Созданы для любви Маккарти Моника

Но неужели… Неужели Кеннет пытается добраться до нее через сына?

– Из-за него? – раздался голос Адама.

Мария в замешательстве посмотрела на него:

– Что?..

– Из-за Сазерленда, с которым вы встречались в Шотландии, – пояснил Адам. – Он же отец вашего будущего ребенка?

Сердце Марии на мгновение остановилось. Она в страхе уставилась на сэра Адама.

Неужели уже заметно?!

– Вам нечего бояться, Мария. Поверьте, ваша тайна в безопасности. И я сделаю все, чтобы помочь вам. Похоже, вы удивлены, не так ли? – Адам криво усмехнулся и добавил: – У моей жены было десять беременностей. Конечно, вы практически не поправились, но я знаю и другие признаки… – Сэр Адам снова помолчал, не сводя с Марии пристального взгляда, затем тихо сказал: – И еще я знаю вас.

Мария прикусила губу и опустила глаза, чувствуя, что щеки опять заливает румянец. «Он любит меня», – с болью и печалью запоздало поняла она. Возможно, она и представить себе не могла, что он чувствовал к ней все эти годы. Теперь же ясно все видела.

– Мне очень жаль, – сказала она, поднимая глаза.

Марии показалось, что Адам понял ее. Да, она любила его, но не так, как хотел Адам.

Он откашлялся и вновь заговорил:

– А Кеннет знает? Он за этим приехал в Англию?

Мария отчаянно замотала головой:

– Нет-нет! И я не хочу, чтобы он узнал. Его прибытие сюда не имеет ко мне никакого отношения.

Мария почувствовала неодобрительную реакцию Адама.

– Я знаю Сазерленда много лет, – сказал он. – Не стоит его бояться. Он ничего плохого вам не сделает.

– Но я не хочу, чтобы он делал для меня и что-то хорошее! – взорвалась Мария. – Я не смогу выйти замуж за человека, который так похож на моего мужа, графа Атолла.

Сэр Адам не отвел взгляда, и сострадание, которое Мария прочитала в его глазах, почти уничтожило ее.

– Я любил вашего мужа как брата, но при всем хорошем отношении к нему могу сказать, что волы в стаде и то более чувствительны. Ваш муж понятия не имел, как обращаться с молодой женой. Я говорил ему об этом много раз, но… – Адам помолчал и со вздохом добавил: – Джон был ужасно упрям и хотел, чтобы все было именно так, как решил он. И он всегда отвечал мне, что вы привыкнете.

Мария тоже вздохнула:

– Я тогда была молодой и очень наивной.

Адам поморщился:

– Да, конечно. Но почему вы думаете, что Сазерленд будет таким же, как Джон?

Не ожидая ответа Марии, он продолжал:

– Бог знает, сколько раз я спасал Кеннета в поединках, когда он был совсем молод. Могу сказать, что он легко обижался и не задумываясь пускал в ход кулаки. Однако этот парень всегда казался мне более деликатным и чувствительным, чем Атолл.

Мария чуть не задохнулась от гнева.

– Чувствительный?! Об одном ли и том же человеке мы говорим?! Этот Кеннет Сазерленд высокомерен, безрассуден и… просто-напросто развратник. Зачем мне такой? К тому же чувствительный человек не будет говорить, что заберет ребенка в отместку за отказ выйти за него замуж.

Сэр Адам в удивлении приподнял брови:

– То есть он все же предлагал вам руку и сердце? Что ж, у этого парня всегда на первом месте была честь.

Слово «парень» вызвало у Марии удивление, но она удержалась от комментариев. Не так было важно, предлагал ли он ей выйти замуж или нет, – но вот история с Робертом Брюсом… Впрочем, теперь он больше не являлся человеком Брюса.

– Сэр Адам, пожалуйста, – проговорила Мария, – обещайте мне, что вы никому ничего не скажете.

Адам опустил глаза и тихо проговорил:

– Это ваша тайна, Мария, и я обещаю не вмешиваться. Но только в том случае, если вы захотите этого. К тому же есть и другие варианты. Если вы не хотите выходить за него замуж, я вам, возможно, чем-нибудь смогу помочь.

Мария была тронута словами Адама, но она не хотела обращаться к нему за помощью. Более того, использовать в своих интересах чувства этого человека… Нет-нет, ей воспитание это не позволяло.

Тихонько вздохнув, Мария сказала:

– Спасибо, но я постараюсь справиться.

Адам кивнул, словно ожидал именно такого ответа. И тут же проговорил:

– Тогда давайте поедем весной во Францию, как и планировали.

Мария понимала, что должна уехать из Берика, и чувствовала, что все шло правильно, «по плану». И ей было приятно, что кто-то разделил с ней ее тайну. Она молча улыбнулась, а сэр Адам встал и проговорил:

– Я распоряжусь, чтобы мои люди сопроводили вас завтра в Пентленд.

– Спасибо, – ответила Мария.

Адам уже почти отвернулся, но Мария остановила его и достала из сумки на поясе две серебряные монеты.

– Я хотела послать человека, чтобы обошел местные церкви. Не могли бы вы сделать это за меня?

Мария не стала объяснять, почему она просила об этом, а Адам не спрашивал. Просьба зайти в местные церкви и расспросить о чьем-то родственнике – это было делом обычным. Не сказав ни слова, Адам взял деньги. Мария знала, что он чувствовал. Он считал, что не стоило тратить время и деньги на поиски давно погибшей сестры, однако понимал, что она, Мария, не сможет смириться с ее смертью.

Разговоры о сестре всегда были неприятны для Марии. Она ощущала это с той дождливой ночи, когда Джанет приехала к ней в замок, – ощущала так, будто сама была виновата в том, что случилось. Но если на ее совести была хоть капля вины, то уж Адам в этом точно не был виноват.

Мария выглянула из окна и нахмурилась. На сей раз она увидела, что к Кеннету и ее сыну присоединился сэр Джон. Издалека могло показаться, что они яростно о чем-то спорят, однако вскоре Дэвид совершенно спокойно повернулся и пошел прочь.

– Что-то не так? – спросил Адам.

– Даже… не знаю. Кажется, Дэвид сдружился с Кеннетом, и мне это не нравится.

– Вы думаете, что он ничего не знает? – спросил Адам, нахмурившись.

– Не знает… чего?

– Ну… все эти разговоры о том замке. Ведь Сазерленд спас мальчика от смерти.

Надо ли говорить, что Кеннет, как спаситель молодого графа, почти мгновенно стал героем среди англичан. Но при этом, как водится, нажил себе и заклятых врагов.

Фелтон и прежде недолюбливал Кеннета, а теперь и вовсе возненавидел его. Мало того, что этот новоявленный рыцарь был шотландцем, – так по его вине чуть не погиб молодой граф Атолл! Тот факт, что именно Кеннет спас его, казался Фелтону оскорбительным вдвойне. Хуже было лишь то, что молодой граф теперь восхищался не им, Фелтоном, а каким-то шотландцем.

События развивались стремительно. Кеннет только что узнал от Дэвида, что его мать опять собиралась уехать. Слава Богу, что Фелтон чуть задержался и мальчик успел передать ему эту новость.

– Чтобы я не видел вас вместе с моим сквайром, Сазерленд, – выпалил Фелтон. – Я не желаю, чтобы парень перенимал плохие привычки. К тому же вы отвлекаете Дэвида от выполнения его…

– Ваш сквайр? – перебил Кеннет, изобразив удивление. – А я думал, что Дэвид служит у Генри Перси.

– Лорд Перси поручил мне заняться подготовкой молодого графа, – пробурчал Фелтон.

Кеннет уже хотел спросить, знал ли о том сам Перси, но тут Фелтон подошел к нему вплотную и тихо проговорил:

– Я знаю, зачем вам это нужно, но это вам не поможет. Завоевав мальчика, вы не завоюете его мать.

Упоминания о леди Марии было достаточно, чтобы Кеннет взорвался.

– Значит, жизнь мальчика вас не интересует? – проговорил он в ярости.

– Как вы смеете?! – закричал Фелтон. – Вы что же, полагаете, что я имел какое-либо отношение к случившемуся?! Юного графа охраняли, и никто не мог предвидеть того, что произошло.

– Тогда почему же он чуть не погиб, а я стою здесь с перевязанной рукой?

Кеннет попытался поднять руку, но она жутко болела.

– Я предупреждал вас, – продолжил он, – что это слишком опасно для парня. В следующий раз сначала думайте, когда захотите произвести впечатление на леди.

– Не будь вы ранены, то заплатили бы сейчас за свое высокомерие, – проворчал Фелтон. – Да и не следовало бы мне вести разговоры с предателем-горцем. Победы в ваших варварских играх у нас здесь ничего не значат.

Этому самодовольному ублюдку все же удалось задеть Кеннета за живое. Гнев переполнял его, и он, не сдержавшись, заявил:

– Но эти варвары слишком уж легко посадили вас в лужу.

В глазах Фелтона вспыхнула ненависть, и он прокричал:

– Вы заплатите за это, изменник!

Возможно, дело дошло бы до драки, тут Кеннет осмотрелся – и увидел то, что разом остудило кровь в его жилах. Ему потребовалась вся его выдержка, чтобы отвести взгляд от группы женщин, входивших в ворота замка. Коротко кивнув Фелтону, Кеннет пошел следом за женщинами.

Конечно, в том, что женщины из деревни приходили сюда, чтобы понаблюдать за солдатами, ничего необычного не было. И вполне обычным считалось то, что солдаты уединялись с ними вечером. Так было в каждом гарнизоне, и этот замок не являлся исключением.

К тому времени как Кеннет добрался к противоположному концу двора, женщины уже смешались с толпой солдат, только закончивших занятия. И тут он увидел рыжеволосую красавицу. Длинные темно-рыжие волосы волнами спадали ей на спину, а грубый домотканый киртл[10] скорее открывал ее большие груди, чем скрывал их. И казалось, что в отношении ее планов на эту ночь сомнений не было. Она уже завела разговор с одним из офицеров. Кеннет решил, что это – относительно безопасный выбор, но все равно ужасно разозлился.

Когда Елена наконец увидела его, ее глаза расширились, а губы растянулись в притворной улыбке – весьма чувственной, как у любой распутницы.

– О, милорд… – проговорила она с хрипотцой в голосе.

– Где ты была? – спросил Кеннет. – Я так долго не видел тебя, что уже думал, ты забыла обо мне.

Тут офицер повернулся к нему и пробормотал:

– Сэр Кеннет, я не знал, что леди Елена ваша.

– Она не моя, – ответил Кеннет, пристально глядя в мерцающие глаза своей сестры.

Пусть теперь за ней следит Маккей! О Господи, чем думал этот ублюдок?!

Быстро взяв себя в руки, Кеннет проговорил:

– Мы встречались последний раз в Берике. – Он галантно поцеловал руку сестры. – И теперь я хотел бы возобновить наше знакомство.

Сообразив, что его дама занята, офицер с достоинством отступил, а Кеннет, взяв сестру под руку, «возобновил» знакомство. Конечно, если бы не Маккей, он не пощадил бы свою сестру, которая вела себя как падшая женщина. «Какая жалость, – думал он, – что никто из шотландцев сейчас не видит ее в столь непотребном виде». Как брат, он должен был задать ей хорошую трепку.

Елена провела пальцами по руке Кеннета.

– Ты ранен? – спросила она, поблескивая глазами. – Может быть, я смогу сделать для тебя что-нибудь?

Кеннету не так-то легко было изображать флирт с собственной сестрой, но он изо всех сил сдерживал себя.

– Почему бы нам не пойти в укромное место, где ты сможешь изучить мою рану? – проговорил он, обнимая ее за талию и осматриваясь; следовало проявлять осторожность, поскольку Перси пристально смотрел на них. – Передайте Перси, что к ужину я буду! – крикнул Кеннет солдатам. – А леди пока займется моими ранами.

– Да, к ужину он определенно будет чувствовать себя лучше, – подтвердила Елена, подмигивая брату.

В следующее мгновение Кеннет завел Елену в ближайший амбар.

– Отдохните несколько минут, – сказал он работникам. – Мы недолго…

Парни засмеялись и вышли.

Как только дверь за ними закрылась, Кеннет в ярости повернулся к сестре:

– Что ты тут делаешь?! И почему ты одна?

– Она не одна, – проговорил Маккей, спрыгивая со стропил. Он был одет как простолюдин, и от него разило рыбой. – И потише, Сазерленд, – предупредил он, – если только ты не хочешь, чтобы сюда сбежалась половина английской армии.

Маккей пристально посмотрел на жену и проворчал:

– Подтяни это чертово платье!

Но Елена подчиняться не торопилась. Подбоченившись, она взглянула на мужчин и сказала:

– Успокойтесь же… Вы оба…

И тотчас Кеннет и Маккей разразились проклятиями по поводу ее появления в замке англичан в таком виде.

Елена не возражала им. Через несколько минут она проговорила:

– Если вы наконец закончили, давайте поговорим о том, ради чего мы сюда приехали.

Кеннет в очередной раз рявкнул:

– Елена, какого черта?!

А Маккей с неожиданным спокойствием произнес:

– Она настояла на том, чтобы заняться твоей рукой.

– И ты позволил ей?!

Маккей с усмешкой пожал плечами:

– Хотел бы я видеть, как ты остановил бы ее. Она заявила, что если ты ввязался в эту игру, то теперь помочь тебе – ее обязанность.

Слово «обязанность» Маккей произнес как ругательство – должно быть, считал всю затею сумасшествием.

– То, что ты ранен, – моя ошибка, – добавил Магнус. – И если бы ты потерял руку, Елена обвинила бы в этом меня.

Кеннет пристально посмотрел на сестру:

– Ты слишком уж самостоятельная…

– Но ведь это не вредит мне, – с усмешкой ответила Елена. – А теперь давай я займусь твоей рукой.

Маккей передал ей кожаную сумку, и она помогла Кеннету снять сюрко, затем принялась осторожно развязывать льняную ткань, какой лекари имели обыкновение перевязывать раны. Внезапно Елена издала тихое восклицание – открылась уродливая кровавая масса с обожженной кожей[11]. Но она тут же принялась обрабатывать рану.

Маккей пытался отвлечь Кеннета, расспрашивая его о произошедшем. Кеннет быстро все рассказал и в ответ услышал тихое проклятие – Маккей понял, кого он недавно едва не убил.

– Там было слишком темно, – проговорил он со вздохом.

– Я так и понял, – ответил Кеннет. – Повезло же мне, что твой меч вошел точно между моей кольчугой и рукавицей. – Ой, горит! – вздрогнул Кеннет, когда Елена полила на рану бальзам.

– Вы, мужчины, не задумываясь кидаетесь на меч, но вздрагиваете, когда вам обрабатывают раны, – проговорила Елена. – Все мужчины одинаковы…

Она моргнула, и глаза ее увлажнились. Кеннет внезапно понял, как сестра переживала, и поцеловал ее в лоб.

– Все хорошо, мой ангел, спасибо… – пробормотал он.

Неожиданно он вспомнил, что Елену, когда она приходила к ним в горный лагерь, иначе, как ангелом, никогда и не называли.

А сестра принялась рассказывать Кеннету, как ухаживать за раной. На прощание она взяла с него обещание разыскать ее, если начнется нагноение. Маккей же сказал Кеннету, как найти тут человека, которому можно доверять, – впрочем, у них были и другие способы обмена сообщениями.

Воспользовавшись возможностью, Кеннет рассказал Маккею то, что узнал об англичанах. И в конце рассказа добавил:

– Хотя я ожидал от них больше активности. И больше поставок провизии на север. Ведь им необходимо поддерживать усиленные гарнизоны в своих замках.

– Но у них еще много времени, – заметил Маккей.

– Это так, но… – Нахмурившись, Кеннет умолк.

– Что «но»? Продолжай!

– Думаю, что без Клиффорда не обойдется… – пробормотал Кеннет. – Он близок к Перси, и все его интересы – в приграничных территориях. Сэр Роберт Клиффорд имеет обширные владения на севере Англии, а король Эдуард пожаловал ему еще и земли Джеймса Дугласа в Шотландии. Так что Клиффорд поддержит Генри Перси. Полагаю, довольно скоро он прибудет из замка Карлайл. Что, если его…

– Позвольте нам самим побеспокоиться о Клиффорде, – перебил Маккей. – Ваше дело – оставаться рядом с Перси. Иначе вы провалите миссию и…

Кеннету не надо было напоминать, что значит провалить миссию. Это было очередное испытание – именно так получалось.

Понимая, что работники не будут гулять целую вечность, Кеннет сказал:

– Всем нам придется скоро отсюда уйти. Надеюсь, что вам удастся уйти незаметно.

– Я выйду точно так же, как и вошла… – Елена пожала плечами.

– Страйкер и Хантер ждут снаружи, – сообщил Маккей. – А я прятался в одной из рыбацких лодок. Что касается этого запаха… Я специально прихватил в одной из кухонь целую сумку лосося на обратную дорогу. – Маккей улыбнулся и добавил: – Это снимет слишком много нежелательных вопросов. – Пристально посмотрев на Кеннета, он спросил: – А в остальном у тебя все в порядке? Они ничего не подозревают?

– Мою историю приняли, – ответил Кеннет. – Как Дракон?

– Все такой же несдержанный, но сейчас стал получше, – пробурчал Маккей.

Кеннета очень удивляло то, что этот йоркширец был принят в состав гвардии. Родившийся в Англии, но воспитанный в шотландской семье, Алекс Сетон часто спорил с другими гвардейцами, особенно – со своим напарником Робби Бойдом.

Кеннет хотел сказать также и о присутствии в замке леди Марии, но что-то удержало его. Возможно, ему не хотелось услышать от Маккея совет обходить Марию стороной.

– Ba1s roimh Ge1ill![12] – проговорил Кеннет, чтобы закончить разговор.

Маккей повторил эту клятву Хайлендской гвардии и, поцеловав жену, удалился в свое укрытие.

Кеннет собирался снова надеть сюрко, однако Елена, жестом остановив его, развязала на нем рубашку и вытащила ее из бриджей.

– Так ты выглядишь более естественно, – пояснила она.

Кеннет наклонился, взял охапку сена и бросил сестре на голову, несмотря на ее бурные протесты.

– Ты тоже! – со смехом ответил он.

Елена также рассмеялась и заметила:

– Видимо, у тебя большой опыт… Но неужели английские девушки столь же глупы и влюбчивы, как шотландские?

«Насчет опыта она права», – подумал Кеннет, криво усмехнувшись. И память вновь угодливо подбросила ему воспоминание о том случае, когда его застали на конюшне. Правда, слова Елены про «глупых и влюбчивых» изрядно подпортили воспоминания. Слишком уж эти слова походили на несправедливые обвинения, которые когда-то бросила ему Мария.

Но Кеннет вовсе не стремился окружать себя женщинами, которые только и умели, что льстить ему. Он был уверен, что его ценили за умение вести беседы на самые различные темы, хотя его сестра, да и Мария, похоже, не оценили это его качество. Впрочем, сестра далеко не всегда говорила ему только приятное…

Кеннет также вспомнил о том, какую весть получил перед самым прибытием сестры. Только на сей раз леди Марии не удастся от него сбежать.

Рука об руку они с Еленой вышли из амбара и выглядели при этом совсем как счастливые влюбленные. Кеннет вовсе не удивился, когда внезапно появился человек Перси; и совсем уж не был удивлен, когда тот проследовал за ними до ворот. Кеннет проводил сестру игривым шлепком пониже спины. Та хихикнула и, обернувшись, поцеловала его в щеку, шепотом попросив быть осторожнее. На крепость наваливалась ночная тьма.

Кеннет повернулся и пошел обратно в большой зал. Но, едва сделав несколько шагов, почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Оглядев внутренний дворик, он увидел, как какая-то женщина торопливо пробежала к главной башне. Леди Мария! Кеннет был уверен, что это она. Более того, он понял, что Мария видела его. Вопрос состоял в том, что именно она видела. Хотя… судя по всему, она видела вполне достаточно. Оставалось лишь надеяться, что она не узнала Елену. И вообще, он имел полное право встречаться с кем угодно! Что же касается Марии…

Кеннет нахмурился и пробормотал себе под нос:

– Все равно ей не удастся сбежать от меня.

– Все это не имеет значения! – Мария раз за разом повторяла эти слова, чувствуя, как слезы застилают ей глаза.

Еще одно платье было брошено на кровать, чтобы затем оказаться в дорожном сундуке. А служанка уже вытаскивала из шкафа очередной наряд своей госпожи.

– Все в порядке? – с явным беспокойством спросила леди Элинор.

Мария кивнула, заставляя себя улыбнуться, но слезы щипали глаза, а в горле першило.

– Я просто устала… устала, – проговорила Мария, пытаясь изобразить беспечность, но голос выдавал ее.

И почему ее так заботила та женщина? Мария этого пока не понимала, однако почувствовала, как сдавило грудь, когда она увидела сэра Кеннета, выходившего из конюшен с той рыжеволосой.

Опять конюшни!

Мария слишком хорошо знала, что он делал в этих строениях. Впрочем, это не должно было огорчать ее так сильно, ведь она знала, каков был сэр Кеннет. Возможно, такой человек просто ей не пара. Однако в душе она никак не хотела понимать это и признавать, хотя единственное, что объединяло их, – это страсть той ночи. Да, в ту ночь она почувствовала такое, чего не чувствовала никогда в жизни. А потом он сделал ей предложение, которое она тогда не приняла. И теперь она носит его ребенка, а ее сердце выскакивает из груди, когда она встречает его здесь, в замке. Та единственная ночь – она так много для нее значила и, видимо, ничего не значила для него, Кеннета. Что бы он там ни говорил, он бы не вспомнил о ней, если бы не увидел ее здесь с сэром Джоном.

– Ты уверена, что не пойдешь на ужин? – спросила леди Кэтрин.

Мария молча кивнула в ответ. Приступ тошноты совсем не походил на тот, какие бывают у беременных, и виной тому оказался все тот же Кеннет.

– Если я захочу поесть, то пошлю за ужином Бэт.

– Да, миледи, – тут же кивнула девушка, – нам обычно дают на кухне целый поднос. – Про кувшин с вином она предусмотрительно умолчала.

– Все будет в порядке, – заверила Мария своих приятельниц, с беспокойством смотревших на нее. – Бэт позаботится обо мне. Идите на ужин. Уверена, граф пригласит сегодня вечером бродячих музыкантов. А я пока упакую вещи, а потом лягу спать.

Дамы закивали и с большой неохотой вышли из комнаты. Когда вещи были собраны, Мария почувствовала, что ужасно устала, и Бэт помогла ей снять платье и переодеться в бархатную ночную одежду. После чего Мария устроилась у жаровни.

Когда служанка ушла за едой, она достала небольшой отрез льняного полотна и с грустью вздохнула. Это была будущая шапочка, которую Мария втайне от всех шила для ребенка. Когда она думала о нем, ее охватывала волна отчаяния, так что трудно было вздохнуть. Мария поклялась, что даст этому ребенку всю любовь, которую не смогла дать мужу и сыну. Нацепив на нос очки, она принялась за работу, представляя себе будущего младенца.

И Мария знала: что бы ни случилось в прошлом, она ни о чем не станет сожалеть. Но боль не уходила, и Мария вдруг поняла: это из-за той женщины. Но чего же она ожидала? Ведь они с Кеннетом – чужие друг для друга, не так ли? Да, все так, но…

Та женщина была молода и красива! Лицо той симпатичной незнакомки и ее великолепные рыжие волосы она увидела даже издалека. Ей, правда, показалось, что когда-то она уже видела эту женщину, – но ведь можно и ошибиться, верно?

Руки Марии дрожали, и крошечные стежки никак не выходили. Делать было нечего, и, сняв очки, она отложила шитье и прикрыла глаза.

Дверь со стуком распахнулась, и Мария решила, что это пришла Бэт. Но девушка молчала, и Мария открыла глаза. А в следующее мгновение ноги сами подняли ее с кресла. Перед ней стоял сэр Кеннет Сазерленд.

Мария побледнела и с дрожью в голосе воскликнула:

– Что вы здесь делаете?! Немедленно выйдите!

Она очень надеялась, что Кеннет не заметил ее испуга. А тот, с улыбкой оглядывая сундуки, проговорил:

– Опять убегаете от меня, Мария?

Она молчала, и он с усмешкой добавил:

– Для дамы, которую ничего не беспокоит, вы слишком уж стремитесь куда-то сбежать.

Тут Кеннет шагнул к ней, и она вдруг почувствовала, как мала ее комнатка и как в ней жарко. Марии казалось, что жар шел изнутри, из самого ее сердца, которое сейчас бешено стучало.

– Но возникает вопрос: почему? – продолжал Кеннет с уже знакомой ей улыбкой, от которой у нее началась паника. – А знаете, что я думаю? Вы боитесь не меня, а того, что чувствуете рядом со мной. Я для вас значу… слишком много. И если бы вы действительно ни о чем не беспокоились, то ужинали бы сейчас где-то внизу, а не скрывались бы здесь, в своей комнате.

Кеннет помолчал, продолжая пристально смотреть на нее, затем добавил:

– Я думаю, вы безумно хотите меня.

Мария едва не задохнулась от гнева. И хуже всего было то, что Кеннет оказался прав. Но говорить ему об этом она не собиралась.

– Я вовсе не убегаю. Просто собираю вещи, – заявила Мария. – Куда я еду – не ваше дело, но я не бегу от вас. Вообще-то… У меня накопились вопросы с наследством, и я должна немедленно решить их.

– Думаю, что это очень неотложные вопросы! – рассмеялся Кеннет. Теперь он почти нависал над Марией. – Ведь ваше сердце так бьется, что я слышу его, а щеки горят.

Глаза Марии расширились. Неужели такое возможно?!

Тут Кеннет снова улыбнулся, и Мария начала отступать, надеясь спрятаться за кресло, на котором недавно сидела. И только сейчас она вспомнила о шапочке, лежавшей на кресле рядом с очками.

Мария затаила дыхание. Вот сейчас он посмотрит вниз и… Теперь-то он точно услышит, как бьется ее сердце.

– Что вы здесь делали? – спросил Кеннет, протянув к креслу руку.

Но Мария опередила его, успев схватить шапочку и очки.

– Осторожно! Вы сломаете мои очки! – Смутившись, она добавила: – Я еще не закончила вышивку.

Кеннет посмотрел на нее с подозрением:

– А что за вышивка?

– Я продаю их на рынке в Ньюкасле, – сказала Мария первое, что пришло в голову.

Кеннет саркастически усмехнулся, и Мария поняла, что ей не верят. Как бы оправдываясь, она проговорила:

– Но как еще мне зарабатывать деньги? Муж мой казнен, а земельные владения конфискованы.

– Я вовсе не осуждаю вас. – Кеннет пожал плечами. – Просто удивлен, вот и все.

Гроза прошла стороной, и Мария с облегчением вздохнула.

– Зачем вы пришли? – спросила она. – Зачем я вам, если вокруг много других женщин, которым вы нравитесь? Или последний заход в конюшни не удовлетворил вас?