Судьба тигра Хоук Коллин
Пламя охватило мои ноги, шорты загорелись. Я захлопала руками по ткани и увидела, что кожа на моей голени почернела и растрескалась.
А птица невозмутимо повторила:
– Почему ты не с тем, кого любишь?
Судорожно дыша, я прохрипела:
– Ты говоришь о Рене, да?
Птица промолчала.
Я сделала еще один шаг и заорала во весь голос.
– Мы с Реном… не… А-аааа!…Мы не подходим друг другу… – прохрипела я. – Он торт с шоколадной начинкой, а я – редиска… Он разобьет мне сердце и уйдет к другой!
– Ты лжешь. Ты знаешь, что он никогда тебя не бросит.
Пламя заплясало вокруг меня. Я никогда не думала, что человек может кричать так громко, как кричала я.
Но птица была непреклонна.
– Твое сердце закрыто. Говори правду, и боль стихнет.
– Правда в том… он супергерой, а я…
Язык пламени охватил меня, я снова закричала, корчась от боли и ужаса.
– Я дала слово Кишану! Я не могу его бросить!
Я не договорила, потому что мое тело запылало, и я завизжала во всю силу своих легких. Птица ничего не ответила, а когда настала передышка, я прокаркала срывающимся голосом:
– Вот тебе правда: я боюсь остаться одна! Я боюсь, что он погибнет! Как мистер Кадам! Как мои родители!
– Смерть – причина твоих страхов, но не причина отвергать того, кого ты любишь.
Мои волосы загорелись. Теперь я горела вся, целиком. Красная лента, которой я утром подвязала волосы, проплыла мимо меня, подхваченная волной жара. Лента горела с одного конца, и я, словно зачарованная, следила за ней, пока она не упала на раскаленные камни и не рассыпалась пеплом. Лицо было мокрым. Я дотронулась до него, и на пальцах остались черные струпья горелой кожи.
Я больше не могла стоять и упала на четвереньки.
– Пожалуйста! – взмолилась я. – Хватит! Я не могу больше! Пусть боль прекратится!
– Скажи правду – и все закончится. Почему ты не с тем, кого любишь?
Я судорожными толчками втянула в себя воздух и поняла, что умираю. Плача без слез, я уставилась на свои обугленные руки и из последних сил прошептала:
– Я не заслуживаю счастья, раз все умерли…
– На этот раз твое сердце говорит правду.
Боль исчезла, словно ее никогда не было, но мое тело уже обгорело до полной неузнаваемости. Только мне было уже все равно. Боль прошла, и теперь мне хотелось одного – лечь на пылающие угли и провалиться в тот самый «смертный сон», о котором говорил Гамлет.
Но феникс не собирался меня отпускать.
– Что ты готова отдать за то, чтобы вернуть своих родителей и мистера Кадама?
– Все, – сипло прошептала я растрескавшимися, почерневшими губами.
– Ты принесла бы в жертву обоих братьев?
Мой гаснущий разум сосредоточился. Смогла бы я пожертвовать Реном и Кишаном, чтобы вернуть своих родителей? Я вспомнила нашу маленькую семейную библиотеку, наши пикники у водопада, мамино печенье. Я вспомнила, как на церемонии окончания средней школы мой папа вскочил на ноги и бешено аплодировал, вытирая слезы под очками, – один во всем зале, другие родители даже с мест не встали. Я подумала о мистере Кадаме, о том, как мы с ним по вечерам готовили ужин, о его бесконечных рассказах о гоночных машинах и индийских пряностях. Подумала, как сильно я по нему тоскую…
Но потом мои мысли вернулись к Рену и Кишану.
«Я люблю их обоих. Смогу ли я пожертвовать шуточками Кишана, улыбкой Рена? Смогу ли жить без медвежьих объятий Кишана и без прикосновений Рена?»
И я ответила фениксу:
– Нет, я не променяю их жизни на жизни своих родителей и мистера Кадама. Но ты можешь забрать мою жизнь, – тут я закашлялась, мой голос стал похож на шорох палой листвы, – …если она хоть на что-то сгодится…
Я с трудом подняла руку, дотронулась до своего лысого черепа. Потом с усилием опустила трясущуюся кисть и выжала из себя слезу.
– Бедный искалеченный птенчик, – прошептала птица. – Ты права, твоя жизнь ни на что не годна. Она определенно не стоит тех трех прекрасных счастливых жизней, о которых ты плачешь. Возможно, если когда-нибудь ты все-таки захочешь узнать любовь и на твою долю выпадет хотя бы несколько лет счастья, из тебя что-нибудь да получится. Но пока твоя жизнь пуста и никчемна. Очень жаль!
Я хотела кивнуть, но мое тело меня уже не слушалось. Феникс был прав. Я была жалкой. Никчемной. Я напрасно растратила свою жизнь. Только и делала, что мучилась и мучила всех вокруг. Я так боялась потерять, что ни разу даже не осмелилась попробовать.
– Но я все-таки полагаю, что даже для тебя еще не все потеряно. По крайней мере, ты дорога этим двум молодым людям. – Феникс задумался, потом объявил: – Пожалуй, я все-таки приму твою жертву. Дам тебе шанс. Думаю, когда-нибудь ты сумеешь это оценить, так что твоя жизнь отныне принадлежит мне. Я даю тебе проход!
Я услышала тяжелый плеск огненных крыльев, волна воздуха обдала мое обугленное тело. Феникс взмыл в небо, а когда снова опустился надо мной, я услышала его прекрасную песню. Потом меня подхватило и понесло куда-то ввысь, в черное небо. Мы летели над огненными лесами, меня мягко покачивало на облаках, и я не заметила, как провалилась в глубокое забытье.
Мне приснилось великое царство далекого прошлого. В старинной библиотеке Локеш пытал какого-то архивариуса, вытягивая из него сведения о королеве Панхвар из Бейхано, одного из городов-государств древнего бирманского царства Пью. Королеве Панхвар брат подарил волшебный барабан. Когда государыня била в него, река разливалась и с яростью обрушивалась на ее врагов. В лютую засуху грохот волшебного барабана вызывал дожди и паводки. Услышав об этом, злой колдун мрачно улыбнулся и прошептал:
– Ага, значит, все дело в воде, а барабан был лишь для отвода глаз!
Глаза Локеша полыхнули пламенем, и он растаял.
Затем я увидела, как Локеш пытался выкупить амулет у внука королевы Панхвар, но тот остался непреклонен. Тогда Локеш убил его, сорвал амулет с шеи мертвеца и золотое кольцо с его пальца. Он надел кольцо на собственный палец, протянул руку к фонтану – и вода послушно поднялась из мраморной чаши и завертелась воронкой. На этом видение оборвалось.
«Вода, – подумала я. – В числе прочих фрагментов амулета у Локеша есть тот, который повелевает водой!»
Когда я проснулась, то первым делом увидела розовую кожу на своей ладони. Ногти у меня тоже были круглые, розовые и блестящие. Феникс куда-то исчез. Я с опаской подняла руки к своей голове – и зарылась пальцами в густые волосы. Кожа на руках оказалась мягкой, как пух. Я была одета в золотое платье, а вместо сгоревших дотла ботинок на мне были мягкие туфли без задников.
Сев и оглядевшись по сторонам, я поняла, что нахожусь в огромном гнезде, среди множества яиц, похожих на драгоценные камни. Гнездо приютилось на узком выступе черной скалы, на высоте нескольких тысяч футов. Без помощи Шарфа нечего было и думать о том, чтобы самостоятельно спуститься вниз. Со всех сторон, куда ни погляди, тянулись огненные леса.
В животе у меня громко заурчало, и я вспомнила, что в последний раз завтракала несколько часов, а то и дней, назад.
Из соседней горы хлестала лава, медленно сбегая по зубчатому склону. Толстые струи, переливавшиеся всеми оттенками пламени, били в огненное озеро, лежавшее у подножия гор, взметывая фонтаны лавы, которая огненными брызгами оседала на камнях, одевая их быстро темнеющей коркой. Огненные деревья, обступившие озеро, жадно впитывали раскаленную лаву, словно чистейшую горную воду.
Из задумчивости меня вывел знакомый мелодичный голос.
– Как у новорожденной!
Я подняла глаза на Феникса, который сидел на каменном выступе и, свесив голову вниз, чистил свои перышки.
– Что у новорожденной?
– Твоя кожа. Твои ногти, твои волосы.
– Вы меня вылечили?
– Ты сама себя вылечила. Как только ты признала правду, твое сердце исцелило тебя. К счастью, ты еще не полностью сгубила себя, в тебе сохранилась жажда жизни. – Феникс склонил хохлатую головку набок, поглядел на меня. – Интересно, неужели ты и этот дар растратишь напрасно?
– Тебе нужен друг? Ты поэтому просил кого-нибудь стать сати?
– Сати – это символ любви и преданности. Мне совсем не доставляло удовольствия смотреть, как ты горишь, но я должен был доказать тебе, что тело не имеет значения. Я хотел испытать тебя в огне, в страсти сердца. Сердечное пламя никогда не гаснет, никогда не стихает. Оно горит ярко, верно и ровно, тысячелетие за тысячелетием. Как только ты ступила в мой лес, я почувствовал тоску твоего сердца и понял, что тебе нужно.
Я дал тебе редкую возможность очистить душу от скорби и тяжести, но теперь ты должна сама сделать выбор: хочешь ли ты навсегда освободиться от этой ноши или же снова взвалишь ее на себя. Когда-то феникс предлагал испытание очистительным пламенем всем людям на земле, но человечество забыло об этом и теперь страдает еще больше.
– Но мне кажется, что скорбь помогает не забывать тех, кого нет, – объяснила я фениксу.
– Это ложное убеждение.
Я притянула колени к груди, подумала и спросила:
– Что бы ты сделал на моем месте?
– А какое у тебя место, юная дева?
– Ах, тебе ли не знать! Что мне делать? Как я могу избавиться от страхов? Как смогу жить для себя? Рискнуть полюбить кого-то? Какой смысл цепляться за жизнь, если впереди нас все равно ждет смерть?
Птица с шумом развернула свои огромные крылья и спрыгнула на край гнезда рядом со мной.
– Что тебе известно о жизни феникса?
– Честно говоря, не очень много. Знаешь, на деле выяснилось, что большая часть мифов, которые я изучала, не имеют никакого отношения к действительности.
– Да, большинство историй очень сильно искажено выдумками, но вдумчивый читатель всегда найдет в них зерна истины. Ты не хочешь узнать историю моей жизни, пока мы ждем твоих мужчин?
– Разве они идут сюда?
– Вне всякого сомнения. Я освободил их из бриллиантовой клетки. Они видели, как я улетаю вместе с тобой, а значит, рано или поздно отыщут мое гнездо. Видишь ли, они думают, что ты умерла.
– Но если они считают меня мертвой, зачем они ищут тебя?
– А затем, – мелодично рассмеялся феникс, – что они хотят меня убить. Я увидел это в их сердцах. Синеглазый сожалеет о том, что ему предстоит сделать, но готов убить или быть убитым, а золотоглазый думает только о том, чтобы удавить меня голыми руками.
Я взяла в руки бирюзовое яйцо, принялась аккуратно натирать его подолом своей футболки.
– Почему я вижу сожаление в твоем сердце? – тихо спросил феникс.
– Они… они слышали все, что я говорила?
– Нет. Они могли только видеть, что с тобой было.
Я вздохнула с облегчением.
– Но для тебя было бы намного легче, если бы они узнали.
Я поспешила сменить тему:
– Расскажи мне о жизни феникса!
Волшебная птица переместилась в гнезде, постучала клювом по скорлупе рубинового яйца, прислушалась. Потом заговорила:
– Феникс умеет очищать отравленную воду: ему стоит только опустить свой золотой клюв в озеро или реку, чтобы вода вновь сделалась прозрачной и чистой. Своим огненным дыханием мы очищаем землю, превращая пустоши и пустыни в плодородные почвы.
– Ты тоже это делал?
– Нет, к сожалению. Но глазами моих предков я видел, как это делали они.
– Но я не понимаю, как это происходит! Ты хранишь все их воспоминания?
– Когда рождается новый феникс, в его тело входит жизненная сила его предшественника. Новый феникс появляется на свет со всеми знаниями и способностями своих предков. Например, я умею исцелять болезни и приносить удачу тем, кому посчастливилось увидеть меня в полете. Я знаю все языки на земле, включая давно исчезнувшие. Одним взмахом своих крыльев я создаю горы. Своим пением я погружаю людей в сон. Я могу обратить живое существо в камень или серый пепел, хотя у меня никогда не было необходимости это делать. Более эгоистичные фениксы прошлого осушали озера, чтобы полакомиться свежей рыбкой, и уносили в небо слонов, но это негодное использование нашей великой силы.
– Как ты можешь съесть целого слона?
– Мы питаемся так же, как все пернатые хищники. Если животное еще живо, мы поднимаем его на большую высоту и бросаем вниз.
– Ничего себе!
– Да-да. Глазами своих предшественников я трижды видел гибель и последующее возрождение этого мира. Каждый феникс обладает тысячелетними знаниями, переданными нашими предшественниками. Мы храним мудрость веков, но поделимся ею с человечеством только тогда, когда оно будет достойно.
– Мистер Кадам с удовольствием поговорил бы с вами!
Феникс покачал головой, взъерошил перья на грудке, но быстро расслабился.
А я продолжала допытываться:
– Значит, вы в самом деле рождаетесь из пламени? Я читала, что феникс живет тысячу лет, потом умирает и снова возрождается.
– Тысячу лет? – насмешливо воскликнул феникс. – Будь это правдой, сколько дел я смог бы совершить!
– Но тогда… тогда сколько же вы живете?
– Гораздо меньше, чем ты.
– Что?
Он посмотрел на меня своим огненным глазом.
– Я буду жить до конца этого дня. На рассвете родится новый феникс. Но так было не всегда.
– Но как же тогда ты успеваешь столько всего сделать? Выучить все языки, например? Овладеть всей премудростью?
– Никак. Это все сделали мои предшественники. В древности фениксы жили тысячелетия. Тогда человечество верило в нас, нуждалось в наших советах. Мы были советниками людей, их надеждой на лучшее будущее, символом обновления, возрождения, правды, верности и любви. Нас приглашали благословлять браки, ибо мы приносили удачу. Мы помогали юным парам обрести гармонию и терпимость, столь необходимые в начале совместной жизни.
Но затем мир стал меняться. Люди забыли не только фениксов, но и истины, которые мы олицетворяли. В нас перестали нуждаться, и мы исчезли. Теперь мы заботимся об огненных лесах. Мы поддерживаем пламя в центре мира, ибо центр – это сердце. Ты спрашивала меня, как преодолеть свои страхи и начать жить для себя. Где найти силы любить, если впереди нас всех ждет смерть.
Знай же, что конец этого дня уже близок, и, глядя в глаза своей смерти, я говорю тебе, что любовь – это единственное, ради чего стоит рисковать. Цель жизни – поумнеть, обрести мудрость и следовать правде, найденной в своем собственном сердце. Сумеешь сделать это – будешь счастлива, если же решишь быть несчастной и пройдешь по обочине жизни, не познав и не почувствовав ее, значит, твои родители и мистер Кадам умерли напрасно. Живи каждый день так, будто он последний. Не забудь!
– Не забуду.
Феникс встал и полностью расправил свои огромные крылья. Легко похлопав ими, он запрокинул голову и тихо запел. Словно вызванная этим пением, на черном небе появилась комета. Она медленно поплыла к нам, и тогда голос феникса глубокой дрожью отозвался в моей груди:
– Меня звали Закат. Я был сумеречным фениксом. Прими мою жертву, дабы Хранитель вековой мудрости, Страж человечества и Огонь всех сердец возродился вновь!
С этими словами феникс сложил крылья, спрятал голову, а потом взорвался огненным вихрем, в считаные секунды испепелившим его тело. Я зажмурилась и услышала сквозь рев пламени победную песнь феникса. Комета приблизилась к нашей скале, озарила белым космическим светом горящего феникса и рубиновое яйцо, лежавшее у его ног. Яйцо вспыхнуло, заискрилось, но в следующее мгновение его запорошило горячим черным пеплом, в который превратился сгоревший феникс.
Комета проплыла над горой и скрылась. В тот же миг огненный лес погас, и я очутилась в кромешной тьме.
Глава 16
Огненный плод
Тьма окутала меня, мне показалось, будто я погружаюсь в нее, растворяюсь, тону в горячем черном океане. Воздух сделался густым и тяжелым. Некоторое время я упрямо моргала, надеясь, что глаза как-нибудь привыкнут к темноте. Но даже лава погасла. Все исчезло. Через несколько минут я сдалась, положила голову на край гнезда и уснула.
Меня разбудил тихий стук, похожий на дробь дятла. Моя ладонь, лежавшая на дне гнезда, тоже мелко дрожала. Теплый ветер перебирал волосы, щекотал плечо. Я села, открыла глаза и увидела, что ветер успел сдуть часть пепла с рубинового яйца.
Теперь оно светилось изнутри алым пульсирующим светом. Стараясь не потревожить другие яйца, я на четвереньках подползла поближе, приложила ухо к скорлупе и услышала тихий скрежет. Рубиновое яйцо начало тихонько раскачиваться, потом скорлупа треснула, и из-под нее брызнул луч белого света. Как зачарованная, я смотрела на медленное рождение нового феникса.
Через несколько минут в отверстии показался кончик золотого клюва, покрутился и снова исчез. Яйцо опять содрогнулось, из трещины вместе с потоком света вырвалась лапа с золотыми когтями и цепко ухватилась за край скорлупы. Оглянувшись через плечо, я увидела, что рассветная комета уже начала свой неспешный путь по черному небу.
Снова раздался хруст, скорлупа треснула еще сильнее. Я уже видела огненно-алое оперение ворочавшегося птенца, пытавшегося вырваться на свободу. Влажные перья облепили щуплое алое тельце, мне было видно, как сердце часто-часто бьется в узкой грудке.
Маленький феникс высунул голову из скорлупы, выбрался до половины. Разинув клюв, он пронзительно запищал, потом открыл глаза, и они просияли, как два крохотных фонарика. Но стоило мне заглянуть в эти глаза, как я увидела в них мудрость ушедшего феникса.
Комета прошла над горой, озарив долину светом нового дня. Как только лес вспыхнул, феникс оживился, словно набравшись сил от огня, и принялся чистить свои перышки. Я даже опомниться не успела, как его прекрасное оперение сделалось сухим и пушистым, и феникс предстал передо мной во всей своей красе. Он подскочил ко мне. Я осторожно дотронулась до его головки. Феникс закрыл глаза, распушил гребешок и наклонил ко мне голову. Следующий час я с любопытством смотрела, как птенец взрослеет.
С виду он был очень похож на Заката, но отличался от него цветом оперения. Тело у юного феникса переливалось всеми оттенками алого, только клюв и лапы у него были золотые.
– Привет, – впервые услышала я скрипучий голосок юного феникса. – Меня зовут Рассвет.
– Очень приятно, Рассвет. Ты, наверное, голоден? Может быть, я смогу найти для тебя что-нибудь съедобное?
– Я… не буду есть.
– Почему?
– Я живу совсем мало. Вряд ли мне стоит охотиться и убивать живые существа ради утоления своего недолгого аппетита.
– Но фрукты-то ты можешь есть?
– Фениксы любят огненные плоды, – ответил Рассвет. – Но они не растут здесь вот уже много столетий.
– Знаешь, когда сюда придут братья, я попробую сделать для тебя огненный плод.
– Ладно, если только братья не свернут себе шеи, свалившись с горы. Белый тигр и черный тигр уже совсем близко.
Я высунула голову из гнезда и с тревогой посмотрела на склон, но ничего не увидела.
– Пора выбирать новое яйцо, – объявил феникс.
– Уже? Да ведь ты только что вылупился!
– Юный феникс должен успеть подготовиться, прежде чем я умру. Если хочешь помочь, принеси мне яйца, а я выберу нужное.
Я с радостью стала собирать яйца. Каждое из них сверкало и переливалось, каждое горело собственным внутренним светом. Натаскав здоровенную кучу, я стала по очереди показывать яйца фениксу. Он пристально всматривался в каждое и забраковывал одно за другим, объявляя, что они еще не готовы. Так мы перебрали всю кучу, и феникс потребовал принести другие яйца.
– Поищи в трещинах скалы, в пещерках.
Я поспешно отложила в сторону аметистовое яйцо, которое полировала, и бросилась на поиски новых сокровищ.
– А ты сегодня будешь откладывать яйца? – крикнула я.
– Нет. Мы, фениксы, – самцы. Мы не несем яйца!
– Откуда же вы их берете?
– Мы не знаем своей матери. Даже наша вековая мудрость молчит о том, откуда мы появились на свет, но нам известно, что, когда яйца закончатся, род фениксов исчезнет навсегда.
– Правда? Но тут осталось не так много яиц, учитывая, что вы живете всего один день, – заметила я, пересчитывая про себя яйца.
– Мы без страха смотрим в будущее. Всем нам положен свой срок. Когда яйца закончатся, уйдем и мы. Какой смысл оплакивать то, чего не можешь изменить?
– Не могу представить, каково это – жить всего один день!
– Один день, если он прожит с толком, может быть намного полнее, чем бесцельно прожитая жизнь, – ответил юный мудрец.
Я поскользнулась на камне и едва не уронила хрупкое опаловое яйцо, но в последний момент сумела удержаться. Положив яйцо перед фениксом, я спросила:
– Скажи, у всех фениксов разное оперение?
– Да, каждый феникс уникален. Цвет яйца схож с цветом оперения птицы. – Он внимательно осмотрел опаловое яйцо и отверг его. – Нет, тоже не годится.
Следуя указаниям феникса, я стала обшаривать горы, уходя все дальше и дальше от гнезда. Утес был такой крутой и отвесный, что лазить приходилось очень осторожно. Пробираясь по узкому выступу, я увидела блестящее желто-охристое яйцо, лежавшее на самом краю обрыва.
Упершись одной ногой в трещину камня, я всем телом подалась вперед и потянулась, но смогла только дотронуться до яйца кончиками пальцев. Значит, надо было лезть выше! Я поставила вторую ногу на торчавший камень, попробовала, выдержит ли. Убедившись, что камень не подведет, я полезла наверх.
Ах какое это было красивое яйцо! Размером с футбольный мяч и сверкающее, как желтый бриллиант. Схватив яйцо обеими руками, я сунула его себе за пазуху, над поясом. Приятное тепло разлилось по коже. Я стала спускаться, ощупью выбирая дорогу.
Внезапно камень, только что казавшийся таким надежным, пошатнулся, и моя нога повисла в воздухе. Огромный валун оторвался от скалы и покатился вниз, в долину, а я повисла на карнизе, цепляясь пальцами за выступ. Чувствуя, что вот-вот свалюсь, я стала во весь голос звать феникса, но было уже слишком поздно. Мои пальцы сами собой разжались, и я с визгом полетела вниз.
К счастью, мое падение длилось не дольше секунды. Сначала мне показалось, будто я налетела на дерево, но потом я подняла глаза – и увидела своего спасителя.
– Цела? – спросил Рен.
Я обвила его руками за шею, прижала к себе, стала осыпать поцелуями, вопя без остановки:
– Спасибо! Вот спасибо! Спасибо!
Он нежно дотронулся до моей щеки.
– На здоровье.
Рен прижал меня к себе, потом быстро отстранил и с недоумением скользнул взглядом по моему выпирающему животу. Я увидела, как его бровь взлетела вверх и застыла.
Быстро поглядев вниз, я увидела бесценную ношу, торчавшую под моим платьем, обхватила ее руками и закричала:
– Ой, мое яйцо! Рен, быстрее! Отпусти меня!
Как только он поставил меня на ноги, я вытащила из-за пазухи желтое яйцо и осмотрела его со всех сторон.
– Отлично, даже не треснуло! – с облегчением выдохнула я, выкладывая яйцо в гнездо.
Тут я услышала звуки борьбы и, повернувшись, увидела, что Кишан сражается с фениксом. За время моего отсутствия Рассвет заметно вырос и теперь почти сравнялся со своим предшественником. Кишан навалился на птицу и душил ее за шею. Его красивое лицо было залито слезами.
Я схватила его за руку, потянула изо всех сил, но Кишан грубо отшвырнул меня и заорал:
– Отвяжись, Рен! Я имею право!
Рен поднял меня на ноги, отряхнул.
– Он думает, что ты погибла.
Я бегом обежала гнездо и остановилась прямо перед Кишаном, который не видел ничего, кроме феникса. Бедный Кишан пытался свернуть Рассвету шею и выщипать ему перья, но волшебная птица оставалась невредимой.
– Кишан, прошу тебя, перестань! – тихо попросила я.
Он застыл, потом быстро вытер слезы с лица и поднял глаза.
– Келси?
Я кивнула и протянула ему руку. Он тут же забыл о фениксе, который отскочил на несколько шажков и сердито встряхнулся. Расправив крылья, Рассвет несколько раз взмахнул ими и перелетел на каменный выступ, подальше от нас.
– Ты жива? – Кишан схватил меня за руку, сгреб в объятия, стал гладить по голове, весь дрожа от облегчения. – Я думал… я думал, что больше никогда тебя не увижу… Что не смогу даже найти твое тело и перенести его домой…
– Я же говорил тебе, что она жива, – спокойно сказал Рен.
– Откуда ты знал, что я не умерла? – пискнула я, прижатая к широкой груди Кишана. – Я все-таки здорово обгорела.
Синие глаза Рена заглянули в мои, потом он тихо признался:
– В первый момент я тоже так думал, но потом понял, что я бы узнал, если ты умерла. Я бы почувствовал. – Он оторвался от меня, подобрал яйцо. – Но я не знал, что ты исцелилась.
Я в последний раз обняла Кишана, откашлялась и сказала:
– Рен, Кишан, я хочу познакомить вас с Рассветом.
– О да, это была незабываемая встреча, – мрачно прошипел феникс.
– Ты ранен? – встревожилась я.
– А тебе есть до этого дело?
– Разумеется, есть!
Он мелодично вздохнул.
– Нет, я не ранен. Хотя не стоит благодарить за это забияку, который стоит рядом с тобой.
Кишан, еще не успокоившийся, прорычал:
– Я считал, что ты виноват в ее смерти!
– Как видишь, она жива. И даже стала лучше, чем была.
– Что значит – лучше? – спросила я.
– У тебя больше нет шрамов на ногах.
– Что?
Рен присел на корточки и осмотрел мои икры, ища следы от акульих зубов и щупалец кракена. Я тоже изучила свои ноги со всех сторон, но не нашла ничего, кроме гладкой розовой кожи, нежной, как у младенца.
Феникс зорко уставился на нас троих.
– Поздравляю двух тигров, вы смогли подняться на мою гору. В награду за этот подвиг я, как и было обещано, позволю вам пройти на другую сторону и даже одарю от своих щедрот. Каждый из вас может унести что-нибудь с моей горы в свой мир. Но помните – вы можете взять только что-то одно! Поскольку я не только щедр, но и великодушен, то первым пусть сделает выбор черный тигр.
Кишан хмыкнул и подошел к яйцам. Я прикусила губу, понимая, что его ждет жестокое разочарование, ведь у фениксов осталось совсем немного яиц. Кишан выбрал кремовое яйцо с нежными золотисто-оранжевыми полосками. Я хотела остановить его, но тут феникс снова заговорил:
– Ты сделал свой выбор, черный тигр?
Кишан кивнул.
– Ты не знаешь, что выбрал, но я отдам тебе это яйцо, если ты пообещаешь беречь его до конца дней своих и навсегда сохранить в своей семье. Если ты унесешь яйцо отсюда, оно уже никогда не станет фениксом, но превратится в камень правды. Владея им, ты сможешь читать в сердцах людей и знать, правду ли они говорят. Яйцо феникса дарует тебе мудрость, но лишь в том случае, если ты будешь использовать ее на благо людей. Берегись, черный тигр! Если ты захочешь превратить мой дар в орудие для подчинения и запугивания, сердце феникса уничтожит тебя. Это очень ценный и очень опасный дар, тигр.
Кишан склонил голову.
– Благодарю тебя… и прости, что пытался тебя убить.
Читать бесплатно другие книги:
