Психология образования человека. Становление субъектности в образовательных процессах Исаев Евгений

– оценка образовательных достижений основывается на анализе применения учащимися образовательных (ключевых, межпредметных, предметных) компетентностей.

Позитивный потенциал актуального в настоящее время компетентностного подхода заключается в том, что он не отрицает значения знаний, но делает акцент на умениях приобретать, перерабатывать и использовать полученные знания, в том числе и самостоятельно, в практической жизни. В этом случае существенным становится не то, что нового узнал ученик в школе, а чему он научился.

И все же сегодня компетентностный подход не столько конкретное решение социально-образовательных проблем, сколько удачная форма их постановки. Перечислим некоторые из них:

– усложнение систем общественного производства повлекло за собой ужесточение требований к индивидуальному действию, его разумности, гибкости, креативности, культурной оформленности, коммуникативной оснащенности;

– изменение характера труда (даже в промышленном производстве) привело к повышению роли работы со сложными знаковыми системами, необходимости освоения таких действий, как интерпретация данных, применение средств в нестандартных ситуациях и др.[28]

Таким образом, в образовании резко обозначился сдвиг целевого акцента от учебных знаний и умений к компетентности как некоторой актуальной и уже оформленной способности эффективно действовать в разнообразных социальных и практических ситуациях. В этом и состоит основной пафос компетентностного подхода в образовании. Причем этот сдвиг затронул не только выпускные классы, но и пронизал сверху донизу всю образовательную систему, включая и дошкольные звенья.

Нет смысла сейчас вдаваться в тщательный разбор конкретных компетенций (про это много пишут), обсуждать диагностические и мониторинговые системы их оценки (они уже работают), – например, проект «Определение и отбор ключевых компетенций» или международная программа мониторинга школьных достижений (PISA). Надо отметить, что и сами программы мониторинга школьных достижений, и средства его реализации заслуживают самой высокой оценки.

Давая оценку компетентностного подхода в образовании, выразим свое скептическое отношение к этому социокультурному проекту современного европейского образования. Компетентностный подход представляет собой своеобразный симбиоз первых двух подходов – знаниевого и деятельностного. Разница лишь в целевых ориентирах каждого из подходов в образовании. Компетентностный подход в образовании настаивает, что недостаточно только освоения компендиума сведений из разных наук, также недостаточно ориентироваться только на формирование общих способностей мышления и деятельности, важна их уместность, адекватность, востребованность в наличной социально-производственной практике современной цивилизации.

Подобный симбиоз обусловлен тем, что в профессиональном педагогическом сознании, как мы уже отмечали, до сих пор сохраняется все спутывающая склейка двух фундаментальных, но разных категорий: «содержание образования» и «содержание обучения». И чтобы преодолеть смешение этих понятий, необходимо наметить особый подход, который разрабатывается в рамках психологической антропологии. Этот подход можно обозначить как гуманитарно-антропологический, суть которого в том, что своими целевыми ориентирами и ценностными основаниями он полагает практику культивирования «собственно человеческого в человеке». Здесь же идеология и ценностные основания развивающего инновационного образования. Самым существенным в данном подходе является не вписывание индивида в наличный социум, а развитие его субъектности в жизни и деятельности и его личностной позиции во взаимоотношениях с другими.

3.3. Антропологический подход в определении содержания образования

В поисках оснований выбора содержания образования. Саморазвитие – цель и ценность современного образования. Антропологический потенциал деятельностного содержания. Деятельностное содержание общего образования

В поисках оснований выбора содержания образования

Выдающийся американский футуролог А. Тоффлер в своем известном произведении «Футурошок» особо подчеркивал, что один из важнейших элементов наших социальных субсистем – образование – функционирует опасным образом. То, что изучается в нашей образовательной системе сегодня, даже в лучших школах и колледжах, является безнадежным анахронизмом. Всякий, кто считает, что современные программы разумны, пусть объяснит эту разумность 14-летнему подростку. Ответы взрослых всегда уклончивы. Причина проста – современное образование является бездумным пережитком прошлого. Почему, например, обучение должно быть сформировано вокруг фиксированного круга предметов – английский, математика, экономика? Почему не вокруг периодов человеческой жизни – рождение, взросление, женитьба, зрелость, старение, – или не вокруг социальных проблем, или не вокруг значительных технологий прошлого и будущего, или других бесчисленных альтернатив? Разделение современных программ на герметично замкнутые отделы не основано на какой-либо продуманной концепции нужд современного человека»[29].

А. Тоффлер зафиксировал фундаментальную проблему психолого-педагогической науки и философии образования – оснований выбора или конструирования того или иного содержания образования. В контексте нашего подхода это вопрос о том, как возможна образовательная практика, исходным основанием и конечным результатом которой выступает человек?

Во втором томе «Основ психологической антропологии» – «Психологии развития человека» – нами была описана методологическая установка культурализма, ориентирующая на выявление механизмов преобразования культуры в мир личности. Универсальным механизмом преобразования предметных форм культуры в мир личности и порождения в процессе развития личности новых форм культуры было признано образование. Культуральная точка зрения на сущность человека и его развитие в образовании утверждает, что природа и общество, являясь фундаментальными предпосылками развития человека, не становятся прямо содержательными характеристиками ни самой его личности, ни его мира; они всегда имеют ценностную валентность и конкретно-исторический облик, обнаруживают себя как вполне определенные канонические формы культуры, для приобщения к которым всегда необходим посредник, в качестве которого может выступить знак, слово, символ, миф, Другой.

Человек имеет многообразные связи и отношения со всем универсумом человеческой культуры, и именно здесь он обретает собственно человеческое измерение и свой подлинный облик – как личность. Личностное бытие человека представляет собой ответственное принятие и следование высшим образцам совокупной человеческой культуры; переживание нравственных норм общежития как внутреннего «категорического императива»; усвоение высших ценностей родового бытия человека как своих собственных.

Вместе с тем одним из трудных вопросов методологии культурализма остается проблема оснований для ориентации человека в многообразии и иерархии культурных ценностей. В пределах самой культуры нет критериев выбора, критериев различения ценного и бесполезного, нужного и ненужного, хорошего и плохого – сколько людей, столько и мнений. Еще сложнее обстоит дело при сопоставлении ценностей различных культур: трудно (почти невозможно) договориться, какие из ценностей могут быть «общечеловеческими», чтобы стать главными критериями ценностных ориентаций в пространстве человеческой культуры. Ограниченным является и ценностный ориентир методологии культурализма – личность. Во-первых, ценность личностного бытия – это ценность европейско-христианской культуры, и в этом ее сугубая особенность. Во-вторых, личность – это не весь человек, а один из его обликов, одна из проекций наряду с другими – индивидной, субъектной, индивидуальной, универсальной.

В свою очередь существенным ограничением рассмотренных выше научно-технологических подходов выступает выведение целей (а значит, и содержания) образования из требований социума (социальный заказ); в первую очередь из потребностей государства, а не из задач становления человека в образовании. Социальный заказ ориентирован на выявление и превращение только отдельных, фрагментарных человеческих потенций в сугубо полезные ресурсы для их утилизации в том или ином социальном производстве. Несомненно, что как раз такие «человеческие ресурсы» вполне полезны для социума, но не для становления «собственно человеческого в человеке».

Утилитарно-вещный подход к человеку, к его способностям, столь очевидный и уместный в идеологии полезности, становится абсолютно неприемлемым в культуре достоинства человека. Заказ государства на образование личности не может быть абсолютным и тем более не должен противоречить целям и задачам развития человека, становления его родовых способностей. В определении целей и содержания образования антропологическая составляющая должна стать стержневой, а разработка состава и структуры содержания общего и профессионального образования должна стать результатом интеграции усилий и интересов личности, семьи, общества и государства.

Ранее (см. 2.3) – в качестве источника выявления содержания образования – рассматривалось соотношение «человек – мир». Человек как природно-общественное существо предстает в совокупности своих сущностных сил, родовых способностей, а мир как единство природы и общества выступает как универсум предметных форм культуры. Эти два полюса – предметности культуры (в широком смысле) и внутренний мир, сущностные силы человека – в образовании связаны, сопряжены в содержании образования. Содержание образования определяется, с одной стороны, предметностью осваиваемой культуры, задающей тип образования, с другой – предметностью целей и задач развития человека, задающих уровень образования.

Вектор образования в современном обществе задан целями актуализации и развития человеческого потенциала во всей полноте его проявлений. Выше было показано, что современный человек живет и действует в ситуации динамично изменяющегося мира, интенсивного наращивания новых знаний и технологий, интенсификации всех сфер жизни, выбора из многообразия ценностных ориентаций и мировоззренческих позиций, противостояния агрессивным и деструктивным воздействиям массмедиа и социума.

В образовании должны быть сформированы такие субъектные способности и качества личности, которые позволяют человеку быть адекватным требованиям современной социокультурной ситуации и в то же время способным реализовать свое человеческое предназначение. «В направлении содержания образования на смену современному критерию “обученности и знаниевой информированности по предметам” придет критерий обучаемости новому как таковому. Иными словами, в недалеком будущем реальным содержанием станет выращивание способностей, позволяющих человеку значительно увеличить скорость освоения нового, без личных трагедий менять специализации и при необходимости перепрофессионализироваться»[30]. Можно сформулировать наиболее общие требования к содержанию образования, адекватного современной социокультурной ситуации в обществе и потребностям развивающейся личности. Практика образования призвана обеспечить:

1) общее образование, позволяющее личности выстраивать жизненную перспективу в соответствии со своими возможностями и желаниями;

2) овладение учащимися современным уровнем предметных знаний и теоретическим мышлением в предметной действительности;

3) развитие деятельностных способностей школьников, освоение учащимися обобщенных способов действий, лежащих в основе высоких форм деятельности современного человека – исследования, проектирования, конструирования, организации и управления;

4) возможности перехода учащихся к индивидуальным образовательным траекториям и программам самообразования.

На каком содержании возможно достижение этих целей? В наши задачи не входит анализ всей проблематики содержания образования – она решается комплексом философских и психолого-педагогических дисциплин. Важно показать способ подхода к определению антропологически ориентированного содержания образования.

И здесь, на наш взгляд, целесообразно вернуться к рассмотренным ранее научно-технологическим подходам – когнитивно-ремесленному (знаниевому), деятельностному, мыследеятельностному, компетентностному – для выявления их теперь уже конструктивного смысла при определении содержания образования современного человека.

Никто и никогда не отрицал значения знаний и практических умений в жизни человека и в культуре и необходимости их освоения в образовании. Достижение учащимися высоких уровней в освоении предметных знаний и формирование теоретического мышления в предметных областях была и остается одной из приоритетных задач современного отечественного образования. Суть претензий к знаниевому подходу большинства исследователей связана с неправомерностью абсолютизации роли предметных, рационально-научных знаний в образовательных процессах, к утверждению знаний как основной цели и результата образования, к упрощенному пониманию сути знаний – сведению их, по сути, к информации.

Именно на критике предметных знаний как основного образовательного результата и оформился компетентностный подход. Согласно этому подходу, любая конкретная компетенция как результат образования представляет собой интегральное субъективное образование, одновременно включающее в себя когнитивный, профессионально-деятельностный, мотивационный, этический, социальный компоненты. Компетентный человек проявляет осведомленность в конкретном вопросе и успешность действия в определенной ситуации. В этом высокая прагматическая значимость и социальная востребованность компетентностного подхода в современном образовании. Вместе с тем очевидно, что утилитаризм и прагматизм не могут быть абсолютными критериями универсального образования человека, образования – через всю жизнь.

Саморазвитие – цель и ценность современного образования

Становление личностного способа жизни как высшего способа общественного бытия человека было и остается одновременно критерием качественного инновационного образования и смыслообразующей ценностью при его проектировании. Отношения отдельной растущей личности и общества не являются простыми. Однако ни одна из теорий личности не спорит и с тем фактом, что детство посвящено освоению культурного опыта поколений, передача которого осуществляется в разных обществах по-разному, но всегда при участии взрослого, более зрелого Другого.

Вне зависимости от культурных традиций в любом сообществе экзистенциальная задача становления личности состоит в необходимости обрести собственную самоценность, обосновать ее внутренне (в отношении к себе самому) и утвердить вовне (в поступках и в общении с другими людьми). Для этого в равной мере необходимы как помощь со стороны других, так и обособление от них; включенность в сообщество, однако без того, чтобы симбиотически в нем раствориться. Несмотря на всю силу зависимости от других, становление личности предполагает развитие собственной автономности, дабы индивидуальность в ее ценности смогла стать действительно продуктивной.

В построении психологической теории становления человека в образовании принципиальное значение имеет категориальная пара «естественное – искусственное». Категория «естественное – искусственное» используется применительно к сложным органическим системам и процессам (психологические процессы, антропогенез, социальные и общественные системы и т. п.). Такие системы и процессы должны рассматриваться одновременно с естественной точки зрения (как природные, стихийные, спонтанные) и – с искусственной (как специально сконструированные, созданные человеком).

В естественно протекающем процессе развития выделяют фазы рождения, расцвета, увядания. Предыдущие состояния процессов оказываются предпосылкой последующих состояний. Это происходит в результате действия естественных причин, которые являются механизмом, действующей силой развития. Развитие в его естественной составляющей осуществляется как созревание и рост – по сущности природы.

Понятие «естественное» имеет различные смыслы; оно понимается как природные, натуральные процессы роста и изменения организма человека во времени. Искусственная составляющая в этих процессах сведена к минимуму. Но естественное – это и процессы, например, психического развития, некоторые из которых стихийно развертываются в социокультурном пространстве обыденной жизни. Человек естественным образом осваивает родную речь, формы участия в семейной и общественной жизни, формы обыденного мышления, уже сложившиеся предметности истории и культуры.

Представление о развитии как искусственном процессе есть понимание развития в условиях специально и целенаправленно конструируемой, формирующей деятельности. Изменения в развитии в данном случае рассматриваются как результат детерминации упорядоченной совокупности способов и средств целевой деятельности – по сущности социума. Категория «естественное» подчеркивает внутренний источник и механизм развития. В искусственно построенном процессе этот источник имеет внешнюю природу: развитие предстает как деятельность развивания, как управляемый процесс. Различного рода деятельностные теории обучения и воспитания подчеркивают именно искусственную составляющую развития человека.

На конкретно-житейском уровне искусственным для человека выступает все то, что может быть переведено им в средство или материал для достижения собственной цели. Другими словами, искусственным по отношению к человеку выступает явление, от которого он может отстраниться и занять рефлексивную позицию, переведя тем самым явление в материал (который может исследоваться, препарироваться, уничтожаться и т. д.).

Естественными для человека являются феномены, от которых он неспособен отстраниться в любой данный момент и на любой промежуток времени. Попытки преодолеть естественные процессы, как правило, трудны или вообще невозможны. Ярким примером чисто естественных процессов могут служить переживания боли, страха, голода, жажды, сна и т. д., но также сильные эмоции и чувства: любовь, ненависть и пр.

В истории психологии выделились два подхода, две методологические установки, делающие акцент при анализе психического развития человека либо на его естественных (натурализм), либо на искусственных (социоморфизм) детерминантах. В теориях двух факторов природные и социальные детерминанты развития механически соединялись, а предпочтение одному из них отдавалось в зависимости от взглядов исследователя. Как отмечает Л.Ф. Обухова, все современные зарубежные теории детского развития «отличаются друг от друга только тем, как они трактуют взаимодействие наследственности и среды, созревания и научения, биологии и культуры, врожденных и приобретенных способностей в ходе психического развития»[31].

Введение категории «естественное – искусственное» позволяет рассматривать онтогенез человека (антропогенез) как процесс естественный и искусственный в одно и то же время. Указание на естественность процесса подчеркивает его спонтанность, эволюционность. Не все способности человека формируются и развиваются в специально организованных образовательных процессах; ряд органов телесной, душевной и духовной жизни складывается естественным путем.

В психологии образования человека как учении о становлении субъективности в универсуме образования вводится и третье представление о «развитии вообще». О развитии как о кардинальном структурном преобразовании своей собственной самости, как о сдвиге, скачке в общем ходе развития, которые не сводятся ни к процессуальным (естественным), ни к деятельностным (искусственным) характеристикам изменений. В этом случае речь идет о развитии по сущности человека – о саморазвитии как фундаментальной способности человека становиться и быть подлинным субъектом своей собственной жизни. Понимание развития по сущности человека есть представление его как одновременно естественно-искусственного или искусственно-естественного процесса, в котором природные предпосылки и социальные условия преобразуются человеком в средства саморазвития.

И с этой точки зрения подлинно развивающим образованием может считаться то и только то, которое реализует все три типа развития, центральным из которых (и в этом смысле сущностным) является саморазвитие. Антропологическая перспектива образования связана с разработкой теории и практики становления в образовательных процессах способности к саморазвитию и самообразованию. Саморазвитие – это цель и ценность антропологически ориентированного, подлинно развивающего образования.

Антропологический потенциал деятельностного содержания

В рамках антропологического подхода содержание образования человека рассматривается в перспективе становления его как универсального существа, способного к универсальному саморазвитию, а не как сиюминутно адекватного внешним обстоятельствам социального индивида.

Выращивание, образование такой сущностной способности человека возможно лишь при определенных условиях, которые натурально не существуют, их всегда необходимо создавать специально. Именно в связи с этим обстоятельством в современном образовании складывается парадигма проектирования как ключевой и фундаментальной антрополого-педагогической деятельности. В контексте социально-педагогического и психолого-педагогического проектирования, реализуемого в антропологическом подходе, центральными и системообразующими являются две предельные категории: субъективная реальность и со-бытийная общность[32].

Субъективность определяется нами как родовая специфика человека, принципиально отличающая собственно человеческий способ жизни от всякого другого. Философский анализ данной категории установил кардинальный факт человеческой субъективности: для нее не существует однопорядковых, равнозначных явлений, с которыми она находилась бы в причинно-следственных отношениях. Онтологическое своеобразие феномена субъективности состоит в самопричинении и самообусловленности, в ее отношении ко всему внешнему.

С психолого-педагогической точки зрения субъективная реальность есть интегративная характеристика человеческой реальности в целом, которая в своей онтогенетической развертке открывается как становящаяся иерархия способов самоопределения человека в мире и в самом себе. Однако самоопределение человека в мире невозможно вне сообщества людей. Человек нигде и никогда не существует до и вне его связей с другими. Живая общность, сплетение и взаимосвязь разных жизней, их внутреннее единство и внешняя противопоставленность друг другу самим этим фактом задают фундаментальное онтологическое основание принципиальной возможности возникновения человеческой субъективности, основание нормального развития и полноценной жизни человека.

Эту уникальную, внутренне противоречивую живую общность людей мы обозначаем как со-бытие. Co-бытие и есть объект развития – то, что развивается и результатом развития чего оказывается та или иная форма субъективности. Соответственно сам ход развития в онтогенезе в таком случае состоит в возникновении, преобразовании и смене одних форм совместности (единства, со-бытия) другими формами – более сложными и более высокого уровня развития.

Исходным моментом на пути создания антропологической теории образования и антропопрактики – как его концентрированного выражения – выступает анализ вопроса о формах социальных объединений в образовании, принципах их организации, динамике их развития. Смысл этого вопроса состоит в признании онтологического, сущностного статуса связей и отношений между людьми, без которых немыслимо никакое общество и соответственно само субъектное бытие человека. Антропологически ориентированное образование – это исторически новый тип образования, целевые ориентиры которого связаны с производством и воспроизводством человеческих общностей, обеспечивающих каждому возможность быть подлинным субъектом своей образовательной деятельности, а впоследствии – субъектом общественной жизни, культуры и исторического действия, субъектом собственной жизнедеятельности и собственного развития. Целостная теория включает в себя онтологию развития субъективной реальности в онтогенезе, принципы периодизации развития, механизмы становления способностей человека в образовательных процессах и на разных ступенях образования.

Таким образом, субъективность и со-бытийная общность как наиболее абстрактные (с онтологической точки зрения) и в то же время наиболее конкретные (с практической позиции) обозначения способа существования и общего принципа организации человеческой реальности как раз и являются в рамках данной работы не только концентрированным выражением антропологического подхода как такового, но и содержанием практики социально-педагогического проектирования.

При всей аксиологической и общефилософской значимости антропологический принцип не может стать эффективным средством социокультурного, в том числе социально-педагогического проектирования, если он не находит своей конкретизации по отношению к реальной человеческой жизни в рамках деятельностного подхода.

Именно сопряжение категории субъективной реальности, с одной стороны, и категории деятельности, с другой, позволяет переходить из идеального пространства полагания ценностей и смыслов в сферу практических антропологических проблем и разработок. В традициях европейской культуры деятельность рассматривается как одна из высших форм и способов бытия человека.

Деятельность есть всеобщий способ отношения сообщества людей к условиям своей жизни (вне своей конкретной результативности), всеобщая форма практики во всей ее культурно-исторической развертке; здесь деятельность – практикование самого бытия человека, деятельное преображение человеческой реальности, превращение ее в действительность. При этом необходимо учитывать два важнейших условия, при которых деятельность подлинно реальна, а не умозрительна только.

Первое: деятельность всегда субъектна. Во всякой деятельности есть свой хозяин (собственник), автор (творец) и распорядитель (организатор). Не бывает деятельности бесхозной и бессубъектной; в противном случае это просто объективированный, обезличенный процесс, типа – светает, смеркается и т. п. Второе: деятельность всегда предметна (объектна); это ее свойство указывает на то, что она всегда разворачивается в некотором уже пред-существующем пространстве, поименовать которое можно по-разному. Не бывает беспредметной и бесцельной деятельности, как может быть беспредметным простое рефлекторное движение.

Субъектность с точки зрения психологической антропологии – это предельная форма явленности человеческой реальности другим. Она всегда связана со способностью индивида превращать собственную жизнедеятельность в предмет практического преобразования, что и позволяет человеку быть действительным субъектом собственной жизни.

Сущностными свойствами этого процесса являются способности человека управлять своими действиями, реально-практически преобразовывать действительность, планировать способы действий, реализовывать намеченные программы, контролировать ход и оценивать результаты своих действий. Основным определением человека как субъекта являются его способности.

Внутреннее родство понятий «субъект» и «способности» состоит в их общей отнесенности к деятельности человека, к способам ее осуществления. Способности квалифицируют человека как субъекта деятельности. Всякая способность является способностью к чему-либо, к какой-либо деятельности. Под способностями обычно понимают свойства или качества человека, делающие его «пригодным» к успешному выполнению определенной деятельности. При объяснении природы способностей необходимо рассматривать их связи с «родовыми» свойствами человека, которые не сводятся к натуральным свойствам, а всегда имеют общественно-историческую сущность.

Деятельностное содержание общего образования

Антропологически ориентированному подходу к содержанию образования адекватны возможности деятельностного и мыследеятельностного подходов в их синтезе. Выше указывалось, что деятельностный и мыследеятельностный подходы акцентировали различные аспекты в содержании образования. Деятельностный подход настаивал на необходимости формирования у школьников высших форм мыслительной деятельности – теоретического, диалектического, творческого мышления.

Мыследеятельностный подход утверждал важность освоения учащимися средств, способов, техник работы – мыслительной и практической. В мыследеятельностном подходе речь идет о формировании общих способностей мышления и деятельности, которые и полагаются в качестве главного образовательного результата. Непротиворечивый синтез деятельностного и мыследеятельностного подходов, на наш взгляд, возможен на путях конструирования деятельностного содержания образования.

Понятие «деятельностное содержание образования» активно разрабатывается в работах современных последователей мыследеятельностного подхода (Ю.В. Громыко и др.). Основу для введения в образовательную практику деятельностного содержания образования, по мысли Ю.В. Громыко, обеспечивают два основных типа учебной деятельности – это исследовательская и проектная деятельность учащихся.

Исследование и проектирование определяются как типы мыследеятельности. «Под типом мыследеятельности мы понимаем совершенно определенную связь процессов мышления, коммуникации, деятельности, рефлексии и понимания, которая проявляется при осуществлении соответствующего типа практики – исследования, программирования, управления и т. д. Мыследеятельность есть единство указанных процессов. Тип единства, тип связи указанных процессов и определяет тот или другой тип мыследеятельности»[33]. Наряду с исследованием и проектированием выделяются также другие типы мыследеятельности – организация, руководство, управление, конструирование, программирование и т. д.

Мы полагаем, что особым типом мыследеятельности является также и учебная деятельность школьников, в том ее понимании, которое разрабатывалось в научной школе Эльконина – Давыдова. Учебная деятельность школьников определяется В.В. Давыдовым как квазиисследование, как воспроизведение в учебных формах логики научного исследования.

Основу деятельностного содержания образования в теории учебной деятельности В.В. Давыдова составляет понятие – как обобщенный способ действий в определенной предметной области. Осваивая способы деятельности, стоящие за каждым из предметных понятий, школьник продвигается в освоении содержания учебного материала. Для построения деятельностного содержания образования необходимо, чтобы способы деятельности выступили для учащегося предметом освоения. Способ деятельности, являющий собой механизм и основу понятия, может быть освоен в специально построенной учебной деятельности. Систематически вовлекаясь в выполнение учебных действий по освоению предметных понятий, учащийся осваивает и структурные элементы учебной деятельности, осваивая тем самым деятельностное содержание образования.

Нормативная структура человеческой деятельность может войти в состав содержания образования только при условии, когда она становится предметом рефлексии в учебной ситуации. В рефлексии собственных размышлений и собственных практических преобразований некоторой предметности выделяется и фиксируется общий способ решения целого класса познавательно-практических задач. Когда ребенок действительно включен в учебную работу и осознает, как он эту деятельность выполняет и какие средства использует для ее построения и организации, то тем самым он осваивает смысловые, целевые и структурные составляющие учебной деятельности, что и составляет ее деятельностное содержание. Именно в системах рефлексивного мышления деятельностные процессы превращаются в содержание образования, при освоении которого становится и развивается индивидуальная субъектность учащегося.

В настоящее время одной из центральных задач образования молодого поколения становится подготовка людей, готовых к проектированию и осуществлению своих проектов в широком диапазоне деятельности: от организации малого бизнеса до проектирования перехода экономики на новые принципы, от налаживания современных технологий до формирования прорывных наукоемких проектов. Для решения этих задач помимо предметного знания необходимы знания о деятельности, в том числе о том, как может быть организована проектная деятельность, закладывающая основания для новых, ранее не существовавших объектов.

Есть целый ряд компетенций и способностей, которые могут быть сформированы только при помощи проектной деятельности. К ним относятся способности самоопределения, анализа ситуации, постановки цели, разработки схематического представления проекта, практической деятельности по реализации проекта. Введение проектной деятельности в содержание образования позволяет учащимся получить опыт участия в постановке проектных задач, в их корректировке и реализации и т. д. Обучение проектированию является обучением одной из форм работы с будущим. Участие в проектах ведет к преобразованию установок человека, его интересов и возможностей – у учащегося, успешно прошедшего обучение проектированию, складывается особое «проектное сознание» (Ю.В. Громыко).

Включение учащихся на разных возрастных ступенях в исследовательскую деятельность позволяет воспроизводить и культивировать уже в школе разные формы высокого интеллектуального труда. Обсуждение с учащимися границ их знания и незнания, а также границ современного знания и незнания, введение учащихся в мир парадоксов выводит их на передний план порождения человеческого знания. В исследовательской деятельности осуществляется обучение школьников операциям и процедурам исследования, формируются способности, позволяющие работать с живым знанием, а не с отчужденной информацией.

В деятельностном содержании образования качественно меняется роль и значение предметных знаний. Освоение учебных предметов (родного и иностранного языков, информатики, математики, физики, истории, литературы и т. д.) ставит своей целью воспроизводство основных научных достижений человеческого общества, формирует определенную картину мира, общее мировоззрение. Заложенные в предметном образовании операторные системы – система построения выводов, порядка анализа событий, вычислительные методы – задают твердую основу для развития теоретического мышления и делают возможным инженерное знание.

Динамика изменений современного мира предполагает усвоение учащимися не столько определенного количества материала по той или иной дисциплине, сколько овладение базовой ориентационной схемой в той или иной предметной области. Ориентационные схемы необходимо разрабатывать: 1) в рамках каждого отдельного предмета, 2) в рамках тех или иных «родовых» совокупностей предметов, 3) в рамках целых областей знания и, наконец, 4) в рамках общего свода знаний, накопленных человечеством за время своего существования. Ориентационные схемы в первую очередь призваны сформировать у человека общее видение предметной области, ее ключевых методологических проблем и перечня подходов и традиций, которые по-разному интерпретируют эти проблемы. Таким образом, на сегодняшний день основным направлением работы с предметными знаниями должен стать принцип формирования ориентационных схем в той или иной предметной области и определение качественного минимума содержательных контекстов, позволяющих данную схему сформировать.

В свете представленной логики становится очевидным, что главной способностью при работе с предметными знаниями оказывается способность к освоению нового «под возникшую проблему или задачу». Безусловно, разработка таких ориентационных схем представляет собой весьма непростую методологическую и педагогическую задачу. Однако именно этот подход к трансформации современного предметного знания представляется наиболее актуальным и имеющим практически неограниченные по времени перспективы.

Последовательная реализация антропологического подхода при разработке деятельностного содержания образования предполагает решение вопроса о соотношении проектной и исследовательской деятельности с предметным обучением. Включение проектного содержания в существующее содержание образования может строиться либо как пронизывание его проектной деятельностью – как методического принципа построения занятий с предметным содержанием, либо как полагание предметной деятельности в качестве исходной и включение предметных знаний в качестве обеспечивающих проектную деятельность.

В первом случае основой мировоззрения является система знаний об устройстве предметного мира, и проектирование – одно из средств развития и совершенствования данной предметной действительности. При этом разные предметные действительности выступают либо как автономные, либо как обслуживающие (как математика в физике или химия в биологии). Во втором случае основой мировоззрения является Мир – как пространство человеческой деятельности. Соответственно разные предметные действительности, выстроенные в ходе истории мышления, начинают рассматриваться как области человеческой деятельности, которые могут конфигурироваться при решении сложных практических задач.

На наш взгляд, второй случай выступает как альтернатива современному предметному образованию и имеет неоспоримые преимущества перед первым. Фундаментальные знания о мире, о современном обществе, о мире профессий в концентрированном выражении могут быть переданы учащимся по преимуществу при включении их в процессы исследования и проектирования. Именно эти процессы являются переорганизующими инертный слой относительно устоявшихся предметных знаний, и в этом смысле они могут рассматриваться как особое содержание образования, резко расширяющее контур инновационных образовательных технологий.

Методологическая рефлексия

Вопросы и задания для обсуждения и размышления

1. В чем состоит внутренняя связь культуры и образования? Как вы понимаете словосочетание «культура образования»?

2. Почему взгляды С.И. Гессена на проблему связи образования и культуры не потеряли своего значения?

3. Какие общественные институты наряду с образованием выполняют миссию трансляции культурно-исторического наследия? В чем их отличие от образования?

4. Почему знаниевый подход к определению содержания образования так долго сохраняет свои позиции?

5. В чем сходство и различие деятельностного и мыследеятельностного подходов к определению содержания образования?

6. В чем причина популярности компетентностного подхода в образовании? Для какого вида образования компетентностный подход безусловно актуален?

7. Выделите достоинства и ограничения парадигмы культурализма в образовании.

8. В чем специфика антропологического подхода к определению содержания образования?

9. Возможен ли синтез основных подходов к определению содержания образования?

10. Почему именно деятельностное содержание образования адек ватно антропологическому подходу в образовании?

Темы рефератов и курсовых работ

Образование как механизм культурно-исторического наследия.

Основные подходы к определению содержания образования.

Знаниевый подход к определению содержания образования.

Деятельностный подход в образовании.

Мыследеятельностный подход к определению содержания образования.

Компетентностный подход в образовании.

Парадигма культурализма в образовании.

Антропологический потенциал деятельностного содержания образования.

Рекомендуемая литература

Основная

Громыко Ю.В. Новое содержание образования. Формирование научности XXI века в образовании. М., 2001.

Громыко Ю.В. Педагогические диалоги. История разработки деятельного содержания образования. М., 2001.

Давыдов В.В. Виды обобщения в обучении. М., 2000.

Днепров Э.Д. Образование и политика. Новейшая политическая история российского образования: В 2 т. Т. 2. М., 2006.

Российское образование – 2020: Модель образования для экономики, основанной на знаниях / Под ред. Я. Кузьминова, И. Фрумина. М., 2008. Слободчиков В.И. Очерки психологии образования. Биробиджан, 2005.

Дополнительная

Асмолов А.Г., Бурменская Г.В., Володарская И.А., Карабанова О.А., Салмина Н.Г. Культурно-историческая системно-деятельностная парадигма проектирования стандартов школьного образования // Вопросы психологии. 2007. № 4. С. 16–23.

Гессен С.И. Основы педагогики. Введение в прикладную философию. М., 1995.

Краевский В.В. Содержание образования. Вперед к прошлому. М., 2000.

Леднев В.С. Содержание образования. М., 1989.

Мониторинг учебно-предметных компетенций в наальной школе / Под ред. П.Г. Нежнова, Б.И. Хасана, Б.Д. Эльконина. М., 2007.

Очерки системной педагогики: Сб. науч. тр. / Коллектив авт.; Под ред. Р.А. Лачашвили. М., 2008.

Содержание профессионального образования в условиях информационной среды / Под науч. ред. И.С. Павлова. М., 2004.

Тоффлер А. Футурошок. М., 1994.

Хуторской А.В. Современная дидактика. СПб, 2001.

Щедровицкий Г.П. Философия. Наука. Методология. М., 1997.

Глава 4. Образование – всеобщая форма развития человека

4.1. Онтология развития человека в пространстве образования

4.2. Сопряженность ступеней развития и ступеней образования

4.3. Проблема преемственности в образовании и развитии

4.4. Возрастно-нормативные модели развития

4.1. Онтология развития человека в пространстве образования

Онтология человеческой реальности. Антропологическая теория развития. Соотношение категорий «развитие» и «образование»

Онтология человеческой реальности

Антропологический подход в образовании, идеология развивающего образования требуют выявления и описания категорий, удерживающих сущность и полноту человеческой реальности, закономерности ее развития в онтогенезе, условий становления в образовательных процессах. В первую очередь необходимо подчеркнуть специфику антропологического подхода к психологии человека. Образование выступает всеобщей формой становления человека в пространстве культуры и времени истории, способом обретения человеком тех способностей, которые позволяют ему быть человеком, а часто и отстаивать свою человечность. Ответ на вопрос о собственно человеческом в человеке, а следовательно, о цели образования человека, содержится в психологической антропологии, в ее составной части психологии человека.

Классическая психология своим предметом имеет психику человека и мало что говорит о самом человеке. Психологическую антропологию интересует прежде всего сам человек, его психология, а не его психика как таковая. Зафиксируем принципиальное различение «психологии человека» – как психологического учения о становлении и развитии человека в интервале его индивидуальной жизни – и «психологии психики» – как специальной науки о психических явлениях в живой природе, в том числе и у человека.

В целом ряде современных научных исследований достаточно убедительно было показано, что изначально в самом своем существе «психическое» есть всего лишь один из общих естественных процессов в живой природе. И с этой точки зрения психика человека и психика животного в определенной степени могут рассматриваться в одном смысловом ряду.

С классической, научно-рациональной точки зрения психикаэто инструмент, механизм, во-первых, отражения объективной, противостоящей человеку и независимой от него действительности, а во-вторых, это механизм адаптации индивида к этому же объективному миру. Классическая, естественно-научная психология – это не учение о душе и душевных явлениях; это учение о психике как свойстве высокоорганизованной материи, в частности мозга. Все другие характеристики человека, считающиеся психическими, – личностные, духовные, нравственные и др., – невыводимы из отражательных и адаптивных функций психики; относительно последних эти характеристики имеют не естественный, а сверхъестественный статус. Психика не имеет личности и сама себя не развивает.

Но даже если стать на точку зрения классической психологии, что психика – это одно из свойств природы человека, то по самой логике рассуждения, чтобы понять это свойство, необходимо иметь хотя бы минимальное представление о сущности того, свойством чего психика является. И здесь выбор жесткий: психика либо свойство высокоорганизованной материи, либо свойство человека. Во втором случае психология должна строиться как психологическая антропология, способная выстроить свое представление о сущности человека, чтобы что-то определенно говорить о его свойствах, в том числе и о его психических свойствах.

Главный вопрос психологической антропологии: как – в свете именно психологической теории – возможен человек по сущности своей, которая не есть совокупность его отдельных проекций, сколь бы значимы и богаты они ни были? И в чем эта искомая психологическая сущность? Речь, таким образом, должна идти о сугубой предметности психологии человека, которая не сводится ни к содержанию психического (множеству его функций и свойств), ни к формам его организации (многообразию процессов и структур).

Нами уже проводилось развернутое обоснование такого специального предмета психологии человека, как человеческая субъективность. Именно субъективная реальность («внутренний мир», «индивидуальность», «самость» и др.) является ключом в поиске оснований и условий становления собственно человеческого в человеке в пределах его индивидуальной жизни. Категория субъективности – это та основа, которая позволяет развернуть и панораму, и перспективу наших представлений о человеке, становящемся и определяющемся в мире; о человеке, обретающем образ человеческий во времени не только личной биографии, но и мировой истории, в пространстве не только наличной цивилизации и сознания, но и универсального мира культуры во всех ее измерениях[34].

Итак, субъективность есть первая предельная категория антропологической парадигмы, позволяющей позитивно строить теоретические основы и задавать действительную предметность именно психологии человека. Следующий шаг – это выявление и категориальное оформление специфики бытия человека. Прежде всего, необходимо аксиоматически утвердить, что человек – это существо сознательное, способное отдавать себе отчет о самом себе (т. е. рефлексивное), и деятельное (способное к осознанному преобразованию). С.Л. Рубин штейн одним из первых указал, что именно сознание и деятельность есть основополагающие характеристики человеческого существования, конституирующие саму его человечность. С появлением человека в мире сама Вселенная обретает осознанный и действительный характер.

Несомненно, что эти две фундаментальные «опоры» бытия человека в мире, столь убедительно утвержденные в свое время С.Л. Рубинштейном, резко проблематизировали отражательно-познавательный образ психики в традиционной психологии. Сознание переставало быть лишь совокупностью знаний человека о мире (наиболее фундаментальная критика подобной позиции содержится в работах В.П. Зинченко, М.К. Мамардашвили и А.М. Пятигорского); соответственно и деятельность как научно-психологическая (объяснительная) категория переставала отождествляться с разными формами активности человека. Онтологический статус сознания и деятельности человека не позволял исследователю успокаиваться на бесчисленном множестве рассудочно-феноменологических банальностей, выдаваемых за объективные их характеристики.

Однако, как известно, наличие двух опор любую вещь делает принципиально неустойчивой. На этом моменте следует остановиться особо. Среди множества характеристик человеческой жизни недостаточно, на наш взгляд, учитывается одно фундаментальное обстоятельство (вернее, оно учитывалось, но из него не делали основополагающего вывода); это то, что живет человек прежде всего в системе реально-практических, живых, а не абстрактно-социальных связей с другими людьми. Нигде и никогда мы не увидим человека до и вне его конкретных связей с другими – он всегда существует и становится в общности и через сообщество.

Еще К. Марксом было показано, что родовой, всеобщий характер человека и его деятельности имеет своим реальным источником и эквивалентом общественность человеческого отношения к миру. «Общественность — это не обобщение сходного в индивидуальных человеческих отношениях к действительности, а исходное реальное основание, которое выражает человеческую природу как таковую». И далее – «общественность не менее реальна, чем индивиды, хотя сама по себе она не действует, не производит, но представляет собою способ деятельности, аккумулированный конкретными субъектами и реализуемый ими (курсив. – Авт.[35]. Именно «общественность», а с нашей позиции – со-бытийная общность людей, есть онтологическое основание человечности человека, а не простое многообразие форм коллективности или совместной деятельности как частных обликов этой общности.

Рис. 5. Схема онтологических оснований человеческой жизни

Итак, общность, сознание и деятельность являются предельными категориями, не выводимыми ни из каких других; они являются всеобщими способами бытия человека, основаниями его жизни, задающими и весь универсум собственно человеческих характеристик этого бытия.

Важно специально подчеркнуть, что все три основания взаимно полагают друг друга, здесь – все во всем; они одновременно являются и следствиями, и предпосылками друг друга, сохраняя при этом свою сугубую специфику. Поэтому неправомерно, например, выводить специфическую природу человека из труда, как это делали марксисты, так как труд вне социальных форм жизни человека и объемлющих его форм сознания немыслим. Даже в своей сугубо индивидуальной форме социальность и осознанность деятельности обнаруживаются в способах действия, мышления, отношений, которые не являются изобретением отдельного индивида, а оказываются уже освоенными способностями других людей; теми способностями, которые отложились и фиксировались в предметах культуры, в орудиях и механизмах, в языке обыденной и необыденной жизни.

Антропологическая теория развития

В основу построения теории общего хода развития человека — как субъекта собственной жизни – были положены две предельные категории: субъективная реальность и со-бытийная общность, одновременно схватывающие разные стороны этого развития. С генетической точки зрения, чтобы понять, что это такое, необходимо объяснить и показать ход его становления, ответить на главные вопросы: из чего и как это нечто становится? Поиск ответов именно на эти вопросы определяет постановку и центрального вопроса всего генетического анализа: Что развивается? Что является объектом развития?

Непосредственно с этим центральным вопросом связаны и другие – более конкретные: из чего развивается (предпосылки и условия)? Что преобразуется в развитии (структура объекта)? Как осуществляется развитие (исходные противоречия, механизмы и движущие силы)? Куда и во что нечто развивается (направление, формы и результаты развития)? Все перечисленные категории в своей совокупности и при соответствующем их содержательном раскрытии позволяют достаточно полно воспроизвести ход развития того или иного интересующего нас объекта, а значит, познать (понять) его природу.

Первый шаг в поиске достаточно содержательных и адекватных ответов на эти вопросы – определение исходной ситуации, пространства развития, того источника, отправляясь от которого возможно выстроить и то, что развивается, и проследить, как осуществляется это развитие. Действительная ситуация развития, где впервые зарождаются специфически человеческие способности, «функциональные органы» субъективности (во всех ее измерениях), позволяющие человеку однажды действительно и самому «встать в практическое отношение» к своей жизнедеятельности, есть со-бытие. Со-бытие и есть то, что развивается, результатом развития чего оказывается та или иная форма субъективности. Соответственно сам ход развития в таком случае состоит в возникновении, преобразовании и смене одних форм совместности (единства, со-бытия) другими формами – более сложными и более высокого уровня развития.

Изначально процесс становления субъективности осуществляется в общественно заданных видах образовательных процессов или в общественно заданном способе образования человека (обретения им образа человеческого), становления его культурно-историческим субъектом; причем само развитие и нетождественно ни взращиванию, ни формированию, ни обучению, ни воспитанию, и непараллельно им. Тот или иной тип образования оказывается формой, в которой осуществляется и результируется процесс развития, он же задает и общее направление самому этому процессу.

В европейской образовательной традиции особой ценностью и в то же время вектором развития является движение в сторону самостоятельности: в сторону образования само-деятельного, само-сознающего, само-устремленного (предельно индивидуализированного) существа, способного с некоторого момента к саморазвитию. Именно эта общественно-культурная, духовная ценность определяет ту программу действий взрослого, с которой он и входит в со-бытийную общность с ребенком.

Взрослый входит в со-бытие как живой носитель существующей возрастной стратификации, символизации мира и его духовных смыслов, которые оказываются для него особой матрицей тех действий, с помощью которых он и самоопределяется в со-бытии с другими – как взрослый.

В свою очередь ребенок вначале входит в со-бытие своей органичностью (живой пластичностью), можно сказать – предельной неопределенностью, незаданностью того или иного способа бытия, незаданностью своих способностей. Требуется длительный процесс конвергенции, сворачивания «чистой» потенциальности в точку (обретение души), с которой только и возможно становление авторства и универсальность само-развития. Во встрече пластичной органичности и действенной программы в со-бытии одного человека с другими и происходит обретение индивидуальных способностей (как содержаний индивидуальной психики) и сменяющихся форм общности, обретение все большей свободы от своей незаданности и все большей свободы для своей собственной определенности и укорененности в человеческом сообществе.

Структура любого человеческого объединения может быть описана через понятия связи и отношения. Понятие «отношение» возникает как результат соотнесения двух субъектов по выбранному (или заданному) единому для них основанию. В свою очередь «связь» – это вырожденное отношение, при котором изменение одних явлений есть причина изменений других; связь – это взаимозависимость явлений, неразличимых в пределах самой связи. В развивающихся социальных объединениях происходит постоянное преобразование связей и отношений, их взаимопревращение друг в друга. Наличие и сам характер связей двух и более людей, динамика преобразования этих связей в систему предметных отношений образует подлинную ситуацию развития, искомое единство исходных предпосылок развития.

Движущую силу процесса развития субъективной реальности составляют процессы обособленияотождествления. Обособление фиксирует процесс отделения ребенка от взрослого, при котором происходит преобразование связей в отношения, обеспечивая тем самым становление и развитие органов субъективности, внутреннего мира ребенка. В процессе отождествления происходит порождение новых связей, обеспечивающих новую форму единства ребенка и взрослого и тем самым приобщение его к общечеловеческим формам культуры.

Единство и противоположность обособления и отождествления и есть постоянно действующее, живое противоречие со-бытия, задающее и направляющее весь ход становления и развития человеческой субъективности, есть общий механизм этого развития. Выработка новых средств в одном процессе становится предпосылкой разворачивания другого, и наоборот; важно, что, пока свершается развитие, исходное противоречие не может разрешиться конечным образом.

Конкретными механизмами развития являются процессы подражания и рефлексии. Подражание обеспечивает связь, единство участников со-бытия в общем для ребенка и взрослого содержании. Посредством подражания ребенок осваивает культурные образцы и нормы поведения и деятельности. Посредством рефлексии ребенок превращает общее содержание в индивидуальную способность. Сопряженная работа двух механизмов приводит к тому, что результаты подражания – как способа внешнего отношения к жизнедеятельности в целом (к со-бытию) – рефлексией превращаются в отношения внутри индивидуальной жизни.

Соотношение категорий «развитие» и «образование»

Положение о том, что образование является всеобщей формой развития человека, для отечественной психологии и педагогики стало фактически аксиоматичным. Это положение выступало отправным моментом для всех исследований проблемы развивающего обучения, а впоследствии – развивающего образования. Вместе с тем данное положение в традиционной (отечественной) педагогической психологии редуцировалось до формулы «усвоение общественно-исторического опыта – как всеобщий механизм психического развития»: образование сводилось к усвоению культурного опыта, а развитие человека – к психическому развитию. Предельная редукция – усвоение и есть развитие.

Социокультурный опыт понимался теоретиками педагогики и педагогической психологии как совокупность эталонов и норм общественно-исторического опыта, оформленных в образовании как система готовых знаний и умений. Культурно-исторический подход в его традиционном варианте – это теория воспроизводства в образовательных процессах исторически зафиксированного опыта человечества. Ведущая роль во взаимодействии ребенка и взрослого отводится взрослому: взрослый управляет, руководит воспроизводящей (игровой, учебной и т. п.) деятельностью ребенка, а ребенок принимает задачи, следует указаниям, исполняет его предписания. Так понимаемое и организуемое обучение (образование), взаимодействие ребенка и взрослого не объясняет механизмов возникновения нового опыта, становления творческих возможностей ребенка, практически не оставляет места для саморазвития, самоопределения личности, проявления ее автономии и самодетерминированной активности.

Напомним, что еще в 80-х гг. XX столетия выдающийся отечественный психолог В.В. Давыдов ключевую проблему тогда еще развивающего обучения видел в разрешении вопроса, что конкретно развивают данные виды обучения и соответствует ли фактическое развитие возрастным возможностям ребенка? По мнению В.В. Давыдова, дальнейший анализ проблемы развивающего обучения предполагает конкретно содержательный ответ на следующие вопросы: 1) каковы главные психологические новообразования, которые возникают и формируются в данном возрасте, 2) какова ведущая деятельность данного возрастного периода, определяющая возникновение соответствующих новообразований, 3) каковы содержание и способы осуществления этой деятельности, 4) каковы ее взаимосвязи с другими видами деятельности, 5) с помощью какой системы методик можно определять уровни развития соответствующих новообразований, 6) каков характер связи этих уровней с особенностями организации ведущей деятельности и смежных с нею других видов деятельности[36]. На наш взгляд, конкретно содержательный ответ на поставленные вопросы возможен только лишь в рамках антропологического подхода в образовании.

Диалектика соотношения двух фундаментальных категорий – в данном случае: образование – форма, развитие – содержание – продолжает оставаться далеко не проясненной. Вообще, форма полагает и определяет (полагает пределы) содержание; в свою очередь содержание буквально нащупывает, ищет свою адекватную форму. В исторически недавнее время, а в некоторых случаях и по сей день, соотношение этих двух категорий прочитывалось двояко. В одних культурных обстоятельствах, когда развитие понималось как естественный, спонтанный процесс, разворачивавшийся во времени по собственным законам, образование лишь частично использовало потенциал данного процесса для решения своих социокультурных задач.

В других социально-культурных обстоятельствах (здесь наиболее характерен опыт социалистического строительства в СССР), когда довлел пафос проектирования, строительства нового общества, нового образа жизни, нового человека, развитие стало пониматься как продукт, заранее полагаемый результат усвоения специально отформатированного общественно-исторического опыта. Специально отформатированный общественно-исторический опыт и был содержанием образования. Надо сказать, что «оба уклона – хуже»: и пафос спонтанейного развития, и пафос фабрикации индивида с заданными качествами.

Только с момента постановки вопроса о различении собственного содержания образования и собственного содержания развития оказалось возможным продуктивно обсудить проблему соотношения этих категорий[37].

Очевидно, что образование, понимаемое как абсолютная детерминанта процессов развития, и образование – как более или менее успешный процесс окультуривания натуральных, «сырых» процессов созревания (как спонтанное развитие) – имеют разные содержания. В свою очередь интерпретация категории развития как всеобщего принципа существования действительного мира и человека, как реального процесса изменений и преобразований в них, как абсолютной ценности европейской культуры (развитие как саморазвитие) с той же очевидностью полагает разное и специфическое содержание данной категории.

Перспективное разрешение реального, живого противоречия формы и содержания – образования и развития – возможно лишь в понятийном поле такой синтетической категории (И. Кант), как развивающее образование. Здесь возможно сразу же удержать и все смыслы процессов развития – по сущности природы, по сущности социума, по сущности человека – и поставить им в органичное соответствие такое представление, как полное образованиеосновное и восполняющее (дополнительное, укладное, специальное).

В проектировании и реализации развивающего образования сопряжение двух принципиально разных содержаний – содержание образования и содержание развития – возможно при ответе на два фундаментальных вопроса:

1) что развивается в образовании? (если оно действительно развивающее и является всеобщей культурно-исторической формой развития человеческих способностей);

2) что образуется в развитии? (если принцип развития является главной доминантой и смыслом современного российского образования).

Психологически обоснованный ответ на эти вопросы возможен: во-первых, при точном определении объекта развития, при указании субъекта образования, при описании логики, динамики, норм и периодизации развития, а более конкретно – при конструировании представления о возрастно-нормативных моделях развития на разных образовательных ступенях, о нормативных моделях образовательного процесса и профессиональной педагогической деятельности на этих ступенях.

4.2. Сопряженность ступеней развития и ступеней образования

Саморазвитие – принцип периодизации развития человека. Ступени развития – культурогенез человеческих общностей. Ступени образования – культурная форма онтогенеза

Саморазвитие – принцип периодизации развития человека

Желание обобщить современные знания о стадиальности психического развития человека в единой периодизации, схватывающей как разные стороны процесса развития, так и его механизмы, не оставит психологов до тех пор, пока подобная синтетическая картина не будет построена. Для психологии развития инструмент такой универсальности мог бы выполнять ту же роль, что эволюционное древо в биологии или таблица Менделеева в химии: роль предсказателя пустот. Если общая карта развития будет построена, психологи и педагоги смогут увидеть белые пятна, пустоты в том культурно-образовательном пространстве, которое они строят для обеспечения оптимальных (с точки зрения определенных культурных ценностей) путей развития для людей разных возрастов.

Наиболее основательно и последовательно попытки создания таких всеобъемлющих «карт психического развития» за последние полвека предпринимались дважды. Западная психология лучше всего знакома с концепцией Э. Эриксона, русская (советского периода) – с концепцией Д.Б. Эльконина, которая в концентрированном виде выражает исходные идеи Л.С. Выготского. Вопросы возрастной периодизации развития разных сторон психического подробно рассматривались также в работах учеников и последователей Л.С. Выготского (А.Н. Леонтьев, Л.И. Божович, В.В. Давыдов, М.И. Лисина, А.В. Петровский и др.).

Центральным в периодизации Э. Эриксона является понятие идентичности (субъективное чувство непрерывной самотождественности), в периодизации Д.Б. Эльконина – ведущей деятельности (деятельности, в которой формируются важнейшие для данного возраста психические новообразования). Не будем сейчас углубляться в вопрос, почему западная парадигма развития акцентирует преимущественно внутренние источники и движущие силы развития, а русская – внешние; несомненно, здесь сказались главные ценностно-смысловые детерминанты двух типов цивилизации. Отметим лишь следующее неслучайное обстоятельство.

Более чем тысячелетняя полемика об отношении внешних (средовых) и внутренних (имманентных) источников психического развития напоминает обсуждение роли правой и левой ноги в ходьбе (заметим, что аналогичный смысл имеет и полемика о роли «биологического» и «социального» в природе психического). Никто не утверждает, что для ходьбы нужна только правая или только левая нога, однако всякая теория психического развития «хромает», если делает слишком сильный акцент на одном из факторов развития. И этим недугом страдает как теория Э. Эриксона, которая не дает достаточных оснований для проектирования развивающих образовательных пространств, обеспечивающих позитивное разрешение каждого возрастного противоречия, так и теория Д.Б. Эльконина, в которой слишком велик зазор между проектируемой ведущей деятельностью и «планируемыми» психическими новообразованиями, с одной стороны, и фактическим уровнем общего психического развития в том или ином возрастном интервале – с другой.

Несбалансированность и неполнота двух ведущих теорий психического развития, строящих свои периодизации на вполне определенном, но все-таки ограниченном наборе базовых понятий, повлекла за собой попытки создания принципиально эклектичных теорий, которые представляли собой своеобразную мозаику из частных теорий развития отдельных психических реалий (Г. Дюпон, К. Китченер, Л. Кольберг, Ж. Пиаже, Р. Селман и др.). Наиболее известные попытки Дж. Ловингер и Р. Хавигхерста построить мозаичную картину периодов развития путем механического соединения отдельных, уже изученных сторон онтогенеза психического представляются методологически обреченными, ибо сколь угодно полная сумма позитивных знаний о развитии не обладает объяснительной и предсказательной силой, если не содержит представления об исходном объекте (единице) развития и принципе его периодизации (что развивается? и как развивается?)

Иначе говоря, в основу теории общего психического развития и соответствующей ей периодизации должна быть положена предельная категория, одновременно схватывающая две стороны развития – его объект и источник (а также движущие силы, исходные противоречия, механизмы, направление, формы и результаты развития). Таким предельно общим понятием, позволяющим развернуть теорию развития субъективной реальности и его периодизации в онтогенезе, в психологической антропологии является, как указывалось выше, понятие со-бытийной общности, внутри которой и образуются собственно человеческие способности, позволяющие индивиду, во-первых, входить в различные общности и приобщаться к определенным формам культуры, а во-вторых, выходить из общности, индивидуализироваться и самому творить новые формы, т. е. быть само-бытным.

С точки зрения такого понимания источников психического развития его нормативная периодизация должна представлять собой разноуровневую матрицу – своеобразную карту человеческих общностей, внутри которых только и могут быть достигнуты различные уровни развития всех психических функций, необходимых для пребывания внутри этих общностей, их преобразования и построения новых[38]. Рассмотрим те имплицитные представления о нормальном развитии, которые лежат в основе разработанной схемы периодизации развития субъективной реальности в онтогенезе.

Первое представление наиболее жестко было сформулировано Э. Эриксоном: схема периодизации не должна походить на цепочку формальных временных отрезков, следующих друг за другом; периодизация – это эпигенетический ансамбль, в котором одновременно со-присутствуют все возраста. Ни один прожитый человеком возраст не кончается в том смысле, что ни одно кризисное противоречие возраста не может быть окончательно разрешено прижизненно. Так, складывающееся в детстве базисное доверие, открытость миру, самостоятельность, инициативность и все прочие основные направления развития заново подтверждаются при освоении человеком каждой следующей новой общности и новой деятельности.

Следующее усложнение схемы периодизации обусловлено тем, что последовательность возрастов и порядок их смены не есть непреложный закон развития каждого человека. Во-первых, в любой точке развития существует возможность выхода на плато обыденного функционирования и даже возрастного регресса (недаром мы говорим о вечных юношах и седовласых младенцах). Во-вторых, личная биография, заведомо не совпадающая с нормативным представлением о развитии, открывает возможности не только для остановки и регресса развития, но и для трансцендирования собственного возраста (мы говорим об отроках, мудрых как старцы, или взрослой ответственности иных юношей). И, наконец, необходимо строго оговорить, в каком смысле данную схему периодизации развития можно полагать в качестве нормативной схемы.

Понятие «норма» употребляется здесь не как характеристика среднестатистического уровня развития в какой-либо возрастной группе, но как указание на высшие возможности достижений для данного возраста. Поэтому, чем выше мы восходим по лестнице возрастов, тем реже имеем возможность непосредственной встречи в реаль ной жизни заданных возрастных характеристик.

Так, примером нормы позднего возраста могут служить лишь редчайшие, уникальные биографии: жития святых, подвижников веры; но и в реально-обыденной жизни таким очевидным примером может считаться, например, жизнь Альберта Швейцера, Яноша Корчака, вмч. Елизаветы, доктора Гааза – людей, сменивших заслуенную славу выдающихся деятелей, мощно укорененных в определенном социокультурном и социопрофессиональном сообществе, на безвестное служение ценностям онтологическим, не принадлежащим никакому отдельному человеческому сообществу, существующему в конкретном времени истории и пространстве культуры. Именно про таких людей говорят: человек на все времена!

А главное, рассматриваемая нормативная периодизация описывает только тот вектор развития, который направлен на саморазвитие человека, т. е. на становление субъекта, хозяина и автора собственной биографии. Здесь саморазвитие понимается как сознательное изменение и (или) столь же сознательное стремление сохранить в неизменности собственную самость (русский эквивалент субъектности). Саморазвитие и есть принцип периодизации развития субъективной реальности, адекватный базовым ценностям европейской культуры.

Понятно, что даже в рамках европейской (христианской) культуры саморазвитие, восходящее к преодолению границ собственной единично-уникальной самости, не единственно возможный и даже не самый распространенный вектор становления личностного способа бытия. Поэтому нормативной рассматриваемая схема периодизации является лишь для тех, кто полагает нормой саму ценность саморазвития.

Ступени развития – культурогенез человеческих общностей

Каковы же основные человеческие общности, через которые проходит развитие человека как их субъекта – участника и творца?

Каждая человеческая общность осуществляет определенную совместную деятельность, характеризуемую прежде всего содержанием этой деятельности, ее предметом. Способ «совместного держания» (со-держание) этого предмета, т. е. характер распределения обязанностей, система взаимных ожиданий партнеров и определяет форму совместности, характерную для данной общности.

В построении любой человеческой общности участвуют по крайней мере двое, и смена формы и содержания общности сопровождается сменой партнера. Эта смена не обязательно означает, что новая общность строится с новым человеком (людьми). Это может быть тот же самый человек, например мама, но в новой жизненной позиции. В схеме периодизации обозначены базисные общности или ступени развития человека как субъекта собственного развития. Кратко охарактеризуем их содержание, форму и тип партнерства.

На первой ступени (от рождения до года) ребенок вместе с родным взрослым (биологической матерью или человеком, выполняющим родительскую функцию) начинает строить общение, сначала не опосредствованное культурными орудиями, предметами, знаками. Эта уникальная, в силу своей непосредственности, общность, выстраиваемая в живой телесности партнеров общения, названа ступенью оживления не только в честь знаменитого «комплекса оживления» – главного эмоционального центра этой ступени.

Эпохальным культурным событием этой ступени развития субъектности является то, что ребенок осваивает собственную телесную, психосоматическую индивидуальность, вписывая себя (руками взрослого) в пространственно-временную организацию общей жизни семьи. Кардинальное приобретение данной ступени – это подлинный синтез человеческого тела, его «оживление» в сенсорных, двигательных, общительных, действенных измерениях.

На второй ступени (от 1,5 до 6,5 лет) ребенок вместе с близким взрослым осваивает предметно-опосредствованные формы общения и в плане совместных имитационно-предметных действий с реальным партнером, и в плане изобразительных игровых действий с воображаемым партнером. Два эпохальных события стоят в начале новой ступени развития – прямохождение и речь – как способы первичного самоопределения во внешнем и внутреннем пространстве субъективности. Эта ступень лавинообразного овладения культурными навыками и способностями названа ступенью одушевления, для того чтобы подчеркнуть, что именно здесь ребенок впервые открывает для себя свою собственную самость, осознает себя субъектом собственных хотений и умений.

На третьей ступени (от 7,5 до 17 лет) партнером растущего человека становится общественный взрослый, воплощенный в системе социальных ролей и частично персонифицированный в таких культурных позициях, как учитель, мастер, наставник, позднее – эксперт, консультант, профессор, – как подлинный профессионал в своем деле. Вместе с персонифицированным общественным взрослым отроки, подростки и юноши осваивают правила, понятия, принципы деятельности во всех сферах социально-культурного бытия – в науке, искусстве, религии, морали, праве. Именно на этой ступени человек впервые осознает себя потенциальным автором собственной биографии, принимает персональную ответственность за свое будущее, уточняет границы самотождественности внутри совместного бытия с другими людьми. Имя этой ступени – персонализация.

На четвертой ступени (от 18 до 40 лет) партнером молодого человека становится (в пределе) человечество, с которым взрослеющий человек вступает в деятельностные отношения, опосредствованные системой общественных ценностей и идеалов. «Общественными» эти идеалы и ценности являются лишь по материалу, из которого они созданы, как стихи создаются из языкового «сырья», но не сводятся к нему. Индивидуализация общественного инвентаря ценностей по мерке личностной позиции человека составляет суть данной ступени развития субъекта общественных (не узко социальных) отношений. Эта ступень поэтому и названа ступенью индивидуализации.

В названии и основных характеристиках последней, пятой ступени (от 45 лет до старости) наблюдается удивительное согласие между всеми психологами, допускающими существование высших уровней духовного развития, не имея «статистически надежных» свидетельств их существования. Универсализация, или выход за пределы сколь угодно развитой индивидуальности, есть одновременно вход в пространство обще– и сверхчеловеческих, онтологических ценностей как в «свое другое». Со-участником в построении и собеседником в осмыслении универсального Со-бытия – той формы общности, в которой потенциальная эквивалентность человека миру становится актуальной, – является Богочеловечество. Формулой субъективного проживания своей причастности к универсальному Со-бытию являются слова апостола Павла: «И уже не я живу, но живет во мне Христос!» (Гал 2. 20).

Ступени образования – культурная форма онтогенеза

В общественном и профессиональном педагогическом сознании сложилось устойчивое представление о полном соответствии и даже тождестве двух реалий: возрастных этапов или ступеней развития и ступеней образования. Действительно, с одной стороны – ребенок, отрок, подросток, юноша, молодой человек и параллельно – дошкольное, начальное, основное, общее (полное) среднее, профессиональное образование. Отечественные периодизации развития почти всегда совпадали с существующими ступенями образования (педагогической периодизацией).

Казалось бы, а как же иначе? Ведь за таким представлением стоит многовековая история образования и почти вековая история психолого-педагогических исследований, которые вроде бы подтверждали неслучайность такого соответствия. Но так ли это на самом деле? Анализ современной социокультурной ситуации в образовании, фундаментальные разработки в психологии и педагогике показывают, что на самом деле такого однозначного соответствия нет.

Обосновывая в начале 70-х гг. XX в. свою периодизацию психического развития в детском возрасте, Д.Б. Эльконин писал: «В настоящее время в нашей детской психологии используется периодизация, построенная на основе фактически сложившейся системы воспитания и обучения. Процессы психического развития теснейшим образом связаны с обучением и воспитанием ребенка, а само членение воспитательно-образовательной системы основано на громадном пракическом опыте. Установленное на педагогическом основании членение детства относительно близко подходит к истинному, но не совпадает с ним, а главное – не связано с решением вопроса о движущих силах развития ребенка, о закономерностях переходов от одного периода к другому. Изменения, происходящие в системе воспитательно-образовательной работы, вскрывают то обстоятельство, что “педагогическая периодизация” не имеет должных теоретических оснований и не в состоянии ответить на ряд существенных практических вопросов (например, когда надо начинать обучение в школе, в чем заключаются особенности воспитательно-образовательной работы при переходе к каждому новому периоду и т. д.). Назревает своеобразный кризис существующей периодизации»[39]. Добавим также, что в педагогических периодизациях сложно организованные возрастные нормативы развития подменялись суммарными (статистическими) нормами отдельных линий развития возрастной когорты детей.

Практическим следствием безосновательных педагогических периодизаций является то, что действительность развития в образовательном процессе перекрывается и заслоняется содержанием обучения, технологически обеспечивающим лишь отдельные линии развития (преимущественно интеллектуальные). Процесс обучения оказывается центральным объектом педагогического внимания как хорошо управляемый процесс. Образовательный процесс в этом случае имеет тенденцию выстраиваться в соответствии с формальной разверткой содержания учебной дисциплины, а не в соответствии с целями и задачами развития обучающегося. Действительность развития в такой учебной модели в своей самостоятельности проявляется и учитывается только в качестве «сопротивления материала» – педагогическую деятельность необходимо было строить с учетом индивидуальных, возрастных, социокультурных и других особенностей детей.

Содержательное соотнесение ступени развития и ступени образования возможно лишь в рамках непротиворечивой теории развития человека в образовании. В соответствии с ключевым положением психологической антропологии, что развитие человека осуществляется во всеобщей культурно-исторической форме – в образовании, качественно определенной ступени развития должна соответствовать специфически определенная ступень образования. Полнота реализации потенциала развития ребенка на определенном этапе определяется соответствием образовательной ступени психологическому содержанию этого этапа развития.

В категориальном пространстве психологии образования человека, в понятийной паре «ступень развития – ступень образования» ведущая роль отводится ступени образования. Ступень образования — это пространство развития базовых способностей растущего человека конкретного возраста. В свою очередь тип образования, образовательные события, конкретный смысл решаемых образовательных задач – все это определяется общим смыслом и задачами развития на данной конкретной ступени образования.

В государственной концепции модернизации образования зафиксировано принципиальное различение:

– уровня образования (начальная, основная, старшая, высшая школы) со своими формами институализации;

– ступени образования (отроческая, подростковая, юношеская, взрослая) со своими специфическими задачами развития человека в пространстве образования;

– вида образования (общеобразовательное, гимназическое, лицейское, кадетское, профессиональное и др.) в рамках определенного типа образования.

Продуктивное сопряжение ступеней развития и ступеней образования возможно при разработке возрастных норм и критериев нормального развития. К большому сожалению, традиционная возрастная и педагогическая психологии так и не смогли внятно ответить на этот ключевой запрос педагогической практики. Речь должна идти о построении специальных, точно ориентированных на соответствующую ступень образования возрастно-нормативных моделей развития. Имея подобные модели для разных возрастов, для разных контингентов детей, педагог с большей уверенностью и большей ответственностью мог бы строить точно выверенную педагогическую деятельность, приуроченную к определенной ступени образования.

4.3. Проблема преемственности в образовании и развитии

Непрерывность образования и дискретность развития. Типология кризисов в развитии и образовании. Возрастные кризисы общего психического развития. Образовательные кризисы – нормативные кризисы адаптации

Страницы: «« 12345678 »»

Читать бесплатно другие книги:

Дина Кострова в прошлом – жена олигарха, а ныне простой секретарь в крупной промышленной компании. А...
Эта книга – первый по-настоящему реалистический, по-настоящему «российский» роман Анатолия Тосса. Не...
Мемуары знаменитого на весь мир Джакомо Казановы, венецианца представляют собой откровенный автопорт...
В этой книге собраны многочисленные рассказы священников о чудесных случаях, в частности – о явления...
В настоящее пособие включены краткие ответы на вопросы по международному гуманитарному праву. Пособи...
Цель учебного пособия – научить учащихся основам логики, привить навыки самостоятельного, творческог...