Эпоха Дугаров Хаккет Екатерина

От напора собеседника служанка невольно покачнулась в сторону и виновато насупилась.

– Нет-нет, что вы! – взвизгнула та подобно испуганной мыши. – Конечно, Красноводный Эль есть в нашей кладовой, но он очень крепкий, а его стоимость больше чем у зажаренной свиной туши!

– Две бутылки, – в свободной руке Демиана звякнули золотые монеты. – Вина и свинину с овощами для всех за этим столом.

С округлившимися от изумления глазами девушка приняла плату и молча скрылась за спинами посетителей битком набитого постоялого двора. Одна песня сменилась другой, люди продолжали танцевать, разговаривать, пить теплый эль, но только над нашим «уютным» уголком почему-то сгущались мрачные тени. Никто из нас не чувствовал духа веселья, который источал практически каждый из присутствующих гостей. Мы молчали, даже не смотря друг на друга; изучали стол или собственные руки. Напряжение, возникшее в воздухе, физически ощутимо давило на плечи, и всему виной был Демиан, взирающий на нас всех с высокомерием. Непонятным для меня оставалось только то, почему магичка Лоурен чувствовала себя так же неуютно, как и мы. На её лице не сияла улыбка – только сухая угрюмая гримаса задумчивости и печали. Обстановка изменилась лишь когда на наш стол принесли еду. Мало-помалу бард заставил нас всех разговориться, сравнивая местных поваров с качеством поданных яств, и вроде бы все стало налаживаться, однако появившиеся на столе бутылки с кружками в корне все поменяли: болтливость барда уменьшалась в пропорции с выпитыми кружками эля, а Амон, окрыленный хмелем, все усерднее демонстрировал остроту своего языка.

– Допивай, эльфийка, – Демиан с усилием треснул кружкой по столу, демонстративно показывая, что та уже пуста. – Что, неужели ты сдаешься?

Пришлось пересилить себя и допить остатки своего обжигающе острого напитка. Это была уже вторая кружка. Я ударила ей с той же силой, и от этого звука у меня поплыло перед глазами – эль с невероятной скоростью затуманивал разум. Наверняка что-то похожее ощущали и остальные.

– Я в игре, – эти слова сопроводил истерический смех сидевшего возле Гёто барда. Парень хлебал эль быстрее нас всех, и после третей добавки темно-красного варева его красноречие сменилось обрывистым хихиканьем гиены.

– Не надо, – вдруг оживился Закарайя. – Мне кажется, что уже хватит, – полукровка вяло откинулся на спинку стула и, задрав подбородок, смерил меня мутным взглядом осуждения. Несмотря на стойкость, которую он усердно пытался кому-то доказать, хмельная магия эля все равно взяла его под контроль. Да, он был в стельку пьян, как замкнувшийся в себе Гёто и мерзко хихикающий бард, облокотившийся на край стола. Самой адекватной из нас оставалась только магесса Лоурен, усталая и угрюмая, которая медленно отпивала вино из поднесенного к губам бокала.

– Я предлагаю спор, Присцилла, – заявил Амон. Его самообладание начинало потихоньку слабеть, окончания слов становились нечеткими. – Соревнование в выдержке. На твой амулет.

– Амулет? – теперь вместо барда засмеялась я. – Кто ты?

– Что? – мгновенно насторожился мужчина, изогнув бровь.

– Отвечай на вопрос. Кто ты?

– Демиан Амон.

Хитрый взгляд молчаливой магички тут же соскользнул на меня. Ватари недовольно хмыкнул.

– Воин или девка? Может император?

– Император, – задумчиво промолвил тот, заметно расслабившись.

– Тогда слушай сюда, император, – я подняла свою кружку и расстроенно поставила её на стол, обнаружив, что она пустая. – Император, как и воин должен зарабатывать себе украшения мечом и кровью, снимая их с поверженных врагов, а не золотом, приправленных льстивыми словами, как городская шлюха.

После моей реплики Ерихон вновь захохотал, а Лоурен Додзеро вылупилась на меня с такой ненавистью, будто я её оскорбила.

– Не в обиду сказано, миледи, – небрежно пробормотала я и упала головой на руки, заходясь в припадке заразительного смеха вместе с бардом.

Обиженная гримаса девушки скривилась ещё сильнее. Она попыталась подняться с места, но вдруг покачнулась, не удержав равновесия, и плюхнулась обратно на стул самым неграциозным образом. Наш угол взорвался ещё одной волной смеха: теперь к нам с бардом также присоединился Заку. Невесело было только покрасневшей от досады Лоурен, дремлющему на столе Гёто и Демиану, в недовольстве сложившему руки на груди.

– Так мы спорим на амулет или нет? – злобно сощурился Амон.

– Нет. Он мой. Тебе дорога в ювелирную лавку дальше по улице, – наши с Ерихоном осоловевшие взгляды встретились в предвкушении новой шутки. – Если, конечно, она тут есть.

Смех вновь заглушил музыку. Лоурен только надулась, Демиан издал рык раздражения.

– Тогда я ухожу, – оскалился тот и небрежным движением руки подозвал к себе пробегающую мимо служанку. – Милая, покажешь мою комнату?

Девушка-северянка, та самая, что принимала у нас заказ, озадачено покачала головой.

– Вам одноместную с камином?

Амон взял её за руку и улыбнулся:

– Покажи самое лучшее, что у вас есть.

Та засмущалась, покраснела, а в глазах её вспыхнул огонек.

– Пойдемте со мной, – игриво проворковала она и повела Демиана за собой сквозь толпу к лестнице на второй этаж. Они исчезли очень быстро. Мы остались впятером, но создавалось ощущение, будто нить, которая связывала воедино нашу компанию, лопнула с уходом обозленного лучника: Гёто спал на столе, бард продолжал тихо хихикать, а Заку растерянно смотрел в потолок. В воздухе повисла неловкая пауза, удручающая и без того неприятную ситуацию. Лоурен же не отводила изумленных глаз с места, где только что исчез её друг. Мне было почудилось, что по её порозовевшим щекам полились слезы, но тут Закарайя вернулся в реальность из своих раздумий.

– Нам, наверное, тоже пора закругляться, – он попытался выглядеть равнодушным, но не смог – лицо украсила предательская улыбка облегчения. – Возвращаемся в лагерь?

– Нет, никто никуда не идет, – не закончив фразу, Лоурен швырнула несколько серебряников на стол, ловко выудив их из рукава. – Я оплачу вам всем комнаты. Мы останемся здесь до утра, но сначала мне нужно на свежий воздух.

– Мне тоже, – кое-как бард поднялся из-за стола, стараясь удержаться на ногах. – Пошли вместе.

– Нет, – молнии гнева из глаз девушки пронзили меня насквозь. – Со мной пойдет эльфийка, а вам всем предлагаю разойтись по комнатам. Я договорюсь с хозяевами ночлежки.

Я вопрошающе посмотрела на друзей – никто не возражал против подобного поворота событий. Любой бы на их месте не отказался от ночи в тепле на чистых простынях. Даже я тихо радовалась в душе, что не придется тесниться в сырой палатке до восхода солнца.

Через несколько минут мы с Лоурен уже стояли на крыльце постоялого двора, удостоверившись, что на каждого из нас есть по свободной комнате где-то на верхнем этаже. Эльфы вместе с бардом удалились на боковую, и теперь мы с магичкой встретились один на один вдали от посторонних глаз под надзором бледного ночного светила. Над крышей свистел ветер, в окнах домов по ту сторону дороги гуляла темнота. Ничто не освещало улицу кроме блеклого сияния масляной лампы на входе в таверну.

Ночная прохлада все же заставила протрезветь и вернула мне искусство говорить полными предложениями, не запинаясь, озвучивая мысли, затесавшиеся в голове.

– Ты позвала меня сюда не просто так, я права?

Дочь графа перестала играть в молчанку и тяжело вздохнула, проведя рукой по лбу.

– Это так.

– И зачем?

– У меня к тебе дело.

– Я слушаю, – внезапная серьезность собеседницы встревожила меня.

– С этого дня я нанимаю тебя как личную охрану, – на долю секунды она задержала на мне взгляд светлых грустных глаз. – Ты же наемница, так? За какую плату ты работаешь?

– Ты боишься, – заметила я, однако моя открытость только смутила магессу.

– Возможно и так, – промолвила та, опустив голову. – И что с того?

В ночную тишину ворвался многоголосный гогот из постоялого двора, а затем все вновь стихло, сменившись легким музыкальным пением струн.

– Кого ты боишься?

– Будем откровенны, Присцилла Де’Лин, – Лоурен деловито сложила руки замком, увиливая от ответа, а её кукольное лицо погрубело. – В любой бы другой ситуации я бы даже не заговорила с таким человеком, как ты, – она осеклась. – Эльфом… Но это не меняет всей сути. Мы с тобой очень разные: ты головорез из черни, разыскиваемый преступник, а я из знатного рода Додзеро, и…

– Переходи к сути, маг, – от моей хмельной дерзости девушка в раздражении прицокнула языком и замолчала. – Чего ты хочешь? Если тебе интересно, ты мне тоже не симпатична, но я все же выслушаю тебя чисто из любопытства. Что ты задумала?

Сначала магесса зашипела в негодовании, но затем согласно кивнула.

– Демиан – он не тот, за кого себя выдает. Сегодня за ужином, – она перешла на шепот. – Мне показалось, что ты хотела вывести его на чистую воду, и это натолкнуло меня на одну мысль.

– Что значит «не тот, за кого себя выдает»? Может, он просто, наконец, проявил свой настоящий характер.

– Нет, это исключено, – с прежней напыщенностью возразила Лоурен. – Я предлагаю тебе сделку: ты отвечаешь за мою безопасность, а я попытаюсь доказать всем, что новый Демиан – это не настоящий Демиан.

– Интересно, а куда же делся, по-твоему, настоящий Демиан? – мне вдруг захотелось рассмеяться, но я сдержалась. Слова магички напоминали пьяный бред.

– Это нам и предстоит выяснить, – она протянула мне руку, сделав шаг вперед. – Ты в деле? Я плачу золотом.

Я улыбнулась и пожала руку в ответ.

– Думаю, договоримся.

Душу проснувшегося на заре Гёто демоны сомнений и похмелья раздирали на части. Особенно болезненно он ощутил это, очнувшись с сильной головной болью на чистой постели в комнате постоялого двора. Как он уснул, эльф не помнил, но ему хватило нескольких секунд, чтобы понять причину его раннего пробуждения – огромная темно-красная птица хаотично колотила клювом по стеклу единственного в спальне окна. Её желтые недружелюбные глаза, не мигая смотрели на Ватари, пока тот не поднялся с постели. Он открыл окно – гость-доносчик взмахнул крыльями и приземлился на одинокий стул у закрытой двери. На лапе птицы блестела железная почтовая капсула.

– Откуда же ты, – сонливо прошептал полукровка и с осторожностью приблизился к иноземному посланнику. Таких птиц он никогда ранее не видел. Точнее, видел, но очень и очень давно, когда жизнь его была чем-то вроде сладкого сна без печали и постоянных тревог. Но все изменилось…

Птица противно гаркнула, встрепенулась, распушила красный гребень на голове, но все же спустя мгновение позволила Гёто прикоснуться к себе и забрать письмо. Как он и предполагал, послание было на иностранном языке. Когда Ватари раскрыл свернутый в трубочку кусок пергамента, в глаза ему тут же бросились непривычные символы и знаки – он сразу осознал, из каких мест прибыл крылатый хищник – то была другая часть света. От бумаги пахло благовониями. Эльф до сих пор помнил этот аромат, навивающий воспоминания о забытой жизни по ту сторону темных морей. Мысли о прошлом только болезненно кольнули его сердце, и он, оставив почтовую птицу в комнате, выбрался на козырек крыши через открытое окно.

Воздух пропитался влагой, плитки из колотого сланца блестели под его ногами, окропленные капельками утренней росы; солнце поднималось над горизонтом. Местные жители уже не спали – работа на полях подле маленького городка шла полным ходом. Ватари свысока видел женщин и мужчин, занятых сбором урожая средь широких гряд посаженных овощей.

Под грохот проезжающей мимо телеги с сеном Гёто присел на край крыши и попытался прочесть письмо. С первого раза суть послания показалась ему несколько спутанной, но перечитав текст в четвёртый раз, он смог полностью разобрать его смысл. Да, все шло как нельзя лучше, и теперь оставалось только рассказать об этом главнокомандующему Лукардо Доминики.

– Почему ты не спишь? – отвлек эльфа от раздумий знакомый голос. Тот повернулся: Присцилла сидела на подоконнике своей спальни, свесив ноги к мокрым сланцевым плитам. Её окно так же выходило на козырек крыши, а потому она легко повторила подвиг Ватари, составив ему компанию.

Эльф только поморщился, когда та присела рядом.

– Меня разбудил вестник, – вздохнув, он показал девушке письмо, будто бы совсем этого не желал. У неё от удивления округлились заспанные глаза.

– Что это? Весточка от твоего клана?

– Нет. Это гёто.

– Гёто? – глупо переспросила она как попугай. – Но как?

– А я разве не говорил? – на мгновение в Ватари вспыхнуло раздражение. – Когда мы были в О’нес, я отправил птицу на Острова с просьбой о помощи. Сообщил объединенным племенам, что у нас проблемы с магами, и, судя по письму, они выслали в нашу сторону несколько кораблей.

Вместо радости эльфийка только приуныла.

– Вообще-то, – её грустный взгляд устремился вдаль на поля. – С момента нашей встречи в О’нес мы так и не разговаривали.

Полукровка призадумался – все так и было. Они давно не оставались наедине. Рядом всегда ошивался то бард с его вечными россказнями, то Закарайя, неумело маскирующийся под чью-то бледную, молчаливую тень. И откуда они вообще взялись? Ватари эти личности нравились куда меньше, чем ныне покойная Орнелла. Она не вызывала у него отвращения.

– Знаю, прости, – слова, слетевшие с губ, пропитались гнилью. – Но и сейчас я не могу поговорить с тобой. Я должен идти.

– Куда? – апатия все сильнее давила на девушку. Кажется, теперь она уже ничему не удивлялась.

– Мне нужно встретиться с Лукардо Доминики, показать ему письмо. Гёто требуют, чтобы их встретил я и кто-то из главнокомандующих, иначе они не спустят якоря.

– Хочешь сказать, что ты собрался встречать корабли гёто один?

Неприятная пауза наэлектризовала воздух.

– Да.

– Я пойду с тобой! – эльфийка вдруг дернулась и схватила собеседника за руку. – Ты с ума сошел?! Ты ведь пришел за мной в О’нес не для того, чтобы потом оставить здесь одну?!

– Ты никуда не пойдешь. Точка, – парень грубо оттолкнул подругу от себя. – В письме сказано «прибыть с отрядом». Я не должен противиться их требованиям, а если я возьму тебя с собой, то придется тащить хвостом всю остальную армию!

Ватари сам не заметил, как повысил голос. Очередную вспышку раздражения сменил стыд, а вот на лице Присциллы застыл явный испуг. В её блестящих глазах одна мысль сменялась другой.

– Что с тобой? – голос прозвучал отстранённо и холодно.

Эльф поднялся на ноги, стараясь не встречаться с девушкой взглядом. К горлу вдруг начала подниматься тошнота.

– Прости, – даже повернувшись к собеседнице спиной, он чувствовал на себе испепеляющий взор. – После смерти Орнеллы многое изменилось. У меня было время на раздумья.

– Что же ты надумал, Ватари?

Он нашел в себе силы повернуться к эльфийке.

– Что я больше не хочу никого терять. В ту ночь, – парень запнулся. – В ту ночь, когда на нас напали разбойники, я не смог тебя защитить. Также я не смог защитить Орнеллу. Если я возьму тебя с собой, вероятность что все это повторится, очень высока. Даже с малым отрядом я не могу дать гарантии, что все пройдет без осложнений.

Присцилла поднялась на ноги.

– И поэтому ты хочешь пойти один, представляя себя ещё большей опасности?

– Да.

– Потому что не сможешь меня защитить?

– Да, – ещё раз кивнул Гёто.

– Ты думаешь, я не могу за себя постоять?

Вместо ответа неловкое молчание.

– Понятно, – девушка смахнула что-то со щеки. Возможно, это были слёзы. – Ладно, это твое дело, Ватари, делай что хочешь. Но прежде я могу тебя спросить?

– Спрашивай.

– В ночь нападения, в палатке, ты задал мне вопрос. Какой ответ ты хотел на него получить?

Эльф замер в оцепенении. Действительно, что он хотел услышать в тот раз? Ведь ядовитый вкус сомнений не покидал его с рассвета на похоронах Орнеллы. Старые раны не заживают со временем, а только медленно гниют под плотью незримо для остальных, и только ты чувствуешь, как «болезнь» разъедает твое нутро и душу, калеча рассудок.

Парень не побоялся ледяного взгляда Присциллы, потому сделал глубокий вздох и высказал то, о чем думал все последние дни.

– Я и сам не знаю ответа на этот вопрос, – он виновато склонил голову. – Но больше я не хочу никого терять. Я не переживу ещё одной утраты, – слова давались с трудом. – Мне жаль, что все так получилось. Прости.

Полукровка вернулся в свою комнату разбитым и жалким. Жалел он сам себя, а птица, засевшая на потолочной балке, вопросительно уставилась на него злыми глазенками. Ватари решился написать ответ и отвернулся от закрытого окна, в надежде, что девушка поняла его правильно. Он оставил её одну на крыше… Интересно, возненавидит ли она его теперь? Быть может. Эльф не хотел причинять ей боль, но это было ради её же безопасности. Он думал, лучше держаться поодаль на расстоянии, наблюдая за происходящим, нежели находиться рядом и подставить подругу под удар.

Гёто хотел искренне верить, что поступил правильно. Но то, как он это сделал, оставило в его душе неприятный осадок.

– Все будет хорошо, – вслух попытался успокоить он себя и черкнул первое слово на белом пергаменте.

Демиан проснулся в кровожадном настроении и довольный собой, а в его объятьях тихо посапывала Лоурен. Все прошло как нельзя лучше: за одну ночь он поигрался сразу с двумя шлюхами. Салазар, ныне носящий личину младшего брата, уже давно не испытывал ничего подобного, сладкого и бессовестного. Единственное, что ему досаждало, так это настоящий Демиан пленённый в глубинах своего же сознания. Он кричал, бился о стенки разума, звал на помощь, но его никто не слышал. Каково это, блуждать в совершенном одиночестве в кромешной темноте? Как бы Демиан ни старался, он не мог вернуть себе тело. Его время прошло, и настала эра Салазара, эра – которая запомнится людям своей жестокостью и безжалостным кровопролитием.

«Тебе не победить» – глухой голос Амона-младшего, подобный эху, тихо отозвался откуда-то из глубин сознания. Салазар мог только рассмеяться: подобное он слышал последние несколько дней, но воля Демиана слабела, а вместе с тем возрастала вероятность шанса, что и сам он скоро исчезнет.

Что же касалось Лоурен, то она заявилась в его комнату после игрищ с беловолосой северянкой, когда та уже ушла. Это стало для молодого мага настоящим сюрпризом, ведь он совсем не ожидал увидеть её на пороге. В этот момент парень лежал в кровати, закутавшись в покрывало, а на тумбе рядом догорала одинокая свеча.

– Зачем ты делаешь все это? – жалобно простонала девушка, застыв в дверях. – Зачем? Что я тебе сделала?

Салазар не видел её лица, сокрытого под капюшоном, но догадывался, что оно исказилось от душевных страданий – этого он и добивался. Его игра на эмоциях оказалась выше всяких похвал.

– Зачем ты пришла? – задал он прямой и грубый вопрос. – Ты хочешь снова меня окутать своей магией?

– Я просто хотела сказать, что ты дорог мне, – Лоурен зашла в комнату, закрыла дверь. – И что мне не стоило применять против тебя магию даже в благих намереньях.

– И?

– Ты сможешь простить меня?

– Простить? – притворное удивление Амона прозвучало как искреннее. – Почему я должен идти тебе на уступки?

– Потому что я пойду на все ради тебя.

Она села на край кровати, сняла капюшон, их губы встретились, и она осталась в объятьях Салазара до утра, а Демиан, запертый в потемках, безустанно нисходил на крик. Наверняка если бы у него имелись конечности, он бы стер их до костяшек в попытках выбраться из клетки-западни, но на деле все обстояло иначе. Сейчас Лоурен мирно дремала на плече Салазара и совсем не подозревала о его намереньях. Ведь он мог убить её прямо сейчас, полюбоваться внутренностями, посмотреть как она дергается в предсмертных конвульсиях с выпотрошенным животом, и все же Амон решился оставить девушку в живых. По его мнению, любой маг, даже не знающий десятой части азов, был дороже и опаснее сотни опытных солдат. Время смерти Лоурен ещё не пришло – сладкое всегда оставляют напоследок.

За створчатым окном играли солнечные лучи, внизу на первом этаже слышались голоса. Салазар думал было натянуть на себя штаны, пока его подруга не проснулась, но тут в дверь постучали:

– Демиан! – от громкого восклика эльфийки, наверное, переполошился весь постоялый двор. Обнажённая Лоурен подпрыгнула на кровати с ужасом в глазах, натягивая на себя одеяло. – Лукардо рвет и мечет! Вся армия собралась у порога этого захолустья!

Мужчина даже слова произнести не успел – Прицилла бесцеремонно шагнула внутрь во всем своем обмундировании и оружием на поясе.

– Избавьте меня от подробностей, – поморщилась она, не скрывая недовольства. Её жесткий взгляд застыл на испуганной дочери графа, а уши вздернулись как у насторожившейся рыси. – Лукардо Доминики очень хочет видеть вас двоих. Не знаю, почему я вдруг согласилась на роль посыльного, но, по-моему, я сделала это зря.

Быстрый топот ног по деревянному полу показал, что эльфийка задерживаться здесь не желала. Демиан тут же принялся зашнуровывать штаны, Лоурен молча надевала платье. Волосы девушки были взъерошены подобно гриве дикого льва, но зато как красивы! Маг не скрывал своей улыбки – все-таки его подруга обладала очень привлекательной внешностью и фигурой. Жаль только, что он воспринимал её как бездушный кусок мяса. Не более того. Кукла или игрушка? Амону не был интересен ответ на этот вопрос.

– Доброе утро, рыцарь-командор! – обратился Салазар к Лукардо, спускаясь с лестницы. Утро – однако, до полудня рукой подать.

Мужчина отвесил еле заметный поклон, плотно сжав губы. Покрытое морщинами лицо явно сковывал гнев, от доспехов отражалось солнце. За ним, казалось, столпился целый легион, заполонивший сельскую дорогу от края до края, а также эльфы-полукровки с татуированным бардом. Похоже, все они плохо переносили похмелье, если судить по их безжизненным лицам.

– Вы сбежали ночью, не сказав никому ни слова, – с упреком произнес рыцарь. – Демиан, ты в своем уме?! Скажи спасибо этому парню, – Лукардо с чувством ударил узкоглазого эльфа по спине, заставив его выйти вперед. Вроде бы его звали Ватари. – Он прибыл в лагерь раньше, чем мы принялись за поиски!

Салазар продолжал улыбаться, наслаждаясь хорошим настроением, хоть ему и не понравился тон воина. Ничто так не расслабляет лучше ночи, чем ночь, проведенная в объятьях шлюхи.

– Мне сказали, что ты хотел нас видеть, – умело перевел маг тему. За его спиной замерла Лоурен, в недоумении осматриваясь вокруг ещё заспанными глазами. Создавалось ощущение, что её мутило после вечернего пьянства так же, как и остальных. – Есть какие-либо новости помимо твоего безрадостного настроения?

– Вообще-то да, – серьезно пророкотал Доминики – злоба ещё до конца не отпустила его. – Наши планы сильно изменились.

– Мы меняем маршрут?

– Нет, все гораздо сложнее.

Суровый взгляд мужчины-воителя упал на полукровку Ватари. Тот заговорил:

– Когда мы были в О’нес, я отправил птицу на Острова гёто, – его робкие слова заглушал гул множества солдат. – Они выслали несколько кораблей с войсками к нам в поддержку. – Парень протянул Демиану пергамент с черно-белыми закорючками. – Здесь сказано, что я должен их встретить на северно-западной стороне берегов Берселии с кем-то из представителей армии. Также они хотят, чтобы я пришел в сопровождении небольшого отряда. Они в курсе, что в Империи Виллион начались беспокойные времена. Племена гёто решили выйти из нейтралитета и поддержать права на трон последнего из рода Амон.

– Немного неожиданно, – Салазар действительно не думал, что услышит нечто подобное. Он всегда недолюбливал ускоглазых иноземцев.

– Я хочу сказать, – латная перчатка Лукардо легла на плечо эльфа. – Этот паренек оказал Северу неоценимую услугу. Задумайся, Демиан, гёто среагировали на просьбу о помощи скорее, чем хозяева соседних земель! Я уже сомневаюсь, что они вообще поддержат нас, но с людьми гёто у нас есть все шансы на победу. Я слышал, что их воины обладают ловкостью кошек, а их оружие острее и быстрее любого из наших клинков.

– И что теперь? – задала Лоурен Додзеро вполне логичный вопрос, постепенно обретая силу голоса.

– Мне неприятно говорить об этом, но мы уходим.

– Кто «мы»? – не понял Лже-Демиан.

– Мы, – Доминики переглянулся с выродком из гёто. – Я забираю своих лучших воинов, и мы выдвигаемся на северо-запад.

– Но это же в другую сторону, – возразила магесса. – Пройти до северо-западных берегов – все равно вернуться в графство моего отца!

– У нас нет другого выхода. Время поджимает. Мы уходим сейчас же, – мужчина тяжело втянул воздух через ноздри, будто прибывая в раздумьях. – Демиан, я оставляю тебя за главного. Ты поведешь армию дальше на северо-восток к Ортогу, остановишься на самой его границе, там, на возвышенности, где равнина заканчивается отвесной скалой, и будешь ждать встречи с графом Кристофом. Место сбора уже заранее оговорено – граф прибудет туда со своей армией меньше чем через неделю. Вы должны добраться до границ Ортога раньше, чем он. Это понятно? Дальше командование на себя возьмет милорд Кристоф.

Несколько долгих секунд Салазар не мог выдавить из себя ни звука. Он буквально потерял дар речи – все складывалось куда лучше, чем он себе представлял! Ему не пришлось никого убивать! Страж-рыцарь и его свита покидали армию по собственной воле. Изначально маг планировал убивать одного за другим, чтобы те не мешали исполнению его планов, но птица удачи сидела у него на плече – благодаря полукровке из гёто он обрел власть раньше положенных сроков. Игра становилась все интереснее.

– Я не подведу Империю, – прижав кулак к груди, Демиан склонил голову. – Для меня большая честь перенять на себя командование, – его лицо сделалось скорбным, но в душе он ликовал и смеялся. – И я сделаю все, чтобы вернуть землям Берселии прежнее величие.

– Надеюсь, все это не напрасно.

Лукардо отошел от крыльца, оседлал коня. Гремя доспехами, из толпы к нему подъехала тяжелая кавалерия – сопровождающая свита. Их кони были перегружены баулами с припасами и буквально ломились под их тяжестью. Ватари оседлал одну из лошадей, что привезли прошлым вечером к постоялому двору, имея за плечами всего лишь дорожную сумку.

– А Де’Лин случаем не с вами отправляется? – вдруг опешил Салазар, не отыскав в толпе и среди всадников остроухую девчонку. Он не мог её далеко отпустить только по одной причине – она носила амулет. В этой безобидной на вид побрякушке таилась великая сила, не то дар, не то проклятье, но эльфийка не обладала магией, а потому сила древнего талисмана была ей неведома, так же как и способы выпустить наружу, то, что томилось внутри.

Рыцарь-командор оглянулся через плечо, огибая скопище стоящих поодаль мечников.

– Нет! Де’Лин остается в твоих рядах!

Вереница грозных воинов покинула поселение за считанные секунды. Когда солдаты проводили всадников взглядом, их разговоры заметно притихли. Вооруженный легион ждал слов нового главаря, а жители маленького городка, спрятавшиеся по домам – их скорого ухода.

Демиан поднялся обратно на крыльцо и взмахнул руками, привлекая внимание. Теперь он улыбался ещё шире.

– Выдвигаемся! – окликнул он армию. Свою армию. – К вечеру нас ждет городок под названием Моббертонг! Если есть желающие сходить в увольнительную после наступления темноты, то сегодня – ваш шанс!

Солдаты зарукоплескали. Их довольные возгласы прокатились волной от начала столпотворения до конца. И все бы ничего, но, даже с крыльца, Салазар не мог разглядеть среди воинов остроухую эльфийку, и это мало-помалу начинало действовать ему на нервы.

Хотя, куда она могла деться? Ведь у них одна цель – добраться до Ортога; до города, где все ещё билось черное сердце врага.