Судьба тигра Хоук Коллин
– Ах так? Если я мул, то ты – гарпия!
– Понятия не имею, кто она такая.
– Гарпия – это ведьма, злюка и карга!
– Да как ты смеешь так меня называть?
– А вот и смею!
– Не желаю с тобой больше разговаривать. Прочь от меня, чтобы я тебя больше не видела.
– С превеликим удовольствием!
Кишан ворвался на поляну, где мы сидели, прогнал Рена и уселся возле меня. Его лицо и шея пылали, он то и дело злобно бросал на Анамику злобные взгляды над тарелкой. Она неторопливо села, перекинула через плечо свои длинные волосы и уложила их себе на колени, чтобы они не пачкались о землю. Прежде чем приняться за еду, Анамика посмотрела в нашу сторону, кивнула нам с Реном и хмуро покосилась на Кишана.
Когда ужин подошел к концу, Анамика подошла к нам и сказала:
– Идем, Келси. Пора спать.
Я встала, но Кишан схватил меня за руку.
– Спокойной ночи, билаута. – Он наклонился и поцеловал меня, но когда я захотела отстраниться, Кишан вдруг крепко прижал меня к себе и стал целовать еще жарче. Я не стала вырываться и ответила на его поцелуй, хотя мне было очень неловко от этой публичной демонстрации. Наконец Кишан отпустил меня и радостно улыбнулся, глядя, как я на подгибающихся ногах отхожу к Анамике.
Она смерила Кишана сощуренным взглядом, потом повернулась к Рену и громко спросила:
– Ты не откажешься помочь мне завтра? Мне очень нужны надежные руки, а твой брат, как я вижу, с гораздо большим удовольствием будет бегать за своим котеночкоми мурлыкать ему на ушко.
Рен утвердительно кивнул. Глаза его блеснули, но прежде чем я успела сказать хоть слово, Анамика взяла меня под руку и повела в свой шатер.
На следующее утро я нашла возле шатра серую в яблоках кобылу и записку от Рена. Он сообщал, что они с Анамикой целый день будут заняты, и советовал мне попрактиковаться в верховой езде.
Кишан терпеливо ждал меня за завтраком. Когда я слезла с лошади и привязала ее к коновязи, он широко улыбнулся и сказал:
– Я научу тебя правильно ухаживать за ней.
– Скажи, она красавица? – гордо спросила я.
– Еще бы! Красотка из конюшни самой Анамики.
– Да? – Я прикусила губу, гадая, что же Рен мог предложить нашей хозяйке в обмен на такой сказочный подарок. Все мое прекрасное настроение куда-то улетучилось.
– Чем займемся сегодня? – мрачно спросила я.
– Нам поручено позаботится о еде. Давай притворимся, будто мы пошли на рыбалку, и принесем в лагерь гору рыбы. А еще можно сказать, будто мы по дороге накопали разных корешков и нарвали фруктов.
– Отлично.
Мы отправились на реку, по пути сделав краткую остановку в палатке на краю долины, чтобы пополнить запасы вещей.
Целый день мы трудились не покладая рук, курсируя между рекой и лагерем с мешками зелени, корнеплодов и связками рыбы. И целый день меня терзали два кошмара: боль в натруженных мышцах и зеленоглазое чудовище ревности, рвавшее мне сердце каждый раз, когда я думала о том, чем сейчас занимаются Рен и Анамика. Когда я приволокла в лагерь последний огромный мешок овощей и помогла Кишану развесить низки со «свежепойманной» рыбой возле костра, мне хотелось только одного – перестать разыгрывать спектакли и использовать Золотой плод на глазах у всего лагеря. Разумеется, я прекрасно понимала, что мы должны беречь дары Дурги от посторонних глаз, но насколько проще было бы обойтись без маскировки!
Мне хотелось непременно дождаться возвращения Рена и Анамики, но усталость взяла свое, поэтому после ужина я с трудом доползла до своего спального места и провалилась в сон.
Меня разбудила Анамика.
– Ага, – тихонько рассмеялась она, светя на меня факелом. – Неженка, я же говорила! Вставай, идем со мной!
– Сколько времени? – зевнула я.
– Скоро рассвет. Все, кроме дозорных, еще спят. Есть хочешь?
Она принесла мне миску холодной ухи. К счастью, я не настолько проголодалась, чтобы есть рыбу на завтрак, так что пришлось отставить тарелку в сторонку.
– Спасибо, лучше попозже.
Тогда Анамика схватила мня за руку и потащила к выходу.
– Идем скорее!
Мы пошли через спящий лагерь. Лунный свет, пробивавшийся из-за туч, освещал тысячи палаток, облепивших подножия великих Гималайских гор. Холодный воздух щипал лицо, я шла и думала, что будет на этом самом месте в моем времени. Шумный город? Ферма? Пасущиеся стада? Или только лунный свет, морозный воздух и забытые призраки людей, которые спят сейчас в своих шатрах?
Впереди поднимались облака пара. Когда мы подошли к палатке с припасами, за которой бил ключ, я вышла из задумчивости и всмотрелась в темноту.
– А где источник?
– Тут!
Анамика просияла от радости. Бросившись вперед, она раздвинула складки полога и скрылась за ним.
– Что это такое? Откуда? – спросила я, нерешительно войдя следом.
– Это Дирен сделал для меня!
– Рен?
– Да! Он такой добрый! – Глаза ее засверкали так ярко, что я немедленно обозлилась. – Он догадался, что мне до смерти хочется выкупаться, и сделал эти занавески, чтобы нам было удобно.
– Нам?
– Ну да. Чтобы мы могли искупаться и понежиться немножко. Дирен даже сделал мне мыло для волос!
Анамика быстро разделась и с тихим вздохом вошла в купальню.
– Что ты стоишь, Келси? Скоро лагерь проснется и мы уже не сможем побыть одни.
Желание вымыться пересилило стыдливость, и я полезла в теплую воду. О, это оказалось божественно! На гладких камнях было расстелено мягкое полотно, Анамика протянула мне чашку с мылом.
Когда я в десятый раз до скрипа намылила волосы, Анамика сказала:
– Кстати, сегодня после завтрака мы с Диреном поедем осматривать другие лагеря.
– Другие лагеря? – как попугай, повторила я. – Какие другие?
– Ты ведь не думаешь, что мы единственные сражаемся с демоном?
– Э-эээ… Честно говоря, я вообще об этом не думала.
– Мы только пятая часть армии. Вместе с нами против демона выступили народы Китая, Бирмы, Персии и племена с востока великих гор.
– Понятно…
Анамика подняла над водой ступню и охнула, дотронувшись до больного места.
– Еще не зажило? – спросила я.
– Нет пока.
– Ты когда-нибудь слышала о плодах огненных деревьев? У меня, кажется, есть парочка в рюкзаке. Сок этих фруктов в два счета поставит тебя на ноги. – Я прополоскала волосы и начала оттирать руки.
– В рюкзаке? Ты хочешь сказать, в мешке, где ты прячешь свою магию?
Я молча выдержала ее взгляд.
– Не понимаю, о чем ты! – выдавила я и быстро закрыла лицо смоченной в воде мягкой тканью для мытья.
– Тебе не кажется, что сейчас самое подходящее время рассказать мне правду?
Я со вздохом зачерпнула горсть мыла и стала тереть шею.
– Понимаешь, правда… короче, это все очень сложно.
– В таком случае расскажи мне то, что можешь. Ты можешь добыть еще еды?
Я кивнула.
– Столько, чтобы навьючить на много-много лошадей и мулов?
Я прикусила губу.
– В общем, да. Мы можем делать столько еды, сколько нужно. И никаких вьючных животных не понадобится, все возникнет там, где ты скажешь.
Она склонила голову, обдумывая услышанное.
– А одежда и одеяла? С ними так же?
– Так же.
– А лекарства?
Увидев, что я смущенно потупилась, Анамика продолжила:
– Большинство воинов чудесным образом исцелились от смертельных ран. Это сделала ты.
Я еще немного помедлила, потом обреченно кивнула.
Анамика восхищенно выдохнула, облачко пара взлетело в морозный воздух.
– Дирен и Кишан тоже умеют пользоваться этой магией?
– Да.
– В таком случае мы должны заготовить тут припасов на неделю, а потом Дирен при помощи магии поможет другим армиям. Когда это будет сделано, мы соберем всех вождей на совет и вместе решим, как сокрушить нашего смертельного врага.
После секундной заминки я прошептала:
– Хорошо.
Анамика пытливо посмотрела на меня.
– Эту магию нужно защищать всеми силами. Все должно держаться в строжайшей тайне. Лучше всего придумать какое-нибудь понятное объяснение, чтобы мои люди даже не догадывались, что вы трое наделены волшебной силой.
Я помедлила немного, потом осторожно спросила:
– Что если внушить войску, что им покровительствует добрая богиня?
Она пристально заглянула мне в лицо, и даже в темноте я увидела, как ярко вспыхнули ее зеленые глаза.
– Богиня? Хм… Что ж, с вашей магией нам будет совсем не трудно убедить моих людей в этом!
– Тогда, может, ты пустишь этот слух и в тех лагерях, куда поедешь завтра?
Анамика обдумала мои слова, кивнула.
– Да. Это хорошо придумано. – Она набросила полотенце на плечи и вдруг спросила с непривычной для себя осторожностью: – Келси, ты не против, если я ненадолго заберу у тебя Дирена? Твой жених, разумеется, останется при тебе.
Я стиснула зубы и помотала головой, давая понять, что ни капельки не возражаю, хотя сердце у меня болезненно сжалось.
– Отлично! Мне очень нравится Дирен! – Она отбросила влажное полотенце на камень и тихо добавила: – Он заполняет пустоту у меня в душе.
Внезапно у меня перехватило дыхание, глаза защипало.
Анамика вышла из купальни, быстро, по-военному, вытерлась и стала одеваться в темноте.
– А какую новую одежду мне сделал Дирен! Просто чудо. Мягкая, удобная, я такой не носила с тех пор, как уехала из Индии.
«Заполняет пустоту… Но почему у меня вдруг стало так пусто на сердце?»
– Дирен и для тебя приготовил одежду, ведь он такой заботливый! Вот, возьми. – Анамика положила стопку вещей на камень, наклонилась и вдруг сказала: – Я хочу попросить тебя об услуге.
– Да? – сипло выдавила я.
– Меня не будет несколько недель, и я хочу поручить тебе заботу о лагере. Кишан тебе поможет. Он, конечно, совсем не такой славный, как его брат, но раз ты его любишь, то я, так и быть, смирюсь с его присутствием. Ни о чем не беспокойся, я прикажу своим людям беспрекословно повиноваться вам.
Я с усилием кивнула, и Анамика, прошуршав складками одежд, скрылась в темноте.
Итак, наши тайны были раскрыты, ситуация вышла из-под контроля, и мне нужно было как можно быстрее свыкнуться с новой ситуацией. Выйдя из купальни, я вытерлась, оделась и пошла в лагерь.
В нашем шатре полным ходом шла подготовка к отъезду. Кишан помогал Рену и Анамике в сборах. Когда я вошла, Рен опоясывался мечом. На нем были просторная теплая рубашка и штаны. При виде меня он перекинул через локоть плащ и снял шлем, чтобы показать мне сумку, в которой были надежно спрятаны Шарф и Золотой плод. Я сняла с себя камандалу, повесила ему на шею.
В это утро Рен был невероятно красив – словно древний индийский воин, сошедший со страниц исторической книги. Благодаря загадочному повороту судьбы мне довелось встретить и полюбить сказочного принца, который по всем законам должен был умереть задолго до моего рождения. Но я по собственной воле отказалась от этого бесценного подарка и теперь не знала, как вернуть его обратно. Горькое сожаление пронзило мое сердце.
Пока Кишан занимался сборами в дорогу, я молча попросила Золотой плод сделать мне бурдюк с соком огненного плода. Тихо мерцая, он появился на столике перед Анамикой. Я сказала ей, что это лекарство и она должна как можно чаще пить его.
Анамика крепко сжала мою руку.
– Береги себя, Келси.
Рен укутал плечи Анамики плащом, галантно застегнул его пряжкой. Она застенчиво улыбнулась ему, и они под ручку вышли из шатра, а Кишан бросился за ними, чтобы проводить в дорогу.
Через несколько секунд я услышала удаляющийся топот копыт. Вернувшись к своей постели, чтобы спрятать рюкзак, я увидела на одеяле лист бумаги. На нем красивым почерком Рена был написан «Сонет 50» Шекспира.
- Как тяжко мне, в пути взметая пыль,
- Не ожидая дальше ничего,
- Отсчитывать уныло, сколько миль
- Отъехал я от счастья своего.
- Усталый конь, забыв былую прыть,
- Едва трусит лениво подо мной, —
- Как будто знает: незачем спешить
- Тому, кто разлучен с душой родной.
- Хозяйских шпор не слушается он
- И только ржаньем шлет мне свой укор.
- Меня больнее ранит этот стон,
- Чем бедного коня – удары шпор.
- Я думаю, с тоскою глядя вдаль:
- За мною – радость, впереди – печаль[7].
Келси,Мне тяжело расставаться с тобой, но я знаю, что это необходимо. Кишан позаботится о тебе. Наше задание близится к завершению. Локеш будет уничтожен, мы с Кишаном получим свободу и сможем жить обычной человеческой жизнью. Я должен испытывать радость, но с каждым днем на сердце у меня все тяжелее. Я знаю, что наша нынешняя разлука лишь временна, но не могу не думать о скором и неизбежном расставании навсегда. Даже сейчас для меня немыслимо расстаться с тобой. Не знаю, как я перенесу грядущую окончательную разлуку. Но что бы ни принес мне завтрашний день, я готов исполнить свое предназначение.
Рен.
Сдержав навернувшиеся слезы, я вышла из палатки на обжигающий холод. Небо, еще час назад такое прекрасное и звездное, теперь выцвело и опустело. Над горизонтом занимался тошнотворно-розовый рассвет. Паника пойманной птицей билась у меня внутри, колотила крыльями в кровоточащее сердце. Желудок скрутило в узел. Небо светлело, люди начали выходить из своих шатров, но я всем своим существом ощущала надвигающуюся беду.
Глава 26
Союзники
Рен и Анамика отсутствовали почти три недели. Все эти долгие восемнадцать дней мы были страшно заняты, но не настолько, чтобы я перестала думать о Рене. Меня преследовало ощущение, что каждый день, проведенный в разлуке, неумолимо отнимает его у меня.
Кишан тренировал солдат, учил их сражаться в едином строю, помогал раненым набраться сил. Перед отъездом Рен вместе с Кишаном создали возле лагерных костров еще одну палатку и доверху набили ее всевозможной едой – мясом, сушеными и свежими овощами и фруктами, мешками риса, бобов и всевозможных круп.
Теперь, когда солдаты каждый день ели досыта и быстро набирались сил, их стала тяготить однообразная лагерная жизнь, заполненная одними тренировками. Войско рвалось в бой. Вот тут как нельзя кстати пригодилась блестящая военная подготовка Кишана, я и опомниться не успела, как он занял место главного советника армии. Было потрясающе следить за тем, как из современного молодого человека, которым я его знала, Кишан превращается в индийского принца, которым он был когда-то. С каждым днем он все больше и больше входил в роль, открываясь мне с совершенно новой стороны, так что я не уставала восхищаться и гордиться человеком, которого называла своим женихом.
Кишан каждый день работал не покладая рук, с трудом выкраивая время для меня. Я часто приносила ему еду и заставала то за рубкой дров, то за обучением молодых солдат искусству метания копья, а то и с ведрами воды, которые он таскал с реки в бочки. И каждый раз при виде меня он улыбался и целовал меня в щеку.
Вечером Кишан приходил в мой шатер и устало клал голову мне на колени. Он рассказывал мне о том, как прошел день, я гладила его по волосам, а когда наступала ночь, Кишан нежно целовал меня и уходил в свою палатку.
Солдаты были готовы идти за ним в огонь и воду. Каждый день Кишан посылал отряды на охоту, чтобы пополнить наши запасы еды, и на разведку – разыскать следы Локеша и его армии. Мало того, Кишан даже меня и других женщин заставлял тренироваться! Он говорил, что раз демону суждено пасть от руки женщины, то нам просто необходимо овладеть хотя бы элементарными боевыми навыками.
Каждое утро я занимала место в шеренге старых бабушек и юных солдатских жен, и мы все вместе под руководством Кишана выполняли упражнения на разные мышцы и учились управляться с короткими мечами и кинжалами. Все женщины наперебой твердили, как мне повезло с женихом, а незамужние девицы отчаянно флиртовали с Кишаном, когда он терпеливо обучал их искусству обращения с легким оружием.
Я была рада проводить время с Кишаном и работать вместе с ним. За день я так уставала, что с трудом доползала до своего шатра. Глаза у меня слипались, но я все равно долго-долго смотрела в сторону горизонта, ожидая возвращения Рена и Анамики.
И вот наступил вечер, когда воины Анамики с гиканьем влетели в лагерь. Мы все радостно бросились приветствовать вернувшихся героев. Могучие фигуры воинов и звон их брони заполнили весь лагерь. Кто-то громовым голосом велел принести воды, кто-то забрал поводья лошадей. Я услышала голос Кишана, отдававшего распоряжения. Со всех сторон сыпались слова на разных языках. Я стояла посреди толпы и искала в ней одного человека – единственного на свете, с пронзительными темно-синими глазами.
Забыв обо всем на свете, я отшвырнула лук и бросилась прямо под морды бьющих копытами лошадей. Кишан громко окликнул меня, но я даже не обернулась. Я протискивалась между закованными в броню воинов, пока не нашла Рена.
Он обернулся и увидел меня. Он только что спешился, даже не успел выпустить из рук вожжи.
Чувства захлестнули меня, я забыла обо всем на свете и смогла только выдохнуть тоненьким голоском:
– Я так скучала!
Он шагнул ко мне, сгреб в объятия. Его грудь и плечи были закованы в броню, но он все равно прижал меня к себе, прильнул щекой к моей щеке.
– Я тоже скучал по тебе, йадала.
Китайский воин, стоявший за спиной Рена, что-то сказал и хлопнул его по плечу. Рен отпустил меня, и только тут я опомнилась и увидела, что все смотрят на нас. Кишан решительно пробирался сквозь толпу, сжимая в руке меч, и вдруг замер, увидев меня и Рена. Его пальцы, стискивавшие рукоять меча, слегка расслабились, но мышцы остались сведены напряжением, а глаза сделались каменными. Не отрываясь, он в упор смотрел на Рена.
Из-за спины Кишана вышла Анамика. Ее лицо было непроницаемым, а пронзительный взгляд неторопливо, по очереди остановился на каждом из нас троих. Толпа притихла, воцарилась неловкая тишина, все взгляды были обращены на нас. Наконец Анамика быстро отдала какое-то распоряжение и, повернувшись к нам спиной, удалилась в свою палатку.
Вернувшиеся солдаты снова зашевелились и стали расходиться, но я чувствовала на себе их косые вопросительные взгляды.
Отдав поводья ожидающему солдату, Рен улыбнулся мне, пожал мою руку и отвернулся к солдатам, приказав приготовить палатки и еду для наших гостей. Воины Анамики почтительно склонились перед Реном и, слегка замешкавшись, ответили, что Кишан уже отдал все необходимые распоряжения. Тогда Рен вместе с незнакомым мне китайским воином отправился к кострам в центр лагеря.
Я поискала глазами Кишана, но он куда-то исчез. Решив, что ему сейчас не до меня, я вернулась в свой шатер и застала там Анамику. Она стояла спиной ко мне и снимала с себя доспехи.
– Я так рада, что вы вернулись целыми и невредимыми, – сказала я.
Она не ответила.
– Ты голодна?
Богоподобная красавица покачала головой, стащила с себя сапоги и переобулась в мягкие туфли без задников.
– Я смотрю, твои ноги совсем зажили. Значит, сок помог?
Она наконец повернулась ко мне, ее замкнутое лицо слегка смягчилось.
– Да, мои ступни полностью исцелились. Спасибо тебе.
– Я рада, что ты вернулась, – искренне улыбнулась я.
– Да уж, я вижу. – Она вздохнула и встала. – Как мои люди?
– Все замечательно. Почти все выздоровели и готовы к бою. Во время вашего отсутствия Кишан тренировал их – и женщин тоже, представляешь?
Анамика приподняла брови.
– Он тренировал женщин?
– Он считает, что женщина тоже должна уметь защищаться, – пожала плечами я.
Несколько секунд Анамика обдумывала мои слова, потом кивнула и подошла к выходу из шатра. Откинув полог, она выглянула наружу, огляделась по сторонам.
– Наши гости уже начинают верить в то, что нам помогает богиня, – понизив голос, сказала она. – А некоторые даже уверены, будто эта богиня воплотилась… во мне!
Я осторожно кивнула.
– И еще они верят, что Дирен мой консорт, – откровенно продолжала Анамика. – Думаю, нам не следует разубеждать их, по крайней мере, до окончания войны.
– Я… п-понимаю, – запинаясь, прошептала я, но Анамика уже ушла.
А я осталась стоять посреди палатки, соображая, означает ли слово «консорт» то, что я думаю, или же в далеком прошлом у него было какое-то другое значение.
Консорт.
Это слово царапало мне язык. Застревало в горле. Мерзкое слово. Шершавое. Кажется, я никогда в жизни не слышала более гадкого, более отвратительного слова!
– Рен – консортАнамики, – тупо прошептала я.
Выскочив из палатки, я побрела в центр лагеря. Громкий шум доносился со стороны кухонь. Кишан стоял неподалеку, скрестив руки и мрачно глядя перед собой. Приехавшие воины один за другим выходили из палатки с едой, весело переговариваясь с Реном. Я заметила, что они ловят каждое его слово, а наши солдаты, до сих пор хвостом ходившие за Кишаном, хоть и кланяются ему, проходя мимо, но тоже говорят только о «богине» и ее новом «спутнике».
Еще я заметила, что Анамика стоит возле Рена и постоянно обращается к нему, когда им задают какие-то вопросы.
– Что тут вообще происходит? – прошипела я, обращаясь к Кишану.
Он посмотрел на Рена и Анамику, недобро сверкнул глазами.
– Мой братец, как обычно, в центре внимания. Воины, которых я тренировал две недели, теперь глядят ему в рот, прекрасная Анамика рассыпается перед ним в любезностях, а моя невеста вешается ему на шею на глазах всего лагеря.
– Ты ревнуешь.
Кишан наконец повернулся ко мне.
– Разумеется, я ревную.
Я посмотрела в его золотые глаза.
– Прости меня, Кишан. Я понимаю, ты имеешь право злиться на меня. Я очень скучала по Рену, но все равно не должна была вести себя так, как повела.
Кишан тяжело вздохнул, взял мои руки в свои, поцеловал каждую.
– Я сорвался. Прости меня.
– Только если ты меня простишь.
– Всегда.
Он обнял меня за плечи, несколько минут мы молча стояли, наблюдая за происходящим, потом я спросила:
– Кишан, а кто такой консорт? Это как спутник, да?
– Сейчас или в наше время?
– Сейчас.
– Да, это спутник жизни. Обычно супруг или супруга царствующей особы. А почему ты спрашиваешь?
Огромный ком застрял у меня в горле, глаза налились слезами.
– То есть это… брак?
– Или обручение, – Кишан повернул меня лицом к себе. – В чем дело, Келси?
– Анамика сказала, что Рен будет ее консортом до конца войны.
– Понятно.
Кишан поднял голову и стал молча разглядывать Рена и Анамику, стоявших среди толпы.
А я беспомощно залепетала, тщетно пытаясь скрыть свой нарастающий ужас:
– Ну… я просто не хотела оказаться в неудобном положении из-за незнания этикета и прочих правил этого времени… Значит, ты мой жених, а Рен… ее. Теперь все понятно, и мне лучше держаться поближе к тебе…
Кишан рассеянно кивал, как будто не слушал.
Я взяла его под руку, но все мои мысли были только о том, действительно ли союз между Реном и Анамикой будет временным и ненастоящим, или же Рен в самом деле испытывает к ней чувства…
«В своем письме Рен говорил о расставании навсегда. Неужели это означало, что он решил остаться здесь и стать мужем Анамики? Я его люблю. Феникс заставил меня признать это. И что мне теперь делать? Сказать ему или оставить все как есть? А вдруг я ему признаюсь, а он скажет, что я опоздала и он уже выбрал Анамику? И потом, признать, что я люблю Рена, еще не значит вернуть его. Анамика прекрасна. С какой стати Рен должен остаться со мной, если он может быть с богиней? Оставшись с Анамикой, он станет царем или даже богом».
Я подавила рыдание. Впервые в жизни мне открылось, что судьба Рена, вполне возможно, вовсе не связана с моей судьбой. Может так сложиться, что он навсегда уйдет из моей жизни, совсем уйдет, не останется даже моим другом.
И винить в этом мне было некого, кроме самой себя.
«Я его потеряю… навсегда потеряю! А как же Кишан? Он обещал, что всегда меня простит, и ему придется это сделать, если я выберу Рена. Что он сделает, если я скажу ему, что люблю Рена и никогда не переставала его любить? Можно ли простить такое? Вдруг он навсегда меня возненавидит? Или вернется в джунгли и будет жить там совсем один, несчастный и всеми брошенный?»
Но я уже знала, что это не имеет значения. Неважно, решил ли Рен остаться с Анамикой и простит ли меня когда-нибудь Кишан. Они оба имели право знать все. Они оба должны были понять, что я чувствую. Решено – я поговорю с каждым из них наедине и выложу все, что у меня на сердце. Если один из них – или они оба – решат меня бросить, значит, так тому и быть. Мне придется с этим смириться. Но я больше не буду, как страус, зарывать голову в песок. И бегать от сердечной боли тоже не буду. Я обязана быть честной с Реном и Кишаном. Пхет был прав, когда сказал, что каждый из них будет прекрасным выбором для меня. Они оба были храбры и благородны, красивы и добры, и оба заслуживали гораздо большего, чем я им давала.
Кишан, стоя возле меня, смотрел на толпу и переводил мне, кто что говорит. Я украдкой пожала ему руку, молча благодаря за то, что он такой замечательный.
После краткой речи Анамика пригласила всех на угощение. Принесли столы, и тут Анамика на глазах у всех собравшихся взмахнула рукой – и велела застелить их скатертями из драгоценных тканей. Когда юркие нити брызнули из Волшебного шарфа, повязанного на талии у Анамики, толпа воинов дружно ахнула.
Я протестующе пискнула и бросилась вперед, но Кишан меня удержал.
– Тут уж ничего не поделаешь, Келлс. Видимо, Рен научил ее пользоваться дарами Дурги.
Анамика проворно заставила все столы тарелками и кубками, солдаты расселись по своим местам, а прекрасная Анамика запорхала между ними, по заказу наполняя кубки и тарелки каждого солдата его любимыми напитками и блюдами. Затем она заняла почетное место во главе стола рядом с Реном. Я увидела, как он пожал ее руку, и черная злоба сдавила мне сердце.
Нам с Кишаном тоже приготовили место, он галантно отодвинул для меня стул, я села, как деревянная. Я улыбалась и благодарила, когда мне предлагали еду, но в этот вечер каждый кусок превращался в пепел у меня во в рту, и никакое питье не могло смягчить мое пересохшее горло.
Я жадно следила за Реном и Анамикой, воображая его в роли государя и мужа. Ядовитый шип ревности глубоко вонзался в мое сердце – и дело было не только в Рене. Да, я знала, что и Золотой плод, и Волшебный шарф принадлежат не мне, а Дурге, а значит – Анамике, но мне от этого было не легче. Оказывается, очень трудно в один миг расстаться с могуществом и остаться с пустыми руками.
Если Кишан завидовал Рену, купавшемуся в лучах славы, то я испытывала те же чувства к Анамике. Я сидела за праздничным столом, смотрела в свою тарелку и твердила себе, что и Шарф, и Золотой плод по праву принадлежат ей и, строго говоря, никогда не были моими. Время от времени я ощупывала Жемчужное ожерелье, висевшее у меня на шее, и спрашивала себя, позволят ли мне оставить себе хотя бы это.
Ведь я сражалась за эти дары! Я чуть не погибла – причем не один раз. А что сделала Анамика, кроме того, что родилась волшебной красавицей? И вот теперь она станет богиней и заберет мужчину, которого я люблю! Я растравляла свою обиду, вспоминая об укусе каппы, о мартышках, о гигантской акуле, о кракене и стимфалийских птицах. Не говоря уже о Локеше.
Читать бесплатно другие книги:
