Бухта Надежды. Первый шторм Громова Галина
Все дружно загоготали над фразой, имеющей двоякий смысл, только ее автор растерянно переводил взгляд с одного смеющегося на другого.
– Ну когда стоит, то унывать точно не нужно. Ну а в твоем возрасте – так и подавно! – хмыкнул Бебешко, утирая набежавшую от смеха слезу. – Ну а с запасами сырья что?
Директор хлебозавода поднялся со стула, словно присутствовал на партсобрании, поправил очки, сползшие на нос, и заговорил:
– При рациональном использовании, учитывая сокращение производства хлеба, хватит еще недели на две.
– А потом?
– А потом все. Ждем муку, яйца, дрожжи. Только вот сколько ждать придется – даже и не знаю. И где все это брать – тоже.
– И что, без хлеба сидеть?
– Ну почему же? Как-то же наши предки без дрожжей жили, вот так и мы будем. Будем закваску колотить… Более трудоемко, конечно, но что поделаешь? Главное, чтобы зерно было и масло подсолнечное. А так и по соседним селам сможем хлебушком торговать. Или «крыше» отстегивать.
– Так, Алексей Петрович, а у вас как?
– Та нияк! – чересчур эмоционально взмахнул руками начальник молокозавода. – Стойимо. Як и в Ивасюка. Свитла нэма – холодыльныкы нэ працюють, масло все тае, залышкы[35] молока вжэ скыслы давно, а нового нэ прывозымо – односильчаны нэ здають, та й бэнзыну нэма, щоб по сэлам йиздыты. Вы ж сами його рэквызувалы.
– Так вы скисшее молоко нам несите! Как раз на закваску пойдет, а дрожжи мы пока прибережем. Все равно перед тем как хлеб печь, закваска должна дня три-четыре постоять, подойти… – предложил Александр Петрович своему тезке по батюшке.
– Та забырайте! – отмахнулся Алексей Петрович.
– Алексей Петрович, не отвлекайтесь. Что еще находится на вверенном вам предприятии?
– Ну що-що… Сыры, смэтана, кэфир, ряжанка, ну, молоко… йогурты там всяки… Але йих вже трэба розпродаваты, в них тэрмин дии скоро закинчыться. А якщо свитла нэ будэ й дали, то все инше також… того.
– Значит, йогурты, пока срок действия не закончился, направить в нашу столовую, в сад и школу. Пусть детишки лопают, пока есть такая возможность. Кстати, Харченко, – обратился Макар к стоящему возле окна светловолосому высокому мужчине, – что у нас с охраной детских заведений?
В новой реальности охранять приходилось все. На обоих заводах теперь было по пять человек с ружьями, с наступлением темноты улицы быстро пустели – все старались не выходить лишний раз из домов.
К тому же, по слухам, где-то в округе завелся монстр. Прямо как в детских сказках-страшилках. Начали пропадать люди. При этом не просто пропадать – все признаки говорили о том, что их убили, – на «месте исчезновения» обнаруживали кровь, беспорядок и тому подобное. Некоторые селяне говорили, что видели монстра, который двигался с огромной скоростью, делая невообразимо длинные прыжки, но толком в эти слухи никто не верил – мало ли что могло ненароком привидеться с перепою, коим грешил каждый третий, как только узнали, что эта зараза, поднимающая мертвых, передается по воздуху. Вот и пытались дезинфицироваться домашними методами, а ничего умнее, чем ужираться самопальной самогонкой, не придумали.
– Макар Андреевич, да мы-то сделали, но людей очень мало. Да и детей в школе практически нет – родители не отпускают.
– Понятно. Я их понимаю – сам бы своих не отпустил… если бы… – Бебешко на какое-то мгновение замер, уставился взглядом в одну точку и замкнулся в себе. Потом вздрогнул и будто бы очнулся. – Ладно! Давайте действовать, времени в обрез. Фомин, что у нас с горючкой?
Надо сказать, что на территории поселка было две автозаправочные станции – одна крупная, вторая так себе… мелкашка. Но обе АЗС сразу же взяла под контроль новоявленная власть, несмотря на протесты персонала, который уже готов был нагреть руки на дармовом топливе. Но с предприимчивыми Остапами Бендерами особо не церемонились – за шкирку выкинули, предложив напоследок вступить в ряды правоохранительных органов.
Старая, изъеденная ржавчиной заправка с торчащими из бетонных плит арматуринами, со всего одним заправочным автоматом не первой свежести, была заполнена на три четверти – незадолго до начала Беды ее как раз пополнял бензовоз.
Вторая же – с логотипом крупной нефтяной компании, с чистеньким бело-синим строением, обшитым пластиком, похожая на новогоднюю елочную игрушку, была полна только наполовину. Но даже половина при тех объемах подземных резервуаров, что хранили в себе бензин и дизельное топливо, составляла больше, чем весь запас на первой заправке.
По предварительным подсчетам, на малой АЗС имелось около шестидесяти кубов топлива, из них дизеля – пятнадцать кубов, на крупной АЗС полностью было заполнено одно из трехсотчетырехкубовых хранилищ ГСМ. Второе было практически пустым, а показатели количества топлива в третьем хранилище говорили о наличии шестидесяти кубов горючки. Помимо трех стокубовых резервуаров на этой заправке имелось еще пять двадцатипятикубовых резервуаров, заполненных в разной степени. Итого в общей сложности в наличии дизельного топлива насчитывалось чуть более семидесяти кубов, а бензина перевалило за две сотни кубометров.
– Пока достаточно, но в общем – мало. Мы же в основном топливом расплачивались за рогатый скот. На данный момент дизтоплива – семьдесят пять кубометров и сто шестьдесят разномастного бензина.
– Как-то непонятно получается. Мы народ защищаем, пытаемся поднять производство, наладить торговлю… а остальные? Они-то что? – поинтересовался один из милиционеров. – Мы своими головами рискуем, мертвяков выискивая, а остальные возле теплых печек бока греют да шлюшками… тьфу ты… плюшками балуются?
– Ну а ты что предлагаешь?
– Оброк установить. Ну как князья древние делали. Они ж, по сути, крышевали крестьян, а те в свою очередь дань платили – кто едой, кто продуктами своего производства. Вот бы и у нас такое сделать. Хоть не зря парни будут головами рисковать.
– Ну а с пенсионерами как быть? Они уж точно не смогут платить «дань»… так что, их бросать на произвол судьбы?
– Ну тут тоже можно найти решение, – согласно кивнул Бебешко. – О тех, у кого есть дети, – позаботятся эти самые дети, ну а если найдутся у нас совсем одинокие старики – с нас еда и все необходимое в пределах нормы. Возьмем на себя функции социальных служб. А пока нам нужно выполнить функции правоохранительных служб, так что собираем две команды.
12.30. Севастополь, Казачья бухта
Смирнов Сергей Сергеевич, полковник милиции
Прошла еще неделя.
За это время удалось устранить банду, занимавшуюся разбоем и убийствами на дороге и в городе, следы ее деятельности были найдены Парковым в Инкермане.
Выйти на след банды удалось совсем случайно – возвращаясь в День дурака из Голландии после встречи с сыном, Смирнов со своей группой наткнулся на бывших сослуживцев. Конечно, те служили в другом районе, но, как говорят местные, Севастополь – большая деревня. Все друг друга знают если не напрямую, то через общих знакомых или родственников. В общем, все, как и в любом другом небольшом провинциальном городке, где в одном конце чихнешь, а с другого кричат: «Будь здоров!» Вот ребята из Нахимовского РО УМВД и подсказали, кто мог беспредельничать и убивать простых граждан, стремящихся поскорее выбраться из города.
Банду в ее логове накрыли быстро – провели непродолжительный обстрел частного дома, где она базировалась, из минометов и зачистили все, что там осталось.
Конечно, предполагалось, что могут быть пленные девушки, но предварительная разведка опровергла эти домыслы – в доме находилось только шесть человек, которые и полегли в результате обстрела, а когда возродились к иной форме жизни, были упокоены группой зачистки.
Парков, конечно, предлагал взять всех живыми и в назидание другим устроить привселюдную казнь, чтобы народ видел, что кара за беспредел и разбой неминуема и весьма жестока. Но морпеховское командование приняло решение все сделать по-тихому. Без шума и пыли, так сказать.
Сашка, сын Сергея Сергеевича, возвращаться с отцом наотрез отказался. Решил остаться там, в Голландии, где как раз сменился руководитель. Предыдущий то ли погиб, то ли зомбак его слопал – Смирнов не особо вдавался в подробности рассказанного сыном. Ему было важно лишь то, что парень жив-здоров и рана уже почти зажила, сменившись двумя небольшими шрамиками на месте входного и выходного отверстий.
Милиционеры даже остались на ночь в гарнизоне, но утром пришлось возвращаться на базу, Смирнов попрощался с сыном и преисполнился чувством неимоверной гордости за него. Все-таки тот Сашка, которого Сергей Сергеевич в последний раз видел утром двадцать первого числа, заметно отличался от серьезного и как-то разом возмужавшего молодого человека. Словно не две недели прошло, а несколько лет, которые навсегда изменили сына полковника милиции.
Александр, неловко улыбаясь и поправляя недавно выданный автомат, попрощался с отцом и попросил передать привет матери и Ксюхе. Сергей Сергеевич лишь коротко кивнул и, махнув на прощанье рукой, запрыгнул в нутро уазика.
Конечно, сразу на базу не поехали – предстоял очередной день дежурства в окрестностях Советской балки, где продолжался следующий этап погрузки. Тогда-то патрулирующий Инкерман Парков и наткнулся на машину коллег. Все разговоры с бывшими сослуживцами вел Смирнов – ему-то Рыбин и проговорился про банду Толи Большого.
С Рыбиным Смирнов в свое время пересекался в управлении, когда тот замещал на посту своего непосредственного начальника, ушедшего в очередной отпуск, поэтому Сергей Сергеевич был готов к любым поворотам. Все-таки Глеб Рыбин казался скользким типом, поскольку всегда, в любой ситуации, преследовал свои интересы. Вот теперь, после разговора, полковник гадал – в чем же выгода самого Рыбина. Ведь не из-за сознательности же своей он слил информацию по Большому. Это-то и беспокоило.
Вечером на докладе у начальства Смирнов рассказал о страшной находке Сереги и о том, что после проведенных оперативных мероприятий стало известно, кто является организатором всего этого беспредела.
Операция по уничтожению банды была назначена на следующее утро и проводилась силами морпехов, без привлечения милиционеров, которым снова надлежало выехать все на те же посты – перевозка боеприпасов продолжалась почти пять дней.
Смирнов сидел в своем кресле и постоянно ощущал во рту своеобразный привкус валидола, который положил под язык при первых же тянущих ощущениях в районе сердца.
Дверь, ведущая в комнату, резко распахнулась, и на пороге застыла запыхавшаяся и раскрасневшаяся, а от того еще более похорошевшая Анна Михайловна. Сергей Сергеевич не спеша повернул голову в ее сторону и растянул губы в улыбке:
– Анна Михайловна, за вами как сто чертей гнались!
– Почти… – кивнула медсестра, тяжело дыша. Ее волосы выбились из хвостика и то и дело норовили попасть в глаза, отчего девушке приходилось постоянно их поправлять. – Сергей Сергеевич! Виктор Иванович…
– Что с Виктором? – встревоженно поднялся с кресла полковник, но снова в него опустился, так как резкое движение вызвало потемнение в глазах, что не ускользнуло от взгляда медсестры.
– Сергей Сергеевич, что с вами? – встревожилась девушка, мысленно выругав себя за то, что не смогла более спокойно преподнести новость.
– Все хорошо, Анечка. Так что там с Никитиным?
– Он пришел в себя… В смысле нормально реагирует на окружающих, на врачей, на меня… – Девушка запнулась и замолчала. Только сияющий взгляд выдавал всю ту радость, что испытывала сейчас Аня.
– Ну слава богу! Я же говорил, что Никитин не из тех, кто легко сдается. Он тебе что-нибудь говорил?
– Да! Попросил забрать его оттуда, потому как ему больничные стены надоели хуже горькой редьки.
– Ну и отлично… А вообще как он? – встревоженно спросил Смирнов. – Он что-нибудь говорил про…
– Алену? – догадалась медсестра и тут же покачала головой. – Нет. Да и я не спрашивала. Боялась, как бы воспоминания опять не вернули его в прошлое состояние.
– Вот и хорошо… – снова кивнул Сергей Сергеевич и на несколько секунд прикрыл глаза.
– Товарищ полковник, опять сердце? – спохватилась медсестра.
– Да есть немного… Старый я уже для всего этого. Уже пора на печку – кости греть.
– Да какой вы старый? – попыталась поддержать Смирнова Аня. – Вы еще многим молодым нос утрете. Вот увидите!
– Эх, Анечка, твоими бы устами да мед пить, – засмеялся полковник. И действительно, от слов девушки ему даже легче стало. Или, может, это валидол наконец подействовал. – Ладно, нужно уважить больного. Позови кого-нибудь из наших, кто тут поблизости крутится.
14.00. Село Николаевка, Херсонская область
Степан Рогов
– Степ! – раздался со стороны калитки звонкий голос Кристинки – двоюродной сестры Степана. – Степ! Ты где?!
– Тут я! – разогнул затекшую спину парень.
Да-а… Жизнь в сельской местности тогда, в городе, казалась менее тяжелой. Тогда все как-то виделось в более позитивных тонах. А на деле все оказалось более чем печальным и приземленным.
Когда пропало электричество, рабочий день резко сократился. От безделья вечером хотелось на стену лезть. Хорошо хоть Степан жил не один – Константин с племянником поселились с ним в одном доме. Благо места хватало… Да и в одиночку жить было как-то страшновато. Вот по вечерам и сидели во дворе при свете костра да песни под гитару, найденную в доме, бренчали. Константин оказался неплохим музыкантом, да и певцом, кстати, тоже. Только репертуар у него был весьма… специфический для преподавателя психологии.
Первая переделанная песня на мотив песенки из советского мультфильма «Бременские музыканты» пошла на ура.
– «Ничего на свете лучше не-эту, чем делить друзьям Петрову Све-э-эту», – голосил красивым баритоном Константин, пока Юрка и Степан держались за животы, пытаясь сделать хоть один вдох между приступами безудержного смеха.
Потом были «А колбаса – это бывшие лошадки»… и прочие переделанные шуточные песенки.
В первую ночь, проведенную в поселке, Степан не мог спать – для городского жителя, коим Степа и являлся, оказалось слишком тихо. Ему, прожившему всю свою сознательную жизнь в городе, пусть и небольшом, было ужасно непривычно оттого, что по ночам за окнами не шумят машины. Тишина напрягала. И темнота. Кромешная. Опять-таки в городе как-то светлее – фонари, наружная реклама, всяческие вывески, ситилайты, билборды и прочая ерунда… а тут темнота хоть глаз выколи. Степан захотел ночью сходить отлить, так еле-еле выход из комнаты нашел – тьма стояла кромешная. Пока глаза не привыкли, мыкался, как слепой котенок, по комнате, выставив перед собой руки, чтобы случайно не напороться на что-нибудь лбом.
Когда настало время разбирать пожитки, тетка, помогавшая племянничку обустраиваться, долго хохотала, держа в руках светлые летние туфли, которые помимо всего прочего Степан прихватил из дому.
– И куда ты в них ходить собрался? На огороде картошку копать или корову доить? Хех, Ален Делон на пенсии…
– Теть, ну чего ты? – смутился Степан своей собственной глупости, забрал модную обувь и запихнул поглубже в пакет.
– Да ничего. Ладно, пусть лежат, вдруг жениться будешь – на свадьбу наденешь.
– Теть, ну какая свадьба? Я, между прочим, женат…
– Ага, как же! – фыркнула тетка. – Женат! Тьфу ты! Тоже мне жена! Ну ничего-ничего… найдем тебе нормальную девчонку, работящую… – начала бурчать себе под нос родственница. – Хоть матери твоей, покойнице, царствие ей небесное, на том свете икаться не будет. Ничего-ничего…
Степан не стал ничего отвечать. Все равно без толку.
– Теть, а что с Женькой? Что-нибудь слышно? – поинтересовался парень судьбой старшей дочери тетки, от которой с начала всей этой катавасии не было известий.
– Ох, Степик, ночами плохо сплю… Все о ней думаю. Она же звонила в последний раз числа двадцать второго, говорила про беспорядки в Херсоне, а потом я до нее дозвониться не могла… Иван порывался ехать ее искать в город, но у нас началось то же самое, и было уже не до того. К тому же где ее там искать – даже и не знали. Хорошо хоть Кристинка с нами… как-то легче.
Теперь вот, после казни тех, кто совершил налет на дом подполковника, возглавившего село в столь сложное время, Степан вместе с попутчиками, неожиданно перешедшими в разряд приятелей и соратников, переехал в один из оставшихся домов. Решение суда было суровым, но верным – сейчас нельзя сопли жевать. В суровое время нужны были суровые законы, иначе все могло обернуться более чем плачевно. В демократию пусть играются в Америках и Европах, а у нас по старинке, старый добрый тоталитарный режим.
Дом был большим и просторным. Абсолютно не похожим на те, которые строились в Севастополе в частном секторе. Конечно, цена на землю разнилась чуть ли не в десятки раз, поэтому и не экономили, не строили двух-трехэтажные курятники. Дом им выделили хоть и одноэтажный, но с большой кухней, верандой, еще и с четырьмя комнатами в придачу. Сначала было как-то не по себе въезжать в помещение, хозяина которого повесили, а жену и детей выгнали.
Бывшая хозяйка успела забрать только некоторые вещи – одежду, фотографии, документы. Остальное же все осталось на своих местах. Даже детские игрушки.
– Надо бы собрать все эти вещи да отдать… – предложил Юрка, крутя в руках мягкого зайчонка, судя по цвету – родом из Чернобыля или прилегающих к нему мест.
– Да положи ты этого зеленошкурого мутанта… Отдадим все!
Потом почти целый день наводили шмон во всем доме, и не потому, что там было грязно. Нет! Как раз с этим все было хорошо. Просто убирали личные вещи бывших хозяев, чтобы те не мозолили глаза и не напоминали о событиях, ставших причиной появления здесь новых жильцов.
Дворище соответствовал самому дому и был просто огромным, большую часть его занимали огород с грядками, садовые деревья, кусты малинника и смородины. В общем, все то, что в городе покупалось в супермаркетах или на рынке. А еще были утки, гуси и свиньи. Вот что делать со всем этим добром, Степан не имел ни малейшего понятия.
Тетка заверила, что все расскажет и покажет, да и Кристинка обещала забегать, помогать. Лишь бы было чем кормить все это хозяйство. Поэтому сразу же провели ревизию запасов. В большом деревянном ящике обнаружилось что-то непонятное для Степана – какая-то стружка… Парень зачерпнул непонятной крупы, присмотрелся повнимательнее – вроде на перемолотую пшеницу похоже…
– Кристинка, это что такое и с чем его едят?
Девчонка рассмеялась, глядя на озадаченное лицо брата:
– Да это же дерть – пшеница перебитая. Ее запаривают, добавляют там траву или шкурки разные и свинкам скармливают.
– А-а-а… Понятно.
– Уткам тоже можно. Так что запоминай.
В сарае еще нашлась железная бочка, устланная изнутри целлофаном, наполненная более чем на половину пшеницей. Наверное, кур кормить. Тут же стояли два отечественных велосипеда, куча разнокалиберных ведер, разнообразные лопаты и прочие необходимые в хозяйстве вещи.
Вот и вопрос с транспортом решился. «Шевроле» загнали во двор, канистры с оставшимся топливом выгрузили и отнесли все в тот же сарай.
Бывший хозяин дома был не бедный – все ж не зря держал несколько магазинов. И техника в доме имелась, и ремонт сделали… даже машина, хоть от «Дэу Ланоса» на селе толку было и немного.
– Да уж… Не кисло! – прокомментировал Константин после инвентаризации нового имущества.
– Та да. Только вот все мне покоя мысли о семьях осужденных не дают. Все-таки выгнали их, можно сказать, голыми и босыми… Детей жалко…
– А тех, других детей тебе не жалко?
– Жалко, конечно, но все же… Ладно. Ничего уже не изменишь.
На этом все разговоры про бывших хозяев и закончились.
Теперь приходилось вставать пораньше, чтобы накормить всю живность. Константин пропадал у начальства, ну а Юрка, если не удавалось того выловить, у Степановой тетки – наверняка глаз на Кристину положил.
А там и время подошло картошку сажать. Поэтому, вооружившись лопатой и не забыв положить в карман штанов все тот же трофейный пистолет с единственной оставшейся обоймой, парень выбрался на огород с инвентарем в одной руке и ведром проросших кусочков картошки в другой – постигать азы земледельческой культуры, надеясь, что отсутствие опыта компенсируется памятью предков.
Сначала все пошло быстро, но потом Степан, не привыкший к подобного рода работе, устал. Болело все – и спина, и руки, и ноги… Но мужчина как заведенный продолжал работать, прекрасно понимая, что теперь продукты в магазине не купишь – жрать придется только то, что вырастил на огороде, ну или то, что община выделит за работу на общее дело… или в столовке, когда придет смена дежурить на посту. Степан, как Константин и дядька Иван, записался в местную гвардию, если можно ее так назвать.
Политический строй новообразовавшегося мини-государства еще не определился. Да и государством как таковым село, хоть и районный центр, назвать было сложно… Но пока все свелось к тому, что кучка народа приняла на себя управленческие функции, пыталась организовать быт на должном уровне, что оказалось, скажем так, очень непросто, так как проблем имелось больше, чем способов их решения…
Так что пока в селе образовалось что-то вроде колхоза, в который входили коровник, свиноферма и два завода, а также группа мужчин, охраняющих все это добро как от мертвецов, так и от чересчур шустрых местных. Все работники колхоза могли питаться в столовой в дни своего дежурства, а также обеспечивались жильем, коли таковое требовалось и имелось в наличии – хоть пришедшая в этот мир Беда лишь краем задела Николаевку, но все же задела. И гибель местных жителей имела место быть. Поэтому внезапно опустевшие дома попадались, но на произвол судьбы не бросались.
– Степ! Иди сюда! – снова заголосила сестрица.
– Иду! Погоди! – Шагая, как цапля, высоко поднимая ноги, обутые в резиновые сапоги, на которые налипла земля, Степан направился к дому, где стояла Кристина, одетая в теплую куртку – все же здесь было намного прохладнее, чем в родном для парня городе. И если плодовые деревья в Крыму уже отцветали, то тут все только набирало обороты.
Выйдя на забетонированную площадку двора, Степан очистил грязь с сапог и кивнул сестре.
– Что случилось?
– Степ! Там такое! В село бандиты нагрянули! Мне Юрка сказал. А еще он сказал, что всю вашу гвардию собирают возле милиции. Так что езжай туда!
– Чего? Какие бандиты?
– Какие-какие… обыкновенные. Я точно не знаю, – затараторила Кристинка, сдувая падающую на глаза русую челку, – но Юрка сказал, что приехали как в кино – на черных джипах, с пулеметами в руках…
– Может, с автоматами?
– Да какая разница! В общем, я тебе передала… Побегу я домой, а то мамка будет волноваться.
– Ты по сторонам-то поглядывай по дороге! – крикнул на прощанье мужчина и пошел переобуваться, чтобы ехать в центр.
Вот те и раз! Все как говорил Костя. Вот и бандиты пожаловали…
На площадке, выложенной небольшими бетонными квадратами, заменяющими новомодную тротуарную плитку, перед зданием местного отдела милиции собралось около пятидесяти человек. Казалось бы – что стоило отбиться, но если внимательно посмотреть, то все оказывалось намного печальнее. Из этих пятидесяти девять – милиционеры, которые еще не забыли, как нужно стрелять и у которых были автоматы. Пятеро – солдаты-срочники, дезертировавшие вместе с оружием, у которых имелись старенькие «калаши», Степан со своим трофейным «макаровым», десятка два охотников с ружьями и оставшиеся управленцы – те же директора заводов, начальники свинофермы и коровника, главврач местной больницы и тому подобное. Вот и все ополчение…
– Дядь Вань, что тут происходит? – протиснулся к родственнику Степан.
– Собирают группы для поездки в Херсон и новую Каховку. На нас наехали, как сейчас говорят. Требуют жратвы и баб. Если с первым мы еще можем согласиться, то вот со вторым…
– И что?
– Да вот, собираюсь в добровольцы записаться…
– А что так?
– Так одну группу в Херсон посылают, вот я туда и хочу… Может, Евгешу найду или хоть что-то о ней узнаю.
– Дядь Вань, Херсон – довольно большой город… – подбирал слова парень, стараясь не ранить чувства родственника. – Шансы того, что вам удастся найти дочь… Ну вы сами понимаете…
– Я понимаю. Но если шанс есть, пусть даже мизерный, я попытаюсь им воспользоваться.
– Дядь Вань, я…
– Пойми, Степан, Женька – моя дочь… Не могу ее бросить! И так сколько времени тянул…
– Дядь Вань, давайте лучше я вместо вас… Херсон мне знаком, так что не заблужусь. Вы только примерные места Женькиного пребывания можете назвать? Я все же помоложе вас буду, а в городе реальная опасность в виде зомбаков.
– Нет, Степ… Это мое дело.
– Дядь Вань, это не только ваша дочь, но и моя сестра. А у вас тут еще тетя Лена остается с Кристей. Поэтому поеду я.
На том и порешили. Кандидатуру Степана одобрили, все же парень служил в армии, имел базовые навыки стрельбы по неподвижным мишеням, плюс сыграла свою роль его молодость.
Ехать решили на четырех машинах – по две в каждый город. В каждой водитель и стрелки. Можно было бы обойтись и одной машиной, но в случае чего группа лишалась всех шансов на выживание и возможности уйти.
К поездке готовились тщательно. Все же от нее для этого поселка зависело многое, если не все. Каждой группе (а до поворота на Брылевку им придется идти вместе) выделили по милицейскому уазику с бортовыми рациями, чтобы можно было хоть как-то выйти на связь как с военными, так и с базой. Стрелкам дали по автомату и по два дополнительных рожка. Не ахти какое богатство, но все же…
– До конечных целей всего лишь час-полтора езды, так что парни должны добраться к месту до темноты, если все будет хорошо, вернутся завтра, до обеда. Если вы не возвращаетесь до обеда или не даете о себе знать… – Бебешко тяжело вздохнул, давая всем понять, что это будет означать.
Фактически вся надежда была именно на этих парней, потому как с их уходом село и вовсе оставалось без защиты.
– Спасибо тебе, Степушка! – утирала тетка краем фартука мокрые глаза. – Ты уж постарайся… Может, жива еще…
Женщина еще сильнее разрыдалась. Даже стоявшая рядом Кристинка зашмыгала носом при упоминании о пропавшей во всей этой суматохе старшей сестре.
Парень решил ехать на «шевроле». Все же своя машина – это своя машина. И Степан в ней был уверен на все сто процентов. Мужчина проверил работу двигателя, свечи, залил полный бак топлива и закинул одну из запасных канистр в багажник. Дело предстояло нешуточное.
В назначенное время Рогов подъехал к отделению милиции, где собрались уже практически все участники предстоящего события. В каждую машину выдали рацию, изъяв их у сотрудников, остающихся в селе.
– Ну парни, с Богом! – попрощался со всеми Бебешко.
До развилки, где и предстояло разъехаться в разные стороны, добрались без проблем. Основная дорога поворачивала налево, к Херсону, ответвление, ведущее к Новой Каховке, уходило направо. При этом дорожное покрытие оставляло желать лучшего, что по одному направлению, что по другому. Дороги разве что слегка отличались цветом.
Группы разделились, не делая остановки, – просто разъехались каждая в свою сторону, пожелав друг другу удачи по рациям.
Теперь у каждого была своя дорога и своя миссия, выполнение или невыполнение которой решало если не все, то очень многое.
– Может, хоть познакомимся? – предложил Степан своему попутчику. – А то едем в полном молчании.
– Да можно… – с готовностью кивнул парень, которому от силы было лет двадцать. Может, двадцать два. – Серега!
– Степан, – представился парень. – Ты по каким соображениям вызвался?
– Да просто. Я сам не местный…
– Да я тоже. К тетке переехал.
– Не-э-э. Я с корешем армейским перебрался.
– А! Я что-то слышал, что прибилось пятеро молодчиков армейских. А ты вроде постарше выглядишь, чем срочник.
– Да! – отмахнулся пацан. – Я с третьего курса слетел – сессию не сдал. А тут и дяди в погонах. Вот и получилось, как в песне «Ю ин зэ арми нау!» – пропел старый хит парень, подбивая ритм ладонью по цевью автомата, лежащего у него на коленях. – Прослужил полсрока, а тут эта хрень случилась.
– А что, вот так вот вас просто отпустили? С оружием?
– Да, – абсолютно серьезно кивнул Серега.
– Прикольно. А мне, чтобы один ствол раздобыть, пришлось в такую задницу вляпаться… Чудом из нее выбрался.
– А что случилось?
– Да! Потом расскажу! Долгая история.
– Так и мы никуда не опаздываем. Ехать до города минут сорок. Не меньше.
– Меня другое интересует – где искать-то этих вэвэшников?
Ответить на интересующий Степана вопрос Сергей не успел – затрещала рация.
– Эй, там, в «шевроле»! Прием!
– Прием-прием! – ответил Серега. – Что случилось?
– Впереди села, их будем объезжать.
– Принято.
– Ну вот… опять ходовую убивать… – пробурчал Степан, переключая передачу.
Милицейский уазик, обогнав «шевроле», выскочил вперед и припустил, увеличив скорость.
Ехать было скучно, «шевроле» прыгал по кочкам грунтовки, тарахтя двигателем. Поля да поля, поэтому Рогов все же рассказал свою историю. О том, как подобрал бывшего одноклассника на дороге и как потом тот его подставил…
Проскочив Раденск, группа снова вырулила на трассу. Теперь от Херсона их отделял только Цюрупинск – небольшой городок-спутник областного центра. Снова заскрипела рация.
– Парни, прием! Перехватили разговоры по рациям. Кажись, это те, кого мы ищем.
Степан и не ожидал, что все так удачно сложится, думал, что все будет намного сложнее. А тут такая удача!
– Ну так связывайтесь с ними!
– Ну так не тупее некоторых. Пытаемся связаться.
– Понятно. Ну а дальнейший план действий?
– Пока едем прямо. Если что-то изменится – я сообщу, – буркнула рация и отключилась.
– Ну хоть какие-то продвижки! – воспрянул духом Степан, обдумывая, где и как искать сестрицу. Да и был ли смысл? В городах такое творилось, что шансы выжить в этом сумасшествии у одинокой молодой девчонки граничили с нижней отметкой.
Хотя он же тетке с дядькой обещал, так что хоть у вояк, но поспрашивать нужно.
– Серег, запроси по рации, что там?
Парень послушно взял пластиковую коробочку, нажал на кнопку и что-то туда пробурчал – что именно, Степан не прислушивался, за дорогой нужно было следить, чтобы не угодить в очередную яму на дороге.
– Сказали, что следуем к какому-то заводу под Це… Цу… Цери…
– Цюрупинском, наверное, – подсказал Степан название городка.
– Точно! Ну и названьице.
– А что за завод?
– Не знаю…
Леса по обе стороны дороги снова сменились полем, которое в свою очередь начало плавно заболачиваться, что свойственно землям близ больших рек, таких, как Днепр. Сотни маленьких озер, речушек и ручьев, впадающих в главную водяную артерию страны, питали деревья и кустарники живительной влагой, такой дорогой в жарком климате Южной Украины.
Колонна проскочила заброшенную заправочную станцию, на которой стояли несколько пустых автомобилей и одинокий неподвижный зомби, непонятно как сюда попавший. Дальше на дорожной развязке свернули направо и уперлись в два перегородивших дорогу БТРа, на которых восседали люди в черной униформе.
Головной УАЗ, заскрипев тормозами, остановился, и из него выскочили двое парней. Водитель остался сидеть в кабине, передав по внутренней рации, чтобы Степан с Серегой не выходили и были начеку. На всякий случай.
Парни-милиционеры, вышедшие из уазика, поздоровались с встречающими их вэвэшниками.
– О чем они говорят? – ерзал на своем кресле Серега.
– Да откуда я знаю? – пожал плечами Рогов, тарабаня пальцами по рулю и пытаясь понять настроение вояк – благосклонно они отнеслись к визитерам или нет? По крайней мере, за оружие не хватались и огонь не открывали.
Мужчины снова пожали друг другу руки и разошлись.
Рация сообщила, что пока все нормально, решено ехать в лагерь.
8 апреля
11.00. Херсонское шоссе
Степан Рогов
Обратная дорога протекала веселей, да и быстрее как-то. Все же голова не была забита тревожными мыслями, наоборот, от того, что все получилось – и Женька нашлась живая и здоровая, и военные согласились помочь селянам отбиться от местных рэкетиров, да и вообще – и солнце светило радостней, и трава была зеленее. А дорога, хоть и не стала менее ухабистой, уже так не раздражала.
Женька тихо посапывала на заднем сиденье, завалившись набок, а Серега все так же глядел вперед.
– Ты чего такой напряженный? – задал вопрос Степан.
– Да не знаю… как-то не по себе, – пожал плечами парень.
– Да ну! Все же хорошо. Вон вояки на БТРе…
– Да это понятно, но как-то тревожно на душе. И не могу объяснить, почему все так. Был бы бабой – списал бы на ПМС.
Читать бесплатно другие книги:
