Созданы для любви Маккарти Моника
Мария почувствовала, как увлажнились ее глаза, и радостно улыбнулась. Ах, какой чудесный подарок сын ей сейчас сделал.
Поговорив с сэром Адамом и епископом, Кеннет подошел к жене и сказал:
– Если ты готова, то идем. Уже пора.
Мария смогла в ответ лишь кивнуть – не в силах была вымолвить ни слова. Суховатый тон Кеннета вернул ее на землю столь стремительно, что Мария даже не поняла, куда они собирались ехать. Она вдруг подумала, что теперь муж может отправить ее, куда пожелает, а она даже не посмеет отказаться.
– Я должен немедленно возвратиться в замок. Ты можешь поехать со мной, если, конечно, захочешь.
Мария кивнула.
– Что ж, в замок так в замок. – Она очень боялась, что ей не удастся подольше побыть с сыном.
– Вот и хорошо, – отозвался Кеннет. – Я распоряжусь, чтобы твои вещи перенесли пока в мою комнату, а сэр Адам любезно предложил нам пожить в его покоях.
«Боже, теперь мы будем жить в одной комнате!» – мысленно воскликнула Мария. И почему она раньше не подумала об этом? Внезапно перспектива отправиться в свой замок не показалась ей настолько ужасной. Печально посмотрев на сына, она попыталась решить, что перевесит на весах ее выбора – желание побыть с Дэвидом или страх оказаться в одной комнате со своим мужем.
«Теперь ничто не сможет отделить меня от жены». Мария вспомнила эти слова Кеннета, и предстоящая ночь показалась ей угрожающей. Когда она выходила замуж в первый раз, такого страха не было, поскольку она не знала, чего ожидать. Вернее, знала, но только из рассказов. А сейчас…
– Прошу вас, миледи… – Кеннет с улыбкой протянул ей руку.
«Неужели этот человек действительно думает, что понимает меня?» – подумала Мария. Посмотрев беспомощно на Дэвида, она попыталась отбросить все дурные предчувствия и приняла руку мужа. И в тот же миг ее как будто окутала какая-то странная успокаивающая теплота.
Но ближе к вечеру, когда солнце закатилось за горизонт, дурные предчувствия вновь овладели Марией. Как ни старалась, она не могла думать ни о чем другом – только о брачной ночи.
Мария пристально вглядывалась в окно башни, выходившее во внутренний двор, но в тусклом свете факелов было видно совсем плохо. Теперь ее верными подругами стали плохие предчувствия. За окном становилось все темнее, а муж все не появлялся, и Мария уже начала сомневаться, что он вообще появится.
Мария видела, как Кеннет – тогда было еще светло – выехал из замка с большим отрядом, и сейчас она ждала его возвращения. В последние дни она все свое время проводила у окна башни, но сейчас, пожалуй, впервые засиделась за полночь.
Своих служанок Мария отпустила несколько часов назад и теперь неотрывно вглядывалась в темноту. Неужели что-то случилось?..
Мария поглаживала свой живот, пытаясь понять, растет ли мягкая выпуклость под ее ладонями. Живот не показался ей огромным, хотя с того дня, когда Кеннет отправился в поход, она определенно чувствовала изменения. Неужели она стала настолько круглой, что Кеннет больше не хочет ее? Или ему просто не нравится спать с беременной?
До сих пор Мария мало думала о своей фигуре, но теперь ей вдруг стало страшно, что муж больше не будет считать ее привлекательной. С одной стороны, она могла бы порадоваться этому. Если бы он не принуждал ее выполнять супружеские обязанности, это бы значительно облегчило ей жизнь. Хотя, с другой стороны…
Ах, если бы все было так просто! Ведь согласившись выйти замуж за Кеннета, она безропотно признала его право делить с ней постель. Но и она сама имела на него права, не так ли? Да, разумеется, имела, а он…
Он обещал приехать! Так где же он?!
Мария с тяжким вздохом возвратилась к своему креслу, на котором ее ждала вышивка. Справа темным монолитом высилась кровать, но она старалась не смотреть туда, чтобы не будить чувство тревоги. Позади остался долгий день, заполненный проблемами и вопросами, требовавшими немедленных ответов. Были и такие проблемы, от которых Мария старалась увильнуть, но сейчас…
Ох, сейчас она едва ли сможет уснуть. И вообще, какой прок лежать в темноте и смотреть в потолок, когда можно заняться чем-то полезным? Кроме того, она почти закончила льняную шапочку для ребенка. В этот маленький чепчик Мария вложила столько труда… И она не без оснований считала его одной из самых прекрасных своих работ.
Надев очки, Мария придвинула их к переносице и приступила к работе. Должно быть, она уже потеряла счет времени, когда дверь комнаты внезапно распахнулась. Мария от неожиданности подскочила в кресле, чувствуя, как сердце уходит в пятки. Это был муж. Видимо, он все-таки решил приехать.
Кеннет молча шагнул в комнату и осмотрелся. Сейчас, в этой маленькой комнатке, он казался настоящим великаном – подавлял все вокруг одним лишь своим присутствием. И при этом он был прекрасен! Его темные влажные волосы свободными волнами ниспадали на плечи. Мария знала, что Кеннет, где бы ни бывал, всегда находил возможность принимать ванну. Правда, в последнее время он не брился, и темная масса бороды облегала его подбородок, придавая лицу неистовство и мужественность. Сейчас он уже был без кольчуги, а под пледом виднелись простая льняная рубашка и бриджи.
Кеннет смотрел на жену, очевидно, не догадываясь, какую бурю переживаний он вызывал у нее. Порой Мария очень сожалела, что столь уязвима перед такой невероятной мужской красотой.
– Ты еще не спишь? Странно, в столь поздний час…
– Я как раз собиралась, – соврала Мария. – Ты где был?
Граф Атолл всегда злился, когда Мария задавала ему этот вопрос, однако Кеннет спокойно ответил:
– Мы с Перси выезжали в аббатство Келсо. Там видели мятежников, но к тому времени, как мы приехали, они скрылись.
– Странно, что ты так рано вернулся. Это аббатство довольно далеко отсюда.
– Там остались практически все, а я поспешил домой, – ответил Кеннет с улыбкой, от которой Марии сделалось не по себе. Ах, она ведь совсем забыла, что они с Кеннетом поженились!
Тут он медленно подошел к столу, налил себе из кувшина немного вина и опустился на стул напротив нее. Мария старалась не обращать внимания на мускулистые ноги, которые он вытянул перед собой.
Казалось, Кеннет очень устал. И он выглядел… каким-то опустошенным. Мария заметила темные круги у него под глазами, а морщинки в уголках его губ казались сейчас еще более глубокими.
Удивленная необычным жаром, Мария заглянула в небольшой камин слева от нее, но тот едва теплился. Значит, жар исходил от него, Кеннета. Или от них обоих?
Мария чувствовала, как трепещет ее сердце, а жар все усиливался. Молчание затягивалось, и она, не выдержав, проговорила:
– Странно, что ни один из псов не залаял при твоем появлении.
Кеннет криво усмехнулся:
– Ты тоже заметила, что сторожевые псы не очень-то и стараются? Да, они расслабились немного. Кстати, теперь, после нашего венчания, Перси почти убедился в моей лояльности.
Мария невольно улыбнулась:
– Сэр Адам сказал мне, какую сказку рассказали о тебе королю. Должно быть, они тебя совершенно не знают, если думают, что ты переменил подданство из-за любви к женщине.
– А ты тоже считаешь это сказкой? – спросил Кеннет, приподнимая бровь.
Их взгляды встретились, и Мария почувствовала, как запылали ее щеки. Что ж, и она тоже совершенно не знала Кеннета. Но тем проще будет держаться от него подальше.
– Мне кажется, что я должен позаботиться об опеке Дэвида, – продолжил Кеннет. – Так что выходит, мои интересы связаны с Англией.
– А какое отношение Дэвид имеет к тебе? – спросила Мария, насторожившись.
Кеннет пожал плечами:
– Мы делаем то, что должны, Мария. Разве не это держит и тебя в Англии? Здесь твои интересы и интересы Дэвида. Или ты – за Брюса?
– Конечно, нет, – заявила Мария. И поспешно добавила: – Роберт – мой шурин, причем дважды. Он был женат на моей сестре, а мой брат взял в жены его сестру. Я очень привязана к Брюсу.
Немного помолчав, Кеннет решил сменить тему.
– Это для ребенка, не так ли? – спросил он, указывая на чепчик, лежавший у нее на коленях.
Мария вдруг вспомнила, что очки все еще у нее на носу, и, поспешно сняв их, кивнула:
– Да, для ребенка.
– Я могу посмотреть?
Она протянула мужу крохотную шапочку, с замиранием сердца наблюдая, как внимательно он осматривает ее. Так же внимательно разглядывал ее шитье разве что владелец лавки Джон Бэрфорд.
– Просто бесподобно, – объявил наконец Кеннет.
Мария попыталась напомнить себе, что не стоит так радоваться, однако не смогла сдержать улыбки. Ей даже показалось, что она раздулась от гордости.
– Спасибо, – сказала она, смущенная собственной реакцией.
– Ты действительно продавала это? – спросил Кеннет.
Мария насторожилась, ожидая его неодобрения.
– Да, – кивнула она, подумав, что и продолжала бы продавать, если бы была необходимость. Но она не представляла реакцию мужа, потому решила об этом не говорить.
– Я впечатлен. Должно быть, это очень трудно для тебя…
Неужели сочувствие? Вот его-то она никак не ожидала от мужа – и вообще от кого бы то ни было.
– Совсем не трудно, – ответила она. – К тому же это было так давно, что и вспоминать не хочется.
Марии не хотелось, чтобы муж подумал, будто она возводит вокруг своего прошлого стену молчания, но по его лицу ей ничего понять не удалось. Он просто возвратил ей чепчик, вот и все.
– Может быть, ты сделаешь что-нибудь и для меня?
Мария вздрогнула – словно от удара. Пожалуй, удивить ее сильнее Кеннет бы уже не смог. И тотчас же нахлынули печальные воспоминания. Она сделала праздничный сюрко для Атолла, а он отказался от него, едва взглянув. В тот сюрко Мария вложила всю свою любовь, а муж отказался от него, словно ее любовь ничего не стоила.
А теперь вот просьба Кеннета… Впрочем, Мария уже давно заметила, что между ним и графом Атоллом больше различий, чем сходства. Но что это означало? И означало ли что-нибудь?
Немного помолчав, Мария уклончиво ответила:
– Да, возможно.
Кеннет пристально рассматривал ее, словно пытался прочесть ее мысли. А Мария, чтобы не встречаться с ним взглядом, вернулась к вышивке. Но взгляд Кеннета обжигал, и она несколько раз уколола палец.
В комнате воцарилась тишина, в которой биение сердца молотом ухало у Марии в ушах. Руки же тряслись, а во рту стало сухо. И казалось, что ей все труднее становилось дышать.
Кеннет же вновь наполнил свою кружку вином и пробормотал что-то неразборчивое себе под нос. Краем глаза Мария заметила, как он сделал большой глоток. После чего со стуком поставил кружку на стол.
– Ты собираешься заниматься этим всю ночь? – довольно грубо спросил он.
Мария со вздохом отложила вышивку, начиная понимать, что муж ужасно нервничает. Ей вдруг показалось странным, что этот высокомерный дерзкий воин со свитой поклонниц может так нервничать. Впрочем, осознание этого казалось довольно приятным.
Заставив себя улыбнуться, Мария сказала:
– Я могу прервать работу, если ты захочешь.
Внезапно Кеннет изменился. Выругавшись, он запустил пятерню в свою густую гриву все еще влажных волос.
– Я сожалею… – проговорил он с какой-то странной и по-детски наивной улыбкой, от которой у Марии замерло сердце. – Дело в том, что у меня никогда этого не было раньше, – добавил он.
Мария с удивлением взглянула на него, а он со смехом пояснил:
– Я говорю о брачной ночи.
В отличие от Кеннета у Марии брачная ночь была. Но едва ли сегодняшняя ночь напоминала ту брачную ночь. Тогда она была совсем юной испуганной девушкой, совершенно не представлявшей, что должно произойти. Что же касается произошедшего… Из воспоминаний о той ночи остались лишь разочарование, боль и стыд.
Теперь же она была всего на несколько лет моложе своего мужа, а его прошлое также было несладким, возможно – еще более горьким, чем у нее. К тому же сейчас она стала более смелой, более мудрой и уже не трепетала перед прекрасными рыцарями, зная, что не существует никаких героев – только самые обычные мужчины. Но она все еще была испуганной, теперь уже – ожиданием. Марию пугало то, насколько сильно она хотела Кеннета. К тому же… Ох, ведь за прошедший час он говорил с ней больше, чем граф Атолл за целый год.
– Рискну предположить, что это будет похоже на любую другую ночь, – проговорила Мария, пытаясь скрыть невольную улыбку. – Но если пожелаешь… мы можем не сейчас.
Ах, зря она сказала это. А может быть, и не зря…
В следующее мгновение Кеннет решительно пересек комнату и подхватил ее на руки – и Мария оказалась в объятиях мужа.
– Не сейчас? – переспросил он. – Милая, ты так просто не выйдешь отсюда.
Восхитительная теплота окутала Марию, и теперь она была уверена, что действительно хочет своего мужа. Несмотря ни на что.
Глава 17
Долгое ожидание Марии было в полной мере вознаграждено. Ведь было ясно: к тому моменту, когда Кеннет вошел в комнату, он уже распалился настолько, что готов был схватить жену, бросить ее на кровать и утонуть в забвении страсти. Ведь у него все это время не было женщины… Более того, ему даже не хотелось думать о них. Вернее, он думал только об одной из них – о той, которая сейчас стала его женой. Он думал о ней даже в те месяцы, когда с величайшим трудом пробивал себе дорогу в шотландскую гвардию.
Конечно, возможности встречаться с женщинами у него имелись, вот только желания не было. Не хотелось тратить на них ни малейшего усилия. Кеннет вдруг подумал, что держался все это время лишь ради Марии, о которой никогда не забывал.
И никогда еще Кеннет не чувствовал себя столь неуверенно, оставшись наедине с женщиной. Даже в юности, когда был совсем неопытным. Но ведь сейчас он был с женой, и это, наверное, все меняло… Ему хотелось, чтобы сейчас все было… правильно, как надо. Впрочем, он понимал, что от этого выигрывала и его миссия.
И сейчас, обнимая Марию, он сказал себе: «Все, больше никаких размышлений, никаких разговоров. Самое время дать волю инстинктам».
– Я вовсе не бегала от тебя, – неожиданно прошептала Мария.
– Не бегала? – переспросил он, проводя рукой по спине жены. От его прикосновений ее охватывала сладкая дрожь, и Кеннет знал это.
Мария решительно закивала:
– Да-да, не бегала.
И сейчас она показалась ему настолько милой, что он не удержался и прижался к ее губам страстным поцелуем, от которого она застонала. И Мария вдруг поняла, что так хорошо она себя еще никогда не чувствовала. А Кеннет все целовал ее и целовал, и его объятия становились все крепче, пока не помешал… живот жены.
Черт, как же он забыл про малыша!
Кеннет поднял голову и пробормотал:
– Может быть, не стоит?
Мария внезапно побледнела и переменилась в лице. Пожалуй, сильнее Кеннет сейчас не смог бы ее уязвить.
– Неужели я настолько изменилась? – возмутилась она. – Или я вижу себя каждый день и потому не замечаю изменений?
«О чем это она?» Кеннет нахмурился. Прежде он об этом никогда не думал, и ему потребовалось время, чтобы понять, что Мария имела в виду.
– Ты и впрямь изменилась, – проговорил он наконец. – Сейчас ты гораздо красивее, чем прежде.
– Только и всего? – с веселой улыбкой спросила Мария.
Кеннет рассмеялся:
– Подозреваю, что это входило в твои намерения.
Мария не возражала, а ее муж добавил:
– Раньше ты была слишком худая, и, поверь мне, твои новые округлые формы очень идут тебе, они вызывают у меня еще более сильное желание. Да ты и сама, наверное, это чувствуешь.
На щеках Марии заиграл румянец, и она пробормотала:
– Я беспокоюсь за ребенка. Мы можем ненароком повредить его.
Кеннет с улыбкой покачал головой:
– Нет, мы не навредим ребенку. Конечно, церковь не одобрила бы нашу затею, но я полагаю, что жена может делить постель с мужем почти до появления на свет ребенка.
– Ты уверен?
Получив подтверждение, Мария успокоилась – слова мужа ей было достаточно. Тут Кеннет наконец-то перенес ее на кровать, затем торопливо скинул башмаки, плед и рубашку. Обнажившись по пояс, он с удивлением заметил, какими глазами Мария смотрела на него.
– Что случилось?
– Твоя рука, – сказала она с беспокойством. – Болит сильно? Я ведь так и не поблагодарила тебя за то, что ты сделал для Дэвида. Ведь если бы тебя там не было… – Голос ее дрогнул, и она умолкла.
Кеннет присел на край кровати и обнял жену.
– Милая, не думай об этом, – проговорил он. Рука еще немного болела, однако Кеннет чувствовал себя на удивление сильным. – Благодаря сестре рана заживает быстро, и вскоре я снова буду таким же, как прежде.
«Вскоре, но не слишком скоро», – добавил он мысленно.
– Жаль, что я ничем не помогла тебе, – проговорила Мария.
Кеннет почувствовал, как разгорается его воображение. Ведь Мария столько всего могла сделать для него. Да и сейчас может, наверное.
Растянувшись на кровати, Мария лежала перед ним, разметав по подушке свои золотистые волосы. Тонкая сорочка и бархатная рубашка не скрывали, а скорее подчеркивали ее пышные формы. Шумно выдохнув, Кеннет провел пальцем по ее груди и очертил кривую бедра.
Мария выдохнула так же шумно, и, посмотрев ей в лицо, Кеннет увидел, как приоткрылись ее губы, глаза заволок туман страсти, а щеки покрылись румянцем. Тут Кеннет вдруг подумал о том, что он никогда не обращал внимания на лицо женщины, с которой был. И еще он удивился тому, что всего лишь одним прикосновением мог пробудить у Марии страсть.
Внезапно он почувствовал, как в штанах стало тесно, а сердце гулко забилось. Ему очень хотелось, чтобы Мария обняла его и прижалась губами к его губам. Но еще больше ему хотелось спрятать лицо меж ее грудей и почувствовать единение с ней.
– Кое-что ты можешь для меня сделать, – проговорил Кеннет хриплым от страсти голосом, и жар в его взгляде не оставил у Марии сомнений.
– Ты хочешь, чтобы я заплатила тебе своим телом? – с деланным ужасом спросила она.
– Я?! – Кеннет изобразил удивление. – Нет, я сам хочу заплатить тебе телом, и давай начнем прямо сейчас.
Он потеребил ее сосок, затем принялся обводить его пальцем, все ближе приближаясь к восхитительному бугорку. Увы, это все, что он мог сделать, если только хотел оставить в целости сорочку. Груди Марии оказались невероятно мягкими – как зрелые фрукты.
Мария же с трудом удерживалась от стона. Она чувствовала, что с каждым мгновением возбуждается все сильнее. О Боже, что он делает с ней?! Она и представить себе не могла ничего подобного. Мария думала, что они, как прежде, быстро сойдутся в темноте, но эти медленные неторопливые ласки…
Она чувствовала, как ласки мужа будят у нее воспоминания и рождают самые противоречивые переживания. «Нет, не хочу переживать такое вновь», – сказала она себе. Значит, нужно было срочно открыть глаза и принять реальность. Реальность же состояла в том, что ее ждала страсть, а не нежность, ждала похоть, а не душевная близость. Но чем больше она узнавала своего нового мужа, тем труднее ей становилось противиться ему. И он уже не казался ей тем высокомерным красавцем, за которым всегда тянулся шлейф любовниц. За внешностью и повадками распутника Мария сумела разглядеть доброго и внимательного человека, который иногда бывал удивительно мил.
Если бы только он не смотрел на нее так, не прикасался бы!
– Тебе нравится? – неожиданно спросил Кеннет.
Марии хотелось сказать «нет», но вместо этого она со стоном пробормотала:
– Кеннет, пожалуйста…
Он вдруг прижался губами к ее набухшей груди, и Мария тотчас почувствовала, какой жар исходил от его губ – она чувствовала его даже сквозь сорочку и бархатную рубашку.
Мария громко вскрикнула, ощущая жар между ног. Похоже, что теперь Кеннет был вполне удовлетворен, поскольку прижался губами к ее губам с тихим рычанием.
Огромная, невероятно широкая грудь наклонилась над ней, и Мария инстинктивно положила ладони на плечи мужа, от которых тоже исходил жар. А кожа Кеннета была на удивление гладкой, что казалось невозможным при той каменной мускулатуре, которая находилась под ней.
Второй поцелуй Кеннета оказался еще более страстным, а его язык буквально прорвался между губ Марии, заражая ее дикой, чувственной энергией. Кеннет был уже предельно возбужден – Мария чувствовала это. И еще она ощущала, как настойчиво муж стаскивал с нее одежду.
Ах, это было именно то, о чем мечтала Мария. Торопливая и бешеная страсть наполняла их обоих, и она застонала, пытаясь ногами обхватить его бедра.
Но Кеннет не торопился. Вместо того чтобы сбросить с себя бриджи, а с Марии – ночную сорочку, все еще остававшуюся на ней, он вдруг отодвинулся.
– Не так быстро, – проговорил он. – У нас впереди вся ночь, и мы воспользуемся каждым ее мгновением.
Внезапно Кеннет увидел, как глаза жены расширились – словно она испытывала страх.
– Зачем это?.. – пробормотала она и тут же, заметив пристальный взгляд мужа, добавила: – У меня был трудный день, и я немного устала.
Устала?!
Всего минуту назад она стонала в его объятиях, а ее тело напоминало бочонок дымного пороха с зажженным фитилем.
Кеннет сжал губы, уже подозревая, в чем дело. Очевидно, у нее все еще оставалось желание покомандовать им, однако он не собирался сдавать свои позиции на супружеском ложе.
Скрыв раздражение, Кеннет с улыбкой сказал:
– Как ты захочешь, милая. Можно подождать, но можно и побыстрее.
– Неужели? – усмехнулась Мария.
– Да, именно так.
Со своей стороны Кеннет хотел лишь одного – чтобы Мария всегда желала его. Не говоря ни слова, он начал развязывать на ней поясок, но она тут же перехватила его руку.
– Что ты делаешь?
Он криво усмехнулся:
– Если ты останешься одетой, у нас ничего не получится.
Глаза Марии снова расширились вновь, и она запахнула на себе верхнюю рубаху.
– Мне так больше нравится, – заявила она.
Кеннет пожал плечами:
– Ладно, хорошо. Но имей в виду, дело пойдет быстрее, если ничего не будет мешать.
Мария с подозрением посмотрела на мужа, но затем, к его удивлению, села на кровати и принялась развязывать пояс. Стащив с себя длинную бархатную рубаху, она бросила ее на ближайший сундук.
Кеннет затаил дыхание, пораженный прекрасным телом под тонкой кисеей ночной сорочки. Груди Марии натягивали тонкую ткань, больше открывая, чем скрывая округлые формы; соски же стали размером с крупный жемчуг.
Почувствовав небывалое возбуждение, Кеннет отвел взгляд. С его губ чуть не сорвался громкий стон, когда он принялся развязывать тесемки на бриджах. Не без труда стащив их, он с облегчением вздохнул.
Мария уставилась на него в изумлении.
– Зачем ты?.. – пробормотала она.
– Я сплю голый, – проговорил Кеннет с улыбкой.
– Когда?
Он невольно рассмеялся.
– Каждую ночь. – С этими словами Кеннет отбросил в сторону бриджи.
Мария издала какой-то странный сдавленный звук, и Кеннет снова рассмеялся. В следующее мгновение он выпрямился во весь рост и предстал перед Марией совершенно обнаженный – как одна из тех греческих статуй, которые он когда-то видел на картинах. Что ж, если ей нравится его тело, то пусть насмотрится!
Посмотрев на Марию, Кеннет понял, что его идея возымела эффект. Мария пристально смотрела на него, словно пыталась разглядеть каждый дюйм его тела. Однако Мария оказалась более упрямой, чем он ожидал.
– Задуй свечи, а то, боюсь, я буду слишком смущена, – проговорила она.
Хитрая лисица! Он-то знал, что она нисколько не смущалась. Но едва он хотел возразить ей, как она продолжила:
– Если только ты сможешь в темноте…
Кеннет чуть не задохнулся от такой наглости. Вызов был налицо, и он, сжав зубы, отправился к канделябрам задувать свечи. Следующей была лампа на ночном столике.
Ему показалось, что в одно мгновение комната погрузилась в черноту, но когда его глаза привыкли, он понял, что темнота в комнате не совсем черная. От углей в камине исходил слабый свет, и его было более чем достаточно.
Кеннет впился взглядом в жену и с улыбкой проговорил:
– Если твои распоряжения закончились, то давай приступим.
Мария поняла, что совершила ошибку. Было очевидно: Кеннет раскусил ее и принял вызов.
Сердце Марии стремительно забилось, когда темная фигура мужа нависла над кроватью. Увы, даже в полумраке можно было разглядеть слишком много.
Марии никогда не нравились горы мышц, но Кеннета она находила образцом совершенства. Он напоминал античную статую – широкие плечи, бугристые мышцы и узкая талия, ниже которой находились мускулистые ноги. Природная скромность не позволяла ей разглядывать все остальное, однако любопытство все же взяло свое, и то, что она увидела…
Ах, ей безумно хотелось снова и снова прикасаться к этому столбу жаркой плоти.
Массивная кровать тихо скрипнула под его весом, когда он в темноте устроился рядом с ней. Но к ласкам Кеннет приступать не торопился.
Мария же была до крайности возбуждена и очень волновалась из-за его спокойствия. «Да ведь любой мужчина взорвался бы на его месте», – говорила она себе, ощущая, какой жар исходил от его тела. Причем Мария чувствовала… странное неудобство. Впрочем, это неудобство вовсе не было странным, поскольку Кеннет был совершенно обнажен, и его…
«Попытайся не думать об этом!»
Мария несколько раз сказала себе это, однако помогло мало. Она неотрывно думала о том, каково это – когда такой мужчина крепко прижмется к тебе.
Да, он заставлял ее нервничать и, похоже, знал об этом.
– Ты все еще чувствуешь себя уставшей, Мария? – послышался его голос.
Знает ведь! Точно знает!
– Да, немного, – ответила Мария, хотя каждая клеточка ее тела буквально кричала о том, что она вовсе не устала, но очень хотела бы устать.
– Может, кровать неудобная? – спросил Кеннет якобы с беспокойством.
– Кровать… бесподобна, – пробурчала Мария.
– А я чувствую, что тебе неудобно. Ты вся просто извертелась.
– Вовсе нет, я просто…
Она внезапно умолкла и глухо застонала, потому что Кеннет вдруг перекатился на бок и принялся дьявольски медленно изучать пальцами каждый дюйм ее тела, жаждавшего ласки.
– Будут еще какие-нибудь пожелания? А то я хочу продолжить, – подал он голос.
Мария пока еще не понимала, что именно ее смущало, но отчетливо чувствовала: что-то в манерах Кеннета вызывало у нее протест. Немного помолчав, она ответила:
– Пока – никаких пожеланий. Однако я скажу, если что-то пойдет не так.
– Кое-что уже пошло не так, – с раздражением проговорил Кеннет, и Мария улыбнулась (приятно было осознавать, что не она одна так страдает).
– Что же именно? – спросила она.
Ответом стал поцелуй – неторопливый поцелуй мужчины, который знал, что делает. Марии показалось, что она ощутила этот поцелуй даже пальцами ног. Но она не хотела быстро сдаваться, желая сохранить хотя бы часть потерянного контроля над собой.
Тут Кеннет снова склонился над ней, и она почувствовала, как что-то твердое упирается ей в живот. Внезапно она вспомнила, как несколько минут назад держала это в руке, и невольно покраснела от желания еще раз коснуться его.
Читать бесплатно другие книги:
