Пистолет для мертвеца Резник Майк
– Именно так, – ответила Кейт и прицелилась ему в ноги. – Убить тебя я, может, и не смогу, зато ноги отстрелю точно. Подумай, Джонни Ринго: хочешь ли ты, чтобы остаток вечности тебя возили в коляске?
Ринго долго смотрел на нее страшным взглядом и наконец пошел на выход. В дверях он обернулся.
– Ты еще пожалеешь, Кейт Элдер, – пригрозил он и вышел в ночь.
– Очень жаль, что ему не приглянулись металлические шлюхи, – заметил Бантлайн, подходя к бару. – Можно было отдать его Лоле, и проблема решилась бы.
17
Холидей постучался в дверь к Бантлайну. Он уже думал, что откроет робот, однако дверь, пожелав ему доброго утра, отворилась сама собой. Холидей вошел, миновал фойе и, свернув влево, оказался в совмещенном с лабораторией кабинете.
На верстаке лежала женщина-робот, и Бантлайн возился с ней, разложив рядом набор диковинных инструментов.
– Привет, Док, – поздоровался он. – Дайте минутку, и я ваш.
– Не торопитесь, – ответил Холидей.
– Я уже битый час вожусь с Лолой, а она не реагирует как надо… то есть реагирует чересчур страстно.
Механик коснулся кончиком инструмента ее гениталий, и робот обхватила руками-ногами несуществующего клиента.
– О, детка, лучше тебя у меня никого не было! – проворковала она.
– Что в ней неисправно? – полюбопытствовал Холидей.
– Подойдите ближе, – ответил Бантлайн.
Холидей приблизился к верстаку.
– Значит так, вы заплатили деньги и воспользовались ей, а теперь хотите встать и влезть в штаны.
– Вроде бы все логично.
– Лола обвила вас ногами. Посмотрим, сумеете ли освободиться.
Холидей обеими руками ухватился за ногу робота и потянул. Безрезультатно.
– О, детка, – простонала Лола, – бери меня сколько пожелаешь!
– Видите? – произнес Бантлайн. – Воспользуйся ее услугами вы ли Уайетт, и она продержала бы вас в плену с час, если не весь день. Айк Клэнтон или Джонни Ринго могли бы спокойно подойти и разрядить в вас барабан.
– Так и от секса недолго отречься, – ядовито заметил Холидей. – По крайней мере с металлическими шлюхами.
– Чертовски удручает, – сказал Бантлайн. – Всю жизнь мечтал, чтобы меня вот так привечали женщины, и когда наконец создал женщину, всегда готовую нужным образом обласкать мужчину, меня просят утихомирить в ней страсть. Я снова в проигрыше, – хохотнул он.
– Всем нам нести свой крест.
– Кстати, – заметил Бантлайн, – вы не удивились, когда я упомянул Ринго.
– Я сам его вчера встретил.
– Ваша подружка давеча отвадила его от своих девочек, – сообщил Бантлайн. – При мне.
– Храбрости у моей подружки больше, чем мозгов, – согласился Холидей.
– Этот Ринго просто нечто: мертвее мертвого, смердит так, словно пролежал на солнце несколько дней, заплесневел. И тем не менее ходит и даже разговаривает…
– …а еще убивает, – вставил Холидей.
– Надо думать, – сказал Бантлайн и обернулся к роботу. – Лола, он готов, ты его досуха выжала. Можешь развести ноги.
Робот подчинилась.
– Встань и иди к окну.
Металлическая шлюха встала с верстака и направилась было к окну, но тут взгляд ее блестящих призматических глаз упал на Холидея.
– Привет, здоровяк, – с придыханием проговорила машина. – Может, перепихнемся?
– Как-нибудь в другой раз, – ответил Холидей.
Робот пошла дальше и замерла у самого окна.
– Я так полагаю, вы не шлюх металлических пришли обсуждать? – произнес Бантлайн.
– Нет.
– Тогда – Ринго?
Холидей кивнул.
– Как я уже сказал, мы с ним вчера встречались.
– И раз он мертв, вы решили, что его не убить тем, что у вас есть, да и вообще ни одним известным оружием?
– Верно.
– Нужно поговорить с Томом. Посмотрим, что можно придумать.
– Поторопитесь, – посоветовал Холидей. – Ринго вернули к жизни – то есть к ее подобию – с единственной целью: убить Эдисона и, может статься, заодно и вас.
– Хотелось бы знать, за что. Мы ведь трудимся на благо народа, не ущемляем его. Тму надо памятники ставить, а не пытаться его убить.
– Не все стремятся жить в будущем, – ответил Холидей. – Сегодня Эдисона хотят убить шаманы и конокрады. Пройдет неделя, и к ним примкнут кузнецы и китобои, что поставляют ворвань для бостонских фонарей. Еще через месяц восстанут шлюхи, голодающие по вине ваших металлических девочек, ведь те работают без устали и денег берут меньше.
Бантлайн тяжело вздохнул.
– Вас послушать…
– Если честно, я удивлен, что Ринго не застрелил вас прошлой ночью, когда у него был шанс.
– Он и не знал, что я в борделе. Я был в кабинете Кейт, когда началась перебранка.
– Он скоро выяснит, где вы живете, – предупредил Холидей.
– Пользы ему это не принесет, – ответил Бантлайн. – Том хорошо укрепил наши два дома. Если уж сюда не могут пробиться ни Джеронимо, ни Римский Нос, то Ринго и подавно не сумеет.
– Укреплены вы, как же, – сказал Холидей. – Я постучал в дверь, и та сама впустила меня, чуть не умоляя войти и располагаться как дома.
– Да, но если перед ней не вы, не Эрпы и не Бэт Мастерсон, то проще будет проникнуть в охраняемую крепость. О, и я еще забыл о Джонни Биэне…
– Он не на нашей стороне, Нед.
– Он шериф. Дверь перед Джонни Биэном не откроется, просто с ним не случится тех ужасов, которые поджидают наших врагов.
– Вдруг к вам постучится обычный горожанин? – спросил Холидей. – Какая-нибудь женщина, пришедшая за пожертвованием для церкви?
– Дверь… то есть дом… в смысле, механизм спросит Тома или меня, как с ней быть.
– А если Айк Клэнтон подошлет сестру, которая притворится, будто собирает пожертвования для церкви?
– У Тома есть устройство, которое подскажет, есть ли при ней бомба или револьвер. Уж поверьте, если мы кого не захотим впускать, то он может хоть двадцать бомб взорвать под нашим домом, на стенах и двери не останется ни царапины.
– Вы могли бы продать такую защиту всем банкам на континенте, – предложил Холидей.
– То же самое сказал ваш друг Генри Уиггинс, – улыбнулся Бантлайн. – Похоже, человек он честный. Можем дать ему шанс проявить себя. Вы, полагаю, можете за него поручиться?
– Поручиться? За него? – Холидей нахмурился. – Мы познакомились в дилижансе по пути в город, с неделю назад, а после я пересекался с ним всего дважды. Один раз – в салуне Эрпов, второй – в борделе, куда он пришел опробовать ваших металлических девочек.
– Ну, хотя бы плохого вы о нем ничего не скажете. Нам с Томом отсюда пока не выбраться. Нужен кто-то, кто будет продавать наши изобретения.
– Вы разбогатеете хотя бы на одних только всегда готовых металлических шлюхах. Брать будут не только бордели: можно сплавлять их уродливым и необузданным холостякам.
– Я об этом не подумал, – признался Бантлайн.
– Отлично. С вас десять процентов – за идею.
– Может, я просто отдам вам Лолу, когда разберусь с ней?
– Так не пойдет, – ответил Холидей. – Если я хотя бы взгляну на Лолу, когда вы ее исправите, то Кейт исправит кое-что во мне.
Он на пальцах изобразил ножницы.
– Кейт – та еще фурия, – сказал Бантлайн. – Все еще не могу поверить, что она встала на пути Джонни Ринго.
– Кейт на все плевать, кроме своего имени.
– А что с ее именем? – нахмурившись, спросил Бантлайн.
– Точнее, дело в ее прозвище.
– Какое у нее прозвище?
– Большеносая Кейт.
– Дьявол! – воскликнул Бантлайн. – В Додж-Сити я слышал о Большеносой Кейт, но здесь даже не подумал связать это имя с Кейт Элдер.
– Вот и забудьте о нем, – посоветовал Холидей. – Дольше проживете.
– Теперь, когда вы упомянули ее прозвище, я стану так сильно стараться забыть о нем, что оно как-нибудь само сорвется у меня с языка.
– Ну, я вас предупредил.
Помолчав, Холидей полюбопытствовал:
– Кстати, Бэта сегодня утром нашли?
– Да, на крыше церкви Святого Павла на Сэффорд-стрит. Совершенно голым, как обычно.
– Как-нибудь он приземлится на очень крутую крышу и, снова став человеком, скатится с нее.
– Знаю, – согласился Бантлайн. – Том работает над проблемой Бэта, однако он буквально разрывается на части.
– Лучше бы Тому поторопиться. В конце концов Бэт останется ночью в пределах города и нападет на человека или лошадь, а тогда ему не миновать пули.
– Нервы у него начинают сдавать, – добавил Бантлайн. – Он не помнит ночных полетов, однако само знание того, что с закатом он обращается кровососущим монстром и ничего не соображает, сводит его с ума. В буквальном смысле. Бэт не помнит даже, как Том ослепил его вспышкой.
– Долго вам еще трудиться над сверхпрочной камерой?
– Еще несколько дней. Только бы латунные стены и правда сумели его удержать… Я прежде такого сильного существа не встречал.
– Было бы здорово наслать Бэта на Джеронимо.
– Шаману, который наложил на человека заклятие, сам проклятый вреда причинить не сумеет.
– Я надеялся, что Джеронимо испугается и снимет чары.
– Насколько я знаю, Джеронимо ничего не боится.
– Может, тогда я отвезу Бэта к ранчо Клэнтонов и выпущу его на закате?
– Рискуете и вы, и ваша лошадь, – ответил Бантлайн, – не меньше Клэнтонов.
– Вы всегда такой оптимист? – спросил Холидей.
– С тех пор, как перебрался в Тумстоун.
18
Холидей открыл незапертую дверь и вошел в номер отеля: свежевыкрашенные стены, кровать, тумбочка, небольшой стол и стул. Кладовой не было, но постояльцу хватало и деревянного шкафа.
Мастерсон сидел на краю кровати, завернувшись в выцветший плед из тонкой оранжевой шерсти, с папиросой в зубах. В пепельнице лежало с дюжину окурков. На тумбочке стояла ополовиненная бутылка виски.
– Как держишься? – спросил Холидей.
– Все хорошо, – ответил Мастерсон.
– Вижу. Вот только дымишь как паровоз, хлещешь самый дешевый виски, какой сумел достать, и тебя трясет так, что пришлось завернуться в плед.
– Черт тебя задери, Док! – огрызнулся Мастерсон. – Вот попревращайся-ка еженощно в кошмарную тварь, попросыпайся неизвестно где, ничего не помня, не зная, кого убил… тогда поговорим!
– Остынь, – произнес Холидей. – Я тебе не враг.
– Вы все враги! Ты человек с утра до вечера и ночью тоже, а я только днем, – журналист затушил окурок и тут же скрутил себе еще папиросу. – Бесполезен и себе, и Уайетту, вообще всем. Единственная причина, по которой я еще не покинул город – это потому, что кто-нибудь из вас точно меня отыщет утром и вернет сюда. А вот что сделают с незнакомцем, который каждое утро просыпается на новом месте, голым? Если бы мозги работали, я бы в обличье мыши убил сначала Джеронимо, затем себя, но я ведь ни черта не соображаю и потом ни черта не помню.
– Мы можем восстановить картину событий, – предложил Холидей. – Каждое утро находят корову или лошадь с разодранным горлом, так что есть шанс определить, где тебя носило.
– Как я за них расплачусь?
– О том, что происходит с тобой на закате, – усмехнулся Холидей, – знают только шестеро или семеро. Никто не придет требовать с тебя денег за животных. И потом, Джон Клам предупредил: если кто потребует возмещения убытков, он сам заплатит.
– Кто это, Джон Клам?
– Редактор «Эпитаф». На случай, если ты еще сам не заметил: город расколот надвое. Она половина почитает Эрпов, вторая – Джонни Биэна и Ковбоев.
– Ковбоев? – нахмурился Мастерсон. – В округе сотни ковбоев.
– Есть те, что величают себя Ковбоями с большой буквы К. Банда под водительством Курчавого Билла Броциуса и Айка Клэнтона. Та самая, на борьбу с которой нас с тобой и вызвали.
– Я думал, мы приехали защищать Томаса Эдисона и Неда Бантлайна.
– Так и есть, – сказал Холидей. – Впрочем, в конце концов все сводится к тому, что нам предстоит война с Ковбоями. Мы уже выяснили, что в Эдисона стрелял Броциус, – отхлебнув из бутылки, дантист поморщился. – Теперь еще к ним присоединился Джонни Ринго.
– Разве его не пристрелили в Уэйко? – спросил Мастерсон.
– Пристрелили.
– Тогда как?.. – насупился Мастерсон.
– Ты тут не один такой, – ухмыльнулся Холидей, – заколдованный.
– Так он что… этот… как их там … зомби?
Холидей кивнул.
– Опять происки Джеронимо?
– Нет, Римского Носа, – Холидей рассказал о деталях сделки между шаманом и Клэнтонами. – Раз у Броциуса не получилось убить Эдисона, Римский Нос, должно быть, решил, что нужен кто-то пострашнее.
– Ты сам его видел? – Мастерсон так увлекся, что забыл о папиросе в руке; плед сполз у него с плеч.
– Вчера я даже выпивал с Ринго.
– Почему не убил?
– Он и так мертв. И кстати, Ринго мне нравится.
Мастерсон часто-часто заморгал.
– Тебе нравится зомби?
– В разумных пределах. Рано или поздно один из нас убьет другого, а до тех пор мы с ним очень мило болтаем о литературе и философии.
– Как ты намерен убить Ринго? – спросил Мастерсон. – Сам же говоришь: он уже мертв.
– Том и Нед объединили умы, дабы решить для меня эту задачку, – ответил Холидей и, не сдержав улыбки, добавил: – Кейт сама чуть не решила ее.
– Кейт Элдер?
– Других Кейт я не знаю.
– И как же?
– Пока я играл в фараон в «Ориентале», Ринго нанес Кейт визит. Возникло некое недопонимание, потом ссора, и Кейт наставила на Ринго дробовик. Ей хватило ума не угрожать ему смертью. Она пригрозила отстрелить ему ноги, и Ринго отступил… Выходит, зомби можно порвать на части, – Холидей снова улыбнулся. – Вряд ли безголовый Джонни Ринго представляет проблему. Хотя, – улыбка сошла у него с лица, – тогда мне не с кем будет обсудить классическую литературу…
– Вот бы ты натравил меня на него, пока я в шкуре мыши, – сказал Мастерсон.
– Я видел, как ты себя ведешь, – возразил Холидей. – Дрессировать тебя невозможно.
Мастерсона перекосило. Он стиснул кулаки.
– Мне что теперь, до конца жизни страдать, Док?
Холидей пристально посмотрел на него.
– Если честно, не знаю, – произнес он наконец и вскочил на ноги. – Идем.
– Куда это? – спросил журналист.
– Прогуляемся. Этак ты себя с ума сведешь, сидя здесь и выходя только, чтобы явиться в тюрьму или еще куда по требованию Бантлайна. Перехватим завтрак.
– Время уже за полдень, – напомнил Мастерсон.
– Самое то для завтрака, – сказал Холидей. – Я угощаю.
– Я бы и сам угостил тебя, – ответил Мастерсон, вставая и направляясь к двери. – Спасибо, что заглянул, Док. Я тут психовать начал, сидя в четырех стенах.
– Всегда пожалуйста, – ответил Холидей. – Может, после завтрака я отведу тебя к Кейт. Времени хватит за глаза.
Мастерсон истово замотал головой.
– Нельзя, Док.
– С черта ли?
– Вдруг я обращусь летучей мышью прямо на шлюхе?
– У них там есть кошечки, – весело произнес Холидей, – которые будут не против такой мышки.
– Что за чушь!
– Я серьезно.
– Какая шлюха захочет лечь в постель с мужиком, а кончить с мышью?
– Доверься мне.
19
Пробило десять вечера. Кейт Элдер сильно нервничала. По городу ходили сплетни, как к ней в бордель завалилось то, что некогда было Джонни Ринго, и как она его отвадила; люди верили, что зомби еще вернется, и Кейт потеряла семьдесят процентов дневной выручки.
Что еще ее бесило, так это то, что Холидей даже не думал злиться на Ринго. Он просто был уверен: рано или поздно Ринго попробует его убить.
И, наконец, она бесилась оттого, что он до сих пор не поужинал с ней. В карты играть он садился только в девять вечера, а до тех пор торчал в тюрьме – вместо того, чтобы пригласить Кейт в ресторан, – и не торопился ничего объяснять.
Пришел Генри Уиггинс, как раз когда Кейт, таская бутылки спиртного из задней комнаты, обновляла запасы в баре.
– Привет, Генри, – неприветливо поздоровалась она. – Как дела?
– Не буду жаловаться, – ответил коммивояжер. – Док не позволяет, – пошутил он и сам же рассмеялся.
– Обхохочешься, – без тени улыбки сказала Кейт.
– Я пару минут назад был в «Ориентале»: у Дока пруха.
– Вот и славно. Начну брать с него плату за постой.
Уиггинс хохотнул.
– Что смешного? – не поняла Кейт.
– Он предупреждал, что вы так скажете.
– Наш Док – ходячий кладезь острот, – мрачно проговорила Кейт. – Выпьете?
– Да, пожалуй, – ответил Уиггинс. – Я пришел к Лоле, но она, я так понимаю, с клиентом?
– Лола у Неда Бантлайна.
– Странно. Можно же собрать механическую даму и оставить ее при себе вместо того, чтобы продавать вам и платить потом за визиты к ней.
– Вы не так поняли, – покачала головой Кейт. – Нед забрал Лолу к себе в мастерскую, чинит ее.
– Ах вот оно что. Можно надеяться увидеть ее сегодня?
– Нет.
– Что ж, тогда я, пожалуй, выпью и вернусь в «Ориентал».
– Генри, у меня еще четыре металлических шлюхи. Что такого особенного в Лоле?
– Она меня любит.
– Лола – просто машина, – возразила Кейт. – Ей плевать на клиентов.
– Нет, она нежная, – настаивал Уиггинс.
– Что за чушь!
– Нет, не чушь, Лола меня любит. Она не хочет останавливаться, не хочет меня отпускать. Другие металлические шлюхи так себя не ведут.
Кейт тяжело вздохнула.
– Вот поэтому ее сейчас чинят, а других девочек – нет.
– Чинят? – переспросил Уиггинс. – Хотите сказать, Лола перестанет быть прежней?
– Черт подери, надеюсь, что да.
– Вы совершаете большую ошибку, – не сдавался Уиггинс. – Лола особенная.
– Лола опасна, – поправила его Кейт. – Что если бы вместо пяти минут она продержала бы вас час или три?
– Мне бы это польстило.
– Вам стало бы жутко неуютно, вас охватила бы паника.
– Ничего вы не понимаете, – горько произнес Уиггинс.
– Тогда знаете что, – сказала Кейт. – Если Нед не сумеет починить Лолу, я вам ее продам по первоначальной стоимости.
– По рукам! – воскликнул Уиггинс и тут же спал с лица. – Ой, нет, не выйдет.
– Не такая уж она и дорогая.
– Дело не в деньгах, – жалким голосом произнес Уиггинс. – Жена не поймет.
Кейт пожала плечами.