Миротворец Негатин Игорь

Глава 3

Разбор «полетов»

Полное бравады заявление резидента ЦРУ о том, что уже к вечеру похищенные ракеты будут возвращены командованию США, оказалось далеким от действительности.

Колонна, которая должна была перевозить крылатые ракеты, не появилась ни в тот день, ни на другой…

Получив информацию о скором переходе границы террористами, ЦРУ сделало все, чтобы не упустить ни одного из них. В течение нескольких часов пограничный пропускной пункт, на котором служили испанские гренадеры из экспедиционных сил НАТО, были заменены на рейнджеров из восемьдесят второй десантной дивизии США, вместо легких БТРов «Санта Барбара» в капониры были загнаны пять БМП «Брэдли», которые перекрыли своими скорострельными пушками весь периметр вокруг блокпоста. Из акватории Адриатического моря прибыла команда FAST под командованием майора Криса Моннери.

Снайперы, едва высадившись с вертолетов, тут же разместились на заранее обозначенные позиции. Бойцы из штурмовой группы начали маскироваться вдоль трассы, чтобы одним броском захватить автоколонну.

К обеду прибыл «Хаммер», доставивший на границу офицеров с военной базы США, а также резидента ЦРУ и израильского наблюдателя. Последняя пара, чтобы не сверкать цивильными костюмами, была облачена в камуфляжные дождевики.

Весь день прошел в ожидании, но колонна так и не появилась.

— Может, они вообще здесь не поедут? — укладываясь на железную солдатскую койку в бункере, недовольно буркнул Матерсон.

— Поедут, — уверенно заявил Джеймс Гучас. — Сообщение получено от одного из наиболее проверенных агентов. — Резидент замолчал, но, заметив в глазах собравшихся недоверие, с глубоким вздохом сообщил, как ему самому казалось, убойный аргумент: — Кроме того, агент материально заинтересован в том, чтобы колонна прошла именно здесь.

И на этот раз собравшиеся в бункере офицеры промолчали, но, как показалось разведчику, на этот промолчали уважительно.

Новый день не принес ясности, пограничный пост, через который террористы должны были вывезти в Албанию ракеты, находился на второстепенной дороге, и особой интенсивности движения тут не наблюдалось. Редко когда за целый день пройдет с десяток машин в ту или другую сторону.

Рейнджеры из восемьдесят второй десантной дивизии несли службу как обычные пехотные солдаты. Понимая всю ответственность возложенного на них задания, никто из разведчиков не роптал и не возмущался несоответствию с вербовочным контрактом. Чем бы обязательно не преминули воспользоваться в другой ситуации.

Морские пехотинцы из FAST, находясь в засаде, и вовсе себя никак не проявляли, помня о главной цели для себя — захвате автоколонны. Но время шло, а колонны по-прежнему не было. Джеймс Гучас начал заметно волноваться. Он дважды связывался со штаб-квартирой ЦРУ в Приштине и один раз с Лэнгли, но все было без толку. Ни местные разведчики, ни тем более руководство за океаном не могли ответить резиденту, куда подевался агент, почему не выходит на связь и где на данный момент находятся похищенные крылатые ракеты. Рекомендация была одна — ждать.

Прошел еще один день, наступили третьи сутки, но как бы долго ни тянулась первая половина дня, все неприятности растаяли в одно мгновение, когда вдалеке появились три остромордые, выкрашенные в броский оранжевый цвет «Татры», груженные стволами спиленного леса.

«Почему три?» — невольно удивился резидент, помня, что в сообщении агента говорилось о четырех грузовиках. Впрочем, поломка одной машины и могла оказаться той задержкой, которая внесла сумятицу в ряды военных и разведчиков, находившихся в засаде. Теперь Джеймс Гучас больше не прислушивался к взываниям здравого смысла, он слышал только учащенный стук своего сердца, и чем ближе подъезжали грузовики, тем громче становился стук…

С появлением на горизонте «Татр» внешне ничего не изменилось на пограничном посту. По-прежнему среди баррикад из мешков с песком вяло перемещались часовые, боевая техника в капонирах так же безучастно пялилась стволами скорострельных пушек в разные стороны. Только за внешней стороной безмятежной жизни скрывалась другая, невидимая, но тем не менее довольно активная жизнь. Операторы боевых машин при помощи приборов наведения отслеживали пространство вокруг блокпоста, в любой момент готовые открыть заградительный огонь. Снайперы расчехляли оптические прицелы своих винтовок, бойцы штурмовой группы снимали пистолет-пулеметы и помповые ружья с предохранителей. Все эти приготовления напоминали взведение запала ручной гранаты, мгновение — и грянет взрыв…

Командир FAST, майор Моннери, в форме пехотного сержанта, вышел из-за баррикады мешков с песком и, высоко подняв правую руку, жестом приказал колонне остановиться.

Недовольно рыкнув тормозами, «Татры» остановились в десятке метров от пограничного шлагбаума.

Поправив голубую каску миротворца, Крис Моннери неторопливо, вразвалочку, приблизился к головному грузовику.

«Почему нет сигнала радиомаяка?» — наблюдая за действиями морского пехотинца через амбразуру командного бункера, неожиданно с тревогой подумал Гучас. Джамал Равич должен был отметить грузовик работающим радиомаяком. Вначале трехдневная задержка с выходом автоколонны, теперь вот отсутствует радиосигнал — все эти звенья складывались в одну цепь неприятных фактов. Сердце резидента застучало еще сильнее, только теперь в этих ударах вместо потока восторга чувствовалась тревога…

Взяв у старшего сопроводительные документы, Моннери обошел грузовики, собирая паспорта у водителей, а заодно цепким взглядом окидывая кабины. После чего посмотрел на свои наручные часы и поправил минутную стрелку. Это был сигнал, обозначающий, что в машинах, кроме водителей, никого нет. Снайперы тут же взяли их на прицел по заранее разработанной схеме отбора целей. Теперь в случае оказания сопротивления косовары будут застрелены раньше, чем успеют извлечь оружие.

— Почему нет радиомаяка? — продолжал уже вслух недоумевать Джеймс Гучас. На этот вопрос ему никто не ответил, в бункер приходили сообщения от наблюдателей — вокруг блокпоста было по-прежнему все спокойно.

— Есть сигнал радиомаяка, — неожиданно воскликнул сидящий в дальнем углу радист, окруженный огромным количеством различной электроники.

— В какой машине? — срываясь на фальцет, нетерпеливо воскликнул резидент.

— Радиомаяк не в машине, — почему-то тихо ответил радист и взглянул на экран дисплея, где портативный компьютер, работающий параллельно с радиостанцией, обозначал на карте района пеленг работающего маяка. — Сигнал идет из источника в десяти милях отсюда, — наконец доложил радист.

— Черт! — громко выругался Джеймс Гучас. — Срочно направить туда авиационную группу. Нет, мы тоже летим туда…

Звено ударно-транспортных вертолетов «Ирокез» из аэромобильных сил, прикрепленных к базе США, расположившееся за небольшим лесочком в полумиле от пограничного блокпоста, получило сигнал тревоги.

Четверка «Ирокезов» с десантниками из восемьдесят второй дивизии на борту уже через пять минут появилась над автоколонной, где к тому времени морские пехотинцы из FAST укладывали водителей грузовиков лицами на пыльный асфальт.

Головной вертолет снизился к плоской крыше бункера, откуда появилась группа людей, быстро забравшихся в десантный отсек одного из «Ирокезов». Винтокрылая машина тут же взмыла ввысь и снова возглавила строй вертолетов, которые «ромбом» двинулись на пеленг работающего радиомаяка…

Маяк висел на груди Джамала Равича, который со спущенными штанами был посажен на толстый осиновый кол. Глаза косовара закатились, из открытого рта вывалился фиолетовый язык, разрезанный на две части на манер змеиного жала.

Информатор ЦРУ был оставлен в таком непотребном виде посреди большой лесной поляны, где могли свободно приземлиться два из четырех «Ирокезов».

Увидев изуродованный труп, Каролина Флетчер не в силах подавить рвотный рефлекс отошла в сторону.

— Н-да, — озабоченно пробормотал Джеймс Гучас, он уже понял, что эту партию безнадежно проиграл. Победа сейчас досталась Джафару. Посмотрев на остановившихся в стороне десантников, резидент коротко приказал: — Снимите труп.

Бойцы в ответ только козырнули. Забросив за спину свои автоматические винтовки, они собрались выполнить приказ, но их жестом остановил Моше Кацц. В отличие от обычных парашютистов израильтянин был матерым спецназовцем, проведшим большую часть жизни в борьбе с террористами.

— Стоять, — приказал парашютистам Моше, не обращая внимания на недоуменный взгляд Джеймса Гучаса. Он поднял с земли большой увесистый сук и метнул его в казненного мусульманина. Едва палка коснулась тела покойного Равича, воздух сотряс мощный взрыв, и огненный куст разбросал в разные стороны обгорелые куски мяса и окровавленную требуху…

Операция ЦРУ по возвращению похищенных ракет, которую какой-то умник из Лэнгли окрестил «Прогулка по парку» в знак того, что в этом деле нет ничего сложного, с оглушительным треском провалилась. И теперь требовалось срочно проанализировать ход операции, чтобы выяснить, где же крылась ошибка, повлекшая за собой провал.

На блокпосту разместили десантников. Морские пехотинцы майора Криса Моннери вернулись на атомный ракетный крейсер «Лонг Бич», который в тот момент курсировал в водах Адриатического моря. Рейнджеры вместе с офицерами и иностранным наблюдателем вернулись на базу. Солнце клонилось к закату, и, выбираясь из тесного душного десантного отсека «Ирокеза», Каролина Флетчер с удовольствием подумывала об ароматной ванне и собственной мягкой постели. Элементарное желание оказалось невыполнимым. Резидент ЦРУ вызвал начальника базы Дугласа Эйкрофта и объявил об экстренном совещании.

Генерал был уже оповещен о провале операции, но ко всему происходящему он не был причастен. Операцию проводило ЦРУ, и это было их фиаско, но вслух высказывать свои мысли Эйкрофт не стал — за долгие годы службы он усвоил множество житейских мудростей, одна из которых гласила: «Гора с горой не сходится, а человек с человеком рано или поздно сойдутся». И не было никакой гарантии, что в следующий раз в таком положении окажется он, генерал Дуглас Эйкрофт.

Тем более мстительность парней из ЦРУ не была тайной для военных. Поэтому, чтобы не ссориться с орденом шпионов и тайных убийц, начальник выбрал для себя позицию нейтрального наблюдателя. Сев на свое место во главе стола, он положил перед собой руки, крепко сцепив пальцы в «замок».

Остальные разместились по обе стороны вокруг начальника базы. Несмотря на то что офицеры были собраны по инициативе Джеймса Гучаса, сам резидент появился в кабинете последним, держа в руках толстую папку из коричневого пластика.

Садиться Гучас не стал. Бросив папку перед собой на стол, он мрачно произнес:

— Думаю, наступило время поговорить о причинах нашего провала…

«Твоего провала», — мысленно поправила резидента Каролина Флетчер. После похищения ракет ей самой казалось, что не только карьера, но и сама жизнь закончилась. Теперь, когда опростоволосилась большая шишка из Лэнгли, она, обычный полковник, отходила на задний план, рассуждая по-американски: «Что говорить о карликах, если с этим делом гиганты не справляются». Подобного мнения был и генерал Эйкрофт, хотя его лицо по-прежнему оставалось непроницаемым.

— У кого-то есть мнение насчет произошедшего? — сиплым голосом спросил Гучас.

— Судя по тому, как был разделан ваш информатор, мне кажется, мы имеем дело не с обычной утечкой информации, а с целенаправленным предательством, — неожиданно заговорил далекий от методов работы спецслужб военный юрист капитан Матерсон. — Информатора не просто ликвидировали, его изощренно казнили в назидание другим агентам.

— Он мог попасться случайно, — возразил Моше Кацц. В отличие от юриста он до мельчайших деталей разбирался в теме сегодняшней беседы. — Например, во время закладки радиомаяка. Потом его с пристрастием допросили, и таким образом террористам стало известно об устроенной на них засаде.

— Звучит вполне логично, — согласился резидент, уставившись немигающим взглядом куда-то за спину Каццу. — Я бы даже смог с этой версией согласиться, если бы это был единичный случай. Но, простите, по-моему, подобные накладки происходят регулярно с момента, как наши солдаты добрались до югославской военной базы.

Собравшиеся красноречиво молчали, выходило именно так, как говорил резидент.

— Значит, идет целенаправленная работа против армии США, — продолжал представитель ЦРУ. — А с учетом того, что если в первом случае круг осведомленных довольно широк, то во втором наоборот. Что позволяет обнаружить источник утечки довольно быстро.

— По-моему, этот источник вы, Джеймс, обнаружили еще до начала второй операции, — самодовольно улыбаясь, произнес Брюс Матерсон. — Ведь недаром вы отделили нашего русского гостя от остальной группы. Честно говоря, он мне сразу не понравился еще там, на «Яровой Заставе». Ведь он на базе появился раньше нас, и когда напали сепаратисты, быстрее всех сориентировался, найдя для себя укрытие.

— Если бы не Кругов, террористы запросто бы захватили базу, уничтожив всех, кто на ней находился, — негромко возразил Моше Кацц. Он не был на стороне представителя России, а просто констатировал факт.

— Отличный спектакль, чтобы втереться к нам в доверие, — оглядываясь по сторонам в поисках поддержки, с пафосом воскликнул капитан Матерсон.

— Он устроил спектакль, а ты наложил в штаны и забыл свой спутниковый телефон в клозете, — не менее экспансивно заявила Каролина.

— Но, как я понимаю, нашего русского коллегу обвиняют если не в шпионаже в пользу террористов, то по меньшей мере в разглашении государственной тайны, — задумчиво произнес генерал. В данном случае Дуглас Эйкрофт защищал не союзника, подло оболганного, он спасал собственную репутацию. Несколько дней назад он, как начальник военной базы армии США, лично устроил торжественный обед в честь Крутова, доблестно спасшего жизни двух американских офицеров и зарубежного наблюдателя. Если окажется, что русский — враг, то на его, Дугласа, до этого блистательной карьере военачальника можно ставить жирный крест. — Но хочу напомнить, — продолжал генерал, — на последнем совещании Крутова не было, и соответственно он не мог знать наших планов относительно перехвата ракет и тем более о существовании информатора…

— Если кто-то любвеобильный ему не рассказал, — перебив генерала на полуслове, вмешался капитан Матерсон и выразительно посмотрел на Каролину Флетчер.

Керл до крови прикусила нижнюю губу, только сейчас сообразив, что Брюс ее просто-напросто топит. Если бы по приезде на базу она подала рапорт о недостойном поведении капитана Матерсона, то уже сейчас он был бы в Штатах, его, возможно, даже уволили бы с военной службы. Но теперь любое упоминание о малодушии военного юриста в плену у сепаратистов будет рассматриваться как обычная склока. В этот раз крючкотвор оказался на высоте.

Джеймс Гучас внимательно посмотрел на Матерсона, ход мыслей капитана ему нравился. Тем более что он как нельзя лучше дополнял собственные размышления Джеймса.

— Направляясь сюда, — снова заговорил резидент, — я обратился в архивный отдел ЦРУ по поводу нашего русского друга. Сегодня пришел ответ, оказывается, на господина Крутова в Лэнгли имеется обширное досье. Еще в середине восьмидесятых этот офицер военной разведки Советского Союза достаточно попортил крови нашей службе, а также разведкам стран НАТО, проходя службу в Западной группе войск в Германии. — Гучас подвинул на середину стола папку из темно-коричневого пластика. — Он высококлассный разведчик, ориентированный на европейский регион. Окончил, кроме профильного военного училища, еще и Академию главного разведуправления при Генеральном штабе Министерства обороны СССР, награжден несколькими боевыми орденами, а «Аквариум», как вы знаете, господа, не та контора, где награды раздают налево и направо. Если Родион Андреевич Кругов работает против нас, то в его лице мы имеем весьма опасного врага, сочетающего в себе западный интеллект и восточное коварство.

Гучас сделал короткую паузу и добавил:

— Все это я рассказал, чтобы вы поняли, с кем нам приходится иметь дело. В экстремальной ситуации Крутов действует быстро, по пути минимального сопротивления, что обеспечивает его победу. При этом использует свой богатый опыт и мощный интеллект, как враг он очень опасен. И теперь необходимо определиться, что нам следует предпринять в данной ситуации.

«Действительно, Родион такой», — подумала о своем новом любовнике Каролина, вспомнив о случае с гранатой в косоваровском плену.

— Его необходимо арестовать, — твердым голосом заявил Матерсон.

— Мы не имеем права, — возразил генерал Эйкрофт, чувствуя, как горло сжимает нервный спазм. — Он международный наблюдатель и у него дипломатический иммунитет.

— Имеем, — спокойно произнес военный юрист, это была его профессиональная стезя, и здесь он себя чувствовал как рыба в воде. — Имеем полное право, если арестуем по обвинению «за подрывную деятельность против Соединенных Штатов Америки».

Керл неожиданно сообразила: если Брюс начал свою беспроигрышную партию с ареста Родиона Крутова, то она как руководитель армейской операции и генерал Эйкрофт, который назначил ее на эту должность, в одночасье попадают в разряд неблагонадежных. А это значит отстранение и служебное расследование. Женщина вдруг поймала себя на мысли, что почему-то не столько о своей судьбе переживает, сколько думает о Родионе. Ее просто взбесил тот факт, что она не в силах ему сейчас помочь.

Женщина вопросительно взглянула на сидящего напротив Кацца. Моше перехватил ее взгляд и несколько секунд внимательно смотрел на нее своими темно-карими грустными глазами, потом поднял вверх правую руку с вытянутыми указательным и средним пальцами. Гучас кивнул, давая израильтянину слово.

— Идея с арестом, конечно же, хороша, но существует несколько неприятных нюансов, — произнес Кацц и, не дожидаясь встречного вопроса, что это за нюансы, уверенно продолжил: — Во-первых, двойная игра русских слабо вписывается в предложенную капитаном схему. Русские первыми сообщили руководству США о встрече в Бейруте лидеров террористических организаций и их плане захвата крылатых ракет. МОССАД также отслеживал этот контакт, но со своей стороны мы лишь подтвердили исходящую из Кремля информацию. Если бы русские хотели подложить «большую свинью», они просто бы промолчали. В этом случае все прошло бы гораздо неожиданней и быстрее. К этому времени следы похищенных «томагавков» уже бы затерялись где-то в Арабистане, и последующие события вряд ли кто-то смог бы предсказать.

— Хорошо, — как бы соглашаясь, кивнул Матерсон. — Пусть Россия ни при чем, но могли бы террористы завербовать самого Крутова? Он ведь профессионал, который все время «воевал» с Америкой и НАТО.

— Вряд ли. Слишком быстро все произошло, у террористов не было времени выяснить, кого пришлют наблюдателем из России, да еще найти лазейку, позволяющую провести вербовку. — Кацц грустно улыбнулся и добавил: — Можете мне поверить, в подобных вещах я разбираюсь. И теперь главное. Вы, Брюс, как юрист, должны знать, что любой арест должен закончиться судом, а для суда у вас нет никаких доказательств того, что Родион Кругов сливал информацию не то что террористам, а даже своему руководству. Мало того что ваше обвинение развалится как карточный домик, так еще возникнут трения между США и Россией, а они, как известно, союзники по антитеррористической коалиции. Думаю, такой работой ваш президент будет недоволен, и кому-то за подобную инициативу придется ответить. Вы готовы рискнуть?

Брюс Матерсон был готов на риск, в сущности, он ничем не рисковал, потому что капитан был незначительной фигурой и постоянно находился в тени старших чинов.

А вот Джеймс Гучас после провала на границе совершенно не собирался рисковать, он исподлобья посмотрел на израильтянина, потом глубоко вздохнул и спросил:

— Что вы конкретно можете предложить, Моше?

— Русского необходимо привлечь в нашу команду по поиску похищенных ракет, чтобы он был полноправным членом группы, и при этом неустанно отслеживать его контакты. Если мы его сможем взять «на горячем», думаю, это станет убойным козырем в отношениях между США и Россией. Перспективы в противном случае я уже объяснил.

— Значит, русского нужно привлекать к сотрудничеству, — задумчиво проговорил Гучас, сейчас в нем заговорила профессиональная ревность, потому что в сущности ему предстояла дуэль, не видимая обычному взгляду.

— Либо отпускать восвояси, — развел руками Кацц. Последний вариант никак не подходил для представителя ЦРУ.

— Согласен, — опустив глаза, пробормотал Джеймс Гучас и тут же добавил: — Нужно вызвать его на совещание…

В кабинет генерала Эйкрофта Родион Кругов вошел через десять минут. Коротко поздоровавшись с присутствующими, он уселся на край стола, закинув ногу на ногу, и вытащил из кармана пиджака пачку сигарет. Щелкнув «Ронсоном», закурил, после чего вопросительно посмотрел на представителя ЦРУ.

— Господин Крутов, мы хотим вам сообщить следующую новость, — безбожно коверкая слова, по-русски проговорил резидент, но уже через несколько фраз для собственного удобства перешел на английскую речь, излагая события последних дней.

Наконец Гучас замолчал, Родион глубоко затянулся и обратился к американскому разведчику:

— Судя по потраченному количеству времени, ракеты уже в Албании.

— Этого не может быть, — воскликнул Джеймс Гучас.

— Может, — спокойно парировал Родион. — Вы лучше выясните, в чей отряд входил ваш информатор и не они ли атаковали «Ярову Заставу».

Это был сильный ход, в случае подтверждения этой версии получалось, что агентура воровала имущество американской армии для того, чтобы впоследствии информацию о нем продавать американской разведке…

Глава 4

Плата возрастает

Али Бекович открыл глаза, тяжело вздохнул, потом зевнул и, наконец, потянулся, но из этой затеи ничего не вышло, руки были будто чужие. И полевой командир все вспомнил…

Добраться до границы с Македонией оказалось делом вовсе не сложным, боевики отлично знали расположение миротворческих блокпостов и маршруты их патрулей. Пересечь границу тоже труда не составило, косовары часто наведывались в Македонию, особенно когда существовало военное противостояние между македонцами и этническими албанцами, которые по примеру косовар хотели разделить страну.

Но вот перейти горы было непросто, нужно было не просто перейти через них, а еще перетащить многотонный груз, заложенный в трех объемных контейнерах. Самое сложное заключалось в том, что даже упакованный этот груз был чрезвычайно хрупок, как фарфоровый сервиз. Его нельзя было ни ударить о скалу, ни уронить, сбросив по случайности или глупости в пропасть. Каждый боевик знал — малейшая оплошность будет стоить ему жизни.

Для того чтобы перетащить этот груз, люди Бековича в близлежащих селах закупили полсотни ослов и лошадей, специально приготовленную сбрую, в которую были запряжены животные попарно. Контейнеры уложили между ними на манер носилок. Но тягловой силы все равно не хватало, пришлось запрягаться в сбрую и людям.

Подъем на гору стал одним из адских испытаний, когда-либо выпадавших на долю боевиков. Руки ныли от нестерпимой боли, на шее до синевы набухали вены, а глаза наливались кровью, и казалось, вот-вот лопнут.

Животные и люди карабкались в гору, одни потому, что перевозка тяжестей была их обычной жизнью, другие потому, что знали, от перевозки этих тяжестей зависит их жизнь и жизни их близких.

Али Бекович тащил лямку наравне с остальными, в глубине души проклиная тот день, когда поддался соблазну заняться большой политикой и понадеялся на помощь влиятельных людей с Востока. А заодно молил Аллаха, чтобы погода оставалась неизменной, прекрасно понимая, что если польет дождь, это будет конец всей экспедиции.

Но Аллах в этот раз был на их стороне, дождь не пошел, и безоблачное небо оставалось чистым от патрульных вертолетов.

Наконец с большим трудом боевики взобрались на гору, где обнаружили довольно обширную площадку, поросшую молодым ельником. Здесь Джафар приказал разбить лагерь и остановиться на привал. Чтобы ночь не застала боевиков на спуске с горы, было решено здесь дожидаться утра. Животных, еле стоящих на дрожащих ногах, разгрузили и дали им овса. Люди наскоро перекусили остатками продуктов из своих рюкзаков, тут же засыпая с недожеванными лепешками во рту…

С утра все началось по новой, сперва запрягли ослов и лошадей, потом впряглись люди. Спускаться было ненамного легче, чем карабкаться вверх. Если по дороге к вершине нужно было подгонять животных, без жалости стегая их кнутами, то при спуске вниз их приходилось, наоборот, придерживать, чтобы тяжелый контейнер не увлек за собой и носильщиков…

Только к обеду группа спустилась на равнину, но в этот раз Джафар не позволил остановиться на привал, а приказал двигаться дальше, определяя направление по прибору спутниковой навигации (G-Р-S). Потом еще полтора часа пришлось тащить контейнеры через лесистую территорию, густо поросшую невысокими вечнозелеными деревьями.

Наконец редколесье осталось позади, и боевики вышли к огромному заброшенному карьеру, у которого их поджидал большой плоскомордый колесный тягач «Рено» с длинным прицепом — холодильной камерой.

Джафар поднял вверх правую руку, давая командиру отряда знак остановиться, потом, не оборачиваясь, коротко скомандовал:

— Приготовьте оружие и ждите моей команды. — После чего пошел к тяжеловозу. Из кабины ему навстречу выскочил высокий смуглолицый мужчина в сером поношенном рабочем комбинезоне. Во встречающем Али сразу же признал суданца Ибрагима Фарука. Полевой командир недовольно закусил нижнюю губу, сообразив, что Джафар не врал, когда говорил, что у него есть свой канал связи. «Для связи с Фаруком он не пользовался моим телефоном спутниковой связи», — со злостью подумал косовар. Кроме того, это открытие обозначало еще один неприятный факт: теперь Али не мог исключить и того, что Джафар не только общался со своими помощниками, но и вполне мог докладывать своим хозяевам о поведении полевого командира Али Бековича. Последний инцидент в приграничном районе был особенно неприятным.

Косовар, наблюдая, как Джафар обнимается с суданцем, почувствовал, как от страха у него пересохло во рту. Если только большие люди с Востока сочтут, что он недостоин их благожелательности, вернуться в родной дом из этого похода ему не суждено…

Ибрагим Фарук подошел к холодильной камере и широко распахнул обе створки дверей, потом призывно взмахнул рукой.

Когда боевики приблизились к тягачу, суданец коротко распорядился:

— Грузите аккуратно контейнеры вовнутрь и сами следом забирайтесь. Внутри сидеть тихо, нам еще через албанскую границу ехать.

Внутри холодильной камеры оказалась встроенная мощная лебедка, при помощи которой контейнеры с крылатыми ракетами были легко заложены вовнутрь.

— Что будем делать с гужевым транспортом? — спросил Али, обращаясь к Джафару, наблюдавшему, как в камеру один за другим забираются боевики. Наемник медленно повернул голову и посмотрел в направлении, куда указывал Бекович. Освобожденные от тяжелой ноши лошади и ослы, пошатываясь, бродили на стертых в кровь копытах и вяло пощипывали траву. После столь изнурительного перехода они годились только на забой. Привыкший к кочевой партизанской жизни, Али Бекович как раз так и думал, но у Джафара на этот счет имелось свое мнение.

— Пусть живут, сейчас время дороже ослятины, — небрежно бросил «зеленый берет», направляясь к кабине «Рено». Косовар лишь недовольно скрипнул зубами и поспешил к холодильной камере. Суданец быстро захлопнул тяжелые двери, навесил замок и опрометью бросился к кабине.

Сидя на ребристом покрытии одного из контейнеров, Али сквозь толстую обшивку прицепа услышал, как приглушенно зарычал двигатель тягача, потом, дернувшись, машина поползла по грунтовой дороге, медленно выбираясь из заброшенного карьера…

Сутки спустя контейнеры с ракетами были доставлены в Тирану, откуда их должны были отправить на Ближний Восток к заказчикам. Приехавших косоваров поселили в небольшой полузаброшенной мусульманской деревушке в тридцати километрах от столицы Албании.

Населенный пункт оказался древним, помнящим на своем веку и величие Османской империи, и ее закат. Две мировые войны и военный коммунизм. Теперь, после падения социалистического режима, в старых, выстроенных из самодельного кирпича домах проживало два десятка стариков, выживающих благодаря лишь натуральному хозяйству. Впрочем, от денег жители деревни никогда не отказывались, понимая, что за цветные бумажки можно купить много полезного в хозяйстве. Нынешняя гостеприимная встреча косовских ополченцев была щедро оплачена Джафаром. Их разместили в нескольких пустующих домах, предварительно досыта накормив пшеничными лепешками, свежим козьим сыром и овощами с огорода, пообещав, как только «гости» отдохнут с дороги, угостить пловом из молодой баранины.

«Гости» вяло перекусили сельскими продуктами и завалились спать, настолько считая себя в полной безопасности, что даже не стали выставлять караул…

Лежа с открытыми глазами, Али Бекович потянул ноздрями, учуяв через открытое окно запах специй, используемых при приготовлении плова. Оживленные голоса за окном говорили о том, что во дворе вовсю кипит жизнь.

Несмотря на боль в мышцах, косовар нашел в себе силы подняться с кровати и, прихрамывая, направился в поисках умывальника.

Во дворе самой большой усадьбы действительно жизнь била ключом. В центре двора над костром висел огромный закопченный котел, в котором клокотало ароматное варево. В стороне у забора несколько мужчин привычно освежевывали туши двух баранов. Прежде чем животным перерезали горло, старейшина деревни прочитал над ними молитву и теперь со вниманием наблюдал, как орудуют остро отточенными ножами молодые боевики.

В глубине двора в тени высоких орехов на земле были расстелены большие красочные домотканые ковры, на них уже разложили посуду для предстоящей трапезы. Все были веселы и довольны, предвкушая знатное развлечение.

Выйдя на крыльцо, Али Бекович, к своему удивлению, среди толпы местных стариков и повстанцев увидел Джафара. Тот о чем-то оживленно беседовал с худым седобородым старцем. Краем глаза увидев вышедшего из дома Бековича, Джафар попрощался со стариком и, улыбаясь, пошел навстречу косовару.

— Салам аллейкум, — поздоровался Джафар.

— Аллейкум ассалам, — обескураженно ответил косовар, и в знак приветствия мужчины обнялись.

— Честно говоря, я не ожидал тебя здесь увидеть, — признался Али. — Думал, вы уже на полпути к Бейруту.

— Когда бежишь без оглядки, можешь не заметить яму впереди, — на признание Бековича Джафар ответил старинной арабской мудростью. — Мы вырвались из одной устроенной западни и теперь следует осмотреться, чтобы не попасть в другую. К тому же люди, которые должны были доставить нас на Ближний Восток, еще в море и вернутся только через несколько дней.

— А что, нельзя было заранее договориться с ними, чтобы ждали непосредственно вас? — с недоумением поинтересовался косовар. Своим не особо дальновидным умбм он думал, что, совершая подобную акцию, все силы и средства должны быть брошены на скорейшее ее выполнение. Более грамотный и более опытный в проведении специальных операций бывший лейтенант «зеленых беретов» Мустафа Хаджи (Джафар) так не считал, зная на собственном опыте, что создание непривычных условий для исполнителей непременно привлечет сперва их внимание, а потом обязательно слух об этом дойдет и до спецслужб. Это будет как радиоактивный след, оставшийся после прохода атомной субмарины. И тот, кто умеет его обнаруживать, обязательно засечет и уничтожит подводную лодку.

Для того чтобы незамеченными проскочить из точки «А» в точку «Б», необходимо не привлекать к себе внимания и не нарушать установленных самобытных законов.

У Джафара было несколько вариантов вывоза ракет с европейского материка. Но чтобы не оставлять за собой следа, он выбрал самый эффективный — решил договориться о провозе контейнеров с морскими контрабандистами, которые на небольшой прогулочной яхте возили наркотики из порта Дуррес (Албания) через Адриатическое море к побережью Италии. Яхта была полностью деревянная и в основном передвигалась под парусами, хотя имела мощный дизельный двигатель, позволяющий при необходимости развивать скорость боевого корабля. Все это давало возможность контрабандистам оставаться незамеченными на радарах пограничников.

План Джафара был эффективным, коварным и одновременно простым. Нанять контрабандистов якобы для провоза наркотиков в Италию (кто откажется подхалтурить лишних пару тысяч за свою повседневную работу), а когда они выйдут в море, захватить яхту и, угрожая оружием, заставить контрабандистов идти в нужном Джафару направлении.

Плюсов в этом плане был множество. Во-первых, не нужны никакие документы на груз и прочие формальности. Во-вторых, когда яхта вовремя не вернется в бухту назначения, родственники не бросятся в полицию заявлять о пропаже. И в-третьих, при необходимости с командой парусного судна можно не церемониться, хотя в глубине души Джафар надеялся обойтись без крови. Эта надежда нисколько не была связана с человеколюбием, просто он был прагматиком и не хотел рубить то, что еще когда-нибудь может принести пользу.

Бывший «зеленый берет» коротко поведал косоварскому партизану общий смысл задуманного им плана. А потом добавил:

— Сегодня гуляйте, отдыхайте. Завтра за вами придет машина и доставит вас к границе. Когда перейдете ее, возвращайтесь домой, спрячьте оружие и живите обычной жизнью. Если понадобишься, я тебе сообщу, но, думаю, это будет нескоро. На ближайших выборах в парламент смело выставляй свою кандидатуру. Тебе помогут, и лет через десять-пятнадцать будешь руководить независимой мусульманской республикой Косово.

— Мы еще увидим небо в алмазах, — тихо пообещал Али Бекович, не ожидая такое услышать от американца.

— Обязательно, — рассмеялся Джафар.

Двигаясь по грунтовой дороге, механизированный патруль германских миротворцев тащил за собой желто-бурый шлейф пыли.

Впереди шла пара легких гусеничных БМД «Винзиль», вооруженных пусковыми установками противотанковых ракет «Тоу Хьюз», мощным, но абсолютно бесполезным в этом регионе оружием. Следом за гусеничными боевыми машинами десанта тащились угловатые бронетранспортеры «Кондор». Каждый из трех БТРов, кроме скорострельной двадцатимиллиметровой пушки и спаренного с ней пулемета, в своем чреве вез по двенадцать десантников.

Командовал бронегруппой сорокалетний капитан Рихард Рудчик. Плотный крепыш с пронзительно голубыми глазами и широким лбом, мятыми ушами борца и могучими, как ветки дуба, руками.

Рихард Рудчик был потомственным десантником, его дед, лейтенант Курт Рудчик, погиб в сороковом году прошлого века при высадке германских парашютистов на греческий остров Крит.

Отцу повезло куда больше, он дослужился до полковника ВДВ и с почетом ушел в отставку. А как считал сам Рихард, меньше всех повезло ему, младшему Рудчику. Ибо родился он не там, где следовало бы. Для немца имеет значение, где он родился. А Рудчик родился в Дрездене, в тогдашней ГДР и соответственно там же получил военное образование. При объединении двух Германий его только чудом не уволили со службы, но о карьерном росте думать было нечего. Несмотря на точто за пятнадцать лет службы в воздушно-десантных войсках Рудчик побывал в качестве миротворца в пяти «горячих точках», имел медаль ООН и легкое ранение в предплечье, выше капитана ему подняться было не суждено. Среди таких же бедолаг в погонах, как он, ходили упорные слухи о том, что все может измениться с приходом к власти в бундестаге их человека, выходца из бывшей ГДР. Но Рихард в эти рассказы не верил, считая, даже если такое и произойдет, то «человек из ГДР» еще больше закрутит гайки таким же, как он сам, чтобы доказать политиканам с капиталистического Запада, что он не является красным, а даже наоборот. Проще говоря, святее самого римского папы…

— Герр капитан, — от паршивых мыслей командира бронепатруля отвлек прозвучавший в наушниках шлемофона голос наблюдателя головной БМД.

— Слушаю, — тут же откликнулся Рудчик.

— Слева — двести метров — в лесополосе наблюдаю группу людей. По-моему, они вооружены, — четко доложил наблюдатель.

Сидящий в башне головного БТРа капитан торопливо сгреб рукоятку прибора наблюдения и развернул его в указанном направлении.

Несмотря на плотное облако пыли, поднятое «Винзилями», мощная оптика выхватила стволы толстых буков, за которыми можно было разглядеть фигуры в камуфляжных куртках.

«Движутся от албанской границы», — мгновенно сообразил капитан. Кто бы это мог быть, вопроса в данном случае не возникало. Боевики УЧК в очередной раз тащили в Косово оружие.

Несмотря на приказ командования НАТО о разоружении отрядов УЧК, те не только не сдавали оружие, но и при каждом удобном случае пополняли его запасы. Конечно, когда боевики попадались на «горячем», их разоружали. Вот сейчас как раз и произошел тот самый случай.

— Группа, план «Сталинград», — включив рацию на внутреннее вещание, приказал командир патруля.

Немецкие десантники были опытными бойцами и все команды выполняли легко и стремительно. По команде капитана Рудчика двигатели боевых машин грозно взревели. Пара «Винзилей» рванулась вперед, а тройка «Кондоров», разойдясь веером, охватила боевиков с флангов, одновременно отрезая отход назад к границе. Это было полное окружение…

Смена личного состава германских миротворческих сил повлекла за собой и изменение графика движения патрулей вдоль албанской границы.

Али Бекович ни о чем подобном даже не догадывался и поэтому весь свой отряд вывел прямиком на парашютистов капитана Рудчика.

Заметив, что на них мчатся бронированные боевые машины, боевики мгновенно залегли за деревьями, взяв оружие на изготовку. Полевой командир сепаратистов на мгновение растерялся: воевать с миротворцами он не собирался, в конце концов УЧК и НАТО союзники. А приказ о сдаче оружия всего лишь приказ, формальность, которую им ничего не стоило выполнить.

При мысли о сдаче оружия Али невольно поморщился, в Албании Джафар через свои связи достал боевикам его отряда несколько десятков американских одноразовых противотанковых гранатометов. А теперь придется их сдать, так и не использовав.

«Нужно выиграть время, чтобы спрятать хотя бы часть оружия», — лихорадочно размышлял Али. Это было вполне возможно — миротворцы никогда первыми огонь не открывали. Но вот как раз времени его подчиненные ему не дали.

Двое молодых косовар, Кемаль и Абдулла, находились в арьергарде отряда, и чтобы хоть как-то скоротать время и поддержать силы за время длительного перехода, парни решили выкурить «косяк» гашиша. А так как в походе их сейчас никто не контролировал, за первым «косяком» пошел второй, третий. В момент атаки германских парашютистов косовары уже никак не оценивали окружающую действительность.

Увидев мчащуюся бронетехнику, они мгновенно сорвали с плеч футляры одноразовых гранатометов, привели их в боевое положение и изготовились к стрельбе. Едва боевые машины остановились, как одновременно, не сговариваясь, Кемаль и Абдулла нажали клавиши пуска.

Две огненные кометы реактивных гранат понеслись в разные стороны. Одна угодила в головной «Винзиль», и, начиненная противотанковыми ракетами, боевая машина разлетелась в клочья, разбрасывая на сотни метров вокруг бронированные фрагменты.

Вторая ударила в бок «Кондора», вспышка взрыва сорвала с БТРа башню, а из раскрытых люков вывалились несколько объятых пламенем человеческих тел, но спасать их никто не стал. Разгорелся ожесточенный бой.

— Десант, покинуть бронетехнику! — заорал в микрофон Рудчик, хватаясь за оружие.

Следующий выстрел гранатомета, и еще один «Кондор» вспыхнул свечой, но на этот раз обошлось без жертв, все десантники к этому времени успели покинуть БТР.

Последние «Винзиль» и «Кондор» открыли ураганный огонь и стали пятиться по-рачьи, отходя на безопасное расстояние.

— Шайтан вас забери, — зло прошипел Али Бекович. Теперь уже договориться с миротворцами не получалось. Оставался один выход — перебить оставшихся и уйти в горы. А пресс-служба НАТО пусть придумает очередную байку о коварстве сербского спецназа.

— Огонь из всех стволов, — решительно приказал полевой командир. — Никто не должен уйти от нас живым.

Загрохотали автоматные выстрелы, к ним присоединился рев реактивных гранат. Последний БТР так и не смог выйти из зоны обстрела, в него сразу попали две гранаты, мощные взрывы которых буквально разорвали «Кондор» пополам…

Рухнув за невысокий трухлявый пень, Рихард Рудчик выставил плечевой упор своего автомата, но, прежде чем открыть огонь, приказал радисту:

— Сигнал бедствия в эфир и наши координаты…

Командир батальона французского миротворческого контингента подполковник Клод Жонтье пребывал в самом худшем настроении за все время командировки на Балканы.

Через трое суток подполковнику следовало сдать дела своему преемнику и со спокойной совестью отправляться домой в отпуск. Чемоданы уже были упакованы, и жена сообщила, что приобрела путевки на месячный круиз по странам Скандинавии. Дети были в восторге от такого подарка на летние каникулы, но человек предполагает, а жизнь располагает. Сегодня утром пришло экстренное сообщение из Франции. Новый командир батальона крепко разбился в автокатастрофе под Сан-Тропе, и теперь пройдет месяц, а то и полтора, пока ему найдут замену.

Жонтье негодовал, все его планы летели черту под хвост, хотелось рвать и метать, устроить «гибель Помпеи» или «разрушение Вавилонской башни». В крайнем случае организовать строевой смотр для солдат своего батальона. Решая, с чего начать, Клод сидел в своем кабинете, выкладывая узор из спичек на своем рабочем столе. За этим занятием его и застал посыльный из штаба.

— Господин подполковник, — фальцетом выкрикнул молодой долговязый негр в ладно подогнанной камуфлированной форме. — Срочное сообщение: в пятнадцати милях от нашей базы атакован немецкий механизированный патруль. Он понес серьезные потери, просит помощи.

— А, швабы, — проворчал Клод, ко всем его неприятностям еще и задуманный рисунок никак не получался. Немцев подполковник не любил, его семья участвовала во всех войнах против них. В Первую мировую войну погиб родной брат прадеда, а во Вторую — род Жонтье не досчитался пятерых мужчин и одной женщины. Родная сестра отца Клода Жонтье попала под бомбежку «Люфтваффе». Все это произошло давным-давно, следовало уже позабыть эти мелкие, как считают политики, обиды. Но… впрочем, голос крови сейчас не звал к отмщению, у подполковника появился другой интерес.