Огненный шар Романова Галина
— Да очень просто. — Жан вышел вперед и направился прямо к часовому.
— Документы, — строго спросил молоденький солдат, пока старший караула проверял их у других.
— В штабе завис Интернет. Это со мной, настройщики. Вот ты тут стоишь, а вождь на сайт выйти не может. Какой у него телефон? — обратился Жан к растерявшемуся Нику.
Ник назвал кучу номеров наугад, не понимая, что хочет Жан.
— Это Билайн, — утвердительно сказал Жан. — Вот видишь, у Ленина, Сталина, кого там еще… телефоны зависли?
— У Дзержинского, — добавила Ин.
— Да, у Дзержинского тоже Билайн, а у Керенского — Мегафон. Как они могут связаться друг с другом, если ты своей винтовкой с этим, как его, штыком им помехи делаешь? Пропустить моих сотрудников в штаб, немедленно.
Жан вежливо отодвинул караульного рукой в сторону и зашагал впереди всей компании.
— Это кто такие? — спросил второй караульный.
— Наладчики какие-то, — провожая взглядом лихую четверку, произнес солдат.
— А что чинить пошли?
— Интернет у Ленина.
— Чего?
— Билайн у Сталина, чтобы Дзержинский связался с Мегафоном Керенского.
— А, понятно, — караульный махнул на него рукой и продолжил нести службу.
У входа в сам Смольный тоже стоял караульный, но это уже был толстомордый матрос.
Жан замедлил шаг.
— Эту рожу обойти будет нелегко, — произнес он, но продолжал движение прямо на матроса.
— Эти со мной, — на ходу произнес Жан.
— Вы к кому? — остановил их караульный матрос.
— Тебе что, не звонили?
— А что, у меня телефон есть? — удивился матрос. — Он только в штабе.
— Конечно в штабе. Пора свой иметь. Мы к товарищу Сталину. Он нас ждет.
— А мандаты?
— Мандаты на обратном пути покажем. — Жана подтолкнули вперед два здоровенных солдата, которым он мешал пройти, и он оказался внутри здания. — Чего стоите, идите сюда. Пропусти их, иначе товарищ Сталин сам спустится и ты будешь стоять уже не такой розовый, как сейчас.
Матрос от удивления зажмурил глаза и потряс головой. Он, не сказав ни слова, отошел в сторону, пропуская остальных.
По длинному коридору Смольного Жан вел своих друзей, как будто был здесь уже не в первый раз. С обеих сторон было много дверей. На некоторых висели приколотые бумажки с фамилиями, на других вообще ничего не было. В коридоре ходило множество людей с винтовками и пулеметными лентами на груди. Все они куда-то спешили, заходили и выходили из кабинетов. Женщины торопливо шагали с бумагами и пачками листовок, призывающих местное население принять участие в революционных событиях.
Ин читала надписи на дверях, пытаясь по фамилии узнать какого-нибудь знаменитого революционера, но ничего подобного ей не попадалось.
Жан уже стоял в конце коридора и дожидался остальных.
— Ну, и зачем мы сюда пришли? — спросила Лиза у Ника.
— А это вон у него надо спросить. Он нас сюда затащил.
Лиза подошла к Жану и встала рядом.
— Что будем делать? — спросил подошедший Ник.
— Ждать, — коротко ответил Жан. — Ленина будем ждать.
— Ты ночью ему ничего там не открутила? — Ник взглянул на Лизу. — У него с крышей проблемы, все перемкнуло напрочь.
В другом конце коридора появились трое мужиков. Они больше были похожи на крестьян, чем на солдат. Мужики шли медленно, тихо переговариваясь между собой и оглядываясь по сторонам. Тут из-за угла, куда заворачивал коридор, выскочил солдат с чайником, огляделся и, заметив молодых людей, направился к ним.
— Вы не скажете, где водички можно набрать? — спросил он.
Ин пожала плечами.
Он направился по коридору, заглядывая в каждую дверь. Его черный закопченный чайник с грохотом упал на пол, и он выругался, поднял его и обратился к человеку небольшого роста, подошедшему к нему.
— Человек хороший, где здесь можно водички набрать?
Тот стал ему объяснять, как и куда пройти.
— Премного благодарствую, — признательно произнес солдат.
— А вы, батенька, не с фронта ли сюда? — спросил тот самый человек.
— Смотри, — толкнула Ин Ника в плечо. — Кого-то он мне напоминает.
— Это, наверное, Свердлов, — попытался угадать Жан.
— Эх ты! — спохватилась Ин. — Это же Ленин. — Она схватила Ника за руку и потянула к себе.
— Да ладно? Что-то он уж совсем невысокий и лысый.
— Ленин, точно, — подтвердил Жан. — Я его в Мавзолее видел. Это он. Идемте к нему. Я его по бородке узнал.
Солдат с чайником поспешил в указанную сторону, а Ленина окружили трое крестьянских мужиков. Они обменялись с ним несколькими словами, и он пригласил их пройти в кабинет.
— Кто это? — подбежал Жан к стоявшему недалеко матросу.
— Ходоки к Ленину пришли, — ответил матрос.
— Да нет, тот, лысый.
Матрос строго посмотрел на Жана и повторил:
— Это Владимир Ильич Ленин, а не лысый. Вождь народа, дурень.
Растерянный Жан смотрел на дверь, за которой скрылся Ленин с ходоками.
— Там его кабинет? — обратился Жан снова к матросу.
— С какой целью интересуетесь? — матрос подозрительно взглянул на молодого человека.
— Мы ходоки из будущего, — сказал он.
— По личным вопросам Ильич не принимает. У него и в настоящем времени дел хватает без вас. Если что-то срочное, то это к товарищу Дзержинскому. Он разберется быстро.
— Этот точно тебя в Кресты запрячет, — шепнул Ник. — У него холодная голова, горячее сердце и длинные руки.
— А у этого где кабинет?
— Напротив.
Жан прикинул, где кабинет Дзержинского, и позвал всех за собой. Он постучал в дверь и просунул голову. У окна стоял высокий стройный человек в длинной старой шинели и курил папиросу.
— Товарищ Дзержинский, к вам можно? — смущенно произнес Жан.
Человек в шинели обернулся, и Жан сразу узнал железного Феликса по его худощавому лицу и совсем уж редкой бородке.
— Чем обязан молодому человеку?
— Желаем с вами поговорить, — начал Жан. — Мы с друзьями прибыли издалека и хотели узнать о событиях, происходящих в городе.
Дзержинский прошел к столу и сел на стул.
— Входите, если вы издалека. Я объясню вам обстановку на сегодняшний день в Петрограде.
Жан позвал своих друзей, и вот уже они расположились на стульях в кабинете Дзержинского.
— Я не буду спрашивать, откуда вы, — сказал он. — Сегодня вся Россия знает о событиях, происходящих здесь. Вам они неизвестны?
— Известны, — тихо произнесла Ин. — Нам хотелось узнать подробнее.
Дзержинский снова закурил, закашлял. Он отодвинул в сторону полную пепельницу окурков и стал рассказывать об обстановке в городе.
Когда он закончил, то встал и прошелся по комнате, затем позвонил и пригласил караульного.
— Все, шандец, допрыгались! — шепнул Ник. — Сейчас в Кресты, а затем — к стенке. Я слышал, что этот многих расстрелял.
Вошел солдат и принял стойку «смирно».
— Уважаемый, — хриплым голосом сказал Дзержинский. — Эти молодые люди прибыли издалека, и я прошу провести их в нашу столовую, хорошо накормить. По всей вероятности, они голодны, а нам голодные бойцы революции не нужны.
— Когда намечаете брать Зимний? — неожиданно для всех выпалил Жан.
— Революция, можно считать, уже началась, а Временное правительство, если не сложит своих полномочий сегодня, будет взято штурмом и уничтожено.
Жан тут же сразу вспомнил про Егора, который со своими друзьями кадетами должен быть в рядах защитников Зимнего дворца.
— Революция беспощадна к своим врагам, поэтому жестоко будет расправляться с каждым, кто встанет у нее на пути. Товарищ Ленин тоже неоднократно это говорил.
— А вот к нему попасть сложно?
— У него много других дел, поэтому постарайтесь отложить свою встречу на другое время.
— Мы так и сделаем, — после недолгого молчания сказала Лиза.
Глава 12
Караульный вывел молодых людей из кабинета.
— Идите за мной, — сурово сказал он.
Жан оглянулся на дверь кабинета Дзержинского, не выдержал и вернулся. Он приоткрыл дверь и снова просунул голову.
— Мы вас, товарищ Дзержинский, благодарим за ваше внимание к нам, — сказал он.
— Идите, идите. Нам нужны такие бойцы революции, — сказал он холодным голосом и бросил на молодого человека усталый взгляд.
Жан облегченно вздохнул, будто гора с плеч упала, огляделся по сторонам и поспешил за своими друзьями.
«Значит, Кресты миновали, — подумал он. — Кто его знает, этого революционера, может, он в порывах власти и нас под общую метлу сгребет в казематы с холодными стенами…»
Жан догнал своих друзей и обратился к солдату, который их сопровождал:
— Нам бы к Ленину, товарищ.
— О, это сейчас невозможно. У Ильича идет совещание и каждый день расписан по минутам, — сказал солдат.
Они шли в конец коридора, а Ник только и успевал читать на ходу надписи на дверях. Вдруг он остановился у двери без таблички.
— Догоняй, — крикнула Ин.
— Мне кажется, нам стоит зайти и сюда, — сказал Ник. — Здесь все так таинственно, надписи никакой нет, значит, тоже кто-то из великих засел.
— Чей кабинет? — спросил солдата Жан.
— По-моему, Сталина.
— Чей?
— Иосифа Сталина.
Жан остановился и оглянулся.
— Это тот, что войну 45 года выиграл.
Солдат удивленно посмотрел на Жана.
— Войны в 1845 году, как мне помнится, не было.
Жан спохватился, что сказал не то, и тут же поправился.
— Ах да! Это я с Наполеоном спутал.
Солдат пожал плечами и в недоумении смотрел на молодых людей.
— Он в последнее время часто все путает, — сказала Ин и шепнула Жану, что и войны с Наполеоном в эти годы тоже не было.
Жан подошел к Нику, стоявшему уже у дверей.
— Стучи, — сказал он. — Товарищ Сталин обязан всех принимать, как и Дзержинский. Недаром они вожди в этой революции, а Ленин — человек занятой, ему действительно надо глобальные проблемы решать.
Жан постучал в дверь и со скрипом ее приоткрыл.
— Разрешите? — спросил он, увидев в большом кабинете человека, сидящего за столом.
— Входи, дорогой, — произнес хозяин кабинета. — Что хотел узнать? Если к товарищу Ленину, то у него нет совсем времени, понимаешь, он от меня через два кабинета. Заходи! — Жан столкнулся с грузинским акцентом впервые, и его чуть не разобрал смех.
Все вчетвером они просто ввалились в кабинет и встали перед длинным столом.
— Мы, товарищ Сталин, хотели поговорить о предстоящих революционных событиях.
Сталин встал, взял в рот лежавшую на столе трубку и зажег спичку. Он взглянул на посетителей и прищурил глаза.
— А что узнавать? Революция — это вещь, понимаешь, нужная. — Он поднял палец вверх. — Она для рабочих и крестьян, понимаешь меня? Если вы хотите узнать о ней что-то новое, то я вам ничего особенного сказать не смогу. Вот разобьем меньшевиков — и будем строить хорошую пролетарскую жизнь. Вы садитесь. — Он пригласил всех сесть за стол. — Наша революция дойдет до окраин всей России. У нас в Грузии ее очень ждут, но не все. Там надо наводить порядок. Ее, вообще, не все понимают правильно. Вот вы ее понимаете?
— Конечно, товарищ Сталин, — встал с места Жан, но Сталин рукой показал, чтобы он сел.
— Ничего вы не понимаете. Она не для таких молодых, как вы. Вот ваши родители за какую власть воевать будут?
— За Красную Армию.
— За Красную Армию? Это выражение мне нравится. А ты сам воевать за кого будешь? — обратился он к Жану.
— За Советский Союз! — выпалил Жан.
— Совсем ничего не понимаешь. Какой Союз?
— Тот, который будет после 20-х годов, — чеканил Жан каждое слово, чтобы эта грузинская голова немного вникла в будущее своих же идей.
— Ну, может, и не союз будет, — сказал Сталин. — Я еще с Лениным посоветуюсь, но что-то будет. Вот тогда и поговорим, лет так через двадцать.
— Это какой год будет? — повернулся Жан к Ин.
— 37-й год, репрессивный.
— Нет, товарищ Сталин. В этом году у меня погиб дед в лагерях Магадана, благодаря вашим указам, поэтому говорить не будем.
— Каким указам? — удивился Сталин. — Ты, мальчик, о чем тут говоришь? — Сталин подошел к Жану и положил свою тяжелую руку ему на плечо. — Партии нужны преданные люди. Я всегда буду бороться с врагами революции. Их, понимаешь, жалеть не надо. Их надо просто уничтожать.
Сталин задымил своей трубкой и направился к своему рабочему столу.
— Враги народа заполнили нашу страну, — сказал он. — Мы будем вести с ними постоянно беспощадную борьбу. А объясни мне, как твой дед погиб в этом 37-м году, если его еще не было? — Сталин снова прищурил глаза, и его взгляд пронзил Жана насквозь.
— Будет такой год, — сказал Жан и снова встал. — Потом будет война 45 года, потом разруха и голод…
— А что потом?
— В 53 году вы умрете.
Лиза схватила Жана за штанину и потащила вниз, чтобы он закрыл рот и сел.
— Может, ты можешь мне сказать о моем будущем?
— Жить будет неинтересно, — ответил Жан. — Каждый человек должен строить ее сам.
— Хорошо подметил, молодец! Мне, понимаешь, кажется, что ты приехал откуда-то издалека и не владеешь обстановкой. Несешь всякую ерунду. Тундра ты непролазная. В горах Грузии намного люди больше соображают, чем ты. Они не думают о каких-то будущих годах, они живут настоящей жизнью: виноград, вино и танцы. Они в политику вообще не лезут, потому что в ней ни черта не понимают, а ты суешь свой курносый нос всюду и предсказываешь будущую жизнь. Так, дорогой, нельзя. Для этого есть соответствующие учреждения, в которых вправляют мозги. Мы с товарищем Дзержинским много думали о них и решили в будущем их открыть побольше, чтобы все фантазеры их регулярно посещали.
Жан хотел что-то сказать в ответ, но Лиза ущипнула его за ногу с такой силой, что Жан скривился.
— Твою мать, — вырвалось у него. — Вы что, с ума посходили?
У Сталина от удивления отвисла челюсть и чуть не выпала трубка изо рта.
— Ты, понимаешь, не в горах Кавказа, — сказал он. — Поэтому не шути так с товарищем Сталиным. Он не любит, когда ему перечат.
Жан рухнул на стул и взглянул на Лизу.
— Мы все поняли, товарищ Сталин, — сказал Ник. — Революция — вещь хорошая и нужная. Мы все пойдем ее осуществлять.
— Вот с такими, как вы, наша партия далеко не уйдет. У меня закрадываются сомнения, что вы просто немецкие шпионы.
— Нет, мы обыкновенные люди, только немного не понимаем, что происходит, — смягчила обстановку Ин.
— Мы просто устали, — поддержала ее Лиза, крепко сжимая руку Жана, чтобы тот снова что-нибудь не ляпнул. — Нас товарищ Дзержинский отправил поесть, но куда — не знаем. Наш сопровождающий нас уже давно не ждет и ушел. Как нам пройти в столовую?
Сталин снова встал, положил трубку на стол и стал всматриваться в лица каждого.
Жан его взгляда не выдержал и снова хотел что-то сказать, но Сталин его опередил:
— Своему деду передай привет.
— Когда встречусь с ним на небесах, то непременно, — ответил Жан.
— Значит, говоришь, что умру в 53-м году? — Сталин призадумался, стал загибать пальцы, высчитывая, сколько ему будет тогда лет. — Меня тот возраст устраивает. А про какую войну ты еще говорил?
— Отечественную. Вы, товарищ Сталин, будете генералиссимусом и Героем Советского Союза.
Сталин улыбнулся.
— Ты как бабка-шепталка. Все можешь предвидеть? Чем закончится наша революция?
— Мы победим в семнадцатом году, потом гражданская война будет, — уже не выдержал Ник и стал рассказывать обо всех событиях кратко, чтобы быстрее покинуть этот кабинет. — Потом Великая Отечественная война, социализм…
— А дальше, дальше что?
— В начале 90-х партия ваша развалится и Россия возьмет другой курс, — добавил Жан.
— Вон из кабинета! — заорал Сталин. — Все вон отсюда! — он ударил кулаком по столу. — Это просто какой-то сумасшедший дом, а не Смольный! Я сейчас прикажу, чтобы вас отсюда вышвырнули, проповедники контрреволюции.
— Вы, конечно, извините, нас, — спокойно сказала Лиза, поднимаясь с места. — Я и сама не знаю историю России, потому что с другого времени сюда попала. Поэтому не владею ситуацией, что вообще здесь происходит.
— А ты откуда здесь взялась?..
— Я родилась в 1688 году, когда еще Петрограда вообще не было.
Сталин схватился за голову.
— А ты какого года рождения? — обратился Сталин к Ин.
— Я 1992 года.
— И вы, вероятно, родные сестры с разницей в три столетия? — Сталин пошатнулся и схватился за спинку стула. — А ты, шустрый? — он кинул взгляд на Жана. — Тоже будешь с тех годов?
— Я из разных времен сразу.
— Ничего не понимаю опять. Что вы мне здесь морочите голову? Это тебе триста лет — не меньше — сейчас? Столько не живут!
— Выходит, 297 лет, — быстро сосчитал Жан.
— Вон отсюда, — снова заорал Сталин и стал нервно раскуривать свою трубку. — Если с такими, как вы, делать революцию, то я лучше уеду обратно в Грузию и буду пить чачу и есть шашлыки, чтобы не видеть таких кретинов, как вы. Я обязательно доложу товарищу Ленину, что в рядах партии имеются чуждые революции элементы. Вы можете идти, — кричал Сталин, указывая на дверь. — А ты задержись, — попросил он Жана.
Жан закрыл за своими друзьями дверь и снова подошел к столу.
— Садись. Откуда тебе знать, что я в 53 году помру? — уже тихо произнес Сталин.
— Я же из будущего и немного учу историю. Скоро школу закончу и хочу идти в институт, только в какой — не знаю.
Сталин смотрел на Жана пристальным взглядом, и у молодого человека пробежали мурашки по коже.
— Лучше ни в какой не поступай, — прошептал он. — По тебе лагеря плачут, ходок из будущего. Может, ты скажешь, когда еще и Ленин умрет? — шепотом произнес Сталин.
— Ленин? Он умрет в 24 году. В него будет до этого стрелять какая-то стерва, и он с тех пор начнет болеть.
— Стрелять?
— Да. Ее будут звать мадам Каплан, — шепотом произнес Жан, поглядывая с недоверием на рябое лицо Сталина.
Глаза его блеснули не то ненавистью к Жану, не то благодарностью за такие слова. Эту информацию он не мог проверить, и она не укладывалась в голове будущего генералиссимуса.
— Это неправда, — прошипел он.
— Это уже история, и ее не повернуть обратно. — Жан выпрямился.
— А потом будут голод, лагеря и война, не без вашей помощи.
— Кем я буду? Это меня больше всего интересует, — прервал его Сталин.
— Председателем ЦК коммунистической партии Советского Союза и Верховным Главнокомандующим.
— Врешь ты все. Болтун, хотя твои домыслы мне нравятся.
— Я говорю правду, — признался Жан. — Это в учебниках истории написано.
Сталин закусил верхнюю губу, и его усы зашевелились.
— Откуда ты взялся, парень? Где ты читал такую историю?
— Я живу в России, и она давно держит не ваш курс. Там совершенно другая жизнь.
— А коммунисты?
— Эти? Они являются одной из партий, которая не играет большой роли в жизни страны.
Сталин снова нахмурился.
— Что же выходит? Наша революция пройдет впустую?
— Почему? Нет. Это будет одним из этапов в жизни России.
— Значит, я в 53-м, а Ленин в 24-м, — задумчиво пробормотал Сталин и проводил Жана до двери. — Интересный, понимаешь, ты человек, — сказал он. — Хотелось бы встретиться с тобой еще раз. Тебя как зовут?
— Жан.
— Как? Жан? Что это за имя еще такое?
— Нормальное. Его легко запомнить. Для удобства. Но я с вами особого желания встретиться не имею.
Читать бесплатно другие книги:
