Иконы Штоль Маргарет

– Думаешь, у него получится, Дол?

Я закрываю глаза, мысленно тянусь к тем двоим. Тепло, исходящее от Лукаса, ослепляет и обжигает. Девушка просто извивается в этой волне; она не владеет собой. Она тянется к Лукасу, стараясь окунуться в головокружительные, опьяняющие мысленные волны, испускаемые им.

– О да.

Бедняжка. Мысль неприятная. И разве одной только этой девушке понравилось бы такое?

И есть ли во всем этом нечто настоящее?

Мои щеки загораются. Я смущена тем, что вообще об этом думаю. О нем.

Буквально через несколько секунд библиотекарша и Лукас проходят мимо нас. И Лукас даже не глядит в нашу сторону.

– Да, приятель, ты настоящий мастер! – Ро качает головой, потому что даже он не в силах отрицать искусство Лукаса.

Дверь архива широко открыта перед нами.

– Она, вообще-то, совсем не хотела этого делать, – с грустью произносит Лукас.

Он бледен, утомлен. Он буквально истощен, и мне очень даже хорошо знакомы эти ощущения. Ему жаль бедную Лилиас. Неприятно, что он вот так ее использовал.

Тима кивает:

– А это значит, что она должна была знать, что ей не следует помогать тебе. А это, в свою очередь, означает, что они должны были разослать некое официальное предупреждение. Вполне разумное предположение, так?

– В точку, – соглашается Лукас.

Мы с Ро переглядываемся, когда двери скользят и закрываются за нами. Куда ни посмотри, везде видны только настоящие стены из металлических стеллажей, и на коробках с файлами – наклейки с цифрами. Это все равно что заглянуть в пещеру, полную спящих серебристых летучих мышей; коробки как будто висят рядами, словно маленькие живые твари.

– Посольство хранит здесь наиболее секретные записи, и подобная закрытая информация вообще изолирована от всей сети, – сообщает Тима с важным видом. – Единственный способ заполучить эти данные – пробраться внутрь и использовать прямое включение. Обременительно, зато очень надежно.

– Обременительно? – смеется Ро.

Тима слегка растеряна.

– Ну да, именно это я и сказала.

– Да кто вообще так говорит? – Ро качает головой.

Тима улыбается, но я не знаю почему. Обременительное подключение лишь делает ее задачу труднее.

Как и шутки. И друзья.

Я присматриваюсь к коробкам и вижу, что на каждой обозначены некий день, неделя, месяц, год. Странно представить, что и все крупные события, и простые дни рождения, свадьбы, мелкие неприятности – все расставлено рядами в пронумерованных металлических коробках.

И мой день рождения.

И моих родителей. Моих братьев. И… и то, что противоположно их рождению.

Меня привлекает кое-что особенное.

Я тяну руку к одной из коробок с датой Того Дня. Такие коробки тянутся рядами, потому что в Тот День умерло очень много людей. Невозможно записать на один диск всю информацию такого рода. Ее слишком много.

Моя семья. Мой мир.

Безмолвные Города.

Это и сравнить не с чем.

Я чувствую, как остальные подошли и встали за моей спиной, уставившись на невероятную металлическую стену. У меня все расплывается перед глазами; сердце начинает колотиться о ребра. Меня охватывает такая необъятная печаль, что я могла бы взорваться или залиться слезами, которые уже никогда не остановятся.

Ро берет мою руку в свои и заставляет отойти подальше. Заставляет меня вернуться в собственное тело, в эту комнату. Его ладонь обжигает, но я не отпускаю ее. Гнев Ро то разгорается, то слегка утихает.

Я чувствую, как пятится Тима, охваченная ужасом, желающая исчезнуть. Только присутствие Лукаса поддерживает ее, точно так же, как я каким-то образом поддерживаю его самого.

Мы все вчетвером стоим рядом, и я впервые ощущаю, что мы как будто объединены, связаны друг с другом, хотим мы того или нет.

И мы все четверо смотрим на память о трагедии перед нами.

Пока Ро не разрушает эти чары.

– Это не просто обременительно. Это сумасшествие какое-то. Здесь слишком много всего. Если мы не знаем, что именно искать, то как поймем, куда вообще смотреть? – Ро хлопает ладонью по ближайшему ряду металлических коробок.

– Но мы ведь ищем не все, что случилось, а только одну вещь, которая тогда произошла, – говорит Тима, и я понимаю, что она приходит в себя.

– Или четыре вещи.

Я прослеживаю за ее взглядом – она просматривает годы. Семнадцать лет.

Мы тратим почти час на попытку повернуть время вспять. Один диск за другим – и все битком набиты тайнами. Записи о тысячах часов, дней – о рождениях и смертях и обо всех тех куда более обыденных событиях, что лежат между ними.

Я вынимаю из приемного устройства последний диск. Последний диск того дня, когда я родилась. Дня, когда родились трое из нас, если Тима и Лукас не ошибаются относительно своего общего дня рождения. Может, и все четверо родились в тот день, поскольку Ро просто не знает или не может вспомнить достаточно, чтобы рассказать нам.

– Должно быть, вот этот!

Ро явно взволнован. Тима пожимает плечами, а я несу диск к столу в центре комнаты, к приемному устройству. И роняю на стол.

– Открывай! – говорит Лукас.

Но я просто стою и смотрю на него. Я не знаю, о чем думаю: то ли боюсь узнать что-то, то ли боюсь, что ничего не узнаю.

Тима теряет терпение и засовывает диск в щель. Он открывается как цветок, пять квадратов возникают на большом экране, окружая ряды каких-то драйверов.

По крайней мере, это должны быть запускающие программки, судя по тем дискам, которые мы открывали за прошедший час. Но этот от них отличается.

Он пуст.

– Нет, такого не может быть, – говорит Тима, изумленно глядя на Лукаса. – Должно быть, тут какая-то ошибка.

– Нет, это не ошибка. – Я чувствую, как больно Лукасу признавать это. – Посольство таких ошибок не совершает. Просто это значит, что мы на что-то натолкнулись.

Ро торжествует:

– Это значит, что Фортис прав! Есть что-то такое, чего они не хотят нам сообщать, мы просто не должны этого знать. Что-то такое, что должно быть на этом диске.

Его догадка наполняет меня неуверенностью. Неужели я действительно всего лишь какая-то пуля? Секретное оружие?

– Что-то настолько важное, что она закрыла мою карточку, чтобы мы сюда не попали, а потом уничтожила файл. – Лукас мрачен и холоден, он произносит местоимение так, словно выплевывает его.

– Кто? – спрашивает Ро, хотя сам все прекрасно слышал, как и я.

– Известно кто, – мрачно откликается Лукас.

Я втискиваюсь между ними до того, как Ро начинает заводиться.

– Мы должны это выяснить. А что ты проделал с Доком?

– Он сейчас следит за полковником Каталлусом. Я ему сказал, что это игра. Прятки.

– Позови его.

Лукас смотрит на ближайшую круглую решетку в потолке:

– Эй, Док! Ты где? Выигрываешь?

Следует пауза, потом звучит знакомый голос:

– Уверен, что да, Лукас. Поскольку я – везде, а полковник Каталлус, похоже, не догадывается, что мы играем. Но это на самом деле куда интереснее, чем не следить за тобой, Лукас. Ты уже перестал прятаться?

– Почти, Док. Но сейчас я хочу взять нечто вроде тайм-аута.

– Оруэлл, – перебивает его Тима, тоже глядя в потолок, – мы в архиве. Ты это знаешь?

– Да, Тима, – отвечает Док. – Хочешь тоже поиграть?

– Как ты объяснишь отсутствие записей о том годе и месяце, когда мы родились, семнадцать лет назад? – Тима пристально смотрит на решетку, как будто изучая лицо Дока.

– Это выглядит так, словно в Посольстве случилась какая-то организационная или канцелярская ошибка. – Голос Дока звучит по-прежнему ровно.

– Ты считаешь это нормальным, Оруэлл, чтобы в Посольстве происходили организационные или канцелярские ошибки?

– Нет, Тимора.

– Я тоже не считаю.

– Док, – вмешивается Лукас, – что ты на самом деле думаешь о происходящем?

Снова возникает пауза, и я слышу мягкое гудение машинной жизни.

– Я думаю, Лукас, что определенные блоки информации, относящиеся к этой дате, были удалены из архива.

– Я тоже так думаю, Док.

Док снова делает паузу, прежде чем произнести:

– Это, возможно, шутка? Шутки могут быть удивительными.

– Нет, Док. Это не шутка.

Снова тишина. Потом Док предпринимает новую попытку:

– И это не игра.

– К несчастью, нет.

– Значит, это очень серьезно, не так ли?

– Да, Док, думаю, что так. Тебе известно, кто мог бы сделать нечто в этом роде? Удалить информацию из архива?

– Да, Лукас.

– Кто?

– Некто очень высокого положения. Некто с полным доступом. Некто с полным пониманием ситуации, связанной с этими данными.

– Кто, Док?

Лукас ждет, пока Док повторно обработает вопрос.

– Твоя мать, Посол, Лукас.

То тепло, которое исходило от Лукаса, когда он разговаривал с Лилиас, теперь кажется фантазией. Я гадаю, не собирается ли он вступить в спор с Послом.

Если они вообще когда-нибудь спорят.

Если она вообще когда-нибудь ведет себя как мать, а не как связующее звено между Хоулом и Домом Лордов.

У него, похоже, точно так же нет матери, как у меня.

А может, и того хуже.

У меня, по крайней мере, мама когда-то была. И я стараюсь за это держаться.

Это куда больше, чем есть у Лукаса.

Я наблюдаю за тем, как его губы сжимаются в тонкую линию.

– Тебе известно, это сделала она?

Машина молчит.

– Нет. Однако прямо сейчас я проверяю загрузку этих файлов. Прошу дать мне немного времени.

– Да, конечно.

– Лукас?

– Да, Док?

– Эти материалы были переклассифицированы на «личное пользование», ЛП, и переведены в собственный офис Посла. А полковник Каталлус из классной комнаты попросил меня связаться с тобой. Видимо, он не настроен на игру. Ты опоздал на занятие на шестьдесят семь минут и двадцать девять секунд. Тридцать. Тридцать одну.

– Оруэлл! – рявкает Тима.

Пора идти.

ОТЧЕТ ОБ ИССЛЕДОВАНИИ:

Проект «Человечество»

Гриф: совершенно секретно / Для Посла лично

Кому: Послу Амаре

Тема: Набор новобранцев бунтовщиками и материалы по идеологической обработке

Подтема: Запрещенные детские стишки

Список приложений: Свидетельства, обнаруженные во время рейда в убежище бунтовщиков. Обрывки стихотворений

ВЕЗДЕ И ВСЮДУ, В ГОРАХ И В ПОЛЕ

СИМПЫ ИЩУТ ОТСЕВКОВ.

СИМПЫ СЧИТАЮТ, ЧТО ЭТО СМЕШНО.

ХЛОП! И ПОЙМАЛ КОГО-ТО.

ЯНКИ-ДУДЛ К НАМ В ХОУЛ ПРИШЕЛ,

РАСКАТЫВАЯ ПО ТРАССЕ,

ПЕРЫШКО В ШЛЯПУ СВОЮ ОН ВОТКНУЛ,

ГОНЯЯСЬ ЗА ВСЕМИ В МАССЕ.

ДЖЕК И ДЖИЛЛ НА ТРАССУ ЯВИЛИСЬ,

С СИМПАМИ КРЕПКО ОНИ СРАЗИЛИСЬ.

КТО УВЕЛ ДЖИЛЛ,

КТО УВЕЛ ДЖЕКА,

ТОТ СТИШОК СОЧИНИЛ,

ЧТОБЫ ВЕРНУТЬ ИХ ВНОВЬ.

ЭТО ДОЖДЬ, ЭТО ПОТОК,

НЕБО ОБРУШИЛОСЬ ПРЯМО НА НАС,

И В ХОУЛЕ ВСЕМ КРАСОТКАМ

ПОДОЛ ПОДОБРАТЬ ПРИДЕТСЯ.

ОДНАЖДЫ ЯСНОЙ НОЧЬЮ,

НАСТАВШЕЙ СРЕДИ ДНЯ,

КОРАБЛЬ СЕРЕБРИСТЫЙ ПРИБЫЛ

И ОСТАЛСЯ НАВСЕГДА…

Глава 17

Исчезновение

– И что теперь? – спрашиваю я, хотя мы все думаем то же самое, пробираясь к выходу из тихого укрытия библиотеки и двигаясь в сторону нашей стеклянной тюремной классной комнаты.

Полковник Каталлус ждет нас. Мы видим его уже снаружи, сквозь прозрачную стену.

– Может, просто вежливо попросим Посла? Скажем: «Уж пожалуйста, будьте так любезны»?

Ро на ходу ведет рукой по стене. Когда мы проходим мимо архивариусов, они провожают Ро взглядами. Ро здорово умеет раздражать людей; он быстро определяет, что именно вам не нравится, и постоянно это делает. Это одна из многих его способностей.

– Заткнись, Ро.

Ро не нужно прилагать специальные усилия, чтобы разозлить Лукаса. Все в нем естественным образом раздражает сына Посла.

Ро и не думает останавливаться:

– Давай, наследничек! Должен же быть способ обойти это Пи-Пи предназначение!

– Классификация ЛП! – Лукас возводит взгляд к потолку. – Личное Пользование! Нет такого способа.

– А может, ты просто не желаешь о нем знать?

Лукас поворачивается к Ро, так медленно, что мне хватает времени на то, чтобы уйти с его дороги и прислониться к стене.

– Лукас! – предостерегающе произносит Тима.

Я молчу. Я лишь смотрю на Ро, мысленно умоляя его прекратить.

– Что ты такое говоришь, грасс? – шипит Лукас.

– Я говорю, Пуговица, что ты здесь совсем неплохо устроился, разве не так? Всех нас запросто могут отправить на стройку, но только не тебя. – И Ро делает шаг к Лукасу. – Видишь ли, наших родных вполне могут убить… Ох, погоди, их ведь уже убили, а вот твоих – нет. Тебе не хочется, чтобы что-то менялось. То есть на самом деле тебе необходимо, чтобы ничего не менялось. Потому что если Сопротивление победит, твоя мамочка останется без работы, а ты вполне можешь оказаться на какой-нибудь стройке, роясь в грязи ради того, чтобы выжить, прямо рядышком с такими, как мы.

Лукас наклоняется к Ро, и я уже не вижу ни одного из них, передо мной лишь белое облако с алыми вспышками.

– Ты меня не знаешь, – слышу я голос Лукаса. – Ты ничего не знаешь обо мне. Ты не знаешь, что знаю я или что могу сделать.

Я закрываю глаза и ощущаю, как сталкиваются две волны – с такой силой, что я пошатываюсь.

Я открываю глаза – и вижу, как Лукас исчезает в проходе между стеллажами, в той стороне, где находится выход из библиотеки.

Я не понимаю, что и почему делаю, но, прежде чем успеваю разобраться, уже бегу по проходу следом за Лукасом. Ро не бежит за мной.

– Дол! Если ты…

Если ты встанешь на его сторону…

Если ты бросишь меня ради него…

Если так… если это… мы изменимся…

Ро не нужно произносить все эти слова. Я ощущаю его раскаляющийся гнев, направленный на Лукаса, на меня, на всю вселенную. Но Ро не двигается с места.

Ро знает, что дело не в нем. И это его ранит. Он, пожалуй, знает и то, что мне очень жаль. И это не улучшает положения вещей.

Жизнь может обжечь тебя вот так, как сам Ро и сказал бы.

– Дол! Погоди! – На этот раз кричит Тима.

Мне бы и самой хотелось остановиться.

– Куда ты? – спрашивает Тима, поскольку Ро молчит – он не может задать вопрос.

А я не отвечаю, потому что не могу ответить.

Я догоняю Лукаса, когда он уже выходит из здания Посольства. Я задыхаюсь, проскакивая в дверь следом за ним, пока охранники, которым он что-то сказал, не передумали.

Лукас не обращает на меня внимания, но придерживает дверь. Если он и удивлен, то ничем этого не выдает. А я не могу уловить его чувства. Слишком много всего навалилось, слишком много статических помех в моем сознании.

В тот самый момент, когда я перешагиваю порог, мое запястье начинает болеть под повязкой.

Странно.

Как будто само здание понимает, что я из него выхожу. Ну конечно, оно понимает. Посольство знает все.

Кроме того, куда мы направляемся. Этого они знать не могут.

Потому что я и сама не знаю.

* * *

Лопасти вертолета уже вращаются, вырезая круг в небе над нашими головами. Лукас забирается на сиденье за спиной пилота. Он берет пару массивных наушников и надевает их на голову.

– В Портхоул, Фрили! – кричит он пилоту.

Он отправляется в Хоул.

Мое сердце подпрыгивает, я вцепляюсь в сиденье. Я ведь никогда не была в этом городе. Я вообще не забиралась дальше Трассы.

Пилот оглядывается через плечо, усмехается. Я мгновенно замечаю его расширенные зрачки. В мире Лукаса все послушны и сговорчивы.

Но этот Фрили не сдается так легко, как Лилиас. Его губы дергаются, пытаясь что-то выговорить. Он намерен побороться.

– Лукас, ты ведь оформил документы? У меня не будет на этот раз неприятностей из-за тебя? – (Лукас кивает, хотя я знаю, что он лжет.) – Меня ведь на две недели отстранили от полетов после твоей последней маленькой выходки.

Фрили как будто весело, однако он не собирается никуда лететь. Его руки и не думают прикасаться к панели управления, они сжаты на коленях.

– Я по поручению Посла. Туда и обратно, мы не задержимся.

Пилот ничего не отвечает, но я вижу, как он засовывает руки себе под ноги, удерживая их всем весом тела. Ясно, что он уже достаточно давно знаком с Лукасом, чтобы испытать на себе парочку его трюков.

– Ну же, Фрили! – Лукас теряет терпение.

– Ладно. Но если я загляну в справочную систему, то увижу там должным образом оформленное разрешение, да?

– Валяй, проверяй, если ты мне не веришь. Там все в порядке.

Пилот приподнимает одну бровь:

– Ладно.

– Все в порядке, Фрили!

Фрили медленно подносит руки к панели управления, как будто движется под водой или как будто им движет некая могучая сила, во много раз превосходящая его собственную. Он набирает несколько цифр пальцем в перчатке – и вот оно!

АМАРЕ, ЛУКАС. Время. Дата. Разрешение.

Я не могу в это поверить.

Фрили бросает на меня полный сомнения взгляд. Я надеваю наушники и устраиваюсь на сиденье рядом с Лукасом.

– Не знаю, что ты там сделал, но все в порядке. Скажи своей подружке, чтобы пристегнулась. – Фрили отворачивается от нас.

Лукас ничего не говорит. Я застегиваю ремень безопасности и выглядываю в окно со своей стороны.

Лукас похлопывает меня по плечу:

– Тебе не нужно здесь быть.

– Почему это?

Страницы: «« « ... 89101112131415 » ... »»