Бухта Надежды. Первый шторм Громова Галина

Мутанты снова напали. При этом не как раньше – по одному, а все сразу. Их было четверо – трое привычных бесхвостых «бабуинов» и еще один хвостатый, некогда бывший беспородным бобиком, судя по сохранившейся расцветке шерсти, хоть и весьма не мелких размеров.

Первый прыгнул с пятиметровой высоты на землю, но немного не подрасчитал и, неудачно приземлившись, кубарем перекатился через голову, быстро поднялся и понесся огромными прыжками прямо навстречу Рябошееву, Горе и Ежу, тогда как второй, наоборот, взбирался выше по стене. Старший прапорщик Рябошеев и старший сержант Васильев открыли шквальный огонь, целясь в приближающегося морфа, пока Ежов искал прицелом скрывшегося мутанта.

На левом же фланге собакоморф, сиганувший из разбитого окна, приземлился на крышу небольшой пристройки основного здания и скрылся из поля видимости бойцов. Четвертый попытался прыгнуть прямо на Андрея, но был вовремя встречен огнем КПВТ[20], разорвавшим мертвяка практически пополам.

– У меня готов! – послышался в наушнике голос Макса.

– Ты его как котлету на фарш порубил. Маладца! Красавчик!

– У нас тоже, – подтвердил Рябошеев, перезаряжаясь. – Но один скрылся. Ушел куда-то вверх.

– Тут еще один где-то, – Шамиль оглядывался по сторонам, ища скрывшегося из вида собакоморфа. – Как бульдог перекормленный.

– Ага. Домашний любимец Николая Валуева.

– Хлыст, малым ходом вперед. Нужно как можно быстрее выбраться из этой западни.

– Кто-нибудь видит двоих потеряшек?

– Нет…

– Шифруются, сволочи.

– Черт! Мне еще солнце прямо в глаза отбивает, – пожаловался Гора, прикрывавший тылы своей подгруппы.

Рябошеев, шедший чуть впереди своей группы, обернулся к Ежу:

– Нужно будет подумать о солнцезащитных оч…

– Командир! – в один голос закричали Еж с Дорониным, глядя, как огромная туша выпрыгивает из крайнего окна, сминает под собой не успевшего договорить прапорщика и тащит его под собой несколько метров.

Наступило несколько секунд тишины, которая тут же сменилась сумасшедшей стрельбой и матерными выкриками. Парни понимали, что командир не жилец, но злость вперемешку со страхом образовали смертоносный коктейль в крови солдат, пускавших пули одну за одной в мощную тушу твари, которая начинала неуклюже подниматься на лапы, абсолютно не обращая внимания на обмякшее, словно тряпичная кукла, тело под ней.

Одного взгляда хватило, чтобы понять, что командир мертв – огромная рана на груди, распоротой острыми когтями, и кровавое месиво вместо головы не давали ни единого шанса выжить.

Парни стреляли как заведенные. Пули, попадая в цель, вгрызались в мертвую плоть, выбивая фонтанчики крови и плоти, некоторые даже попадали в голову, но пока ни одна из них не повредила мозг, отвечающий за жизнедеятельность мертвой твари. Все-таки некоторые выстрелы легли в цель, ранили конечности монстра – тот заметно прихрамывал, волоча перебитую заднюю лапу, пытаясь уйти с линии огня.

– Да черт! Где у нее мозг? Смотри, блин, какая бошка плоская, будто его и нет там совсем! – вопил Ежов. – Не атрофировался же он?

– Макс, мочи его, гада! Чего ждешь? Уйдет ведь, падла! – проорал в микрофон Доронин. – Шамиль, Гора, не отвлекайтесь! За вами тылы! Здесь еще один шастает, мать его так! И даю зуб, что он вот-вот нападет!

Затарахтела КПВТ – в дело вступил сержант Антонов, параллельно с основным орудием нажав электроспуск курсового спаренного пулемета ПКТ[21] и тем самым увеличив плотность огня. Подранка буквально снесло выстрелами, измолотившими тело в мелкий фарш – хоть в пельмени заворачивай. Морф несколько раз дернулся и затих.

Еж и Доронин бросились к командиру, но тому уже было ничем не помочь. Даже упокаивать не пришлось – от головы осталось сплошное кровавое месиво с растекшимися по потрескавшемуся асфальту мозгами и кровью. «Титановка» на груди оказалась разодрана и пропитана вмиг набежавшей кровью, левая рука была согнута в локте, а правая, которой инстинктивно пытался прикрыться покойный Рябошеев, висела буквально на одном сухожилии, оторванная от тела во время первого удара.

– Его словно самосвал переехал… – нервно сглотнул Ежов, пытаясь не смотреть на распластанное тело, но глаза постоянно возвращались к черному пятну на сером асфальте.

– Командира нужно забрать, – повернулся к Ежову Доронин.

– Хлыст, дай что-нибудь… Тело перенести, – негромко проговорил Еж в гарнитуру.

– Что? – не расслышал тот из-за работы двигателя.

– Через плечо! – не выдержал Ежов и смачно выматерился. – Где твой бушлат? Тот, в котором ты в моторе колупаешься?

– В десанте глянь, под лавкой, – высунулся из люка мехвод и махнул рукой в сторону кормы «коробочки».

Еж, подхватив по дороге автомат покойного, бросился к боковому люку БТРа.

– Мужики, что у вас? – решил прояснить обстановку Доронин, которому не давал покоя последний оставшийся мутант. Конечно, тот мог просто ретироваться, видя, как его соплеменников начиняют свинцом, но мог и затаиться, паскуда, чтобы вот так же накрыть кого-нибудь из них.

– Не видно никого, – ответил Шамиль сдавленным голосом, у него в голове не укладывалась гибель командира.

– Все равно, клювом не щелкать.

Из БТРа выпрыгнул Еж, держа в руках объемный сверток непонятного цвета, бывший когда-то бушлатом: частое ковыряние в моторе окончательно изменило расцветку армейской верхней одежды. Ежов подошел к телу сбоку и расстелил бушлат.

– Капитан, помоги мне! – Худощавый сержант схватил растерзанное тело командира за разгрузку, а Доронин за ноги, вместе они чуть приподняли его и переложили на бушлат. Потом тело перенесли в БТР, чтобы по приезде похоронить на базе, как положено.

Настроение у парней резко упало – еще бы! Как тут ему не упасть?

– Так, выполнения задания никто не отменял, – гаркнул Доронин и потом проговорил в микрофон уже тише: – Хлыст, а ну-ка свяжись с мореманами, дай я с ними поговорю, мать их за ногу! Спокойно тут! Проблем не будет!

Андрей заскочил в нутро БТРа и протиснулся на сиденье командира отделения, приняв от мехвода наушники с микрофоном. Бывший капитан вспомнил весь арсенал матерных слов, которые впитал с молоком матери, поскольку рос в армейском окружении, после чего пошел уже черед выражений, принадлежащих Костику Матвееву, Ал Алычу и так горячо «любимому» Курдияну. На том конце провода даже замолчали на какое-то время, не понимая, чем вызван подобный шквал эмоций, но Андрей быстро объяснил, что для участия в охоте морфов в роли наживки они не подписывались. Поэтому их доля скарба немного увеличивается. Ну а если мореманы имеют что-то против, то без проблем – парни грузятся в БТР и айда – «до дому, до хати», а морячки уже пускай сами разбираются с оставшимися монстрами.

Количество последних Доронин немного преувеличил, но на том конце провода с условиями быстро согласились и попросили уничтожить всех тварей, обеспечив безопасность погрузки.

– Ур-роды! – прорычал Андрей, отшвырнув наушники в сторону. – Коля, продолжим движение. Еще часа четыре здесь кататься. Топлива хватит?

– Должно, но предлагаю остановиться во-он там. И видимость отличная, и горючку жечь не придется.

– Давай, – кивнул Андрей и со всей силы рубанул рукой по стенке. – С-сука!

13.15. Севастополь, Казачья бухта

Сергей Сергеевич Смирнов, полковник милиции

– Так вот, ребятки, командование с завтрашнего дня планирует потихоньку вывозить все, что хранится в штольнях Советской балки.

– Ни ф… чего себе! – присвистнул Федюнин.

Реакция Федюнина была понятной – в хранилищах, выдолбленных в отвесных скалах инкерманского Каменоломного оврага, хранились боеприпасы еще со времен Второй мировой, не считая флотского ракетного вооружения и энзэшных складов вооружения на случай новой войны, которые накапливались еще со времен «холодной».

– Андрей Захарович, – покосился на него Смирнов. – Ну ладно эти – балбесы малолетние, но вы-то…

– Да ладно вам, Сергей Сергеевич. Можно подумать, никто из присутствующих не подумал того же самого, – отмахнулся зампотыл.

– Так, а куда же все это добро? Там ведь и артсклады, и энзэшные склады… Да там наверняка еще «мосинки» с Великой Отечественной, на которых и мухи не садились, найти можно! – поделился со всеми Антон Николаев.

– Старлей, включи мозги! – чисто с учительской интонацией проговорил полковник, постучав указательным пальцем себе в висок, демонстрируя, где именно должны располагаться те самые мозги, которые нужно было «включить». – В городе участились случаи нападения на одиночные патрули – вообще твари страх потеряли – на ментов и вояк при исполнении нападать! И если кто-то не тот захватит склады, то вооружения и боеприпасов там хватит, чтобы третью оборону держать. Ферштейн?

– Так, а куда все это добро? – развел руками Киреев. – У нас же тут народа, как у дурака фантиков. Если рванет, то будет один большой котлован на месте Казухи[22].

– А здесь никто все это добро держать и не собирается. Все будут вывозить на мыс[23]. Там ангары подходящие есть. Или вывезут в штольни тридцать пятой батареи. Куда – найдут. Главное – вывезти.

– А чем вывозить будут? – не унимался Киреев.

– А ты как думаешь?

– Ну машинами, наверное… Но там ведь железка мимо идет, в обход города и прямиком в наши края, – припомнил он план расположения путей железной дороги, которая проходила через Инкерман, потом по Советской балке и через пятый километр вдоль объездной дороги, после чего выходила к Камышовскому шоссе, а там уже к автотерминалу, проходя как раз мимо блок-поста, установленного на въезде на территорию нынешнего анклава.

– Да знаю я, – отмахнулся Смирнов. – Но где столько дизеля взять, чтобы тепловоз с места сдвинуть, да еще и с составом? Хотя что-нибудь придумают. Рано или поздно запасы топлива начнут иссякать, и придется что-то придумывать.

– Так это все хорошо… – негромко проговорил сидящий в самом дальнем углу Федюнин. – А наша задача какова? У них что, солдат не хватает? Менты-то им там зачем?

– А мы теперь на все руки мастера, так что идем туда, куда приказывает Родина. А Родина в лице нынешнего начальства приказывает ехать вместе с вояками и прошерстить Инкерман, пока будет производиться зачистка территории.

– И что искать?

– Как всегда – ништяки, выживших и всяческого рода неприятности. Тьфу-тьфу-тьфу… – поплевал через левое плечо полковник.

– Но это будет завтра, – подсказал Федюнин. – А сегодня же мы намеревались на Фиолент смотаться?

– Да, – кивнул полковник. – Ребята… И еще. Коль уж мы завтра в Инкермане будем, то я предлагаю и в…

– В Голландию заскочить? – закончил Антон Николаев, прекрасно понимая чувства начальника. Все же в такое время быть разлученным с семьей и не иметь возможности с ней связаться – врагу не позавидуешь.

– Да. Сына хочу проведать и забрать.

– Ну да мы подсобим, шеф!

– Спасибо, парни, – совершенно искренне, с благодарностью улыбнулся в свои пышные усищи полковник. – Ну тогда все свободны, пообедаем – и на мыс.

Парни, шумя, разошлись, а Сергей Сергеевич опустился в мягкое хозяйское кресло. Снова защемило сердце – в последнее время оно давало о себе знать все чаще и чаще. Полковник постоянно думал о судьбе сына. В безопасности жены и дочери он не сомневался, а вот за Сашку… Тот ведь с детства влезал куда только можно и нельзя. Еще пацаном всегда умудрялся встрять в драку или нашкодить.

Поэтому, когда Сашка сообщил на последнем сеансе связи, что его ранили случайно, Смирнов-старший абсолютно не удивился, разве что начал еще больше переживать за сына. Жене он ничего не сказал – та сразу же распереживалась бы, разнервничалась, давление могло подскочить или еще какая хворь. А сейчас болеть ну никак нельзя.

Буквально сразу после сытного обеда (женщины подсуетились!) мужчины на двух машинах выехали в сторону Фиолента. На заправке, что на фиолентовском кольце, все еще дежурили морпехи на БТРе. Вэ Вэ просигналил им, помахав через стекло рукой, поприветствовал мелькнувшего невысокого капитана Шахова, чью физиономию успел рассмотреть перед поворотом направо, к мысу.

Зинаида Максимовна и шестнадцатилетняя дочь Ксения, которая в этом году должна была заканчивать школу и поступать в вуз, уже приготовились к переезду. Вещи были сложены в сумки и пакеты, вся имеющиеся консервы и запасы продуктов питания стояли в одном месте, ожидая погрузки. Зинаида Максимовна даже подушки и одеяла аккуратно скрутила в тугие калачики – все, что в дальнейшем могло пригодиться, запасливая хозяйка приготовила к переезду.

Ксения, чуть полноватая девочка, похожая на свою мать как две капли воды с разницей в тридцать лет, сидела на лесенке, ведущей на крыльцо двухэтажного домика, и держала на руках огромного рыжего котяру – местного беспризорника, который жизни с одним хозяином предпочитал скитания от двора к двору в надежде, что кто-нибудь да накормит. С такой тактикой он разъелся до семи килограмм, абсолютно позабыв, что значит ловить мышей. При этом окончательно дом, где будет жить, так и не выбрал. А зачем? В одном доме его покормят в лучшем случае дважды в день, а так после последовательной инспекции улицы за день могли покормить и до десяти раз. Иной раз даже какую-никакую вкусняшку кидали – будь то колбаса или рыбные консервы, которые кот не любил, но все же не брезговал.

А вот в последние два дня котяра нарушил свои традиции и остался в этом доме, так сказать, на ПМЖ.

Когда за воротами послышался рев двигателей двух машин, девочка аккуратно выпустила с рук кота, который недовольно глянул на нее и со смаком потянулся, разминая затекшие от длительного лежания мышцы. Ксения заглянула в щелку замка, дабы убедиться, что приехал именно отец, а не кто-то посторонний, и только тогда открыла ворота.

Вчера с балкона на втором этаже она видела медленно бредущую раскачивающуюся фигуру. А это значило, что и в этой глуши имелись мертвецы, поэтому нужно было быть осторожными и смотреть в оба.

– Так, Толя, Николай, держите улицу. Чтобы ни одна неживая душа не прошла незамеченной! – скомандовал по-молодому выпрыгнувший полковник Смирнов. – Ксюня, как вы тут?

– Папка, да все нормально! – улыбнулась девчонка. – Мы с мамой вещи уже собрали. Остается только все перенести!

– Ну давай тогда. А это что за животное? – кивнул полковник в сторону рыжего, который теперь уже уселся и тщательно вылизывался, готовясь к предстоящему переезду.

– Да вот, прибился. Можно мы его с собой возьмем?

– Сергей Сергеевич, давайте возьмем! – попросил лейтенант Парков. – Детворе нашей полезно будет. Все же животина в доме…

– Ну ладно. Птичий рынок надолго теперь закрыт, так что кота взять разрешаю. Только смотри, Ксюха, чтобы этот бегемот в доме не гадил. Иначе выкину его к чертям собачьим!

– Хорошо, папка! Спасибо! – радостно взвизгнула девчонка и подхватила ошалевшего кота на руки.

Кот не упустил возможности напомнить, что с его святейшеством подобным образом обращаться не положено, будто бы нечаянно выпустил когти и царапнул Ксению по руке. Девчонка снова взвизгнула, но только от боли и выписала щелбан по уху вредной животине.

Дальнейшие полчаса ушли на то, чтобы загрузить все пожитки в багажники под горестные охи-ахи хозяйки, которая не представляла, как же жить дальше.

Когда почти все уже было перенесено в машины, из-за угла показался мертвяк, которого Коля Кузин практически сразу же и упокоил, распугав сидящих на окрестных деревьях воробьев громкими выстрелами.

– Вот сволочи… – начал было Николай, но его прервал крик начальника.

– Кузин! Не выражайся! Здесь дети! – покосился на хихикающую в кулак дочь Смирнов. – Так, а ну в машину давай! Развесила тут уши!

– Ой, простите, шеф. Не подумал! Да вот хотел спросить, – повернул голову в сторону машины лейтенант. – Откуда эта зараза взялась? Ну не из космоса же прилетела?

– Может, и из космоса, а может, и здесь ее сварганили, на Земле… – пожал плечами Смирнов. – Наши связь с выжившими налаживают. Кое с кем поговорили – так вроде все это – чуть ли не запланированная акция. Хотя брешут, наверное. А может, и не брешут – не зря же все началось чуть ли не одновременно – по всему миру в крупных городах. Так что случайности в нашей жизни хоть и бывают, но не такие и не в таких масштабах.

– Ну все… – вышла из дома Зинаида Максимовна, с любовью провела рукой по косяку дверного проема. – Страшно-то как, Сережа…

– Чего же ты боишься? Смотри, какая у нас охрана! – Сергей Сергеевич показал на вооруженных парней.

– Жизнь начинать с нуля в таком возрасте страшно… – скорее самой себе, чем мужу, пробормотала женщина, запирая дом на ключ.

29 марта

11.45. Севастополь, Инкерман

Глеб Рыбин, майор милиции, бывший начальник Отдела уголовного розыска Нахимовского РО УМВД города Севастополя

Его сложно было назвать красивым – широкое лицо, маленькие глаза, короткая стрижка, легкая щетина на лице и постоянная ухмылка, больше похожая на звериный оскал, не предвещающий ничего хорошего его врагам.

Несмотря на всю его внешнюю жесткость, что-то такое в нем было, нечто, как магнитом притягивающее противоположный пол. Внутренняя затаенная сила, которую ментально ощущали женщины, ведь им по природе своей следует выбирать самого сильного самца. Поэтому Рыбину не нужна была красота. У него имелось нечто большее, чем просто смазливая физиономия. У него были уверенность в собственных силах, наглость и самое важное – десяток хорошо вооруженных парней, готовых в любой момент прикрыть его в самых рискованных делах.

– Глеб! – приоткрылась дверь, и в образовавшийся проем просунулась черноволосая голова Юрки Иванюка – его первого заместителя.

Глеб чуть приподнял с подушки голову и покосился на девушку, спящую рядом с ним. Ее тонкая, не по сезону загорелая рука мирно покоилась на широкой мужской груди, будто пыталась удержать этого сильного самца рядом. Но это было тщетно. Майор никогда не позволял себе сильно привязываться ни к одной женщине, да и женщины, гостившие в его постели, вряд ли годились для того, чтобы навсегда поселиться в его сердце.

– Чего тебе? – буркнул Рыбин.

– Там парни одного мужика тормознули…

– И чё?

– Так это Москвин. Ну Виталий, помнишь?

Рыбин, не церемонясь, откинул руку девушки, которая тут же проснулась и слегка приоткрыла глаза, все еще борясь со сном. Вчерашний макияж слегка подтек за время бурной ночи, и теперь у девушки под глазами четко были видны следы туши, размазанной на коже. Заметив это, мужчина резко откинул одеяло с ног и поднялся, проговорив чуть хрипловатым голосом:

– Вон пошла!

Девушка, еще полусонная, быстро и послушно сползла с кровати и, быстро собрав свою одежду, полуголая выскочила из комнаты, не смея ослушаться этого человека, стараясь не замечать насмешливого взгляда Юрки.

Еще бы! За непослушание в лучшем случае ее оставят здесь для ублажения кого-нибудь из подчиненных главарю парней. В худшем же – могут отправить в один из борделей, которые открывались в Крыму, несмотря на агонию цивилизации. А там уже никто не будет церемониться с рабыней.

Девчонки между собой делились страшилками, рассказывали, что где-то близ Симферополя открыли бордель для всякого рода извращенцев. И какие только услуги не предоставлялись там: за определенную плату клиент даже мог медленно пытать девушку или вовсе убить и мастурбировать на труп. В общем, любой каприз за ваши деньги. А татары, держатели большинства борделей, деньги любили. Хотя их сейчас заменяли патроны самого разнообразного калибра. Так в прайсах и значилось: классические услуги – десять патронов калибра 5.45, с извращениями – пятнадцать патронов, пытки – двадцать три патрона, стоимость убийства и причинения тяжких увечий обговаривалась отдельно с администратором и зависела от самой девочки. Если она еще более-менее товарного вида, то подороже, если же порядком потасканна, то подешевле.

Поэтому девушка была готова на все, лишь бы закрепиться в роли подружки главаря новоиспеченной банды, состоящей практически из одних бывших ментов.

Глеб взял со стоящей рядом с кроватью тумбочки пачку сигарет и зажигалку, вытряхнул содержимое и смачно затянулся, вспомнив, какие акробатические номера демонстрировала только что выгнанная блондинка.

– Ладно, пора вставать… – пробурчал он себе под нос.

Как только начались беспорядки в городе, Рыбин сразу смекнул, что добром это не кончится. Его истинно звериная интуиция никогда не подводила – не зря же он вот уже четвертый год возглавлял уголовный розыск в своем районном отделении, удачно балансируя на грани закона, представителем которого являлся на бумаге, и беззакония, которое поддерживал не без помощи своих подчиненных.

Поэтому, когда внутренний голос сказал ему, что пора рвать когти, мужчина, не задумываясь, собрал парней и предложил свой вариант развития событий. Буквально двадцать второго числа Рыбин и его подчиненные, прихватив практически все вооружение из оружейной комнаты РОВД, оставив выживших в начавшемся бедламе бывших коллег практически ни с чем, захватили Инкерманский завод марочных вин.

Майор все просчитал наперед.

Как будто все знал.

Закрытая территория, высокие заборы, подземные хранилища ходового товара и вооруженные, хорошо организованные люди, захватившие ее, превратившие ее в свою крепость, куда теперь свозилось все, что могло пригодиться в дальнейшем. И пока военные бороздили по просторам города в поисках выжившего населения, молодчики Рыбина искали кое-что другое.

То, что прокормит их до конца жизни.

Молодых женщин попросту вылавливали на улицах и сгоняли в заранее подготовленные помещения завода, словно какую-нибудь скотину. Девчонки не сильно-то и сопротивлялись, поскольку пребывали в состоянии шока от увиденного на улицах и пережитого. Первый помощник Рыбина начал пробивать по своим каналам и старым связям всю имеющуюся информацию и нашел, куда и кому сбывать живой товар. Первая партия уже была отправлена, за что получили неплохой барыш.

Семьи парней жили здесь же. Но Рыбин распорядился, чтобы были приняты все возможные меры, дабы оградить жен, детей и прочих родственников от информации о другой стороне их деятельности. Он вообще разделял свою личную жизнь и работу, старался, чтобы ни то ни другое не влияло друг на друга. То же самое он посоветовал и своим подчиненным.

– Москвин? Живучая скотина… И чего же он хочет?

Юрка пожал плечами, не зная, что ответить. Москвин хотел говорить только с Глебом, и ни с кем другим.

– Ладно, – кивнул майор, – щас спущусь. Который час?

– Да почти двенадцать, – осклабился Юрец. – Ну как бабенка?

– Чё скалишься? Пасть захлопни – не у стоматолога, – осадил того Рыбин, предпочитающий держать дистанцию при общении с подчиненными. Но это не мешало Глебу выпивать вместе с ними или отмечать какие-либо совместные праздники типа очередных звездочек, но при этом никакого панибратства он не терпел. – Давай вниз, я щас спущусь.

Юрка лыбиться перестал и закрыл за собой дверь, стараясь сделать это как можно бесшумнее.

Глеб оделся, застегнул на поясе ремень с прикрепленной кобурой – он даже по своей территории ходил с пистолетом, запихнул сигареты в карман и накинул куртку. Его комната – бывший кабинет бухгалтера винзавода – располагалась на третьем этаже административного здания, переделанного под общежитие, поэтому из окон вся площадка перед зданием просматривалась как на ладони.

«Москвин… Старый знакомый… Интересно, как он умудрился удержаться на плаву? Не говоря уже о том, чтобы выжить… Скорее всего, примкнул к одной из возникших на руинах цивилизации банд», – подумал Глеб, выходя из кабинета.

Странно, что бывший помощник мэра вдруг неожиданно вышел на связь. Тем более в такое время. Конечно, ранее майор не особо общался с этим типом – только исключительно по делу, когда Виталию нужны были услуги молодчиков Глеба по запугиванию неугодных. А тут вот вновь появился, и Рыбину было очень любопытно, какое предложение озвучит Москвин.

«Не на плюшки же с вареньем он пожаловал!» – снова пронеслось в голове.

Глеб вышел во двор и как раз застал своих парней в курилке.

– Говорят, на рынке теперь и мужиков скупают… – поделился мыслью Юрка Иванюк, забравшийся с ногами на лавку и примостивший пятую точку аккурат на спинку.

– Чё, для голубых тоже бордели открывают? – заржали остальные.

– У кого что болит… Поговаривают, их в Донбасс отправляют – уголь добывать… Так что теперь нужно ориентироваться… хе-хе… на запросы рынка.

– Чего расселись? Работы нет? – гаркнул Рыбин, подходя к курилке.

– Да мы это… на перекур.

– Иванюк, где этот… Москвин?

– Да он там, на проходной, в машине с какой-то телкой.

– Ого… ну-ну, – усмехнулся своим мыслям Рыбин. – Ну пойдем глянем.

Глеб не спеша, размеренной походкой направился к КПП, на котором нес вахту один из бойцов, а Юрка припустил следом.

– Он не говорил, чего хочет? – не оборачиваясь, спросил Рыбин.

– Нет, сказал только, что с тобой будет говорить, – поравнялся с начальником Иванюк, которому приходилось делать несколько коротких шажков за то время, в которое Глеб делал один размашистый.

– А как он узнал, где нас искать? – резко остановился майор.

Юрка по инерции пролетел еще на два шага вперед, потом притормозил и развернулся к Глебу:

– Так он у Толи Большого приютился…

– Понятно… – Глеб снова двинулся в сторону КПП.

Анатолий Большаков по кличке Большой тоже был старым знакомым бывшего начальника уголовного розыска. Его бизнес, завязанный на автомобильных кражах, крышевал в свое время Рыбин, за существенную мзду предупреждая о рейдах или разруливая неприятные ситуации.

– Ну и где этот доходяга?

Юрка кивнул в сторону когда-то серебристого, а теперь грязно-пыльного «лексуса» с помятым капотом и множеством царапин, который так нелепо смотрелся в современном мире, в котором на таком автомобиле предпочел бы кататься разве что идиот. Все умные выбирали теперь другие машины – внедорожники, джипы, отечественные «Нивы» и уазики…

Заметив появившегося на КПП Рыбина, Москвин суетливо выскочил из машины, громко хлопнул дверью и чуть ли не на полусогнутых подбежал к тому семенящими шажками. Глеб презрительно скривился, заметив такое неприкрытое подобострастие – значит, о чем-то будет просить.

– Глеб Николаевич! Рад вас видеть! – попытался было Москвин обнять неподвижно стоявшего на КПП майора, но тот отстранился, давая понять, что подобные приветствия не для него.

– Виталик… – Глеб выдал свою фирменную ухмылку, от которой его собеседники частенько впадали в ступор, пытаясь понять, что же он хотел этим показать. – Какого черта?

– Глеб Николаевич, у меня к вам есть одно дельце… – Экс-помощник городского «гауляйтера»[24] несколько раз нервно глянул в сторону оставленного у тротуара авто.

– Что, у Толи Большого тачки получше не нашлось?

Москвин не понял подоплеки вопроса и просто его проигнорировал, опять оглянувшись на машину. Передняя дверца резко распахнулась, из нее грациозно выпорхнула длинноногая девушка и прищурилась от яркого солнца, слепящего глаза.

– Вита-а-алик, ну где ты там? – жеманно затянула девица, недовольная тем фактом, что ее одну бросили в машине.

Рыбин с нескрываемым интересом осмотрел девчонку с ног до головы.

Красивая.

– Катя, иди в машину! – нервно замахал рукой Виталий, пытаясь загнать девчонку обратно.

– Ну почему же… Кто такая? – кивнул в сторону девушки Глеб.

– Да так… знакомая, – неопределенно ответил Москвин, которому не понравилось, что разговор начал закручиваться вокруг Катерины, так некстати вылезшей из автомобиля вопреки приказу самого Виталия.

Девушка некоторое время попереминалась с ноги на ногу, но потом приняла решение – громко хлопнула дверью и продефилировала к стоящим мужчинам. Подойдя к Москвину, она по-хозяйски положила руку ему на плечо и уставилась на второго мужчину нескромным изучающим взглядом.

Глеб, глядя на наглую девицу, хмыкнул и слегка покачал головой.

– Виталик, ну ты хотя бы представь своего друга…

– Да, Виталик, – снова хмыкнул Глеб, которого начала забавлять вся эта ситуация. – Представь.

– Катя, это Глеб Николаевич. Он… – Виталий запнулся, подбирая нужное слово. Мыслительный процесс, как назло, резко застопорился под давлением насмешливого взгляда майора. – Мы когда-то сотрудничали с ним. А это Катя – моя знакомая.

– Невеста, если быть точнее, – поправила девица, протянув ладонь то ли для рукопожатия, то ли для поцелуя. Но Рыбин этот жест проигнорировал и резко развернулся, бросив через плечо:

– За мной идите.

Девушка, которую Москвин представил как Катю, недовольно поморщилась и убрала нелепо протянутую руку.

– Виталик, кто это? – прошептала она. – Странный он какой-то…

– Катя, сколько раз тебе можно повторять? Заткнись! Какого черта ты из машины выперлась, дура набитая? – озверел Москвин.

– Сам дурак! – обиженно ответила девушка, аккуратно ступая по неровному асфальту в неудобной для нынешних времен обуви на высоких каблуках, которую так и продолжала носить за неимением других вариантов.

Девушке удалось выжить в этом бедламе исключительно потому, что она случайно пересеклась с Виталиком. Когда ее бывший муж отказался провести ее до такси, Катерина ужасно разозлилась, распсиховалась и всю свою злость сорвала на водителе-таксисте, который выглядел как-то странно, если не болезненно. Таксист, остановив заблаговременно авто, попросту вырубился. Тогда Катя, выскочив из машины, набрала номер Виталика. Все же не зря они долгое время были любовниками – хоть какая-то от него имелась польза, пусть даже и в качестве извозчика. Пока любовник ехал к месту непредвиденной остановки, таксист очнулся и попытался напасть на Катю, снова вернувшуюся в салон машины. Но девушке удалось выскочить и захлопнуть дверцу. Таксист бешено таращил белесые глаза и то ли шипел, то ли рычал, словно пытался укусить девушку. Катя была откровенно напугана, но тут подъехал Виталий на своем серебристом «лексусе».

Два дня девушка отсиживалась в частном доме у Виталика, абсолютно не заботясь о дальнейшей судьбе матери и сбрасывая звонки от Степана, потом ее терпение лопнуло, и она отключила телефон насовсем.

Город, казалось, сошел с ума… То и дело слышалась канонада выстрелов, по улицам гоняли милицейские и военные машины. И Кате было ужасно страшно.

В какой-то момент Виталик вернулся домой встревоженным и сказал, что им нужно переехать в другой дом, к его знакомым. Этим знакомым оказался некто Толя, которого все величали не иначе как Большой. Помимо самого Толи в большом доме было еще человек пять парней разного возраста и примерно столько же девиц более чем легкого поведения.

– Они их что, на объездной набрали? Или на Инкерманской трассе[25]? – кривила губы Катя, когда пересекалась с кем-нибудь из девчонок. – На большее денег не хватило?

Виталий обычно пропускал подобные высказывания мимо ушей, но как-то не выдержал и огрызнулся:

– Сама-то не дороже стоишь…

Тогда они с Катей в очередной раз поругались. Хотя так же быстро и помирились – с этим делом у них как-то не затягивалось, ибо оба были два сапога – ботинок.

И вот теперь, когда Москвин обмолвился, что ему нужно выехать по делам, Катя увязалась за ним, потому что сидеть на даче в четырех стенах уже просто осточертело. А так хоть проветриться можно было.

Когда она с Виталиком зашла на территорию завода, сразу же бросились в глаза колючая проволока, натянутая поверх забора, и вооруженный дежурный возле ворот, через которые они заходили. Странный мужик, которого Виталик представил так официально, по имени-отчеству, направился к серому трехэтажному зданию с золотистым логотипом винзавода, прикрепленным на крыше. Катя семенила возле Виталика, рассматривая все вокруг.

Компания сидящих на лавочке близ входа в здание и стоящих возле нее мужчин дружно уставилась на девушку с весьма примечательной внешностью, но та презрительно сжала пухлые губы чуть ли не в тонкую линию, выражая все свое отношение к этим мужланам, курящим дешевые поддельные сигареты, коими был набит рынок ее страны.

– А ниче так, губастенькая… – прокомментировал ей вслед кто-то из сидящих на лавке.

– Ага. Рабочие губы, – заржал второй.

– Эй, вы там, хватит ржать! – гаркнул на парней подошедший Юрка. – У нас еще дел невпроворот. Баб потом будете рассматривать.

12.00. Севастополь, Инкерман

Сергей Сергеевич Смирнов, полковник милиции

– Това-арищ полковник, ну долго нам тут еще торчать? – в очередной раз проныл Володин, ерзая на автомобильном кресле. Конструкторы отечественных автомобилей, судя по удобству сидений этих самых автомобилей, отличались изрядной долей садизма. Потому как длительное сидение за рулем уазика грозило потом водителю болями во всей спине.

– Володин, вот чего ты от меня хочешь? – вздохнул полковник, тоже поерзывая на коричневом дерматиновом сиденье.

– Определенности, – честно признался сержант. – Потому как про любовь и ласку – это не к вам.

– Володин, твои сексуальные предпочтения меня не касаются. Хочешь определенности, а получишь двое суток гауптвахты. Понял?

– Понял… Ну можно хоть музыку включить?

– Опять твое «кап-кап»?

– Ну если вы против, то могу и что-нибудь другое… Скучно же.

– Сергей Сергеевич, ну серьезно, реально скучно, – поддержал приятеля Кузин Коля, сидевший на заднем сиденье автомобиля. – Больше двух часов здесь торчим. И ладно бы хоть мертвяки были, так и тех нет в этой глухомани, а тех, которые на огонек пожаловали, уже пристрелили. Так хоть музыку послушаем, если пострелять не получается…

– Ну ладно. Включай уже, но если из-за своих песен пропустишь вызов по рации, то у тебя будет этот самый трипак. Кстати, хотите байку расскажу? На эту тему.

– А давайте! – легко согласился Вэ Вэ, предвкушая нечто интересное.

– Рассказал мне ее один приятель – моряк. У них на корабле мужик был, ну, полгода в рейсе, а еще минимум месяца три… Вот он в очередном порту купил себе бабу резиновую, так сказать, для нужд своих человеческих. В каюте надул ее и выскочил буквально на минут десять. А пока он отсутствовал, в каюту заглянул один из членов экипажа и оприходовал «резиновую Зину» по назначению. Тот вернулся – и тоже оприходовал, а потом оказалось, что он триппер подхватил. Вот и доказывай потом жене, что не верблюд…

– И как, поверила?

– А я знаю? Не интересовался. Ну так где там твоя музыка?

Страницы: «« ... 678910111213 »»

Читать бесплатно другие книги:

Грибы можно солить, мариновать, жарить… Они сочетаются с мясом, рыбой, овощами, яйцами, тестом и дру...
Противостояние России и США снова началось во время событий в Ливии. Реальные факты и воспоминания г...
Стихи, написанные в период с 2005-го по 2013-й год, звучали на многих поэтических вечерах и фестивал...
Особый отдел канцелярии его императорского величества хранит секретные «файлы» Российской империи: м...
Конец XIX века. Сибирь в окрестностях Шантарска. Купеческий обоз направляется в Петербург. Его поход...
Рудольф Пассиан приглашает нас в путешествие. Последовав за ним, мы еще раз увидим, каким чудесным о...