Эпоха Дугаров Хаккет Екатерина

Пока все мирно помалкивали, слушая зловещее потрескивание головешек в огне, я решила задать наводящий вопрос:

– Где находится та темнота, в которой таится «зло»? – чем больше я задумывалась над словами престарелого мужчины, тем меньшим бредом они мне казались. – Как можно прогнать «зло» восвояси?

– Зло не в столице Берселии – оно везде, – теперь заговорила жена вождя, перервав его на полуслове. – Оно не уйдёт без боя. Доброе сердце способно справиться с ним, но такое ещё необходимо отыскать. Наши предки верили, что земли…

На этом женщина резко замолчала. Слова, которые она хотела произнести, вылетели из неё судорожным всхлипом. Сначала никто не понял, что произошло, но я всё видела. Заметила, как свет в глазах чужеземки стал медленно угасать, а потом она упала на траву, чудом не угодив головой в огонь.

Секунда – и все отпрянули от несчастной с воплями и криками, кроме оцепеневшего старца. Из её обнаженной спины торчал железный прут. Болт, если точнее. Арбалетный болт. Как стрела, но быстрее и гораздо опаснее.

Я и опомниться не успела, как ещё один смертоносный снаряд полетел в сторону каравана. Тихий свист, еле различимый за перепуганными воплями, пронзил ночь. Аэдан мгновенно прижал меня к земле, но острая боль всё равно обожгла щеку. Солёная кровь потекла по губам.

Болт чудом пролетел мимо.

– Зло уже здесь! – разъярённый рёв вождя должны были услышать в самом Каане. – Вон он, приспешник Гнилого, забравший жизнь моей любимой Дайли!

Не ориентируясь в пространстве, я чуть приподняла голову, игнорируя все попытки Дугара вжать меня обратно в землю.

Старец тяжело дышал. Он смотрел куда-то вдаль, указывая пальцем на поникшие березы. Только спустя несколько секунд я смогла увидеть то, что видел он: среди шиповника, на фоне тёмно-зеленой листвы, стояло нечто и с животным интересом глазело на вождя, немного наклонив голову. В руках арбалет, на голове – широкая соломенная шляпа. Лицо высокого человека скрывал кусок черной ткани. Наёмник. Сын Каана… Когда я снова показалась в его поле зрения, вождь перестал быть интересен убийце. Чёрный силуэт указал на меня рукой и потом медленно провел по своей шее, недвусмысленно намекая, что он пришел сюда именно за мной.

Я забыла, как дышать, когда толпа смуглолицых воинов с вилами и томагавками стремглав промчалась мимо меня на встречу с врагом. Они вопили громче тысячной армии, вкладывая в боевой клич всю жажду мести за соплеменницу. Я закрыла голову руками и скрючилась на земле, чтобы не быть раздавленной. Аэдан всё это время прижимался к моей спине, защищая от обезумевших чужеземцев.

– Смерть Коэр’тэ! Смерть Коэр’тэ! – скандировали все они как один, после чего улюлюкали что-то гневное на родном языке предков.

Сам вождь, немощный и пухлый, вёл своих бойцов на противника, достав из-за пазухи кинжал. Он бежал впереди всех, ловко перепрыгивая через препятствия лесного массива. Болт наёмника мягко вошел в его дряблое плечо, но старика это только разозлило. Человеку в шляпе пришлось отступать – для перезарядки арбалета требуется время.

Дугар позволил мне подняться, лишь когда крики заморских воинов превратились в протяжное эхо, витающее над верхушками высоких елей.

– Нас застали врасплох, – я бережно провела пальцами по глубокой царапине. Щеку как ножом разрезало. – Ещё бы чуть-чуть, и он бы попал мне в голову. – Я снизу вверх посмотрела на расстроенную девочку, уже вставшую с земли, после чего сама поднялась на ноги. – Спасибо. Ты спасаешь меня в который раз.

Грустное лицо девочки не дрогнуло. Опустевший лагерь с разбросанными вокруг повозок вещами и бездыханным телом жены вождя дополнял её потрепанный вид. Кто-то из кочевников все-таки заехал Дугару по голове, причем от всей души. Мерзкий запах смерти и крови пропитал собой всю лесную поляну, а под ногами хрустели осколки стекла стаканов из-под вина.

– Седлай лошадей, надо уходить, – без каких-либо эмоций произнес Аэдан. – Чем быстрее, тем лучше. Наемник здесь не один…

– Рана горит изнутри… – и это было действительно так. Снаружи щека болела – внутри полыхала голубым пламенем поднебесья. – Дугары, что со мной? – боль от раны медленно переползала на подбородок, шею, плечи, совсем как магия Ашилы перед превращением в изгоя.

– Это яд, – спокойно сообщила девочка. – Наконечник был смазан ядом.

У меня закружилась голова:

– Повтори ещё раз.

– Твою кровь отравили ядом, – та же спокойная интонация, тот же кислый изгиб губ. – Но это не тот яд, что убивает мгновенно. Он действует несколько дней, пока не лишит жертву последних сил. Ты хочешь спросить, откуда я знаю? – девочка без особого желания показала мне свою ладонь с таким же глубоким следом от наконечника железного болта. – Наши дела плохи.

– У кочевников должно быть противоядие, я знаю, я уверена в этом, – мне не хотелось поддаваться накатывавшему чувству бессилия. Опять. Но теперь эльфийские уши показались мне сущим пустяком по сравнению со скверной в крови.

– Они не знакомы с этим ядом. У них совсем другая культура. Это корень Этеры, а не укус кобры.

– А ты можешь сделать противоядие? – яд будто пульсировал под кожей.

– Я? Нет, – безразличие голубых глаз Дугара становилось невыносимым. – У меня нет нужных трав.

– А у кого они есть?!

Тусклые огоньки прежнего костра, танцующие на углях, вдруг осветили довольную, совсем не уместную улыбку Аэдана:

– У эльфов.

О-о-о-о. Чтобы успокоиться, пришлось перебрать в голове все ругательства, что когда-либо встречались мне на жизненном пути.

– Ладно, уговорил, – стиснув зубы, я кивнула. – Мы отправляемся к эльфам. Ты добился своего. Только не говори мне, что их клан располагается далеко за Кааном. Мы быстрее помрём, чем доберёмся до них.

– Я – нет, ты – можешь, – улыбка девочки стала нахальной и самодовольной. – До них отсюда день пути, если выехать прямо сейчас.

– Ты думаешь, они помогут мне?

– У тебя нет выбора, моя Ариен. Я не умею с помощью магии очищать кровь.

– Я начинаю думать, что ты всё подстроил специально.

– Это не в моих силах. Я всего лишь дракон.

– Сейчас не время паясничать!

Дугар чуть ли не насмехался надо мной. Без сомнения, в этом походе он преследовал какую-то свою цель, но продолжал держать её в секрете.

– Седлай лошадей, мы уходим, – сказал Аэдан.

– А ты куда?!

Не успела девочка договорить, как ноги понесли её прочь к поникшим зарослям, где недавно скрывался наёмник. Я в смятении переводила взгляд то на её спину, то на бессмысленную жертву твари в соломенной шляпе. Женщина с волосами-косами провинилась лишь в том, что сидела напротив меня, мешая головорезу прицелиться. Он убрал её, но потом навлёк на себя гнев темнокожей семьи. Сегодня он проиграл, но он вернётся. Дети Каана всегда возвращаются, если их задача не выполнена. Таков их кодекс – либо они попадут в мишень, либо кто-то попадёт в них. Они забирают чужие жизни в обмен на собственную, при этом получая неплохой довесок в виде золотых монет. Либо всё, либо ничего.

– Я пойду, посмотрю, поймали ли дети дикарей убийцу.

– А как же я?!

Не сбавляя шагу, Аэдан перешагнул через черно-красные угли. Чем ближе он подходил к лесу, тем сильнее начинал завывать ветер.

Из-за потухшего костра похолодело внутри. Темнота стала казаться враждебной, а звезды – тысячами голодных глаз.

– А ты седлай лошадей, Ариен, я же сказал.

Прошло более часа, прежде чем вернулся Дугар. К этому времени я успела кое-как задремать на своей старой броне, спрятавшись в густую растительность возле каменной дороги. Привязала лошадей к дереву, сидела, ждала, шарахаясь от каждого постороннего звука, а потом незаметно поддалась ядовитому мороку. По ощущениям, я прикрыла глаза на секунду, как вдруг Аэдан легонько дотронулся до моего плеча.

– Как ты себя чувствуешь? – тихо спросил он детским голоском.

– Слабость, тошнота… – протерев ладонью глаза, я с тревогой посмотрела на друга. – Что там с кочевниками? Они поймали убийцу?

– Вождь повержен, а враг сумел уйти, – холодно произнесла девочка, присев со мной рядом. – Старший сын вождя, Алукан, решил занять место предводителя каравана. Они отправятся в Каан прямо с утра. – Аэдан немного помолчал, разглядывая ночное небо. – Если хочешь, мы можем отправиться к эльфам вместе с караваном. Нам по пути. Кочевники согласны проводить нас до Пустой Тропы.

– Но ты же сказал, что лучше выехать прямо сейчас.

– У нас есть несколько дней, пока яд не начнет действовать в полную силу. А тебе, я погляжу, очень нужен отдых.

– Ладно, я согласна, – я снова легла на доспехи, но потом резко вскочила. – Постой! Ты говорил с кочевниками? Они ничего не заподозрили?

– Нет. Для них я до сих пор Хадасса Шейн. Они сказали, что для своих лет я очень умная девочка, – лёгкая тень улыбки пропала с губ Дугара. – А ещё я нашёл это.

Аэдан протянул мне смятый листок бумаги. Я развернула его, но увидела в темноте лишь размытые линии. Пришлось развести костер, чтобы ознакомиться с находкой.

– Какой кошмар, – выдохнула я, рассматривая иллюстрированное объявление. – Я не удивлена, что за этим стоит Джованни.

С мятой листовки на меня смотрела эльфийка с длинными волосами. Почти точная моя копия в кожаном доспехе и мечом в руках. Художник постарался на славу, вырисовывая каждую мелкую деталь, но вот текст к картинке явно составлял очень ленивый человек. Сверху красовалось лишь слово «разыскивается» и цена, которую собирался заплатить Джованни за мою поимку.

– Наверняка этими листовками уже пестрят улицы всех городов, – подала голос светловолосая девочка. – Я могу поспорить, что наёмники Каана уже открыли на тебя охоту, и этот тип в шляпе – только начало всех бед.

– Как думаешь, убийца выронил это специально или просто потерял, когда убегал? – недолго думая, я швырнула листовку в огонь.

– Кто знает, – пожал плечами Дугар.

– Дай мне кинжал.

– Зачем? – впервые за ночь интонация девочки ощутимо изменилась.

– Так надо. Я знаю, что у тебя он есть.

Не выказывая недовольства, Аэдан выполнил мою просьбу.

Я собрала волосы в хвост и произнесла:

– Они ищут длинноволосую эльфийку в доспехах и с мечом. Я затрудню их поиски, – после этих слов я срезала около двадцати сантиметров шелковых волос.

Демиан Амон думал, что некий граф Кристоф – это высокий, худощавый мужчина, столь же бледный, как стены его поместья, но при встрече с ним он очень удивился, увидев перед собой полноватого мужичка с седыми усами и почти лысой головой. Его вид внушал доверие, если не считать взгляда тёмно-зеленых глаз. Лоб мужчины пронизывали морщины, под глазами – надутые мешки от недосыпа, а на его подбородке красовалось напоминание о былых временах в виде чуть заметного шрама.

Однако Демиан встретился лицом к лицу с графом только через несколько дней после событий на болоте. Процессия рыцарей во главе с Лукардо Доминики вошла на территорию поместья где-то около полудня, но графа Кристофа уже не было дома. Он решил сам отправиться на поиски пропавшей дочери, вслед за первой поисковой группой, снарядив всем необходимым своих телохранителей.

Три дня наследник трона жил в утомительном ожидании. Он не совсем понимал, зачем его привели на удаленное побережье Берселии, и с каждым днем всё больше предавался тягостным размышлениям. Нет, конечно же, его устраивала сухая постель и вкусная еда, но смысла пребывать в поместье графа Амон он не видел. Он считал себя обузой для окружающих. Демиан знал, что наёмники Каана вскоре вновь пойдут по его следу, и хотел побыстрее покинуть город, пока те не проникли за каменные стены. Всё это могло закончиться многочисленными жертвами, но он продолжал сидеть и ждать графа, потому что леди Лоурен, как и престарелый Лукардо, не желали его отпускать. Впрочем, никто из подчиненных графа этого не хотел. Как только до его слуг дошла весть о возвращении младшего сына семьи Амон, на улицах началось празднование с песнями и танцами. Вечерами Демиан смотрел в окно на дома крестьян и спрашивал себя, чему они могут радоваться. Ему казалось, что он не заслуживал всех этих благ: просторной комнаты, накрахмаленных простыней, чрезмерного внимания слуг-подпевал. Может, он и вырос в императорском дворце, но не стал избалованным ребёнком, как его братья. Одного обучали военному искусству, мореплаванью, второй посвятил себя изучению иностранных языков, и только он, Демиан, самый младший наследник, так и не смог найти себя. Он предполагал, что, когда его старший брат Байрон займёт трон, у него получится покинуть семейный дом и отправиться на поиски того, что может показаться интересным. Амон любил земли Берселии, но при этом мечтал почувствовать себя свободным от гнёта судьбы императорского потомка. Однако он даже в кошмарных снах не представлял, что когда-нибудь жизнь сможет так сильно перемениться. За несколько лет полоса несчастий, будто наигранные кем-то ноты, принялась отстукивать демонический ритм: его мать пропала вместе с делегатами на морских просторах возле владений Песка, отец не вынес удара страшной болезни, а старшие братья просто перегрызли друг другу глотки за долгожданное право на трон.

Демиан остался один. Он часто вспоминал свой последний день пребывания в Ортоге, и всегда мысленно останавливался на событиях, случившихся в тронном зале. Во всем этом было что-то, чего он никак не мог себе объяснить. Это терзало его хуже любой хвори и мыслей о наемниках, однако он продолжал молчать, держа всё в себе.

Лоурен, девушка с силами Дугаров, иногда заводила разговор о том злосчастном дне. Она старательно упрашивала единственного свидетеля рассказать правду, хотела узнать, как всё произошло на самом деле, но постоянно получала жёсткий отказ. Демиан Амон не шёл на компромиссы. В какой-то степени даже потому, что опасался магии и Лоурен вместе с ней – Орден Терры был создан не просто так. Он защищал людей от магов, а магов от них самих. Не зря каждое новое десятилетие во время первого снега в империи Виллион отмечали события прошедших веков, с размахом и шумом, достойными только королей. То был день рождения могущественного Ордена, что оберегал мир от тирании темных адептов многие-многие сотни лет, и продолжал по сей день. Никто не знал, откуда пришли люди Терры, но в их силе никто не сомневался. На них не действовала магия, привороты, гипноз. Рядом с ними все маги становились беспомощными людьми, такими, как все, и с незапамятных времен на удалённых от всего мира островах те вынуждены проводить свою жизнь в окружении стен возведенных там цитаделей. Орден Терры всегда действовал молниеносно. Они забирали новоявленных магов со всех уголков земли «на обучение», и больше «проблемных» детей никто не видел.

Но вот Лоурен…

Ей удалось прожить на родине два десятка лет, и при этом окружающие не подозревали о запрещённых талантах всеми любимой дочери графа. Демиан не мог понять: либо девушка очень слаба в магии и не может считаться угрозой, либо же она чертовски умна – настолько умна, что на протяжении всей своей жизни не попадалась на применении запрещённых искусств, за исключением недавнего происшествия в лесу.

В любом случае, это оставалось загадкой.

Как-то раз, на заре, когда алые лучи выглядывали из-за горизонта, Лоурен застала Демиана на крыше южного крыла поместья. Он стрелял из арбалета по соломенным мишеням, не замечая ничего вокруг себя.

– Ты молчишь уже который день, – неуверенно начала девушка, присев на деревянную скамью возле парапета. – Что тебя тревожит?

Мужчина мельком оглядел юную особу, но тут же вновь принялся изводить стальные болты на соломенных чучел:

– А ты как думаешь?

– Ну, если тебе надоело ожидание, то мой отец прибудет сегодня днем. Наслаждайся последними свободными часами. Дальше отдыхать будет некогда.

– Не в этом дело, – новый снаряд с характерным щелчком угодил чучелу прямо в голову.

– А в чём?

Ненадолго в воздухе повисла тишина, нарушаемая только утренним пением птиц и грохотом телеги внизу на дороге – Демиан Амон тем временем перезаряжал арбалет.

– Первое, – парень вновь вогнал сталь в грудь истерзанной мишени. – Я не понимаю, зачем меня держат здесь силой и пытаются заставить играть в игру, в которой у меня нет желания участвовать. Второе, – бедное чучело покосилось от нового смертельного ранения в живот. – Я не могу понять, как маг может так спокойно находиться среди людей и делать вид, что все идёт прекрасно. Тебя, Лоурен, должны были забрать люди Ордена ещё в детстве. И третье, – последний болт сорвал соломенному стражу непропорциональную башку, – Почему меня не оставляют в покое? Почему прислуга таскается за мной по пятам, а наёмники желают моей смерти? В чём я провинился? Неужели я виноват в том, что родился в семье Амон?

Брошенный взгляд отчаянья не остался без ответа. Девушка-маг встала с места, разгладив складки на подоле пышного платья. Демиан изначально отметил, что, возвратившись домой, его подруга стала выглядеть совершенно иначе: спутанные волосы сменились изящной прической, а дорожный плащ со скудными одеждами превратились в длинное платье с открытым декольте. На шее магессы также появилось дорогое ожерелье, гармонично сочетающееся с серьгами в ушах.

Она подошла к нему, улыбнулась и небрежно убрала прядь, упавшую на лицо. В ней не было ни злобы, ни ненависти. Только сострадание читалось в её светлых малахитовых глазах.

– Ты боишься меня, так?

– Что? – опешил Демиан. – Нет.

– Врёшь.

– Возможно.

– Ты можешь меня не бояться. Тем более, здесь – в сердце прибрежного графства. Я когда-то поклялась себе, что никогда не буду пользоваться магией в местах, где живут люди. Ты многого не знаешь, Амон, далеко не все маги заперты в клетках Терры. Я готова заключить сделку.

– Сделку? – казалось, что на этом Демиан потерял нить рассуждений. Искренняя улыбка магессы сбивала его с толку, но он сохранял бдительность, не упуская из виду ни одного её движения.

– Да, сделку, – кивнула девушка. – Я расскажу тебе о своём прошлом, докажу, что не опасна, помогу разобраться с отцом и наёмниками, а ты откроешь мне, что на самом деле случилось в Ортоге. – она протянула руку с золотым браслетом. – Идет?

Парень не торопился соглашаться:

– С чего я могу тебе доверять? Да, ты привела меня в свой дом, но это ничего не доказывает. Ты маг, а значит, в любой момент можешь стать неуправляемой. Я не знаю, умеешь ли ты отвечать за свои слова.

Лоурен еле подавила смешок, не опуская руки.

– Чему тебя учил наставник в замке?

– Тому, что магия не заслуживает доверия. Моего прадеда чуть не прикончил маг-отступник.

– То были времена смуты, – магесса настойчиво продолжала тянуть свою ладонь. – Я не отступник, и я не собираюсь тебя убивать. Так что скажешь?

Без энтузиазма Демиан ответил на рукопожатие.

– У меня всё равно нет выбора.

– Мы поговорим после того, как ты увидишься с отцом.

– А почему не сейчас?

Девушка кивнула чуть в сторону, и Амон-младший всё сразу понял. Обещанный эскорт прибыл раньше положенного времени. Внизу, на небольшой площади возле круглого фонтана, несколько облачённых в доспехи мужчин спешивались с лошадей. Демиан даже не заметил, как они въехали во внутренний двор.

– С возвращением, папа! – воскликнула Лоурен, помахав прибывшим воинам с крыши.

– Пташка моя! – самый низкий из мужчин снял с себя железный шлем, после чего его лысина заблестела в свете солнечных лучей. – Как же я рад тебя видеть! – его голос, благодаря эху, звучал отчётливо и громко. – Мне бы хотелось поговорить с тобой до того, как Демиан Амон зайдёт ко мне в обеденный зал на чашечку чая!

– Ну, мой отец уже всё решил, – произнесла шепотом магесса, не переставая улыбаться отцу и его соратникам. – Сначала я с ним поговорю, а затем – ты. Я думаю, разговор пройдёт гладко, если ты не будешь говорить с ним о моих особых талантах.

– Я не вижу смысла портить тебе жизнь, – безрадостно ответил мужчина. – У меня всё равно не получится ничего доказать.

– Вот и договорились.

Единственное, чем я занималась всё следующее утро, – это отскабливала засохшую кровь с лица и шеи, сидя на краю медленно движущейся повозки. Короткие волосы назойливо лезли в глаза, а яд всё сильнее отравлял организм, пульсируя в крови. Меня рвало на каждом повороте, а голова болела от дурных мыслей. Кочевники, потерявшие старого вождя, шагали по дороге в скорбном молчании. Я тоже горевала, но совсем о другом, скрываясь от полуденной жары под плотным тентом скрипучего фургона.

Аэдан же наслаждался поездкой верхом на лошади, курсируя в конце процессии в теле хрупкой маленькой девочки. Я завидовала его бессмертию – яд доставлял ему боль, но не мог убить, в отличие от меня. И сейчас, вместо своих драконьих дел, которыми обычно занимаются Дугары, он тащил меня к эльфам на лечение, ничего не требуя взамен. Аэдан не до конца понимал, насколько сильно мне помогает, дав изначально клятву не вмешиваться в мирские дела.

После полудня мы попрощались с кочевниками. Они оставили нам щедрые дары в виде нескольких съедобных стеблей неизвестного растения и странной жидкости в склянках цвета сине-зеленых водорослей. Алукан сказал, что это отвары его покойной матери, и что они способны восстанавливать жизненные силы путников, попавших в трудные ситуации. Я поверила ему, после чего кочевники пошли дальше по дороге к городу Каану Олки’Ра, а мы с Дугаром свернули в чащу леса и пошли напролом через цепкие ветви кустарников.

Шли мы долго. Утомились. Почти не разговаривали. Аэдан предпочитал искать Пустую Тропу в тишине из-за возможных столкновений с наёмниками, рыскающими по лесу. Я никогда не любила комаров. Чем дальше мы уходили в лес от дороги, тем больше их становилось. Они жужжали, пищали, кусали сквозь одежду, но потом их как ветром сдуло – ближе к вечеру мы вышли на Пустую Тропу.

О, моя голова разламывалась на части, когда мы пересекали поляну по чуть примятой траве. Я не представляла, как бы проделала столь дальний путь на своих двоих. Силы улетучивались в никуда, словно солнечный свет заката питался моей жизнью, а тело колотил страшный озноб.

На пути Пустой Тропы нам часто встречались облезшие черепа козлов, насаженные на пики. Видя их, Аэдан говорил, что мы на правильном пути, но я всё больше начинала в этом сомневаться.

– Проснись, Ариен, здесь нужно идти пешком.

Я открыла глаза. Видимо, у меня получилось задремать. Я чудом не вывалилась из седла при пробуждении, но Дугар в образе длинноухого эльфа успел меня подхватить.

Его новую личину я видела впервые, и по виду паренька с заостренными ушами можно было сказать, что жил он в эпоху правления магов. Возможно, сам и являлся таковым. Руки его, как и половина лица, были покрыты иссиня-чёрными татуировками в виде узоров и слов на эльфийском языке. Одежда – грязные лохмотья с обрывками цепей на ногах, а на голове – копна огненно-рыжих волос.

– К чему этот маскарад? – от бессилия заплетался язык. – Я только начала привыкать к маленькой девочке с вредным характером.

Многоликий дух смерил меня унылым взглядом. Глаза у него остались те же, ярко-голубые, но в тени высоких деревьев они показались мне синими. Носогубные складки сильно выделялись на его лице, как и собравшиеся морщины задумчивости на лбу.

– Я уверен, что встречу сегодня старого друга, – привязав лошадь, эльф принялся перекладывать нажитое добро из баулов в потрепанную сумку.

Меня больше заинтересовала новая рыжеволосая личность, чем упоминание о каком-то друге:

– Кем был этот парень?

– Я нашел его, когда тот прозябал в темнице, – не отвлекаясь от дела, Аэдан повесил себе на пояс мой меч. – Я помог ему бежать, но, как видишь, далеко он не ушёл. Это был единственный побег в истории цитаделей Терры. Этот эльф был глупцом.

– Все-таки маг, – шёпотом подтвердила я свои догадки, и Дугар жестом попросил меня сеть на траву. Умиротворенность вечернего леса пугала. Как всё могло быть таким безмятежным, когда воины Каана убивали невинных, а Берселию со всех сторон обступали враги? Как птицы могли спокойно распевать, сидя на ветвях, догадываясь о скорой войне?

Притворное спокойствие мира сводило с ума, и вместе с тем я ощутила, как озноб сменился жаром. В голове загудели колокола.

– Ты совсем бледная, – тихо заметил эльф. – Видимо, для яда использовалось больше одного корня Этеры.

– Мне это ни о чём не говорит. – Мало-помалу деревья вокруг меня начали кружиться в танце. Во рту пересохло.

– Но ты не волнуйся, мы уже совсем рядом.

Аэдан быстро собрал жизненно необходимое добро из баулов моего скакуна, и мы двинулись в путь. Точнее, поплелись, поскольку я опиралась на его плечо, как немощная старуха.

Мы пересекали холмы с высокими соснами, шли мимо деревьев, покрытых мхом, топтали грибные поляны. Просто продолжали идти вперёд, протискиваясь между извивающихся кустарников, а солнце медленно уплывало за горизонт и угасало, как закрывающийся глаз красного гиганта.

Мне становилось хуже. Когда я вдруг услышала чужие голоса, то уже не могла сообразить, хорошо это или плохо.

– Кто вы?! – пара светловолосых эльфов выступила из-за укрытия в виде огромных валунов. В руках они держали искусно вырезанные луки, готовые пронзить нас стрелами. С виду воины походили на дозорных императорского караула, а не на лесных дикарей – их кожаные доспехи мог изготовить только умелый, любящий свое дело мастер.

Дугар молчал, переводя взгляд с одной нацеленной стрелы на другую.

– Из какого вы клана?! – с жутким акцентом вопросила женщина-эльф. Эльфийский язык сильно отличался от привычного мне. Он был более певучим, но периодически сменялся резкостью произношения и неожиданными скачками интонаций.

Аэдан и на этот раз промолчал, одной рукой прижимая меня к себе. Наверное, ему было тяжко тащить на себе мою тушу и забитую доверху сумку.

Эльфы медленно обступили нас, не выпуская из-под прицела.

– Ты чувствуешь?! – взволновался молодой парень-эльф, широко раскрыв светло-серые глаза. – Эти двое даже не пахнут как эльфы! Особенно девчонка!

– Они представляют угрозу для клана. Мы должны их прогнать! – ужасное произношение остроухой женщины вновь обожгло слух.

– Я пришёл к Заитру Ва Оселен’c. – наконец очнулся дракон, с недоверием оглядывая недружелюбных эльфов. – Вы должны отвести меня к нему.

– Какое право ты имеешь называть нашего Хранителя по имени?! – парень-эльф заговорил сквозь плотно сжатые зубы. Неприятели кружили вокруг нас, как голодные акулы. – Кто ты такой, Ша’Гел?! Кто позволил войти тебе на нашу территорию?!

– Я – старый друг Заитра, – в голосе Аэдана послышался лязг стали. – Я пришёл просить помощи.

Эльфам совсем не нравился рыжеволосый незнакомец, превосходивший их в росте. Даже цветом кожи он сильно отличался от них. Тот был слишком бледный, серый. Краски не играли на его щеках, как у наших новых знакомых. Рядом с ними Аэдан казался очень страшным и отталкивающим. В его жилах текла совершенно другая эльфийская кровь.

– Помощи?! – вновь открыла рот эльфийка. – Мы не любим чужаков! Уходите! Вы – не нашей крови!

– Постой, – с этими словами парень-дозорный вдруг опустил лук и стал разглядывать Дугара так, будто увидел его в другом свете. – Я знаю, кто это.

Его подруга заметно растерялась, ослабив тетиву:

– Кто?

– Мы должны отвести их к Хранителю.

И кто бы знал, от чего его так перекосило.

Казалось, весь клан вышел на центральную поляну лагеря, чтобы поглазеть на гостей. Все светловолосые, светлоглазые и очень недовольные. Они окружили нас с Аэданом плотным кольцом и расступились лишь в тот миг, когда седовласый старец в длинном одеянии вышел к нам навстречу, опираясь на деревянный посох.

Их одежда была чище, чем у городских крестьян. Эльфы шили всё самостоятельно и следили за своим внешним видом. То же происходило с доспехами и оружием – они изготавливались в лагере руками местных эльфов-мастеров. Их немногочисленный народ не был никому обязан.

Моя интуиция забила тревогу, стоило старику Заитру Ва Оселен’c приблизиться к нам на расстояние вытянутой руки. Морщины на его лице не дрогнули при виде высокого эльфа. Не выражали эмоций и его голубые глаза, переполненные мудростью. Он какое-то мгновение без интереса изучал Аэдана, игнорируя перешёптывания соплеменников, а затем спокойно произнёс:

– Многоликий демон, зачем ты вернулся спустя столько лет? – эльф говорил без акцента, но голос его по-старчески скрипел, выдавая его истинный возраст. – Тебе запрещён проход на наши территории.

– А ты ничуть не изменился за все эти годы, Заитра, – холодный тон Дугара заставил меня вздрогнуть. – Я ожидал более тёплого приема от твоих детей.

– Мы запретили тебе появляться вблизи наших земель, демон. Мы все делаем то, что нам предписано.

– Да, но это не ваши земли, а земли Империи Виллион, и я пришел к тебе, эльф, чтобы ты вернул мне долг.

По толпе пополз шёпот возмущения из-за неуважительного обращения к старику. Я подумала, что если бы эльфы могли, то они бы гневными взглядами уже прожгли дыру в черепе Аэдана.

Сначала старец растерялся, но потом быстро совладал с собой:

– Чего ты хочешь? – лучи заходящего солнца отражались бликами от его залысин.

– Я требую убежища для своей подруги, – не договорив фразы, Дугар вынудил меня сделать шаг вперед, держась за его татуированную руку. – Я хочу, чтобы вы обеспечили её едой, кровом и защитой, пока она не сможет сражаться самостоятельно. Ты, Заитра, также должен изгнать скверну из её крови и отдать то, что принадлежит мне по праву.

– Ты хочешь сказать, что время пришло? – последние слова серокожего эльфа заметно встревожили старика, но никто из его окружения почему-то не разделил этих страхов.

– Да, старик, время пришло. Я же сказал, что вернусь.

Рука Хранителя сильнее сжалась на рукояти посоха.

– Это печальный день для нас всех.

– Земля не дремлет, старый друг, я сделаю всё, чтобы оно исчезло в тени.

– Да хранят тебя Одиннадцать Драконов, смельчак Омениса’ва.

– Я и сам являюсь таковым, – улыбка озарила худощавое лицо Дугара. – Не забывай о нашем договоре.

Под вопросительные возгласы из толпы Хранитель дрожащей рукой снял с себя амулет – тёмно-фиолетовый камень в золотой оправе. Эльфы не оценили этого жеста. Поляна тотчас зашумела недовольным многоголосьем лесных жителей, но, несмотря на это, старик Заитра передал амулет Аэдану. Я видела по его лицу, как он этого не хотел. Маленькая побрякушка значила для Хранителя больше, чем для остальных. В его глазах застыла безутешная печаль. Он словно отрывал от сердца самое дорогое, что у него было, будто прощаясь с кем-то очень близким, кого больше никогда не увидит.

– Я знал, что это когда-нибудь произойдёт, – с тоской прошамкал старик, когда амулет исчез в складках одежды демона-дракона. – Ничто не длится вечно.

– Излечи девочку от проклятья Этеры, старик, – от бесстрастного голоса Дугара стыла в жилах кровь. Ему было абсолютно наплевать на горе старого эльфа.

– Я сделаю всё для её быстрого выздоровления, – неясный взгляд Заитра резко обжег мое лицо. – Но ты, демон, должен уйти отсюда.

– Пока моя подруга находится у вас, я буду нести дозор на границах ваших территорий. За нами идёт охота. Я не позволю неприятелю подобраться к этому лагерю. – Аэдан подвёл меня к краю толпы и передал какому-то эльфу, который стоял ближе всех. Испуганный парень, как и я, явно этого не ожидал. – Не бойся, старик, я не стану докучать тебе своей компанией.

Окинув прощальным взглядом, Дугар оставил возле меня сумку с добром, после чего зашагал прочь к деревянной ограде, невзирая на вопросительные взгляды длинноухих зевак. Меч «Рубящий головы» он оставил у себя, как и мою обиду. Он не соизволил даже перекинуться со мной и парой фраз, прежде чем оставить под крылом незнакомых существ. Не сказал, где его потом искать и сколько времени займёт моё лечение.

Я посмотрела правде в глаза: Аэдан кинул меня в обществе, которое практически не знало человеческого языка и относилось ко мне как к существу второго сорта.

Неужели он думал, что я не вижу, с каким отвращением они смотрят на меня?

Только ближе к вечеру Демиан встретился лицом к лицу с графом Кристофом. День подходил к концу, освещая Главный зал тёплым светом заката, когда на пороге застыл последний потомок семьи Амон в компании Лукардо Доминики и ещё двоих стражников. Наследник трона не очень уверенно чувствовал себя в новых аристократических одеждах, но в них он наконец приобрел некий шарм и силу, какая и должна быть у сына императора некогда могущественной державы.

Делегация проводила Демиана Амона прямиком к столу в центре зала, где его уже ожидал граф и его приветливая магесса-дочь в новом изящном наряде. Лысоватый мужчина поднялся из-за стола, чтобы пожать руку светлоглазому лучнику.

– О, Амон-младший! – восторженно воскликнул он, скрепив знакомство сильным рукопожатием. – Я рад познакомиться с вами лично.

– Действительно, не стоит, – неловко улыбнулся Демиан. – Давайте проведем вечер с пользой и без формальностей.

– Хорошо, Демиан, я не стану давить на тебя титулами, – мужчина чуть нахмурился. – Можно же тебя так называть?

– Да, конечно. Не берите в голову.

– Я Кристоф Додзеро, – наконец представился граф. – А это моя дочь, Лоурен Додзеро. – Он указал на девушку в светлом платье, пошитом бархатными кружевами. – Но я думаю, вы уже знакомы.

Лоурен почтительно кивнула и растянулась в улыбке.

– Для меня её побег, признаю, стал настоящей трагедией, – продолжил говорить Кристоф. – Я думал о плохом, вплоть до похищения дочери наёмниками Каана, но потом, когда я получил от неё письмо, всё встало на свои места. – Демиан заметил, как граф с осуждением взглянул на темноглазого рыцаря Лукардо, стоявшего рядом. – Я был очень удивлен, что моя дочь нашла тебя быстрее моих воинов, отправленных на ваши поиски несколько недель назад. Это удивительно! Я всегда знал, что она способна на многое, но такое! – восхищение в лице пухловатого мужчины не могло быть поддельным. – Империя Виллион перед ней в долгу!

– Действительно, чудо, – притворно согласился Амон, молча вспоминая о том, как огонь, созданный из воздуха, трепыхался в ладони молодой Лоурен.

– Вести о вашем возвращении, Демиан, расходятся по землям Берселии очень быстро. Многие уже потеряли надежду на то, что семья Амон вновь возьмёт власть в свои руки. Но вы живы и невредимы, а значит, есть небольшой шанс, что Берселию не смогут уничтожить гражданские войны между наместниками и управителями разных провинций.

– Возможно, – парень пожал плечами. – Но какой смысл в том, что я вернусь в свет? После событий в столице и смерти моего брата Байрона всё пошло наперекосяк. Я общался с рабочими во дворе. Они поговаривают, что власть над Берселией взяли разбойники во главе с какой-то девчонкой, которая в прошлом разыскивалась стражей за разорение мелких поселений и нескольких графств. Разбойники до сих пор в столице?

– Насколько мне известно, трон сейчас занимает некий лорд, – леди Лоурен медленно подошла к отцу, отвесив кивок Лукардо, после чего тот и ещё несколько стражников, закованных в броню, зашагали к выходу из залы. – Говорят, что столица подверглась новому нападению со стороны неизвестного врага. Одну из стен города разнесли в руины, а девушка-разбойник, Присцилла Де’Лин, пропала без вести в разгар битвы.

– Что за кошмары происходят в Берселии, – тяжело выдохнул Демиан, – Этого я не знал. В любом случае, моё появление ничего не меняет. Власть переходит из рук в руки, а я считаюсь мертвецом.

– Многие мелкие наместники не согласны с нынешней политикой, – вновь подал голос граф и жестом пригласил всех присесть за стол. – Если ты, Демиан, согласен посетить несколько городов с тем, чтобы вернуть веру в свою семью, то мы сможем собрать неплохо вооружённую армию, чтобы вернуть трон законному наследнику, то есть тебе, – лицо мужчины заметно погрубело. – Я думаю, нас также поддержит Юг. Хозяин земель Силвании, старый хитрец Алвор, не горит желанием получить титул нового императора, поэтому, я считаю, будет неплохо отправить ему послание с взаимовыгодным предложением.

Ножки деревянных стульев заскрипели по полу. Амон-младший сел напротив графа, а задумчивая Лоурен – между ними двумя, завораживая красотой яркого платья. Она была неотразима. Грациозна, как дикая кошка, с улыбкой безгрешного ангела. Волосы её были аккуратно собраны на затылке. Каждая прядь знала своё место, не выбиваясь из-под диадемы многочисленных шпилек.

Солнце играло яркими бликами на гобеленах и каменных стенах с разнообразными трофеями в виде декоративных мечей и вееров. Несмотря на солнечный вечер, в зале трещал камин и горели свечи.

– Каким предложением? – без особого интереса спросил Демиан.

– Предложением перемирия и выгодной торговли. Пора налаживать отношения с соседями, ты так не думаешь? После смерти твоего отца все как с цепи сорвались.

– Да, это неплохая идея, – сомнения наследника трона мешали ему представить возрождение империи в мире с землями Четырех сторон. – Но она не очень реалистична, учитывая последние события.

– Всё всегда можно изменить, – звонкий голос Лоурен облетел залу продолжительным эхом.

Спустя полчаса служанка в тёмном наряде принесла столовые приборы и заваренный чай. Его хватило ровно на две кружки. Граф Кристоф немного поворчал на девушку, и она, заметно погрустнев, отправилась назад на кухню за горячим чаем для Амона-младшего.

– Где ты пропадал столько времени, Демиан? – строгие серо-зеленые глаза мужчины заставляли парня почувствовать себя неуютно.

– Я был в бегах, – нехотя произнес он, коснувшись взглядом пустой фарфоровой чашки. – Это был вопрос выживания. Мне неприятно говорить об этом.

Лоурен Додзеро опустила глаза и сделала глоток ароматного чая.

– Ну, главное, что всё позади, – граф повторил жест дочери. – Теперь мы сделаем все возможное, чтобы вернуть порядок в Берселию и империю в целом. Я хочу, чтобы завтра утром мы вместе отправились в графство Такеля. Этот человек жаждет вернуть столицу в руки рода Амон не меньше моего. Он хочет, чтобы ты произнёс речь перед его людьми и воодушевил их на подвиги. Сейчас очень тяжёлые времена для нас всех…