Пистолет для мертвеца Резник Майк
Бантлайн прицелился и нажал на спусковой крючок.
– Неплохо, – похвалил Холидей, забирая у механика револьвер. – Вы отстрелили ей левую бровь. Благодарю за предложение, однако вы не едете со мной.
– Но…
Холидей развернулся и пошел прочь.
– Вернусь с лошадьми через пять минут. Погрузите броню в повозку.
11
Холидей позволил лошадям идти своим ходом, а сам тем временем попытался приноровиться к новому револьверу – то и дело стрелял в пустынные цветы, проверяя точность прицела. Наконец, он убрал оружие в кобуру, вынул из кармана сюртука небольшую фляжечку и сделал из нее глоток. Солнце висело высоко в небе, и Холидею опротивел вид кактусов вокруг. Он пожалел, что не прихватил шляпу с полями пошире. Хотя какой от нее толк, когда глаза слепит сияние латунной повозки?
Отъехав от города на полторы мили, дантист остановил коней, вылез из повозки и скинул сюртук. Надел броню и тут же, выругавшись, снял: на солнцепеке латунь сделалась невыносимо горячей.
Тогда Холидей коснулся рукояти нового револьвера и с облегчением отметил, что под полой сюртука он не больно-то и нагрелся. Тогда Холидей закинул броню в повозку и, взобравшись на сиденье, подстегнул лошадей.
Минут через десять впереди показался ряд загонов для скота – все с деревянным заграждением (обшивать такие латунью было бы слишком затратно), а следом и фермерский дом с пристройками. Дом был обшит латунью, как и дверь амбара, зато барак и нужник, оставшиеся без облицовки, медленно пожирала плесень. В загонах, рассчитанных на несколько сотен голов, Холидей насчитал с дюжину коней; скотины он нигде не заметил.
Когда он подъехал ближе к дому, наружу выбежало двое фермеров.
– Стой, дальше не езжай, – произнес один, когда Холидей приблизился ярдов на тридцать. – Ты кто такой и зачем приехал?
– Буду счастлив ответить на ваши вопросы, – сказал Холидей, останавливая лошадей, – однако хотелось бы сначала выбраться из повозки. Не возражаете? В ней чертовски неудобно.
– Это ведь изобретение Тома Эдисона, да?
– Нет. Неда Бантлайна.
– Один хрен.
– Я бы не рискнул говорить этого при них, – улыбнулся Холидей, выбираясь из кабриолета. – Можно ли поинтересоваться, с кем именно из семейства Клэнтонов я разговариваю?
– Я Фин Клэнтон.
– Ах да, Финеас. А ты, – обернулся ко второму фермеру Холидей, – должно быть, Айк? Либо Билли?
– Мое имя Боб Пассавой, – ответил тот.
– Пустовато у вас в загонах, – заметил Холидей.
– Завтра заполнятся, – сказал Фин Клэнтон.
– То есть твой отец, братья и остальные работники отлучились из дома?
– Собирают отбившихся от табуна. Завтра же вернутся.
– Ну-ну, – произнес Холидей. – Я по пути сюда из города приметил сотни три-четыре отбившихся коней. Хотел зговорить с ними, да только они ни бельмеса в английском. Все больше по-испански балакают.
– Ладно, – раздраженно прогавкал Клэнтон. – Говори уже, кто ты такой?
– Джон Генри Холидей, к вашим услугам, – ответил дантист, касаясь полей шляпы.
– Док Холидей? – уточнил Клэнтон. – Мы слышали, что ты едешь в город.
– Слышали и не ослышались.
– Тебе что за дело здесь?
– Хочу задать парочку вопросов.
– Что-то нам не хочется с тобой разговаривать, – ответил Клэнтон.
– Можем поговорить прямо здесь и сейчас, – предупредил Холидей. – Или… – он сделал красноречивую паузу.
– Или – что? – спросил Клэнтон.
– Ответите на мои вопросы в следующей жизни. Выбирайте.
– Ты хоть знаешь, кому грозишь? Я – Фин Клэнтон, ей-богу!
– Одним больше, одним меньше, – небрежно проронил Холидей.
– Ты покойник! – зарычал Клэнтон, хватаясь за револьвер.
Холидей оказался намного быстрее: не успел Фин Клэнтон вынуть оружие из кобуры, как получил пулю в колено и еще одну – в плечо.
– Не геройствуй мне тут, – обернулся Холидей к Пассавою.
Тот развел руки в стороны, и Холидей, подойдя ближе, разоружил его. Фин Клэнтон тем временем умудрился достать свой револьвер, но Холидей ударом ноги выбил у него оружие из руки. Револьвер отлетел футов на тридцать и упал возле поилки.
– Мистер Клэнтон дал ясно понять, что разговаривать не намерен, – произнес Холидей и, не обращая внимания на стоны конокрада, приблизился к Пассавою. – А ты как, настроен отвечать на вопросы?
– У тебя нет права заявляться сюда и стрелять по нам, – заявил Пассавой.
– Это право у меня в руке, – ответил Холидей. – Ну так как, поболтаем?
– Тебя прислали Уайетт и Верджил, да?
– А что, есть разница? Неважно, кто меня прислал, ты ответишь на мои вопросы.
– Да что я, по-твоему, могу знать?
– Должен признаться, интеллектом ты меня не поразил, – ответил Холидей. – Однако, подозреваю, ты в курсе, кто и по чьему приказу стрелял в Тома Эдисона.
– Я тут всего шесть недель.
– Да, но ведь люди любят потрепаться, а некоторые – так и прихвастнуть. Подстрелить Тома Эдисона – достойный повод похвастаться, тебе так не кажется?
Клэнтон, попробовав встать, рухнул и снова взвыл от боли.
– Фин, – обратился к нему Холидей, – если снова вмешаешься в наш разговор, я буду с тобой предельно строг.
– Ты мне колено к чертям разворотил! – проскрежетал Клэнтон.
– Боль, наверное, адская, – совершенно безучастно произнес Холидей.
– Мы тебя достанем! – пригрозил Клэнтон.
– Ну еще бы, – ответил Холидей и снова обернулся к Пассавою. – Ты вроде хотел сказать, кто стрелял в Эдисона?
– Я не знаю, кто это был!
– Пораскинь мозгами, – посоветовал Холидей и прицелился ему в ухо. – Я сразу увижу, правильно ты догадался или же нет. Если неправильно, то… у тебя останется второе ухо, чтобы расслышать следующий вопрос. Давай попробуем. Кто ранил Тома Эдисона?
– Не знаю.
Холидей спустил курок, и пуля прожужжала в дюйме от уха Пассавоя.
– Рука у меня нынче не так тверда, как прежде, – виновато произнес Холидей. – Могу ненароком в глаз попасть. Ну так что, попробуем снова?
– Броциус! – не выдержал Пассавой. – Курчавый Билл Броциус!
– Ну вот видишь, – опустил револьвер Холидей. – Не так уж и трудно, а?
– Тебе конец, Пассавой! – проскрипел Клэнтон, не поднимаясь с земли. – Вам обоим конец.
– Ага! – улыбнулся Холидей. – Смотрю, ты вновь решил вернуться в разговор.
– Раздолбись конем!
– Какой у тебя настрой романтический, – сказал Холидей. Подошел к Клэнтону и припал на колено. – Кто велел Курчавому Биллу Броциусу покуситься на Эдисона? Ты вроде как не блещешь умом и не мог сам все продумать.
– Пошел к черту!
– Ну что ж, когда-нибудь он меня приберет, – ответил Холидей, – затащит в ад, и мне там внизу потребуется проводник. Некто угодивший в преисподнюю прежде меня. Ты, например. Будешь отвечать на вопросы?
– Пошел ты!
– Немногословный ты человек, – заметил Холидей, – и любишь повторяться.
Он заглянул Клэнтону в рот.
– Что я вижу! – конокрад злобно посмотрел на дантиста в ответ. – Ну, Финеас Клэнтон, должен сказать, что ты пренебрегаешь гигиеной полости рта. Вот и нажил парочку дупл. Увы, я не прихватил с собой спирта, дабы по меньшей мере извести бактерии, а собственными запасами алкоголя с тобой не поделюсь. Впрочем, можно просто перестрелять мерзавок, – он просунул ствол револьвера Клэнтону в рот. – Придет день, и ты еще спасибо скажешь. Не в этом плане бытия, конечно же, в каком-нибудь ином. А теперь будь так любезен, назови нужное мне имя.
Клэнтон молчал, и тогда Холидей мельком глянул на Пассавоя.
– Отойди. Не то забрызгает, – он снова посмотрел на Клэнтона и взвел курок. – С другой стороны, ты хотя бы не истечешь кровью у порога собственного дома. Последний шанс, Фин. Назовешь имя?
Клэнтон вдруг обмяк и вяло кивнул головой.
– Ну вот, – произнес Холидей, вынимая ствол у него изо рта. – Я знал, что ты человек разумный. Итак, чья это была мысль?
– Римского Носа.
– Далековато он забрался от своих владений, – заметил Холидей.
– Он решил, что Эдисон вот-вот найдет решение.
– Решение? – переспросил Холидей.
– Как побороть шаманскую магию. Нос заключил с нами сделку: если мы убьем Эдисона, он даст нам покровительство.
– Боюсь, – покачал головой Холидей, – он вами сильно недоволен.
– Мы еще доберемся до Эдисона, – пообещал Клэнтон. – Завтра Айк и остальные вернутся из Мексики, и мы убьем заодно тебя и треклятых Эрпов.
– Как вы убили Эдисона? – сказал, поднимаясь, Холидей. – Ну-с, господа, разговор выдался чрезвычайно познавательный. Фин, займись ранами. Не пойдет тебе на пользу лежать тут в грязи.
– Помоги хотя бы снести его в дом, – попросил Пассавой, подойдя к Клэнтону.
– Я больной человек, у меня чахотка, – ответил Холидей. – Неужто по мне скажешь, что я могу поднять здоровяка вроде Фина Клэнтона?
– Нельзя же оставить его здесь.
– Он пытался меня убить, – напомнил Холидей.
– Тогда схожу в дом и поищу, чем промыть раны и остановить кровь.
– Не такое уж и сильное у него кровотечение. На всю жизнь охромеет, но жить будет.
– Я принесу одеяло и закутаю его, отволоку под навес, – сказал Пассавой.
– Он бы для тебя стараться не стал, – предупредил Холидей. – А ты смотри, поступай, как знаешь.
Пассавой отправился в дом, и Холидей взглянул на Клэнтона.
– У меня к тебе предложение, Фин Клэнтон. Мне даром не нужно, чтобы за мной пришли твои братья и банда наемников. Скажешь своим, что мы пришли к пониманию, расстались миром, и я не скажу Курчавому Биллу Броциусу, кто его сдал. Подумай.
Он развернулся и направился к повозке. Уже подходя к ней, услышал за спиной – щелк! – и резко обернулся, одновременно падая на колено и вынимая из кобуры револьвер. В дверях дома стоял Пассавой с дробовиком в руках. Он выстрелил туда, где еще мгновение назад были голова и грудь Холидея. Второго шанса ему не представилось: одна из выпущенных дантистом пуль Бантлайна вошла ему между глаз.
– Сначала Курчавый Билл, теперь этот, – обратился Холидей к Клэнтону. – Надо было нанимать людей посмышленее.
Сказав это, он забрался в кабриолет.
– Ты же не оставишь меня тут на солнце! – проорал Клэнтон.
– Ты у себя дома и скоро будешь за пазухой у семьи, когда эти подонки воротятся, закончив убивать мексиканцев и угонять коней. Чего еще тебе желать?
Холидей подстегнул лошадей и отправился в обратный путь до Тумстоуна.
12
В Тумстоун Холидей возвратился ближе к вечеру. Вернул повозку Неду Бантлайну, а лошадей – в конюшню. Затем отправился в ресторан на Аллен-стрит, что стоял через улицу от театра «Птичья клетка», и заказал стейк. Он как раз доедал ужин, когда в ресторан заглянул проходивший мимо Уайетт Эрп.
– Как прошло? – спросил он, присаживаясь за столик.
– В Эдисона стрелял Курчавый Билл Броциус, – ответил Холидей.
– Проклятье! – выругался Эрп. – Еще позавчера ночью он сидел в тюрьме, арестованный за пьяный дебош. Я только вчера его выпустил.
– Тюрьма ему как дом родной. Еще вернется.
– Кто подрядил на дело Броциуса?
– Веришь, не веришь, но это был Римский Нос.
– Зачем? – нахмурился Эрп. – Он же за сотни миль отсюда.
– Нос решил, что наш друг Том почти нашел средство, как противодействовать магии, вот и заключил сделку с Клэнтонами. Если бы они убрали Эдисона, Нос даровал бы им покровительство и неуязвимость во время работы, которая, как я понял, состоит в угоне скота и коней.
– Вот только Эдисона они не убили.
– А Фин Клэнтон оказался не таким уж неуязвимым, – усмехнулся Холидей.
– Ты ведь не убил его?
– Нет, – сказал Холидей, – но кадриль ему больше не отплясывать. – Помолчав, он добавил: – Правда, убить пришлось его помощника, ковбоя по фамилии Пассавой. Я защищался, хотя уверен, что Фин присягнет, будто я кокнул его хладнокровно.
– Волноваться будем, если Фин вообще предъявит обвинения, – заверил друга Эрп.
Подошел официант забрать пустую тарелку.
– Привет, Уайетт, – поздоровался он с Эрпом. – Она еще пару часов не сможет прийти.
– Знаю, – ответил маршал.
– Это он про твою подружку? – спросил Холидей, подождав, пока официант удалится.
Эрп кивнул.
– Она выступает по соседству и трапезничает почти всегда здесь.
– Если память мне не изменяет, эта Жозефин Маркус собиралась замуж за Джонни Биэна. – Холидей улыбнулся. – Новость я прочел в «Эпитаф», а значит, это правда.
– Ты верно подметил, – сказал Эрп. – Она собиралась замуж за шерифа.
– Ты вроде женат и не раз? – продолжил Холидей.
– Хватит, Док, – попросил его Эрп.
– Ну, эта хотя бы на сцене работает. Кейт у меня если и трудится, то не вставая с постели.
Он помолчал немного.
– Говорят, Джози еврейка. Это правда? Я в жизни видал только трех или четырех евреев.
– Говорю же тебе, хватит, – раздраженно повторил Эрп.
– Ладно, вопрос закрыт, – ответил Холидей.
– Кстати, – выглянул в окно Эрп, – у нас менее двух часов.
– И что потом?
– Закат.
– Ну, закат, – пожал плечами Холидей, – что тут такого?
– А то, что если ты поел, нам пора браться за дело.
– Я думал, игры начинаются в девять, – сказал Холидей.
– Меня сейчас куда больше волнует обращение.
– Обращение?
– Бэт.
– Черт! Я совсем забыл о нем.
– Запрем его в камере и поглядим, что будет.
– Я уже рассказывал, что с ним будет, – напомнил Холидей. – Он превратится в самую здоровенную на свете летучую мышь.
– А еще он загрыз корову, я знаю.
– Ну, и что?
– Он помнит себя? – спросил Эрп. – Он мыслит как человек или вампир? Его можно будет оставить на воле или придется запирать каждую ночь?
– Мне-то почем знать? – ответил Холидей. – Перед тем, как улететь из лагеря прошлой ночью, он не говорил, а все больше пищал. Это длилось всего несколько секунд, из которых Бэт ничего не помнит. Он вообще ничего не помнит, до самого рассвета, когда вновь стал собой.
– Надо показать его Тому Эдисону – вдруг наш гений придумает, как помешать обращению или быстро вернуть Бэту человеческий облик.
– Меня не меньше твоего впечатляют способности Эдисона, – признал Холидей, – однако еще больше меня впечатлило заклинание Джеронимо.
Оставив на столе доллар, Холидей встал и вышел вслед за Эрпом. Вместе они отправились к тюрьме: дверь ее покрывал лист латуни, зато стены были сложены из необожженного кирпича.
– Это вся облицовка? – заметил Холидей.
– Зачем она вообще? – ответил Эрп.
– Я видел преобразившегося Бэта, ты – нет. Кто знает, сдержат ли его саманные стены?
– Под ними обожженный кирпич, – улыбнулся Эрп. – Ни одну из стен тюрьмы не свалит даже упряжка из шести тягловых лошадей.
– Как скажешь, – пожал плечами Холидей и осмотрелся. – Мы ничего не забыли?
– А что?
– Предмет эксперимента.
– Верджил его приведет.
– В одиночку?
– Если Бэт еще человек, то придет добровольно, – ответил Эрп. – Если нет, то в городе все равно летать никто не умеет.
– Резонно, – признал Холидей. – Надеюсь, эти латунные решетки действительно такие прочные, как говорите вы с Бантлайном.
– Они выдержат, – заверил его Эрп. – Мы же за них летучую мышь упрячем, не слона.
Внутри их дожидался Морган.
– Ну, как съездил? – поинтересовался он у Холидея.
– Не то чтобы без приключений.
– Всех убил? – спросил Морган.
– Не то чтобы всех, – уточнил Холидей, – но Фин Клэнтон уже не победит в соревнованиях по бегу, а вот один из его помощников сильно сглупил. Так что даже хорошо, что рядом не было никого со значком шерифа или маршала.
– Вызнал что?
– Покушался на Тома Броциус, затеял все Римский Нос. Он думает, что Эдисон близок к победе.
– Ну, это уже кое-что, – сказал Морган. – Я так понимаю, шаман предложил Клэнтонам покровительство в обмен на убийство Эдисона?
– Да.
– Те есть Нос уже знает о провале, – усмехнулся Морган. – От тебя он Клэнтона не защитил.
– Можешь не сомневаться, ни Римский Нос, ни Клэнтоны попыток не оставят, – пообещал Эрп. – Они думают, что сейчас Том еще ближе к разгадке, чем когда на него покушались, а Док доказал: Клэнтонов можно остановить.
Входная дверь открылась, и в тюрьму прошествовал Бэт Мастерсон в сопровождении Верджила Эрпа.
– Привет, Бэт, – поздоровался Морган. – Я обустроил твою камеру как можно удобнее: у тебя там кровать, новые перины, парочка одеял и даже нужник в углу. Я буду с тобой всю ночь. Если что надо – обращайся.
– С заходом солнца он уже ни о чем не сможет спросить, – предупредил Холидей.
– Сдается мне, нас обоих одурманили, – сказал Мастерсон. – Я в себе изменений не замечаю.
– Скоро все выясним, недолго осталось, – произнес Верджил и осмотрелся. – Разве Эдисон не придет?
– До заката еще полтора часа, Вердж, – сказал Морган. – Успеет явиться.
– Как все пройдет? – спросил Мастерсон.
– Примерно через час мы посадим тебя в камеру, – ответил Верджил. – Если через полчаса после заката ты не обернешься мышью, мы тебя выпустим и будем считать, что события прошлой ночи не повторятся… что бы там Джеронимо с тобой ни сотворил.
– А если повторятся? – поинтересовался Мастерсон.
– Тогда ночь проведешь в камере, и после рассвета – когда снова станешь человеком – мы тебя выпустим.
– Знаете, – произнес Морган, – я тут подумал и решил: удобная для человека камера может оказаться не такой уж удобной для летучей мыши. Вдруг ты, Бэт, захочешь повисеть вниз головой?
– По ночам летучие мыши бодрствуют, – напомнил Эрп.
– А питаются они чем, интересно? – вслух подумал Верджил. – Ну, кроме как кровью скотины.
– Может, хватит рассуждать обо мне так, будто я уже стал мышью? – возмутился Мастерсон. – Не верю я в обращение.
– Я сам все видел, – напомнил Холидей. Об утренней встрече с индейцем-оборотнем он решил никому пока не говорить.
Мастерсон не нашел, что ответить, и на некоторое время в конторе воцарилась тишина. Потом Морган достал колоду карт.
– Может, по-дружески перекинемся в покер, пока ждем?
Никто не ответил.
– Док? – спросил Морган.
– Не хочу разорять Эрпов, – ответил Холидей. – Подожду ночи.
– Кто сказал, что ты обыграешь Эрпов? – отозвался Морган с улыбкой.
– Забудь, Морг, – посоветовал Холидей. – Ты – законник, я – картежник.
Морган уже собирался ответить, но тут в тюрьму вошел Эдисон.
– Привет, Том, – поздоровался с ним Верджил. – Рад, что вы пришли.
– Ни за что бы такое не пропустил, – ответил изобретатель.
– Уж вы-то не верите, что Джеронимо пропел молитву-заклинание и обратил меня в вампира? – умоляюще произнес Мастерсон.
– Не верил бы – не жил бы в Тумстоуне, – ответил Эдисон.