Бухта Надежды. Первый шторм Громова Галина

Капитан перевел взгляд на кипу бумаг, лежащих на столе, с набросками и заметками покойного Рябошеева о предстоящих делах, а также со списками выживших и позывными уцелевших частей…

– У него, кстати, мать осталась… – напомнил Череп.

– Да знаю я, – вздохнул Доронин. – Она сейчас в лазарете – поплохело старушке на похоронах. Да оно и неудивительно, у нее и так сердце слабое, а тут еще и это все. Хорошо хоть удалось в поликлинике лекарств немного достать, а то на одном аспирине мы бы долго не продержались. Селезнев доложил, что минимальный набор медикаментов присутствует, и хватит его при разумном расходе где-то на полгода.

– Так что ты думаешь о залетных?

– А что тут думать? – пожал плечами Доронин. – Или ты надеялся, что одни мы такие умные и оружием разжились? Хрена с два… Теперь все, у кого пушки есть, будут дерибан устраивать и, как шакалы, нападать друг на друга. Стопудово, те не думали, что наши ударят со всех стволов, видать, считали, что на лохов нарвались, – пацаны же на гражданских машинах пошли, чтобы потом не жалко было бросить. Ну да парни показали, что они не пальцем деланы – раскатали зачинщиков в блины, заодно арсенал пополнили и боезапас. Не бог весть что, но на маленьком хрене и бородавка – прибавка.

– Это точно. А выживших на Северке не обнаружили?

Андрей снова устало потер глаза:

– Начнем с того, что и не искали. Но наши были бы не нашими, если бы не умудрились наступить на дерьмо и на Красной площади – нашли какого-то сумасшедшего мужика, но тот совсем ку-ку, – Доронин покрутил указательным пальцем у виска. – Начал с балкона из ружья шмалить. Пацаны плюнули и уехали.

– Ну да и правильно. У нас своих сумасшедших хватает.

– Кстати, пока не забыл… Запиши в план действий – осмотреть ракетные склады, что возле ИР-100. А то забуду, – Доронин замолчал, а потом хмыкнул и воскликнул: – Нет, только в нашей армии рядом с ядерным реактором, хоть и учебным, могли расположить склады хранения ракетного вооружения!

– Ага, – кивнул Череповец и начал искать на столе чистый лист, но потом остановился и поднял голову на приятеля. – А на фига нам склады?

– Ракеты там, балбес, – устало объяснил Доронин и опять опустился на стул.

– А ракеты нам на фига? – продолжил задавать глупые вопросы бывший чоповец.

– Блин, Череп, террористам продадим. Не тупи. Боеспособные наши заберут, из небоеспособных – тротил выплавим. В хозяйстве пригодятся, как говорит Сенчуков. Хотя откуда там боеспособным взяться?

– Тротил – это хорошо… – задумчиво протянул Сашка. – Рыбу можно глушить.

– До одного места гвоздь, – отмахнулся Доронин.

– Это почему еще? – возмущенно вскинул брови приятель. – Я вон в одном фильме видел…

– По кочану, – перебил того Андрей. – Это пресноводная рыба всплывает после оглушения, а морская тю-тю – камнем на дно идет. Так что хоть весь арсенал подорви – ни кильки не получишь. И вообще, надо свое рыбохозяйство заводить.

– Это как?

– Да я вот думаю – либо старый бассейн, что внизу, возле третьего КПП, в порядок приводить и туда карпов из ИР-100 отсаживать, или в море возле берега отгородить участок, где рыба будет жить.

– А как его отгородить?

– Череп, блин… Обыкновенно. Сетью. Сенчуков все придумал. Он реально головастый мужик. Его бы клонировать…

– А как тротил выплавляют? – не унимался Череп. Ему действительно было все интересно. Он хоть и отличался какой-то аморфностью и долей слабохарактерности, но обладал неуемным любопытством и выводил из себя половину своих знакомых, постоянно задавая, казалось бы, глупые вопросы.

Доронин почесал подбородок:

– Если честно, то всех тонкостей не знаю. Там что-то с парафином связано – вымывают тротил теплым растопленным парафином, а так как у этих веществ плотности разные, да еще и парафин взаимно нерастворим в тротиле…

– Взаимно… чего? – переспросил, услышав непонятное слово, Череп.

– Вещества не смешиваются.

– А! И чё дальше?

– А то. Парафин вымывает тротил. Потом их разделяют – тротил разливают на плиты и дают затвердеть, а парафин опять нагревают и по новой. Как-то так…

– Прикольно. А он столько времени еще нормальный?

– Кто? – не понял теперь уже Доронин.

– Тротил. Будет фурычить?

– Ну тротил такая штука, что сохраняет все свои свойства даже при длительном хранении.

– Прикольно, – повторился Череп. – Так, я про ракеты записал. Что еще?

– Еще пиши, – махнул указательным пальцем Доронин, вспоминая, что же он хотел ввести в план. – Составить свод правил пребывания на территории гарнизона Голландия. А то меня эти укурыши, в задницу раненные, из себя вывели. До сих пор как вспомню, так прибить готов.

– Записал… – Череп быстро черкал на белом листе формата А4.

Как оказалось, незадолго до Начала университет закупил партию канцтоваров, в том числе и бумагу для принтеров и ксероксов. Еще на базе университета работала небольшая типография, больше специализирующаяся на выпуске методичек и учебников по различным дисциплинам. А вот теперь, если удастся все запитать электричеством, типография послужит немного по-другому. У Доронина зародилась одна идейка, но пока ее нужно было пообдумать.

– Еще пиши – если где попадется годный автомобиль, пригонять на базу, а там уже техники пускай смотрят, если что годное – так подрихтовать и в строй. Если дерьмовое, то на запчасти до болтика разбирать – теперь вряд ли авторынки работать будут. Что найдем – то и наше.

– Так командование точно решило тебя за главного оставить?

– А у них есть выбор? – пожал плечами капитан, которого, кстати, восстановили в звании, и теперь он мог на полном официальном основании носить погоны, чего с удовольствием не делал, так и щеголял в чоповском камуфляже, выделяясь серым пятном на фоне черной униформы вэвэшников и зеленого камка вояк. – У них сейчас великое переселение народов. И, между прочим, не в Балакалаву, как мне некоторые рассказали…

– А я чё? – сразу же встрепенулся Череп. – Чё услышал, то и сказал. А куда они, а?

– На завод «Золотой балки»[32]. Территория огорожена, цеха, производственные помещения, подземные хранилища… Запасы спирта, опять-таки…

– О! Это весомый аргумент! – согласно закивал Череп, мысленно представив, какие запасы могут находиться на винзаводе.

– Ото ж… Я бы щас этого аргумента грамм сто приговорил бы.

– Так в чем проблема? – недоуменно развел руками приятель.

– В его отсуствии, – пояснил Доронин.

– Вот это-то точно не проблема. – Череп подскочил и продемонстрировал раскрытую ладонь. – Айн момент!

– Стой! – затормозил его Андрей, понимая, что если сейчас хоть пробку понюхает – просто выключится от усталости. – Давай потом, вечером. У меня еще куча дел.

– Ну вечером так вечером… – согласно кивнул Череповец и вернулся на свой стул. – Дядя Паша все со своими желторотиками возится? Гоняет?

– Гоняет. И правильно делает. Я краем глаза увидел, как он их гоняет, – аж обзавидовался. Сразу видно, что в прошлом разведчик.

– Ну и правильно. Сильнее устанут – меньше будет желания траву курить.

– Я тех двоих на губу приказал посадить, – между делом заметил Андрей.

– Лучше бы картошку сажать отправил – хоть польза от них была бы. А то смысл наказания? Только и делай, что ничего не делай. Шара сплошная!

Андрей задумался над словами Сашки. А ведь и правда – шара получается. Хотел наказать, а, получается, поощрил. Непорядок.

– Верно говоришь, Череп. Ведь можешь, когда захочешь.

– Что?

– Думать. Как там Машка, кстати? Работать пошла? Или все так же ждет звезду с неба? Учти – я никаких поблажек ей давать не намерен. Пусть даже не надеется.

Череповец устало покачал головой:

– Андрюха, я ж даже и не заикался на эту тему. Да Машка и не в курсе, что ты сейчас верховодишь. А работать пошла.

– В прачки? – усмехнулся Доронин, представив эту картину. Укрощение строптивой отдыхает.

– Не-а. К дяде Паше записалась.

– Чего?! – не поверил своим ушам капитан. Даже демонстративно поколупался мизинцем в правом ухе, извлекая из него серные залежи.

– Ото ж.

– И что, физпо прошла? – все еще недоверчиво смотрел на собеседника Доронин.

– В том-то и дело, что прошла. И комиссию, и медосмотр, и физпо.

– Ну теперь кранты тебе, Череп! – развеселился Андрей, даже на какое-то время спать расхотелось. – Получит Машка автомат, и будешь ты в пожизненном рабстве. Чуть что – штык-нож в печень. Ха!

– Да ну тебя! – немного обиделся бывший сослуживец. – Ну не хочу я, чтобы моя жена рисковала жо… жизнью.

Андрей Сашку понимал. Если даже такой тертый калач, как Рябошеев, погиб, то что тут говорить о глупой девице, возомнившей из себя бог весть что.

– О! Есть одна идея, – усмехнулся капитан.

– Какая? – тут же схватился за слова друга, как утопающий за соломинку, Череп.

– Ну как Машку оставить, так сказать, в тылу.

– Ну?

– Гну. Дите ей забацай.

– Как? – переспросил Сашка, а Доронин аж скривился от такого вопроса.

– Тебе что, прямо здесь и сейчас показать, как дети делаются, или иллюстрированное пособие подарить? А может, сам догадаешься?

– Не-э-э. Я не о том. Я о том, как рожать ребенка во всем этом безобразии.

– Череп, не заставляй меня вспоминать нелицеприятные для тебя выражения. Рожать так же, как и все бабы рожают. Через рожательное отверстие.

– А потом?

– А потом Машка на два года, а то и на все пять, будет занята исключительно Киндер-Кюхе-Кирхе. И ей некогда будет не то что автомат в руки взять, а в гальюн лишний раз сходить. Так что думай…

– Так… а сейчас-то что делать?

– Ну пусть бегает… Тебе что, жалко? Зато задница будет накачанная. Пусть бегает.

– А вдруг что-то случится?

– На случай, если что-то случится, все девчата, что пытаются переквалифицироваться в солдата Джейн, пойдут к Иванюку – на связисток учиться. Нечего здоровым лбам возле рации штаны просиживать. Нам сейчас каждая пара рук важна, особенно если эта пара умеет держать автомат. Так что пока займись, так сказать, воплощением в жизнь основного плана, а запасной я, так и быть, по старой дружбе организую.

Сашка на какое-то мгновение застыл, а потом просветлел и согласно кивнул.

– Зерно уже разгрузили? – перепрыгнул он на другую тему.

– Сегодня закончат. Часа через два караван пойдет к нашим, на завод. Туда зерно повезем, а обратно нам всякой мелочи должны отсыпать.

– А водятлы как?

– Одним местом об косяк. Все водятлы – наши мужики. Морячки нам от щедрот своих душевных сами фуры подарили, – Доронин криво усмехнулся. Хотя эту гримасу сложно было назвать усмешкой. – Вот так вот оценили они жизнь нашего Лехи, пусть земля ему будет пухом.

– Надо бы сопровождение организовать… Вдруг еще какие залетные появятся. А караван с зерном – лакомый кусочек в теперешнее время.

– Череп, не травмируй мою легкоранимую детскую психику своими логическими просветлениями! – вкрадчиво произнес Доронин. – А то я не додумался?! Между прочим, один из ЗИЛов, что удалось добыть, Сенчуков обшил стальными листами, а парни должны установить в кузов крупнокалиберный пулемет. Правда, его нужно у наших на базе забрать… Так что будет та еще тачанка – батька Махно обзавидовался бы.

– Здорово! – закивал, как китайский болванчик, Сашка, представив всю эту конструкцию перед глазами.

– А то! Так что живем потихоньку… Живем.

7 апреля

11.00. Село Николаевка, Херсонская область

Макар Бебешко, подполковник милиции

Две недели пролетели практически незаметно.

Скучать было просто некогда – столько сразу дел навалилось, что с утра до ночи только и успевали метаться, как сайгаки, с одного края поселка на другой. Ситуация в городах, да и в мире, становилась все хуже и хуже – об этом узнавали либо по новостям в Интернете, который уже загибался в последних агониях, либо от беженцев, что проезжали мимо села.

Когда Бебешко принял решение реквизировать весь ассортимент продуктовых и других магазинов, расположенных в поселке, поднялся такой вой, что Степан стал искренне опасаться, как бы подполковника не линчевали прямо на центральной площади. Но тот упрямо стоял на своем и не собирался сворачивать с выбранного пути. Поэтому втихаря оборудовали под общий склад территорию пожарной части как наиболее закрытый и безопасный объект. Туда-то и свозили все конфискованное, предварительно усилив охрану. Свозили по ночам, втихую, чтобы о месте базирования продовольствия, топлива и прочего добра знало как можно меньше постороннего народа – все же недовольных действиями новоявленной самопровозглашенной власти было более чем достаточно. Одних владельцев продуктовых магазинов насчитывался десяток, не говоря уже о торговцах стройматериалами и прочими разношерстными товарами от памперсов до туалетной бумаги.

Этим действием, в смысле «раскулачиванием предпринимателей и национализацией промышленности», подполковник сразу убивал двух зайцев – пополнял продовольственную и материальную базу новой власти, наполнял, так сказать, закрома Родины и исключал факт возможности спекуляций. Ну а так как у жителей поселка начала появляться недостача в продуктах, а получить их можно было только на «госслужбе», количество желающих поработать на благо коллектива резко увеличилось.

Да, возможно, кто-то скажет, что все чересчур жестко, если не жестоко, но чтобы выжить в новом мире, нужно было трудиться всем не покладая рук, а не заниматься демагогией и переливанием из пустого в порожнее.

На базе заброшенных и пришедших за последние пятнадцать лет в упадок колхозов и совхозов было решено поднимать животноводство – ведь кушать-то что-то нужно было. Но тут же возникла первая проблема – где брать скотину. Пять голов нашлось в домах, чьи владельцы скоропостижно скончались, хоть и не своей смертью. Но чтобы из пяти коров получилось стадо, нужно несколько лет, которых просто не было. Пришлось бросить клич односельчанам, что «новое правительство» выкупит коров, свиней, кур, а расплачиваться будет теми самыми реквизированными товарами, зерном, что нашлось в зернохранилищах, и бензином.

Услышав такую новость, селяне приуныли, но деваться было особо некуда – уже больше недели как не имелось электричества. То ли где-то была поломка на линии, то ли еще что-то, но электричества не было во всем поселке, поэтому те, у кого имелись генераторы, с готовностью, хоть и не без ворчания, продали лишних хрюшек и буренок. Не всех, конечно. Скотина нынче ценилась, как никогда. Но бурление продолжалось.

Вот так стадо и выросло до двадцати голов. Ударными темпами, хоть и не так быстро, как могло бы быть, приводились в порядок разоренные коровники. Стройматериалы собирали с бору по сосенке, но коровок через два дня с удобством разместили на новой для них жилплощади. Попутно мужики искали места, где можно разжиться древесиной. Было решено немного проредить защитную полосу вдоль канала, для начала вырубив сухостои. Насаждения между полями старались не трогать – спиливали только сухие деревья. Все же поля еще пригодятся для земледелия, а это значит, что защитные лесопосадки понадобятся и послужат по своему прямому назначению. Несколько человек предлагали сколотить лесорубные бригады и отправиться добровольцами в Алешковский лес, но эта идея была отклонена из-за удаленности лесополосы и опасности, связанной с пересечением населенных пунктов по пути следования к оному. Пока решили заняться вырубкой окрестностей…

Недовольство жителей росло. Слишком уж рьяно подполковник и его соратники закручивали гайки селянам. И в один прекрасный момент народ не выдержал. Пружина разжалась и больно ударила в лоб тому, кто ее сжимал, пусть это действие и было направлено на общее благо.

Поздно вечером, когда Бебешко случайно задержался у своего кума – Ивана Собко, – неизвестные напали на его дом, зверски убили его семью, а сам дом подожгли. Когда на выстрелы и разгорающийся пожар прибежал сам Бебешко вместе с мужиками, с которыми сидел за рюмкой чая, никого в живых уже не осталось, а сам дом ярко пылал, напоминая сухую скирду, загоревшуюся от случайной искры.

Со всей улицы сбежались соседи – тетки ахали-охали, прижимая ладони к лицу, мужики пытались тушить пожар водой из ведер, но все было без толку. Хорошо хоть кто-то додумался сесть на велосипед и сгонять в пожарку, несмотря на все запреты на одиночное передвижение в темное время суток. Парни приехали быстро, дом удалось потушить, предотвратив спонтанное распространение огня на соседские постройки и дома, но было уже слишком поздно…

К утру пожар был полностью погашен, а на пепелище нашли обгоревшие до неузнаваемости черные костяки жены подполковника и его двоих детей. Макар тогда был сам не свой – Иван даже боялся, что тот сошел с ума. Нет, он не причитал, не кричал, даже не проронил ни единой слезы – просто сидел и смотрел в одну точку, практически не мигая. Из транса мужчина вышел только через два дня, когда к нему пришли его парни из отдела и приволокли сильно побитого мужика.

– Макар, вот! – толкнули они пленника, отчего тот пролетел немного вперед и грохнулся на колени прямо перед сидящим подполковником. – Это он, сучара!

Милиционеры практически ничего не сказали, но все присутствующие в тот момент сразу поняли, о чем говорят.

Побитый мужик – владелец нескольких продуктовых магазинов, тот самый Иванов, что жаловался на отсутствие связи с поставщиками товаров, – затрясся, в панике стал зыркать подбитыми глазами из стороны в сторону, будто ожидал, что вот-вот появится сказочный супергерой и спасет его из рук правосудия. Но сказка на то и сказка… Да и в сказках обычно добро побеждает.

– Это не я. Это не я! – только и повторял он. Потом вдруг подполз на четвереньках к поднявшему глаза Бебешко и начал хватать того за ноги. – Макар, это не я! Не я!

– А ну молчать! – рявкнул один из парней. – Ты! Я сам слышал: ты по пьяной лавочке рассказывал, как поджигал дом…

– Что делать с ним, Макар? – спокойно спросил Иван Собко, снимая с плеча ружье, которое всегда носил с собой.

Теперь все, у кого было оружие, ходили вооруженными. Тем более что в последнее время начались какие-то странные пропажи людей. И вроде мертвяков в селе не было видно, но что-то все же происходило недоброе.

Макар Бебешко впервые за два дня заговорил. Голос его был тихим, чуть хрипловатым, но звучал уверенно.

– Созывай всех на площадь! Пусть все видят… – Мужчина тяжело поднялся со скамейки, на которой сидел все светлое время суток, направился к гусаку колодца.

– Макар! Макар! Это не я! – кричал вслед поджигатель, но того заставили замолчать точным ударом сапога по зубам.

Суд, если это мероприятие можно было так назвать, был коротким и эмоциональным. Поджигателю и троим его приспешникам, которых он сдал при пристрастном допросе, вынесли идентичные наказания – смертная казнь через повешение.

Местные были в шоке.

Ну да и преступление тоже совершили не детское.

Семьям преступников предлагалось в течение дня выехать из домов. Все имущество и хозяйство переводилось в собственность общины или колхоза – кому как проще называть.

– А диты-то! Диты-то пры чому?! – голосила жена одного из подсудимых. – Куды ж я з нымы?!

– А об этом раньше нужно было думать их отцу, прежде чем в чужой дом вламываться! – огрызнулся Марченко, который и зачитывал приговор натренированным голосом, громко, на всю площадь, чтобы все слышали и мотали на ус, что беспредельничать не стоит, не то хуже будет.

– Нэлюди! Извергы! – кричала тетка, суетливо размахивая руками.

Виселицу сколотили быстро, хоть доселе опыта сооружения подобных строений ни у кого не было. Да и откуда ему, этому опыту, взяться? Перед тем как закинуть петлю на шею главному, Иванову надели на грудь табличку с надписью «Убийца». Саму виселицу расположили за селом, возле дороги, чтобы каждый въезжающий мог зреть, что будет, если жить не по-человечески.

Семьи казненных все же выехали из своих домов к назначенному времени – кто к родне перебрался жить, а кто и вовсе в другую деревню собрался переезжать – подальше, чтобы люди не косились и пальцами вслед не тыкали.

Именно это происшествие и суд заставили население Николаевки понять, что теперь совсем другие времена, а утвердиться в этой мысли позволил наезд бандитов. Как и предрекал Константин.

Кстати, Костя со Степаном и Юркой переселились в один из реквизированных домов – все же жить им где-то нужно было, да и домам негоже без дела пропадать. Степан начал было отнекиваться, но Константин быстро его убедил.

А разбойнички, налетевшие на поселок на трех внедорожниках, вели себя нагло – отметелили постовых, забрали у них ружья и потребовали отвести их к главному. Все были с автоматическим оружием, у некоторых пистолеты висели на поясах – «макаровы», что сразу бросилось в глаза. Хорошо хоть дозорные не стали рыпаться, потому как против автоматов с ружьями не попрешь – как пить дать изрешетили бы те мужиков.

Начальство встретило налетчиков в своем кабинете, за столом, в общем, все, как положено, разгребалось с делами насущными, когда в кабинет ввалилось сразу пять человек, оглядываясь по сторонам и хмыкая на висящие на стенах плакаты со слоганами в духе «горячее сердце, чистые руки, холодный разум». Бебешко сразу отметил, что основная толпа ввалившихся – обыкновенные пустоголовые быки, которые сначала делают, а потом думают.

Кроме одного.

Высокий, светловолосый, сероглазый, с тонкими длинными пальцами, одетый в непримечательные джинсы и кожаную куртку, он-то и сделал шаг вперед, подойдя к столу, за которым все еще оставался сидеть подполковник. Глаза у главного были холодные, взгляд – расчетливый и скользкий. Сразу становилось ясно – умный мужик пожаловал в кабинет. Умный и далеко не простой. Опасный.

– Ну что, ты здесь за главного, подполковник? – выверенным до миллиметра движением поправил волосы блондин, от которого так и веяло холодом.

Бывают ведь такие люди, как зайдут – будто холодный ветер подул, аж мурашки по коже бегут. Всякие эзотерики называют это биополем или прочей подобной лабудой…

Вот и этот был из таких, с холодком.

– Ну я. А ты кто такой? – той же монетой отплатил Макар, прекрасно зная, что слабину никак нельзя показывать. Иначе затопчут, как стадо диких носорогов на пути к водопою.

– А я тот, кто будет стоять над тобой, – доброжелательно улыбнулся блондин.

Улыбка была насквозь фальшивой – будто на резиновой маске, заменяющей лицо, растянули рот, взявшись за уголки губ. Глаза так и остались холодными и внимательными, следили за каждым движением подполковника, отмечая малейшие изменения в мимике.

– Не понял…

– А что в моих словах показалось тебе непонятным? – делано удивился пришлый. – Это теперь наша земля.

– Вы что-то перепутали, парни. – Макар выдержал паузу. – Это – наша земля…

– Нет, это вы стали жертвой собственных заблуждений… – Главный оглянулся на своих спутников, и быки демонстративно передернули затворы автоматов. – И я просто обязан теперь вас разубедить в этом. Поэтому повторяю еще раз – теперь эта земля наша. И я советовал бы вам не делать лишних и ненужных телодвижений и при этом выполнять то, что мы говорим. Иначе я ни за что не отвечаю.

Макар Бебешко до хруста сжал зубы, понимая, что эти пришлые могут таких дел наворотить, что сельское отделение милиции, пусть даже и районного центра, просто не в состоянии будет дать необходимый отпор. Слишком мало милиционеров, слишком мало оружия, а с ружьями против автоматов идти глупо. На весь отдел Николаевского района боеспособных мужчин осталось только девятнадцать человек, остальные сотрудники – женщины, от которых толку не имелось нисколько. Разве что собрать специальный отряд ногтепилочного назначения.

Макар поднялся из-за стола, вызвав этим приступ паранойи у быков. Те нервно дернулись, вскидывая автоматы в сторону подполковника, но, не увидев в его движениях ничего опасного для себя, успокоились.

– Что вы хотите? – перешел к сути Бебешко.

– Наши желания просты и в незамысловатости своей изысканны, – чересчур литературным слогом заговорил главный. Он вообще выражался в несвойственной для большинства людей манере. Будто бы был каким-то литературоведом или филологом. – И занимают низшую ступень в пирамиде потребностей Маслоу. Помните такого? Американский психолог, предложивший структурировать иерархию человеческих потребностей…

– Спасибо. Я в институте хоть и давно учился, но учился, а не штаны просиживал. Так что не нужно мне здесь лекций по психологии и социологии. Мне уже одного психолога хватает…

– Ну я рад, что в этих местах остались-таки образованные люди. Поэтому вам как образованному человеку я подскажу, во что выльется наше взаимовыгодное сотрудничество. Так что обеспечение вами для нас нижней ступеньки пирамиды выйдет обеспечением нами для вас ступенечки чуть повыше.

– Еда в обмен на безопасность?

Блондин тихо засмеялся:

– Не совсем… На нижней ступеньке пирамиды помимо еды еще кое-что было… Ну да не буду вас держать в неведении. Нам от вас нужны еда и женщины.

– Чего-о? Не понял.

– Все вы прекрасно поняли. – Покачал головой пришлый.

– А иначе?

– А иначе… вам лучше не знать, что будет иначе. Взгляните в окно. Взгляните, взгляните… – Мужчина приглашающим жестом показал на окно, к которому и подошел Макар Андреевич.

За окном, заехав прямо на пешеходную дорожку, стоял здоровенный джип и еще две машины, возле которых крутилось человек шесть вооруженных парней.

– Так вот, – продолжил блондин, – если вы думаете, что мы бросили все силы на решение вопроса с вашим селом, то глубоко ошибаетесь. Поэтому не испытывайте судьбу. На раздумье мы даем вам… три дня. А потом все зависит от вас. До свиданья, товарищ подполковник.

Обладатель кожаной куртки не спеша развернулся и широкими шагами вышел из кабинета, а вслед за ним последовали его силовики.

Подполковник сверлил взглядом закрывшуюся дверь, пока его не вывел из ступора влетевший в кабинет лейтенант Фомин, который сегодня исполнял обязанности дежурного, а заодно и держал связь по рации с остальными парнями.

– Макар Андреевич! Что это было? Кто это был?!

– Фомин, уймись. Давай в дежурку и передай Ивасюку, Марченко, Федотову и Молотову, чтобы руки в ноги и сюда. Да, еще моих замов высвистай.

– Так а…

– Иди, Фомин, иди от греха подальше! – отмахнулся Бебешко, суетливо ища глазами сигареты, которые, как назло, куда-то запропастились наряду с дорогой бензиновой зажигалкой, подаренной ему когда-то покойной женой.

Все собирались около получаса. За это время Макар успел выкурить полпачки и задымить весь кабинет так, что пришедший Федор Кузьмич – заместитель начальника по общественной безопасности – даже закашлялся и попросил раскрыть форточку, чтобы хоть немного проветрить помещение.

– Ну и что будем делать? – присел на ближайший стул Марченко, которого Фомин успел предупредить о теме будущей беседы. В кабинете уже сидел директор хлебозавода – Александр Петрович Ивасюк, заместитель директора маслозавода – Алексей Петрович, а также Константин Аркадьевич, который занял кресло советника Бебешко, ну и милиционеры, само собой.

– Надо думать, – кратко ответил подполковник милиции. – У них автоматов больше, чем во всем нашем поселке, вместе взятом. Эх, если бы им засаду устроить, то…

– То потом бы они вернулись и как засадили бы нам по первое число и по самые помидоры, – перебил начальника Фомин. – Кто у нас тут воевать будет? Нас только девятнадцать, и то половина… – лейтенант вовремя замолчал, намекая на то, что половина из милиционеров забыла, с какой стороны находится дуло у пистолета. – А местные только для патрулирования и отстреливания медленных зомбаков приспособлены, а так, чтобы воевать… Может, среди молодежи набрать пополнение, особенно среди тех, кто служил в армии… Вон вернулись же парни, и не одни, друзей с собой позвали, да с оружием.

– С оружием-то с оружием, а где пополнение боекомплекта брать? На полноценную войнушку-то не хватит. Ума не приложу, что делать, – в сердцах стукнул кулаком по столу Бебешко, спустив лейтенанту такую наглость.

– Этого и следовало ожидать, – вступил в разговор Костя. – Если до сего момента главной задачей было выжить, то теперь начнется передел сфер влияния. Совсем как в девяностые, только все намного круче и последствия хуже.

– И що вы пропонуетэ[33]? – поинтересовался исполняющий обязанности директора маслозавода. Сам директор еще в первые дни был укушен зомбаком и впоследствии упокоен да похоронен на сельском кладбище вместе с другими почившими.

– А у нас только два выхода – или соглашаться, или героически гибнуть, – вставил свои пять копеек Фомин.

– Или искать третью силу, – поднял голову Бебешко.

– И кто в ее роли может выступить? Как бы хуже не стало.

– А куды ж ще гирше? – спросил Алексей Петрович. – Та хай бы воны йижу просылы, чи ще щось… Так воны ж дивчат наших в рабство забраты хочуть. Як на цэ наважытысь[34]?

– У нас только три дня. Надо решать.

– Ну хорошо. Если примыкать, то к кому? – задал вопрос, мучивший всех, Ивасюк.

– У кого есть оружие и сила, чтобы встать на защиту? – вслух рассуждал подполковник.

– Военные… – пробормотал один из милиционеров.

– Ну что, с херсонскими вэвэшниками на связь выходить? – уточнил Марченко.

– А как ты себе это представляешь?! – встал из-за стола Бебешко. – По рации? Так ее эти рэкетиры могут перехватить… все же среди них и наши есть, менты.

– Значит, своим ходом добираться? – Константин вопросительно посмотрел на Макара.

– А есть варианты? – переспросил тот.

– Нет. Если мы решили дать им отпор, то иного пути нет. При этом нужно все делать быстро.

– Макар, еще нужно что-то с электричеством решать…

– Да, об этом я тоже думал, а то генераторы всю горючку сожрут. Нужно гонцов в Новокаховку засылать. На ГЭС стопудово кто-то должен был засесть. Все же объект очень вкусный. А значит, требуется с ними поторговаться. Одним электричеством сыт не будешь, поэтому можно с ними договориться, мы им еду, они не перекрывают нам доступ к электричеству. А уж через ГЭС можно выйти на пэвэошников, крышующих сам объект.

– Я вот что подумал… – решил поделиться своей идеей Константин. – Может, до ГРЭС добираться каналом? А что? Ни заторов, ни зомби, ни мутантов.

– И вы туда же! – взмахнул руками Фомин. – Ну какие, к чертовой бабушке, мутанты?! Кому-то страшилище по пьяной лавочке привиделось, а теперь байки по поселку пошли… Скоро детишек будем этим мутантом пугать.

– Ну байки не байки, а люди-то пропадают… – возразил Константин Аркадьевич.

– Фомин, уймись. С мутантами, настоящими или возникшими в результате чрезмерного возлияния алкоголя, будем разбираться позже. А пока вернемся к нашим мутантам… тьфу ты! …баранам. Идея-то хорошая, но вот проблема в том, что не на чем нам рассекать по водной глади. Так, Марченко, запиши себе напомнить мне про то, чтобы наведаться в Хорлы – там все же порт был когда-то, а значит, и лодки какие-то должны быть.

– Хорошо, Макар Андреевич. Записал.

– Значит, так, начинаем формировать две команды. Одну в Херсон, вторую в Новую Каховку. По пять человек в каждой. Ищите парней, что хорошо знают эти города – все же многие и учились в областном центре, да и работали… А некоторые так и жили. К вечеру чтобы все было готово. Так, далее… Собрать всех вооруженных мужчин, объявить им о повышенной боеготовности. Пускай патронташи свои заполняют – на мизинце и бородавка прибавка. Я еще буду думать… А теперь немного отвлечемся от основной проблемы – насущные-то дела еще никто не отменял. Что у нас там с производством комбикорма?

Ответ держал все тот же Марченко. Он вообще был и швец, и жнец, и на дуде игрец.

– Все завязано на электричество. Процесс там несложный, главное разобраться в последовательности, ну и компонентами запастись. Если за лето все сделаем как надо, зимой будет чем скотину кормить.

– Хех! – хмыкнул Константин. – Анекдот бородатый вспомнился. Про скотину.

– Это там, где свекровь спрашивает у невестки, кормила ли та скотину?

– Ну да, а та кричит: «Муж, иди жрать!»

– Да уж… жизненно. Но об этом потом. А что с компонентами?

– Ну пока не сезон. Ни травы, ни люцерны… ячмень и пшеница пока еще есть, но немного. Нужно ведь еще на посев оставить.

– Так, а у тебя, Петрович, что? – обратился к Ивасюку Бебешко.

– А что у меня? – пожал плечами тот. – Света нет – все стоит.

Страницы: «« ... 910111213141516 »»

Читать бесплатно другие книги:

Грибы можно солить, мариновать, жарить… Они сочетаются с мясом, рыбой, овощами, яйцами, тестом и дру...
Противостояние России и США снова началось во время событий в Ливии. Реальные факты и воспоминания г...
Стихи, написанные в период с 2005-го по 2013-й год, звучали на многих поэтических вечерах и фестивал...
Особый отдел канцелярии его императорского величества хранит секретные «файлы» Российской империи: м...
Конец XIX века. Сибирь в окрестностях Шантарска. Купеческий обоз направляется в Петербург. Его поход...
Рудольф Пассиан приглашает нас в путешествие. Последовав за ним, мы еще раз увидим, каким чудесным о...