Созданы для любви Маккарти Моника
Даже в угасающем дневном свете Кеннет мог видеть, как потемнело лицо Фелтона.
– Мальчик абсолютно вне опасности, – заявил он. – Как и его мать.
Конечно, Кеннету сейчас было бы разумнее промолчать, однако он, не сдержавшись, спросил:
– Вы настолько уверены в этом?
Фелтон на мгновение сжал кулаки, и Кеннет с надеждой подумал, что тот вот-вот сорвется и ударит его. Вернее – попытается ударить. Но вместо этого Фелтон с усмешкой ответил:
– Мы не в первый раз встречаемся с шотландцами на лесных дорогах, так что результат мне известен.
Кеннет не отреагировал на колкость, однако все его нутро взбунтовалось. Ох, сейчас бы он доказал Джону, как тот не прав! Доказал бы, если бы не Брюс. Король просил сдерживаться и не делать ничего необдуманного.
«Что ж, пусть этот глупец Перси и дальше остается столь же уверенным в своем успехе», – подумал Кеннет.
Неожиданно для себя он с благодарностью подумал о Маккее, который так же подшучивал над ним почти год назад. В результате Кеннет понял: быть готовым ко всему – это тоже боевое искусство.
Долго ждать не пришлось. Собратья Кеннета по Хайлендской гвардии – Маклауд, Макруари и Максорли – оставались с королем, который прибыл через час после наступления темноты, а Кэмпбелл и Макгрегор проехали немного в глубь английских позиций, чтобы было удобнее следить за обозом. Кеннет по опыту знал, что все уже на местах, хотя на месте никого не заметил (Кэмпбелл был слишком хорош для того, чтобы позволить ясной и полной луне светить себе в спину, да и присутствие пятидесяти англичан сбивало с толку любого наблюдателя).
Вскоре после того, как Кэмпбелл и Макгрегор заняли свои позиции, они услышали топанье лошадей и грохот телег, протянувшихся вдоль ухабистой дороги. Фелтон подъехал к телегам и начал окликать сопровождение, приводя людей в готовность. Сам же старался держаться в тени телег, чтобы не быть замеченным из леса.
Казалось, даже воздух замер над грохочущим по ухабистой дороге обозом. Все обратилось в слух в надежде услышать в темноте нападение.
Минуты пробегали одна за другой мучительно медленно. Кеннет видел, какими взволнованными были лица людей вокруг него. Все ждали первых звуков атаки неприятеля, а Кеннет ощущал знакомый аромат страха, который всегда витал перед сражением.
Наконец громкий боевой клич разорвал тишину ночи, и мгновение спустя раздался лязг стали. Из темноты появился Фелтон и начал выкрикивать команды. Воины послушно разбегались веером, окружая нападавших и отрезая им пути отхода.
Кеннет, Перси и Фелтон осторожно приближались к людям Брюса, чтобы не спугнуть их раньше времени. Люди Перси были, безусловно, хороши, а позаимствованная у Роберта Брюса тактика скрытого нападения оказалась весьма эффективной. Если бы это не был спектакль со стороны шотландцев, то Хайлендская гвардия могла бы даже попасть в плен.
Однако друзья Кеннета знали, что их ждет, и были готовы.
Наконец Кеннет и остальные англичане достигли поворота дороги, где перед ними открылось сражение. Примерно в ста футах от них образовалось настоящее столпотворение. Мечи, пики, топоры выбивали симфонию битвы. Если бы Кеннет не знал многих «призраков» Брюса в лицо, все происходящее озадачило бы даже и его. С темными пледами на плечах, в шлемах и в котунах, накинутых поверх кольчуг, шотландцы действительно напоминали призраков, сеявших вокруг смерть и разрушение. Неожиданно Кеннет заметил, что не он один всматривается в картину боя.
– Это всего лишь люди, – проговорил Перси, однако голос его прозвучал не особенно уверенно. Он тут же поднял над головой меч и с криком «За Англию!» повел своих людей в атаку.
А Кеннет в атаку не торопился. Он оглянулся назад и увидел, что Фелтон дает указание молодому графу оставаться в тылу вместе с десятком воинов, которые должны были отрезать мятежникам отход на юг.
– Не забудь, – предупреждал Фелтон. – Оставайся здесь и в бой не лезь.
Очарованный звоном сражения, наивный Дэвид утвердительно кивал. Кеннет же помчался вперед, где на восточном фланге Перси отдавал команды. Но Хайлендская гвардия уже пробивала последнюю линию обороны, которую держали английские солдаты, сопровождавшие обоз.
Но вскоре стало ясно: что-то пошло не так. Гвардия слишком долго возилась у обоза, и Кеннету потребовалось не больше минуты, чтобы понять: один из гвардейцев оказался ранен. Сетон? Ох, слишком темно, чтобы разглядеть. А ближайший гвардеец, в котором Кеннет без труда опознал Бойда, совершил ошибку, и теперь его теснили трое людей Фелтона. Маккей пытался помочь ему, однако Фелтон заметил это и отправил на подмогу нескольких своих людей.
Кеннет видел, что Сетон (а это точно был он), а также Бойд и Маккей оказались отрезанными от остальной части гвардии на противоположной стороне дороги. Времени для их спасения оставалось все меньше, силы англичан все плотнее сжимались вокруг обоза.
И Кеннет лихорадочно размышлял, чем бы помочь своим друзьям, не выдав себя. Однако его позиция во внешней линии окружения около Перси чертовски мешала…
А дела шли все хуже и хуже… От безысходности гвардейцы попытались пробить еще две бреши в окружении, и на северо-западе Макгрегор, Кэмпбелл, Маклейн и Ламонт сумели прорваться и ушли по запланированному маршруту через перевал. Маккей, Бойд и Сетон в таком случае ушли бы вдоль реки. Разделение группы – это было нормально, и такая ситуация вовсе не являлась проблемой. Проблема состояла в том, чтобы отыскать графа Атолла.
Но легко ли в темноте найти его среди других англичан? Дэвид имел довольно высокий рост и был в кольчуге и в шлеме, закрывавшем лицо.
– Вернись! – прокричал Кеннет, но мальчик уже был далеко и за шумом сражения не услышал крика.
Понимая опасность, Фелтон послал за ним своих людей. Англичан стало больше, и трем гвардейцам, оказавшимся в кольце, стало сложнее вырваться наружу.
– Не упустите их! – прокричал Перси, отправляя всех остальных в бой.
Маккей, Бойд и раненый Сетон должны были торопиться. По сути, у них оставалось всего несколько секунд, чтобы уйти.
Гвардейцы стремительно прорубили «коридор», ведущий к Дэвиду. Тот попытался отойти назад, однако не сумел сделать это достаточно быстро. Фелтон постарался остановить Маккея и, наверное, сумел бы это сделать, но все остальные не смогли противостоять Бойду и раненому Сетону.
Наконец «коридор» был свободен, и Сетон с Бойдом ускользнули по нему к краю обрыва.
– Останови их, Фелтон! – закричал Перси. – Они уходят!
Конечно, Фелтон был хорош, но Маккей – гораздо лучше. Он показал, что сейчас нанесет удар справа, но в последний момент развернул меч и нанес Фелтону удар с другой стороны, свалив его на землю.
Перескочив упавшего Фелтона, Маккей схватился с другим, однако на его пути оказался Дэвид – в кольчуге и шлеме. И Кеннет понял: сейчас произойдет роковая ошибка. В следующее мгновение он ринулся в бой.
Маккей уже занес меч, но тут Кеннет с криком отбил удар, предназначенный для Дэвида.
Потрясенный, Маккей перевел взгляд на лицо Кеннета – и не удержал лезвие своего длинного двуручного меча, который рассек руку Кеннета.
Жгучая боль и влажная теплота подсказали, что часть меча вошла в узкий зазор между рукавом малого панциря и рукавицей, разодрав ткань нательной рубашки. Ранение, как понял Кеннет, было легким, и кровь едва сочилась сквозь кольчугу.
Пробормотав слова извинения на гэльском, Маккей исчез в темноте, и Кеннет был даже рад тому, что посторонних ушей рядом не оказалось. Минуту спустя он услышал всплеск воды внизу и понял, что его друзья в безопасности. Ни один из англичан даже не попытался спрыгнуть с обрыва, чтобы последовать за ними.
Глава 13
Вот уже два дня Мария разбиралась с тем, что ей предстояло сделать. Сэр Адам вошел в свиту графа Корнуолла, а Дэвид сопровождал то лорда Перси, то сэра Джона; а однажды, к ее величайшему удивлению, решил поехать с сэром Кеннетом, должно быть – в замок Роксбург. По крайней мере так сказал ей сэр Адам, хотя обычно он выражался более определенно. Словом, эти два дня Мария была предоставлена самой себе.
Конечно, она всеми силами избегала встреч с Кеннетом, и если честно, то и с сэром Джоном. Ей хотелось как можно скорее возвратиться в замок Пентленд, однако она не знала, как сказать об этом сэру Адаму и Дэвиду. При мысли о столь скором отъезде у нее все сжималось в груди – настолько несправедливым все это казалось. Ведь она только начала строить свои отношения с сыном, и тут – опять расставание.
Первым желанием стала мысль собрать на скорую руку сумку и этой же ночью на первом корабле отплыть во Францию. Однако дневное потрясение, которое обеспечил ей своим появлением Кеннет Сазерленд, потихоньку «растворялось», и она успокоилась. Хорошо еще, что удалось сдержаться тогда – не побежать к конюшням и не вскочить на первую же попавшуюся лошадь.
«Нет никакой причины бояться», – сказала себе Мария. Также не было причин поднимать панику и бежать куда-то. Возможно, он сам скоро уедет отсюда.
Но Мария знала: даже несколько дней в компании Кеннета были для нее большим риском. Она все больше склонялась к мысли о том, что следовало возвратиться в Пентленд – возвратиться под предлогом необходимости заняться… своей недвижимостью. А потом она отправится в Берик и дождется, когда Дэвид приедет туда.
Когда сможет приехать…
Ее руки инстинктивно легли на живот, словно она защищала своего будущего ребенка. Но ребенка она не планировала и старалась вообще не думать об этом. И действительно, она же не замужем… Так что малыш будет признан незаконнорожденным, а она сама – падшей женщиной.
Однако минутный страх быстро прошел, и его сменила радость. Эта радость переполняла ее, отзываясь в каждой клеточке тела. Еще бы, второй шанс стать матерью. Перед лицом такого подарка – законным он будет или нет – все остальное казалось незначительным.
Возможно, когда-то она и не смогла сохранить у себя Дэвида, однако с этим ребенком все будет иначе – Мария точно это знала. Да, она понимала, что добиться этого будет нелегко, и потому настраивала себя сделать все, чтобы второй ее ребенок остался с ней. В конце концов, это будет не первый и не последний ребенок, рожденный вне брака. Но какой бы осторожной она ни была, за ее спиной все равно будут пересуды. Однако… Что же она могла сделать?
Пожалуй, хорошим выходом для нее могла стать Франция или любое другое место, где она не была бы под присмотром людей Эдуарда. Тогда этот ребенок может быть свободно объявлен подкидышем, с которым она и возвратится в Англию.
Конечно, найдутся люди, которые сумеют разглядеть правду, однако на далеком, подорванном войной севере, вдали от Лондона, леди Мария, овдовевшая графиня Атолл, едва ли вызовет своим появлением много сплетен. Так что в любом случае оставалась надежда, что она сумеет обеспечить своему ребенку защиту.
И кроме того… В этих ее планах был еще один важный момент: объявленный подкидышем, ребенок был бы всецело ее, и никакой король – ни английский, ни шотландский – не забрал бы его. Но увы, опасность исходила не только от королей…
Мария вновь вспомнила ту встречу в большом зале и едва смогла сдержать дрожь. Если сэр Кеннет каким-то образом узнает правду, то будет еще хуже, будет просто ужасно! Да, конечно, с учетом его репутации можно было предположить, что он не обратит внимания на этого ребенка, однако…
Что-то подсказывало Марии, что с ней все будет совсем иначе. Мария точно знала: Кеннет Сазерленд – нечто большее, чем просто «мужчина для греха».
Впрочем, самому Кеннету она этого никогда не говорила (когда он был в Шотландии в рядах армии Роберта Брюса, то просто не было смысла). Ну а теперь, когда он оказался здесь…
Нет!
Мария решительно отбросила эту мысль. Во-первых, было уже слишком поздно, да и ребенок ничего не менял. А во-вторых… Какое это имело к ней отношение? Нет, она не могла пойти на это снова. Сэр Кеннет был очень похож на ее мужа и по-прежнему вызывал у нее приступы мучительных воспоминаний. Эти воспоминания теснились в ее груди, когда она видела его. Все же… Ох, во многом она осталась все той же девочкой, которой когда-то разбили сердце.
Единственное, что останавливало Марию, так это необходимость уехать от Дэвида. Но ее не оставляла надежда – вдруг удастся найти свою сестру в городке Берик-апон-Твид? Она утешала себя тем, что уезжает ненадолго. Дэвид почти и не заметит, поскольку слишком занят на службе у лорда Перси, но Джанет…
Ее сестра может оказаться где угодно. Даже во Франции.
Мария услышала, что возвратился Перси с отрядом, и поспешила обратно в комнату. По пути она спросила одного из сквайров, где Дэвид, и услышала в ответ, что он ушел к сэру Адаму в сопровождении доктора. Мария в панике побежала через внутренний двор к Башне Констебля, где размещалась английская знать.
Замок Берик не только был королевским замком, но и считался важным административным центром, так что здесь размещался целый гарнизон. Но с началом войны и прошедшей мобилизацией этот важный приграничный замок, повидавший уже немало сражений, мог вместить лишь малую часть трехтысячной английской армии, вобравшей в себя не только весь цвет рыцарства, но также и вооруженных простолюдинов и слуг, откликнувшихся на призыв короля.
Мария подозревала, что именно сэр Адам позаботился о том, чтобы ей дали комнату в этой огромной главной башне, не забыв и про ее служанок. Лишь немногие леди получили апартаменты в этой башне.
Поднявшись на три лестничных пролета к палатам сэра Адама, Мария почувствовала, что задыхается. Постучав, она открыла дверь.
– Дэвид, ты… – начала Мария – и замерла.
Три человека повернулись к ней – Дэвид, старик, которого она приняла за доктора, и тот, кого она совсем не хотела видеть, то есть сэр Кеннет.
– Дэвид, ты в порядке? – Впрочем, она и так видела, что у сына все в порядке (он стоял в стороне, лекарь перевязывал плечо сэра Кеннета. Вот кто был ранен!).
Внезапно Мария поняла, что невольно оказалась в центре внимания, и густо зарделась.
– Ох, мне очень жаль… Я слышала, как посылали за лекарем, и подумала, что для Дэвида, поэтому…
– Все хорошо, мама, – перебил ее сын.
– Да, вижу, – улыбнувшись, отметила Мария.
На Кеннета она смотреть побоялась, поскольку он стоял во всем своем великолепии – без рубашки. Воспоминания о его загорелой мускулистой груди часто посещали ее, и она боялась, что Кеннет прочитает на ее лице эти греховные мысли. Но, о Боже! Сейчас он показался ей еще более мускулистым, чем прежде. Неужели он все это время ворочал камни?
Мария быстро отвела взгляд и проговорила:
– Надеюсь, что ничего серьезного.
Кеннет едва заметно улыбнулся:
– Я уже говорил вашему сыну, что все хорошо. Не так ли, Уэлфорд?
Старик лекарь нахмурился, и его глаза превратились в синие черточки под густыми белыми бровями.
– Да, все хорошо. Пока еще не гноится. Но тот, кто сделал это, кажется, неплохо владеет мечом.
Что-то в голосе лекаря заставило Марию подумать, что он даже завидовал мастерству этого человека.
– Повязка на время остановит кровотечение, – продолжал старик. – Но рана широкая и довольно глубокая. Возможно, мне придется перевязать ее снова.
При мысли о боли, которую испытал Кеннет, Марию охватила дрожь.
Кеннет подмигнул врачу, игриво хлопнув льняной рубашкой по его руке, и Мария почувствовала, что может вдохнуть снова.
– Все будет хорошо, – проговорил Кеннет.
Очевидно, этот доктор уже имел дело с упрямыми воинами, поэтому он просто собрал свои вещи и пошел к двери.
– Если рана будет болеть, я могу… – начал он уже у двери.
Кеннет перебил его:
– Я знаю, но потерплю.
Пробормотав что-то на прощание, лекарь закрыл за собой дверь. Марии захотелось выйти вслед за ним, однако она не могла уйти без своего сына. Тысячи вопросов мучили ее. Что здесь делал Кеннет? Как он был ранен?
– Дэвид, может быть, сейчас сэра Кеннета лучше оставить одного? Он ранен, а я хочу услышать рассказ о вашей поездке в Роксбург.
Странный взгляд Дэвида насторожил Марию.
– Но мы не были в Роксбурге. Мы ловили «невидимок» Брюса в Этрикском лесу.
Вот уже второй раз за утро Марию охватывало отчаяние.
– Вы… что?
Не понимая, почему его мать так волнуется, Дэвид продолжил:
– Это было… что-то! Благодаря сэру Кеннету они почти оказались в наших руках. – В каком-то ребяческом изумлении Дэвид покачал головой. – Мне еще никогда не доводилось видеть схватку так близко. Вначале показалось, что мы бьемся с призраками, но потом я понял, что нам противостояли люди. Один из них попытался ударить меня мечом…
И как же хорошо, что рядом с Марией оказалась кровать. Ее ноги внезапно подогнулись, и она рухнула на мягкий матрас, схватившись за деревянную спинку кровати.
Дэвид же увлекся и хотел продолжить свой рассказ, но Кеннет перебил его:
– Ты пугаешь свою мать. Возможно, тебе будет лучше рассказать эту историю своим приятелям сквайрам.
Глаза парня от волнения загорелись. Очевидно, идея рассказать эту историю «более подготовленной публике» показалась ему весьма заманчивой.
– Ты уверен, что тебе не нужна помощь? – спросил Дэвид у Кеннета. Мария нахмурилась. Она все еще не понимала, почему ее сын так стремился быть с Кеннетом. – Может быть, я смогу починить твою кольчугу.
– Не думаю, что мне придется в ближайшее время носить кольчугу. Однако уверен, что у твоей матери есть то, в чем я так нуждаюсь.
Мария впилась взглядом в Кеннета.
– Ну, иди, – сказал он Дэвиду. – Я спущусь к вам во двор через несколько минут.
Дэвид помчался к двери, но Мария остановила его.
– Подожди, – сказала она и, протянув руку, коснулась волос сына. – У тебя над бровью пятно. – Мария попыталась стереть это пятно пальцем.
Дэвид на какой-то миг подчинился, присев на кровать, но потом неожиданно вскочил.
– Не надо! – проговорил он, оглядываясь на Кеннета. – Это всего лишь царапина!
Не успела Мария ответить, как Дэвид выбежал из комнаты. Тринадцатилетние мальчики уже не нуждались в том, чтобы матери вытирали им лица. Увы, потерянное детство, понимала она, не вернуть.
– Когда я был в его возрасте, – произнес Кеннет, – родители только и делали, что смущали меня. Особенно мама. Почему бы вам теперь не побеспокоиться обо мне?
Мария вдруг поняла, что все это время Кеннет внимательно наблюдал за ней. В своем желании успокоить ее он выглядел странно смущенным.
– Она умерла? – спросила Мария.
– Да, несколько лет назад, – кивнул Кеннет.
Мария не хотела общаться с Кеннетом (или, может быть, хотела этого слишком сильно и потому предпочла сменить тему).
– Что делаете вы здесь, у сэра Адама? И почему с вами был Дэвид? – спросила она.
Кеннет снял со спинки стула черный кожаный сюрко и принялся соображать, как лучше надеть его. Мешала раненая рука. Мария подумала, что могла бы помочь, однако не хотела подходить к нему слишком близко. Она уже было подумала, что Кеннет решил не отвечать на ее вопрос, когда он наконец заговорил:
– Просто я остановился у сэра Адама, а мальчик сам вызвался помогать мне. – Немного помолчав, он вдруг сказал: – Я мог бы спросить о том же вас, миледи.
Мария зарделась, понимая, к чему клонил Кеннет. Действительно, ей не стоило бы приходить в эти покои одной.
– Сэр Адам – старый друг моего мужа… и мой друг, – пробормотала она.
– Ну тогда у нас с Адамом также много общего, – заметил Кеннет. – Его отец участвовал в последнем крестовом походе вместе с моим дедушкой. Я познакомился с Адамом, когда был еще ребенком, поскольку дружил с его племянником.
Наконец он попытался просунуть перевязанную руку в рукав – и вздрогнул от прикосновения к повязке. Мария закусила губу, однако осталась сидеть на кровати.
– Ваша рука… она будет в порядке?
Кеннет усмехнулся и набросил сюрко на плечи.
– А я уже подумал, что вы ко мне равнодушны, леди Мария.
Она впилась в него взглядом. А он между тем продолжал:
– Конечно, несколько дней я не смогу держать меч, но в остальном у меня все в порядке. Вы ведь об этом беспокоитесь?
Мария вспыхнула, уже понимая, что он пытался смутить ее. Увы, этот мужчина смеялся над ней – с какой бы стороны границы ни находился.
– И мне казалось, – продолжал он, – что молодые английские вдовы и их прислуга отличаются весьма вольным поведением.
Мария понимала, что должна сейчас уйти, но что-то ее останавливало. Ей не давали покоя слова Дэвида – вернее, она не могла поверить в то, что Дэвид «благодаря сэру Кеннету» – ведь так он сказал?
Наконец она решилась спросить:
– Эта поездка в Этрик… была благодаря вам? Вы сказали англичанам, где появятся люди Брюса? Вы предали своих?
Кеннет старался сохранять невозмутимость, но Мария чувствовала, что он предельно напряжен.
– Вы слишком драматизируете все, миледи. Просто я знал кое-что и воспользовался этим. Война и предательство просто являются частью общей игры.
– А вам-то что с этой игры? Вы что, фигура на шахматной доске, которую кто-то перемещает? Или вы сами можете выбирать, быть вам из черного дерева или из слоновой кости?
Челюсть Кеннета дернулась, и Мария поняла, что ее укол достиг цели.
– Так что вам ближе – честь или благосклонность английского короля? – допытывалась она.
– Нам всегда приходится делать выбор, – ответил Кеннет со страдальческой улыбкой. – Вот вы, леди Мария, тоже из Шотландии – и вдруг здесь, в Англии. Так чем же вы лучше меня?
– Здесь я ближе к своему сыну, – ответила Мария, чувствуя, что заливается румянцем.
А Кеннет сверлил ее взглядом – словно пытался заглянуть в ее душу.
– Скажите, что вас беспокоит, леди Мария? Мне кажется, что одно мое появление повергает вас в жуткую панику. Или, может быть, вы скрывались?..
Мария почувствовала, как холодный страх сковал все ее члены. И она вдруг с особой остротой осознала тот факт, что сидит в комнате одна… вместе с ним.
– Ничего подобного. Я вовсе не скрывалась, – заявила Мария.
– Разве? Тогда, должно быть, вы изменили свое отношение к жизни. – Кеннет впился в нее пристальным взглядом. – Миледи, что же заставило вас так преобразиться? Ведь сейчас вы настоящая королева Мая. И вы вовсе не хороните себя под серым монашеским балахоном.
Сравнение с королевой Мая польстило Марии, но она тут же возненавидела себя за ту легкость, с которой была готова сдаться за красивое словцо. Неужели он и вправду думал, что она красива? Но даже если и так, – она не должна была воспринимать это с таким удовлетворением!
Смущенная своей слабостью, а также тем, как близко он подошел к истине, Мария пробурчала:
– Почему вы решили, что я думала о вас с момента отъезда из замка Данстафнейдж?
– Потому что я сам ни о чем ином думать не могу.
Это странное признание озадачило Марию. Она напряженно всматривалась в лицо Кеннета – не появится ли на нем лукавая усмешка? Однако усмешка не появилась. Кеннет смотрел на нее все так же пристально – словно спрашивал о чем-то очень важном.
Неужели это правда, неужели он действительно думал о ней?
Мария ощутила странное чувство, которое… Нет-нет, глупости все это! И вообще, что за игру он ведет?
Что ж, любовные интриги всегда были его стихией. Когда-то она отказалась от него, и теперь он, возможно, стремился завоевать ее.
Мария деланно рассмеялась:
– И вы думаете, что я поверю вам? Неужели не достаточно того, что поклонницы бросают вам цветы после каждой вашей победы? Вам что, нужна еще одна поклонница? Вы ждете цветов и от меня? Ну хорошо, я скажу вам, какой вы замечательный человек, а потом вы забудете меня с легким сердцем. Иначе зачем вам окружать себя этими ничего не понимающими молодыми девицами, которые не видят дальше эффектной внешности и внушительной мускулатуры? Хотя… Наверное, если бы они могли поддерживать интересные и умные разговоры, то, возможно, подольше бы удерживали ваше внимание.
Мария замолчала, поймав себя на мысли, что далеко зашла в своих обвинениях. Она украдкой оглянулась на дверь, прикидывая, успеет ли сбежать из комнаты. Но Кеннет заметил это и в три широких шага оказался у самой двери.
Для такого огромного мужчины он двигался несколько необычно – как кошка. Очень большая, очень сильная кошка.
И теперь они стояли лицом к лицу. Стояли почти вплотную – так близко, что Мария чувствовала тепло его тела. Внезапно ей представилось, как мерзко от него сейчас, наверное, пахло. Пахло потом сражения и кровью.
Мария осторожно втянула носом воздух – и почувствовала неожиданно приятный аромат. И тотчас же в ней проснулось давно забытое желание, и вспомнилось все, что было у них с Кеннетом.
– Тогда не было никакой победы, – проговорил он неожиданно.
– Что?.. Вы о чем? – пролепетала Мария.
– Когда вы уехали, у меня был последний заключительный поединок, и я его проиграл.
Что-то в его голосе поразило Марию.
– Но ведь это лишь один раз, а во многих других поединках вы побеждали, не так ли? – проговорила она. – Вас же объявили чемпионом Игр?
– Да, вроде бы… – Кеннет пожал плечами.
Мария решительно не понимала, почему это единственное поражение было столь значимо для него. Немного помолчав, она заметила:
– И ведь в любом случае все это – лишь игра, верно?
– Только не в моем случае, – ответил Кеннет, пристально глядя на нее.
– Так почему же эта победа была так важна для вас?
– Потому что я теперь знаю вкус поражения.
Марию не оставляло чувство, что Кеннет почему-то считал ее виноватой в этом своем проигрыше.
– Весьма сожалею, но ведь я не виновата в вашем поражении… – Она попыталась ускользнуть от Кеннета, но тот придержал ее здоровой рукой.
– Не вы? Но вы же уехали до того, как закончился поединок.
Мария почувствовала, как гулко бьется ее сердце. «Это всего лишь страх», – сказала она себе.
– Я тогда подумал, что вы убегаете, – продолжал Кеннет. – Совсем как теперь. Но чего же вы боитесь?
– Ничего, – пробормотала Мария.
– Я не верю вам! – Кеннет пристально посмотрел ей в глаза.
Почувствовав настоящую панику, Мария заявила:
– То, что у нас с вами было, – все осталось в прошлом, хотите вы того или нет. Вы, сэр, не единственный мужчина на свете.
Едва ли стоило бросать ему такой вызов, но Мария поняла это лишь мгновение спустя.
– Вы это сейчас о Фелтоне? – спросил Кеннет, сверкая взглядом.
Теперь уже Мария пришла в бешенство. Неужели он полагал, что красивый рыцарь не мог заинтересоваться ею?!
– Сэр, то, что я не желаю выходить за вас замуж, еще не означает, что я вообще не захочу замуж. И не обязательно это будет самый красивый мужчина в Берике.
Тут Кеннет склонился над ней, и она на мгновение испугалась, решила, что он сейчас поцелует ее. Но Кеннет, пристально глядя ей в глаза, проговорил:
– Мне кажется, вам следует пересмотреть свои взгляды, леди Мария.
– Зачем? – прошептала она, едва переводя дыхание.
– Я не думаю, – ответил с улыбкой шотландец, – что Фелтону понравится, если его жена окажется в моей постели. А вы ведь этого хотите, не так ли?
Мария не знала, что ответить на такую наглость, да и Кеннет не ждал ответа – распахнув дверь, он стремительно вышел из комнаты.
Глава 14
– Когда вы уезжаете? – спросил сэр Адам. От Марии не укрылось, каким хмурым взглядом смотрел он на нее.
Вот уже полдня она ходила за ним по пятам, и только сейчас у него выдалось несколько минут, так что Мария могла поговорить с ним наедине. Адам знал, как она любила наблюдать за Дэвидом, и поэтому предложил ей устроиться у окна в большом зале, откуда была видна тренировочная площадка.
Воины пока еще не построились на площадке, однако Мария продолжала неотрывно смотреть туда. Ей никак нельзя было пропустить их появление. В ушах у нее все еще звучали слова сэра Кеннета, напоминавшие об опасности. Мария понимала, что должна бежать от него без оглядки.
В его постели?! О Боже!
Мария утвердительно кивнула.
– Да, уезжаю. Чем скорее, тем лучше, – ответила она. – Если возможно, то завтра.
Адам еще больше помрачнел. Мария сразу же это поняла, поскольку знала его уже много лет. Сейчас ему было уже… сорок три года, но он прекрасно сохранился. Мария не понимала, почему в свое время не обратила внимания на Адама, знала лишь одно: сердце повело ее к другому человеку. Что ж, насмешка судьбы…
– Дэвид знает? – спросил сэр Адам.
Мария кивнула:
– Да, я сообщила ему еще до обеда.
– Когда возвращаетесь?
Что-то в пристальном взгляде собеседника заставило Марию отвести взгляд.
– Как только смогу, – ответила она.
Воцарилось молчание. И Мария вновь повернулась к окну. Заметив Дэвида, она заулыбалась. А потом вдруг увидела, что сын разговаривает… с сэром Кеннетом!
Мария не понимала, почему ее сын так привязался к этому рыцарю и почему не хотел общаться с сэром Джоном. Внезапно она вспомнила, что видела Джона Фелтона сегодня всего раз или два. И он был очень задумчив, – возможно, чем-то озадачен.
Читать бесплатно другие книги:
