Судьба тигра Хоук Коллин
Он вошел в палатку вместе с Дургой и ее братом.
Еще через несколько секунд полог палатки распахнулся, и внутрь просунулась знакомая лысая голова.
– А мне можно войти? – поинтересовался Пхет.
– Конечно, – откликнулась Дурга.
Перешагнув порог, Пхет сразу увидел тело Рена и покачал головой.
– Какое ужасное стечение обстоятельств! – вздохнул он, опускаясь на подушки.
– У вас талант преуменьшать, – ответила я, глотая слезы.
Пхет взял мою руку в свою сморщенную коричневую лапку, пожал и сказал:
– Но надежда всегда остается, цветочек мой. Ты собрала все части амулета?
– Да.
– Могу я взглянуть на них?
Я сняла с шеи амулет, отдала ему, потом достала из кармана почти собранный диск, который носил Локеш, и тоже вручила Пхету.
Он снял амулет огня с ленточки, на которой висел золотой ключик Кишана, и вернул мне со словами:
– Амулет Дамона – это астра, цветочек мой. А что такое астра? В моей стране так называется божественное сверхъестественное оружие или инструмент, который, если правильно его активировать, может пробудить великие силы.
– Активировать?
– Да, душа моя. Божество откликнется на этот призыв и наделит оружие своей силой. Разве ты не помнишь примеры из мифологии? Агни-астра порождает негасимое пламя, сурья-астра создает ослепительный свет, а варуна-астра вызывает поток воды, сносящий все на своем пути. Чем могущественнее божество, тем сильнее будет его астра.
– Ладно, и какая же эта астра? – спросила я. – И как нам ее активировать?
– Вы и раньше пользовались многими силами, заключенными в этих фрагментах, но до сих пор у вас не было доступа к могуществу единого амулета.
Пхет взял огненный амулет и с негромким щелчком вложил его в пустующий сектор диска. Края фрагментов вспыхнули белым светом и пять частей сделались единым целым. Пхет поднял амулет Дамона над головой, и свет очага заиграл на камне.
Отшельник протянул мне амулет, я рассеянно погладила кончиками пальцев тигра, вырезанного в центре диска.
– Мы знаем, что у Локеша была власть над стихиями и живыми существами, – сказала я. – Теперь амулет собран, но что нам с ним делать?
– Хороший вопрос, – улыбнулся Пхет и лукаво подмигнул мне. – На твоем месте я бы первым делом оживил прекрасного принца.
Я разинула рот.
Потом, придя в себя, тихо прошептала:
– А я… разве я могу это сделать?
– Тыне можешь. Но дамон-астра может. А для этого, душа моя, ты должна пробудить силу Дамона.
– Дамон – это тигр Дурги?
Отшельник пожевал губами, подбирая слова.
– Он самый. Дамон пожертвовал собой, отдав свою тигриную жизнь, – тихо объяснил он. – Значит, он может сделать это еще раз. Все, что нужно сделать, – это прочесть заклинание.
Я всмотрелась в вязь слов на санскрите, выбитых вдоль ободка амулета. Потом нервно облизала пересохшие губы и подняла глаза.
– Кишан? Ты можешь прочесть, что здесь написано?
Он кивнул, сел рядом со мной и быстро, но нежно обнял за талию.
Медленно шевеля губами, он провел пальцем по цепочке слов, потом негромко произнес вслух:
– Дамонасья ракшасасья мани-бхаратсуса пита-раджарамаасья путра.Здесь написано:
Амулет Дамона
Отца Индии
Сына…
Раджарама.
Глава 31
Рокировка
Не успели эти слова сорваться с губ Кишана, как амулет Дамона начал светиться. Санскритская вязь на наших глазах как будто воспарила в воздух над амулетом, а внешний край диска начал вращаться, постепенно набирая скорость. Слова вертелись все быстрее и быстрее, пока не слились в сплошную белую полосу.
– А теперь, друг мой, используй силу Дамона, чтобы вернуть жизнь в тело своего брата, – сказал Пхет.
– Но как? – растерялся Кишан.
– Главная трудность не в том, чтобы узнать, а в том, чтобы выбрать.
Кишан закрыл глаза, его тело засветилось от притока белой энергии. Внезапно он громко охнул и задрожал.
Перепугавшись, я громко вскрикнула.
– Что с ним творится? Пхет, ему больно?
– Кишан должен сам решить, готов ли он заплатить цену за спасение своего брата.
– Цену? Какую цену? Кишан, ничего не делай! Я отдам все, что требуется!
Пхет крепко сжал мою руку.
– Дитя мое, этот выбор должен сделать Кишан. Это его судьба.
Кишан захрипел. Пот покатился по его лицу. Его голова и руки затряслись, как в лихорадке, он надрывно закричал.
– Кишан! – я бросилась к нему, но Пхет удержал меня и покачал головой.
Кишан упал на пол, корчась от боли, а потом мы все увидели, как слабый луч света вырвался из его груди и заструился к лежавшему на полу мертвому белому тигру. Когда свет прошел мимо меня, мне показалось, будто я разглядела в его потоке танцующие санскритские слова. Тонкое светящееся марево соткалось над телом Рена, окутав его, как шелковый погребальный саван.
А потом пелена света влилась в тело Рена. Кишан с хрипом упал на четвереньки. Я обняла его вздрагивающие плечи, прижала к себе. Грудь Кишана тяжело вздымалась и опадала, и я не сразу заметила, что другая грудь тоже ожила и зашевелилась.
Белый тигр глубоко вздохнул, а Пхет воскликнул:
– Анамика, что ж ты стоишь, дочка? Дай ему скорее глоток из камандалу!
Богиня бросилась к Рену и влила эликсир ему в рот. Страшные раны на теле тигра стали стремительно затягиваться.
– Теперь твоя очередь, Каль-си, – скомандовал Пхет. – Исцели его своим золотым пламенем.
– Но… – замялась я. – Ведь у меня больше нет огненного амулета?
– Золотое пламя порождается не амулетом, дитя мое. Оно всегда жило в тебе.
Бросив Кишана, я обняла моего белого тигра и послала ему всю оставшуюся у меня энергию. Я отдала ему свои мысли и чувства, я шептала ему, вслух и про себя, как люблю его и как прошу вернуться. Теплый золотой свет заструился по моим рукам, и я услышала, как тело Рена загудело в ответ.
Глубокие раны стремительно заживали, а через несколько минут белый тигр отполз от меня и сел. Когда он негромко фыркнул, я зарылась лицом в его белую шерсть и обвила руками за шею. И заплакала от счастья.
Рен мгновенно превратился в человека и крепко обнял меня. Он прижался губами к моему виску и стал гладить по спине, шепча какие-то ласковые слова на хинди. Не знаю, сколько мы так просидели, прежде чем он поднял голову и спросил:
– Как это случилось?
Ему ответил Пхет.
– Твой брат принес свою жертву.
Мы все посмотрели на Кишана.
Он откашлялся, пожал плечами.
– Это трудно объяснить словами. Оказывается, вернуть жизнь – дело непростое. Чтобы оживить Рена, мне пришлось отдать часть себя.
– Но я все равно ничего не понимаю, – пробормотала я, нехотя отрываясь от Рена. Подойдя к Пхету, я села на корточки у его ног. – Что Кишан отдал для спасения Рена?
Пхет вздохнул, покачал головой.
– Свое бессмертие. К счастью, он оказался достаточно крепок, чтобы пережить это.
Увидев, как новая слеза поползла по моей щеке, он потрепал меня по руке и улыбнулся.
– Не стоит так беспокоиться, Каль-си. Кишан будет жить очень-очень долго, во много раз дольше, чем средний человек.
Я кивнула и молча уселась рядом с золотоглазым мужчиной, который был моей опорой после отъезда из Орегона и который любил меня. Кишан сидел, опираясь локтями о колени. Слабая дрожь продолжала сотрясать его тело, он дышал тяжело и часто, как больной. Когда я робко дотронулась до его плеча, он рассеянно улыбнулся.
– Спасибо, что спас Рена, – прошептала я, обнимая его за шею.
Он вытянул ноги, обнял меня за талию, усадил к себе на колени. Потом заглянул мне в лицо и с глубоким чувством сказал:
– Я сделаю для тебя все, Келси. Разве ты не знаешь об этом?
Я тихо улыбнулась и погладила его по щеке.
– Конечно, знаю.
Братья переглянулись и долго не отводили глаз. Ни один из них не произнес ни слова, но по их серьезным лицам я поняла, что за этим молчанием скрывалось нечто большее, чем благодарность.
Кишан обнял меня, крепче прижал к себе. Когда я отстранилась, Дурга и ее брат уже ушли, а Рен сосредоточенно потирал руки не поднимая глаз. Пхет громко объявил:
– А теперь вам нужно как следует поесть и отдохнуть. О будущем мы поговорим завтра.
С этими словами он вышел из шатра. Кишан взял меня за руку, помог подняться. Рен тоже встал, и, проходя мимо него, я заглянула в его синие глаза и пропала. Мое сердце затрепетало, как бабочка под сачком, ярко-синий взгляд поймал меня и не отпускал. Рен дотронулся до моей руки, наши пальцы жадно соприкоснулись, но тут Кишан вывел меня из палатки наружу. Пхет куда-то исчез.
Для нас пятерых оставили место возле костра, но, как только Дурга увидела нас с Кишаном, держащихся за руки, она вскочила, сказала, что не голодна, и быстро зашагала в темноту.
Кишан крикнул ей вслед:
– Ана, поешь хоть немного! – но прекрасная амазонка даже не обернулась и быстро скрылась из глаз.
Подняв брови, Кишан вздохнул, чмокнул меня в щеку и убежал в шатер за Золотым плодом. Воспользовавшись моментом, Рен уселся рядом со мной.
– Прости, кажется, я вела себя… не слишком приветливо, – извинилась я перед Сунилом, когда мы все устроились в теплом круге костра. – Понимаешь, все это было…
– Чересчур странно, – закончил он. – Я нисколько не почувствовал себя обиженным. Более того, я хочу поблагодарить тебя. Прошу прощения за мою сестру. Сейчас она совсем не похожа на ту Анамику, которую я знаю. Ничего, когда она опомнится и станет собой, она непременно поблагодарит тебя.
Я негромко засмеялась.
– Ну, это вряд ли, но все равно спасибо!
Тут вернулся Кишан с Золотым плодом и едва не споткнулся, увидев, что Рен занял его место возле меня. Покачав головой, Кишан подошел к костру и упрямо сел с другой стороны от меня, прижавшись ко мне локтем и бедром. Я вдруг почувствовала себя тонким-претонким слоем шоколада, зажатым между двумя горячими бисквитами, только что вынутыми из духовки.
К счастью, все немного отвлеклись, передавая друг другу, в том числе и приятно изумленному Сунилу, горячие ломтики пиццы.
Когда Сунил взялся за пятый кусок восхитительного сырного лакомства, я спросила:
– Сунил, а как Локеш смог тебя пленить?
– Самое смешное, что если бы я слушался сестру, то ничего этого не случилось бы, – вздохнул Сунил. – Впервые мы услышали о демоне год назад. По государству поползли странные слухи, стали поговаривать об исчезающих неизвестно куда деревнях, купцы и торговцы из караванов рассказывали о великой армии, собирающейся на границе. Всех, кто осмеливался отправиться на север, к Великим горам, предупреждали, что там они могут потерять жизнь, а то и саму душу.
Рассказывали, что стоит предводителю демонов заглянуть человеку в глаза, как несчастный навсегда попадает в полную его власть. Ужасный демон никогда не отпускает своих жертв. Истории, надо сказать, были ужасные, а когда пропал нагруженный ценностями караван нашего государя, мы поняли, что дело серьезное, и послали армию на границу.
Меня захватили во время второй атаки. Во время первой я всего лишь получил удар в голову и потерял сознание. Анамика разыскала меня на поле битвы и принесла в лагерь. Каюсь, я был настолько самонадеян, что не поверил ее рассказам о страшной судьбе, постигшей наших погибших воинов. Я просто не мог допустить, что на свете может существовать такое запредельное зло. Это было немыслимо. Понимаете, я всегда был скептиком, я вечно спорил с Анамикой и уверял ее, что никакой магии не существует.
– Но разве вы не видели, кто сражался на стороне Локеша? – поразилась я.
– Мы сражались в сплошном тумане. К тому же многие наши враги были в доспехах. Откуда мне было знать, что против нас воюют демоны? Я просто не мог в это поверить и, как дурак, твердил Анамике и своим солдатам, что мы сражаемся с хитрым проходимцем, который пытается запугать нас при помощи каких-то трюков.
Сунил поджал колени к груди, обхватил их руками.
– А вот Анамика всегда была верующей. Она почитала богов и с детства чувствовала присутствие чего-то… какой-то силы, недоступной нашему человеческому постижению. Она твердо верила всему, что говорил наш учитель, а я считал все эти рассказы выдумками не в меру впечатлительного отшельника.
Когда я пришел в себя после первого поражения, Анамика описала мне неслыханные ужасы, творившиеся на поле битвы. По ее словам, нам противостояла сила столь неодолимая, что победить ее не было никакой возможности. Нам оставалось только с позором вернуться домой. Но разве моя гордость могла смириться с таким унижением? Несколько дней я приходил в себя, потом снова натянул доспехи и приказал своей армии готовиться к выступлению, оставив лишь небольшой отряд охранять сестру. Она плакала и умоляла меня одуматься. Несколько человек держали ее, чтобы не дать вскочить на коня и поскакать за мной следом. Уезжая, я еще долго слышал ее крики, она умоляла меня вернуться и как можно скорее покинуть это проклятое место погибели.
Но я не послушался. Я бросил свое войско в бой, и оно почти сразу же было уничтожено. Но не успел я отдать приказ отступать и развернуть своего коня, как откуда-то сверху раздался пронзительный крик. Что-то обрушилось на меня сверху, острые когти пронзили мои доспехи, впились в кожу. Меня подняли в воздух, пронесли по небу и швырнули на каменный выступ горы. И вот тогда я впервые увидел самого демона. Не двигаясь с места, он силой мысли поднял меня в воздух, пригвоздил к склону горы и сделал так, что я застыл в неподвижности. Я видел, что происходит, и понимал, чем это обернется, но ничего не мог поделать.
Чародей вытащил у меня из-за пояса кинжал, полоснул по моей ладони, пустил кровь и подставил деревянный амулет под струю. При этом он произнес: «Тебе повезло, что мне нужен командующий армией. Только поэтому я сохранил тебе жизнь, маленький солдат». Потом он начал петь какие-то заклинания, от которых талисман в его руках сначала стал красным, а потом побелел. Поток света вырвался из него, ударил мне в грудь, вошел в тело. Боль была такая, что не будь я обездвижен, то, боюсь, упал бы на колени перед своим палачом, умоляя о быстрой смерти. Потом все вокруг почернело, и я утратил власть над своим телом и разумом.
– Но ты помнишь, что с тобой было дальше?
– Очень отрывочно. Я все время пребывал словно в страшном кошмаре наяву. То, что я делал, происходило как будто где-то в другом месте, далеко-далеко от меня. Впрочем, какое это имеет значение?
Рен кивнул.
– А твоя сестра? Она тоже чувствовала твою боль? – спросила я.
– Да, – тихо ответил Кишан. – Она все чувствовала.
– Прости, – смутилась я.
Я дотронулась до руки Кишана, а Сунил встал и сказал, что пойдет поищет Анамику.
– Спокойной ночи, Сунил. Тебе тоже нужно отдохнуть, Келлс, – сказал Кишан, и мы все вместе отправились в мой шатер. Здесь Кишан бросил быстрый взгляд на Рена и спросил: – А тебе точно некуда больше пойти, старший брат?
Рен пожал плечами и без тени смущения улыбнулся ему.
– Считай, что я ваша добрая дуэнья. Ты уже сожалеешь, что спас меня?
Он сказал это настолько спокойно и добродушно, что у Кишана задрожали губы.
– Возможно, – проворчал он и стал стелить постель.
Я покосилась на Рена. Тот подмигнул мне и тоже принялся готовить себе спальное место.
Улегшись, я забросила руки за голову и спросила обоих братьев, устроившихся по бокам от меня:
– А вы все еще можете превращаться в тигров?
– Да, – одновременно ответили они.
– Значит, проклятие еще не снято. Выходит, мы должны сделать еще что-то?
Кишан тихо буркнул что-то себе под нос, а Рен ответил:
– Думаю, да.
Я повернулась и в мерцающем свете костра заглянула в его синие глаза.
– Этого-то я и боюсь, – прошептала я.
После этого мы долго молчали, и я не заметила, как уснула, убаюканная треском огня и ровным дыханием моих тигров.
На следующий день мы разыскали Дургу среди остатков войска. Она была прирожденным вождем, и даже ее брату пришлось признать это и уступить ей командование. Приглашенные Дургой писцы под диктовку строчили письма, которые затем должны были быть разосланы всем племенам и государям, ожидающим известий о завершении сражения.
Послушав немного, я поняла, что Анамика сознательно преуменьшила свои заслуги и вместо упоминаний о Келси, Дурге и Рене с Кишаном сообщает только о двух инкарнациях могущественной богини.
Разные люди выходили и пересказывали собственные версии вчерашней битвы, а я сидела и вспоминала все, что раньше читала о Дурге, пока не поняла, из какого источника происходили все эти рассказы. Да, Пхет был прав – это была наша судьба. Все прочитанные мною истории были нашимиисториями, и если бы мы отказались завершить свои поиски, сама реальность, которую мы знали, была бы иной.
В легендах о Дурге говорилось о боевых барабанах, кипящих озерах и дыхании богини, оживлявшем людей, обращенных в камень. Содрогались горы, прекрасная богиня танцевала на вершинах вырванных с корнем деревьев, рев тигров разносился по всему свету, от края до края… Люди чистосердечно перечисляли все чудеса, свидетелями которых они были, и туманные слова древних пророчеств обретали ясность. С помощью Золотого плода Дурга сможет накормить миллионы голодных. Волшебный Шарф поможет ей одеть людей. Жемчужное Ожерелье положит конец засухам, наполнит реки и досыта напоит людей пресной водой. Что касается Огненной верви, то именно она в конечном итоге принесла мир на землю Индии, ибо помогла уничтожить Махишасуру.
Богиня Дурга явилась на свет в день великой нужды, чтобы сокрушить демона, против которого были бессильны люди. Избавить мир от Махишасуры было суждено женщине, но история все напутала. Ибо демона победила не одна женщина, а две. Две аватары Дурги сразились с Локешем и уничтожили его.
Пхет сказал, что наше будущее вскоре будет решено. Я задумалась, не означает ли это, что нам суждено остаться здесь. Смогу ли я быть счастлива в прошлом? Если я останусь богиней, мне будут только рады. Тысячи людей будут поклоняться нам с Анамикой. В нашем распоряжении останутся не только все дары Дурги, но и амулет Дамона. Мы будем обладать безграничной властью. Мы сможем помочь миллионам людей!
Я вздохнула. Нет, меня ни капельки не прельщала абсолютная власть. Я не хотела ни править империей, ни становиться народной героиней. Жизнь богини могла бы стать благородной жертвой. Я посвятила бы остаток своих дней помощи людям, и это было бы прекрасно. Но в глубине души я стремилась совсем не к этому. Я хотела стать матерью. Выйти замуж за прекрасного человека – за того, кто будет время от времени водить меня поужинать в ресторан и на кого я смогу от души ворчать за разбросанные по дому носки.
Вот о какой жизни я мечтала.
Я не хотела быть волшебницей.
Не хотела быть богиней.
Я хотела просто быть… собой.
Остаток дня мы с Анамикой занимались обустройством лагеря. Было приятно заниматься полезным делом, тем более таким, которое позволяло не слишком задумываться о будущем.
Некоторое время мы работали молча, но потом я не выдержала и сказала Анамике:
– Прости меня.
– За что?
– За то, что я обвиняла тебя в смерти Рена.
Она помолчала, сворачивая одеяло, прежде чем аккуратно положить его на вершину груды.
– Ты была права. Если бы Рена не убил Локеш, я бы сама попыталась это сделать.
– Это не твоя вина. Ты находилась под властью Локеша.
– Я должна была найти силы противостоять ему.
– Этого никто не мог.
– Ты же смогла.
– У Локеша не было моей крови, – вздохнула я.
– Он… он тебя хотел. Я чувствовала это, когда находилась под его властью.
– Да, он был одержим мечтой о сильном сыне и думал, что я смогу подарить ему наследника.
Анамика кивнула.
– Ты очень красивая. Я понимаю, почему он так жаждал сделать тебя своей.
– Я? – Тут я даже поперхнулась от смеха. – Ты что, серьезно?
– Я не шучу, Келси. Тебя все хотят. Твои тигры абсолютно преданы тебе. Они пожирают тебя глазами. Ты для них – как солнце. Ты сильная и мужественная, но твоя кожа нежнее, чем лепестки цветка, а волосы пахнут благовониями. Ты такая маленькая, что мужчины рядом с тобой сами собой расправляют плечи, готовясь схватить тебя на руки и унести прочь от любой беды.
А я совсем не похожа на тебя. Я рослая и сильная. Мои волосы вечно спутаны, моя кожа не сияет белизной козьего молока. Я сражаюсь с мужчинами и нередко побеждаю их, поэтому рядом со мной они чувствуют себя слабыми. Они не испытывают желания сблизиться со мной, а те, которые пытались, очень быстро струсили, потому что я вечно с ними спорила. У меня чересчур горячий нрав.
– О, у меня тоже характер тот еще! Слышала бы ты, как я ругалась с Реном!
– Да, но ведь это не помеха великой любви.
– Нет, – признала я.
– Когда я была в бою вместе с Кишаном, наши мысли и чувства открылись друг другу, и я узнала, о чем он думает. Он страшно переживает из-за того, что ты все еще влюблена в его брата. Ведь раньше ты любила Дирена, да?
– Да.
– А теперь обручилась с Кишаном.
– Да.
Несколько мгновений Анамика молча рассматривала меня. Потом она тихо повернулась к выходу из палатки, но на пороге задержалась и сказала:
– Я завидую той любви, которую дарят тебе оба брата. Береги их обоих, малень… Келси.
Когда Анамика ушла, я еще долго стояла посреди палатки, размышляя над ее словами.
Закат в этот вечер был особенно красивый. Легкие пушистые облака, стоявшие над горизонтом, переливались всеми оттенками розового, золотого и оранжевого. Синие и лиловые горы бросали длинные тени на долину, снежные шапки на их вершинах ослепительно сияли в лучах гаснущего солнца. В воздухе стоял густой запах сосен, дубов и дыма лагерных костров.
Я, как всегда, сидела между Реном и Кишаном возле костра, ужиная вместе с солдатами Анамики и Сунила. На душе у меня было спокойно и хорошо – ровно до того момента, как воздух замерцал и откуда ни возьмись у костра появился Пхет.
Не говоря ни слова, он кивнул нам и направился в сторону узкой горной долины. Мы встали и покорно поплелись за ним. Когда Пхет повернулся к нам, в животе у меня похолодело от недоброго предчувствия.
– Огненная вервь при вас? – без предисловий спросил отшельник.
Анамика кивнула, вытащила Вервь из сумки и отдала ему.
Пхет неторопливо обмотал бич вокруг руки и сказал:
– Я горжусь всеми вами. Вы совершили великий подвиг и защитили мир от лютого демона. Итак, сцена готова, теперь вам пришло время занять свои места и сыграть свои роли.
Последние лучи солнца вспыхнули на лысой макушке Пхета. Не знаю, возможно, у меня просто разыгралось воображение, но мне показалось, будто вся тощая фигура отшельника оказалась заключена в золотой ореол света. Какая-то птица громко застучала клювом по дереву.
«Ну вот и все. Сейчас Пхет разрушит проклятие, и Рен с Кишаном целиком и полностью станут людьми. Мы так долго шли к этому. Мы столько перенесли и преодолели. Вознаградит ли мироздание моих принцев по заслугам, или же они оба сейчас состарятся и умрут у меня на глазах?»
Я не знала, что должно случиться, поэтому крепко схватила братьев за руки и всей душой взмолилась невидимым пока звездам, чтобы Рен и Кишан остались живы. Крепко зажмурившись, я вдыхала густые запахи леса и нервно сглатывала. Когда я снова открыла глаза, то первым делом увидела сияющее лицо Пхета и решила, что это хороший знак.
– Келси, – сказал отшельник. – Тебе пора возвращаться домой.
Я еще крепче стиснула руки принцев. Потом, запинаясь, спросила:
– Но… а как же Анамика?
– Судьба отвела ей иную роль.
Я посмотрела на ту, которой суждено было стать богиней. Анамика смущенно потупилась.
– Отдайте Анамике все дары Дурги и все оружие, потому что они понадобятся богине, – строго сказал Пхет.
Мы с братьями послушно отдали все свои сокровища длинноногой воительнице.
Она словно оцепенела. Сунил что-то тихо сказал сестре, но Анамика так и не подняла на нас глаза. Ее лицо замкнулось и окаменело, словно она твердо решила не прощаться с нами.
Внутри у меня что-то дрогнуло, я шагнула к Анамике и обняла ее. Крепко прижав ее к себе, я сказала:
– Ты самая храбрая женщина из всех, кого я знаю! Ты будешь замечательной Дургой.
Она помедлила всего долю секунды, потом тоже обняла меня. Ее застывшее лицо смягчилось, напряжение ушло из него, осталась только печаль.
– Спасибо, что вернула мне моего брата. Это намного больше того, что я заслуживаю.
Я сняла с руки Фаниндру и на секунду прижалась носом к золотому носу змеи.
– Вот уж не думала, что когда-нибудь у меня будет своя домашняя кобра! Спасибо, что столько раз спасала меня!
Золотое тельце змеи ожило и удлинилось, Фаниндра крепко обвилась вокруг моей руки. Ее розовый раздвоенный язычок пощекотал мой нос, изумрудные глазки просияли от удовольствия. Я передала драгоценную змею Дурге, которая бережно обмотала ее вокруг своего предплечья.
– Береги ее, – прошептала я.
– Мы с ней будем вместе заботиться друг о друге, – ответила богиня. – До свидания, Келси.
Сунил с улыбкой пожал мне руку.
Возвращаясь на свое место, я заметила, как Рен кивнул Анамике. Она робко улыбнулась ему, но когда Кишан шагнул к ней с протянутой рукой, Анамика отвернулась и поспешила обнять брата за пояс. Несколько секунду Кишан упрямо ждал с протянутой рукой, но Анамика осталась непреклонна.
Тогда я взяла Рена под правую руку, Кишана – под левую. Теперь у меня не осталось ничего, кроме надетой на мне одежды. Дурга позаботится об амулете Дамона, о дарах и золотом оружии, а я вернусь в свое время – одна, с двумя тиграми и безумной историей безумных приключений. Что ж, я была готова.
– Что ж, осталось исполнить последнее дело, прежде чем я отправлю Каль-си домой, – сказал Пхет.