Летописи Дорна. Доля победителей Осадчук Алексей

Глава 27

ОБРЯД

Тасай простился с сестрой еще два дня назад. Отцу пришлось отдать ее, иначе смерть всем родичам. Жреческие псы увели Альмину ближе к ночи.

Отец будто постарел на десяток зим. Мать что-то шептала бедняжке об избранности, о благосклонности Ас. Но Тасай уже давно не верил во все эта россказни. Каждый год жрецы требовали больше и больше.

Еще мальчишкой он любил слушать на ночь сказки старого Аймыра. Дайхуд знал очень много легенд. Он мог днями напролет рассказывать о Сумеречном море и страшной рыбе тимах. О желтом древе катой, что держит своими ветвями небо, и о Ледяном охотнике, который уводит стариков в снежную пустыню.

Аймыр знал много легенд и охотно делился своими знаниями. Тасай с улыбкой вспоминал морщинистое лицо старика, словно вырезанное из коры темного дуба, его узловатые пальцы и твердый, как кость морского тигра, посох.

Зимой, когда ночи в два раза длиннее дня, когда степь превращается в белое покрывало, когда вьюга заметает снегом юрты почти наполовину, Аймыр любил рассказывать о великом боге стужи Харукане. Дайхуд утверждал, что именно Харукан, а не какая-то там Ас, является истинным богом их народа. Он сильный бог и не требует жертв. Ему не нужны смерти женщин степи. Он просто есть, и все. Но он отвернулся от людей, потому что они предали его, поклонившись Ледяному демону.

Как и полагается каждому богу, у Харукана много лошадей и оленей. Много жен и детей. О каждом из них Аймыр мог говорить часами, но Тасай особенно любил легенду о младшем сыне Харукана — Тонгу. Подсознательно Тасай сравнивал себя с Тонгу. Пятый сын вождя. Самый ловкий, хитрый и быстрый. Тонгу тоже был таким. И тоже страдал оттого, что братья посмеивались над ним. Ведь, как известно, младшие сыновья никогда не становятся вождями. Тасай с улыбкой вспоминал, как ребенком сжимал кулачки от обиды, когда Аймыр рассказывал о Тонгу.

Харукан, в отличие от отца Тасая, поступил мудро. Он увидел несправедливое отношение старших братьев к младшему, и ему это не пришлось по душе. И вот в один прекрасный день бог стужи призвал своих сыновей и повелел им отправляться в степь, дабы совершить семь подвигов. Кто из сыновей прославится больше всех, тот и станет по правую руку Харукана.

Даже сейчас, спустя много зим, Тасай вспоминал эту сказку с трепетом в сердце. Дальше в легенде говорилось, что старшие вернулись из степи прославленными воинами, совершившими много подвигов. Но Харукан не был рад их победам. Он ждал Тонгу. Аймыр говорил, что бог стужи по сей день ждет возвращения младшего сына. И когда тот вернется, слава о его подвигах затмит свершения старших братьев.

Маленький Тасай, как и Харукан, каждый день ждал возвращения Тонгу. Но младший сын бога стужи не вернулся, зато ушел Аймыр. Тогда маленький Тасай думал, что старого дайхуда увел Ледяной охотник, но потом, уже повзрослев, он понял, что жрецы Ас приказали убить старика. Новая богиня не терпела подле себя другого бога. В те времена погибло много людей, остававшихся верными старому богу.

Сегодня день обряда. День, который вся степь ждет с дрожью в сердцах. Сегодня на алтаре во славу кровожадной богини умрут чьи-то сестры, жены, матери и дочери. Сегодня умрет и сестра Тасая. Маленькая хрупкая болезненная девчушка с карими глазами и черными как смоль волосами. Ее пронзит изогнутый костяной клинок верховного жреца Ас, а алтарь заберет всю ее жизненную силу.

С самого утра идет снег. Ветра нет. Он словно затаился, дабы не видеть того, что произойдет на лобном месте. Крупные снежинки падают не спеша. Их много, очень много. Они нежно опускаются на головы, плечи и спины сотен людей, собравшихся сегодня у алтаря.

Люди степи молчат. Лишь ненавистный жрец, медленно вышагивая вокруг жертвенника, что-то визгливо напевает себе под нос. Его глаза закрыты, плечи трясутся, руки, словно крылья облезлой вороны, взмахивают при каждом шаге.

Тасай уже много раз видел этот танец смерти. Первый раз, несколько лет назад, это его даже рассмешило. Но только пока не принесли в жертву первую девочку. Глаза той бедняжки Тасай запомнил на всю жизнь. И вот теперь на алтарь должна взойти его родная сестра. И ему снова, как тогда, придется взглянуть в глаза смерти.

Крупные снежинки мягко опускаются на его горячие щеки, превращаясь в капельки воды. Тасай благодарил Харукана за этот снег. Теперь его слез никто не увидит.

Рядом деревянным истуканом замер отец. Посеревшее лицо, глубоко впавшие глаза. В шаге от него стоит мать. Седая голова опущена. В тонких руках — сверток из мягких шкур, специально приготовленных для того, чтобы завернуть в них тело Альмины. За спиной отца стоят братья. Холодные лица, плотно сжатые губы. В глазах — бессилие.

Тасай мельком окинул лица всех присутствовавших. Родичи будущих жертв. Представители слабых племен. Даже стражники из младших родов. Парень до боли сжал кулаки. Сордонов здесь нет. Сордонов здесь никогда не было. Они никогда здесь не стояли, ожидая смерти своих женщин, чтобы потом увезти домой завернутые в мягкие шкуры остывающие тела. Сордоны сильны, как никогда. Они всегда откупаются от кровавого обряда. Люди степи знают об этом, но, увы, ничего не могут поделать.

Жрец заканчивает свой нелепый танец. Что-то он быстро в этот раз. Торопится?

Алтарь — огромный странный темный камень — уже подготовлен. Рядом стоят несколько прислужников и зорко следят за тем, чтобы беспрерывно падающий снег не засыпал древние письмена на плоской плите.

Старый Аймыр рассказывал, что этот жертвенник и не жертвенник вовсе. Эта глыба была здесь всегда. Еще прадед дайхуда говорил об этом. Старые легенды гласят, что в этом месте когда-то обитали Древние. И письмена эти — тоже их рук дело. Никто из ныне живущих не способен прочитать их.

Это место издревле считалось запретным. Тут всегда творилось что-то странное и жуткое. Неудивительно, что у-дур появились именно здесь. Как и многие старики, Аймыр знал это, за что и поплатился жизнью.

Люди зашевелились. Тасай понял — ведут женщин. Многие вытягивали шеи, вставали на цыпочки, пытаясь разглядеть своих родственниц.

Они молча шли, опустив головы. Одеты лишь в белые рубахи, в сравнении с которыми снег казался грязно-серым. Мать говорила, что жрецы опаивают жертв какими-то настойками, дабы успокоить их перед смертью. Даже если Альмина и увидит его, все равно не узнает.

Вот и она. Идет в первом десятке. Отец отдал трех лучших лошадей за это. Жертв будет больше ста. Кому охота стоять здесь и смотреть, как умирают все эти несчастные? Лучше уж быстро дождаться тела и убраться подальше в степь от этого проклятого места.

Тасай пристально следил за сестрой. Она, как и все остальные, вела себя тихо и послушно. Будто и не она вовсе. Видимо, жреческое зелье все-таки действует.

Первой шла худая женщина лет сорока. Ее била крупная дрожь. Казалось, стук ее зубов был слышен на всю округу. В первых рядах кто-то пискляво всхлипнул. Тасай не смог разглядеть. Видимо, кто-то из детишек провожает мать. Зачем было тащить сюда детей?

По команде верховного жреца к женщине подошли прислужники. Тасай прищурил глаза. Двое из них, кажется, его одногодки. Вон какие все румяные и холеные. Парень готов был поспорить на все ценное, что имел, — тоже из сордонов.

Женщину взяли под руки и повели к алтарю. Жрецы проводили обряд быстро и сноровисто. Конечно, им не привыкать.

Несколько мгновений — и несчастная уже на алтаре. Руки и ноги закреплены специальными ремнями. Зелье зельем, но вдруг начнет дергаться в самый неподходящий момент. Жреческий удар требовал быстроты и точности.

Все готово. Тасай чувствовал, как его сердце сейчас выпрыгнет из груди. Во рту пересохло, язык прилип к небу, колени предательски задрожали. Хотелось закрыть глаза, но это обязательно кто-нибудь заметит и сочтет за слабость. Потом уже не отвертеться от насмешек и подначек со стороны сверстников. Всем известно: мужчина должен встречать смерть, как свою, так и чужую, с открытыми глазами.

Верховный жрец, громко выкрикнув какую-то фразу на неизвестном языке, занес над головой кинжал. Пожелтевший от частого использования, изогнутый, как клык ра-хана, он легко пронзит человеческую плоть. Как-то отстраненно Тасай подумал: «Почему кинжал именно костяной и изогнутый? Неужели прямой стальной клинок хуже подошел бы для этого дела?»

До первого удара оставались считаные мгновения, когда произошло то, что Тасай запомнит на всю свою оставшуюся жизнь…

Тяжелый протяжный вой пронзил тишину. Тасай узнал этот вой. Такой звук могло издавать только одно существо в этом мире. Ра-хан! Но почему именно здесь? Как хищник смог так близко подобраться к лобному месту?

Парень взглянул на верховного жреца. Тот замер с поднятым над головой кинжалом. Глаза расширены. Безобразный сухой рот открыт от удивления. Тасай попытался понять, куда же так напряженно всматривается жрец, но непрерывно падающий снег мешал обзору.

Волчий вой, холодящий кровь, повторился, но уже ближе. Людская масса качнулась из стороны в сторону. Где-то далеко истошно завизжали женщины.

Верховный жрец наконец пришел в себя и снова занес кинжал над головой. Делал он это торопливо, будто боялся, что у него заберут его страшную игрушку.

Вой снова повторился. Уже совсем близко. Тасай, казалось, почувствовал тяжелое горячее дыхание огромного зверя. А затем он услышал голос, похожий на рык. Его услышали все стоявшие сейчас на лобном месте. Тасай чувствовал, как волосы на его голове встают дыбом.

— Не делай этого, старик!

Жрец вздрогнул и испуганно шагнул назад, но тем не менее нашел в себе силы и ответил:

— Если я этого не сделаю — все погибнут!

— Не делай этого, старик! — повторил голос, но уже ближе. — Не надо больше убивать!

Тасай уже отчетливо слышал хруст снега под лапами приближающегося существа.

— Ты не понимаешь! — перешел на визг жрец. — Врата скоро откроются!

— Нет! — ответил голос. — Я закрою их!

Он был уже совсем близко. Тасай до боли в глазах вглядывался вперед. Ему показалось, что на фоне снежной стены видны серые силуэты.

— Нет! — крикнул жрец. — Ты слишком самоуверен! Даже Перерожденному это не удалось!

Старик сделал торопливый шаг вперед и уже в который раз попытался пронзить сердце распятой на алтаре женщины.

Тасай не успел даже глазом моргнуть, как из снежной стены выпрыгнула серая тень. Еще мгновение — и тело жреца тряпичной куклой отлетело на несколько шагов от жертвенника. А над ним застыла во всей своей хищной красе огромная белая волчица.

Тасай удивленно наблюдал, как жрец упрямо поднялся на колени, опираясь руками о землю. Старик оказался довольно крепким. Тасай не был уверен, поднялся ли бы он сам после такого толчка.

— Глупец!!! — хрипел жрец. — Ты погубишь нас! Если не закрыть Разлом, орды у-дур зальют этот мир кровью! Ты подчинил своей воле этих двух демонов, но даже не догадываешься, какие твари обитают там, за Разломом! Позволь закончить то, что я начал! Это очень важно!

— Для кого? — удивился голос. — Для тебя или для этих несчастных, которых приводят сюда каждый год на убой?

Тасай наконец увидел говорившего. Снежная стена расступилась, пропуская необычного всадника. На спине огромного ра-хана восседал то ли человек, то ли демон.

Если зверя легко можно было рассмотреть, то силуэт всадника был каким-то размытым, дергающимся. Он ехал, ничего и никого не боясь. Будто хозяин, вернувшийся к себе домой после долгой дороги.

Волк, сделав еще несколько шагов, остановился, а всадник спешился прямо возле алтаря.

— Ну, что скажешь, старик? Почему замолчал?

В рычащем голосе чувствовалась насмешка.

Жрец закрыл глаза. Сложив руки на груди, он шептал себе что-то под нос. Губы сжаты, на скулах перекатываются желваки.

— О! — весело воскликнул всадник. — А ты смелый, старик. Пытаешься атаковать… Разве ты еще не понял, что дни твоего величия сочтены. С сегодняшнего дня для степи начинается новая эпоха. Эпоха без жрецов, без их прихвостней и без жертвоприношений!

Тасай слушал с широко открытыми глазами и не верил своим ушам. Люди молчали. Никто даже не пытался помешать чужаку. Хотя нет. Краем глаза парень заметил движение справа. Тораг! Цепной пес верховного жреца! Он крался вдоль стены с натянутым луком и наложенной стрелой. Еще два шага, и он выйдет на удобную позицию. Парень вдруг удивился своему желанию. Он захотел предупредить страшного повелителя ра-ханов, но не успел. Звон тетивы — и толстая стрела отправилась в стремительный полет. Тридцать шагов… Всего каких-то тридцать шагов для такого воина, как Тораг, не расстояние.

А в следующую секунду Тасай даже не понял, что произошло. Чужак словно испарился, чтобы возникнуть рядом с лучником. Довольная улыбка еще не успела сползти с рожи Торага, как чужак сбил его с ног.

— Хороший выстрел, — так же весело рыкнул он. — Хотя и нечестный. Кто еще хочет попытать счастья?

Никто не шелохнулся. Тасай заметил улыбки на лицах некоторых. Лежавший сейчас без сознания Тораг очень многим успел испортить жизнь.

— Старик! — крикнул необычный воин, возвращаясь к алтарю. — Я смотрю, ваша организация здесь не в чести!

Только сейчас Тасай заметил в руке всадника стрелу. Парень не верил своим глазам. Чужак сумел поймать стрелу, пущенную с тридцати шагов одним из лучших воинов степи, а затем в несколько ударов сердца наказать неудачливого стрелка.

Жрец молчал. Его тощая грудь учащенно вздымалась, словно он только что пробежал тысячу шагов.

— Хорошая попытка, — рыкнул воин, остановившись у алтаря. — Только со мной такие штуки не проходят. А сейчас, извини, я должен отвлечься. Придется покопаться с вашим устройством.

Сказав эти непонятные слова, повелитель ра-ханов бережно освободил женщину, лежавшую на алтаре, а затем положил обе руки на плоскую плиту и стал внимательно рассматривать письмена.

— Да, кстати! — рыкнул он, не поднимая головы. — Забирайте своих женщин! Они свободны!

Тасай боялся вздохнуть. Что-то необычное происходило сейчас. Он взглянул на остальных. На лицах людей читались те же чувства. Первым дернулся крупный старик. Он шагнул к маленькой девчушке, стоявшей недалеко от него. Это было сигналом к действию. Люди бежали к своим родственницам, накрывая их замерзшие на морозе тела шкурами. Тасай видел, как отец, выхватив сверток у матери, несся к сестре. Спасена! Неужели спасена? Люди плакали, смеялись. Кто-то уже торопился убраться подальше от страшного места.

Но Тасай и многие другие понимали, что это еще не все. Они смотрели на замершего у темного алтаря чужака. Смотрел на него и жрец. В темных глазах плещется ужас и, как ни странно, восхищение. Парень сперва не понял, на что так смотрит старик, но спустя несколько ударов сердца и сам увидел это. По всеобщему вздоху Тасай понял: остальные тоже видят.

Силуэт чужака еще больше размылся. Ра-ханы заметно нервничали. Уши прижаты. Шерсть на загривках встала дыбом. Огромные клыки обнажены.

Руки всадника неожиданно полыхнули ярко-лиловым светом. Этот свет постепенно охватил древние письмена, а за ними — и весь жертвенник. Черная плита затряслась, издавая гулкий необычный звук. Тасай чувствовал, что еще немного — и ноги перестанут его держать. Тело словно стало тяжелее в два раза.

В следующее мгновение по глазам ударила яркая вспышка света. Парень, резко закрыв глаза, вскрикнул от боли. Лежа с закрытыми глазами, он услышал спокойный голос повелителя ра-ханов:

— Ну вот и все, старик. Твой Разлом навсегда закрыт. Скажу больше, я разрушил его… На всякий случай… А то вдруг какому-нибудь дураку взбредет в голову снова поиграть с ним. А ведь технологии Древних — это не игрушка… Жертв больше не нужно. Кстати, убивая здесь людей, вы делали только хуже… Ты и твои лжебоги слишком много несчастья принесли степному народу. Тебя следовало бы прикончить, но пачкать руки я не собираюсь. Что-то подсказывает мне — это сделают другие. Ведь ты и твои люди больше никому здесь не нужны…

Теряя сознание, Тасай счастливо улыбался. О, как же ты прав, чужак!

Глава 28

СНОВА В ПУТЬ…

День отплытия радовал теплой солнечной погодой. Море, будто устав штурмовать неприступный скалистый берег, после нескольких месяцев успокоилось. Свежий легкий ветерок приносил приятный солоноватый запах водорослей и морской воды.

На «Гаронне», спущенной на воду и весело покачивающейся на небольших волнах, кипела работа. Моряки грузили мешки, свертки с едой и одеждой, катили деревянные бочки с пресной водой, тащили связки костяных гарпунов и стрел. Среди работающих, переругивающихся, весело поющих лоримов сновали туда-сюда гибкие белые тела.

Тонко чувствуя предпоходное настроение людей, ра-ханы, по-собачьи виляя хвостами и высунув розовые слюнявые языки, тихо поскуливали. Пытались заигрывать то с одним, то с другим сгорбленным под тяжестью ноши воином и при этом часто нарывались на отборную брань носильщиков, сбитых невзначай мощными белыми телами.

Волки сновали по деревянной пристани, цокали когтями широких сильных лап, периодически подбегали к стоящему на берегу и наблюдающему за работой моряков Ксандру. В порядке живой очереди на мохнатые мощные спины запрыгивала местная ребятня, ошивающаяся тут же и проявляющая не меньший интерес и нетерпение, чем звери.

Принц смотрел на одомашненных ра-ханов, позволявших детворе делать с ними все, что угодно, и вспоминал поход на север, а затем и к подножию остывшего вулкана.

Путешествие по степи прошло без проблем. Волки искусно обходили все патрули степняков, а если те все-таки и замечали парочку опасных хищников, то тут же сами исчезали из поля зрения. Небольшому отряду не справиться с парой ра-ханов. Так что Ксандр, даже находясь на чужой территории, чувствовал там себя отчасти хозяином.

Несмотря на сильный снегопад, он все-таки успел к началу обряда. Людей было много. Мужчины, старики, женщины, дети. Парень сразу догадался — провожающие и родственники жертв. Последних Саша насчитал больше сотни. Стоят молча, волосы распущены, головы опущены. Ведут себя очень тихо, только дрожат от холода. Видать, жрецы накачали наркотиками, чтобы спокойней были. Эти гады, похоже, процесс уже поставили на конвейер.

Странное дело… Когда волчица протяжным воем сообщила о прибытии на этот спектакль смерти нового действующего лица, народ, конечно, испугался, но как-то без огонька. Без паники. Несколько женщин истошно завизжали, но им быстро заткнули рты их мужчины. Все-таки снегопад и выступающий из него необычный всадник — зрелище еще то. Что-то мистическое происходило на глазах этих людей. Тем более ни хищники, ни странный воин не вели себя агрессивно. Принц до сих пор не мог понять, почему вся эта толпа не кинулась на незваных гостей… Но это уже было не важно…

Жрец почувствовал его присутствие. Пришлось заговаривать ему зубы и как можно скорее приблизиться к алтарю. Народ, похоже, осознал: происходящее касается только странного всадника и служителей ненавистного культа. В том, что степняки ненавидят как местных кровожадных божков, так и их спятивших служителей, сомнений быть не могло. О какой любви можно говорить, если людей каждый год заставляют отправлять своих родственниц на убой?

Нужно отдать должное верховному жрецу, он попытался, равно как и его охранник, заманить чужака в ловушку. Саша усмехнулся. Чтобы его задеть, понадобилось бы минимум два десятка стрелков.

Пока жрец корчился от боли (пришлось приложить по нему энергосгустком), Ксандр приступил к чтению. Оказалось, это вовсе не алтарь, а что-то вроде портальной установки. Наследие неких Древних, о которых вскользь рассказывал старый маг еще на Земле. Никто не знает, как они выглядели и куда ушли. Но в одном парень был уверен: древние ребята любили строить всякие штуковины, вроде этой заклинившей портальной установки. Еще он знал, что всякий дурак, возомнивший себя великим магом, пытался подчинить себе эти механизмы. Как правило, заканчивалось все катастрофой. Простой пример тому — Эзэльморд, Золотые Врата. Ксандр догадывался уже, что огромный портал — это тоже дело рук Древних. Эльфы и энаны просто каким-то образом поняли, как он действует. Результат — катастрофа. Хотя парень понимал ушастых и подземников. Новых знаний захотелось, новых технологий. Нахимичили, видать, с настройками, за что и поплатились.

Вот и жрецы Ас, точнее, она сама что-то там попыталась сотворить с этим порталом. Но что-то пошло не так. Вроде бы все делалось правильно, но положение только усугублялось. Саша усмехнулся. Это как с использованием микроволновой печи. Не прочитав инструкций и предупреждений, пытаться подогреть себе завтрак в железной миске.

Древние письмена оказались не чем иным, как простенькой панелью управления. Оставалось только напитать ее Силой. Тут же была выемка под аккумулятор. Ксандр в который раз улыбнулся себе под нос. Вот откуда подземники утащили технологии. Пришлось, как и с броками, поделиться своей энергией. Причем понадобилось намного меньше, чем на сборку конструкта энанов.

Ксандр вспомнил, как слегка вздрогнул, когда на панели «алтаря» появились новые закорючки древнего языка, сообщающие о серьезной неполадке «портального модуля» и настойчиво рекомендующие полную дезактивацию оного. Что, собственно, парень после недолгих раздумий и сделал.

Аппарат вытягивал Силу будь здоров, но постепенно, с расстановкой. Так что когда портал полностью дезактивировался, да еще и раскололся на несколько отдельных частей, Ксандр понял, что дело сделано, и еще раз восхитился находчивости энанов. Ведь технология сборки брока была полностью сперта у Древних. В том, что броки, — это творение Древних, парень очень сомневался. В сравнении с только что отключенным аппаратом машины подземников выглядели примитивными железяками.

Перед уходом принц сложил в торбу три самые мелкие детали, отколовшиеся от портального модуля. Без них уже никому не удастся «воскресить» древний механизм. Сперва возникло желание выбросить их в море, но потом, подумав, парень решил оставить их у себя. На всякий случай.

Затем он произнес перед степняками пламенную речь. Говорил, что древний алтарь разрушен навсегда. Проповедовал о свободе. О том, что жертвы не нужны. О смерти Безликого — Перерожденного, Ас и ее сестер. В общем, наговорил всякого. Уходя, он понимал, что после «выступления» в степи начнется передел власти и территорий. Прольется много крови. Но, как ни странно, вины за собой он не чувствовал. Люди сами выбирают, как им жить и как умирать…

Когда пытаешься сделать какое-то дело, всегда появляется еще одно или несколько второстепенных дел, которые требуют внимания. Например, Саша частенько замечал, что, казалось бы, на первый взгляд быстрая уборка на книжной полке заканчивалась только к вечеру, а то и вовсе откладывалась, толком не начавшись. Как только в руках оказывалась книга, пальцы машинально начинали перелистывать страницы. Глаза искали знакомые места в любимом тексте, либо возникала мысль, что вот эту вот книгу уже давненько не перечитывал и подзабыл сюжет. Срочно подыскивалось какое-нибудь укромное местечко. Желательно тихое… И вперед! Погружение в старый новый мир!

Несомненно, заботы в Хирмальме нельзя было сравнивать с уборкой на книжной полке, но некоторые знакомые ассоциации все-таки возникали. Вроде как пришел в этот мир по одной причине, но завяз почти на два года в другом месте. Радовало то, что Аная, поняв «политику партии», постепенно подминала под себя всю власть. Важным шагом было объявление новых ярлов Ульма и Мирольма, ими стали Дьярви Черный Топор и Альди Уром. Такие кандидатуры были приняты народом благосклонно и благословлены Высшим друидом.

Балоры и логуры королевой были встречены с открытыми объятиями. Ула Лиса обласкана и наделена землей. Ксандр усмехнулся, этого добра у лоримов имелось в избытке. Месяц назад от Айхила пришли добрые вести, а с ними — сотня голов отличных лошадей. Животных привели пять десятков мальчишек. Младшие сыновья. Нынешний вождь илергетов, ставший обладателем собственной степи, надеялся, что из этих сорванцов в Хирмальме воспитают искусных воинов, которые в будущем послужат крепкой опорой своему роду.

От мыслей парня отвлек голос Олава:

— Пора…

Принц рассеянно обернулся к другу и ответил кивком.

Погрузка на «Гаронну» была закончена, команда уже находилась на борту. Дьярви Черный Топор, стоя в носовой части судна, деловито приглядывал за работой команды, иногда отдавая короткие приказы… Несмотря на то что Дьярви стал ярлом, это плавание он не захотел пропустить, чему Саша был только рад.

На пристани, по древнему морскому обычаю, остались только мужчины, именно они всегда провожали воинов в поход. Это объяснялось тем, что ни к чему воинам, уходящим в бой, видеть бабские слезы. Есть время вдосталь насмотреться на них вечером и ночью, но на утро похода — негоже. Воинов должны провожать деды, отцы, братья и боевые товарищи. А вот встречать — это дело женское, милое сердцу каждого воя.

На мгновение шум на пристани затих. Старый друид, подняв руки, молил Творца о благословении похода и благополучном возвращении всех воинов. Во время молитвы старца Саша вспоминал прощание с Анаей, ее слезы, ее прекрасные глаза, свои обещания вернуться живым и здоровым. Сердце защемило. Он снова уходил, оставляя близких ему людей. На душе было тяжело. Может, и правы лоримы, не пуская женщин прощаться на пристань?

Мужчины же, наоборот, улыбались и шутили, будто и не уходит никто в опасное плавание. Под веселые мужские шутки легче расставаться с родным берегом…

Ваянар закончил молитву. Час прощания настал. Мужчины, стоявшие на пристани, поднимали руки, желая удачи и доброго моря. Команда отвечала тем же, прося позаботиться о семьях в их отсутствие.

Ваянар, несмотря на свой преклонный возраст, крепко обнял подошедшего прощаться с ним Ксандра.

— Ты должен вернуться! — произнес старик. — И ты вернешься!

На его обветренном лице, испещренном глубокими морщинами, играла улыбка уверенности в своих словах.

Потом подошла очередь прощаться с Олавом, Альди, Хальви. Унай с ребятами тоже были здесь. Саша обнял всех по очереди и, развернувшись, последним поднялся на борт «Гаронны».

— Возвращайся! — еще раз повторил старец, и принцу показалось, будто в уголках его мудрых и добрых глаз блеснули слезы.

— Куда я денусь! — улыбаясь, крикнул Ксандр.

С каждым дружным гребком сидящих на веслах воинов пристань удалялась все дальше и дальше… Тысячи глаз провожали корабль, весело несущийся по волнам Холодного моря… Сотни губ просили Творца благословить этот нелегкий и опасный поход…

Море радовало своим спокойным и отчасти ласковым нравом. У Ксандра после восьми суток плавания сложилось впечатление, будто и вправду кто-то вышний помогает. Хотя… Кто знает, какая она — общая молитва многих людей? Может быть, услышал Творец лоримов? И внял просьбе сохранить воинов в тяжелом путешествии по грозному Хладному морю, голубые прозрачные волны которого, казалось, бережно баюкали корабль, словно спящего малыша?

За весла почти не брались. Попутный ветер нес «Гаронну» вперед, весело раздувая большой парус. Брызги, летящие с многочисленных пенных гребней, приятно освежали лицо принца, любившего иногда постоять на носу барркана. Кожа полураздетых моряков на припекающем солнышке, обдуваемая свежим морским бризом, за эту неделю уже по несколько раз облезла, а и без того светлые, постоянно мокрые от соленой воды волосы выгорели еще больше.

Не прошло даже двух часов с момента отплытия, как у Ксандра, так и не привыкшего к качке, началось легкое головокружение, а затем и тошнота. Тренировочные выходы в море, которые делали на «Гаронне», дабы принц и волки постепенно свыкались с кораблем, значительно ускорили процесс адаптации. Особенно помогло в этом последнее плавание на север. Но освоиться с морем можно только живя им, так, по крайней мере, сказал Дьярви, а парень в этом вопросе полностью доверял бывалому мореходу.

Что касается ра-ханов, то те качки будто и не замечали. Естественно, в первые разы звери нервничали и стояли на палубе, прижав хвосты и глядя на удаляющийся берег, но постепенно страх прошел. Остались, правда, вечные нетерпение и непоседливость.

Быстрая адаптация ра-ханов к морю очень заинтересовала принца. Решив поподробней изучить этот вопрос, он сперва пытался мыслеобразами добиться ответа у, откровенно говоря, не совсем понимающих, чего от них хотят, волков, но затем, так и не добившись желаемого, стал просто наблюдать за их энергоструктурой. И… О! Эврика! Саша наконец понял, что происходит. В истинном зрении было хорошо видно, как у-дур открыли свои тела тонкому энергопотоку, который, в свою очередь, легко справлялся со всеми нежелательными симптомами. Видимо, звери это делали неосознанно, так как родились уже с этим. Сила лечила и заживляла.

Парню осталось только повторить увиденный им процесс. Он вспомнил, как с трудом подавил позыв рвоты, когда нос барркана пошел вверх на особенно крупном гребне. Присев и закрыв глаза, он привычно открылся для силового потока. Энергия весело потекла в тело воина, принося с собой приятное ощущение свободы от головокружения. Он открыл глаза и улыбнулся уставившимся на него волкам. Видимо, ра-ханы мгновенно почуяли Силу вожака.

Саше хотелось дышать свежим морским воздухом, радоваться красоте моря, теплому солнцу и чистому небу. Жизнь словно заново обрела яркие краски. Посидев еще немного и освоившись с постоянно пополняющейся Силой, Ксандр понял, что голоден. По хитрым облизывающимся мордам ра-ханов было видно, что желание вожака они поняли и полностью его поддерживают…

Принц думал, что с питанием этих обжор в плавании будут проблемы, но вальдмар, узнав о его озабоченности, заявил, что море прокормит. Явно сомневаясь в верности утверждений капитана «Гаронны», Ксандр заведомо готовил запасы вяленого мяса для своих питомцев. Нужно отдать должное волкам — они ели все и много, так что переживания парня по поводу того, что ра-ханы будут воротить нос от вяленого мяса, полностью исчезли. Достаточно было взглянуть, с каким удовольствием те трескали украденный из закромов Наримы окорок.

Только выйдя в открытое море и увидев разнообразие животного мира, молодой человек понял, что голодать никто не будет, хотя еды было запасено вдоволь. «А что здесь удивительного? — размышлял он, глядя, как параллельно их барркану плывет большая стая морских тигров — огромных животных, чем-то напоминающих земных тюленей. — Здесь нет нефтяных вышек, гигантских рыболовных кораблей, браконьеров. Море живет своей жизнью и развивается по своим законам. Хм… Действительно, море прокормит».

В тот же день было решено поохотиться. Специально для этого дела несколько стрел из запаса коротышек были переделаны в гарпуны. Испытания стрельбы, еще до отплытия, прошли нормально, и теперь сам кормщик, стоя у стреломета, выцеливал будущий ужин для всей команды. Выбрав тигра пожирнее, Асвер, наведя на него ствол, нажал на спусковой механизм машины. Саша почувствовал легкий толчок отдачи во время выстрела. Гарпун, привязанный длинным канатом, аккуратно уложенным в круглую бухту, со свистом рассекая воздух, вонзился в спину зверя. Кормщик знал, куда бить. Удар снаряда пришелся точно в позвоночник жертвы. Туша морского тигра сперва неестественно дернулась, поднимая тучу брызг, а затем резко ушла под воду. Несколько воинов, обвязав руки полосками мягких шкур, уже стояли рядом с быстро разматывающейся бухтой.

Когда канат «успокоился», моряки стали дружно тянуть его обратно…

Мясо морского тигра оказалось очень вкусным и нежным, хоть и отдавало не очень приятным запахом. Саша когда-то читал, что ворвань, иными словами, жидкий жир, добываемый из сала ластоногих, не очень хорошо пахнет, но он даже не подозревал насколько. Тигровое мясо волками было принято на ура, по их довольному урчанию и иногда бросаемым на Асвера взглядам было понятно, что у них появился новый друг…

…К исходу восьмого дня на горизонте показались очертания первого небольшого острова, называемого лоримами Тихим. Согласно карте морских путей, хранившейся в Храме Творца в Хирмальме, которую сейчас внимательно изучали Дьярви, Ксандр и Асвер, островов на пути их следования было два — Тихий и Змеиный. Судя по описаниям путей, бывших при карте, ничего особенного в названиях этих островов не было. Имена как имена…

Когда барркан на веслах неспешно вошел в небольшую, но уютную бухту, ветер, как по мановению волшебной палочки, прекратился. Лишь шум прибоя и эхо хлюпающей о скальный берег воды нарушали покой этого одинокого клочка суши.

Пологий берег бухты был очень удобен для высадки. Когда «Гаронна» своим днищем зашелестела по мелкой гальке дикого пляжа, на сушу первыми выскочили ра-ханы, а за ними по длинным веслам стали спускаться воины со щитами за спинами, облаченные в броню и шлемы.

Волки гибкими прыжками углубились в небольшой лесок из невысоких, похожих на ели деревьев — проверить обстановку.

Пока звери отсутствовали, воины разгружали все необходимое для ночлега. Было решено отдохнуть на острове денек и пополнить запасы пресной воды. Судя по описаниям, здесь имелось небольшое озерцо, которое и вызвался искать Ксандр.

Шагать после недельного путешествия на корабле было очень легко, но немного непривычно. Складывалось такое впечатление, будто земля норовит уйти из-под ног. Как же Саша был рад оказаться, пусть всего лишь на день, на суше!

Углубившись в лес, принц, шагая по тропинке, постепенно ведущей вверх, стал подниматься на небольшую возвышенность. Огибая скрюченные сосенки, юноша ступал по каменистой почве, поросшей редкой травой и низкими кустами. Тропа вывела на высокий двадцатиметровый утес, откуда восхищенному взору принца открылся великолепный вид на Холодное море перед закатом. Наглядевшись вдоволь на прекрасный морской пейзаж, Саша стал осматривать остров, лежавший сейчас у его ног. Тот имел форму неправильного овала площадью примерно в два или три километра… Почти вся его поверхность поросла сосенками, мхом и редкой травой. Чуть вдали в лучах заходящего солнца весело искрилась водная гладь небольшого озерца. «Классный остров! — восхищался принц. — Вот стану местным олигархом, уйду на пенсию и сразу же здесь дом построю! И Анае, думаю, тут тоже понравится…» Постояв еще немного на вершине крутого утеса и увидев все, что нужно, Саша начал спуск…

В бухте уже давно все разложились. Весело плясал огонь костра, вокруг которого, скрестив ноги, отдыхали бойцы. Ра-ханы тоже были здесь. Они с удовольствием уплетали куски сырого мяса убитого сегодня утром морского тигра. По их спокойному поведению можно было понять, что на острове людям ничего не угрожает.

— Ну что? — спросил Дьярви, сидя у костра и жадно вдыхая приятный запах готовящегося ужина.

— Озеро находится недалеко отсюда. Думаю, утром сходим туда, — сообщил результаты разведки Ксандр, усаживаясь рядом с вальдмаром.

— А что у-дур?

— Все спокойно. Кроме птичьих гнездовий да зайцев, нам ничего не угрожает…

Потом стало не до разговоров — ужин был готов…

С островом Саня прощался, будто с последним спокойным местом в своей жизни. Может, не зря его назвали Тихим? Просто так ведь имена не дают…

Утром, после подъема, собрали все пустые бочки для воды. Некоторые нагрузили на волков, которые не особенно и сопротивлялись — вожак ведь тоже тащит, значит, и они должны. Чем дольше принц здесь находился, тем больше он влюблялся в этот забытый всеми уголок земли.

Озерцо поразило чистотой и прозрачностью воды. Тут и там рыба, всплывая за глотком воздуха, оставляла на гладкой, как зеркало, поверхности небольшие круги. Тишь и благодать…

«Обязательно сюда вернусь!» — дал себе обещание Саня, стоя рядом с кормщиком и смотря, как медленно исчезает остров Тихий на горизонте.

Вторая половина плавания прошла не так спокойно, как первая, но терпимо. На четвертый день после того как «Гаронна» покинула остров Тихий, на горизонте возник следующий «по плану» островок, согласно описаниям и карте названный Змеиным. Откровенно говоря, воины недоумевали, с чем было связано данное ему имя. Змеи тут не водились. Из растительности Змеиный мог похвастаться только высохшими на морском ветру корявыми деревцами да серыми колючими кустами.

«Не остров, а какая-то скала посреди воды», — рассуждал Ксандр, рассматривая оставленный по правому борту островок, на котором они провели менее часа.

— Если бы не спокойное море, я бы никогда не решился высадиться здесь, — произнес Дьярви, кивая в сторону Змеиного…

…Оставшиеся три дня плавания прошли уже не так спокойно, как предыдущие. Нет-нет… Море по-прежнему продолжало «вести себя» тихо, чего не скажешь о его обитателях…

В середине предпоследнего дня Ксандр увидел во всей своей первозданной красе грозу Холодного моря — гаронну. Зверушка, череп которой висел на форштевне барркана, казалась крошечной по сравнению с той громадиной, что предстала взору заметно струхнувшего молодого человека. Зверь был похож сразу на нескольких знакомых юноше земных существ. Мощное акулье туловище с четырьмя лапами-ластами заканчивалось длинным плоским хвостом, как у земной мурены. Голова на продолговатой мощной шее чем-то отдаленно напоминала крокодилью, челюсти были усеяны острыми треугольными зубами…

Тварь неторопливо сделала несколько заплывов вокруг корабля, казавшегося игрушечным, и, подняв фонтан брызг, ушла на глубину. Видимо, сброшенная в воду двойная порция сушеной травы снова сработала как надо.

«Как же тут плавают без нашей травки?» — думал Саня, когда волнение от нежданной встречи окончательно улеглось. Сегодня он, как никогда, почувствовал себя абсолютно беспомощным. Судя по бледным лицам бойцов и ощетинившимся загривкам у-дур, встреча с гаронной на всех произвела неизгладимое впечатление…

Глава 29

МАТЕРИК

— Земля! Земля! — громко закричал кто-то из воинов.

Прямо по курсу в предрассветном тумане проглядывали очертания берега. Люди настолько свыклись за эти дни с бескрайним морским простором, что появление на горизонте бескрайней темной полосы суши явилось неожиданностью. Моряки, опираясь на борта и вытягивая шеи, пытались разглядеть все еще далекий и неизвестный берег. Сколько сказаний и легенд сложено об этой загадочной земле! Вот она! Они будут первыми, кто ступит на материк спустя почти две сотни лет.

Согласно карте, которую Саша перерисовал для себя с оригинала на небольшой кусок ткани, а также ориентирам, которым неуклонно следовал кормщик, «Гаронна» должна была выйти к месту, где река Ногера, берущая свое начало в озере Слез, впадала в Холодное море. На карте устье реки имело воронкообразную форму, расширяющуюся в сторону моря. На восточном берегу устья начинались леса загадочной Лирты, а на западном — земли Меленвиля.

Наверняка на западном побережье были портовые города и более мелкие поселения. Правда, это являлось всего лишь предположением, но, скорее всего, верным. Поэтому в соответствии с планом, разработанным еще в Хирмальме, Ксандр хотел войти на «Гаронне» в устье Ногеры и, не доплывая до озера Слез, высадиться вместе с у-дур у подножия Серых скал. Из уроков Альдора он помнил, что местность эта была безлюдной. Окрестности Серых скал идеально подходили для высадки. Именно оттуда Ксандр задумал начать разведку, и именно туда через год должна вернуться «Гаронна». Заранее было обговорено, что барркан, спустя год прибыв на то же самое место, будет ожидать принца седмицу. Если Белый не появится в оговоренный срок, корабль, не задерживаясь ни дня более, должен вернуться на Норту. И так каждый год. На этом настояла уже Аная. Гибель Ксандра она категорически отказывалась принимать во внимание. Плен, ранение или просто банальное опоздание — да. Но не гибель…

Высадившись у Серых скал, принц должен будет сделать пеший переход на запад в глубь материка к столице Меленвиля — империи людей. О том, что его там ожидает, он старался не задумываться. Сперва нужно дойти и по пути остаться в живых. Конечно, с у-дур шансы выжить возрастали на порядок, и проблема добычи пищи с такими великолепными охотниками остро не стоит, но после созерцания гигантской гаронны чувство беспомощности при виде поистине громадного хищника не давало покоя. Что, если такие монстры есть и на суше? Оставалось надеяться на свои ноги. Единственное средство уберечься — бег. Быстрый, до разрыва легких.

Карта не обманула. Устье реки они обнаружили быстро. Попросив благословения у Творца, Асвер направил «Гаронну» в Ногеру. Речная вода, смешиваясь с соленой, приобретала мутно-серый цвет, складывалось такое впечатление, будто где-то на берегу имелась труба какого-нибудь комбината, непрерывно сбрасывающего не контролируемые никем отходы производства. Эта грязно-серая масса, назвать водой которую можно было только с натяжкой, бурлила и кипела, поднимая со дна весь сор и песок.

Ксандру сперва показалось, что устье пройти не удастся, но «Гаронна», управляемая веслами, уверенно форсировала это препятствие. Поборовшись еще некоторое время с течением, корабль островитян достиг русла реки, где поток ее вод значительно ослаб.

Ногера оказалась довольно широкой и, как показал замер, достаточно глубокой. Во избежание неприятностей было решено идти посередине реки — не хватало еще сесть на мель или напороться на какую-нибудь корягу.

В глаза бросался резкий контраст между речной и морской водой. Если морская имела чистый темно-синий оттенок, то цвет речной напомнил Саше цвет чая. Также были видны различия между западным и восточным берегом реки. Вроде бы одинаковый климат, та же почва. Ну разделена рекой — и что? Но нет… Растительность восточного берега была столь густой, что казалось: если бы река не была такой широкой, то деревья и кусты давно бы поглотили ее. Деревья, растущие на западном берегу, чем-то напоминали нортийские.

— Вона как заросло все. Будто стена живая, — бурчал себе под нос Дьярви, рассматривая нависшие над водой густые ветви лиртийских деревьев.

— Кто знает, — произнес Ксандр. — Может, ты недалек от истины. Те, что ушли туда, были очень искусны в создании таких стен.

— У меня такое чувство, будто следит за нами кто-то из той чащи, — хмурясь, продолжал бурчать Дьярви.

— Хм… У тебя тоже? — удивился Ксандр.

Чувство постороннего взгляда появилось, еще когда барркан входил в устье. Да и у-дур подтвердили, что там кто-то есть. Только врагом ра-ханы этого кого-то не назвали.

— Неприятно, когда тебе в спину кто-то пялится, — нахмурив брови, ворчал Дьярви.

— Ничего, скоро все закончится, — улыбаясь, произнес принц, хлопая вальдмара по мощному плечу. — Тем более я уже вижу подходящее место для высадки.

Ярл Мирольма посмотрел в ту сторону, куда кивнул парень, и неопределенно хмыкнул. Дьярви определенно не нравилась затея Белого. Ему вообще ничего здесь не нравилось: ни этот материк, ни эта река… И уж тем более ему не нравилось, что придется скоро расстаться с Ксандром, к которому он заметно привязался. Да что и говорить… Спроси у любого лорима, по душе ли ему отъезд Белого Падший знает куда, вряд ли кто-то ответит утвердительно. Успокаивало то, что Ледяные у-дур идут с ним. Вот уж не думал вальдмар, что когда-нибудь будет благодарить Творца за появление этих тварей. Дьярви мельком взглянул на Ксандра, увлеченно разглядывающего приближающуюся землю, и тяжело вздохнул…

Первыми на пологий берег выпрыгнули ра-ханы. Громко принюхиваясь и шевеля ушами, они обошли небольшой, поросший редкой травой дикий пляж и скрылись в ближайших зарослях.

Через несколько мгновений у-дур появились снова, сообщая своему вожаку, что поблизости врагов нет. А потом началась суета: распределение дозоров, добыча хвороста и выгрузка продовольствия. Воины занимались привычной работой, весело перебрасываясь шутками, но Ксандр чувствовал некую напряженность, повисшую над их лагерем. Может, это страх или волнение на незнакомом берегу? Или люди ведут себя так перед разлукой? А может, все вместе?

Спустя некоторое время к запаху горящих дров присоединился аромат мясной похлебки, и проголодавшиеся воины потянулись к костру.

Ужин прошел как обычно: моряки рассказывали байки, шутили, смеялись, просили добавки; кто-то чистил доспех и оружие, кто-то чинил одежду и развешивал постиранную рубаху, кто-то вырезал из местных деревьев зверушек, чтобы потом подарить своим детишкам. Ксандр уже представлял, как дороги будут детворе такие поделки. Еще бы! Заморское дерево! А если резчик изобразит не просто оленя или птицу, а какое-нибудь неизвестное животное, тогда такая фигурка будет просто бесценна.

Некоторые воины играли в шахматы, нарды и домино. Это уже заслуга Ксандра. Он заранее озадачил плотников новой работенкой, подробно объяснив тем, какими должны быть фигурки, фишки и доски. Так как времени было достаточно, зима ведь, то мастера с удовольствием взялись за работу. Когда плотники закончили, парень ахнул. Доски для шахмат и нард получились массивными, но на удивление легкими. Резчики с удовольствием наблюдали, как заказчик во все глаза любуется причудливыми узорами.

Шахматные фигурки двух цветов, фишки для нардов и костяшки для домино получились достаточно тяжелыми. Парень очень долго рассматривал шахматных воинов, восхищаясь мастерством рук резчиков. Уже на корабле, объяснив правила, он удовлетворенно замечал, как земные игры постепенно обретали своих поклонников среди местного населения. После освоения правил и ходов на «Гаронне» за почти полмесяца плавания прогремело несколько чемпионатов. Моряки все свободное от вахт время проводили за играми, споря, смеясь, удовлетворенно потирая ладонями, одерживая победы и недоуменно почесывая макушки, получая детский мат. «А что будет, когда я им покажу бильярд, теннис и футбол?» — весело думал Саня.