Аллоды. Игра в чертогах смерти Казаков Дмитрий

Они скользили через лес, бесшумные и почти невидимые даже для обитавших в джунглях животных. Стадо «оленей» убралось с их дороги в последний момент, после того, как Головешка едва не врезался в вожака; проводил удивленными глазами похожий на покрытую чешуей зелено-серую кошку хищник; не удостоила и взглядом пронесшаяся в кронах группа крикливых рыжих обезьян.

Вот и то место, где неведомый враг поставил отшибающее рассудок заклинание.

– Оно на месте, даже не поистрепалось, – сказал эльф. – Никого не слышишь?

Если они рассчитали все правильно, то Эрэм уже сообщил союзникам, что за ними началась охота. Те должны начать готовиться к встрече с преследователями, и тем или иным образом нашуметь…

Расин напряг слух, повертел головой туда-сюда, выискивая зону тишины, что всегда возникает в лесу вокруг пробирающегося через нее двуногого, неважно, человека, орка, гибберлинга или Зэм: закрывают рты птицы, перестают свистеть насекомые, все твари неразумные прячутся, надеясь, что опасность пронесет мимо.

– Нет, ничего, – проговорил он. – А ты?

– И у меня тихо, – Головешка шагнул вперед. – Поковыряюсь пока в заклинании.

Он присел на корточки, а затем словно вовсе исчез, Расин лишь иногда замечал смазанное движение там, где поднималась или опускалась рука, наклонялась голова или колыхался на ветру край одежды.

Вокруг царила обычная какофония джунглей – писк, скрежет, вой, свист, рычание и визг, смешанные примерно в равных пропорциях. Слабый ветер носил удушливые запахи гнили и цветов, лениво колыхал усеянные ветками и шипами листья, в вышине покачивались кроны.

Неужели они ошиблись, и Зэм на самом деле не предатель?

Никому он ни о чем не сообщил, и никто не собирается на них нападать?

Что тогда делать, возвращаться в лагерь не солоно хлебавши, признать, что они потерпели неудачу? А затем снова пытаться войти в пирамиду, добыть те предметы, ради которых они сюда якобы и явились? И делать это, постоянно ожидая нападения со спины?

Расину эта мысль не понравилась.

– Есть, – неожиданно сказал Головешка, и почти забывший о соратнике хадаганец даже вздрогнул. – Я вижу след, он ведет на северо-запад, но большой глупостью будет пойти прямо вдоль него.

– Двинемся рядом с ним, и очень осторожно, – и Расин сдвинулся с места.

Те, кого они ищут, наверняка разбили новый лагерь, но отыскать его будет куда сложнее, чем первый… Но есть шанс, что враг им встретится раньше, где-нибудь на полпути, где он сам приготовил засаду.

Сто метров через сплетение лиан, веток и стволов, еще сто…

Очень медленно, осторожно, дабы ничто не чавкнуло и не хрустнуло под ногой, чтобы не встревожилась сидящая на яйцах птица, и ало-желтая змея толщиной в руку не подняла головы.

Расин остановился за мгновение до того, как уловил подозрительный звук.

Негромкий глухой удар и за ним шорох, будто по траве поволокли нечто тяжелое… Скрежет, какой издает нож, которым снимают кору с деревяшки, и еле слышный лязг…

– След ведет туда, – прошептал Головешка, на мгновение стали заметны очертания его вскинутой руки.

Вон в те кусты, такие густые, что через них и таракану не протиснуться.

– Обойдем с запада, – так же тихо отозвался Расин, и потащил из ножен метательный нож.

Десять шагов и пауза, еще пять и остановка, семь и перерыв…

Чтобы их шаги, почти неразличимые, но все же способные достичь особенно чутких ушей, неестественной ритмичностью не выделялись из того водопада звуков, что заполняет лес.

Сердце Расина дрогнуло, когда он различил в тени зарослей высокую фигуру, а рядом еще одну: ну точно, восставшие, металлические лица и такие же руки, хламиды неопределенного цвета подпоясаны в талии, и давят траву высокие тяжелые сапоги, те самые, следы от которых он видел не раз.

Один старательно обстругивает бревно, другой стоит на корточках и ковыряется в земле.

– Что они делают? – одними губами произнес Расин.

– Готовят нам встречу, – отозвался Головешка.

Тот из восставших, что упражнялся с ножом, поднял голову и уставился в их сторону.

– Что такое? – поинтересовался второй, более плечистый и мощный, с гривой седых волос, и голос у него оказался очень низкий, глубокий, словно его обладатель сидел в огромной бочке или даже в колодце.

– Ты ничего не слышал? – спросил первый. – Вон там!

И он поднял руку, указывая немного в сторону от того места, где стояли человек и эльф.

– Нет, не слышал, – басистый встал с колен, отряхнул испачканные руки, отчего вновь раздался лязг. – Давай проверим, если ты опасаешься сюрприза от наших друзей.

Он выбросил ладонь перед лицом, и с той ударил расширяющийся луч, прошил джунгли, точно игла ветхую ткань. В его сиянии ветви и стволы поначалу вспыхнули золотом, потом стали прозрачными, и возникла своеобразная «просека» длиной не меньше километра.

Ее край пролег в какой-то паре шагов от Расина.

– Ничего, – констатировал басистый Зэм, глядя, как по «просеке» трусит тот самый чешуйчатый хищник, которого они встретили не так давно; для зверя лес, похоже, не изменился. – Тут постоянно кто-то шумит. Слишком много жизни, но мы это исправим.

Он снова опустился на корточки, и в этот момент Головешка тронул хадаганца за плечо. Тот скосил глаза, и эльф показал сначала на себя, потом на того из восставших, что обстругивал деревяшку, и завершил эту пантомиму увесистым ударом кулака по собственному лбу.

Понятно, хочет взять этого живым… а что делать с басистым?

Так, теперь указывает на него и выразительно проводит ребром ладони по горлу… жест не оставляет сомнений.

– Понял, – выдохнул Расин.

Головешка кивнул, мягко хлопнул соратника по плечу и двинулся в сторону, растворившись на фоне леса. Понятно, ему действовать первым, ведь захватить врага живым куда сложнее, чем просто убить.

***

Эти Зэм выглядели опасными, даже когда занимались банальным вроде бы делом: так лев вызывает страх, когда подобно коту сидит на заднице и лижет собственное брюхо. Головешка чувствовал исходящую от них угрозу, похожую на холодное дуновение.

Что самое противное, он не мог понять, чем они занимаются.

Хоть и брякнул Расину что-то насчет «подготовки к встрече», сам вовсе не был уверен в собственных словах. Уловил в копаемой яме и возникающей под ножом восставшего уродливой фигуре заготовки для могучего и сложного заклинания, но вот для какого, понять не смог.

Но ничего, скоро это не будет иметь значения.

Конечно, им очень повезло, что удалось вот так застать этих двоих врасплох… Сработал обманный маневр, сообщенные Эрэму ложные сведения… или они между собой не связаны?

Такая возможность Головешке не нравилась, но отвергнуть ее он пока не мог.

Он сделал еще шаг, так что между ним и тем из восставших, что орудовал ножом, не осталось деревьев. Еще пара метров, и Зэм почуют заклинание невидимости, или просто заметят, что нечто подозрительное двигается на фоне зарослей.

Как жаль, что он не силен в телепортации, а то бы перенесся прямо вон туда, и ударил кулаком!

– Так, отверстие готово, – сказал мертвяк с могучим голосом, поднимаясь на ноги. – Ты…

Он осекся на полуслове, упершись взглядом в Головешку, и тот понял, что пора действовать. Прыгнул вперед, и розовое облачко сорвалось с его ладони подобно упитанной бабочке.

Но полетело куда быстрее любого насекомого.

Миг, и окутало голову того Зэм, что строгал деревяшку, но вместо того, чтобы вспыхнуть алым огнем, с шипением рассеялось: проклятье, этот тип, провалиться ему в астрал, заранее наложил на себя защиту от магии!

– Нападение! – гаркнул басистый, замахиваясь.

Головешка скакнул в сторону, но недостаточно быстро, его накрыло что-то вроде сети из веревок голубого света. Ощутил жжение на коже, судороги в мышцах – похоже, его поразили приемом из арсенала природной магии, что позволяет создавать яд прямо в теле врага.

Чтобы убрать это, придется напрячься.

Басистый торжествующе вскинул руки, но тут же качнулся назад, поскольку в горло ему воткнулся нож. Второй с глухим стуком вонзился в пах, а третий, пущенный с неимоверной силой, пробил металлическую маску там, где на ней располагалась переносица.

Второй Зэм вскочил, отлетело прочь недоструганное бревно, изображавшее некое существо с длинным носом, узкими глазами и сложенными в молитвенном жесте руками.

– Рэвд? – позвал он.

Басистый еще размахивал руками, даже выбулькивал через перерубленное горло какие-то слова, но уже падал. И мчалась к нему, огибая деревья, просачиваясь через кустарники, размытая тень, что была Расином.

В теле Головешки разом скрутило все мышцы, сердце остановилось, его будто сжала холодная лапа. Но он нашел силы шагнуть вперед, выдернул непослушной рукой меч, весивший словно хорошее бревно.

Зэм, строгавший деревяшку, начал поворачиваться, но не успел.

– Получи! – рявкнул Головешка, обрушивая руку с зажатым на ней эфесом на затылок восставшего.

Ощутил, как промялась необычайно мягкая кость, почувствовал смешанный с вонью разложения запах нагретого металла и аромат благовоний, и Зэм рухнул на живот, нелепо вывернув руки.

– Отлично! – голос Расина прозвучал словно издалека. – Эй, а с тобой что?

Головешка упал на колени, его трясло, из носа текла слизь, перемешанная с гноем, в горле клокотало, в желудке жгло. Выронил меч из немеющих пальцев, и сообразил, что не видит земли перед собой, что все перед глазами залито колышущимся серым туманом.

Созданный силой чужого колдовства яд расползался по телу.

– Сейчас… – сумел выдавить он, надеясь на то, что его слова можно разобрать. – Добей одного… свяжи другого…

Хадаганец не первый раз в такой передряге, должен разобраться.

Серый туман сменился тьмой, острая боль пронзила череп, словно в него вколотили с десяток гвоздей одновременно, и тут начало действовать его собственное заклинание. Головешка создал его, бросаясь в атаку, и сделал это наспех, без точной доводки, но зато вложил немало сил.

Он почти услышал, как по жилам струится родниковая вода…

Чистый, свободный от примесей огонь зажегся в сердце, свет вспыхнул под сводами черепа…

Вспотевшее лицо обдало свежим ветром, его песня зазвучала в ушах…

Кости наполнились сырой, холодной мощью земли, стойкостью древнего камня.

Всякая стихия в основе своей чиста, и тело, что является смесью четырех стихий, может одолеть любой, сколь угодно мерзкий яд, надо только немного ему помочь, добавить сил.

Сердцебиение, только что болезненное и лихорадочное, понемногу становилось ровным. Головная боль уходила, исчезали судороги и тошнота, мало-помалу развеивалась тьма перед глазами.

Вскоре он уже видел, что происходит вокруг.

Расин отрубил убитому им Зэм руки и ноги, отсек голову, да и тело покрошил как шинкованную капусту. Занявшись вторым, находившимся без памяти, прикрутил ему кисти одна к другой за спиной, и сейчас опутывал веревкой ноги.

– Что, тоже собрался заделаться восставшим? – спросил он, на миг отрываясь от своего занятия.

– В смысле? – не понял Головешка.

– Решил сначала умереть, а потом воскреснуть. Вид у тебя… милость Незеба.

– А, ну да… – эльф осторожно, словно боясь свернуть набок нос, вытер лицо. – Попытка не удалась, ха-ха.

Смех вышел так себе, не особенно веселый.

Головешка сумел подобрать меч и запихнуть его в ножны, и только потом отважился на попытку встать. Без особой радости увидел, что украсил землю перед собой пятном блевотины, и пообещал себе, что пленник, хоть и не он в этом виноват, ответит за такой позор.

Оскорбить взоры окружающих столь неприятным зрелищем – бесчестье для эльфа!

Даже для такого неправильного, как тот, кто некогда звался Балдуином ди Дусер.

– Готово, – сказал Расин, отпуская ноги пленника. – Второй не оживет?

– Сейчас мы его лишим этой возможности, – силы возвращались в тело, и Головешка мог даже колдовать, не опасаясь того, что вновь окажется на земле в обнимку с лужей собственной блевотины.

Иметь дело с огнем он любил всегда, еще с тех времен, когда был учеником.

Пламя вспыхнуло жаркое, оранжево-алое, закутало останки Зэм полупрозрачной пеленой. Вверх потянулся столб черного, смрадного дыма, а отрубленные руки и ноги, как показалось, задергались, норовя отползти в стороны, спастись от гибели, на этот раз окончательной.

Вскоре на траве осталось лишь несколько лужиц расплавленного металла.

– Еще кое-чего могу, – сказал Головешка. – Теперь займемся вторым.

Он повернулся к оставшемуся в живых Зэм, и тут заметил то, чего не увидел раньше – ладони восставшего скрывали перчатки, и Расин, связывая их, подвинул одну так, что стала видна белая, как мел, кожа.

Не может быть… хотя почему не может?

Выходит, это тот самый тип, что приходил к его дому в Сиверии холодным похмельным утром?

– Старый знакомый, – пробормотал Головешка, и по телу его пробежала дрожь ненависти и отвращения.

Как он был настолько глуп, что позволил ходячим мертвякам втянуть себя в их безумные игры? Купился на обещание исцелить его от шрамов и ожогов, от следов прежней доблести?

– Привести его в себя? – спросил Расин.

– Погоди, не торопись… – Головешка остановил его решительным взмахом руки. – Если все обстоит так, как я думаю, то сначала нужно принять кое-какие меры предосторожности, иначе нам мало не покажется, когда он в себя придет.

Настолько сильному магу хватит мгновения, чтобы разобраться в обстановке и изменить ситуацию, и им очень повезло, что удалось застать Зэм врасплох, одного убить, другого лишить сознания.

Но на такой случай есть очень полезное заклинание.

Головешка сосредоточился, несколько раз глубоко вздохнул, выкидывая из головы лишние мысли. Скрестил руки перед грудью, а когда развел их, то меж ладоней запульсировал радужный шар, похожий на мыльный пузырь с зажженной свечкой внутри.

Теперь нужно аккуратно надеть его на башку пленника, и тот станет обладателем легкого слабоумия. На вопросы ответить сможет, а вот собраться в достаточной степени, чтобы самому наколдовать что-нибудь – нет.

– Приводи, – велел эльф.

Расин мгновение поколебался, а затем похлопал восставшего сначала по одной металлической щеке, затем по другой. Тот дернулся, заскреб по земле связанными ногами, стал ощутим проникающий через маску взгляд, растерянный, блуждающий.

– Как тебя зовут? – спросил Головешка.

– Абум, – отозвался Зэм. – А вы… кто вы такие? Что… творится?

Видно было, что он прилагает невероятные усилия, пытаясь осознать происходящее. Но заклинание действовало исправно, и сил преодолеть его действие у пленника не находилось.

Теперь сомнений у Головешки не осталось, он узнал фигуру, высокую и худую, и даже голос. Понятно, что тогда, в Сиверии, Абум немного изменил его, но все равно главное скрыть не сумел.

– Мы твои друзья, – промурлыкал эльф. – Очень хотим знать, что ты тут делаешь. Кому служишь, чего добиваешься?

– Я не могу говорить о таких вещах, – ответил Зэм. – Мне… нельзя.

Вот это ничего себе, насколько глубоким и мощным должен быть запрет, чтобы проявиться даже сейчас!

– Если ты не скажешь, мы сделаем тебе больно, – с сожалением в голосе произнес Головешка.

Он махнул Расину, и в руке у того объявился нож с зазубренным лезвием.

Понятно, что восставшие не столь чувствительны к пыткам, как люди или эльфы, но все же что-то они ощущают, и даже у этих наполовину механических существ можно найти слабые места.

– Для начала, – продолжил Головешка, – мы отковыряем тебе правую кисть… Понимаешь?

Хадаганец закатал рукав Абума, открыв место, где ярко-белая плоть соседствовала с обычной, морщинистой и смуглой.

– Нет, я не хочу… – жалобно произнес Зэм.

– Тогда расскажи нам. Кому ты служишь? Кто отдает тебе приказы?

– Я не могу… Нельзя.

– Режь, – велел Головешка.

Лезвие ножа прикоснулось к коже восставшего, тот дернулся всем телом, и поспешно заговорил:

– Мы лишь слуги Великого Тэпа, чья мощь питает Вселенную и славных детей его! Исполняя волю Отца Нашего, мы должны освободить его из заточения, и тогда возродится государство народа нашего в силе и славе!

– Тэп? – глаза Рисана удивленно расширились. – Он же сгинул тысячи лет назад?

– Не совсем так… – пробормотал Головешка, ощущая, как холодок бежит по позвоночнику.

Он слышал о Зэм, что поклоняются величайшему магу, мыслителю и губителю собственного народа, считая его воплощением древнего бога смерти. Знал, что в Империи их преследуют, что обычные восставшие не особенно любят сородичей, причастных к культу Тэпа.

Вот повезло так повезло…

– В чем состоит ваша служба Тэпу здесь, в Асээ-Тэпх? – спросил Головешка, стараясь как можно тщательнее сформулировать вопрос. – Что вы должны тут сделать?

– Давно знали мы, что Отец Наш тысячи лет как заточен в каменном вместилище! – провозгласил Абум. – Аллод, где оно сокрыто, неверные именуют Святой Землей, и стал он доступен для всех чуть больше полувека назад!

Ну точно, путь сюда нашли в девятьсот одиннадцатом, после Ночи Демонов…

– Само же узилище, из плоти гор возведенное, искали мы упорно, но находилось оно под завесой древнего заклинания, и рухнуло то лишь шесть лет назад, когда содрогнулся астрал всего Сарнаута! – продолжал вещать Зэм, дергаясь и выпучивая глаза.

Да, было такое, когда Скракан и Незеб закрыли-таки Врата Джунов.

– Теперь же откроем мы двери, и выйдет Отец Наш на свободу! – и далее Абум понес какую-то околесицу насчет того, что Тэп, едва выбравшись из заключения, немедленно займется восстановлением государства народа Зэм на Святой Земле, что все чужаки будут отсюда изгнаны.

Хотя не такую уж околесицу…

Если прикинуть, то Лига и Империя сейчас ослаблены войнами и не смогут вмешаться. Сил у тех и у других хватит на отправку нескольких кораблей с десантом, да на защиту собственных форпостов, и все.

– Он говорит о той пирамиде? – спросил Расин. – Там находится Тэп?

– По крайней мере, они так думают, – сказал Головешка. – Но кто знает, так ли это? Понятно теперь, о чем говорила Ульфа и о чем меня пытался предупредить Гораций…

Все они, и пылкий храмовник, и провидцы-гибберлинги, и парочка орков, и даже он сам, премудрый эльф, действительно оказались лишь пешками в чужой масштабной игре. В той игре, ведет которую в самом деле Смерть, та ее ипостась, что воплощена в существе по имени Тэп.

При мысли о том, что оно и вправду может находиться в пирамиде, Головешке становилось дурно.

– Хорошо, – сказал он, пытаясь собраться с мыслями, коих оказалось слишком много. – Скажи, именно для освобождения этого вашего отца сюда прибыли и мы, и они? – кивок в сторону хадаганца.

– Конечно, – Абум кивнул и захихикал. – Без вас нельзя.

Отлично, значит нет никаких двух противоборствующих сторон, всем водит одна и та же рука… Но зачем нужно сталкивать две группы наемников между собой, для чего потребовались маги со стороны, если сами Зэмтэпопоклонники в чародействе слопали не одного златолесского волка?

– Это вы открыли портал для демона? – спросил Расин.

– Мы, кто же еще? – в голосе Абума прозвучала гордость. – Как, он вам понравился? Выбрали самого могучего…

В этот момент Головешке до дрожи в руках захотелось ударить восставшего.

За Велигора, за Ульфу со Свеном, за остальных…