Одна на две жизни Романова Галина

Это одновременно обрадовало и напугало Агнию. Она слышала разные истории о призраках, несколько раз читала в любовных романах, что сильное чувство могло победить смерть. Что Марек имел в виду?

— Что ты хочешь сделать?

Он придвинулся ближе. Волна холода окутала Агнию с головы до ног, и она невольно поспешила натянуть одеяло до подбородка.

«Не бойся!» — прошелестел его голос. Облачко пара сорвалось с губ, устремилось к ней, на лету превращаясь в тонкие ледяные иглы. Они с пронзительным хрустом вонзились в щеки и лоб Агнии, женщина вскрикнула и… распахнула глаза в темноту.

Сердце колотилось где-то в горле, мешая вздохнуть, кровь отдавалась в висках пульсирующими толчками. Щеки еще горели от холода — как будто она выскочила на улицу в лютый мороз — и Агния осторожно дотронулась до кожи кончиками пальцев. Ее бы не удивили капельки крови, выступившие из оставленных иглами ранок, но все было в порядке.

Приподнявшись на локте, она внимательно посмотрела на свою руку, напрягая в темноте зрение. Мелькнула мысль зажечь свечу. Боже! Она оставила свечу в гостиной, на столе. А что, если бы начался пожар?

Агния машинально села на постели — и замерла. Успокоившееся было сердце забилось снова — и снова от страха. Ей почудился какой-то шорох. То ли кто-то что-то передвинул по ковру, зацепив при этом его край, то ли неосторожно повернулся…

В доме кто-то был.

Первой мыслью было позвать Лиманию, но язык словно одеревенел. И потом — сатирра спала в комнатке на первом этаже. Придется кричать во все горло, чтобы позвать на помощь. Пока горничная добежит, незваные гости могут сделать все что угодно. И справится ли служанка с пришедшими?

Очень хотелось забраться с головой под одеяло, как маленькой девочке, но что будет, если они придут сюда? Надо найти более надежное укрытие или вовсе убраться подальше.

Тихо-тихо, стараясь не издать ни одного лишнего звука, Агния села, спустила босые ноги на пол. Пошарила под подушкой, отыскала заветный пузырек, закрепленный на шнурке, надела на шею. Пока она не выяснит, что внутри, находку нужно держать при себе. Дотянувшись, Агния набросила на плечи шаль, нашарила домашние туфли. Ее всю трясло. Незваные гости могли услышать доносившиеся из спальни шорохи и проверить, как там хозяйка. Ох, надо бежать!

Мягкие туфли ступали по ковру почти бесшумно. Агния подобралась к двери, наклонилась, всматриваясь в щелочку. Кажется, в гостиной никого. Да, так и есть. Звуки доносятся из кабинета Марека. Отлично! Она успеет выскользнуть и убежать. Только бы добраться до двери. А уж там…

Пальцы плотно обхватили дверную ручку. Дверь отворилась бесшумно, ровно настолько, чтобы молодая женщина рискнула выглянуть наружу. Из-под двери, ведущей в кабинет Марека, действительно пробивался слабый отсвет.

Сердце глухо стучало в горле. Шум крови в ушах заглушал шорохи из-за двери, а собственное неровное дыхание казалось таким громким, что Агния поневоле стиснула зубы, пытаясь хоть как-то унять дрожь. Какое счастье, что дверь в спальню отворяется в другую сторону! Она смерила взглядом расстояние до входной двери. Если что, можно успеть. Добежать, запереть дверь, спуститься по лестнице и…

Рядом что-то шевельнулось. Не успела Агния и глазом моргнуть, как одна крепкая рука обхватила ее поперек туловища, а вторая зажала рот.

— М…

— Тихо! — От страха она не могла понять, знаком ли ей этот сдавленный шепот. — Молчи! Не шевелись!

Какое там «не шевелись»! У Агнии подкосились ноги. Если бы незнакомец не держал ее так крепко, женщина наверняка упала бы на пол.

— Молчи! Не ори. Не шевелись. Поняла?

Агния кивнула. У нее и так не было сил шевелиться.

— Хорошо. Стой тут.

Ее, как неживую, прислонили к стене, после чего незваный гость — еще один? Да сколько же их! — темной тенью метнулся вперед. Одной рукой на ходу выхватил из-за пояса пистолет, другой рванул на себя дверь…

Грохот выстрела слился с хлопком двери. От неожиданности Агния рухнула на пол там, где стояла, у самого дивана, скорчившись у стены и закрыв уши руками. В ответ на выстрел послышался стук и треск. Что-то упало, что-то разбилось. Второй выстрел прозвучал почти без паузы, после чего раздался такой грохот, словно рухнула стена. Во всяком случае, Агнии так показалось. Обхватив голову руками, она пронзительно завизжала.

Чьи-то руки схватили ее за плечи, встряхнули несколько раз. Она услышала голос, зовущий по имени:

— Агни! Агни, дьявол тебя возьми! Посмотри на меня! Ну?

Ее опять встряхнули так резко, что голова беспомощно мотнулась. Женщина распахнула глаза, уставившись на стоявшего перед нею на коленях мужчину. В комнате было темно, но его глаза горели, словно у хищника.

— Ы-ы-ы… — простонала она.

— Ты в порядке?

— А-а-а, — кивнула она.

— Держись!

Ее подхватили на руки, усаживая на диван. Агнию всю трясло.

— Г-где они?

— Ушли. Я их спугнул. — Ариэл присел рядом. — Извини, но там небольшой погром. И окно разбито.

— Ты откуда взялся?

— Вошел. — Мужчина отступил. — Что, нельзя?

— Нет! Это мой дом! А т-ты… Как ты посмел?

— Я за тебя беспокоился. Та старушка права — тебе не стоит жить одной.

— Это мое дело! — воскликнула Агния. — Я три месяца жила одна, и никого это не беспокоило! А потом явился ты…

Страшная догадка пронзила ей мозг. Молодая женщина осеклась, закрывая рот рукой. Ариэл! Как она могла забыть? Его не было в городе какое-то время — он убрался из Ланнэбрука вскоре после похорон Марека, а потом вернулся. Где он был все это время? Чем занимался? Не важно. Но, как бы то ни было, его возвращение совпадает с началом таинственных событий. И кто может поручиться, что не Ариэл Боуди стоит за всем этим? Ведь кто-то же должен был его впустить?

— Это ты, — прошептала она, цепенея от страха. — Это все ты… Что тебе нужно?

— Ты.

— Не ври! Как ты попал в мой дом?

— Через окно на первом этаже. Я беспокоился о тебе…

— Заметно!

— Погоди-погоди, — Ариэл присел на край стола, скрестив руки на груди, — так ты считаешь, что это все я? — Он кивнул в сторону приоткрытой в кабинет двери.

— А то кто же? — воскликнула Агния. — Ты впустил их в мой дом, ведь ты знал, где тут что находится. И пока они шарили в кабинете Марека, караулил меня под дверью… А когда я проснулась, просто-напросто позволил им уйти… Убирайся! Видеть тебя не могу!

— Ты переволновалась. Я все понимаю, — кивнул мужчина. — Посиди!

Оставив Агнию одну, он вышел и через пару минут вернулся, волоча за собой перепуганную Лиманию. Сатирра проснулась, услышав грохот и выстрелы, и забилась под кровать, дрожа от страха. Ариэл, словно куклу, швырнул горничную к ногам молодой женщины.

— Вот! Если тебе неприятно мое общество, пусть до утра с тобой побудет она. Но в твоих же интересах, Агни, доверять мне хоть чуть-чуть!

Она только фыркнула в ответ и даже не повернула головы, когда Ариэл ушел, хлопнув дверью.

Некоторое время две женщины сидели неподвижно, слушая тиканье часов и далекие звуки ночного города. Заскреблась мышь, заставив сатирру с визгом вскочить на стул с ногами. Агния, обхватившая себя руками за плечи, встрепенулась, словно пробудившись ото сна.

— Сходи в кабинет, — распорядилась она. — Посмотри, что там.

— Я б-боюсь, — проблеяла горничная, не двигаясь с места.

— Глупости! — Агния вздохнула и встала сама. Распахнула дверь, несколько секунд смотрела на черный провал на месте выломанной рамы, на опрокинутый стол и стулья, на разбросанные повсюду бумаги и всякие вещи, а потом захлопнула дверь и два раза повернула ключ в замке.

Вернувшись в гостиную, она, подчиняясь какому-то наитию, приблизилась к окну. Улочка была пуста. Под ближайшим фонарем замерла высокая фигура в плаще. Шляпа со щегольски заломленной тульей закрывала лицо. Стоит! Дежурит! Ждет, что она снова ляжет спать, чтобы довести начатое до конца. Нет! Если надо, она вообще спать не будет!

Агния зажгла свечи и уселась на диван с твердым намерением не сомкнуть глаз до рассвета.

Он снизу вверх смотрел на слабо освещенные окошки. А она — девчонка с норовом! Приятно знать, что потеря не сломила ее. Что она такая же упрямая и ершистая. Такой она ему нравилась гораздо больше. Сразу после похорон это была потерянная бледная тень прежней Агнии. Он говорил с нею, но женщина его не слышала. Она ушла в себя, казалось, большая часть ее души умерла и теперь осталась лишь пустая оболочка. Было больно видеть ее такой, и он ушел, отступил в сторонку, решив, что лучший лекарь — время. И не ошибся. Агния очнулась, пришла в себя и стала такой, как прежде. Если бы тень Марека не стояла между ними! Ничего, он прогонит всех призраков, сколько их ни будет! Он вернет этой женщине нормальную жизнь! Он любит ее.

Утро для Агнии началось с генеральной уборки. Денег на то, чтобы вставить новую раму вместе со стеклом, у нее не было, но зато имелись деревянные ставни, которые теперь пришлось забить наглухо. Кабинет после этого погрузился в темноту — лишь несколько лучиков дневного света пробивалось сквозь щели в досках. Пришлось зажечь свечи, чтобы вдвоем с Лиманией поставить опрокинутый стол, вернуть на место стулья, собрать раскиданные по всем углам вещи. В этой комнате Марек хранил книги. У него была обширная библиотека — не только те толстые научные фолианты, которые он приобрел, еще будучи студиозусом, но и кое-что из оставшегося от родителей. Стена напротив камина вся была занята стеллажом, от пола до потолка, и там теснились толстые тома. Еще несколько книг и сшитых вручную тетрадок лежало на этажерке возле письменного стола. Для собственных книг Агнии — нескольких сборников советов для рачительных хозяек, брошюр духовного содержания и дамских романов — была отведена полка в гостиной. Имелся здесь и рабочий стол, у окна, но почти все приборы, которые там стояли, Агния еще после смерти мужа отнесла и заперла в кладовке. Собственно, это было все, на что ее хватило. Она несколько раз порывалась вернуть колбы, газовые горелки, реторты, образцы минералов и химикаты на прежнее место, но всегда ее что-то останавливало. А сейчас она тихо порадовалась своей предусмотрительной лени — что было бы, если бы разбились стеклянные сосуды и разлилась находившаяся внутри жидкость?

Впрочем, ночные грабители и без того задали ей много работы. Когда Ариэл их спугнул — в самом ли деле вспугнул или просто дал сигнал к отступлению? — они занимались тем, что шуровали в ящиках письменного стола и по одной вынимали и потрошили книги. Теперь бумаги валялись по всей комнате, и молодая женщина собирала листок к листку. Многие были исписаны рукой Марека — там были какие-то непонятные значки и картинки. Имелись и пометки, но Агния знала о работе мужа слишком мало, чтобы читать записи. Она лишь следила, чтобы все пронумерованные листы шли по порядку и не оказались вверх тормашками. Но это были заметки, написанные его рукой. Это было все, что осталось от мужа, и молодая женщина задумалась, разглаживая их на коленях. Если бы она раньше интересовалась его работой, если бы хоть раз спросила, над чем он думает, что пишет… Вряд ли он стал бы отмахиваться: «Не женского ума дело!» Конечно, женщины не могут овладевать науками — их мозг устроен по-другому. Где, например, вы видели женщину-алхимика? Или женщину-изобретателя? И в университет никогда не принимали девушек. Девочек учили читать и писать в пансионах, потому что хорошая жена должна уметь вести дом, но науки — дело мужчин, кто бы что ни говорил! А теперь она сидит на полу в кабинете, разложив на коленях сделанные мужем записи, и ничего в них не понимает!

Тихий стук в дверь вывел ее из задумчивости. На пороге мялась Лимания.

— Госпожа, к вам посе-э-этитель! Примете?

— Если это опять Ариэл, скажи, чтобы…

— Нет-нет! Это почте-э-энный человек!

— Иду!

Она сложила листы в стопку, сунула их в верхний ящик стола, машинально заперла его на ключ и переступила порог.

Гость был уже немолод и годился Агнии в отцы. Среднего роста, плотный, ухватистый, с круглым простоватым лицом торговца, но холодным острым взглядом ученого. Он скинул плащ, снял с лысины небольшую круглую шапочку, оставшись в скромном темном камзоле, коротких бархатных штанах и башмаках с простыми пряжками. Лицо его было Агнии знакомо — это был один из тех профессоров, которые провожали ее мужа в последний путь. Кажется, это он говорил над могилой прочувствованную речь, взяв слово сразу после господина ректора. Но вот имя совершенно выскочило из памяти.

— Добрый день, милостивый государь, — промолвила она. — Рада вас видеть.

— Имею честь беседовать с почтенной Агнией Боуди? — поинтересовался гость.

— Да, это я. А…

— Имею честь быть мастером алфизики Димером Молосом. — Он поклонился, церемонно отведя в сторону руку с тростью.

Такие трости вместе с мастерскими шапочками вручали всем мастерам. И Марек тоже должен был ее получить…

— Я рада, что вы посетили меня, мастер Молос, — произнесла Агния. — Не угодно ли отобедать? Правда, я живу довольно скромно, но…

— Благодарю за заботу, — кивнул мастер, присаживаясь на диван. — Откровенно говоря, я немного притомился, добираясь до вашего дома, и не прочь слегка перекусить.

Агния кивнула. Какое-то время они оба помалкивали, глядя, как суетится, накрывая на стол, Лимания. Ее хозяйка ела мало, могла вовсе забыть про завтрак и обед, и сейчас сатирра радовалась и надеялась, что появление за столом гостя заставит госпожу перекусить.

Молодая женщина в самом деле неожиданно почувствовала голод и с аппетитом съела луковый суп и овощное рагу, которое Лимания каждый раз готовила по-разному.

— Милое дитя, — нарушил молчание мастер Молос, когда они перешли к чаю и булочкам с маслом и сыром, — вы разрешите мне именовать вас так? Все-таки вы по сравнению со мной достаточно молоды… Так вот, милое дитя, я — ученый. Ваш покойный супруг, потерю которого мы до сих пор оплакиваем, тоже был таковым. Мы вместе работали над решением некоей проблемы. Вы знаете, над чем работал ваш муж?

— В общих чертах, — солгала Агния. — Но не думаю, что могла бы…

— О нет! Потеря молодого Боуди невосполнима! Его брат — я говорю сейчас об Ариэле Боуди — не так давно восстановился в университете в качестве вольного слушателя и подрабатывает у меня младшим подмастерьем. Этот молодой человек тоже по-своему одарен, у него острый ум и твердый характер, но его таланты лежат несколько в иной плоскости. Увы, выше младшего подмастерья ему подняться не суждено. Способностей нет!.. Простите, если говорю так о вашем родственнике…

— Ничего-ничего. Мне все равно, — торопливо воскликнула Агния. Ей было неприятно упоминание об Ариэле. — Так что вы говорили про моего мужа?

— Марек в последние дни своей столь внезапно оборвавшейся жизни работал над решением важной проблемы. К сожалению, он не подозревал, где и когда настигнет его смерть, и его дело осталось незавершенным. А ведь открытие, на пороге которого он стоял, могло бы совершить переворот в науке! Лишившись столь ценного ума, мы пытались какое-то время продолжать исследования в том же направлении, но, увы, нас постигла неудача. И стало ясно, что без наработок Марека Боуди нам просто нечего делать. И это как раз тогда, когда нашей работой заинтересовались там. — Он выразительно поднял глаза к потолку.

— Я все понимаю, — кивнула Агния, хотя на самом деле не поняла почти ничего. — Но чем я могу помочь?

— Вы не знаете, Марек оставил какие-нибудь бумаги?

Она вздрогнула. Бумаги! Те, что она заперла несколько минут назад на ключ в верхнем ящике стола.

— Я… не знаю…

Мастер Молос по-своему понял ее замешательство.

— Вы нам очень поможете, если найдете время и поищете среди вещей записи, оставленные вашим мужем.

— Какие записи?

— Любые! Вы ведь знаете его почерк? Нас интересует абсолютно все, написанное его рукой! Не важно, что это — заметки, дневники, просто обрывки фраз на клочках бумаги. Мы готовы купить их у вас за любую цену. Конечно, никто не просит передавать нам личные письма, но деловые бумаги нам очень важны.

Агния помолчала, взвешивая все «за» и «против». Что-то подсказывало ей, что от ее ответа будет зависеть очень многое.

— Заплатить? — уточнила она. — А сколько?

— Смотря о каких бумагах идет речь. — Мастер весь подобрался, двумя руками стискивая свою палку.

— Ну, хотя бы примерно. Понимаете, скоро зима, мне надо запастись углем, и неплохо бы заменить кое-какие рамы…

— Ага, значит, бумаги у вас?

Агния вздрогнула — столько неприкрытой радости прозвучало в голосе этого человека.

— Я не знаю, — торопливо солгала она. — Дело в том, что многие вещи мужа я убрала. И сейчас не помню, есть ли среди них бумаги. И тем более не знаю, будут ли среди них те, что вам нужны. Но я могу посмотреть…

— Пятьдесят двойных империалов вас устроит? Понимаете, мастера не слишком богаты, несмотря на молву. Император, конечно, финансирует университет, но только, так сказать, по результатам. А пока их нет — нет и финансовых вливаний. Стыдно признаться, но многие мои коллеги в свободное время занимаются частными уроками. Я сам обучаю основам математики дочь герцогини Ольторн. Математика девочке в будущем не слишком пригодится, и лорд и леди Ольторн платят мало, но без этих денег… Э-э-э… шестьдесят? Больше правда не могу дать!

Для Агнии даже эти деньги были внушительной суммой. Эх, если бы еще знать, не за этими ли бумагами охотились ночные грабители? Тогда можно было бы продать записи мужа и, получив вознаграждение, обезопасить себя от неприятностей. И посоветоваться не с кем!

— Приходите завтра, — решительно заявила она. — Опять в это же время. Я поищу.

— Отлично! — расплылся в улыбке алфизик. — А это — задаток. Так сказать, в подтверждение серьезности моих намерений!

Улыбаясь, он вынул из кошеля десять двойных империалов, горкой сложив их рядом со своей чашкой.

Стоило за ним закрыться двери, как Агния со всех ног бросилась в кабинет мужа. Нет, мысль о том, чтобы расстаться с чем-то, имевшим отношение к памяти Марека, была кощунством. Это ее муж! Это все, что от него осталось! И продать, пусть даже за деньги, память о нем? Нет и нет! Но деньги ей были нужны. Шестьдесят двойных империалов — сумма немалая. Это и уголь на зиму, и новое окно в кабинет… да мало ли на что ей могут понадобиться деньги! Ох, Марек, если это правда и ты нарочно послал этого человека, спасибо тебе за заботу!

Рука, отпиравшая замок на ящике письменного стола, чуть дрожала. Молодая женщина выложила на столешницу всю пачку исписанных листов и стала их перебирать. Теперь она уже пыталась вчитываться в текст, чтобы определить, с чем можно расстаться, а что лучше припрятать. Ах, как жаль, что тут ничего не понятно! Вот, например, что значат несколько кружочков, соединенных двойными линиями и стрелочками? И почему некоторые стрелки смотрят в разные стороны? А эта странная надпись «вектор приложения силы»? Может быть, не «приложения», а «предложения»? Может, Марек написал с ошибкой? Одного у него не отнимешь — почерк четкий, ровный. В пансионе для девочек, где Агния прожила несколько лет, с десяти и до четырнадцати, наставница заставляла их переписывать одну и ту же страницу до тех пор, пока буковки не начинали выходить ровными, как по линеечке. И била розгами по пальцам тех, у кого ничего не выходило и на десятый раз. На десятый раз руки дрожали и пальцы немели от усталости у каждой, так что девочки старались изо всех сил. Наставница говорила, что красивый почерк, ровные стежки на белье, музыкальный слух и умение рассчитывать расходы — главный признак образованной женщины.

Задумавшись, Агния с запозданием заметила, что среди записок мужа затерялся какой-то необычный листок. Бумага была тоньше, явно дорогая, с неровно оторванным верхним краем. Присмотревшись, молодая женщина заметила на линии отрыва какие-то точки — в верхней части листа было что-то написано или нарисовано, и автор записки оторвал ненужный ему кусок.

Но это отметилось вскользь. Агния увидела почерк — и забыла обо всем на свете. Несколько строк были написаны вкривь и вкось. Одни буквы больше других, а концы строчек загибались то вверх, то вниз. И смысл столь разительно отличался от остальных записей…

«Мар, я нашел. Она кое-что знает. Вчера проговорилась. Ссуди еще пару империалов. Я отдам в конце месяца или когда подвернется заказ. Но это очень важно. А.»

И все. Ни даты, ни обратного адреса. Но Агнию записка почему-то заинтересовала. И не только потому, что, судя по всему, написана она была Ариэлом. Но это было что-то из той жизни Марека, о которой она ничего не знала. Молодая женщина принялась перебирать остальные записи, сунулась в другие ящики стола, вытаскивая то, что не успели достать грабители. Нет, ничего. Или она плохо смотрела, или записка была единственной.

Ах нет! Что это там за смятый клочок, забившийся в угол ящика? Точно! Тот же почерк, но всего несколько слов:

«Мар, нужны деньги. Вопрос жизни и смерти!»

Молодая женщина отложила оба листка, на глазок разделила пачку записей мужа на две неравные части. Меньшую она продаст, а большую сохранит. Какая жалость, что кроме нескольких коротеньких записочек, хранившихся у нее в спальне, Марек оставил только эти непонятные сочинения!

И эти две записки явно от Ариэла. Какие у него были дела? Что он искал? Агния еще не знала, что с ними сделает, но решила, что просто так этого не оставит. Ей, конечно, нет никакого дела до проблем Ариэла, но, если судьба — и провидение в лице Марека — дает ей в руки оружие для борьбы с этим человеком, грех не воспользоваться случаем. Ведь это улики! Те, которых ей так не хватало для обвинения!

Мастер Молос явился на другой день точно в назначенное время. Взгляд его сразу зацепился за несколько листков, лежащих на столе:

— Это… они?

— Да, — солгала Агния, спрятав руки за спину. — Это все, что я смогла найти. Ума не приложу, куда могли задеваться остальные бумаги!

Присев к столу, алфизик стал перебирать листки. Некоторые оказались перевернуты вверх тормашками — не понимая значения некоторых схем, Агния случайно перепутала их. Молодая женщина стояла рядом, внимательно глядя на посетителя. Только бы он согласился! «Марек, милый, пожалуйста! Сделай так, чтобы он согласился! У меня нет сил расстаться с большей частью твоих бумаг, но мне так нужны деньги!»

— Жаль, — через некоторое время нарушил молчание мастер Молос, — очень жаль, что их так мало. Скажите, а вы везде смотрели? Кабинет, библиотека, чердак?

— У нас очень маленький дом. Кабинет и библиотека — это одно и то же. Там было много книг, которые достались моему мужу от родных. И большую их часть я сочла нужным вернуть обратно… ну, его родственникам.

Выпалила — и запаниковала, подумав, что у алфизика хватит упрямства отыскать семью Боуди и поинтересоваться, не передавала ли им вдова каких-либо книг. Поэтому быстро добавила:

— Но, наверное, у Ариэла кое-что может быть. Он ведь тоже Боуди и… и был с моим мужем до последнего.

— Да-да, — кивнул мастер Молос. — Ариэл… конечно… Как я не подумал! Они же там были вместе.

— В подземелье Духов? — Агния тихо присела на стул.

— Да. А вы откуда…

— Случайно услышала разговор во время похорон. Понимаете, я ведь ничего не знаю о том, как умер Марек. Ариэл, который был с ним там, исчез почти сразу и долго не показывался у меня. Я не знаю не только того, зачем муж туда пошел, но и как он умер, понимаете? Мне нужно хотя бы что-то… Ариэла я почти не видела и подумала — может быть, вы…

— Нет-нет, милостивая госпожа, — улыбнулся алфизик. — Я тоже не в курсе, что случилось возле подземелья. Боюсь, я ничем не могу вам помочь.

Агния приуныла.

— А впрочем, можете поискать кое-кого еще, — вдруг произнес мастер Молос. — Насколько я знаю, Марек ходил не один. Они с Ариэлом брали с собой еще одного… мм… человека.

— Кто это?

— Некий Фил Годвин. Он не является сотрудником университета, во всяком случае — официально. Но его временно приняли на работу помощником младшего подмастерья, чтобы Марек Боуди смог получить от ректората дополнительные субсидии на организацию экспедиции. Известно же, что у троих людей и расходов больше, чем у двоих.

Сердце у Агнии так сильно забилось, что пришлось прижать его ладонью. «Спасибо, милый! — мысленно взмолилась она. — Только бы мне узнать, где можно найти этого Фила Годвина!»

— А где я могу его найти?

— Точно не знаю. Его нанимал ваш муж. Просто когда шла подготовка к экспедиции, он обмолвился, что с ними пойдет «еще один толковый парень». Так он выразился и при этом упомянул… погодите, дайте подумать! — Он потер лоб. — Кажется, он высказался весьма странно… Что-то вроде каламбура… «В наше время такие специалисты сохранились только в музее!» Да, точно! Похоже, там он его и нашел.

— Фила Годвина? Он работал в музее?

— Да, наверное, и сейчас работает, если с ним ничего не случилось. А вам зачем? Хотите узнать, как погиб ваш муж?

— Да. — Агния сжала кулаки. — Погиб, умер сам или его убили…

— И вы убеждены, что это сделал кто-то из них?

Молодая женщина отвела взгляд. Для нее не существовало вопроса, кто это сделал. Ариэл Боуди, кто же еще способен убить брата, пусть и сводного? Но одной уверенности мало. Нужно раздобыть доказательства. Если она найдет этого Фила Годвина и тот расскажет все, что знает, она сможет обвинить Ариэла в убийстве. Он попадет в тюрьму, а она… она вздохнет свободно. «Марек, помоги мне! Я должна отомстить за твою смерть!»

— А разве это неправда?

— А вы не знаете официальной версии? Причина смерти Марека — разрыв сердца.

— Я в это не верю.

— Вы поздновато спохватились, госпожа Боуди. Можно было бы потребовать эксгумации…

— Мне не нужна эта… эксгумация. Мне нужно узнать, как погиб мой муж.

— Похвальное решение, но лично я больше ничем не могу вам помочь. А вот вы нам очень помогли. Эти записи… Тут есть кое-что интересное. И я готов заплатить вам требуемую сумму. Десять двойных империалов вы получили, вот, прошу, еще пятьдесят.

Пять столбиков по десять монет в каждом выстроились в рядок, и Агния, завороженная блеском денег, позволила мастеру Молосу забрать бумаги.

Проводив гостя до дверей — он так торопился заняться работой, что даже не остался на чай, — она метнулась к своей комнате. Фил Годвин. Музей! Скорее туда!

Линнэбрук был столицей империи, но гордое звание музея носило только собрание древностей, помещавшееся в старом здании ратуши. Кроме него было несколько частных музеев — просто собрания картин и статуй — а также королевская сокровищница, где раз в месяц для широкой публики выставляли на всеобщее обозрение драгоценности короны и подарки, полученные императорской семьей в течение последних четырехсот лет. Одно из зданий университета именовали собранием раритетов, а за городом помещалась выставка под открытым небом — макеты зданий, храмов, пирамид и других чудесных творений рук человеческих, собранных со всего света.

В музее, старейшем хранилище древностей, было несколько залов — зал истории, зал мифологии, зал народов мира и так далее. До этого момента Агния ходила с Мареком только в собрание раритетов, да с родителями посещала частные собрания, любуясь на картины и статуи. Со дня смерти мужа это был едва ли не первый ее выход в свет, но молодая женщина привычно надела свое траурное платье.

Она как раз возилась со шнуровкой корсажа, когда Лимания доложила о визите гостя.

Ариэл переступил порог бесцеремонно, как всегда. Дверь в комнату была открыта, и они с хозяйкой дома увидели друг друга почти одновременно. Агния смутилась и рассердилась одновременно — на себя, за то, что опрометчиво позволила постороннему мужчине увидеть себя в эту минуту, и на него самого за неурочный визит.

— Похоже, я вовремя. Куда-то собираешься? — поинтересовался визитер.

— Не твоего ума дело, — процедила Агния, с трудом затягивая шнурок на спине. Раньше ей помогал Марек, а после его смерти она предпочитала справляться со всем сама. Тем более что выходить ей никуда, кроме кладбища, не хотелось. И вот сейчас она внезапно заволновалась, заспешила и начала путаться в шнуровке, что не добавило ей хорошего настроения.

— Могу составить компанию. — Чужие руки отстранили ее пальцы и сами взялись за шнуровку. — А что тут делал мастер Молос?

— Не твое де… — От неожиданности Агния подпрыгнула и рванулась, но Ариэл уверенными движениями стал затягивать на ней корсет. — А с чего ты взял, что он тут был? — прошипела она, выворачивая шею, чтобы видеть мужчину.

— Я видел его выходящим из твоего дома. — Ариэл как ни в чем не бывало затянул шнур и отступил на шаг, оценивая свою работу. — Он спешил так, словно за ним гнались голодные вампиры! Что тут забыл старый сморчок?

— И вовсе он не сморчок. — Агния припомнила немолодого, но еще довольно крепкого мужчину. — То есть как тебе не стыдно так дурно отзываться о своем мастере! — Она была так зла на него за появление, что даже не подумала поблагодарить за помощь.

— Не твоего ума дело, — вернул шпильку гость и, поскольку руки его больше не были заняты, прошелся по комнате, заглядывая во все углы. Потом подошел к двери в кабинет Марека и — Агния следила затаив дыхание — пару раз дернул за ручку.

— Ты чего?

— Ищу. Кортик мой куда-то задевался. Не видела?

— Сам следи за своими вещами. У меня его точно не было. Я там вчера и сегодня порядок наводила. Если бы был там — отдала. Делать мне нечего, как только твои вещи у себя хранить! — отчеканила Агния, а сама невольно похолодела, вспомнив о двух записках, накарябанных угловатым почерком Ариэла. Мелькнула и пропала мысль воспользоваться записками, обменять их на… на деньги? На информацию? На клятву оставить ее в покое? Ну уж нет! Она решила, что отнесет их в следственное управление как улики против убийцы — и точка.

— Жаль. — Ариэл все-таки еще раз пересек комнату, зачем-то заглянул за диван и под кресло. — Кортик был заговоренный. Не в моих руках он просто бесполезен. Им даже бумагу не разрежешь, не то что мясо.

— Гнется?

— Тупится лезвие.

Фыркнув — это не ее проблемы! — Агния быстренько набросила на платье жакет и начала надевать шляпку.

Оставив поиски, Ариэл наблюдал за этой женщиной. Он давно не видел ее такой — энергичной, уверенной в себе. Неужели дело в визите мастера Молоса? Да нет, вряд ли. Агния не такая. Она не станет кидаться в объятия первому встречному. Но что-то определенно произошло. Этот блеск в глазах, эта тень улыбки… Он давно не видел, как она улыбается.

— Куда наряжаешься? — поинтересовался он.

— Не твое дело, — уже привычно фыркнула Агния, но потом сменила гнев на милость и ответила: — В музей.

— О, посмотреть на мумии из запасников? Я сам хотел тебя туда пригласить!

Молодая женщина вздохнула. Как отвертеться от назойливого спутника, она не знала. Может быть, удастся как-нибудь улизнуть от него, затерявшись в толпе посетителей?

Но ее уловка не удалась. Огромное здание Большого государственного музея ошеломило Агнию уже тогда, когда фиакр подъехал к высокой мраморной лестнице. Она была такая большая, что на каждой ступени нашлось место для мраморной статуи. Таблички под некоторыми свидетельствовали о том, что это были вещи, привезенные издалека и сотворенные несколько веков и даже тысячелетий назад. Наверху лестницы массивное крыльцо с каменным фронтоном поддерживал двойной ряд колонн, между которыми обычно прогуливались скучающие пары. Они любовались видом — музей располагался в центре красивого парка, где на все еще ярко-зеленых газонах росла подстриженная травка, тут и там пестрели клумбы с осенними цветами и меняли листву декоративные кустарники. Агния почему-то застеснялась своего простого траурного платья и шляпки, вышедшей из моды еще весной. Но что поделать, если после смерти Марека у нее не было сил заниматься собой?

Ариэл шел рядом и служил дополнительным источником головной боли. Строгий темный камзол полувоенного покроя и надвинутая на глаза шляпа почему-то делали его старше, чем он есть на самом деле. Сейчас он скорее походил на гувернера, чем на младшего подмастерья. Она отвергла его руку, и тогда мужчина сам взял ее за локоть. Это выглядело нелепо — словно она упиралась, а он нарочно тащил ее приобщаться к искусству. Да, со стороны так могло и показаться, и женщина от души надеялась, что не встретит знакомых и это не вызовет пересудов.

Перед дверями было широкое крыльцо с галереей, и сейчас там, как обычно, гуляли, дыша прохладным осенним воздухом, посетители. Любопытствуя, некоторые обращали внимание на молодую женщину и ее спутника. Почти все они были из высшего света, судя по нарядам, и Агния от души порадовалась, что тут нет знакомых, но шаг все-таки прибавила.

Высокие двустворчатые двери захлопнулись за ними, отрезав от любопытных взглядов. В холле царил полумрак — день был обычный осенний, серенький, без солнца, и свет из узких окон, забранных цветными витражами, не мог разогнать сумрак в помещении. Положение немного спасала огромная многоярусная люстра под потолком.

Две широкие лестницы вели наверх. Марши были такими огромными, что Агния невольно испугалась. Очнулась лишь когда ее локоть сдавили самым немилосердным образом:

— Пошли.

— Ку-куда?

— Я покажу тебе мумии. Или ты для начала желаешь осмотреть чучела зверей и птиц?

Откровенно говоря, Агнию не интересовали ни те ни другие. Она хотела найти Фила Годвина, но ее пугали размеры помещения. Посетителей в холле было немного, большинство столпилось возле подробной карты, где был изображен каждый этаж с подписями, какая экспозиция где находится. Определившись, куда идти, люди парами, поодиночке или небольшими группами либо поднимались по одной из лестниц, либо сворачивали в боковые двери. День был в разгаре, но выходящих было намного меньше.

Зал мумий располагался на третьем этаже, в правом крыле здания. Для того чтобы пройти к ним, надо было миновать несколько больших комнат со стеклянными шкафами и большими витринами, где были выставлены старинные сосуды различных форм, небольшие статуэтки, орудия труда и предметы быта. Облаченные в синие хламиды служители ходили тут и там, и Агния невольно провожала их взглядом. Где-то среди них был и тот самый Фил Годвин. Но как ей с ним встретиться? Ах, если бы удалось чем-нибудь отвлечь Ариэла и хоть на пять минут остаться одной!

Зал, где помещались мумии, был погружен в полумрак. Несмотря на то что двери зала были распахнуты настежь, Агния и ее спутник оказались здесь единственными посетителями, и их шаги гулко отдавались под потолком.

Окна были забраны тяжелыми портьерами темно-красного цвета, и все вокруг казалось выдержанным в багровых тонах. Каждая мумия помещалась в небольшом искусственном углублении, справа и слева озаренная парой свечей и заключенная под стекло. Свечи не разгоняли темноту, а лишь усиливали зловещее впечатление. Резкие тени ложились на лица, подсвечивая их снизу вверх, и казалось, что фигуры за стеклом живые.

— Ох, — сделав первые несколько шагов и случайно бросив взгляд налево, Агния наткнулась на пару блестящих глаз, которые ярко горели из темноты, и от страха невольно прижалась к своему спутнику.

— Что, страшно? — Ее тут же взяли под руку.

— Очень, — призналась Агния. — Он… живой!

— Как живой, моя милая, — снисходительно улыбнулся Ариэл и проказливо помахал рукой ближайшему экспонату. — Видишь ли, здесь выставлены мумии из Кайтарры, в основном — периода Чурдженьского царства, а в соседних залах есть более ранние и более поздние захоронения. Изначально древние кайтаррцы делали из своих покойников обычные чучела.

— Чучела из людей? — против воли заинтересовалась Агния.

— Ну да. А что?

— Это… жестоко!

— Поверь, покойнику все равно, что делают с его останками. Многие религии весьма равнодушны к тому, как поступают с телами, — их больше волнует, что ждет душу после смерти. Ты знаешь, что в некоторых северных странах храмы собирают из человеческих костей? Тела покойников особым образом вываривают, отделяя мясо, потом кости пропитывают укрепляющим составом и…

— Прекрати! Какая гадость! — воскликнула Агния.

— Как скажешь, — покладисто согласился Ариэл, не спеша вышагивая вдоль витрин, откуда на молодую женщину таращились блестящие глаза. — Но вообще-то это очень интересная тема. Кайтаррцы в какой-то момент перестали просто набивать чучела и усложнили процесс. Они начали делать мумии. Это и выглядит эстетично, и хранится дольше. А набитые соломой чучела через несколько лет превращаются в просто кучку вонючих отходов. Особенно если от неправильного хранения солома внутри начинает преть… С каждым поколением технология изготовления мумий все усложнялась. Вот, например, глаза. Раньше, — он почти силой заставил спутницу остановиться возле ниши, где на алом бархате распростерлось темно-бурое худое тело, задрапированное полосками ткани с бахромой и увенчанное короной, — в начале эпохи, они вставляли в глаза просто отшлифованный нефрит. Потом начали вытачивать глазные яблоки из белого оникса и украшать их обсидиановыми зрачками. А позднее научились консервировать и сами глазные яблоки. Их мариновали в вине, после чего…

— Меня сейчас стошнит! — попыталась перебить его Агния.

— Ладно, помолчу про подробности, тем более что сам я не помню всего. Вот Фил этим просто бредил. Бывало, сидишь у костра, а он все бормочет про сосуды с внутренними органами и вместилищами души. Даже за едой! Хорошо, что…

— Фил? Какой Фил? — не поверила своим ушам Агния.

— А, — отмахнулся Ариэл, — ты его не знаешь. Он сильно интересуется мумиями и душами. Древние кайтаррцы верили, что душа не покидает тело после смерти и испытывает невыносимые страдания от того, что тело разлагается. Она, мол, остается на месте до тех пор, пока плоть и кости не истлеют полностью. И потому старались максимально облегчить ей существование, искусственно задерживая на этом свете. Правда, так поступали не со всеми покойниками. Многих просто сушили или…

— Да можешь ты хоть немного помолчать? — взорвалась Агния. — Мне это неинтересно!

А у самой внутри все сжималось от волнения — только что прозвучало имя Фила. Это тот самый Фил Годвин, который работает здесь, в музее, или его тезка? И что там про души? Марек в тот раз ходил к подземелью Духов. А что, если…

— Хорошо, помолчу. Давай просто походим и посмотрим, — покладисто согласился Ариэл.

Они не спеша пошли вдоль череды экспонатов. Зал по-прежнему был пуст, и можно было останавливаться через каждые три-четыре шага, подолгу оставаясь на одном месте. Сначала Агнии было противно смотреть на высушенные тела, но потом она пару раз бросила взгляд на одежду и украшения из бисера и полосок цветной кожи. Потом присмотрелась к фигурам. Как ни странно, лица некоторых красноречиво свидетельствовали о прожитом ими возрасте.

— Здесь столько молодых! — не выдержала она. — Вот, смотри! Это девушка?

— Да, — как ни в чем не бывало, кивнул Ариэл. — А вон там — мужчина, ровесник нам с тобой. Понимаешь, кайтаррцы по-своему относятся к смерти. Чтобы заслужить честь быть мумифицированным, человек должен уйти из жизни в молодом возрасте и как-нибудь необычно. Но никак не убийство, старость или тяжелая продолжительная болезнь. Например, имел место несчастный случай. Или смерть во сне. Или сердечный приступ. Такие люди считались отмеченными богами. Из их тел изготавливали мумии. Считалось, что в таком теле душа сохраняется намного дольше — ибо в старом, больном или сильно попорченном теле и душа слабая. Фил мог про это часами говорить. Жаль только, что технологии древних кайтаррцев утеряны. Кое-как еще можно восстановить и повторить технологию в общих чертах, но вот какие методики они использовали для общения с обитающими в телах душами, как они могли удержать душу в теле и как за ними ухаживали — увы, тайна, покрытая мраком. А только представь, сколько всего интересного могла бы сообщить, например, вот эта юная красавица о своей жизни и смерти! — указал он на фигурку совсем юной девушки. Если не считать обуви, пышного головного убора и многочисленных браслетов, на ней не было ничего. Даже чресла не прикрыты. И высохшую наготу этой мумии Ариэл рассматривал с особым, чисто мужским вниманием!

Агния поняла, что с нее хватит.

— Я устала, — заявила она. — Мне необходимо присесть и… подумать.