Проект «Сколково. Хронотуризм». Книга 1 Логачев Александр

3

Стрелки на малом циферблате уникальных часов хрононавта показывали два часа до возвращения. За прошедшее с момента его появления на корабле время ситуация только ухудшилась. Шторм набирал силу, судно все хуже слушалось руля, а крен на правый борт продолжал увеличиваться. Уже пассажиры обоих классов стали выказывать признаки тревоги, выглядывая из кают и пытаясь ухватить за рукава пробегающих мимо озабоченных стюардов. Сказать что-либо утешительное в ответ тем было нечего.

Белов все это видел, так как бесцельно бродил по обеим палубам, не в силах находиться на ходовом мостике, где капитан, словно заторможенный наркоман, остекленевшими глазами смотрел на своих подчиненных и на настойчивый призывы старших офицеров развернуть судно и поставить правым бортом по ветру отвечал неизменным «нет».

Когда старший механик позвонил из машинного отделения и, едва не срываясь на визг, доложил, что вода бьет фонтаном в бункере и переборка котельной ее уже не сдерживает, Белов не выдержал и вмешался.

— Сэр, — попер он на Карея, — если вы не предпримете нужных мер, я составлю на вас рапорт, и будьте уверены — вас отдадут под суд. Вы что, не видите: судно терпит бедствие!..

Капитан какое-то время смотрел ему в глаза, потом отвел взгляд и глухо произнес:

— Мистер Уайт, вы не понимаете…

— Чего тут понимать?! — взорвался тот.

Карей повернулся к своим помощникам:

— Выйдите из рубки, нам надо поговорить наедине.

Те подчинились, и, когда в ходовой рубке остались лишь они двое, капитан молвил:

— Судно не потонет, мистер Уайт, это счастливый корабль. Мы откачаем воду, выровняем лайнер и благополучно прибудем в порт назначения. А если сейчас запросим помощи, то судовладельцы снимут с меня три шкуры. И на заслуженный мною отдых я уйду оплеванным и нищим. Нет уж, сэр, такое мне совсем не улыбается. Боссы обещали большие премиальные, и я сделаю все, чтобы их заполучить — и обеспечить себе спокойную, сытую старость. Так-то вот…

Белов помолчал, не зная, что сказать, затем раздраженно бросил:

— А если потонем — вам улыбается погубить корабль и людей? А, капитан, что скажете — триста пассажиров и членов команды?!.

Тот упрямо мотнул головой:

— Мы не потонем. Сейчас откачают воду и судно выровняется. А шторм нам не страшен, «Вестрис» выдерживал и не такие шторма.

И тут, как будто в насмешку над его словами, раздался звонок по внутренней связи. Помощник боцмана Арчибальд Баннистер сообщал, что насосы почти не работают — их забило угольной крошкой и починить их на ходу нет никакой возможности. На что капитан ответил высокомудрое «Ясно». А потом велел продолжать качать даже неисправными помпами. После этого находиться рядом с человеком, который потерял всякую связь с реальностью, стало для Белова просто невыносимым. Он резко повернулся и покинул рубку.

Евгений шел по коридору мимо кают второго класса и своим причудливым камуфляжным одеянием, кажется, еще больше пугал пассажиров. Внутри у него все кипело: ну ладно, он, офицер госбезопасности, мало что понимает во всем этом бардаке — в морском деле-то, но вот же, помощники этого тормоза-капитана талдычат битый час, как исправить положение, а тому хоть бы хны!

Внезапно, в голове у капитана ФСБ что-то щелкнуло, откуда-то полезли прочитанные еще в юности и давно забытые сведения. Ё-мое! «Вестрис»!.. Ведь это же то самое судно, что затонуло в Атлантике в 1928 году! Именно после этого потрясшего всех случая и приняли Международную конвенцию о грузовой марке и правилах погрузки на морские суда… Ну да, точно — тогда Королевский суд Великобритании всю вину взвалил на капитана, который, к слову, не выжил, вменяя ему преступное промедление и халатность в действиях перед гибелью лайнера. А еще были выдвинуты обвинения заказчику, который перегрузил корабль сверх нормы. Все это и сыграло роковую роль в катастрофе.

Но ведь были и выжившие! Белов это точно помнил — вроде бы половине удалось спастись. Значит, и у него есть шанс, нужно только действовать грамотно. Судно все равно уже не спасти — упертый капитан твердой рукой ведет его к гибели. Ну и хрен бы с ним! Надо поднять тревогу — пусть люди будут готовы.

Белов помчался вниз в надежде разыскать боцмана и старпома, которые ему показались наиболее здравомыслящими членами команды на судне. В трюме, возле еле работающих помп, он наткнулся на первого помощника боцмана. Как там его?.. Ах да — Арчибальд Баннистер…

— Послушайте, Баннистер, — горячо обратился к нему мнимый инспектор, — я вижу, что ваш капитан нарушает все правила действий в аварийных ситуациях. Еще немного, и судно пойдет ко дну. Необходимо начать выводить людей из кают, раздавать им спасательные жилеты и готовить аварийные шлюпки к спуску. Быстро найдите старпома и Смита и начинайте наконец действовать. Я официально, как инспектор Регистра Ллойда, заявляю: капитан Вильям Карей будет отдан под суд!

Значительностью слов внушив всю серьезность момента, он бросился наверх, в надежде попытаться еще раз образумить ополоумевшего капитана «Вестриса». В штурвальной рубке, когда он забежал туда, капитан отчитывал взволнованного старшего стюарда.

— Не нужно сеять панику, мистер Дункан, — ледяным тоном высказывал кэп свои претензии. — Пусть пассажиры сидят в своих каютах и никуда не выходят. Нечего мешать экипажу. Нет повода, чтобы…

Белов не выдержал и, на полуслове прервав капитана, высказал тому все, что о нем думал. Напоследок он сказал:

— Если вы немедленно не начнете подготовку к спасению людей, то тюремная камера вам обеспечена — на всю оставшуюся жизнь.

Капитан побагровел от гнева, открыл было рот, чтобы в негодовании обрушиться на этого выскочку-инспектора, и тут прозвучал звонок внутренней связи — было слышно, как боцман кричит в трубку: «Сэр, крен достиг двадцати градусов, вода врывается через боковые шпигаты! Судно потеряло остойчивость и вот-вот ляжет на борт! Нужно эвакуировать людей! Капитан Карей, я прошу вас: обратитесь за помощью!»

Со словами «Чертов идиот!» Белов выскочил из рубки и кинулся на открытую верхнюю палубу. Именно там располагались шлюпбалки, на которых крепились лодки.

Когда он подбежал к борту, там уже вовсю хозяйничали матросы под руководством помощника боцмана. На вопрос Белова, где остальные офицеры, Баннистер ответил, что сейчас они обеспечивают сбор пассажиров на второй палубе, откуда их после команды капитана выведут к шлюпкам.

«Ну хоть что-то», — воспрянул духом хрононавт. Теперь бы еще кретину-капитану хватило решимости подать сигнал SOS. Пожалуй, стоит самому навестить радистов. Он снова побежал наверх.

В радиорубке находился один человек — как выяснилось, старший радист О’Лахлин. После того как Белов представился главным инспектором Ллойда, тот сообщил, что по указанию капитана передал с минуту назад лишь сигнал экстренного вызова морской радиопеленгаторной станции с сообщением о том, что вскоре может поступить сигнал SOS. Белов уже перестал удивляться тупости капитана этого злосчастного судна. Он принялся убеждать радиста, чтоб тот передал немедленно сигнал бедствия. О’Лахлин колебался, но выработанная за годы службы выучка не позволяла ему принимать какие-либо решения без приказа капитана.

Видя, что безумство капитана заразно, Белов поспешил на палубу. Там к шлюпкам уже выводили людей. Посланец в прошлое решил все-таки поискать старпома, чтобы с его помощью воздействовать на радиста. Спросив у пробегающего матроса, где старший помощник, узнал, что того видели в носовом трюме. Белов поспешил туда.

Старпом и впрямь был там, как и боцман. Они о чем-то спорили, при этом Смит отчаянно жестикулировал своими широким лапищами. Белов направился к ним. И тут произошло непредвиденное. В передней части трюма при очередном сильном рывке раскачивающегося на взбесившихся волнах судна сорвало клети с грузовиками. Ударившись со всего размаха в правый борт, они заставили судно крениться еще сильнее.

— Нужно спасать людей! — крикнул им Белов-Уайт. — И срочно просить помощи. Пусть радист даст сигнал SOS! Капитан уже вообще ничего не соображает…

4

Как оказалось, капитан все же отдал приказ радистам. Но было уже слишком поздно, чтобы обойтись малой кровью. Белов стоял на верхней палубе и с отчаянием наблюдал, как невыносимо медленно людей усаживают в шлюпки, а потом так же медленно травят носовые и кормовые тали, стараясь делать это синхронно, чтобы не перевернуть шлюпку.

Вот ведь чертовы устройства! Белов сокрушенно покачал головой: какого хрена они там возятся, неужели нельзя было оборудовать опускные механизмы лебедкой с электродвижком?! Или тогда еще не изобрели такие?..

Слава богу, никто не паниковал. И это радовало. Белову доводилось слышать о случаях, когда во время кораблекрушений озверевшие толпы пассажиров, а то и сам экипаж затаптывали слабых на своем пути к лодкам, отталкивали женщин и детей, лишь бы успеть первыми, спастись любой ценой. Могучий инстинкт самосохранения, помноженный на подлость и бесчеловечность, творил поразительно гнусные дела.

Здесь и сейчас пассажиры, находящиеся в шоке, тем не менее, вели себя сдержанно, подчинялись указаниям младших и старших офицеров. Члены команды в свою очередь держались достойно, помогали людям и не рвались вперед. Совсем не так было на «Титанике» — судя по рассказам выживших очевидцев. Да и в шедевральном фильме Джеймса Камерона это было наглядно показано.

В это время раздались крики со стороны левого борта: как оказалось, один из тросов заело и лодка с людьми опасно накренилась носом вниз. Один из офицеров закричал матросам, чтобы те удерживали носовой канат, пока их товарищи не разберутся с кормовым. Но тщетно те пытались исправить механизм — блок заело намертво. Тогда был отдан приказ рубить тали.

Белов видел, как матросы большими ножами принялись перерезать удерживающие лодку на весу тросы. Он понимал, что если тали будут перерублены не одновременно, то людей ждет гибель — шлюпка ударится кормой о воду и обязательно перевернется. Он кинулся к ним.

— Стойте! — крикнул он. — Подождите. Пусть сначала перерубят кормовой таль, а носовой надрежут. Когда трос будет перерублен, одним ударом дорежем второй таль.

Так и сделали. Белов сам надрезал носовой трос до нужной толщины. И когда лопнул кормовой таль, рубанул со всей силы по натянутому, словно струна, подрезанному наполовину тросу. Лодка ухнула вниз, корма первой ударилась о набежавшую волну, подпрыгнула и, прежде чем выровняться, сильно качнулась вправо. Те, кто сидел у правого борта, свалились в воду.

Но и этого оказалось мало разбушевавшейся стихии. Следующая волна подхватила шлюпку и с размаха ударила ее о стальной борт, разнеся в щепы. Оказавшиеся в холодной воде люди отчаянно барахтались. Те, кто остался на шлюпочной палубе, закричала от ужаса.

Вахтенный офицер, руководящий вываливанием шлюпок за борт и их спуском, тут же зычно крикнул:

— Барбадосцы, спасайте людей! Круги на воду!

При чем тут жители Барбадоса, Белов сначала не понял, но увидел, как чернокожий матрос и несколько его товарищей прыгнули в бурлящую воду. Вслед за ними за борт полетели спасательные круги и несколько концов. Все с тревогой следили за отчаянными попытками смельчаков спасти несчастных пассажиров — большинство из них составляли как раз женщины и дети. Было заметно, что эти самые барбадосцы были отличными пловцами. Им удалось не только самим не утонуть, но и спасти многих. Увы, не всех.

Остальные шлюпки пока висели на талях, опасно раскачиваясь и тем самым пугая сидевших в них пассажиров. Члены команды попытались спустить на воду еще одну шлюпку, полную женщин и детей. Им это удалось, многие уже перевели дух — наконец-то хоть что-то получилось, но тут произошло несчастье. Одна из тяжеленных станин шлюпбалки сорвалась с креплений и рухнула прямиком на эту лодку. Все, кто в ней был, мгновенно погибли.

Белов не мог поверить своим глазам — да что за напасть такая! Одно к одному! Он заметил, что у двух шлюпок матросы не могут отсоединить удерживающие их гаки. Еще одна шлюпка сама сорвалась с талей и заскользила по палубе к правому борту. И это судно капитан называл счастливым?!. Да-а-а, каков поп, таков и… пароход.

А волны уже перекатывались по правой стороне прогулочной палубы. Судно практически легло на правый наветренный бок. Люди в спасательных жилетах и нагрудниках прыгали в воду, не дожидаясь шлюпок. Матросы выкинули несколько спасательных плотов, и это все, что они успели сделать.

Принимая участие в спасательной операции, Белов позабыл о своих чудо-часах. Спохватился, глянул: оставалось чуть меньше получаса.

Значит, нужно продержаться еще с полчасика и все — нах хауз. А теперь пора убираться с тонущего парохода — «Вестрис» агонизировал. Еще немного, и он пойдет ко дну.

К этому времени большинство пассажиров и членов команды покинули судно. Многие просто кидались в бушующие волны. Часть из них так и не выплыла, другим удалось добраться до лодок и плотов.

Белов кинулся к последней шлюпке, возле которой возились двое темнокожих матросов. Подбежав, хрононавт узнал тех самых барбадосцев — отличных пловцов. Как видно, лодка никак не хотела соскакивать с кильблоков.

— Я помогу вам, — выкрикнул сквозь шум ветра Белов.

Втроем они взялись за тали и буквально выдернули шлюпку из захватов. Она повисла над кромкой воды, которая почти подошла клевому подветренному борту. Правый уже скрылся под волнами. Им удалось быстро отсоединить носовой таль, а кормовой никак не поддавался.

Они запрыгнули в лодку и принялись перерезать прочный трос. В это момент нахлынувшая волна подняла шлюпку и обрушила ее вниз. Трос дернулся и вырвал рым, за который цеплялся. К счастью, им удалось удержать лодку на плаву. Оба матроса прыгнули в воду и принялись вытаскивать барахтающихся среди волн людей. Белов удерживал лодку и принимал спасенных.

Так им удалось втащить в шлюпку два десятка человек — большего они сделать не могли.

Лодка медленно дрейфовала неподалеку от места трагедии. Белов посовещался с матросами, и они решили пока не грести — неизвестно, в каком направлении придется двигаться, когда подоспеет помощь. Связь с другими лодками — и визуальную, и голосовую — они потеряли. Рации на шлюпке не было, лишь несколько сигнальных ракет. Решили их пока не выпускать, экономить. Все чутко прислушивались — не раздастся ли гудок или еще какой сигнал от прибывших спасателей?

Все, конечно, были измучены и подавлены случившимся… К тому же томила неопределенность — найдут ли их в темноте среди волн?..

Но вот забрезжил рассвет, и стихия понемногу успокоилась. До возвращения домой второго сколковского хрононавта оставалось меньше четверти часа, когда послышался шум подходящего к месту крушения большого судна. В следующую минуту по воде зашарили мощные прожекторы. Матросы со шлюпки, уже более не медля, выпустили одну за другой ракеты в воздух.

Их обнаружили!..

Они энергично, сменяя друг друга, заработали веслами. Вскоре перед ними вырос высоченный стальной борт лайнера. В первых рассветных лучах они сумели прочесть надпись: «Берлин». Сверху им бросили тросы, чтобы закрепить их на шлюпке и поднять ее на палубу. Увы, этот маневр не прошел: один из рымов, за которые цеплялись гаки, был вырван. Тогда с судна прокричали, что им придется прыгать в воду и добираться до судна вплавь.

Потерпевшим кораблекрушение кинули несколько концов и веревочных трапов. Около десятка спасательных кругов уже плавало около шлюпки.

— Слушайте меня внимательно! — обратился Белов к своим спутникам. — Сейчас вы по двое прыгнете в воду и поплывете вон к тем лестницам и тросам. Хватайтесь за них и лезьте наверх. Гребите энергично, чтобы не окоченеть и не потерять сознание. Мы подведем лодку максимально близко, но так, чтобы не ударило о борт.

Когда шлюпка подошла на безопасное расстояние, Белов скомандовал:

— Вперед! Сначала мужчины, потом женщины и дети. Вы помогайте им в воде, — обратился он к барбадосцам, — я буду страховать с лодки. И хватайтесь за круги…

Люди один за другим плюхались в воду и тут же принимались грести в направлении спасательного судна. Тем, кто не умел плавать, помогали матросы. Вот уже первые пассажиры утонувшего «Вестриса» ухватились за концы тросов и полезли по трапам. И тут случилось непоправимое…

Белов пристально следил за переправкой людей на «Берлин». Он решил не плыть к спасателям, отсидеться в лодке: времени-то до возвращения оставалось всего ничего. В какой-то миг что-то необычное привлекло его внимание. Боковым зрением он увидел неясное движение неподалеку от места спасения. Он резко повернулся и похолодел: слегка волнующуюся гладь океана разрезал зловещий острый плавник. Акула!..

Белов набрал в легкие воздуха и заорал во всю мощь, предупреждая оставшихся в воде людей. Барабадосцы первые поняли, в чем дело, и принялись отчаянно жестикулировать, подгоняя пассажиров, чтобы те плыли быстрее. Теперь все решала скорость, с какой люди успеют добраться до спасительных тросов и лестниц!

Хрононавт, свесившись за борт, стал вглядываться в темную глубину. Ему показалось или на самом деле под лодкой промелькнули еще три стремительные тени? Вот черт морской! Да их тут целая стая!..

Что делать? Если это акулы-людоеды, то в любой миг может произойти нападение. Белов лихорадочно вспоминал все, что знал об акулах. Прежде всего он помнил, что эти морские хищницы особенно активны ранним утром и перед закатом — в это время у них начинается охота и кормежка. Сейчас был рассвет — самое время, чтоб закусить человечинкой. Впрочем, кажется, акулы не едят людей, они их просто кусают и… убивают. «Но нам-то от этого факта не легче, не правда ли?..» — едва не произнес вслух капитан ФСБ.

По-настоящему опасны для людей вроде бы только три вида — большая белая, тигровая и бычья акула. Здесь воды относительно холодные, а тигровая — самая опасная — водится лишь в тропических и субтропических морях. Короче, по-любому надо спасать людей. Евгению вспомнились вычитанные где-то слова Будды: «Не время рассуждать о свойствах стрелы, вонзившейся в ваше тело, время вытаскивать ее».

Мелькнула запоздалая мысль: переждать в лодке, в относительной безопасности, вскоре переход обратно, к себе, домой… Мысль как мелькнула, так и пропала. Зато более важное настойчиво, мощно стучало в мозгу, призывая к действию, к тому, чему обучен он был в подобных ситуациях. Спасать людей.

Недолго думая, Белов — сам отличный пловец — выхватил свой до сих пор не подводивший нож, сорвал с себя спасательный жилет и кинулся в воду.

Холод обжег его. Офицер перевел дыхание и нырнул. В воде видимость была намного лучше, чем с поверхности. Белов быстро огляделся: три похожих на торпеды силуэта кружили неподалеку, пока не атакуя. Судя по форме и окраске, то были бычьи акулы, весьма, кстати, злобные твари. Метра два в длину — не меньше. А где же еще одна, та, что была ближе всех?..

И тут он ее увидел. Акула двигалась зигзагами, приближаясь и явно выходя на решающий бросок. Он всплыл, набрал побольше воздуха и нырнул. Выставил оружие перед собой и поплыл навстречу хищнику. Чем ближе подплывал, тем отчетливее видел по-своему изящный удлиненный силуэт.

Белов не мог поверить своим глазам: широкое тупое рыло, едва заметные коричневые полосы на серо-стальном туловище и хвосте. Никаких сомнений не оставалось: это была тигровая акула. Причем очень крупная особь — раза в два длиннее своих бычьих сородичей. Как она могла заплыть столь далеко — в холодные воды?..

В этот момент обманчиво ленивые движения хищницы внезапно закончились мощным броском. Акула атаковала.

Белов едва успел увернуться от чудовищной пасти с частоколом зазубренных с обеих сторон клыков-пилок, отпрянул в сторону и тут же резко ударил ножом в морду. Он метил в глаз, но промахнулся, не учел стремительности нападающей твари. Крепкое лезвие скользнуло по прочной коже акулы и лишь оцарапало ее.

Четырехметровое страшилище резко вильнуло вбок и пошло на новый заход. И опять движения гигантской рыбы стали плавными, медленными. Акула все так же зигзагообразно приближалась к своей жертве. И в последний момент, когда хищница совершила финальный рывок, Евгений чудом успел отреагировать и избежать пасти, переламывающей даже кости животных и панцири черепах. На этот раз он поднырнул под акулу и вонзил оружие ей в брюхо.

Острый клинок лишь на несколько сантиметров сумел пробить толстенную кожу и дальше не пошел. Акула рванулась, едва не вырвав нож из рук человека. Твою мать! Да что за монстр такой неуязвимый — броня у нее там что ли?!.

Белов впал в отчаяние. Легкие уже горели, перед глазами пошли разноцветные круги. Он был вынужден вынырнуть и глотнуть воздуха. Мельком осмотрелся: многие из пассажиров уже успели подплыть к судну и схватиться за канаты. Матросы подбадривали их, поторапливая. И тут раздался истошный вопль: один из спасенных — какой-то японец — забултыхался в воде, окрашивая ее в алый цвет. Вода забурлила, на мгновение показался треугольный плавник.

Но это точно была не его супротивница — значит, бычьи акулы все же решились и напали на пловцов. Белов успел увидеть, как один из барбадосцев подхватил несчастного под мышки и буквально потащил его к веревочной лестнице, с которой уже протягивал руки один из спасшихся пассажиров — высокий крепкий мужик. В следующее мгновение хрононавт нырнул и принялся выискивать взглядом врагов. Привлеченные пролившейся кровью, появились остальные хищницы.

Белов поплыл им наперерез. Одна их бычьих акул заметила его и пошла в лобовую атаку. Капитан на этот раз был полностью собран и готов. Когда хищница сделала бросок, он резко отпрянул и тут же всадил ей нож в глаз.

Пораженная сталью хищница с такой силой дернулась, вильнув хвостом, что отбросила противника в сторону, оглушив его. Пока Белов приходил в себя после столь мощного нокдауна, акула, потеряв ориентацию и кувыркаясь, пошла на глубину. Кровь так и хлестала из проколотого глаза.

Через пару мгновений к ней бросились голодные товарки и принялись рвать ее на части. На какое-то время им стало не до людей. Но оставалась еще тигровая акула, и она не замедлила появиться. И вместо того, чтобы урвать свой кусок добычи, акула с необъяснимой яростью и упорством вновь атаковала своего прежнего врага.

Белов опять был вынужден всплыть и набрать воздуха, когда заметил громадную тень, стремительно приближающуюся к нему. «Все никак не успокоишься, сучара злобная!» — с ненавистью подумал он и нырнул. Дальнейшее произошло в течение минуты.

Евгений решил повторить свою хитрость, но акула оказалась проворней: когда он отпрянул, чтобы нанести свой удар, хищница мгновенно развернулась и акулья пасть сработала как капкан. Острая боль пронзила капитана-эфэсбешника. Левая рука онемела, вокруг нее расплывалось красное облачко. Белов глянул туда, увидел разорванную плоть, но кость вроде была цела.

Думать и страдать было некогда — тварюга без передышки кинулась на своего двуногого врага. Как он извернулся, Белов и сам не понял, но все же ему в очередной раз удалось избежать ужасных челюстей убийцы. Он поднырнул и из последних сил вонзил нож в незащищенное брюхо. На этот раз клинок вошел по самую рукоять. В следующую секунду несущая смерть огромная рыба метнулась вперед, вырвав нож из ослабевших рук человека. Теперь он остался без оружия, один, без помощи, да к тому же серьезно раненный…

О чем думал в тот момент офицер ФСБ Евгений Белов? Да, собственно, ни о чем. Одна мысль все же возникла и пронзила его электрическим разрядом: выбирайся! Ему нужно было как можно быстрее добраться до спасительной лодки — благо та оказалась ближе к месту схватки, чем подошедший корабль. Доплыть и спастись — теперь самому выжить, чтоб вернуться назад, домой. И еще пожить много-много лет…

И он поплыл, принялся грести здоровой рукой изо всех сил. А их с потерей крови оставалось все меньше и меньше. И он доплыл бы, его смертельный противник скрылся — залечивать свои раны. До темного пятна днища оставалось всего ничего. Вот сейчас еще рывок, еще один гребок, и вот он, спасительный бортик шлюпки, осталось дотянуться рукой, схватиться и подтянуться, перевалить уставшее, ослабевшее тело через край…

Спасен… Почти… И тут дикая боль пронзила все его существо, он успел увидеть, как еще одна тигровая акула, невесть откуда взявшаяся, отхватила ему ногу чуть выше колена и тут же выплюнула ее. «Акулы не питаются человечиной», — мелькнула мысль, и в следующее мгновение он потерял сознание из-за болевого шока. Часы на руке хрононавта показывали пятнадцать секунд до возвращения обратно.

Тело согнулось, словно переломленное, на бортике лодки. Ноги — целая и кровоточащий обрубок — безжизненно повисли в воде. Сюда быстрыми торпедами устремились хищные тени, но когда достигли своей жертвы, та внезапно исчезла. И даже облачко крови пропало из поля зрения кровожадных морских убийц.

5

Настроение начальника службы безопасности проекта, генерала ФСБ Федора Трапезникова, было безмятежным. Ибо за судьбу своего протеже, капитана Евгения Белова, он не волновался. Офицер госбезопасности, да к тому же в недавнем прошлом спецназовец — ну кто еще, скажите на милость, сумеет постоять за себя и выжить в самых трудных условиях?

Много лет тому назад Федор, тогда майор разведывательно-диверсионного подразделения ВДВ, сгонял с самого себя и со своих бойцов семь потов. Зато мог быть уверен, что его подчиненные не подведут ни при каких обстоятельствах. Если, конечно, будут живы. Но вот лишить их жизни как раз таки было нелегко. Даже потенциальному противнику, подготовленному столь же основательно, как и наши советские спецназеры.

Потом полковник Трапезников несколько лет подряд тренировал легендарных «вымпеловцев». А после перешел на штабную, кабинетную работу. Неожиданно даже для самого себя защитил сначала кандидатскую, а потом и докторскую диссертации. И вот — высокое назначение в самый, по словам Президента, «приоритетный для России научно-инновационный проект». По сути, теперь он второй, ну, или третий человек после гендиректора и зама по научно-исследовательской работе. А курировал — и весьма плотно — проект сам Папа.

Поначалу все выглядело, да в общем-то и шло, гладко. До тех пор, пока не встал вопрос о полевых, так сказать, испытаниях. «Ботаники», само собой, настаивали, чтоб это был человек из их высокомудрой среды. Дескать, ученый лучше подготовлен для оценки окружающей среды прошлого, как и для проведения различных анализов на месте.

«Может, оно и так, — думал генерал, — да только помимо анализов и взятия проб существует на свете еще и такая вещь, как умение выжить». То есть не просто попасть в потенциально недружественную среду, но и остаться с головой на плечах. А для этого нужно умение не только оценивать химический состав атмосферы и разнообразие местного биотопа, но и практически мгновенно сориентироваться в ситуации, принять верное решение и не медля действовать с оглядкой на изменяющиеся условия.

Тут никто не мог сравниться с сотрудниками генерала. Но он промолчал. Резонно полагая, что если все пройдет пучком, то и волноваться пока что не стоит. А вот если ученые облажаются, то тут и выступит на сцену прошедший огонь и воду бравый вояка.

Ученые провалили отправку. Их кандидат не сумел продержаться и невредимым вернуться домой. Точнее, держался парень долго — почти весь отведенный ему час. Ранения легкой и средней степени, конечно, получил, но это было не смертельно. Увы, на последней минуте попал на зуб доисторическому монстру. И окровавленным куском плоти прибыл обратно.

После этого все руководство проектом вызвали на ковер аж к самому кремлевскому куратору. Президент не кричал, не сопел зло и даже не наезжал. Просто поинтересовался, тихо и печально, почему так произошло, что в его любимом проекте не успели еще ничего толком предпринять, а уже появились человеческие жертвы?

Ему, так же тихо и со скорбью в словах и на лицах, пояснили отчего да почему…

— И что вы предлагаете в сложившейся ситуации? — поинтересовался гарант конституции.

Шеф и двое его замов смолкли, заметно приуныв. А Трапезников откашлялся и взял слово. Так, мол, и так — лучше его парней никого и нету. Ну если только спецназ ГРУ. Но их подключать не имеет смысла. И свои хороши.

Президент покивал, пожевал губу и дал добро. Напоследок сказал сакраментальное:

— Людьми не разбрасываться. Помните об этом!..

И добавил, что потом, когда начнется наплыв клиентов, их дело — подробный инструктаж и забота о соответствующей экипировке хронотуристов. А уж за жизнь и здоровье последних никто из администрации и персонала наукограда ответственности нести не будет. Так все в контрактах и будет прописано. Но своих людей обязаны беречь. И основная забота об этом ложится на широкие плечи генерала Трапезникова…

…Сейчас генерал стоял в компании ответственных за эксперимент лиц и с высоты идущей вдоль стен галереи наблюдал за прозрачным куполом хроноприемника. Именно там должен был появиться через несколько минут второй хрононавт — из числа генеральских сотрудников.

Ученые заметно нервничали. А он, генерал, нет. Еще один человек оставался совершенно спокойным — финансовый директор проекта Майков. Трапезников покосился на него. Сергей Ефимович стеклянными глазами уставился куда-то вниз, губы его слегка шевелились. Федор Кузьмич усмехнулся — не иначе как барыши будущие подсчитывает казначей. Вот только это его и волнует, а что до людских жизней, так это просто ресурс такой, вполне, кстати, возобновляемый — в лице других индивидов. Генерал был уверен, что порча имущества волновала финансиста больше, чем возможные потери среди персонала. Но, как оказалось, старый служака ошибался.

Последние пять минут истекли, внизу, под куполом, замерцало сияние — начался переход. Все подались вперед, впились напряженными взглядами в круг приемного портала. Надежда на успех теплилась в сердцах руководителей проекта и их подчиненных. Но надеждам этим не дано было осуществиться.

Как только мерцание угасло и на темном пятачке появилось неподвижное тело хрононавта — одна нога была напрочь отсечена и валялась рядом, — стон прокатился в рядах ответственных лиц. Генерал скрежетнул зубами, взгляд его заледенел. Твою-то мать!.. Опять облажались! И Женьку — этого красавца и умницу — жалко до спазмов в печенках…

Впрочем, жив остался генералов любимец. Все ж таки потеря крови оказалась не смертельной. К нему тут же кинулись медики, быстро залепили обрубок спецклеем, останавливая кровотечение. Сделали несколько уколов. Бережно уложили на каталку и помчались в операционную.

Потом смотрели запись, которую исправно сделал микрокамера. И все стало ясно. Трапезников позволили себе вспылить: «Запулили парня хрен знает на какие чертовы рога! Счетоводы долбаные!»

Возразить ему было нечего — и впрямь технологии пока что экспериментальные, просчитаться как два пальца об асфальт… Но опыт уже накопили, хоть и ценой одной жизни и одного здоровья.

— Так скольких еще надо угробить, чтоб отладить систему? — сумрачно поинтересовался Главный (поговаривали, что у гендиректора младший брат учился вместе с Президентом, еще когда гарант и в мыслях не имел стать таковым).

Никто не знал, скольких. Но тут заговорил финдиректор, и Трапезников понял, что ошибался насчет человеческих качеств Сергея Ефимовича.

Майков вначале заявил, что разбрасываться кадрами — тем более столь ценными, какие подобрались в этом проекте, — негоже. И вообще преступно! А посему нужно пошевелить извилинами и понять наконец, что успешными миссии станут тогда и только тогда, если в качестве посланца выбрать человека, годного к этому делу на все сто. И вовсе не супермены Трапезникова — Сергей бросил нейтральный взгляд в сторону напыжившегося генерала — таковыми являются. Нет, у него, Майкова, есть предложение получше. Есть один человек…

— Так кто же это? — уставился на своего зама Главный. — Говорите, Сергей Ефимович, не томите уже…

Тот и не томил. Назвал имя и фамилию, которую даже уборщица тетя Клава слышала. Популярным был тот человек. Вызывал симпатии и у сильных мира сего, и у простого люда. Потому как был своего рода героем.

А речь пошла, ни много ни мало, о всемирно известном путешественнике, ученом-этнографе и любителе экстрима Руслане Мамбетове. Покорителе вершин, морей и пустынь. Слава которого затмила реноме самого Федора Конюхова.

Так и так — еще минут пять Майков расписывал перед коллегами достоинства этого человека, пока даже самый скептически настроенный, а именно второй зам директора, не понял, какой счастливый шанс в лице Мамбетова им выпадает. Потом Сергей Ефимович смолк и выжидающе посмотрел на шефа.

Главный повертел в руке дорогущий «паркер», после чего откинулся в кресле и сделал приглашающий жест:

— Ну так и за чем же дело стало, дорогой Сергей Ефимович? Давайте сюда этого вашего супермена.

Тот скривился, словно на мозоль любимую наступили, и сообщил:

— Увы, в неволе господин Мамбетов.

— В какой еще неволе? — удивился босс.

— В сомалийском плену, — обреченно выдохнул Майков.

Один из замов, имевший привычку быть в курсе многих событий и потому регулярно просматривающий новости в онлайн-режиме, поспешил пояснить:

— Буквально на днях захватили его сомалийские пираты, держат в плену, выкуп требуют немалый…

Генерал, начавший было смутно вспоминать мельком слышанную где-то информацию, тут же и просиял. Ну конечно, все мировые агентства сообщали следующее: знаменитый исследователь подвергся нападению во время очередной своей кругосветки. Пираты брали на абордаж индийский сухогруз, а тут, на свою беду, рядом оказался Мамбетов — проплывал на лодке. Ну и его до кучи полонили злобные африканцы. А когда поняли, кто перед ними, — стали требовать миллион долларов за голову знаменитости.

То, что Мамбетов в плену, сомнения не вызывало: пираты отсняли видеоролик с хмурящимся путешественником, который с явно написанной на небритом лице досадой обратился к мировой общественности на чистом английском языке и попросил помощи.

— Так что же делать?.. — Директор был явно огорошен, взгляд его устремился в сторону Трапезникова. — Что скажете, мон женераль?..

И тогда «мон женераль» вновь перехватил инициативу в руки. Барским тоном он протянул:

— Ну-у-у… это-то как раз не проблема. Разве нет, Сергей Ефимыч?.. — генерал нарочно поддел скупого заведующего финансами.

И тот попался на крючок:

— Так ведь, Федор Кузьмич, у нас и так перерасход средств, где ж миллион-то сыскать?..

Генерал еще пару секунд наслаждался триумфом, потом снизошел:

— Да будет вам, речь ведь не о деньгах идет. Еще чего — макакам чернож… пардон, пиратствующим подонкам платить! Пошлем группу спецназа — все там зачистят. И Мамбетова вашего вызволят. Заодно индийцам сухогруз вернут.

Все разом воззрились на него. Немой вопрос был понятен: кто отдаст приказ? Ну, кто отдать должен и так понятно, но кто к нему пойдет объяснять?

И тут эфэсбешник хитро усмехнулся в усы:

— Я знаю, что тут можно сделать. Я сейчас же иду к гаранту, он же говорил, что по срочным сколковским вопросам принимает без очереди. Так что все будет в полном ажуре…

Только сказал, и сразу всем присутствующим на совещании даже дышать стало как-то легче. Вот она — сила убеждения. А еще уверенности, исходящей от человека с большими звездами на погонах.

А сам обладатель погон в душе торжествовал: вот вытащит он этого спеца по выживанию — и опять все лавры ему, генералу, достанутся.

6

Это была третья по счету кругосветка Мамбетова. Первую он совершил по северно-полярному маршруту — где-то на лыжах, где на собачьих упряжках, а где и по студеным водам Арктики. Во второе кругосветное путешествие — экваториальное — отправился на яхте, с сухопутно-речным переходом по всем континентам. А вот нынешнее решил сделать исключительно морским, а точнее, океаническим, и притом в Южном полушарии. Причем на сей раз вышел в автономное плавание на моторной лодке.

Суденышко хоть и небольшое, зато весьма примечательное. Соорудили его по особому проекту Руслана. Долго он не раздумывал — взял за основу современные спасательные шлюпки. Но его лодка была несколько больших размеров, чем спасательная. Сделали ее из несгораемого алюминиевого сплава, оборудовали дизельным движком с механическим приводом. А вот наверху вместо сплошного покрытия с люками Руслан самолично смастерил съемное сегментное покрытие. При необходимости, случись что с мотором, можно было убрать сегмент-другой и грести вручную — правда, одним веслом, как в каноэ, поочередно, все же у лодки борта оказались высоковаты.

Помимо навигационных приборов на моторке имелись приличные запасы воды и продуктов, несколько алюминиевых канистр с соляркой, аптечка со всеми необходимыми медикаментами, мощная рация и ракетница с запасом сигнальных ракет. Ну и, само собой, рыболовные снасти.

К слову, топливом путешественник разживался на проходящих мимо судах. А так старался идти на веслах, особливо при попутном течении. Свой НЗ надо было беречь — мало ли что… Жаль, паруса не были предусмотрены на этом плавсредстве. А в остальном полный цимес — романтика, сэр!

Вышел Мамбетов из Владивостока. Пересек Восточно-Китайское море, затем обогнул Индокитайский полуостров, зашел на Шри-Ланку — правда, с некоторым опасением: стреляют там часто. Далее маршрут пролегал мимо Мальдивов на Сейшельские острова, а после них — к Мадагаскару и через мыс Доброй Надежды в Атлантику. Прославленный кругосветник намеревался, обогнув Африку, пересечь Атлантический океан на ревущих сороковых широтах, затем двинуться не к опасному мысу Горну, а на север и попасть в Тихий океан через Панамский канал.

Но его планам сбыться было не суждено.

После Мальдивских островов, где Мамбетов пополнил запасы горючего, путешественник взял курс на Сейшелы. Погода стояла отличная, штормов в это время года тут серьезных не бывает, да и регион оживленный — именно здесь проходят маршруты многих пассажирских и грузовых судов. Поэтому ничто не предвещало тревоги. И уж тем более ничто не омрачало хорошего настроения мореплавателя. Пока прямо по курсу не появился тот злосчастный сухогруз.

Любые суда в море расходятся довольно просто — существуют незыблемые правила. Хотя до сих пор случаются глупые недоразумения, оканчивающиеся столкновениями и даже гибелью людей. Но не в ясный же день, при небольшой волне, да на оживленной трассе.

Мамбетов поймал нужную волну и связался по рации с шедшим ему навстречу грузовым теплоходом. Сухогруз оказался индийским, шел с пустыми трюмами, как оказалось, перегоняли его в порт приписки — Калькутту. Радист попался разговорчивым, к тому он же сносно владел английским, вот и поболтали немного.

В общем, Мамбетов положил руль на правый борт, как и следовало в подобных ситуациях. Встречное судно тоже слегка отклонилось в противоположную от лодки сторону. После чего находящийся в миниатюрной рулевой рубке Руслан просто держал штурвал и наблюдал за окружающей обстановкой. Других судов поблизости не было видно.

Когда моторка поравнялась с шедшим по ее левому борту кораблем, Руслан заметил какую-то суматоху на грузовозе. Потом до его слуха донеслись четко различимые выстрелы — одиночные и очередью. Что за черт?!

Что-то нехорошее там творится. Неужто опять пираты сомалийские шалят? Тогда следовало бы как можно скорее уносить отсюда ноги. Да, именно так он бы и сделал, если б… Если бы Руслан Мамбетов не был воспитан на отживших свое, но въевшихся в кровь советских и христианских принципах взаимопомощи, поддержки в трудную минуту других людей. Особенно в море, где преступлением считается не прийти на помощь терпящим бедствие морякам. Ну не мог он так поступить. Хоть и глупо, наверное, было совать голову в пасть тигру…

Руслан застопорил машину и развернул лодку носом к находящемуся в нескольких десятках метров сухогрузу. Откинул перекрытия и принялся подгребать к теплоходу, который теперь медленно дрейфовал на юго-восток.

Он уже подошел совсем близко к высокому борту корабля, когда сверху высунулась чья-то темнокожая физиономия, а вслед за ней ствол автомата, нацеленного на оказавшегося не в то время и не в том месте путешественника. На ломаном английском обладатель ствола приказал Мамбетову подгребать вплотную и принять конец.

Мгновенно взвесив все за и против, Руслан вынужден был подчиниться — ситуация складывалась явно не в его пользу. Он подвел лодку к борту, поймал сброшенные тросы, закрепил за кормовой и носовой рымы. Затем заурчала электрическая лебедка и шлюпку начали поднимать наверх.

Когда лодка зависла на талях, слегка покачиваясь над палубой, ее пассажиру и рулевому в одном лице приказали вылезать, да без глупостей: мол, дернешься — сразу завалим. Под прицелом нескольких стволов Мамбетов перелез через бортик и спрыгнул на верхнюю палубу. Тут же оценил обстановку.

Пятеро афропиратов, вооруженных автоматическим оружием, без особой злобы, но и не радуясь, смотрели на него. Оружие взято на изготовку. И что теперь прикажете делать?..

Драться он умел — обучался и самостоятельно, и под руководством мастеров. У него были хорошие учителя. Русский учил его самому жесткому стилю карате — киокушинкай. Татарин посвятил в секреты другой школы карате — шотокан. А обрусевший китаец преподал ему немало уроков по мастерству рукопашного боя в рамках смешанного стиля у-шу.

Так что обидеть его было трудно. Но только совсем отмороженный безумец начнет рыпаться, когда на тебя наставлено с полдесятка стволов. Одну пулю можно попытаться обмануть, но целый рой, летящий в тебя со скоростью семьсот метров в секунду…

В общем, благоразумие взяло верх и Мамбетов счел за лучшее подчиниться и не возникать пока. А там видно будет — война план покажет.

Увы, никакого особого плана война не показала. Пираты, — а Мамбетов сразу смекнул, что захватили его и несчастный сухогруз распиаренные во всех мировых СМИ сомалийские пираты, — были немногословны. Они отвели пленника вниз — на среднюю палубу, оставив под охраной двух вооруженных до зубов бандитов. Сами в это время, видать, шмонали его суденышко. И обнаружили там помимо прочего документы, удостоверяющие его личность, да еще стопку его книжек, которые он вез с собой для презента нужным и просто хорошим людям. Одна из них была на английском, и там красовался его портрет с информацией об авторе.

Короче, пираты все же не лохи последние были — прикинули хрен к носу и обрадовались. Еще бы — вон какая знаменитость к ним в лапы попала! Деньги сами в руки приплыли!..

Увы, Руслан их энтузиазма не разделял. Были на то свои причины.

Все переговоры с Мамбетовым вел подручный атамана. Этот рослый сомалиец и выглядел как типичный корсар: один глаз отсутствовал, вместо него красовалась черная повязка. Ну прям сейчас его в Голливуд. Или хотя бы — в Болливуд, зрителей-соотечественников которого они взяли в плен.

Поначалу Руслана заперли отдельно от остальных в небольшой каюте. Но вскоре перевели в темную подсобку. Он обнаружил в углу старый матрас и неплохо устроился на нем. Правда, и там он надолго не задержался. Сутки спустя, дав немного еды и воды, его привели в кают-компанию, где уже все было приготовлено для видеосъемки.

Тот самый одноглазый подручный главаря на своем ужасном английском велел плененному путешественнику сесть на табурет напротив объектива новехонькой цифровой камеры. Потом принес склянку с какой-то красной жидкостью. Как оказалось, то была кровь — человеческая или животного, сие Мамбетову было неизвестно. Но вкус и запах крови ему был знаком.

Вообще-то, надо было благодарить Бога за не свойственную этим головорезам гуманность. Бить его не стали. И резать тоже. А сделать это могли и должны были — для достижения желаемого эффекта. Согласитесь, люди быстрее раскошелятся, увидев на экране измученное, окровавленное лицо своего соотечественника, друга, родственника, коллеги…

Его пощадили, только плеснули щедро на лицо чьей-то юшкой. Все равно было неприятно. Но Руслан даже не поморщился — ему доводилось попадать и в менее приятные ситуации и положения. Так что потерпеть придется, чай, не кисейная барышня…

— Твой говорить, мой — записывать, — распорядился сомалиец, — хорошо просить, жалеть твой… Понимать, да?..

Руслан кивнул — чего тут не понять?..

Он и постарался — говорил убедительно, с мольбой в голосе и с тоской в глазах. Здесь не время и не место было выпендриваться и крутого из себя изображать. Главный посыл: выжить любой ценой самому и по возможности вызволить из беды других заложников. Как это осуществить, Мамбетов пока не знал. Но ведь он был специалистом по выживанию. Или только считался таковым?

После того как запись была сделана, его заковали в наручники и, подгоняя прикладами, повели куда-то в трюм. Там отперли решетчатую дверь и втолкнули в темное и, слава Аллаху, сухое помещение. Похоже, то был один из отсеков грузового трюма, в данный момент пустовавшего. Руслан позволил себе немного позлорадствовать, само собой мысленно. Обмишурились морские разбойнички! Захватили-то сухогруз с пустыми трюмами. Как он знал, команда перегоняла судно порожняком.

С другой стороны, отсутствие добычи усугубляло положение заложников. Пираты теперь были злые, недовольные и рассуждали так: раз нет добычи, так нужно денег побольше срубить с захваченных бедолаг. Пока все не вытрясут за них, не выпустят. Да и не факт, что живыми отпустят. Так что же следует делать при таком раскладе? Как выкрутиться?..

Руслан, конечно, ни воякой-профи, ни обычным бойцом-призывником не был. Он даже в армии не служил. Только на курсах офицерских побывал однажды. Так уж получилось. Да он и не рвался особо.

Тем не менее за долгие годы своих путешествий и экспедиций он научился выживать в самых разных условиях. Оружием — огнестрельным и холодным — тоже умел пользоваться. Но до сих пор обращал его лишь на братьев наших меньших. Когда охотился или при обороне. А вот в людей ему не доводилось стрелять, да и резать, к счастью, тоже!..

Эту дилемму нужно было решать здесь и сейчас — без промедления. Тварь он дрожащая или право имеет? Раскольникову было нелегко, но то Раскольников. В данной ситуации достоевщиной и не пахло. Все просто, как пень лесной. Или ты их, или они тебя. На выкуп от сердобольных соотечественников, а уж тем более иностранных поклонников Руслан не надеялся. Время сейчас такое — ты никому со своими проблемами не нужен. Нечего было заплывать куда не просили!

Он четко себе представлял дальнейшие действия бандитов. Выкупа они не дождутся. Тогда начнут отрезать от него по кусочку плоти в день и посылать на Си-эн-эн или Би-би-си… Даже если не в день, а раз в неделю ампутировать будут, все равно худо. Ведь это его тело! И он не скотина какая, чтоб его вели на убой и резали!..

Не прошло и суток, а все сомнения попавший в переплет путешественник разрешил. Мораль нужна при соблазнении невинной барышни, да и то как сказать. А здесь каждый сам за себя. Пираты — это те же хищные звери, и от них нужно обороняться. Попросту говоря, убей хищника или погибни как последний лох. А так как лохом он себя не считал, да и не был им, то Мамбетов решил переступить незримую черту в своей жизни.

7

На исходе вторых суток заточения сорокалетний ученый-этнограф начал действовать. Два раза в день ему приносили воду, а еду — только по утрам. Все остальное время он был фактически предоставлен самому себе. Гальюна в трюме не наблюдалось, а потому он устроил отхожее место в пустой металлической таре в дальнем углу. Вонь, конечно, постепенно заполонила все помещение. Приносившие еду пираты морщились и сквозь зубы матерились на своем, сомалийском.

Наконец ему разрешили вынести бачок на верхнюю палубу и опорожнить его за борт. В помещения спардека, где были оборудованы гальюны, его не пустили. Пока шли, Руслан, стараясь делать это незаметно, так и зыркал по сторонам, все подмечая и запоминая.

Путь наверх был известен, теперь нужно было придумать, как избавиться от оков и, нейтрализовав охрану, выбраться из заточения. Вопрос, конечно, интересный. Спрашивается: как, не будучи Гарри Гудини, открыть наручники? Подходящей булавки или гвоздя у него при себе не было, а если б и были, то все равно отобрали бы — обыскали его основательно, ничего не оставили в карманах, даже носовой платок изъяли. Еще что? Ну, если б иметь силищу Железного Самсона — Александра Засса, можно было бы попросту разорвать цепочку, связующую браслеты.

Увы, он не Засс и не Гудини, он Руслан Мамбетов по прозвищу Мамба. Так его прозвали еще в юности. Кликуха была лестной — мамбой называли одну из самых опасных и ядовитых змей на земле. Вот и ответ на вопрос: ничего не нужно придумывать, просто нужно совершить бросок и вонзить клыки. А если отбросить метафоричный стиль в сторону — дождаться охранника и, когда тот будет ставить миску с едой на пол, напасть и вырубить. Затем освободить остальных заложников, с трофейным оружием выбраться на верхнюю палубу, использовав фактор неожиданности, перебить охрану. Потом… Ну, потом нужно было обязательно захватить радиорубку, чтоб послать сигнал SOS, в перспективе желательно вообще вышибить пиратов со всего командного мостика. Но это уж как получится…

План был простой и по-своему эффективный. Вот только одно «но» — бандит чаще всего приходил не один, а с напарником. Второй афропират внутрь не заходил, маячил за дверью. Оба, само собой, были вооружены — один широко распространенным китайским калашом, а второй держал в руках американскую штурмовую винтовку М-4, скорее всего трофейную. Так что не побалуешь у них!..

На исходе третьих суток (чувство времени у именитого путешественника было развито превосходно — и часы не нужны), Руслан решил, что утром он предпримет попытку освобождения. А сейчас можно было немного поспать. И он улегся на свой истертый матрас, зная, что никакие треволнения не способны нарушить его здоровый сон.

За два часа до утренней кормежки Мамбетов пробудился, полежал пару минут, прислушиваясь к своим ощущениям, а также к звукам вокруг. Кроме тишины, нарушаемой приглушенным шумом бьющейся о борт волны, ничего не доносилось до превратившегося в слух заложника. Потом он бесшумно соскочил с лежака, приблизился к дверной решетке. Постоял минут пять. После чего стал претворять свой план в действие.

Из матраса, бачка и верхней одежды он соорудил подобие чучела. Поместил его в углу так, чтобы издалека можно было принять за лежащего человека. Сам сел на корточки, затаившись за выступом возле входа в отсек. И принялся ждать…

Мамбетов и предположить не мог, что неподалеку от места, где стояло на якоре захваченное судно, в это же самое время происходило нечто интересное. Небольшой военный корабль лег в дрейф за километр от сухогруза. На воду быстро спустили несколько быстроходных резиновых моторок, которые тут же устремились в сторону цели. Метров за сто приглушенно работающие моторы были остановлены и в воду попрыгали многочисленные фигуры в темных гидрокостюмах с диковинными компактными автоматами за спиной.

На сухогрузе охрану несли пять человек: один расположился на баке, другой маячил на смотровой площадке мостика, третий отчаянно зевал у леерного ограждения на юте, еще двое патрулировали палубу, вышагивая вдоль бортов, по обеим сторонам широченных трюмных люков. Никто из ночной смены так и не заметил вынырнувших из воды темных фигур. Не обнаружили их и тогда, когда те принялись карабкаться с помощью специальных присосок наверх.

Нейтрализация охраны прошла молниеносно. Никто из пиратов и пикнуть не успел. Троих пристрелили из бесшумных автоматов, двоим перерезали горло. Спецназ приступил ко второй фазе операции — зачистке судна от флибустьеров и освобождению заложников…

…Мамбетов сменил положение — мягко поднялся с корточек, давая затекшим ногам отдых. Он по-прежнему был спокоен, просто знал, что сейчас все будет зависеть от его сноровки и хладнокровия. Решил так: как только первый охранник войдет в отсек, он его вырубит и толкнет на второго. Ну, а там по обстоятельствам. Главное — не дать им выстрелить.

И вот наверху лязгнула дверь, а затем послышались быстрые шаги. Человек был один! Мамбетов чуть было не закричал «Йес!». Блин, везуха-то какая! Шансы на удачу резко повышались. Уж с одним он точно справится.

Топот ног приближался. Видимо, люк, ведущий на верхнюю палубу, остался открытым, потому что откуда-то сверху вдруг раздалась автоматная очередь, за ней еще одна…