Срединные силы. Черное пламя Данилов Павел

– Что такое? – встревожился Роман. – Не туда пришли?

Факелов обвел взглядом стены горного плато и, не найдя прохода, посмотрел на Чета.

– Завалило, – обескуражено пролепетал ворон. Затем вспорхнул и умчался смотреть на скалы сверху.

Роман опустился на землю и стал следить за удаляющейся черной точкой.

– И что делать? Мы по известной тропе еле идем, – сказал он бесцветным голосом.

– Чет полетает, может обход найдет, – утешил Хедрик.

Роман вскочил на ноги и поправил волосы. Достав оба ножа, он на полусогнутых пошел к пасущейся группке козлов. Через пару минут Факелов был в двух десятках шагов от жертвы. Козел стоял к нему боком и совершенно не беспокоился о своей безопасности. Роман с силой метнул нож. Сверкнул молнией металл и воткнулся животному в шею. Козел мекнул, зашатался. Факелов подбежал к жертве и двумя безжалостными ударами добил животное. Кровь ручьем текла из трижды пробитой шеи.

– Спустил пар? Или на охоту потянуло? – спросил подошедший Хедрик. Синие глаза смеялись.

Роман пожал плечами и сел на добычу. Остальное стадо отбежало на сотню шагов и продолжило пастись, как ни в чем не бывало.

– Хорошая работа, – похвалил воин. – Давно пора устроить привал.

Хедрик сбросил заплечный мешок и, вытащив из петли секиру, направился к ближайшим кустам. Вскоре вернулся Чет, грудка его быстро-быстро поднималась и оседала.

– Раньше был проход между скал, словно кто-то дверь пробил. Но сейчас туда столько камней навалило, что и десяток алыйцев не разгребут, – отдуваясь, сказал он.

Роман с тоской вздохнул. Усталость и стрессы, разгоняемые лишь фанатичной идеей, сейчас как будто навалились все сразу. Он встал с козла, вокруг которого растеклась лужица крови, и лег на траву.

– Я не виноват, – добавил ворон, испуганно глянув на жертву плохого настроения Романа.

– Может, поищешь обходную тропу? Чтобы мы лишний раз не плутали, – глухо сказал Факелов.

– Хорошо, – согласился Чет. – Немного отдохну и полетаю в округе.

Подошел Хедрик с охапкой дров, перевел взгляд с Романа на ворона и спросил звонким жизнерадостным голосом:

– Все плохо?

Ворон каркнул, Факелов промолчал.

– Найдем другую дорогу, – оптимистично заявил воин. – Радуйтесь, что до сих пор живы.

– Сомнительное утешение, – пробормотал Роман.

– Лучше, чем ничего, – усмехнулся воин. – Разведи-ка костер.

Факелов тягостно вздохнул. Медальон на груди на миг потеплел. От неожиданности Роман подскочил. Затем улыбнулся, пнул ни в чем неповинного козла и принялся возиться с костром. «Нельзя раскисать, – подбадривал себя Факелов, складывая ветки шалашиком. – Наставника расстраивать». Роман погладил через кольчугу медальон и начал раздувать вцепившиеся в ветки искры.

Хедрик вырезал из козла мякоть, нашинковал ее тонкими ломтями и разложил на тонком камне, играющего роль сковородки. Плитку с мясом воин положил на два валуна, стоящих по бокам костра. Чет хотел начать трапезу, но Роман его остановил:

– Поищи тропы, пока светло, а потом хоть всего козла доедай.

Ворон оценивающе посмотрел на тушу, оттолкнулся и полетел к выходу окруженной скалами равнины. Роман уставился в пламя и лишь иногда, машинально, подбрасывал в огонь ветки.

– Слушай, Рома. Давай жить тут останемся, – бойко произнес Хедрик. – Спокойно, красиво. Озеро, речушка, отличные пастбища. Приведем пару женщин, создадим тут поселение. Я тебя, так и быть, богом буду называть. А? Как ты думаешь?

– И к чему такая жизнь? Без лишних проблем я и в своем мире мог прожить. Только бессмысленно.

– И то правда, – сразу потух Хедрик. – Хорошо здесь просто.

– А зимой? Половину лета заготавливать дрова, чтобы потом не сдохнуть от холода – нет, спасибо.

Воин кивнул и перевернул ломтики мяса на другую сторону. Мякоть потемнела, но горелым не пахла.

Послышалось хлопанье крыльев, усиленное горным эхом. На плато стрелой влетел Чет. Сразу за ним мчалась ярко-белая, как снег на солнце, птица раз в десять больше ворона. Чет поочередно каркал и орал по-человечески, привлекая внимание друзей. Птица, напоминающая безразмерно разросшуюся чайку, на секунду замешкалась. Человек, поднявший лук, ей явно не понравился.

Только одна стрела соскочила с тетивы, как ее место тут же заняла сестра. Птица заклекотала, на белом оперении выступили красные пятна. Огромная чайка закружила и стала опускаться. На землю птица упала истыканная стрелами, как дикобраз иглами.

– Спасибо, – валясь кверху лапами, сказал ворон. – Еле крылья унес.

Хедрик кивнул. Убедившись, что птица мертва, он начал методично вырезать завязшие в плоти стрелы. Вытирая о перья и траву, воин забрасывал их обратно в колчан.

– Рассмотреть что-нибудь успел? – спросил Роман, кладя на камень новые ломти мяса.

– Я чуть жизни не лишился, а он только о делах думает, – возмущенно сказал Чет.

Факелов развел руками и произнес:

– Пора бы привыкнуть. Ну, так что?

– Обходы есть, но все опасные. Шмякнетесь – костей не соберете. Еще и эти, – сказал ворон и указал когтем на труп гигантской чайки. – Там их десятки. Благо одна увязалась.

– Хоть какие-то тропы есть. Назад я в любом случае не поверну. Буду идти, пока не дойду до Наставника или не расшибусь о камни.

– Звучит хорошо, – с сарказмом похвалил Хедрик. – Осталось что-нибудь сделать.

– Ага, основать поселение, – жуя мясо, сказал Роман.

Воин поморщился и, подогревая чуть остывшие ломти над костром, бросал их в рот. Переваливаясь с лапы на лапу, словно гусь, побрел к озеру промочить горло Чет.

Солнце опустилось за скалы, лишив плато своих лучей. Начало смеркаться. Идти в горах по темноте – самоубийство. Потому друзья заготовили побольше дров, распределили дежурство и стали коротать ночь каждый по-своему.

Проснулся Роман оттого, что стало тяжелее дышать. Он открыл глаза и едва удержал руку, чтобы не сбросить инородный предмет. Предметом оказался ворон.

– Сколько спать можно? – причитал он, важно расхаживая по груди друга.

– Я же и зашибить спросонья могу. Не со зла, – вялым утренним голосом, сказал Роман. – По-другому разбудить нельзя?

– Хорошо, в следующий раз клюну в задницу, – пообещал Чет.

– Петух жареный, – поднимаясь, произнес Факелов.

Ворон слетел с Романа и опустился рядом с Хедриком, покаркал у него над ухом и вернулся к козлиному окороку, начатому еще с вечера. Спутники позавтракали холодным жареным мясом, набрали в озере воды и двинулись к выходу с равнины, который еще недавно был входом.

Пришлось вернуться немного назад. Свеженькое утреннее солнце светило прямо в глаза, как будто намекая на ложное направление.

– Стойте, – сказал Чет и указал на отвесную скалу с карнизом шириной в локоть. – Нужно пройти полсотни шагов по этой стеночке, потом залезть чуть повыше, перепрыгнуть пару обрывов, а дальше начнется вполне сносная дорожка.

– Ты убить нас решил? – горестно спросил Роман, заглянув в обрыв. Земли видно не было – все скрывал клубящийся туман.

– Можешь отрастить крылья, – буркнул Чет. – Или спуститься к подножию и поискать путь получше.

– Как ворона заговорила, – с досадой сказал Хедрик. – Ты ж понимаешь, что один неверный шаг и мы трупы. Ладно, я первый.

Воин поправил за спиной мешок и оружие, глубоко вздохнул и ступил на карниз. Видя переживания ловкого и обычно бесстрашного друга, у Романа предательски затряслись коленки. Инстинкт самосохранения запрещал подходить к обрыву даже на несколько шагов. Сердце стучало так, словно Факелов пробежал марафон.

Хедрик боком зашел на карниз, широко расставив руки в стороны. Затем, чуть ли не трясь щекой о скалу, приставными шагами медленно побрел над пропастью. Роман сделал над собой усилие, плеснул в пересохшее горло воды и двинулся вслед за другом. Страшно было даже дышать, казалось, что сердце иногда пропускает удары. Приходилось смотреть под ноги, чтобы не наступить на камешек или выбоину. От вида бездонной пропасти подташнивало, и кружилась голова.

Когда идешь по линии между жизнью и смертью, время останавливается. Роману казалось, что он превратился в квинтэссенцию воли и напряжения, страха и целеустремленности. У скалы появился верхний скол – такой, что спутники смогли за него держаться. Через метров десять Хедрик остановился, подтянулся и пропал из виду. Роман на миг застыл, глубоко вдохнул и выдохнул. Тут над пропастью появилась голова воина:

– Все нормально, иди. Я помогу.

Через пару минут Факелов добрался до Хедрика. Воин взял его за запястье и помог взобраться на широкую площадку. Роман отполз от края и остался лежать, прислонившись щекой к холодному, вытертому ветрами граниту.

– Ненавижу горы, – с тоской признался Хедрик. – Не для человека они.

– Угу, – прогудел Роман, принимая сидячее положение.

– Мы и за вечность не дойдем, – проворчал ворон, – если каждые полчаса привалы будем делать.

– Чет, я на твоем месте даже пытаться расколдовываться не стал, – сказал Хедрик. – Видимо, мудрые у тебя были предки.

Ворон подошел к нему ближе и начал буравить черным глазом, ожидая продолжения.

– Проблем и слабостей у человека намного больше, чем радостей.

– Зато удовольствий и возможностей больше, – парировал ворон.

– Это самообман. Творец дал разум самым слабым существам, и они от этого стали сильными. Человек медленно подчиняет себе природу, придумывает различные приспособления, потому что сам по себе он ничего не может. С голыми руками человек и от волка не отобьется и не убежит.

– Физическая сила не показатель, – положив подушечки пальцев друг на друга и сделав ладони клином, произнес Роман. – Я бы сказал даже мелочь. В моем мире люди, с помощью разума и высоких умений создают такие вещи, которые не смогло бы сделать ни одно существо, даже если бы обладало разумом. Все дело в ловких конечностях. А если для тебя так важна физическая сила… люди на Земле поднимают в воздух такие вещи, под которыми сломается хребет и у сотни слонов.

– А еще человек ко всему привыкает и на все у него есть оправдания, – добавил Хедрик. – Почему-то для меня это не повод для гордости.

– Человек – это звучит гордо, – пробормотал Роман и, посмотрев на ворона, спросил: – Куда дальше?

– Наверх.

Хедрик поднялся и, ловко подтягиваясь на выступах, засовывая руки и ноги в щели, быстро полез по стене.

– Профи, – с завистью сказал Роман и, стараясь повторить все движения друга, начал карабкаться следом.

Преодолев преграду, спутники застыли перед расщелиной шириной метров в пять.

– Я не допрыгну, – уверенно сказал Роман.

– Тут же немного, – усмехнулся Хедрик. – Снимай мешок и кольчугу.

Факелов послушно снял с себя всю амуницию, оставшись в ботинках, штанах и рубашке. Воин распихал все по мешкам и забросил их на другую сторону ущелья. Затем разбежался и перелетел через пропасть.

– Я не допрыгну, – повторил Роман.

– Эх, оставить бы тебя там, да жалко, – сокрушенно сказал Хедрик и полез в мешок.

Роман представил, что он останется в горах даже без ножа и ему стало еще хуже. Воин достал моток веревки, обвязал один конец вокруг валуна, а другой бросил Факелову.

– Обвяжись вокруг пояса, бери в руки веревку да прыгай. Не убьешься точно – вытащу.

Понимая, что других вариантов нет, Роман выполнил команду Хедрика. Пару раз глубоко вдохнув, Факелов побежал к пропасти. На самом краю, чуть ли не об угол скалы, он изо всех сил оттолкнулся. Видимо, Роман слишком сильно подался вперед, потому что летел он словно бревно в стенобитной машине.

Перед Факеловым пронеслась пропасть, а через миг под ним выскочил камень. Роман ударился коленками и локтями так, что в глазах потемнело. Он взвыл от взорвавшей все тело боли. Не в силах шевельнуться, Факелов проклинал весь мир.

– Допрыгнул, – сквозь пелену мучений услышал он голос Чета.

Хедрик попробовал перевернуть Романа на спину.

– Не тронь, – простонал Факелов. Он ждал, пока тело прейдет в себя после удара.

– Пусть полежит, – сказал Чет. – Там еще одна расщелина.

Минут через пять Роман с кряхтением перевернулся на спину.

– Живой? – спросил склонившийся над ним Хедрик. – А говорил не допрыгнешь.

– Лучше бы не допрыгнул, – в сердцах сказал Факелов.

Хедрик хмыкнул и протянул Роману бутылку воды. Факелов плеснул на колени, умылся и сделал пару глотков – сразу полегчало.

– Не развязывайся, – указывая на пояс, проговорил воин, – там еще раз надо прыгнуть.

– Так же?

– Намного легче.

Роман кое-как поднялся, подхватил рюкзак и неверными шагами двинулся за другом. Каменную площадку, пеньком поднимающуюся среди гор, отделяла от скалистой равнины извилистая трещина шагов пять в ширину. Хедрик снова забросил мешки на другую сторону и, почти без разбега, перемахнул через провал. Роман потер колени, несколько раз присел. Страх в этот раз был еще сильнее, но ширина расщелины успокаивала. После прыжка Роман приземлился на ступни, присел и только потом подался вперед.

– Уже лучше, – усмехнулся Хедрик.

Роман поднялся с четверенек, кивнул и принялся экипироваться обратно.

– Невдалеке гнезда гигантских чаек, – предупредил Чет.

– Хотелось бы пройти незаметно, – сказал Роман. – Может ночью?

– Весь день прокукуем, а по темноте костей не соберем, – уверенно сказал воин. – Но драться тоже неохота.

– Будем красться.

Хедрик скептически глянул на Факелова и двинулся по наклонному плоскогорью. Через пару сотен шагов плато резко сузилось. Спутники повернули и пошли по крутому гранитному карнизу в пару метров шириной. Высоко над головой кружили огромные белые птицы, друзья прижимались к стене, и чайки, казалось, их не замечали.

Дорога понемногу сужалась. Карниз достиг ширины чуть больше полметра и дальше оставался в одной поре на сотни метров вперед.

– Здесь мы еще быстрее поднимемся, – сказал Чет, глядя на уходящую высоко вверх дорогу.

– Ты не топчись на плече и не ори под ухом, – сказал Роман. – А то дальше с Хедриком пойдешь. Он тебя таскать не будет.

Земля в обрыве то проступала совсем близко – в десятке метров, то едва виднелась, а иногда вовсе была скрыта одеялом тумана. В ярко-голубом небе, среди редких кудрявых облаков жизнерадостно блестело солнце. В холодном горном воздухе лучи светила приятно грели. С самого утра царил штиль. Спутники продвигались довольно быстро, делая иногда короткие передышки.

В небе слегка потемнело – из-за скалы вылетело несколько десятков гигантских чаек. Птицы стремительно приближались к людям. Хедрик стащил с плеча лук, и через миг первая стрела улетела высоко в небо. Защелкала тетива – чайки падали одна за другой, но стая была по-прежнему велика.

Роман отбросил на несколько метров в сторону рюкзак, чтобы не мешался, и выхватил серо-голубой кинжал. Что-то отчаянно кричал под ухом Чет.

– Положеньице, – пробормотал Хедрик, выпуская последнюю стрелу.

Лук уступил место клинку. Воин широко расставил ноги и поднял меч. Сражение на ограниченном пространстве с многочисленным крылатым противником – испытание, в котором может потерпеть поражение и мастер.

Птицы, не обращая внимания на потерю собратьев, мчались на пришельцев. Хедрик закрутил мечом, образуя перед собой свистящую металлическую стену.

Налетевшие чайки падали без крыльев, лап и голов на карниз и в пропасть. Полдесятка ринулись на Романа, Чет в ужасе взмыл с плеча, каркая и проклиная все на свете. Двоих Факелов разрубил налету, третья клюнула в грудь – кольчуга спасла от раны, но боль от удара была все равно нешуточной. Роман воткнул кинжал в птичье брюхо и тут же стряхнул мертвую тушу в пропасть. Летели перья, клекотали гигантские чайки, карниз покрывался липкой кровью.

Присевший в стороне ворон вспорхнул, когда на него налетели две белые птицы. Одну зарубил подоспевший Роман, от второй Чет почти увернулся, но чайка оказалась проворнее. Раздался пронзительный человеческий крик – ворону сломали крыло и перебили лапу. Факелов метнул нож в обидчицу друга. Чет ухнул вниз, и уже оттуда донеслось отчаянное хлопанье – ворон лупил по воздуху уцелевшим крылом, чтобы хоть как-то смягчить удар.

Роман выдохся, медленнее работал мечом Хедрик. Чайки продолжали наседать, пронзительными криками зовя подкрепление. В горле пересохло, лицо и руки покрывала птичья кровь. Друзья отбивались, каждую секунду рискуя сорваться вслед за вороном. Чайки атаковали с упорством океанских волн, и совершенно не считались с потерями.

На воина налетело по несколько птиц со всех сторон, заставляя его крутиться. Чайки оттесняли Хедрика от стены, толкали к обрыву лапами и клювами.

Мир на мгновенье застыл, у Романа расширились глаза. Хедрик, по-прежнему с мешком за плечами и мечом в руке, соскользнул с карниза под торжествующий визг чаек. Через секунду снизу раздался шлепок и короткий, сразу оборвавшийся безумный крик.

Роман зарычал, завертел кинжалом, словно вертолет лопастями. Грудь сдавил непривычный спазм, неожиданная потеря двух друзей была больнее всех ударов. Чайки, расправившиеся с Хедриком, ринулись на последнего противника. Факелов словно врос в камень, рассекая врагов поперек и вдоль. Фонтаны крови брызгали на стену, под ноги и в пропасть.

Ярость угасала вместе с силами, клинок начинал двигаться медленнее. Одна из чаек извернулась и сильно клюнула Романа в кисть. Факелов выронил кинжал и, не успел он его поднять, как сам полетел в пропасть. В последний миг Роман успел вцепиться в лапу одной из чаек. Птица, увлекаемая вниз, неистово замолотила крыльями. Утопающий хватается и за змею, потому падающий Роман и не думал выпускать единственный шанс на спасение. Вес птицы в несколько раз меньше человеческого, потому падение было таким, словно Факелов опускался с парашютом. Довольно мягко приземлившись, Роман свернул спасительнице шею. Остальные чайки, посчитав свою миссию выполненной, улетели прочь.

Из царапин на щеках и лбу сочилась, перемешиваясь с чужой, кровь. Саднила рана в правой кисти, все тело было словно опутано свинцовыми цепями. Роман, превозмогая боль и усталость, бросился к распростертому Хедрику. Видимых повреждений не было. Факелов прислонил ухо к груди воина – сердце, хоть и редко, стучало. Видимо, болевой шок. Роман достал из мешка друга бутылку, сделал глоток и плеснул на лицо Хедрика. Попробовал его усадить, но воин болезненно застонал. В десятке шагов затрепетал крылом извозившийся в каменной крошке ворон. Факелов двинулся к нему.

– Как ты? – спросил он.

– Вот и пришла с косой за моим вороньим телом, но не за душой, – прохрипел Чет.

– Ты о чем?

– Тебе придется исполнить неприятную просьбу. Мое последнее желание, так сказать.

– А если я этого не сделаю? – спросил Роман, которому не понравилось слово «придется».

– Ты сдохнешь здесь от голода, – выдавив хриплый смешок, сказал ворон. – Или сломаешь хребет, пытаясь подняться.

Роман обвел глаза скалистую тюрьму. Они оказались в небольшом кратере глубиной метров пятнадцать с гладкими отвесными стенами. Факелов поежился, представив, как он с одним ножом пытается залезть наверх. Самоубийство. Ведь это то же самое, что залезть по гладкой торцевой стороне семиэтажки на крышу. Но другого выхода он не видел.

– Ужасно все получилось, – наконец сказал он. Вместе с осознанием ситуации росла апатия. – Вы двое первые, кто меня хоть как-то понимал.

– Погоди хоронить. Моя просьба спасет и тебя. Слушай, а то мне недолго осталось, – не переставая хрипеть и сипеть, сказал Чет.

Роман насторожился и уселся рядом с вороном. Черные глаза птицы подернулись пленкой.

– Только не пугайся. Это очень древняя магия перерождения. Тебе нужно съесть мое сердце, сырым.

– Что?! Зачем тебе это?

– Надрежь грудь, но не повреди сердце. Вырви и сразу съешь его, – давал жуткие инструкции Чет. – Ты сможешь превращаться в ворона. А я смогу вселиться в чье-нибудь тело.

Факелов переваривал услышанное. Затем сказал, с нотками недоумения:

– Прямо сейчас? Распотрошить тебя?

Роман истерично хихикнул.

– Убить первого в жизни друга, – пробормотал он. – А жевать сердце можно?

– Нужно. Я прошу, – проигнорировав смятение Факелова, сказал Чет. – Только так мы спасемся.

Расчетливость и хладнокровие постепенно брали вверх в душе Романа. «Превращусь в ворона и упорхну из этой ямы, – подумал он. – Тем более мешок остался наверху».

– Заклятие составлено так умышленно, чтобы выгода была обоим, – все тише продолжал уговаривать Чет. – Ну, а если бы меня сожрал дикий зверь, так он бы и не узнал никогда, что может стать птицей.

– Я исполню твою просьбу, – твердо произнес Роман, доставая нож.

– Настоящий друг, – с облегчением сказал ворон. – Прекрати мои мученья.

Рука дрожала, дыхание сбилось. «Передо мною обычная птица, которую надо добить», – уговаривал себя Факелов. Он сделал глубокий вдох, мысленно досчитал до трех и полоснул ворона по грудке. Раздался приглушенный птичий вскрик. Роман отбросил нож и запустил руку во внутренности Чета. Нащупал делающее последние удары крохотное сердце и выдернул его. Кровь заливала черные перья, распотрошенный ворон испустил дух.

На миг медальон под рубашкой раскалился и вновь стал холодным.

Роман, не глядя на руку, положил еще теплое сердечко в рот. Факелов зажмурился, быстро и глубоко задышал, подавляя приступ рвоты – сырое мясо вызывало отторжение. Сердце оказалось упругим и жилистым – Роман едва смог его разжевать. Проглотив мясо, Роман наткнулся взглядом на истерзанную тушку друга. Сдерживая очередную волну тошноты, Факелов лег на спину. Нового он ничего не почувствовал, только живот бурчал, недовольный экзотическим угощением.

Роман достал медальон. «Десятое испытание выполнено», – отрешенно подумал он, разглядывая внизу янтарного ока предпоследнюю справа ресничку, горевшую багрово-красным цветом. «Шестая заповедь Бога – не убий, – вспомнил Факелов. – Да-а, лучшего кандидата для выполнения испытания не найдешь».

«И как, кстати, превращаться в ворона? – запоздало подумал Роман. – Спросить-то теперь не у кого». Раздался тихий стон. Факелов поднялся и пошел к Хедрику. Грудь воина равномерно подымалась и опускалась, словно у спящего, веки беспрерывно трепетали. Роман вытащил из петли за спиной топор, снял пустой колчан и лук. Продев руки Хедрика через лямки, аккуратно стянул с него мешок.

Роман, кряхтя и отдуваясь, подкатил к воину большой валун и накрыл его курткой. Затем усадил Хедрика, уперев спиной в камень. Воин переживал все манипуляции стоически, лишь иногда коротко вскрикивал. Роман влил в Хедрика пару глотков, умылся сам – царапины обожгло болью. Затем промыл ранку на правой кисти и скупо перевязал лоскутком, отрезанным от рубашки.

Хедрик открыл затуманенные глаза. Взгляд медленно становился осмысленным. Через несколько минут воин медленно сжал и разжал кулаки.

– Видел бы ты сейчас себя, – просипел Хедрик. – Черт-кровопивец из преисподней.

– Рад, что ты жив, – улыбнулся Роман.

– Это ненадолго, – с тоской проговорил воин.

Факелов нахмурился.

– Почему?

– Еда и вода кончатся.

Роман продолжал недоуменно смотреть на друга. Хедрик вздохнул и, закусив губу, стал ощупывать ноги. Что-то хрустнуло, синие глаза наполнились влагой.

– У меня уже было подобное, – с трудом произнес воин. – Только теперь еще хуже – обе ноги сломаны. Хорошо хоть руки и позвоночник целы. Хотя…

Роман закрыл глаза и тяжело вздохнул. Прыжки через расщелины, которые были несколько часов назад, казались событиями из другой беззаботной жизни. Он привык, что основные походные тяготы, заботы и решения берет на себя Хедрик. А воин нисколько этим не тяготился. Одного друга Роман уже потерял, а сейчас, в одночасье, терял второго. Да и его жизнь, в этой скалистой тюрьме, пока что была под большим вопросом.

– Что «хотя»? – переспросил Факелов, чтобы нарушить неловкую тишину.

– Лучше б я умер сразу. Теперь и тебе хлопоты и мне страдания.

– Может, что-нибудь еще придумаем. Еды не так уж и мало. Только белых тварей в обрыв полтонны упало. Пока съешь…

– Сырыми?

– Там стоят деревца, – сказал Роман, махнув за спину Хедрику. – А где растения, там, наверное, и ручеек есть.

– Что с вороной?

– Изранили его чайки. Умер Чет.

– Преданный он был, хоть и казался эгоистом, – сказал Хедрик. – Похорони ты его по-человечески.

– А ты благородства не теряешь, – усмехнулся Роман. – Сейчас этим и займусь.

Под пекущим полуденным солнцем Факелов обошел горную впадину. Нашел небольшую ямку и натаскал к ней мелких камней. Затем вернулся за изрезанным и изломанным телом друга. Аккуратно опустив ворона на дно природной могилки, Роман начал ее засыпать. Когда тело скрылось под толстым слоем камней, Факелов водрузил сверху большой валун.

«– Слава всем богам! Я и забыл, что меня нужно еще и похоронить», – раздался в голове голос Чета.

Роман огляделся вокруг себя. «С ума схожу от стрессов», – подумал Роман.

«– Я твои мысли слышать не могу, потому, чтобы говорить со мной, представляй меня и мысленно говори слова», – продолжал Чет.

«– Где ты есть?» – представляя ворона, подумал Факелов.

«– В тебе, – сказал Чет и засмеялся каркающим смехом. – Интересно побыть человеком. Но ты у нас за главного, это понятно».

Роман уселся на валун, венчавший могилу пернатого друга, и мысленно спросил:

«– А в ворона я смогу превращаться?»

«– Вестимо. В любой момент. Нужно только хорошенько сконцентрироваться на этой мысли».

«– Зачем ты вселился в меня?»

«– Больше не в кого».

«– Ты меня обманул».

«– Я просто не все сказал. Иначе ты не согласился бы, и мы бы оба погибли».

«Теперь у меня осознаваемая мною шизофрения», – еще не придя в себя от случившегося, подумал Роман. Затем спросил у ворона:

«– Больше ты ничего не утаил?»

«– Ничего».

«– А я сказал Хедрику, что ты крылья схлопнул. И он попросил тебя похоронить. Сколько проблем из-за его принципов».

«– Поблагодари его от меня».

«– Он подумает, что я слетел с катушек».

«– Это произошло еще тогда, когда ты решил попасть в Скрытый мир», – гнусаво хихикнув, сказал Чет.

«– Что-то ты слишком веселый для дохлого», – недовольно сказал Роман.

«– Теперь я не мертвее тебя. В прямом смысле».

Роман промолчал и направился обратно к Хедрику.

«– Так интересно в человеческом теле. Зрение только хуже, но ничего, привыкну. А запахи слабее, но обширней».

– Ты склеп ему сооружал? Чет оценил бы, – послышался усталый голос воина. – Нашел ручей?

– Сейчас пойду дрова рубить – посмотрю.

«– Скажи ему, что я жив», – вмешался Чет.

«– Ты похоронен вон в той яме, – посмотрев на могилу ворона, сказал Факелов. – Не болтай, когда я разговариваю с другими».

Неожиданный гость в голове раздражал Романа, но мысль о превращении в ворона грела сильнее.

– Я отсюда даже слышу – что-то журчит.

Роман кивнул, подхватил топор и отправился к рощице – теперь ему предстояло все делать самому.