Судьба с чужого плеча Иванова Анна
— Ошибаешься, я бы выжила, — подхожу ближе и смотрю в ее обманчиво сладкие карамельные глаза. — Но в одном ты права, я на самом деле вела себя как дура, раз боготворила тебя. Принижала собственные достоинства, считала тебя самой мудрой. А ты оказалась в миллион раз тупее меня!
— Ты мне завидуешь, потому что я красивее и желаннее! Это в меня Олег влюбился.
— А женился он на мне.
— Из жалости. Тебе никогда не стать такой, как я, поняла?
— Такой идиоткой?
— Умницей! — встряхивает волосами Ира, а я понимаю, что нащупала ее слабое место.
— Тупая идиотка, — качаю головой. — Даже если бы умная пошла на убийство, она никогда бы не ударила ребенка каблуком собственной туфли.
— А что мне оставалось? Сама знаешь, в доме ни одного ножа — все в мастерской, на заточке! — выкрикивает Ира и зажимает ладонями рот.
Я оглядываюсь на Олега. Тяжелый взгляд из-под опухших век следит за Ирой. Она прижимает меня к стене и открывает ящик стола. Я выдергиваю шнур чайника, тройник с искрами вылетает из розетки. Ира морщится, но не отступает. В наступившей тишине слышится металлический звон. Лезвие свежезаточенного ножа сверкает в ее руке. Я приседаю, чтобы выскользнуть из Ириных объятий. Ползком пробираюсь между ее ног. Поднимаюсь с пола так быстро, что темнеет в глазах. Ира оборачивается и, замахиваясь, кричит:
— Лежать, тварь!
Сердце стучит в висках. Ирины губы сжимаются, теряя цвет. Она выставляет вперед руку с ножом и наваливается на меня всем телом. Страх замораживает изнутри. Я зажмуриваюсь и падаю. Голова бьется об пол, пружиня, как мячик. От удара глаза открываются. Подо мной растекается лужа крови. Я не чувствую боли, только тяжесть. Наверно, Ира попала мне в легкое, а может, так трудно дышать из-за ее веса? Почему она не встает? Приподнимаю голову и давлюсь криком. Из Ириной спины торчит рукоятка ножа. Голова снова бессильно падает. Я вижу силуэт Олега, сначала четкий, а потом отдаляющийся и тающий в темноте.
Глубокий вдох. От прилива кислорода я прихожу в сознание. Олег вытащил меня из-под тела Иры и держит на руках.
— Спасибо, — то ли шепчу, то ли стону я.
— За что? — пожимает плечами Олег и кладет меня на пол возле лужи крови.
— Ты спас мне жизнь.
— Я ничего не делал.
Олег открывает окно. Раньше я не замечала за ним ложной скромности.
— Ты правильно поступил, — пытаюсь поддержать его. — Она убила ребенка и, если бы не ты, зарезала бы меня. Ты должен был ее остановить.
— Ты что, глухая?! Я ничего не делал!
И слепая, если сразу не разглядела, как сильно он напуган.
— Хочешь сказать, она сама напоролась на нож?
— Конечно, нет. Ты ее зарезала, — утвердительная интонация, с которой он это говорит, поражает меня сильнее смысла самих слов.
— Что?!
— Сама знаешь что, — Олег склоняется надо мной и снова поднимает на руки. — Ты убила Иру, а потом решила покончить с собой.
Я, как перепуганный котенок, верчусь в его руках, стараясь если не освободиться, то хотя бы понять, что он собирается со мной сделать. Господи, когда закончится этот кошмар?! Видимо, скоро. Олег подносит меня к окну. Боженька, разве стоило так долго помогать мне бороться за жизнь, чтобы теперь позволить Олегу выкинуть меня из окна? Для чего надо было прятаться от полиции, уворачиваться от кирпичей и бутылок, уходить от погони на мотоцикле и прыгать по крышам лифтов? Почему ты не дал мне умереть раньше, под колесами поезда? В чем смысл? Заставить меня хорошенько помучиться? Господи, не верю, что ты можешь быть так жесток. Если ты послал мне такое испытание, значит, я в силах его пройти. Осталось только понять как.
— Олег, послушай, — обхватываю руками его шею и шепчу на ухо, — закон будет на твоей стороне.
— Обо мне не волнуйся, — он ворочает головой, стараясь высвободиться. — Подумай лучше о себе. В какой позе ты будешь смотреться красивее, когда приземлишься на асфальт? Или тебя это не волнует? Может, ты собираешься насладиться полетом?
— Пошел ты в зад! — срываюсь на крик я. — Это ты виноват в Катиной смерти! Если бы ты не придумал сказку о стипендии, Ире и в голову бы не пришло убивать ребенка.
— Что ты несешь? — Оглушенный криком, Олег пытается оторвать мои руки от шеи. — Хватит строить из себя психолога. Я тебе не Ирка. Меня, как эту лохушку, не разведешь. Была бы моя воля, я б тебя давно из дома вышвырнул.
— Думаешь, тебе мама помешала развестись? Ольга Семеновна не святая, но ты сам принял решение…
— Мама — святая! Поняла?! Это вы с Иркой давали направо и налево. Я, как дурак, повелся на недотрогу, думал, ты чистая. Мама видела, чего ты стоишь. Она предупреждала, что все бабы прошмандовки, а я не верил.
Вот в чем дело. Раз мама святая, она не могла согрешить, поэтому за ее грехи расплачивались жены. Сначала Лена, потом я. Ира, которая мечтала о замужестве, расплатилась, так и не дождавшись свадьбы.
— Бабы, может, и прошмандовки, только я женщина, а не баба, — говорю и, несмотря на опасность, добавляю, — а ты не мужик.
За эти слова я тут же получаю удар кулаком в ухо. Вот она, старая, добрая семейная жизнь. Даже полицейские преследования и покушения на убийство меньше расшатывают психику, чем ежедневные издевательства мужа. Лучше вечное одиночество, чем такой брак. После двух лет страданий я не подпустила бы к себе ни одного мужика. Игорь — другое дело. Он настоящий мужчина и совсем не похож на Олега. Как я могла усомниться в его честности? Не такая уж Ира лохушка, раз ей удалось настроить меня против любимого человека.
Пока я под звон в голове вспоминаю об Игоре, Олег без труда отрывает мои руки от шеи и бросает обмякшее тело на подоконник. Ему приходится снова прижать меня к груди, чтобы раскрыть окно нараспашку. В комнату врывается свежий ветер, наполненный запахами трав и цветущих деревьев. Снаружи доносится щебет птиц и стрекотание кузнечиков. Впереди почти все лето. Природа только-только пробудилась и готовится пережить самое лучшее время года. Для меня же все закончится, так и не начавшись. Несмотря на непогоду, я сумела взрастить сад, но с него не вкусить плодов. По щекам бегут слезы не то от обиды, не то от беспомощности. Если бы я могла хоть как-то повлиять на ситуацию! Моих телесных сил недостаточно, чтобы бороться с Олегом. На все разговоры он отвечает кулаком.
— У тебя психическое заболевание, — снова пытаюсь достучаться до мужа. — Суд признает тебя невменяемым и отправит на лечение, а не в тюрьму.
— Я самый адекватный человек в мире, — ухмыляется Олег.
— Ты убил четверых, а теперь собираешься выкинуть меня из окна. Ты маньяк!
— Кого это я, интересно, убил? Сучку Ирку? Ее ты зарезала, запомни!
— До Иры — Лену, Катю и Артура. Не своими руками, но убил.
— Значит, и до пидорка докопалась. Он тоже хотел навешать мне лапши, как и ты. Размечтался! Думал, стал начальской подстилкой — все можно. Я его быстро осадил.
— Как?
Сейчас для меня уже не важно, как Олег заставил Артура рисковать жизнью, но я все равно спрашиваю, чтобы потянуть время.
— Сказал, что позвоню в головное отделение, расскажу про их с Шавлюком шашни. Посмотрим, сколько еще тот проходит в начальниках. Пидорок тут же на крышу полез, как миленький. Тьфу!
Плевок улетает за подоконник. Я выглядываю в окно, чтобы примериться, как долго падать. Внизу, у подъезда, сидят старушки. Их головы задраны вверх. Почему они не вызывают полицию? Может, не понимают, что задумал Олег? Я набираю в легкие воздуха и что есть силы кричу:
— Полиция! Помо…
Очередным ударом Олег обрывает мой крик. На этот раз кулак приходится ниже, и челюсть съезжает вбок. Я пытаюсь открыть рот, чтобы еще раз крикнуть, но ничего не выходит. Двигаю нижней челюстью влево-вправо. Со щелчком она становится на место. Не обращая внимания на мой вопль, бабки на лавочке продолжают глазеть в окно. Вывих челюсти — зазря. Во что же превратится мое тело, когда повстречается с асфальтом? От одной мысли об этом сводит живот. Как же страшно умирать! Я хочу жить! Руки цепляются за оконные откосы, ноги обхватывают Олега, пятки вжимаются ему под колени. Он упирается мне в плечи. Вытолкнуть меня в окно не удается, поэтому Олег по очереди отцепляет мои руки. Это конец. У меня больше нет сил сопротивляться — ни ему, ни судьбе. Он хватает меня за оба запястья. Я делаю последний глубокий вдох. Вместо свежего, наполненного ароматами цветения воздуха в нос ударяет запах пота.
— Мерзкий кабан! Ты даже не пахнешь, как мужчина, а смердишь, как свинья!
— А кто пахнет мужиком? — Я пропускаю вопрос Олега мимо ушей, наблюдая, как распахивается кухонная дверь. — Твой гомик с хвостиком?!
— Игорь!
— Игорь-пидарь, — передразнивает меня Олег. — Что ж ты его с собой к подружке не притащила? Побоялась, что и его Ирка уведет? Надо было привести. Я бы этого петушка быстро разделал!
— Разделай.
Игорь кладет Олегу руку на плечо и поворачивает его к себе лицом. Ноги разжимаются, я теряю равновесие и еле успеваю ухватиться за оконную раму.
— Смотри-ка, — ведет плечом Олег, — не успел зайти, уже руки распускает.
— Я вижу, тебе в прошлые два раза не хватило.
— Пьяного бить — дело нехитрое. Ты попробуй с трезвым справиться.
— Справлюсь, будь уверен.
— Что, трахнул мою жену и осмелел? Свою ты, помнится, отдал без боя.
— И до сих пор жалею. Стоило расквасить тебе рожу, пока она была жива. Давно пора исправить…
Игорь не успевает договорить, как я подтягиваю ноги к животу и изо всех сил толкаю Олега в бок. Он падает, ударяясь виском о край кухонного стола. Хорошо, что не об угол. Череп взрослого мужчины крепче, чем у пятилетней девочки, но даже ничтожный риск убить человека вызывает у меня приступ паники.
— Ты прав, — через силу улыбаюсь Игорю, — давно пора, тем более что я пока жива. Правда, не знаю, сколько еще продержусь.
— Извини, — протягивает ко мне руки Игорь. — Ты в порядке?
— Нормально, — киваю, но не могу разжать пальцы.
Он снимает меня с подоконника. Я стону от боли при каждом движении. Тело ноет так сильно, как будто все-таки упало с восьмого этажа. Игорь усаживает меня на табурет, я опираюсь о стену. На его лице угрюмое выражение. Видно, стоило дать ему договорить и самому вырубить Олега.
— Что с тобой?
— Еще спрашиваешь?! — Его брови поднимаются, на лбу появляются морщины. — Сначала ты вскидываешься среди ночи, прибегаешь сюда и сдаешься ментам. Потом я вызволяю тебя из полиции, а ты, ничего не объяснив, снова бежишь в эту хренову общагу. Тебе здесь что, медом намазано?!
— Не намазано.
— Тогда, может, расскажешь, какого хрена происходит?
— А ты ничего не хочешь мне рассказать? Например, про суд. Я читала выдержки из приговора.
— Что рассказывать? — пожимает плечами Игорь. — Там и так все доступно написано.
— В таком случае мне тоже нечего тебе объяснять.
— Я соврал про суд потому, что это могло сбить тебя с толку.
— Но почему не рассказал о Лене?
— Ты ею не интересовалась.
— Не прикидывайся дурачком. Я имела право знать, что ты бывший муж первой жены Олега.
— Ты сама поняла, что сейчас сказала?
— Не переводи тему!
— Хорошо. Допустим, я бы рассказал тебе об этом еще до того, как ты убежала от Олега. Вспомни, я с первых дней пытался объяснить тебе, какое говно твой муж. Стала бы ты прислушиваться к моим словам?
— Я и так не прислушивалась.
— Пока не попала ко мне в дом. Я увидел, что ты на грани, и решил помочь тебе порвать с Олегом. Боялся, что утром ты передумаешь и вернешься к нему.
— Как я могла вернуться, когда он считал меня убийцей ребенка?!
— Но я-то об этом еще не знал…
— А когда узнал? Что потом помешало тебе признаться?
— Ложные выводы, к которым ты пришла, как только увидела фотографию избитого Олега. Ты только начала мне доверять, я хотел тебе помочь.
— И заодно отомстить моему мужу.
К горлу подкатывает ком. Неожиданно до меня доходит смысл собственных слов. Получается, я никогда не нравилась Игорю. Он связался со мной только назло Олегу.
— Отчасти. Я был уверен, что в Катькиной смерти виноват Олег. Если он не прибил ее собственными руками, то подкинул убийце повод. Кстати, кто из этих двоих убил ребенка?
— Она, — киваю в сторону распластавшейся на полу Иры.
— Дай угадаю: хотела замуж за Олега и решила одним махом избавиться от жены и дочки?
— Вызови полицию.
— Думаешь, стоит? Кто внесет залог, если нас обоих арестуют?
— Не арестуют, у нас есть доказательства. Ира убила Катю каблуком собственной туфли. На нем должны остаться следы, ДНК. Правда, туфли сейчас на дне шахты лифта. Она призналась, и Олег это слышал.
— Вряд ли он теперь захочет это подтвердить.
— Ему придется. Для него Ирино признание — смягчающее обстоятельство. Олег умеет сотрудничать со следствием, как ты помнишь.
— А нож? — Морщится Игорь, глядя на торчащую из спины Иры рукоятку. — Ты к нему прикасалась?
— Думаешь, это я ее убила?!
— Самозащита, — пожимает плечами Игорь.
Качаю головой. Удивительно, как плохо меня знает мужчина, которого я люблю. Или это я недостаточно хорошо знаю себя, обновленную? На что способна новая, сильная Дина, которая не прячется за чужими спинами? Возможно, ей хватит мужества убить, защищая собственную жизнь.
— Значит, на нем отпечатки Олега?
— Да. Он зарезал Иру и собирался подставить меня.
Игорь тянется к телефону и набирает «ноль два». Объяснив диспетчеру, что произошло, указывает мыском туфли на неподвижного Олега:
— Как насчет этого? Боюсь, менты не поверят в несчастный случай.
— Вот это уже самооборона. Бабки на лавочке видели, как он пытался выбросить меня из окна.
— И?!
— И ничего. Кому охота влезать в чужие дела? Не понимаю, зачем тебе понадобилось меня спасать?
— К чему такие вопросы? Ты сама прекрасно знаешь зачем.
— Ничего я не знаю, — голос предательски дрожит.
Игорь садится на корточки возле моих ног и, положив голову мне на колени, говорит:
— Ты знаешь.
— Если все это ради мести, то Олегу пришлось бы куда хуже, убей он меня на глазах у бабок. За одну Иру срок будет меньше.
— При чем здесь твой муж?! — Игорь подскакивает на ноги и начинает ходить кругами возле Олега. — Зачем ты вообще о нем вспоминаешь, когда речь о нас?! Надо было ударить его посильнее, чтобы навсегда закрыть тему.
При этих словах Олег приподнимает голову, а Игорь отводит назад ногу.
— Стой! — кричу я. — Не бей его.
Голова Олега опускается на пол, Игорь отступает на шаг.
— Как скажешь.
— Ты хотел поговорить о нас…
— Даже не знаю, что теперь сказать, — снова начинает ходить кругами он.
Я смотрю на его растрепанные, свисающие на лицо волосы, и слезы застилают мне глаза. Больше всего на свете мне сейчас хочется запустить пальцы в эти пряди, прижаться щекой к его щетине, согреться теплом его тела. Сладкая мечта: убийца наказан, моя жизнь в безопасности, и в целом мире мы с Игорем одни — превратилась для меня в самое тяжелое испытание. Я потратила все силы на выживание и теперь не способна бороться. Может быть, когда я отдохну и забуду об этих страшных днях… Нет, даже тогда я не смогу построить новые отношения. Сблизиться с Игорем меня заставила безвыходная ситуация. Надеюсь, таких обстоятельств в моей жизни больше не будет.
— Вру, — качает головой Игорь. — Я знаю, что должен сказать, но не знаю как. Столько лет я корил себя за жадность на слова, между прочим, из-за нее я Лену и потерял. Когда мы поженились, я пахал день и ночь, чтобы дать ей все, чего она достойна. Старался выполнить любое ее пожелание, заботился о ней, но так и не смог показать, как сильно ее люблю. Пока я торчал на работе, она скучала дома. Поначалу вроде готовкой увлеклась, но я редко к ужину успевал, вот у нее и пропал интерес. Ей надоело меня ждать, понимаешь? Олегу ничего не стоило втереться к ней в доверие. Вряд ли он сделал это из большой любви, скорее чтобы мне насолить, — Игорь останавливается и, глядя в окно, потирает виски. — У нас давняя вражда, еще с детства. Мы жили в соседних домах, учились в одном классе. Он был учительским сыном, а я шалопаем, которого терпеть не могла классная руководительница. Как-то раз я так сильно на нее рассердился, что решил отомстить единственным доступным способом. Олег был слишком правильным, за это его недолюбливали одноклассники. Естественно, он обрадовался, когда главный заводила позвал его погулять. Я подговорил Олега разбить окно в школе, а сторож его заметил. Никогда не забуду, какие завывания из их дома в ту ночь доносились. Мать его отлупила и с месяц не обращалась к нему на уроках. Скорее всего, она с ним вообще не разговаривала.
Игорь замолкает и садится на корточки возле Олега. Я жду, когда он соберется с мыслями и продолжит.
— Однажды я пришел домой, а Лена встретила меня не в халате и тапочках, как обычно, а в выходном платье и туфлях на высоких каблуках. Я спросил, куда мы собираемся, но вместо ответа она усадила меня на диван. Долго собиралась с духом, а потом… В общем, сказала, что беременна. Я обрадовался, хотел ее обнять. Она отстранилась и говорит: «Ребенок не от тебя, а от соседа». Сначала я принял это за шутку. Как в анекдоте, блин. Начал сомневаться, может, она и про беременность пошутила, но по выражению ее лица понял — все серьезно. Короче, она взяла чемодан и ушла.
Я тянусь, чтобы погладить Игоря, но он отшатывается от моей руки и прячет лицо в ладонях. Его тело напрягается, а голова вжимается в плечи. Он прикладывает все силы, стараясь сдержать слезы.
— Месяца через два я заметил ссадины у нее на коленях, которые Лена назвала «пустяками», потом на ее шее появился отпечаток руки. Она мне на экстремальный секс намекнула и попросила не лезть в чужие дела. Я так и сделал, а по-настоящему испугался после того, как не видел ее больше недели. Все это время она просидела дома, залечивая синяк под глазом. Тогда я в первый раз предложил ей вернуться. Потом он ей нос сломал, и я умолял ее пойти со мной. До этого гордость не позволяла опускаться на колени, но тут я уже на все готов был. Бесполезно, она даже думать о возвращении не хотела. Видите ли, не имеет она права лишать ребенка отца! Дошло до того, что я сделал подкоп под забором, такой глубокий, в какой даже беременная Лена со своим огромным животом могла бы без проблем пролезть. Замаскировал его травой, чтобы Олег не заметил. Но не успела она им воспользоваться. В больнице сказали, что преждевременные роды начались из-за травмы. Потом еще Катька крупная оказалась, еле достали. Она, кстати, сама ее назвать успела. Дочку медсестрам отдавать не хотела, боялась, что больше не увидит. Так и получилось. Ночью кровью истекла.
При этих словах у меня в животе все сжимается. Несмотря на то что мы с Леной никогда не были знакомы, я физически ощущаю наше родство. Кроме общих мужчин, нас связывает пережитое: страх перед кулаком Олега и нежность, порожденная заботой Игоря. Мы обе испытали эти крайности, только она начала на пике и медленно спустилась в пропасть, а я вылезла из ямы насилия и почти добралась до вершины.
— Как думаешь, мы с Леной похожи? Не внешне, конечно, она была гораздо красивее…
— Нет, вы разные. Она была фаталисткой. Верила в любовь до гроба, в половинки, предназначенные друг для друга, в то, что все заранее предрешено. В итоге смирилась с судьбой, а ты, наоборот, пытаешься измениться и жизнь всю поменять.
— Ты все еще ее любишь?
— Дина, — поднимает на меня глаза он, — если бы я думал, что можно любить одновременно двоих, то не отпустил бы Лену. Я смирился с потерей, когда понял, что место занято.
— Я спросила, любишь ли ты ее.
— Люблю, но…
Голос Игоря перекрывает шум в прихожей.
— Хозяева, у вас дверь сломана!
На пороге появляются два полицейских. Тяжелой поступью, как будто специально оббивая грязь о линолеум, они проходят на кухню.
— Смотри, — поднимает длинную, как у орангутанга, руку старший, — мокруха!
— Что ты сказал? — переспрашиваю я Игоря.
— Люблю, но не ее! — громче повторяет он.
— А кого? — мой голос дрожит от сжавших горло чувств.
— Ага! — потирает длинные руки полицейский.
— Что? — на этот раз переспрашивает Игорь.
— Кого?! — кричу я.
— А вот и п-подозреваемые, — толкает длиннорукого в бок его круглощекий, похожий на подростка напарник. — Знакомые все лица!
— Тебя! — перекрикивает его Игорь.
У меня из глаз брызжут слезы. Тело окончательно обмякает на табурете, но внутри бушует энергия, способная свернуть горы. Молодой полицейский оглядывается на Игоря.
— Что м-меня? — Его круглые щеки покрываются багровыми пятнами. — Не н-надо угроз, гражданин. В-вставайте!
— Я хочу знать, ты…
— Нет, это мы хотим знать, — перебивает Игоря длиннорукий, — по какому случаю резня?
— Заткнись! — поворачивается к нему Игорь. — Ты выйдешь за меня?
— Что?! — спрашиваем мы в один голос с длинноруким.
— Я тебя люблю! — на этот раз в полной тишине звенит голос Игоря. — Выходи за меня замуж!
Глава 14
Небольшие затруднения
— Что это?! — вытаращив от удивления глаза, спрашивает Игорь.
Я сама поражаюсь переменам, которые со мной произошли. То ли виной всему пережитые испытания, то ли сотрясение поставило какие-то винтики в моем мозгу в правильное положение. Многое в жизни пошло по-другому. В первую очередь, я развелась с мужем. Сделать это оказалось проще простого — развод с заключенным оформляется без его согласия. Вместе с приговором суда к Олегу пришло осознание вины в смерти дочери. Сейчас он отбывает наказание за свои прошлые грехи: за беременную жену, которую отправил на тот свет; за помощника, которого убил своим приказом; за любовницу, которую заколол ножом; за дочь, которую погубил ложью. Но не за меня. Я могу за себя постоять и всегда могла, просто не верила в свои силы.
Теперь я знаю, что ни при каких обстоятельствах не имею права давать себя в обиду. Например, если бы полгода назад монтажники привезли слишком короткий подоконник и попытались его установить, я бы побоялась сказать даже слово против и довольствовалась тем, что есть, а сегодня не только настояла на нужном размере, но и получила скидку за моральный ущерб. Квартиру, в которой я заканчиваю ремонт, мне выдало государство. Сначала я хотела вернуть родительский дом, но, как выяснилось, он сгорел много лет назад. Пока бегала по судам как свидетель, разузнала у адвокатов, что до двадцати пяти лет имею право на жилплощадь. На разбирательства оставалось меньше года, но я управилась за семь месяцев. До этого жила на даче у тети Жени. Она уговаривала задержаться подольше, но я поставила себе цель переехать до конца лета и достигла ее.
Раньше я плохо понимала значение этого слова — цель. Жила себе без всяких устремлений и была уверена, что никогда ничего не добьюсь. Первую цель передо мной поставила жизнь. Только достигнув ее — доказав собственную невиновность и вычислив убийцу Кати, — я поверила, что чего-то стою. Теперь, благодаря испытаниям, я смогу все. Эта мысль не просто развязала мне руки, она дала повод мечтать. Мой детский опыт показал, что мечты без реализации — горькое дело, поэтому отныне все свои желания я исполняю сама. Следующим на очереди был роман.
— Что это такое? — выводит меня из раздумий Игорь.
— Сам видишь, — пожимаю плечами, стараясь изобразить равнодушие. — Книга.
— Дина Башмакова «Судьба с чужого плеча», — читает он надпись на обложке. — Это ты?!
— Кто же еще? — гордость все-таки прорывается наружу.
— И ее напечатали?
— Ты даже внутрь не заглянул, а уже решил, что ее не должны были издавать?
— Да я не про книгу, а про фамилию! Башмакова… Тебе срочно надо выбрать псевдоним, а лучше вообще поменять имя на какое-нибудь благозвучное.
— Например?
— Дина Панина звучит намного поэтичнее.
— Я подумаю.
— Ты уже полтора года думаешь, — бурчит Игорь и снова переключается на обложку. — Почему ты раньше не сказала, что пишешь книгу? Я бы помог.
Поэтому и не сказала, думаю я, но вслух говорю:
— Боялась сглазить, вдруг из этой затеи ничего бы не получилось.
Отчасти это правда. Те, кто знал о моей затее, советовали устроиться на нормальную работу. Прежняя Дина наверняка бы послушалась, но сегодняшняя только тщательнее просчитывала расходы до очередной пенсионной выплаты и продолжала писать.
— У тебя всегда все получается, — отвечает он, и я ловлю себя на мысли, что так и есть. — А там про меня что-нибудь написано?
— Почитай, узнаешь.
Игорь тут же садится на диван и открывает первую страницу.
— Сначала посмотри, как застеклили балкон. Вдруг я что-нибудь упустила?
— В балконах я понимаю не больше твоего, — кладет книгу на столик и идет за мной Игорь. — Одно могу сказать точно: если он на месте, значит, все в порядке.
Мы выходим на балкон, я раздвигаю створки. Порыв ветра приносит россыпь листьев, только что золотыми монетками блестевших на ветвях тополя. После лета, три месяца придавливавшего жарой к земле, хочется упиваться свежестью осеннего воздуха. Но я не для этого позвала сюда Игоря.
— Смотри, — высовываюсь с балкона и указываю на стоящий под окнами мотоцикл. — Ничего не напоминает?
— Похож на моего красавца, — вздыхает он.
— Как это похож?! — возмущаюсь я. — Они же братья-близнецы!
— Может быть, — пожимает плечами Игорь и отворачивается. — Откуда он только появился в нашем городе?
— Доставили из Америки. Три недели по морю.
Игорь замирает и во второй раз за вечер поворачивается ко мне с открытым ртом. Спустя секунду выражение его лица меняется с удивленного на безгранично счастливое, словно у мальчишки, увидевшего в новогоднюю ночь под елкой гору подарков. После очередной метаморфозы его брови сходятся на лбу в глубокой складке.
— Сколько же тебе заплатили за книгу?!
— Кучу денег! — Развожу руки в стороны. — Хватило даже заправить бак. Предлагаю обновить покупку и съездить в пиццерию.
Игорь вытирает вспотевшие ладони о джинсы и спешит открыть передо мной дверь.
— Кстати, — останавливаюсь на пороге, — не мог бы ты оплатить ужин? У меня небольшие денежные затруднения…
Он смеется, качая головой. Обнявшись, мы выходим из подъезда. Сначала я собиралась потратить гонорар на памятник Артуру и помощь его матери, но Игорь меня опередил. Видимо, я хорошо на него влияю.
— Теперь я готова, — замедляю шаг, глядя ему в глаза.
— К чему? — поднимает брови Игорь.
— Замуж.
— Замуж? — Как ни в чем не бывало продолжает идти он. — А я не готов.
— Ты расхотел на мне жениться? — Замираю посреди двора.
— Нет, я не готов замуж, — останавливается Игорь. — А жениться — хоть прямо сейчас!
— Не надо прямо сейчас! У меня другие планы на вечер.