Есть только миг Анофриев Олег

Наш двор

И снова память возвращается в наш маленький дворик на Смоленской площади, где остались, словно листочки отрывного календаря, годы отрочества, наверное, самые счастливые годы человеческой жизни.

А и то: на лбу – челка, во рту – фикса, на кепчонке – громоотвод, а в душе – такая безмятежность, какой уже ни в какие последующие годы не будет.

В дальнем закутке-«аппендиксе», куда выходили два окна первого этажа, была танцплощадка. Небольшая, пары на три-четыре. На одном из подоконников стоял патефон, и дядя Баля или его старший сын Славка – плотный, довольно высокий парень – распоряжались музыкой.

Наша компания – двенадцати-, тринадцатилетние подростки были на «подначке», бросали ехидные словечки в адрес танцующих, иногда даже пытались подставить подножку кому-нибудь из девчонок.

Танцевали танго или фокстрот, так как вальс танцевать на этом пятачке было невозможно.

Посреди двора росли тополя, посаженные все тем же дядей Балей когда-то давно и теперь уже большие и всегда почему-то распылявшие пух, который лез в глаза и рот. А под тополями стояли скамейки, на которых восседало старшее поколение двора, которое обсуждало и осуждало танцующих.

Танцевали в основном молодые мужички и старшеклассницы – наши затаенные мечты и мучительницы. Опускался вечер, зажигались в окнах огни. Дядя Баля выставлял треногу, к которой прикреплял лампочку, яркую и противную. Она била по глазам и снимала тот чувственный полумрак, который охватывал всех в этом закутке. Ближе к ночи появлялся районный оперуполномоченный Руженцев – коренастый брюнет с вьющейся шевелюрой.

И мы все знали: он ищет Кольку Кадыкова, нашего дворового вора. Наверное, опять что-то натворил. Кольку мы не боялись и даже гордились тем, что у нас во дворе жил настоящий вор. Была у него сестренка – горбунья, с резким, но красивым голосом. Иногда она пела, сидя на лавочке, русские надрывные песни. Здорово! Но никогда не танцевала – стыдилась своего горба. А если кто-то в чем-то винил ее, она задорно отвечала: горбатого могила исправит!

Звали ее Клава. А мы дразнили ее: Клавка – кривая лавка! Но только не при Кольке – он мог накостылять за сестру.

Как по команде, открывались форточки, и через них раздавались голоса: «Аля, домой!..», «Колюка, ужинать!..», «Сережа, папа пришел!» И мы нехотя отправлялись спать.

А в закутке продолжались танцы. Иногда возникали конфликты. Очень редко бывали драки, но мужики тут же выпроваживали со двора чужака, и все снова становилось на свои места. Часам к двенадцати начинали расходиться.

И мы уже из дома, через окно, пытались углядеть, кто кого уводит, именно уводит, а не провожает, чтобы завтра ехидничать над девчонками. И наступала ночь. Дворник Федул закрывал ворота на цепочку, оставляя только калитку, и шел спать. И никто никогда не боялся, что на нашем дворе может что-то случиться. Вот такие были времена. 09.03.2009

Сын Человеческий

Две сороки трещали на поляне под окном спальни, выясняя свои житейские проблемы. Да так громко, что я проснулся. Солнце било прямо в глаза – значит, было около девяти. Захотелось встать, размяться, почистить зубы, умыться, побриться – и начать жить!

С некоторых пор я понял, что жить – это хорошо! Особенно в первой половине дня, когда Сын Человеческий готов помочь тебе во всем. Я имею в виду, во всем хорошем, конечно.

Ты можешь любоваться сорочьей болтовней, наслаждаться легким завтраком, не думать о вчерашней ссоре и твердо знать, что тебе никто не помешает во всех благих начинаниях.

А начинаний с утра – хоть отбавляй!

Надо погулять с собакой, покормить галок, которые слетаются к твоим ногам, глядят голубыми глазами прямо в твои глаза и, если ты вовремя не подбросил им сухого собачьего корма, подпрыгивают на месте и требуют.

Попросить у жены несколько кусочков колбасы для приходящего каждое утро, как к себе домой, ничейного кобеля по кличке Бакс, проверить оба фонтанчика (не засорились ли) и сделать еще много, много добрых дел.

И только потом, поднявшись по любимой лестнице на второй этаж, оказаться в студии.

Боже мой! Сколько же часов здесь просижено, сколько песен и стихов написано, сколько всего видано через Интернет.

Если посчитать, то не меньше полжизни прожито здесь.

Я сажусь на привычное место. На стене передо мной липовые доски, на которых изображены святые: Сергий, Павел, Матерь Божья с Младенцем, Сын Человеческий, Николай, – и все они смотрят на меня. Это вам, братцы мои, не цензура, а посильней.

Может быть, поэтому мне не стыдно за мои стихи и песни.

Как рождается песня?

Сейчас расскажу…

Каждый раз «ключевое слово» или удачная мысль рождаются еще в постели в полусонном мозгу, и, если ты не затвердил их, легко можешь потерять песню или стих. А иногда, когда мысль особенно удачна, вскакиваешь с постели и бежишь скорее записать ее. Сколько раз, поленившись встать, я терял навсегда самые «гениальные» свои песни.

Локатор, который сидит в твоей башке, отлавливает хорошее название песни, скажем «Гроза над городом», это напрямую связано с вчерашним тайфуном над Москвой (кстати, тоже неплохая строчка – «Тайфун над Москвой»).

Жуть, конечно, но образ есть…

Возвращаюсь, ищу рифму, нахожу: «Над лесом вороном, / Грозой над городом» – неплохо. Начинаю разрабатывать:

Совсем неплохо.

И закольцовываю:

Вроде бы получилось.

Дальше – вариации на тему с тем, чтобы выйти на последние две строчки.

Вот и все…

На это уходит все утро. Сел в полдесятого, очнулся в половине первого.

Жена кричит: чай готов!

Но и слова песни готовы; все три куплета с рефреном:

Иду вниз, на кухню. Показываю жене, жду одобрения.

Ей не до меня, надо цветы сажать, поэтому – ноль эмоций!

«Черненький» – только и ждет момента.

Я срываюсь, кричу – попробуй написать, как я!

Она отвечает с презрением: а ты попробуй вырастить такие цветы, как у меня!!

Скандал налицо.

Сын Человеческий – светит мне в затылок: угомонись.

И я ласково говорю жене: угомонись… «Черненький» скрывается.

Я поднимаюсь на второй этаж и сажусь за музыку.

Здесь задача посложнее. Надо, чтобы музыка была узнаваема и в то же время оставалась твоей, оригинальной. Получается не всегда. Или уж очень на что-то похожа, или твоя, но очень занудная. В общем, пробуешь и так и сяк.

Бросаешь все к черту. А-аа! Вот оно в чем дело… «Черненький» тут как тут.

Ждать придется, пока уйдет. А в голове уже звучит напев, пока еще наполовину чужой, но в нем что-то есть.

Всю остальную половину дня ноешь мотивчик. Меняя мелодию – то в грусть, то в радость.

И наконец, появляется твоя, раньше не существовавшая МЕЛОДИЯ!

Это Он, Тот, что живет в твоей башке, в твоем сердце, в твоей душе, отдал тебе твое!

Владей, радуйся и радуй других!

Тандем

Давным-давно, во времена моего детства, я впервые увидел двухместный велосипед. Пришел в полный восторг. Очень долго мечтал прокатиться на такой машине, чего мне так и не удалось сделать за всю мою долгую жизнь.

Одна мысль преследовала меня: кто главный в этом тандеме? Тот, кто рулит? Или тот, кто держит равновесие?

Гораздо позже, создавая свои сказки, песни, мультфильмы, я вдруг понял, что работал все время с кем-нибудь в паре.

Например, я писал стихи – Гладков музыку, я пел за трубадура – Витя Бабушкин делал прекрасную запись на пленку. И очень высоко ценил единство, которое помогало нам быть впереди других.

Но время шло, менялись люди. Все больше и больше таланты пытались проявить себя самостоятельно: и петь, и плясать, и на дуде играть. И я был один из них. Разваливались группы, квартеты, дуэты. Каждый хотел ехать на своем велосипеде. Каждый хотел быть звездой. Счастье мое, что я был в самом начале этого процесса и благополучно дожил до старости в роли «человека-оркестра», как меня называли.

Но те, кто вчера еще был звездой, сегодня сиротливо жмутся друг к другу. Звезда превращается в «Две звезды», сольные концерты в «Шоу звезд», где все старенькое и потрепанное перелицовывается и утомительно повторяется и никак не напоминает тот старенький велосипед на двоих, где один рулил, а другой сохранял равновесие.

Невольно возникает сравнение: там, в СССР, в стране моей молодости, «звездное шоу» – и «тандем» в стране моей старости.

И все та же мысль преследует меня: кто рулит? и кто держит равновесие?

Не знаю… Впрочем, это не так уж и важно.

5 августа 2009 г.

Авторские права

Какое счастье, что я жил в то благодатное время, когда никакого авторского права не было.

То есть оно, конечно, было, но где-то там, в разных союзах или научных объединениях, где за свои книги, открытия или изобретения какие-то авторы получали большие деньги.

В эти союзы, объединения входили «избранные», «помазанники» от науки и искусства. О них ходили легенды, они имели огромные гонорары с тиражей.

Мы, например, свято верили, что у Михаила Шолохова открытый счет в банке!

А Сергей Михалков платил такие партийные взносы, что нам оставалось только догадываться о его богатстве.

Сами же мы прекрасно укладывались в мизерную – но очень большую для других – зарплату и были счастливы. Ведь наши песни или стихи знал народ, а это – главное.

Однако «потиражные» мы были бы не прочь получать, да только – руки коротки! Для этого надо было стать членом союза, куда никого из нас не допускали.

Это были неприступные крепости, на охране которых стояли «избранные».

Сколько моих талантливых друзей разбили свои физиономии о двери этих союзов. И сколько моих талантливых друзей, становясь членами таких союзов, превращались в моих врагов, потому что они, работая в одних со мной проектах, теперь получали «авторские», а я – нет!

Но жизнь текла. Мы взрослели, старели и становились ненужными – и с «потиражными», и без них.

И перед каждым из нас вставал главный вопрос жизни: кто же из нас имеет право на авторское право?

А и правда – кто?

Тот написал книгу, тот – песню, а этот – целую пьесу, да не одну!

И все это теми же словами, теми же буквами.

А ведь эти буквы и слова существовали испокон веков.

Только смысл этих слов и букв был иным:

«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога» (Ин.1.3)

Так вот Кому принадлежат «авторские права» на все, что было, есть и будет на белом свете!

Все остальное – жалкие потуги присвоить себе то, что всегда принадлежало Ему!

Это Он отдает тебе мысли, слова и буквы и говорит: «Передай людям, не скупись! Забудь про свое авторское право, его у тебя нет».

Сегодня, когда идет беспощадная война с «пиратами», когда на защиту интеллектуальной собственности встали целые армии, мне хочется сказать: «Слово – не воробей, вылетело – не поймаешь!»

Да и стоит ли ловить его – пусть летит!

8 августа 2009 г.

Хорошее пиво

Моя голова напоминает мне пивной котел. Вот и сейчас, греясь на солнышке (не осуждайте меня, ведь я уже почти двадцать лет – пенсионер), я ясно себе представил этот медный котел, в котором бурлит жизнетворная смесь, превращаясь в искрящийся напиток.

Всякий знает: хорошее пиво рождается из хороших компонентов.

Так и у меня в голове.

Если веселые люди посадили хороший хмель, а добрые люди вырастили отменный ячмень, если я залил свой котел чистейшей родниковой водой, то и напиток будет отличным!

Я смотрю вокруг себя, слушаю анекдоты, запоминаю пословицы и прибаутки, смеюсь вместе со всеми – и получаю первоклассный хмель.

Читая хорошие книги и смотря талантливые фильмы, я загружаю отборный ячмень и все это омываю хрустальной водой.

Откуда же тут появиться плохому пиву?

И тут уже все зависит от головы!

Она может не доварить или переварить животворную смесь.

Может с избытком засыпать хмеля или перезрелого ячменя.

Словом, случайно или намеренно испортить напиток.

А если вместо доброго хмеля получаешь НТВ, а вместо отборного ячменя загружаешь «След» или, того хуже, – «Русские сенсации»?!

Откуда же получишь доброе пиво?

Да все оттуда же, из головы!

Хорошо еще, что «живое пиво» фильтруется. Хорошие стихи – вдвойне!

И вот сейчас, греясь на солнышке (уже просил не осуждать меня), я вновь и вновь фильтрую:

От двух последних строчек пахнуло «нашими»! И сколько я ни «фильтровал», ничего не вышло…

А может быть, вы попробуете?..

18 августа 2009 г., вторник

Вышка

Он познакомился со мной в соседнем парке, более похожем на лесную опушку с тропинками в разных направлениях. Никаких аллей, никаких скамеек. Разве что пеньки, на которых можно было посидеть, что люди и делали, если уставали от ходьбы.

А случилось это так.

Я сидел на одном из пеньков и размышлял на тему о несправедливости человеческой. Как раз перед этим я смотрел передачу об убийстве молоденькой девочки здоровым дебилом, которого суд присяжных оправдал за «недостаточностью улик», хотя сам факт был налицо. Как же так, думал я, человек погиб, а убийца гуляет на свободе?

Вот тут-то он и подошел ко мне.

Внешне респектабельный, моложавый, но уже давно не молодой, скорее простой, чем интеллигентный, а главное – физически здоровый, крепко сбитый мужичок. Какой-то холодок пробежал по телу.

– Здравствуй. Не помешаю?

Он присел на соседний пенек.

– Здравствуйте, нет.

– Какие-нибудь проблемы?

Наверное, мой вид давал повод для такого вопроса.

– Вы смотрели передачу о школьнице, которую убил этот ублюдок?

– Смотрел.

– Так ведь его же оправдали!! А надо было расстреливать!!

Он как-то мрачно взглянул на меня, и по телу снова пробежал холодок.

– Расстреливать, говоришь?

– Конечно!

– Но ведь у нас нет расстрела. Есть пожизненное.

– Вот это и плохо, что нет!

– Не знаю… Расстрелять – дело не хитрое.

Он долго молчал, что-то переживая.

Наконец решился:

– Я столько людей за свою жизнь поубивал, но ни одного не расстреливал…

И опять холодок пробежал по моей спине.

– А ведь они даже ублюдками не были. – Просто отстаивали свое. Вот ты сейчас сидишь и думаешь: убьет он меня или нет?

– Да нет. Вроде я в людях разбираюсь…

– Для того чтобы убить, достаточно приказа: стрелять на поражение! И все. А почему? За что? Это всегда по-разному.

– Я понимаю, профессия обязывает.

– Обязывает приказ. А убивать – это не профессия, а долг.

– Но ведь здесь же – ясное дело: изнасиловал, убил!

– А «недостаточность улик»? Ведь присяжные – те же матери, отцы.

– Да, наплевать мне на «недостаточность»! Убил – отвечай жизнью!

– Если вы это серьезно, – он сразу перешел на ВЫ, – то вы сразу делаетесь моим врагом. Мало того, вы сами становитесь жертвой. Я получаю право убить вас. Ведь на улики вам наплевать. Убивать вас я, конечно, не стану, но безнаказанность мне обеспечена. Вами. В одном вы, конечно, правы: убил – отвечай! Ну а если не убивал?! Признаюсь вам. Я сам «под вышкой» три года ходил. Спасибо сыскачам, все-таки отловили настоящего убийцу, а то бы я не гулял по этому парку. После этого я и пошел в органы.

На душе у меня как-то отлегло.

Но я остался при своем мнении.

– Что значит – «недостаточность улик»? Улики-то есть! Вы посмотрите на него. У него же на лице написано: УБИЙЦА.

– Был у нас такой урок – физиономистика. Определение склонностей по физиономии. У нас там существовала галерея лиц, имеющих отношение к убийствам. Так вот. Был среди прочих один портрет, очень похожий на вас. А ведь у вас явно просматривается склонность к убийству. Ведь приговор без достаточного количества улик – это убийство.

Я с уважением посмотрел на человека, с которым был не согласен.

– И все-таки я за «смертную казнь»!

Да. Физиономистика – это все-таки наука!

Я не знаю, откуда он приходит в наш парк, как его зовут, но с тех пор все свои жизненные или глобальные проблемы мы решаем на пеньке в нашем парке.

9 сентября 2009 г.

«Мой дом – моя крепость»

Сначала люди жили на одной большой земле и были общительны, благожелательны, трудолюбивы. Они возделывали поля, обживали леса, горы. Передвигались по рекам. И наконец вышли к морю.

Стали плавать по морю. Открыли острова. Заселили их. И разделились! Теперь у каждого племени был свой остров, и чтоб другие туда – ни ногой! Построили стены с бойницами и тяжелыми воротами.

В общем, обособились. Так появились «независимые» государства.

Оставшимся на Большой земле тоже захотелось иметь свои стены с бойницами и тяжелыми воротами. Так появились государства и на Большой земле. Потом государства разделились на республики, республики – на города, города – на районы, районы – на улицы, улицы – на переулки, переулки – на дворы, дворы – на дома, дома – на квартиры, квартиры – на комнаты, комнаты – на квадратные метры. И теперь каждый человек знает цену своим метрам, своим решеткам на окнах, своим стальным дверям с глазками. Так появилось понятие: «Мой дом – моя крепость». Эти слова люди произносят с гордостью! Особенно ударяя на слово – «мой»!

А как же Большая земля?!

А ее через «глазок» не видно!

22 ноября 2009 г.

Интуиция

Интуиция есть у всех. У птиц, у животных, у охотников, у их жертв, даже у растений. Но есть одна особая интуиция, это интуиция народа. В мире многое случается: кричат о войне, о конце света, о глобальном потеплении, о небесном теле, летящем прямо на нас, – а народ спокоен. И наоборот: с тревогой в каждой семье думают о том, что несправедливость стала такой вопиющей, что пора пришла сопротивляться. Да. Но кто первый?! Не правозащитники же! В них народ что-то не верит. Он слышит со стороны, на что они живут, вот и не верит. Но вот один возразил Самому! Слабенько так, с извинением в глазах, а тот отбрил его, и вот этот один сразу же стал своим, близким. А другой и вовсе получил престижную премию, да как шарахнул в ответ! Говорят, руки у него дрожали. Значит, свой. Хватило смелости! И сразу же на другом конце ответ: «Забронзовели!» Чувствует, что народ вот-вот взорвется! Интуиция – не последнее качество политиков. Иначе за что Ходорковского, Лужкова и др.? Вот я пишу и думаю: ну да, жулики они. А остальные лучше, что ли? Значит, не за то, что воровали. Может, за то, что народ за них? Ну почему, почему обмануть можно кого хочешь, а народ не обманешь. Помню, в октябре сорок первого бежало все начальство, а народ нет, интуитивно чувствовал, что Москву не сдадут. А в пятьдесят третьем, в марте, народ чувствовал, что конец пришел великой стране. Раз и навсегда! И где она, Великая Россия?! Чутье, интуиция подсказывают мне: не в нашем саду будут яблоки цвести. Все будет: джинсы, наркотики, водки хоть залейся. А цвести яблони будут не в нашем саду. И Волга, «красавица народная», обмелеет, и Байкал протухнет, и Москва так и останется «музеем Церетели», и русский народ растворится в таджико-узбекском коктейле и утратит свою народную интуицию. «Салам алейкум, пипл!»

30 ноября 2010 г.

Телевизор не смотрю

Не могу смотреть кино. Просто наказание какое-то. Вот ведь жену не оторвешь от экрана. А я не могу. Не верю, да и только.

Не верю не только детективным или любовным драмам. Не верю новостям, прогнозу погоды, честным матчам, концертам и всякого рода шоу. По разным причинам, но не верю! А почему?

Да потому, что все это обман: диктор читает по суфлеру, прогноз никогда не сбывается, матчи, оказывается, все заказные, в концертах певцы поют под фанеру, а про рекламу, политику и говорить не стоит. Одно вранье!

Тут как-то утром смотрел «Малахов +». Поверил. А зря. С унитаза дня два не слезал!