Миротворец Негатин Игорь
— Родька, чтобы я так жил. — Невзирая на свои слоновьи габариты, он легко сбежал с крыльца и схватил Крутова в свои объятия. — Дружище, как я рад тебя видеть. — После чего, внезапно спохватившись, он опустил полковника на землю и, глядя на того с подозрением, спросил: — А тебя какими судьбами сюда занесло?
— Включен в состав комиссии, которая будет фиксировать передачу ваших трофеев прежним хозяевам.
— А, комиссия, — вяло произнес полковник Иржич и тут же разразился цветистой тирадой, напрочь состоявшей из сербских ругательств.
— Я тоже так подумал, — соглашаясь, кивнул Родион. — Комиссия приезжает завтра, а я решил нагрянуть сегодня. Так сказать, отметить встречу старых друзей, — и тут же продемонстрировал кейс в своей руке.
— Обязательно отметим, — кивнул Радаван, озабоченно оглядывая территорию базы. — Только сперва подготовимся к встрече высоких гостей…
Весь день начальник вспомогательной базы «Ярова Застава» был занят по хозяйству, лишь после отбоя смог перевести дух и сообщить, что теперь можно и расслабиться.
В кабинете полковника накрыли большой стол. Кроме Радавана Иржича и его гостя Родиона Крутова, в нем собрались офицеры этого небольшого гарнизона, а также двое русских водителей-дальнобойщиков, которых из-за сегодняшней суеты не смогли загрузить, перенеся погрузку на утро следующего дня.
На столе, кроме трех бутылок «Московской» водки и черной икры, которую высыпали на обычные пластиковые тарелки, была консервированная ветчина, различные паштеты, шпик, натертый красным перцем, соленья. В стороне стояли бутылки с ракией и домашней сливянкой.
Первый тост подняли за дружбу славянских народов, потом пили за содружество армий, за веру православную и дальше, дальше, дальше…
К полуночи основная масса гуляющих окончательно «потухла», за столом остались сидеть полковник Иржич и трое русских. Дальнобойщики явно тяготились затянувшимся банкетом, но, как люди опытные в подобных делах, недовольства хозяину базы не высказывали, а терпеливо ожидали финала.
— И что, Радаван, эти ваши трофеи целые и невредимые? — невзначай спросил Крутов, упирая качающуюся хмельную голову на ладонь левой руки.
— Как только что с конвейера, — накручивая ус, важно проговорил начальник базы.
— Ну и как это получилось? — не унимался Родион.
— У одной кончилось топливо, и она пробила жестяную стенку элеватора и благополучно застряла в зерне. Другая упала на речном плесе, а третью черти занесли на песчаный карьер. В общем, все три целехонькие. Не веришь?
Крутов отрицательно покачал головой в знак недоверия услышанному.
— Тогда пошли, покажу, — полковник тяжело, но весьма решительно поднялся из-за стола.
— А разве хранилище не на сигнализации? — поинтересовался гость с упрямством выпившего человека.
— Я здесь начальник и все подчинено только мне, — важно ответил полковник, указывая рукой в направлении выхода. — И сигнализация тоже. Пошли.
— Может, мы останемся? — жалобно спросил дальнобойщик Семен, которому не терпелось завалиться в кровать.
— Хочешь завтра загрузиться? — с ехидной улыбкой поинтересовался Радаван.
— Хочу, — последовал однозначный ответ.
— Тогда вперед.
Штормящей походкой они выбрались из здания штаба и направились в сторону горы.
Войти в центральную штольню большого труда не составило. Радаван набрал нужный код на клавиатуре электронного замка, и бронированные створки бесшумно разъехались, пропуская экскурсантов внутрь. Одновременно с этим под сводами тоннеля вспыхнули лампы дневного освещения, залив пространство штольни белым ядовитым светом.
— Осторожно, не поломайте ноги об рельсы, а то ведь вы пьяные, черти, — хмельно предупредил Радаван Иржич гостей, указывая на две прямые параллельные узкоколейки, уходящие в глубь подземелья.
Идти пришлось довольно долго, несколько раз Родион замечал боковые дверцы, ведущие куда-то в сторону. Гора, как швейцарский сыр, была изрезана подземными ходами. Одного взгляда Крутову было достаточно, чтобы сообразить, что база под землей намного больше, чем снаружи, — в горе раскинулся целый город.
Наконец они вышли к одному из хранилищ. В огромном зале, размером с крытый стадион, с двух сторон высились сварные стеллажи. Левая сторона зала была уже освобождена полностью. Справа еще находились двухсотлитровые бочки машинного масла ELF, выкрашенные в серый мышиный цвет. Возле стеллажа с бочками замерли два миниатюрных электропогрузчика.
— Ну, и где же твои крылатые ракеты? — пьяно улыбаясь, спросил Родион.
— А вот где, — полковник Иржич сделал несколько шагов в направлении рельс и, протянув руку к стене, рванул ее на себя. Стена оказалась подвешенным куском материи, который разошелся в стороны, обнажив небольшую железнодорожную платформу, на которой были установлены три длинных, прямоугольной формы металлических футляра с покатыми краями, покрытые блестящим огнеупорным гофрированным покрытием. На каждом футляре были видны электронные замки с небольшими темно-зелеными экранами. — Вот они, наши голубушки, — похлопав по ближайшему футляру широкой, как лопата, ладонью, серб громко засмеялся.
— Это все равно что смотреть на футляр скрипки Страдивари, — с явным сожалением в голосе произнес русский гость.
— А кто тебя заставляет на футляр смотреть? Мы можем взглянуть и на его содержимое. Я же код на замки сам ставил, значит, и открыть смогу, — не преминул похвастаться Радаван.
— Ну а как с пломбами? — Крутов наклонился к футляру и пальцами приподнял подвешенную на проволоке свинцовую пломбу. Каждый футляр был опломбирован с двух сторон.
— Тоже мне чудо, — презрительно хмыкнул полковник Иржич. Запустив руку в карман брюк, он вытащил миниатюрный хромированный пломбиратор, пригоршню свинцовых бляшек и моток стальной проволоки, после чего с насмешкой спросил: — Ну, какую птичку хочешь потрогать? Или все три?
— Зачем все, — пожал плечами гость. — «Томагавки» я и раньше видел, охота посмотреть на последнюю разработку. На невидимку.
— Это мы легко. Это нам на раз, два, три, — подойдя ближе к крайнему футляру, верзила Радаван толстым, похожим на сосиску пальцем стал тыкать в кнопки электронного замка. Когда код был набран, раздался громкий писк. Ухватившись за рукоятку, полковник рванул ее вверх. Несмотря на свои габариты, крышка легко подалась, выставив на обозрение черное сигарообразное тело с угловато заточенной, как у карандаша, носовой частью. Благодаря хвостовому оперению и сложенным крыльям, напоминающим боковые плавники, ракета походила на чучело стремительной морской хищницы — акулы.
— Ну что, хочешь вытащить какой-нибудь секретный блок? — с усмешкой глядя на Родиона, спросил его сербский тезка.
— А ты, дружище, не боищься, что тебе может влететь за подобные вольности? — вопросом на вопрос ответил Крутов, проводя рукой по шершавой поверхности крылатой ракеты.
— Э, к черту все, — отмахнулся начальник базы, в его глазах промелькнула глубоко засевшая занозой в душу воина боль горечи. — Когда-то мечтал служить великой Югославской Федерации, теперь же от нее остались лишь воспоминания, и я думаю только об одном: сдать этих малюток янки и уйти на пенсию. Выслуги хватает. Поселюсь на берегу моря, днем буду рыбу ловить, а по вечерам пить красное вино и петь печальные сербские песни.
— Кстати, насчет выпить? — неожиданно спохватился Родион. Он вытащил из внутреннего кармана пиджака плоскую металлическую фляжку и, открутив пробку, протянул сербу. Радаван, запрокинув голову, сделал из фляжки несколько глотков и тут же растянулся возле платформы, захрапев богатырским сном.
Некоторое время Родион молча наблюдал за спящим другом, затем перевел взгляд на дальнобойщиков, которые все это время вели себя тихо, не привлекая к себе внимания.
По-дружески подмигнув водителям, Родион спросил:
— Ну, что, мужики, подсобим полковнику добраться до постели?
Глава 4
Партизанская тактика террористов
Лагерь косовских сепаратистов размещался в лесной роще на одном из горных плато. Добираться туда пришлось почти сутки, но зато на месте Джафар не без удовольствия отметил, что лагерь оборудован по всем правилам ведения партизанской войны.
Палатки, пошитые из камуфлированной прорезиненной ткани, были расставлены на приличном расстоянии друг от друга, чтобы в случае удара артиллерии или налета авиации всех не накрыло одним снарядом или бомбой. Несмотря на то что лагерь был разбит в лесу, все пространство над ним закрывала маскировочная сеть, натянутая между деревьев, не позволяющая даже в самый светлый день разглядеть, что творится в лесу.
Особо понравилась Джафару партизанская кухня. Деревянный навес над котлом, в котором огромных размеров косовар варил похлебку, был завешен специальным теплостойким покрывалом. Даже самая чувствительная аппаратура не смогла бы определить наличие костра.
— Некоторые предпочитают в горах рыть норы или строить блиндажи, — заговорил стоявший рядом с арабом командир отряда Али Бекович, в лесу он заметно преобразился. Сейчас перед Джафаром стоял воин за веру. Из-под широкой камуфляжной расстегнутой куртки виднелся свитер грубой вязки, на поясе висела большая кобура с тяжелым американским «кольтом». Оливковые, полувоенного покроя брюки он заправил в высокие сапоги из добротной кожи. Голову косовара украшал лихо заломленный зеленый берет с эмблемой повстанческой армии освобождения Косова. — Пещеры, блиндажи — все это ведет к оседлой жизни, — держа руки на поясе, продолжил пояснения Бекович. — У нас другая тактика, мы легки на подъем. В случае необходимости соберем свое барахло и растворимся без следа среди гор. Как говорится, ищи-свищи. А через пару дней создадим новую базу, и все продолжится, как и прежде.
— Очень хорошо, — кивнул Джафар, обустройство лагеря повстанцев его волновало постольку-поскольку. Главным являлось вооружение, потому что косоварам предстояло серьезное сражение. Те, кто направлял наемника, утверждали, что отряд, который будет действовать под его командованием, наиболее подготовленный, — большинство повстанцев опытные солдаты и фанатичные мусульмане. При этом отряд прилично вооружен. С последним Джафар спорить бы не стал. У каждого бойца был автомат «Калашников», имелись ножи, пистолеты, необходимые для ближнего боя. Но главное, это тяжелое вооружение. В этом виде оружия повстанцы также не имели дефицита. Три легких миномета, четыре ручных пулемета. С полдюжины одноразовых реактивных гранатометов и даже многоразовый гранатомет «РПГ-7». Также среди обычных противотанковых реактивных гранат Джафар разглядел две необычные, с длинными, как наконечники копья, боеголовками. Это были новейшие российские противотанковые реактивные гранаты «резюме» тандемного типа.
Граната сокрушала любую стальную или бетонную цель. И защиты против нее еще никто не придумал.
Джафар остался вполне доволен проведенной инспекцией. Повернувшись, наемник окинул Бековича одобрительным взглядом и распорядился:
— Собери в штабной палатке командиров десяток. Времени у нас в обрез. К ночи будем выступать.
Командир повстанцев понимающе кивнул и, придерживая рукой болтавшуюся на поясе кобуру, рысью бросился в глубь лагеря…
Несмотря на значительные размеры штабного шатра, восьмерым десятникам, командиру отряда и его пятерым гостям оказалось весьма проблематично разместиться внутри. Вскоре, кое-как разобравшись, боевики встали вокруг раскладного столика, на котором лежала разложенная карта. Военный совет начал Али Бекович, но правом хозяина косовар не злоупотреблял. Представив Джафара как посланника от ближневосточных братьев-мусульман, командир сразу же передал ему слово.
Бывший «зеленый берет» не один месяц потратил на обучение повстанческих отрядов по всему миру. Он прекрасно изучил психологию этой публики, поэтому, прежде чем заговорить о деле, несколько минут потратил на высокопарные слова об истинной вере, Аллахе и неверных, которых следует уничтожать, как бешеных собак. Заметив появившийся в глазах десятников болезненный блеск, он наконец перешел к конкретным задачам. Представив общий план предстоящей операции, в течение следующего часа Джафар распределял роли между подразделениями, досконально и настойчиво втолковывая каждому десятнику, что конкретно должны делать его бойцы. Еще со времен учебы в Вест-Пойнте он на всю жизнь запомнил слова одного из преподавателей: «Как сказал один из полководцев древности: „Каждый боец должен точно знать свой маневр, в этом залог всей победы“». Став офицером, Джафар всегда придерживался этой аксиомы, и ни разу она его не подводила.
Закончив детальное объяснение, наемник снова вернулся к общей картине, теперь уже делая это для проверки того, что усвоили косовары.
— Отлично, — убедившись, что десятники усвоили порученные им задания, довольно сказал Джафар. Задрав левый рукав куртки, он добавил: — Осталось только сверить наши часы…
Когда десятники покинули штабную палатку, чтобы готовить свои группы к ночному переходу и предстоящему бою, Джафар обратился к Ибрагиму Фаруку и Кариму Мусалдину:
— На вас возлагается выполнение самого главного. Вы должны вывести грузовик из-под огня. Радиостанциями мы пользоваться не будем, чтобы соблюсти режим секретности, поэтому в случае провала… вы провалите всю операцию. А это означает, как вы понимаете, и нашу смерть. Не забывайте.
— Мы помним об этом, — ответил за двоих суданец Фарук.
— Джафар. — К наемнику подошли два палестинских шахида. — Когда наши братья будут проливать кровь за веру, мы не хотим отсиживаться здесь в лагере под сенью этих деревьев. Разреши, сабиб, и нам пойти в бой.
— Я благодарен вам, братья мои, за эти горячие, как огонь на ветру, слова, — наемник приложил правую руку к груди, выказывая этим жестом свое почтение шахидам. — Но позволить вам этого не могу. — Видя непонимание в темных глазах палестинцев, поспешил пояснить: — Вам, шахидам, уготована особая миссии, и я, простой смертный, не вправе вмешиваться в промысел Всевышнего.
Эти слова настолько убедительно были произнесены, что ни один из юных боевиков «Хейзболы» не решился возразить.
После вечерней молитвы стали готовиться к выходу.
В предстоящей операции Джафару отводилась роль стороннего наблюдателя, он мог только следить за развитием событий, не имея при этом никакой возможности вмешаться или, тем более, повлиять на них. И тем не менее он был опытным солдатом и хорошо знал, что на войне всякое бывает. И потому неплохо вооружился.
Отряд косовских сепаратистов покидал лагерь небольшими группами. Первыми вслед за дозором ушли штурмовые группы, боевики двигались налегке, им еще предстояло совершить значительный крюк, охватывая военную базу с разных сторон. Вслед за штурмовиками двинулась пулеметная группа, и сразу же за пулеметчиками пошли гранатометчики. Они должны были подобраться к периметру ограждения базы как можно ближе, чтобы бить наверняка. От залпа гранатометчиков зависел успех всей операции.
Только когда в темноте ночи растворились силуэты, нагруженные трубами пусковых контейнеров, наступила очередь самой большой группы, включавшей в себя минометную группу и штаб партизанского отряда.
Али Бекович лично собирался корректировать огонь батареи, для этого два самых молодых боевика тащили за собой катушки кабеля, громоздкие коробки с аппаратами полевых телефонов и металлический футляр со стереотрубой. Джафар, находящийся рядом с командиром отряда, слышал, как какие-то юнцы, идущие следом, недовольно ворчали, жалуясь друг другу на превратности судьбы. Дескать, вместо того чтобы брести, как навьюченные ишаки, им следовало уже давно идти во главе дозора, чтобы завтра в числе первых ворваться на базу и безжалостно резать глотки неверных.
Слушая приглушенный треп юношей, Джафар едва сдерживал смех — молодости, еще по-настоящему не хлебнувшей солено-горькой каши взрослой жизни, свойствен максимализм.
Отряд шел всю ночь по каким-то неведомым тропам, которые могли отыскать только проводники. Во второй половине ночи от общей массы стали откалываться отдельные подразделения. Нырнула в гущу леса группа прикрытия, им предстояло выйти к дороге, ведущей от югославской военной базы, и там устроить засаду.
Теперь минометчики шли в одиночестве, ведомые по горам двумя косматыми проводниками. Ночь пошла на убыль, смолянистая чернота неба сменилась серостью предрассветного тумана, обычное явление для горной местности.
Наконец достигли вершины пологой горы, обильно поросшей густым ельником. Али Бекович дал своим несколько минут, чтобы перевести дух, потом резким тоном приказал:
— За работу.
Еще минуту назад лежащие без движения боевики ожили, зашевелились, а еще через несколько минут за ельником была развернута минометная батарея. В пяти метрах друг от друга, задрав жерла в небо, были установлены три миномета, а возле каждой установки аккуратными штабелями выложены два десятка мин каплевидной формы. На краю вершины, откуда военная база была как на ладони, разместился командир отряда, усевшись на свернутый в рулон спальный мешок. Возле его ног стояла коробка полевого телефона, от которого черной змейкой вился через ельник кабель. Рядом с Берковичем расположился американский наемник Джафар.
Наблюдательный пункт был оборудован всем необходимым для предстоящего боя. Небольшая темно-зеленая стереотруба с двумя перископами, раздвинутыми в разные стороны, как рога молодой косули, чуть в стороне портативный баллистический дальномер. Али уже успел проверить работу связи с минометной батареей и готов был при первой же необходимости начать корректировать огонь. Джафар скептическим взглядом разглядывал стереотрубу, примитивный оптический прибор времен Второй мировой войны. Для того чтобы реально управлять огнем минометной батареи, нужно иметь богатый опыт. Другое дело дальномер, детище корпорации «Дженерал Электрик», двадцатикратное увеличение. С таким прибором может удачно корректировать огонь минометов даже пацан-первоклашка.
— Если туман не развеется, как будет проходить операция? — задумчиво пробормотал наемник, взглянув на лежащего рядом Али Бековича.
Командир сепаратистов оторвал свое лицо от резиновых наглазников стереотрубы и успокаивающе ответил:
— Обычно туман в здешних краях стоит до раннего утра, а потом его солнце растапливает. Но даже если сегодня туман не сойдет, ничего страшного. Янки в такую погоду в горы не полезут. Значит, подождем до завтра.
На эти слова Джафару нечего было возразить, и он так же негромко произнес:
— Хотелось бы, чтоб все так и вышло.
Постепенно усталость после длительного ночного перехода взяла верх над предбоевым напряжением, и бывший «зеленый берет», опустив голову на шелковистую траву, задремал. Он не помнил, сколько прошло времени, но проснулся от нарастающего гула и дрожи земли. С трудом оторвав голову от земли, Джафар тут же схватился за бинокль.
Туман действительно рассеялся, и теперь можно было отчетливо разглядеть раскинувшуюся на соседней горе военную базу югославской армии, наблюдательные вышки, жилые постройки и ворота, прикрывающие вход в хранилище, укрытое в толще горы. Внимательно оглядев объект предстоящей атаки, Джафар перевел взгляд на дорогу, ведущую к базе. По неширокой ленте горной трассы медленно ползла длинная бронеколонна. Наемник насчитал одиннадцать единиц техники, моментально отметив про себя — «серьезный подход к делу, почти батальон охраны».
Тем временем Али Бекович, не отрываясь от стереотрубы, что-то быстро говорил в телефонную трубку…
Глава 5
Добро пожаловать, или горячий денек
Полковник Иржич проснулся по сигналу электронного будильника. По привычке, сбросив ноги со своей постели, резко вскочил и внезапно обеими руками схватился за голову. В мозгах будто ударил набат.
Страдальчески сморщившись от невыносимой боли, Радаван с трудом вспомнил, что этой ночью он хорошенько отпраздновал приезд старинного русского друга. Несколько минут полковник силился вспомнить подробности прошедшей ночи, но кроме того что гуляли с гостем и офицерами базы в штабе, ничего вспомнить не удалось. Размышлять на тему, как он оказался в собственной кровати, у коменданта базы времени уже не было, следовало привести себя в порядок и готовиться к встрече заморских гостей.
Фыркая и отплевываясь, Радаван Иржич облился холодной водой, мужественно выдержав пытку холодом, выпил пять таблеток аспирина, сдобрив их бутылкой минеральной воды, безопасной бритвой до блеска выскоблил щеки, обильно сбрызнул лицо одеколоном и только после этого, немного переведя дух, стал облачаться в парадную форму.
К этому времени на плацу офицеры уже строили солдат в две шеренги, готовясь к торжественной встрече американцев. Иржич недовольно сплюнул и потянулся за сигаретами.
— Голова-то, наверное, трещит после вчерашнего, как колода? — за спиной полковника раздался знакомый голос.
Вытащив из пачки сигарету, Радаван обернулся. Чуть поодаль стоял Кругов, в отличие от сербского собрата он выглядел свежим и отдохнувшим.
— Это точно, — потирая левой рукой виски, подтвердил Иржич. — Наверное, возраст берет свое, пора завязывать с серьезными возлияниями.
— Это нервы, — приблизившись к товарищу, произнес Родион Кругов. Щелкнув продолговатой зажигалкой «Ронсон» с турбонагревом, поднес огонек к сигарете.
— Твои соотечественники еще здесь? — неожиданно комендант базы вспомнил о русских дальнобойщиках, которые принимали участие во вчерашнем застолье.
— Утром загрузились и отбыли.
— Вот и отлично, — сделал глубокую затяжку Радаван. — Не будут путаться под ногами. — Мельком взглянув на свои наручные часы, добавил: — Впереди еще как минимум час. Есть время выпить по чашке кофе. Голова действительно как колода.
Американская военная колонна появилась в точно обусловленное время. Впереди, громыхая железом и хищно лязгая гусеницами, двигался тяжелый танк «Абраме». Из открытых люков, высунувшись по пояс, торчали два танкиста в защитного цвета комбинезонах, их головы прикрывали титановые шлемы. Несмотря на пасмурную погоду, оба танкиста были в темных солнцезащитных очках. Держась за рукоятки установленных на башне зенитных пулеметов, они лениво оглядывали окрестности.
За «Абрамсом» рыскающими движениями ползла БМП «Брэдли». На ее высоком корпусе была установлена восьмигранная башня с тонким длинным стволом двадцатимиллиметровой скорострельной пушки. Следом за боевой машиной тянулись два армейских грузовика «Студебеккер» и большегрузный тягач «Форд», тащивший за собой прямоугольный прицеп-рефрижератор.
За тягачом споро двигались пять легкобронированных внедорожников «Хаммер», на крыше каждого были установлены турели с автоматическими гранатометами и пулеметами. Колонну замыкал еще один «Брэдли».
— Им не хватает тактической авиации, и можно решить, что началось вторжение, — докуривая очередную сигарету, раздраженно буркнул полковник Иржич.
— Не лайся, дружище, раньше времени, — попытался успокоить недовольного происходящим коменданта Кругов. — Ты же не свою саблю сдаешь в знак капитуляции, а возвращаешь им их же барахло.
— Я бы им вернул их так же, как оно нам досталось, — со злостью произнес полковник. Бронеколонна тем временем въехала на территорию военной базы. «Абраме» прополз до самой ограды и, развернув длинный пушечный ствол с наростом лазерного целеуказателя, замер. Рядом остановился «Брэдли», его тонкий ствол несколько раз дернулся, как кий в руках начинающего биллиардиста. За боевыми машинами разворачивались «Студебеккеры», освобождая место для маневра тягача с рефрижератором на прицепе. Но прежде чем въехал тягач, в образовавшуюся брешь проскользнули три внедорожника «Хаммер». Вездеходы цепочкой выстроились напротив стоящих строем югославских солдат. Из двух крайних «Хаммеров» посыпались американские солдаты. Все как один рослые, в яркой зелено-коричневой камуфляжной форме, в бронежилетах, кивларовых касках, перетянутые ремнями разгрузочных жилетов. Со стороны они выглядели как-то неестественно, нереально, как солдатики из компьютерной игры. У глядевшего на них Крутова сложилось впечатление, что янки и на самом деле во что-то играют. Уж слишком механическими были их действия.
На присутствие югославских военных американцы никак не реагировали, как будто тех и вовсе не было. Родион даже с расстояния в полтора метра слышал, как от бессилия и злобы скрежетал зубами комендант базы.
Наконец зелено-коричневые солдатики развернулись в так называемый боевой порядок, направив в сторону гор стволы автоматических винтовок «М-16» и ручных пулеметов «М-60». Родион Крутов невольно выделил нескольких офицеров и сержантов, руководивших подразделениями. Особенно бросался в глаза двухметровый верзила с жевательной резинкой во рту, с нашивками штаб-сержанта. Он руководил группой солдат, прибывших на «Хаммерах». Проверив своих бойцов и убедившись, что все в порядке, верзила кивнул, поднял правую руку вверх и показал сложенное из указательного и большого пальцев кольцо.
«Рисуется, каналья», — глядя на американца, подумал с усмешкой Крутов.
Тем временем после сигнала сержанта дверцы центрального вездехода распахнулись, выпуская наружу высокопоставленных пассажиров. Их было трое, одна женщина и двое мужчин. Молодая, смуглолицая и крутобедрая пассажирка была облачена в парадную темно-синюю форму летных частей, ее спутник, атлетически сложенный блондин, был одет в форму сухопутных войск цвета хаки. Третий пассажир, невысокого роста, худощавый мужчина, как и Крутов, был в гражданском костюме.
Как только троица приблизилась к югославским офицерам, Радаван сделал шаг навстречу, козырнул и представился:
— Полковник Иржич, комендант базы.
Американцы также отдали честь, и женщина, на правах старшего, представилась, после чего представила своих спутников:
— Полковник Каролина Флетчер, ВВС Соединенных Штатов Америки. Капитан Брюс Матерсон, военная юстиция, отвечает за соблюдение законности при передаче ракет. — После, указав на мужчину в цивильном костюме, добавила: — Моше Кацц, наблюдатель от ООН.
Крутов прекрасно знал, что «наблюдатель ООН» — это всего лишь шпионская крыша офицера МОССАДа. Израильская разведка, получив информацию о планах террористов, хотела быть уверенной, что крылатые ракеты попадут по назначению. Впрочем, сейчас Родиона это мало интересовало, он внимательно рассматривал главного представителя американской стороны.
У нее было слегка продолговатое лицо с большими темно-карими глазами и алым чувственным ртом. Вьющиеся, персикового цвета волосы были аккуратно заправлены под форменную пилотку. Большая грудь оттягивала китель, выставляя напоказ «фруктовый салат» — набор орденских планок. Темно-синяя парадная форма особо подчеркивала и другие женские достоинства: плоский живот, крутые бедра и точеные ножки. Разглядывая женщину, Крутов не мог избавиться от одного вопроса: «Это все подарок матери-природы или без силикона не обошлось?»
— А вы, как я понимаю, представитель русской стороны, — полковник Флетчер первой нарушила неожиданно затянувшуюся паузу. Заметив изучающий взгляд незнакомца, она нисколько не смутилась.
— Крутов Родион Андреевич, — сделал шаг навстречу полковник и протянул руку для пожатия.
Американка никак не отреагировала на этот жест, только строго спросила:
— Почему вы прибыли на базу раньше, а не со всей группой?
— Когда я узнал, что приемка ракет состоится на «Яровой Заставе», где комендантом служит мой старинный друг Радаван Иржич, то решил навестить его и прибыл на день раньше, — спокойно пояснил Крутов, сунув только что протянутую для приветствия руку в карман пиджака. — Когда доведется еще встретиться…
— Вы военный? — полковник Флетчер тут же ухватилась за слово «дружба».
— В прошлом, — так же невозмутимо ответил представитель России. — После окончания Военно-дипломатической академии уже десять лет тружусь на поприще международных отношений.
— О'кей, — кивнула американка.
Больше вопросов к этому наглецу у нее не было. Кроме коменданта базы, остальные югославские офицеры ее нисколько не интересовали.
— Можем приступать к приему ракет, — наконец распорядилась полковник Флетчер.
Полковник Иржич понимающе кивнул и, пригладив усы, взмахнул рукой:
— Давай.
Из распахнутой пасти штольни один за другим выехали автопогрузчики, таща на бивнях подъемных устройств серебристые футляры.
— Ваш выход, капитан Матерсон, — повернув голову к своему светловолосому спутнику, коротко распорядилась Флетчер. Капитан понимающе кивнул и, картинным движением расправив плечи, направился к тягачу.
Автопогрузчики, подъехав к прицепу тягача, опустили свою ношу к ногам американца и замерли, как послушные животные. Брюс Матерсон бегло осмотрел кодовые замки, свинцовые пломбы. Не обнаружив никаких видимых нарушений, сделал соответствующую отметку в своей папке.
— Ну, теперь мы можем отметить протокол приема-сдачи, — с явным облегчением произнес Радаван Иржич.
— Конечно, — довольно приятным голосом внезапно согласилась Каролина Флетчер.
Исторический документ был подписан в кабинете коменданта базы «Ярова Застава», где еще не так давно проходило бурное застолье.
Документальное оформление проходило без особой помпы. Сперва военный юрист Матерсон сделал отметку, что при передаче полностью была соблюдена законность. После него поставили свои росписи главы принимающей и сдающей смертоносный груз сторон, полковник Каролина Флетчер и Радаван Иржич. Последними наступила очередь наблюдателей.
«Ну прям настоящее бракосочетание. Подпись жениха и невесты, а напоследок распишитесь вы, почетные свидетели», — невольно хмыкнул Крутов, разборчивым почерком вписывая свою фамилию в международный документ.
Пока длилась официальная часть, югославские и американские солдаты перегрузили термостойкие футляры в прицеп большегрузного тягача. Запертую дверь тут же опечатали — закон есть закон.
— Ну что, может, отметим подписание договора? — заранее зная ответ, комендант тем не менее не мог не предложить.
Каролина Флетчер на мгновение задумалась, будто, обдумывая услышанное, после чего отрицательно покачала головой.
— Нет, нам еще предстоит нелегкая дорога обратно.
Полковник Иржич только развел руками. Дескать, нет так нет. Хозяин — барин.
Тем временем бронеколонна стала готовиться к возвращению на прежнее место дислокации. Замыкающий «Брэдли» выехал с территории военной базы и, съехав с дороги, освободил проезд для остальной техники. Два взвода солдат забрались в кузова «Студебеккеров», грузовики, пятясь друг за другом, сдали назад, освобождая проезд для головной бронетехники.
— Черт, — внезапно выругался стоящий возле Иржича капитан Матерсон. — Проклятое пиво, а дорога обратно займет почти четыре часа. Боюсь, не выдержу. У вас есть цивилизованные удобства, полковник?
— В штабе в конце коридора налево, — не глядя на американца, ответил Радаван.
— Один момент, господа, — капитан сорвался с места и опрометью бросился к особняку, где располагался штаб базы.
Тем временем покрытый камуфляжной раскраской «Абраме», грозно рыкнув, подняв над собой сизые клубы выхлопных газов, потом лязгнув гусеницами, стал разворачиваться.
Гранатометных выстрелов никто не услышал, сепаратисты ударили по базе с предельных дистанций. Первый же взрыв накрыл югославский узел связи, сноп огня вырвался из окон кирпичного строения с высокой мачтой антенны.
Следующая реактивная граната врезалась в подставленный борт «Абрамса». Танк ухнул, как смертельно раненное животное, длинный пушечный ствол безжизненно рухнул, срывая колючую проволоку ограждения, и замер в нескольких сантиметрах от земли.
— Что происходит? — срываясь на фальцет, вскрикнула американка.
— Твою мать! — по-русски заорал комендант Иржич, первым сообразив, что происходит. Югославские солдаты, не желая умирать за чужие ракеты, гурьбой ринулись в направлении штолен.
Кроме подбитого танка, на плацу уже горели оба «Студебеккера», возле которых в беспорядке лежали трупы американских джи-ай. «Брэдли», стоящий за воротами с раскуроченным гранатометным выстрелом боком, полыхал. Вторая БМП завалилась набок и чадила черным жирным дымом. Внезапно к взрывам реактивных гранат добавился треск выстрелов и свист летящих минометных снарядов.
— Куда бежите, сукины дети? — с бешеным криком полковник Иржич бросился наперерез своим бойцам. Но остановить их он не успел, вокруг коменданта забилось сразу несколько земляных фонтанчиков от минометных взрывов. На мгновение Радаван скрылся в дыму…
Шок после первых секунд огневого налета у Крутова мгновенно прошел, как только он увидел упавшего товарища. Родион, позабыв об опасности, бросился к нему. Флетчер и Кацц, пригибаясь, метнулись следом. Идя на поводу первобытного инстинкта выживания, человек для своего спасения ищет лидера — он в трудную минуту и подбодрит, и поможет, и, что самое главное, основную тяжесть примет на себя. Именно таким человеком в глазах американки и израильтянина оказался русский.
— Братушка, что с тобой? — склонившись над лежащим вниз лицом комендантом, Родион рывком перевернул того на спину. Иржич был без сознания, лицо было перепачкано землей, но видимых повреждений не было, только на груди расползалось кровавое пятно.
Крутов окинул взглядом территорию базы в поисках ближайшего укрытия — здания штаба и казармы от попадания нескольких зажигательных мин занимались языками пламени. Бронированные створки ворот уже закрывались, и добежать до того, как они окончательно закроются, не было никакой возможности. Наконец опытный взгляд разведчика выхватил бронированный шестигранный колпак долговременной огневой постройки.
Перекинув через плечо раненого коменданта, Крутов прохрипел:
— За мной! — И бросился в направлении дота.
Под свист пуль и разрывы мин они преодолели триста метров территории базы и по узкой лестнице буквально скатились в вырытый в земле бетонный бункер. Стальная дверь-переборка оказалась открытой, и беглецы смогли беспрепятственно проникнуть вовнутрь. Бетонный квадрат три на четыре метра был предназначен для секторной обороны подходов к базе. Внутри был полный порядок. Две двухъярусные аккуратно застеленные кровати, убранный стол. В углу находилась оружейная пирамида, в ячейках которой были установлены четыре SMG, аналог советского «Калашникова», рядом висели стальные каски, бронежилеты, магазины, уже снаряженные патронами. Тут же находились штык-ножи и сумки с противогазами. Чуть ниже уровня человеческого роста висел металлический ящик с красным крестом по центру.
Крутов уложил на одну из нижних коек коменданта и, сурово взглянув на Каролину Флетчер, тоном, не терпящим возражений, приказал:
— Перевяжи. — Перевел взгляд на Кацца и добавил: — А вы возьмите автомат и смотрите, чтобы боевики не зашли с тыла.
Израильтянин с готовностью кивнул, привычным движением выхватил из ячейки автомат. Но американский полковник оказалась не готова к роли санинструктора. При виде крови женщина покрылась смертельной бледностью и, пошатнувшись, припала к стене.
— Мне легче с автоматом… против террористов… воевать, — запинаясь, прошептала она.
— Хорошо, раненым займусь я, — решительно произнес Моше, протягивая американке автомат.
— Да разбирайтесь вы быстрее, — с досадой буркнул Родион и, ухватившись за поручни, стал взбираться по лестнице наверх, в бронеколпак.
Стационарная огневая точка была оборудована по всем правилам фортификационного искусства. На станке жесткой турели был установлен ручной пулемет «MG-42», немецкий ветеран Второй мировой войны. Рядом с пулеметом в проволочной корзине находились три металлические коробки, снаряженные пулеметными лентами, — одна заправленная в пулемет и две запасные. За турелью находились два пластиковых сиденья для пулеметного расчета.
Крутов занял место наводчика, сквозь узкую амбразуру он отчетливо видел, как по склону горы к ограждению базы стремительно приближалась редкая цепь зелено-коричневых вооруженных фигурок. Родион передернул затвор, плотно упер приклад в плечо, для надежности придавив его левой рукой. Пальцами правой подправил целик наводки, потом взялся за рукоятку управления огнем, тщательно прицеливщись, потянул указательным пальцем спуск. «MG» ударил длинной очередью. В замкнутом пространстве бронеколпака канонадой загрохотали выстрелы, глуша все остальные звуки боя.
Хорошо отлаженное оружие с первой очереди плотно накрыло сепаратистов. Несколько человек, нелепо взмахнув руками, повалились тряпичными куклами, остальные резво нырнули в траву, рефлекторно прячась от смертельного свинца.
— Хорошо, — одобрительно крякнул Крутов, ниже опуская ствол пулемета, укрытый в прямоугольный холодильный кожух. Следующая очередь скосила верхушки травы, затем еще одна очередь ударила под корень. Несколько боевиков, вскочив на ноги, опрометью бросились вниз с горы. Это означало, что свинец достал их и в укрытии.
Родион схватился за рукоятку поворотного механизма и развернул ствол пулемета влево, теперь уже включая в сектор обстрела часть базы.
Вторая группа сепаратистов тем временем ворвалась на территорию базы. Они оттеснили от замершего у распахнутых ворот тягача американских джи-ай и изо всех сил рвались в глубь территории. Несколько боевиков, стреляя от живота, обогнули дымящийся «Абраме» и выбежали на открытое пространство.
— Вот так будет получше, — плотоядно ухмыльнулся Крутов, поймав боевиков в прорезь прицела, и надавил на гашетку. Сноп огня, вырвавшийся из бронеколпака, буквально слизнул сепаратистов, оказавшихся в секторе обстрела.
Пулеметная лента закончилась, Родион левой рукой распахнул запасную коробку, одновременно правой откидывая крышку казенника. Похожая на змею металлическая лента с длинными остроконечными пулями со звоном легла в патронник. Крышка казенника заняла привычное положение, Крутов передернул затвор и, упирая в плечо приклад, надавил на спуск. Пулемет снова загрохотал, изрыгая длинные очереди.
Очередная цепь атакующих, напоровшись на губительный огонь, отпрянула, оставляя на земле неподвижные тела. Укрывшись за остовами раскуроченной подбитой техники, сепаратисты стали накапливать силы для нового броска вперед, заодно ожидая, когда минометчики подавят огневую точку обороняющихся. Вокруг бункера один за другим стали вспыхивать огненно-земляные кусты взрывов. Но конструкция бронеколпака была такой, что мины малого калибра даже при прямом попадании никак не могли причинить вреда пулеметному расчету.
Упорное сопротивление огневой точки вселило уверенность в американских солдат. Джи-ай наконец смогли закрепиться на территории югославской базы, сделав бункер центром своей обороны…
Сквозь шум боя Крутов все-таки расслышал рев вновь заводящегося тягача. Сепаратисты добились главного — захватили ракеты. Родион еще раз довернул ствол «MG» и снова вдавил гашетку. Одна, две, три очереди, но изменить что-либо он уже был не в силах. Сам тягач был надежно прикрыт прицепом от случайных попаданий. Бронированные стенки рефрижераторной секции держали пулеметные выстрелы, а цельнорезиновым колесам не страшны были даже бронебойные пули.
Родион в бессильной злобе расстрелял вторую ленту, зарядил третью, но на ход событий все же повлиять не мог. Тягач, натужно рыча, выпулил в воздух тугую струю дыма и тронулся с места, вырываясь наконец за территорию военной базы. Вслед за ним, пятясь и остервенело отстреливаясь, ретировались боевики.
Преследовать их американским солдатам не было никакой возможности. Едва началось движение сепаратистов, по фронту залегших внезапно прозвучали серии взрывов мин, не давая джи-ай поднять головы.
Чадящий «Абраме» неожиданно взорвался, огромной силы вспышка сорвала угловатую многотонную танковую башню и легко отбросила ее на несколько десятков метров. С длинным артиллерийским стволом башня была похожа на гигантскую сковороду. Она вылетела за ограждение и, приземлившись на склоне горы, заскользила вниз.
После мощного взрыва в воздухе повисла звенящая тишина. Первоначально Родион Крутов решил, что его оглушило, но спустя минуту услышал скрежет пулеметной ленты о коробку и понял — бой окончен. Руки полковника наконец разжались, он отпустил пулемет и вперил взгляд в раструб на конце ствола. От интенсивной стрельбы тот стал иссиня-черным. От него исходила тонкая струйка дыма…
Выбравшись из пулеметной точки, Родион спустился в бункер и подошел к распростертому на нижней полке Иржичу. Комендант все еще находился без сознания, но дыхание его было ровным. Его китель был распорот, а грудь стягивала довольно профессионально наложенная повязка. Сквозь белоснежный бинт проступали багровые пятна крови.
— Ничего, ничего, дружище, держись, — негромко подбодрил товарища Родион, направляясь к выходу.
Каролину и Моше он застал в стрелковой ячейке позади бункера. Оба офицера напялили себе на голову югославские армейские каски и вооружились автоматами. Полковничий мундир американки оказался изрядно изорванным, полуоторванный набор орденских планок болтался на одном уголке. В глазах женщины плескался испуг, видимо, в подобных ситуациях бравой американке не доводилось еще бывать. Совсем по-другому выглядел ее израильский коллега. Костюм его был лишь слегка испачкан, а рядом на полу Родион увидел несколько отстрелянных магазинов, на бруствере лежало полдюжины снаряженных рожков и пара ручных гранат. Глаза израильтянина блестели азартом, что выдавало в нем опытного бойца.
В свою очередь, Кацц придирчиво оглядел русского коллегу, лицо и руки которого оказались изрядно покрыты пороховой гарью.
— А вы, оказывается, неплохой дипломат, — одобрительно произнес Моше по-русски с интонацией одесского сапожника до перестроечных времен.
— Как и вы — наблюдатель ООН, — в тон ему ответил Крутов.
Мужчины весело рассмеялись. Профессиональным бойцам не нужно много говорить, они легко узнают себе подобного.
Глава 6
На войне как на войне
Разгоревшийся на базе «Ярова Застава» бой Джафар наблюдал с плохо скрываемым восторгом. Сепаратисты действовали четко и слаженно.
Тягач, транспортирующий ракеты, был захвачен без особых усилий, но вот уничтожение американских солдат и подрыв штольни, в которой засели югославские военные, оказались делом не таким уж простым.
Едва штурмовые группы косовских боевиков поднялись в атаку, как по ним ударил один из секторных дотов. Это оказалось неприятной неожиданностью не только для Джафара, но и для самих косоваров. Их лазутчики довольно длительное время наблюдали за «Яровой Заставой», и все в один голос утверждали, что огневые точки не обслуживаются. Что было вполне понятно, ведь база в ближайшее время должна была закончить свое существование. Но что-то пошло не так, как предполагалось и было задумано, и дот ожил. Кроме того, пулеметчик оказался мастером своего дела и с первых же очередей достал наступающих. Причем не только в полный рост, но, используя удачное расположение огневой точки, умудрялся бить и залегших. Агрессивная защита обреченного — плохой пример для других, это понимал не только Джафар. Али Бекович тут же сосредоточил весь огонь минометной батареи на огневой точке и ругал себя за то, что не оставил в резерве ни одного гранатометного выстрела, подавить дот никак не получалось.
Сквозь великолепную оптику Джафар видел повисших на колючей проволоке ограды нескольких убитых боевиков, возле подбитых грузовиков вперемежку с американскими солдатами лежали трупы сепаратистов. Джи-ай тоже это видели, пулеметчик упорно отсекал наступающих, не позволяя им приблизиться на бросок ручной гранаты.
Американцы, увидев в пулеметчике свою единственную надежду на спасение, заняли оборону возле бункера, и сразу же загремели прицельные выстрелы, утробно заухали под ствольные гранатометы, бой перешел в затяжную позиционную фазу. Теперь победить мог только тот, у кого осталось больше боеприпасов, и тот, к кому первому подойдет подкрепление. В таких условиях косоварам рассчитывать на победу не приходилось.
— Давай сигнал к отходу, — коротко распорядился Джафар. Али понимающе кивнул и вытащил из подсумка пластиковую ракетницу. В серое небо взвилась красная точка, которая тут же распалась на три алые звезды.
Припав к биноклю, Джафар неотрывно следил за отступлением. Боевики перебежками отодвигались назад к воротам базы, а тягач с прицепленной рефрижераторной секцией все еще находился на месте. Мощная оптика позволяла видеть, что происходит в кабине: сидящий за рулем Карим Мусалдин никак не мог завести двигатель тягача (может, покойный водитель подстроил какую-то пакость или турка подводили нервы), но многотонная махина застыла на месте. А тем временем чертов пулеметчик весь огонь сосредоточил на тягаче. Пули оставляли глубокие вмятины на стальной обшивке прицепа, впивались, а иногда вырывали клочья резины из колес. Успокаивало только одно: пока бензобак был недоступен пулеметному огню, но это ненадолго…
— Али! — не слыша собственного голоса, заорал Джафар командиру повстанцев. — Заставь же наконец замолчать этот чертов пулемет.
Это была настоящая истерика, вызванная предчувствием неминуемого краха. Джафар не мог с этим смириться, слишком многое стояло на кону.
Али Бекович поспешно закивал, потом схватил трубку полевого телефона. Установленные за лесополосой минометы захлопали вдвое быстрее, осыпая залегших американцев комьями земли и стальными осколками. Наконец тягач завелся и медленно тронулся с места по горной дороге, утаскивая за собой рефрижераторную секцию.
Джафар перевел дух, через тридцать километров тягач свернет с дороги на пролесок, там его будут ждать двое палестинских шахидов с командой боевиков. Ракеты перегрузят в прицеп трактора и отвезут дальше в горы. Тягач с прицепом загонят в пещеру и взорвут вход, чтобы впоследствии его никто не отыскал.
Главное сделано, ракеты захвачены…
Джафар спрятал в футляр бинокль и поднялся с земли. Тем временем косовары поспешно собирали свои пожитки, готовясь к отступлению.
Глава 7
Тогда считать мы стали раны…
С момента окончания боя прошло не больше десяти минут. Полковник Флетчер наконец сумела взять себя в руки. Сорвав с кителя безвольно болтающиеся орденские планки, она выбралась из стрелковой ячейки.
Читать бесплатно другие книги:
