Тропа мертвых (сборник) Роллинс Джеймс

— Заметил какое-то движение, — доложил он. — В деревне. Засек шевеление в одном из окон.

— Оставайся на связи! — приказал сержант. — Мы идем к тебе. И остерегайся снежных барсов. Возможно, мы тут не единственные.

— Вас понял. — Голос Купера прозвучал скорее раздраженно, чем испуганно. Но ведь он не видел следов лап. Затем Купер уточнил свое местонахождение, и Джордан повел группу на дальний край деревни.

Он нашел Купера и Фаршада возле груды камней, где те сидели пригнувшись, чтобы не открывать себя вероятному противнику. За ними возвышались развалины Шар-э-Голголы. При мысли о том, что придется занять позицию спиной к этому древнему горному некрополю, Джордану стало слегка неуютно.

— Вот здесь, — произнес Купер и указал на небольшую глинобитную хижину под соломенной крышей, припорошенной снегом. Дверь была закрыта, но окно располагалось как раз напротив них. — Там точно кто-то есть.

— Может, ты просто испугался теней? — предположил Маккей. — Рейнджеры прочесали здесь каждый дом и ничего не нашли.

— Это вовсе не значит, что никто не мог прокрасться сюда после того, как они пошли дальше, — возразил Купер и повернулся к Джордану. — Клянусь, что видел, как в окне мелькнуло что-то белое. Но это был не снег и не клочья тумана. Что-то плотное. Точно тебе говорю.

Маккей показал ему фотоснимки с отпечатками гигантских лап. Купер пригнулся еще ниже и выругался.

— Я не вызывался на роль охотника на сафари. Говорю на тот случай, если тут бродит огромный лев…

— Барс, — поправил его Маккей.

— Да плевать мне на то, кто он такой, если у него есть зубы и он обожает человечину. Пусть начнет со сладкой задницы Маккея.

— Что же, пускай с нее, — согласился Маккей, — тем более что теперь нам доподлинно известно, что здесь бродят, по меньшей мере, две такие киски, а профессор считает, что они залегли вон на той горке позади тебя.

Купер посмотрел через плечо и снова выругался.

Джордан поспешил успокоить подчиненных:

— Купер и Фаршад, оставайтесь здесь с профессором. Мы с Маккеем и Азаром проверим этот дом.

Двигаясь практически бесшумно по свежевыпавшему снегу, Джордан, держа в руке «Хеклер», повел своих людей к указанному дому. Он был уверен в том, что огневой мощи его оружия будет достаточно против любого, кто может прятаться в доме. И все-таки внимательно оглядывался по сторонам, сожалея о том, что у них мало боеприпасов.

Азар взял под прицел окно, а Джордан с Маккеем подошли к двери. Они скользнули на другую сторону и приготовились ворваться в дом. Джордан оглянулся на товарища. Капрал молчаливым кивком подтвердил готовность.

По сигналу сержанта Маккей шагнул вперед и пинком распахнул дверь. Та с громким скрипом распахнулась. Пригнувшись, Джордан вбежал внутрь, держа оружие на уровне плеча. Маккей, подстраховывая его, взял помещение под прицел. Дом являл собой одну-единственную комнату, все убранство которой составляли небольшой стол, сложенная из камней печка в углу и два лежака из соломы — один большой, а второй поменьше. Пусто. Как и сообщили прочесавшие деревню рейнджеры. Купер ошибся, подумал Джордан с досадой и облегчением одновременно. Он должен был это предвидеть…

— Не двигайся, сержант! — произнес стоящий у двери Маккей.

Уловив в голосе капрала тревогу, Джордан застыл на месте.

— Медленно посмотри наверх на точку в восемь часов.

Почти не двигая головой, Джордан поднял глаза. Его взгляд скользнул по глинобитной стене туда, где та смыкалась с соломенной крышей. Наполовину скрытая стропилами, на него сверху сверкнула пара глаз, как будто горящих внутренним огнем. В безмолвной комнате зашуршала солома — это таинственный наблюдатель зарылся еще глубже в своем гнезде. Идеальный тайник. Гниловатый запах соломы маскировал все другие запахи. Разумно.

Джордан сунул «Хеклер» обратно в кобуру и поднял вверх голые руки.

— Все в порядке, — тихо и спокойно произнес он, как будто успокаивая пугливого, норовистого жеребенка. — Тебя никто не обидит. Спускайся.

Сержант не знал, понимают ли его слова, однако надеялся, что тон и миролюбивое поведение делают его намерения доступными для понимания.

— Почему бы тебе не…

Нападение последовало немедленно. Загадочное существо соскользнуло со стропил вниз, обрушив на Маккея облако сухой соломы. Пистолет-пулемет в руке капрала дернулся вверх.

— Не стрелять! — рявкнул Джордан и вовремя подхватил слетевшую вниз фигурку. У себя дома в Айове он вырос вместе с целым выводком сестер и братьев, теперь же у него имелось множество племянников и племянниц. Хотя собственных детей у него не было, он сердцем угадал это простое желание. Оно не ведало ни языковых барьеров, ни государственных границ. Ребенок, которому нужны забота и ласка.

Детские ручонки обхватили его за шею, нежная щечка прижалась к его щеке. Тонкие ножки обвили его талию.

— Это девочка, — произнес Маккей.

До смерти напуганная маленькая девочка.

Дрожа от страха, она прижалась к нему.

— Не бойся, тебя никто не обидит, — успокоил ее Джордан, надеясь, что это действительно так. Он повернулся к Маккею. — Позови Купера и остальных, пусть заходят сюда.

Капрал выскочил из комнаты, оставив Джордана одного с девочкой на руках. По прикидкам сержанта, ей было лет десять, не больше. Он подошел к столу и сел. Затем, расстегнув на куртке «молнию» и укутав девочку, прижал к себе худенькое тельце. Она вся горела, исходящий от нее жар чувствовался даже сквозь похожий на пижаму наряд. В каждом ее пугливом движении и частом дыхании, готовом вот-вот сорваться на рыдание, чувствовался неподдельный страх. Что неудивительно, если учесть, какое потрясение ей пришлось пережить.

Что же она такого видела? Джордану ужасно не хотелось допрашивать маленького ребенка, особенно в ее нынешнем состоянии, однако только эта малышка была способна поведать о том, что здесь произошло.

В маленькую комнату вошли остальные участники их группы. Увидев их, девочка еще сильнее прижалась к Джордану и огромными глазами настороженно посмотрела на вошедших. Сержант, как мог, попытался успокоить ее. На маленьком круглом личике, обрамленном черными волосами, разделенными на прямой пробор, застыл испуг. Малышка не сводила с Джордана глаз, как будто желая убедиться, что он никуда не исчезнет.

— Вокруг дома следы барсов, сержант, — сообщил Купер. — Эти кошки как будто устроили тут вечеринку с танцами.

— Это дочь поварихи, — произнес стоявший возле двери Этертон. — Я не знаю, как ее зовут.

Девочка посмотрела на ученого и, как будто узнав его, еще плотнее прижалась к Джордану.

— Вы можете задать ей несколько вопросов? — спросил Джордан. — Чтобы выяснить, что случилось?

Этертон не стал приближаться к девочке. Он задавал ей вопросы так, как будто старался закончить импровизированный допрос как можно быстрее. Под глазом у него дергалось — нервный тик. Ребенок отвечал коротко, односложно, «да» или «нет», по-прежнему не сводя глаз с Джордана.

Все так же нежно прижимая ее к себе, Стоун обратил внимание на обоих афганцев — те стояли рядом с лежанкой, той, что поменьше размером. Один из них опустился на колени и, подняв с пола щепотку белого порошка, поднес его к губам. Порошок был с виду похож на соль. Судя по тому, что афганец сморщился и сплюнул, так оно и было — соль.

Джордан отметил, что лежанку окружало кольцо белого порошка, а со спинки кровати свисал обрывок веревки. Афганцы, склонив головы, о чем-то посовещались между собой и перевели взгляды с белого соляного круга на девочку. Как показалось Джордану, с подозрением и изрядной долей страха.

— В чем дело? — шепотом спросил у сержанта Маккей.

— Не знаю.

На его вопрос ответил Этертон:

— Согласно местному фольклору, в этих местах призраки или джинны часто нападают на спящих, и защититься от них можно, лишь окружив себя кольцом из соли. Мать, по всей видимости, решила таким образом защитить свою дочь. Ведь они работали в тени Шар-э-Голголы. Наверно, она так и поступила. Тут в горах творится такое, что в безопасности себя невозможно чувствовать даже в городе.

Джордан с трудом сдержался, чтобы не сделать круглые глаза. С другой стороны, он не горел желанием выслушивать профессорский вздор. Тем более в эти минуты.

— Что тут случилось, по словам девочки?

— Она сказала, что археологи вчера что-то нашли. — Ученый пощелкал по своему гипсу и состроил гримасу. — Понять трудно, меня-то здесь не было. В любом случае тоннель, который рыли мои коллеги, привел их к тайнику, где оказалась масса костей. И человеческих, и костей животных. В ближайшие дни они собирались выносить их наружу.

— А минувшая ночь? — спросил Джордан.

— Я как раз собирался об этом спросить, — ответил ученый с легким раздражением.

Он продолжил задавать девочке вопросы, и Стоун почувствовал, как напряглось детское тельце. Девочка покачала головой и закрыла лицо, отказываясь говорить дальше. Дыхание ее участилось, а жар ее тела, казалось, вот-вот прожжет ему куртку.

— Не надо больше ни о чем ее спрашивать, — сказал сержант, чувствуя, что ребенку может стать еще хуже.

Но Этертон, не обращая внимания на его слова, бесцеремонно схватил девочку за руку. Джордан заметил, что у нее на запястье намотан обрывок веревки. Неужели ее привязывали к кровати?

Вопросы Этертона звучали резче и настойчивее.

— Профессор, она — несчастный, измученный ребенок, — сказал Джордан, убирая его руку. — Оставьте ее в покое!

Маккей грубо оттолкнул ученого в сторону. Тот попятился назад и вскоре уткнулся спиной в стену. Затем посмотрел на девочку так, будто она внушала ему страх. Но почему? Она всего лишь напуганный маленький ребенок. Девочка посмотрела на Джордана, и тому показалось, что она вот-вот сгорит прямо у него на руках. Глаза ее сверкали непонятным внутренним огнем. Она попробовала что-то сказать ему слабым, умоляющим голосом и тут же сникла, как будто впав в забытье. Когда же она в последний раз что-то пила или ела?

— Хватит на сегодня, — сказала Джордан Маккею. — Ей нужна медицинская помощь.

Вытащив фляжку, он отвинтил крышечку и заставил девочку сделать глоток. Малышка что-то еле слышно прошептала, но так тихо, что Джордан ничего не расслышал, как будто это были не слова, а вздохи.

Профессор Этертон мгновенно побледнел. Он посмотрел на двух афганцев, как будто желая удостовериться в том, что не ослышался. Азар молча попятился к двери. Фаршад приблизился к кровати и шагнул внутрь очерченного солью круга. Там он наклонился, чтобы подсыпать соли туда, где только что брал щепотку, и тем самым замкнуть круг.

— В чем дело? — спросил Джордан.

— Какого дьявола тут происходит? — это подал голос Маккей.

— Последние слова, которые сказала девочка, — наконец заговорил Этертон. — Это не местный диалект. Это бактрийский язык. Тот самый, что был на записи.

Вот как? Джордан не мог с точностью сказать, так ли это. Он был вообще не уверен, что девочка что-то сказала, а если и сказала, то вряд ли профессор мог ее услышать. Тогда в Кабуле он прослушивал запись раз за разом. Слова, прозвучавшие в самом ее конце, не были похожи на то, что только что сказала девочка. Он хорошо помнил те слова. Глубокие, как будто шедшие из самого человеческого нутра, они звучали злобно и яростно: «девочка наша».

Этот голос мог принадлежать лишь тому, кто властно заявлял о своей добыче. Может быть, это был ее отец…

— И все-таки что она сейчас сказала? — уточнил Джордан, чувствуя, как недоверие к профессору берет над ним верх. Как может десятилетний ребенок разговаривать на мертвом языке, на котором никто не говорит вот уже много столетий?

— Она сказала «не отдавайте меня ему».

Где-то снаружи, за стенами дома, пронзив ночной туман, раздался протяжный звериный рык. Через мгновение ему ответил другой.

Снежные барсы. Джордан посмотрел в окно, отметив про себя, что солнце село примерно полчаса назад и, как это бывает в горах, сумерки тут же сменились непроглядной ночью. С заходом солнца барсы снова выйдут на охоту.

Азар в панике бросился к выходу. Фаршад позвал товарища, умоляя вернуться, но тот его как будто не слышал. Еще секунда, и он исчез в темноте. Последовала долгая гнетущая тишина. До слуха сержанта доносилось лишь легкое шуршание падающего снега.

Затем, примерно через минуту, раздался треск автоматной очереди, а за ней жуткий, душераздирающий крик. Он доносился откуда-то издалека и одновременно как будто из-за двери. В этом крике смешались боль, кровь и первобытный ужас. Затем снова стало тихо.

— Маккей, прикрой вход! — рявкнул Джордан.

Капрал бросился вперед и плечом захлопнул открывавшуюся внутрь дверь.

— Купер, попытайся связаться с батальоном рейнджеров, расквартированным в Бамиане. Скажи, что нам срочно нужна помощь. Быстро!

Пока Маккей держал под прицелом дверь, сержант отошел от стола и, не выпуская девочку из рук, опустился на пол. Тяжело дыша, она прижималась к его боку.

Джордан снова вытащил оружие и взял под прицел окно, ожидая, что в него могут запрыгнуть огромные хищные кошки.

— Что будем делать, сержант? — спросил Маккей.

— Будем ждать прибытия небесной кавалерии, — ответил Джордан. — Надеюсь, они смогут быстро поднять своих стальных птичек в воздух.

Купер покачал головой и взял в руки радиопередатчик.

— Нет приема. Мертвый эфир. Нет смысла даже пытаться в такой снегопад.

Этертон посмотрел на девочку так, будто это она сломала их передатчик. Джордан еще крепче прижал ее к себе.

— Кто-то еще, кроме меня, слышит это? — спросил Маккей, немного склонив голову набок.

Джордан напряг слух и знаком велел остальным сохранять тишину. Из темноты, из-за стены падающего снега, до них донесся какой-то еле различимый шепот. Понять слова было невозможно, но этот звук действовал ему на нервы, как плохо настроенный радиопередатчик. Ему вспомнилось, что совсем недавно он подумал, что его уже ничто не способно удивить. Придется пересмотреть эту точку зрения. Ведь то, что происходит с ним сейчас, не укладывается ни в какие рамки.

— Я думаю, что это тоже бактрийский, — произнес профессор с паническими нотками в голосе и сжался, как испуганный кролик, возле каменной печки. — Но я ничего не могу разобрать.

Что касается Джордана, тот вообще не назвал бы это человеческой речью. Возможно, от страха Этертону мерещится бог весть что. Кто знает, вдруг на той записи был вовсе не бактрийский язык?

Фаршад скорчился возле кровати, окруженной кольцом из рассыпанной соли. Он не сводил с девочки злобного взгляда, как будто она была причиной всех обрушившихся на них бедствий.

— Помните ту запись? — Этертон остекленевшим взглядом посмотрел куда-то мимо Джордана. — Как я перевел последние слова? «Девочка наша». Им нужна именно она.

Профессор дрожащим пальцем указал на ребенка.

Шепот в ночи сделался чуть громче, превратившись в бессвязное бормотание, едва различимый ухом безумный хор голосов. Казалось, будто слова въедаются, проникают в уши, пытаются впиться прямо в мозг. Но что, если это нормальные звуки, какие обычно издают барсы? Увы. Джордан не имел ни малейшего представления о том, какие звуки издают эти дикие кошки.

Этертон прижал руки к ушам и еще ниже склонился к полу. Фаршад, что-то прорычав на пушту, своем родном языке, навел винтовку сначала на Джордана и девочку, а затем на дверь. Эта пантомима и несколько брошенных слов на пуштунском языке, которые сержант понял, делали намерения афганца предельно прозрачными.

Выгони девчонку наружу!

— Ни за что, — спокойно ответил Джордан, не сводя с него тяжелого взгляда. Фаршад побагровел. В его темных глазах вспыхнул свирепый огонь. Он снова что-то крикнул на пушту. Джордан разобрал лишь слова «джинн» и, кажется, «петра». Последнее слово афганец повторял раз за разом, воинственно тыкая при этом оружие в лицо сержанту. Затем грохнул выстрел, и рядом с коленом американца взметнулся фонтанчик земли.

Для товарищей Джордана этого оказалось достаточно. Защищая сержанта, Купер и Маккей одновременно выстрели в Фаршада.

Афганец упал спиной на соломенный тюфяк детской лежанки.

Девочка вскрикнула и уткнулась лицом Джордану в грудь. Из горла Этертона вырвался стон.

— Что там такое кричал Фаршад? — спросил у профессора Джордан. — Что такое «петра»?

Не поднимая головы, Этертон слегка качнулся вперед.

— Это древнее слово на санскрите. Его употребляют и буддисты, и племена, населяющие эти края. Оно переводится как «ушедшие дальше и пропавшие», но обычно оно относится к демонам, жаждущим пищи; неприкаянным, не нашедшим пристанища духам.

Услышав подобное объяснение, Джордан был готов рассмеяться, но у него не нашлось нужных слов.

— Фаршад был уверен, что девочка одержима вырвавшимся на волю джинном и что призраки тумана хотят, чтобы она вернулась к ним.

— То, что я сфотографировал здесь, — вмешался в разговор Маккей, — похоже на следы барсов, но не на следы призраков.

— Я… я не знаю, — продолжал раскачиваться Этертон. — Но, кто знает, вдруг он был прав. Быть может, девочку действительно нужно отдать демонам. Тогда они оставят нас в покое. Возможно, им нужна только она.

— Повторите, кому она нужна? — сердито отозвался Джордан. Он не отдаст ребенка на верную гибель.

Как будто в ответ на его вопрос что-то тяжело стукнуло сверху по крыше дома; с потолка посыпался дождь сухой соломы. Джордан вскинул свой «Хеклер» стволом вверх и дал по крыше очередь. Товарищи последовали его примеру. В тесном помещении оглушительно затрещали автоматные очереди. В ответ на стрельбу раздался скрежещущий вой, но не мучительный, а разъяренный. В следующее мгновение незримое существо с грохотом покинуло крышу. Судя по всему, пули не задели его, а лишь привели в еще большую ярость.

Неужели зверь хитроумно пытается заставить их расстрелять весь боезапас?

Джордан проверил пистолет-пулемет. Его товарищи, нахмурив брови, проделали то же самое. Скверно. Так они скоро останутся без боеприпасов. Со стороны двери послышался новый кошачий вопль. Купер и Маккей, как по команде, обернулись и навели оружие на вход. Джордан снова взял под прицел окно и посмотрел на окутанные туманом развалины.

— Если увидите их, стреляйте! Но боеприпасы расходуйте экономно!

— Понял, — отозвался Купер. — Ждать, пока не увидим белки глаз врага.

— Крыша долго не выдержит, — посетовал Маккей. — Еще несколько таких ударов, и она проломится, как картон. И тогда эти чертовы кошки свалятся нам прямо на голову.

Маккей был прав. Джордан понял всю тщетность попыток закрепиться в доме. У них слишком мало оружия, чтобы выдержать нападение пары свирепых кошек весом без малого триста фунтов, особенно в таком тесном пространстве. Они скорее перестреляют друг друга, нежели прикончат этих зверюг.

Все так же не выпуская девочку из рук, Джордан встал.

— У тебя появился план? — поинтересовался Купер.

Джордан посмотрел на дверь.

— Есть у меня один план… правда, не слишком хороший.

— Что ты собрался делать? — с тревогой в голосе спросил Маккей.

— Собираюсь дать им то, чего они хотят.

17 часов 18 минут

Низко пригнувшись, с безмолвной ношей на плечах, Джордан пробежался по снегу. Его щеки коснулся болтающийся рукав. От ткани пахло птом и страхом. Джордан не знал, была ли малышка и в самом деле источником всех бед и пойдут ли барсы по следу ее запаха. Равно как не знал и того, был ли этот шепот в ночи эхом далеких звуков или чем-то другим.

В данный момент это ровным счетом ничего не значило. Если барсам нужна девочка, то пусть они идут по следу, наблюдают за его передвижениями. Джордан уходил все дальше от далеких огней Бамиана, двигаясь к развалинам Шар-э-Голголы. Он следовал указаниям Этертона. Профессор подсказал ему, где находится раскоп археологической экспедиции. Как выяснилось, до него было недалеко, ярдов пятьдесят. Теперь главной надеждой сержанта был некрополь.

К сожалению, у них было мало оружия и ограниченное количество боеприпасов. А эти хищные твари оказались хитрыми и опытными охотниками. Справиться с ними чрезвычайно трудно. Барсы как будто чувствовали, что их противник вооружен, и не спешили показываться на глаза. Джордану оставалось лишь надеяться, что он перехитрит диких кошек, заманит их в ловушку. Как только он разделается с ними, то займется теми, кто что-то там шепчет в тумане. Примерно таким был его план.

Пока он бежал, Маккей следовал за ним по пятам. Купера они оставили в доме — прикрывать их бегство через окно. Не исключено, что барсы попадутся ему в перекрестье прицела. В таком случае Купер их уложит, и все проблемы будут решены. Джордан преодолел последний отрезок пути, пробежав мимо брошенных тачек, куч вырытого песка и щебня, разбросанного инструмента прямо ко входу в раскоп. Морозный воздух пробирал до костей. Эх, как сейчас ему здорово пригодилась бы теплая куртка. Он же был в одной рубашке.

Добравшись до входа в тоннель, Джордан поправил на плече свою ношу и крепче сжал в руке пистолет. Маккей, тяжело дыша, остановился с ним рядом. Впрочем, задыхался капрал не от быстрого бега. Капрал Маккей трусил.

— Ты знаешь, что тебе делать, — произнес Джордан. Его слова прозвучали как приказ.

— Да, пойду-ка гляну, нельзя ли здесь чего откопать. В прямом смысле этого слова.

Сержант усмехнулся его шутке, отлично понимая, что за куражом товарища скрывается страх.

— Если я не вернусь через десять минут…

— Я понял с первого раза. А теперь пошли.

Зловещий вопль оборвал их разговор.

Хлопнув Джордана по плечу, Маккей взял карту и в следующую секунду исчез. Щелкнув ксеноновым фонариком, прикрепленным к пистолету, Джордан навел его луч на тоннель, который вел в самое сердце развалин.

Теперь нужно устроить ловушку…

Он пригнулся, стараясь не зацепиться одеждой девочки о грубую поверхность каменных стен. Нужно заманить сюда барсов, заманить пляшущим светом фонарика, безумным бегством из дома, заманить запахом девочки, исходящим от ее пропитанной птом одежды. Низкий потолок не позволял бежать, выпрямившись в полный рост. Приходилось постоянно нагибаться; плечи то и дело задевали то одну, то другую стену. Джордан посветил лучом фонарика в темные глубины развалин. Откуда-то снизу поднимались волны теплого воздуха. Они как будто стремились вытолкнуть его обратно наружу. Внутри азвалин пахло влажным камнем. Впрочем, его нос уловил и какой-то химический запах, вроде горящей нефти. Было приятно вновь оказаться в тепле, однако вскоре глаза начали слезиться, а голова закружилась от нехватки кислорода.

Помнится, он где-то читал, что некоторые пещеры, созданные самой природой, дышат, издают вдохи или выдохи в зависимости от перепадов давления и температуры воздуха на поверхности. Не по этой ли причине археологи догадались, где следует копать? Неужели они заметили, какой именно участок Шар-э-Голголы дышит, открывая свои сокровенные тайны, а значит, копать следует именно там?

Еще несколько ярдов — и вот он, ответ на его вопрос. Вырытый людьми проход сменился тоннелем естественного происхождения с каменными стенами. Джордан нащупал под ногами вырубленные в камне ступеньки. Должно быть, археологи пробились к участку тайных коридоров, некогда пронизывавших гору под старинной цитаделью.

Что же они здесь нашли?

Неожиданно откуда-то сзади донесся животный вопль, исполненный дикой злобы, за которым эхом прокатился еще один.

Джордан представил себе двух гигантских кошек: вот они притаились у входа, зная, что их жертва загнана в ловушку. Он облегченно вздохнул, успокаивая Маккея.

Они все еще гонятся за мной…

Подстегиваемый этой мыслью, Джордан устремился вперед, так как точно знал, куда ему надо. Это место ему описал Этертон, хотя сам здесь никогда не был. Еще несколько ступенек, и тоннель привел их в тупик, в огромную пещеру. Не глядя под ноги, Джордан поскользнулся на влажном камне и полетел на груду костей, конечностей, черепов, грудных клеток. Этот жуткий урожай смерти устилал пол пещеры, образуя нечто вроде зловещих берегов вокруг лужи черной воды. На ее дне в свете фонарика белели другие кости.

Джордан вспомнил рассказ профессора о подземном источнике, где находился запас воды, и о кровавой резне, устроенной здесь много веков назад.

Однако не все останки были древними. На верху кучи костей и черепов лежали окровавленные тела недавних жертв. Тела были разорваны, растерзаны на куски. Это были останки археологов. Вот, например, что осталось от тела матери маленькой девочки. Это тотчас подсказало Джордану, что он попал в логово снежных барсов. Найдя вход в пещеру, животные быстро превратили ее в свое обиталище. Как будто в ответ на вторжение чужака, где-то рядом прозвучал звериный рык. Хотя, возможно, и не рядом; это страх до предела обострил слух. От наполнявших пещеру миазмов кружилась голова, глаза нещадно слезились, в носоглотке чувствовалось неприятное жжение.

Нужно действовать предельно быстро.

Сержант подошел к краю кладбища костей и забросил свою ношу как можно дальше. Полы детского платьица распахнулись. Во все стороны полетела солома из матраца, которой Джордан туго набил приманку. Если звери идут по следу ее запаха, их следовало убедить в том, что жертва все еще с ним. Хотя кто знает… Вдруг это не имеет значения. Вдруг, как и в случае с Азаром, главное — привлечь к себе внимание хищников бегством? Ведь хищники преследуют тех, кто убегает от них.

На тот случай, если они все-таки не бросятся вслед за ним к пещерам, сержант оставил в глинобитной хижине Купера с девочкой и профессором. В сложившихся обстоятельствах это был лучший способ обеспечить их безопасность, поскольку боеприпасов почти не осталось.

Отцепив от пистолета фонарик, Джордан зашвырнул его к противоположной стене. Луч фонарика, вращаясь на лету, чертил дуги света, отчего у Джордана еще сильнее закружилась голова. В конце концов фонарик приземлился на дальнем берегу подземного родника, и теперь его луч пронзал темноту, подобно далекому маяку. Джордан отбежал в сторону, к груде огромных камней, лежавших справа от входа в пещеру. Здесь он опустился на корточки и пригнулся, держа оружие наготове. Ждать пришлось недолго. Мускусный запах барсов ударил ему в ноздри еще до того, как первый хищник вошел в пещеру. Это было сильное животное, настоящий монстр девяти футов в длину, самец с черными пятнами на густом мехе. Мощной мускулистой волной он ворвался в пещеру — безмолвный, целеустремленный, неукротимый. Вслед за ним внутрь скользнул второй зверь, размером поменьше, — самка.

Барсы оглянулись по сторонам, пристально изучая окружающее пространство. Темные глаза хищников как будто горели внутренним огнем. Так же, как и глаза афганской девочки.

Джордан затаил дыхание.

Мир вокруг него сделался водянистым, расплывчатым и нечетким; головокружение усилилось. Любое движение казалось размытым пятном.

Хищник-самец метнулся к набитой соломой приманке, то и дело принюхиваясь и дрожа от нетерпения. Самка, припав к земле, двинулась дальше, на свет фонарика.

Внимание Джордана привлекла рябь на поверхности подземного источника. Отражение барса как будто дрогнуло, сделалось нечетким. На долю секунды сержанту показалось, будто вместо барса он видит другое отражение — сгорбленного, мертвенно-бледного, безволосого создания. Впрочем, стоило ему поморгать слезящимися глазами, как оно исчезло. Джордан встряхнул головой и отвел взгляд в сторону. Он не осмеливался больше ждать.

Стараясь двигаться как можно тише, сержант выскользнул из своего потайного места и метнулся к выходу из пещеры, направляясь туда, откуда только что пришел. Ноги подкашивались. Чтобы держаться прямо, он то и дело опирался одной рукой о стену. Увы. В следующее мгновение какое-то неожиданное движение заставило его застыть на месте. Барс-самец, который все еще стоял задом к Джордану, поднял голову от набитой соломой одежды и издал злобный протяжный вопль, как будто понял, что его перехитрили.

Затем кости под его лапами пришли в движение. Одурманенному зловонием Джордану показалось, будто они сами зашевелились, глухо ударяясь одна о другую. Он несколько мгновений изумленно смотрел на них, пытаясь убедить себя, что это барс своим весом сдвинул их с места.

Увы, так и не смог.

Охваченный первобытным ужасом, сержант попятился к выходу из тоннеля. Дрожание горы костей сделалось еще более явственным. Краем глаза Джордан успел заметить, как поднялись растерзанные останки археологов. Он хотел оглянуться назад, но страх сковал его волю.

Прямо у него на глазах на изуродованных конечностях поднялся первый труп и, словно краб, пополз по груде останков: голова вывернута под неестественным углом, рот открыт. Из уродливой глотки донесся невнятный шепот. Он прозвучал на том же древнем языке, который Джордан услышал на записи. Затем зашевелился второй труп, у которого отсутствовала нижняя челюсть; на ее месте зияло разверстое горло. Он тоже присоединился к зловещему хору голосов.

Этого не может быть… У меня галлюцинации.

Ухватившись за эту призрачную надежду, Джордан бросился к выходу из тоннеля, каждые несколько шагов натыкаясь на стены. Окружающее пространство продолжало раскачиваться, пол ускользал из-под ног. Сержант попытался нащупать в кармане фонарик-карандаш. Ага, вот он. Джордан щелкнул кнопкой. Увы, фонарик выскользнул у него из руки и покатился по каменному полу. Тем не менее даже этот скудный свет освещал ему путь вперед. Тем временем вой за его спиной становится все громче и громче. И Джордан побежал.

Затем он услышал слабый голос, нашептывавший ему прямо в ухо.

…торопись. Все готово.

Маккей.

Подталкиваемый в спину зловонным ветром, Джордан заставил себя рвануть вверх. В спину ему неслись жуткие вопли существ, скребущих по каменным стенам полусгнившими ногтями и костями. Вырастая от пола до потолка, их тени зловеще плясали на стенах тоннеля, обгоняли его, подстегиваемые языками адского пламени. Внезапно за его спиной, в тоннеле, загрохотали тяжелые шаги.

Вой в тоннеле, как по сигналу, стих. Началась безмолвная охота.

Боясь споткнуться, Джордан на ощупь прокладывал себе путь. При этом он больно ободрал о шершавую стену ладонь, но сделал вид, что не заметил этого. Шероховатость стен означала, что он покинул тоннель природного происхождения с его гладкими стенами и выскочил в проход, вырубленный человеческими руками.

За его спиной эхом отдавалось хриплое, надрывное дыхание. Вскоре свет крошечного фонарика погас, и вокруг Джордана сомкнулось плотное кольцо тьмы. Он побежал еще быстрее, ощущая, как легкие горят огнем. Он бежал, вдыхая запах подземных созданий, их омерзительные миазмы, которыми, волна за волной, обдавала его пещера. Зловоние гниющей плоти, крови и страха.

Вскоре впереди блеснул свет.

Выход.

Сержант со всех ног бросился к нему, устремляясь навстречу свободе. Он выскочил наружу и упал, больно ударившись при приземлении.

Маккей схватил его обеими руками и оттащил в сторону. Из тоннеля донесся вопль злобного разочарования и обещания неминуемой мести. Не успел Джордан отпрянуть в сторону, как из тоннеля вслед за ним выскочил барс-самец… В следующее мгновение окружающий мир взорвался.

Огонь. Дым. Град камней и колючего мелкого гравия.

Джордан высвободился из объятий Маккея, однако остался на четвереньках, жадно хватая ртом воздух, и попытался вновь обрести ясное сознание. Он ожидал, что в любую минуту из клубов дыма выскочат барсы, однако тоннель содрогнулся и исчез под лавиной камней, навсегда запечатавшей в глубинах горы и кладбище костей, и обоих хищников.

— Сколько противопехотных мин ты использовал? — задыхаясь, спросил у товарища Джордан. Грохот взрыва по-прежнему отдавался в ушах звоном.

— Всего одну. Мне не хватило времени выкопать еще пару-тройку штук. Да и этой одной вполне хватило.

Огромная темная масса окутанной дымом Шар-э-Голголы продолжала подрагивать. Джордан представил себе, как обломки камня заваливают подземную пещеру. Среди развалин, подняв в воздух клубы дыма и фонтаны обломков, прогрохотали еще несколько взрывов.

— Это от первого взрыва сдетонировали остальные мины, — пояснил Маккей. — Сержант, нужно поскорее уносить отсюда ноги.

Джордан не стал спорить, лишь мрачно посмотрел на развалины.

Они вернулись в крытый соломой дом. Им навстречу, прихрамывая, вышел Купер. Половина лица капрала была залита кровью.

— Что случилось? — спросил Джордан. Прежде чем тот успел ответить, он заглянул внутрь дома.

Какого черта?..

Его пронзила тревога за маленькую девочку.

— Как только ты вошел в пещеру, девчонка моментально юркнула в окно и скрылась. Я пытался догнать ее, но этот чертов профессор, как безумный, вцепился в меня и завопил: «Пусть уходит! Пускай демоны заберут ее!» Этот парень с самого начала показался мне чокнутым. Гнилой тип.

— Где они сейчас?

— Не знаю. Я только что пришел в себя.

Джордан пулей вылетел из хижины. Снег уже успел скрыть следы беглецов, но он все-таки сумел разглядеть отпечатки маленьких ног, которые вели куда-то на запад. Профессор, судя по всему, скрылся в восточном направлении. Значит, они разбежались в разные стороны.

Рядом с ним возник Маккей.

В следующий миг откуда-то издалека донесся приглушенный стрекот. Это, сверкая огнями, им на помощь из Бамиана спешил вертолет, напоминая мотылька, храбро устремившегося на пламя свечи. Рейнджеры наверняка услышали грохот взрывов.

— Отлично, — проговорил Маккей. — Вот и кавалерия мчится на подмогу.

— Что будем дальше делать, сержант? — спросил Купер.

— Пусть кто-нибудь другой ищет этого профессора, — ответил Джордан. Внезапно его охватила злость. Но, как ни странно, именно она подсказала, что ему делать дальше; помогла вновь сосредоточиться на главной задаче. — А мы пойдем искать девчонку.

Спустя три дня я сидел в своем уютном кабинете в здании Афганской полицейской академии. Все документы были разложены по папкам и подшиты, дело закрыто.

Вина за события той ночи была возложена на одну-единственную находку среди руин Шар-э-Голголы: истекавший откуда-то глубоко из-под земли газ. Газ этот был углеводородным соединением под названием этилен, которое, как известно, способно вызывать галлюцинации и состояния, близкие к трансу.

Мне вспомнилась моя собственная растерянность, то, что, — как мне казалось, — я видел перед собой в эти минуты. То, чего мне совсем не хотелось видеть. Но ведь ничего подобного в реальности не было, да и быть не могло. Все это мне лишь привиделось. Виноват во всем этот самый газ.

Научное объяснение меня устраивает. Ну, или, по крайней мере, я ничего не имею против. Кроме того, репортеры объясняли странное, агрессивное поведение барсов тем же самым: мол, животные надышались дурманящим газом.

Прояснились и другие вещи.

Профессор Этертон был найден в миле от руин Шар-э-Голголы — босиком, с безумными глазами, сильно пострадавший от переохлаждения. Дело кончилось тем, что он потерял практически все пальцы на ногах.

Маккей, Купер и я всю ночь занимались поисками девочки и в конечном итоге нашли ее в неглубокой пещере, целой и невредимой, и, главное, теплой, закутанной в мою куртку. Я был благодарен судьбе за то, что нашел ее, а также самому себе, что мне хватило выдержки довести поиски до конца. Кто знает, вдруг в один прекрасный день я все-таки вернусь на поля родной Айовы.

Девочка ничего не помнила про то, что случилось среди руин. Впрочем, это даже к лучшему. Я отвез ее к врачу, после чего передал родственникам в Бамиане, полагая, что на этой истории можно поставить точку.

Однако пещера, где мы ее обнаружили — недалеко от тех самых руин, — оказалась не чем иным, как входом в небольшую крипту. Внутри покоились останки молодого мужчины, похороненного вместе с оружием и в богатой одежде монгольского воина благородного происхождения. Сейчас полным ходом ведутся генетические исследования, призванные определить, не принадлежат ли эти останки внуку Чингисхана, отправленному с миссией к царю Шар-э-Голголы, который несколько веков назад вероломно убил посланника, что повлекло за собой цепь событий, закончившихся падением цитадели.

То, как умер этот молодой человек, не дает мне этим зимним утром встать из-за рабочего стола, и я сижу, глядя на горы папок с нашими отчетами, и по-прежнему задаюсь тревожными вопросами.

Если верить рассказам Этертона, тот царь династии Шансабани убил жениха своей дочери, отрубив ему голову, после того как узнал, что они задумали бежать. У монгольского тела в гробнице головы не было.

Могли ли посланник и жених быть одним и тем же лицом? Могла ли царская дочь влюбиться во внука Чингисхана? Могла ли трагическая любовь привести к кровопролитию, которое за этим последовало? Почему-то принято думать, что любовь ведет только к хорошему. Неправда, порой она ведет к страшным вещам. При этой мысли я начинаю машинально крутить на пальце обручальное кольцо и, поймав себя на этом, говорю «прекрати!».