по метанию камней из пращи, и тогда это у него неплохо получалось. Теперь пришлось вспомнить давно забытые, но не утраченные навыки. Он подождал, пока боевики выйдут на дорогу, выбрал цель, раскрутил пращу и метнул первый камень.
— А теперь время их разбрасывать, — выпалил он, благословив первенца на праведный полет.
Булыжник величиною с куриное яйцо на огромной скорости врезался в глаз бандиту, тот вскрикнул и, будто сраженный пулей, упал на песок. Его правый глаз моментально отек и превратился в синий, с примесью красного фингал. Парень катался по земле и стонал.
Идущий рядом Дуб вскрикнул от неожиданности, присел и закрыл голову руками. Для него страшнее всего было видеть ранение братана и не знать, как оно нанесено.
И опять «крутые кулаки» не смогли определить, откуда был нанесен сокрушительный удар. А Алексей, недолго думая, раскрутил пращу и завалил второго бандита. Он упал рядом с первым.
Оставшийся в одиночестве Дуб открыл беспорядочный огонь во все стороны, а Коновалов встал за дерево и раскручивал пращу в третий раз. Он прицелился в Дуба и совершил точный бросок. Булыжник просвистел в ночном воздухе и заехал ему в темя. Гриня охнул, прекратил стрелять и завалился ничком в зеленую траву. Из раны на затылке струей брызнула кровь. Камень рассек кожу на голове, но кости не проломил, так как череп Дуба оказался очень крепким.
Алексей выскочил из своего укрытия, приблизился к братанам и осмотрел их. Все были живы, но ранены. Коновалов собрал оружие и на некоторое время задумался.
«Что с ними делать? Оставить здесь, так они умрут от потери крови».
— Поднимайтесь, — рявкнул Коновалов и направил на братков автомат.
Те стали понемногу приходить в себя и вставать. Через минуту Алексей выстроил раненых и строем повел к госпиталю.
Герман послал Фому помочь Дуболомову и Газиле. Тот запрыгнул в простреленный, но ходовой джип «Навигатор» и помчался к госпиталю имени Бурденко, к тому месту, где захватили Катю и Витька. Именно там Дуб оставил «Мерседес». К этому же «мерину» Алексей и привел всю честную компанию.
— Фу, прибыли, — выдохнул Гриня и опустился на асфальт рядом с задней дверцей. Он был ранен легче всех, и поэтому сил у него осталось больше, чем у других.
— Открывай машину, — сурово проговорил Коновалов, — клади в салон братву, а то они концы отдадут из-за твоей нерасторопности. Кровью истекут.
Дуболомов беспрекословно начал выполнять приказ — распахнул дверцу и складировал на заднем сиденье Газилу и остальных братанов. Тех, кто не поместился в салон, пришлось уложить в просторном багажнике.
— Теперь садись за руль и поехали туда, куда увезли моих друзей, — скомандовал Леха.
— В офис? — спросил Гриня.
— В офис, — буркнул Алексей.
— Это куда? — Гриня сделал вид, что не понял вопроса.
— Туда, где находятся Катя Репутатская и Витя.
— А, они, наверное… — но договорить он не успел, так как ночной воздух разорвал пронзительный визг шин.
Возле них на большой скорости затормозил джип «Навигатор», из его окна высунулся ствол и плюхнулся автоматным огнем по Алексею Коновалову.
На долю секунды Леха успел опередить нападавшего — упал спиной на капот «Мерседеса» и перекатился за него. Пули ударили в крылья, в боковые стекла и двери дорогого автомобиля. Алексей присел возле переднего колеса и ждал, пока Фома расстреляет патроны и начнет менять рожок. И дождался. Грохот стих, и Леха, воспользовавшись паузой, поднял «калашников» над капотом и сам открыл ответный огонь. Теперь пули били в борта видавшего виды джипа.
Сидящий за рулем Фома, недолго думая, надавил на газ, и машина понеслась по шоссе. Он на большой скорости пролетел сто метров и лихо развернулся на дороге на сто восемьдесят градусов.
Тем временем Дуб залез в кабину «мерса», сел за руль и дал задний ход. Иномарка резко отъехала, оставив Леху без укрытия.
«Навигатор» приближался к Коновалову справа, а «Мерседес» остановился левее него. Алексей поднял автомат и начал очередями полосовать капот, переднюю решетку и ветровое стекло надвигающегося внедорожника. Бандит пригнулся в салоне, но останавливаться не собирался. Автомобиль мчался на Коновалова, и ему стоило больших усилий отскочить в сторону. Внедорожник пролетел мимо как ураган и чуть-чуть не столкнулся лоб в лоб с «Мерседесом». Фома вовремя поднял голову, увидел препятствие и сумел его объехать. Видя несущийся на него джип, Дуболомов закричал, как Кинг-Конг, и замахал ручищами. К счастью, аварии они избежали только благодаря мастерству Фомы. Хотя бригадир изрядно струсил — не ожидал, что «Мерседес» вырулит в лобовую. Затем он сбросил скорость и совершил еще один виртуозный разворот на сто восемьдесят градусов, отчего шины «Навигатора» засвистели и прочертили на асфальте четыре жирные черные полосы.
Тем временем Гриня нажал на газ, и «Мерседес» устремился к выбежавшему на дорогу Лехе. Началась своеобразная коррида. Коновалов стоял, широко расставив ноги, как матадор, а на него несся не бык, а «шестисотый» «Мерседес-Бенц SL». То, что произошло дальше, увидишь лишь в крутых американских боевиках. Фома в джипе воочию наблюдал, как Алексей начал разбег прямо на несущийся на него «мерин». Расстояние между ними стремительно сокращалось, и их уже разделяло пять метров, четыре, три, два… Фоме показалось, что амбал подвергает себя смертельной опасности, но… Когда до столкновения оставались сантиметры, Алексей подпрыгнул над капотом, развернулся боком и выставил обе ноги вперед. Автомобиль врезался в него, ноги пробили ветровое стекло, и Леха оказался в салоне. Дуболомов закрыл лицо руками и на происходящее не смотрел. Дождь из разбившегося вдребезги ветрового стекла брызнул в него и окатил с ног до головы.
Алексей пролетел сквозь стекло удачно. Он во время прыжка боялся задеть крышу, но правильно выбрал высоту и очутился в салоне, возле Дуба.
— Еще раз привет, — прохрипел он, когда очухался после сильнейшего удара.
— Ппп-рррии-вветтт, — заикаясь, выговорил Гриня.
— Ты что, решил свалить? — рявкнул Коновалов и схватил Дуба за грудки.
— Нет, прости, я хотел….
— Где Катя и мой друг?
— Он, наверное, в спортзале, в подвале, а Катька, наверное, дома, с папой-Репой.
— С каким еще репой? — не понял Леха.
— Это его кличка — Репа, он ведь Репутатский, вот его и прозвали — Репа.
— Где ваш спортзал?
— Он в центре города, недалеко от станции метро «Пушкинская», во дворах, в здании старой котельной.
— Поехали, покажешь.
— Если я вам это место выдам, то они меня убьют, — взмолился Дуб.
— А так я тебя убью, — начал злиться Коновалов. Его изумляла тупость парня.
Фома, находившийся под впечатлением виденного, уже потом пришел в себя и нажал на педаль газа. Джип помчался к «Мерседесу», а тот от него.
— Ты водить-то умеешь или сел за руль первый раз? — съязвил Леха над ухом Грини.
— Я в школе ДОСААФ обучался на шофера, — оправдался тот и прибавил скорости.
— Ни хрена ты водить не умеешь, — злился Коновалов. — Ну-ка притормози у тротуара, я за руль сяду и покажу тебе, салаге, как надо рулить.
Дуб выполнил приказ и остановился на светофоре. Алексей схватил его за шиворот, перетащил на правое сиденье, а сам сел за руль. Эта рокировка заняла у них пару секунд, но и этого было достаточно, чтобы Фома их нагнал.
Алексей нажал на акселератор, и иномарка с такой силой рванулась с места, что и Леху, и Гриню, и остальных «крутых кулаков» вдавило в кресла. Те, что были в багажнике, спрессовались так, что косточки захрустели. Пока «Мерседес» набирал скорость, Фома поравнялся с ним и приблизился так, что их борта на мгновение коснулись друг друга. Бригадир сначала хотел столкнуть «мерс» с дороги, но потом передумал. Он опасался, что трехтонный гигант сам разнесет джип.
Фома опустил стекло правой двери, выставил автомат в окно и открыл ураганный огонь по «мерину». Пули пробивали стекла, двери и крылья «Мерседеса», и Лехе пришлось резко затормозить. Джип по инерции пролетел вперед, а он вновь нажал на педаль, догнал его, перестроился ему в хвост, выставил в окно автомат и полоснул очередью. Пули били в тонированные стекла джипа, и Фоме за рулем пришлось в экстренном порядке пригибаться. Скорость резко упала, и несущийся сзади «Мерседес» врезался ему в бампер.