Тайны русских волхвов. Чудеса и загадки языческой Руси Крыласов Александр

Иосиф Сталин и разгром «русской традиции»

Однако вернемся к старым документам, – по ним видно, что последний огонек живой традиции (не замутненный хлыстовством) на Руси к началу прошлого века сохранился только на Волге.

Под Юрьевцем в Будырях, откуда пришел Михаил Круглов, был до революции Белый Круг Хранителей (берендеевский «Золотой корабль»). Они хранили немало тайн. Суть одной из них известна: они готовились к Рождению Спаса (Нового Бога и царя-Спасителя). Он же почитался и мистическим претендентом на русский трон, коему тот принадлежит «по праву».

И, в самом деле, как мы показали выше, в общину во все века (начиная с языческих) уходили представители княжеских родов. В том числе, в последние века, ушедшие от власти из родов Рюриковичей и Романовых (и даже императоры – Петр III и Александр I).

Но вернемся в XX век, к истории моей семьи. Из тех же Будырей накануне революции переселился в Сокольский район, в деревню Пушкарево, и мой прадед Платон Григорьевич Асов (1839–1912). О трагичной судьбе сына его, Ивана Платоновича (моего деда), я и расскажу здесь в связи со всей этой историей.

Иван Платонович Асов родился в 1897 году в многодетной крестьянской семье. Он и сам к неполным 40 годам был трижды женат, и от всех браков были дети. От третьего брака с Ольгою Высоцкой родился мой отец – Игорь Иванович Асов (Барашков).

О брате Иване мне рассказывала прабабушка Анна Платоновна Асова (аудиозапись разговора с нею, сделанную в 1997 году, а ей тогда было уже 95 лет, я выложил у себя на сайте).

Итак, Иван Платонович сначала хотел пойти по духовной линии, ибо воспитывался в семье религиозной, хлыстовской, его взял на воспитание в Будыри его дед Григорий. Однако пошел он по линии военной, как и его отец: тот был Георгиевским кавалером, участвовал в Балканских войнах. Иван был призван, воевал на Германском фронте, а потом, в Гражданскую, стал красным командиром. Очевидно, какие-то нити, после Гражданской, его связывали уже с высшей большевистской властью – по слухам с Буденным и, вроде, с Ворошиловым, а это значит, что и с самим И.В. Сталиным.

Однако эту тему в моей семье избегали подымать, говорили одно – сам Иван по возвращении с войны отмалчивался. Да и вообще братоубийство Гражданки – это не повод гордиться какими-либо подвигами, ее нужно поскорее забыть.

Несмотря на такие связи Иван тогда, поначалу, отказался от карьеры в новой власти, скрылся в лесах за Волгою, в глухой деревне, где его в конце концов и выбрали председателем колхоза.

Расстрельный список с подписями И. Сталина и В. Молотова от 29 сентября 1939 г. Второй номер в списке – мой дед Иван Платонович. Архив Президента РФ, оп. 24, дело 419

К 1936 году ему показалось, что о нем забыли в сей глуши, раны Гажданки затянулись. И потому, когда его пригласили в Пошехоно-Володарск, а затем и в Ярославль, «на новую работу», он согласился и поехал. А там его и взяли. При аресте он попытался спастись, назвался по фамилии матери – Барашковой, представился не председателем колхоза, а крестьянином из деревни Пушкарево. Но это уже не помогло.

А далее дело «колхозника Ивана Платоновича Барашкова» из глухой деревни Пушкарево три года рассматривал… Верховный суд Союза ССР, в Москве… И осудил его за «антисоветскую деятельность», как это ни покажется странным, но это правда, – лично Иосиф Виссарионович Сталин.

Приговор был официально мягким – поселение, без права переписки.

На самом деле деда расстреляли уже в 1939 году в Ярославской области под селом Селифонтово, а семья о том не знала до смерти И. Сталина в 1953-м. На расстрельном списке, одном из немногих, оставшихся с тех времен и теперь обнародованном, стоит фамилия деда и подписи – И. Сталина, В. Молотова, а также заместителя Ежова в НКВД – Шапиро (сей список опубликован и в Интернете фондом «Мемориал»).

Бабушка Ольга тогда, в 1938 году, приехав в Москву и ночуя по вокзалам, обивала пороги НКВД, Верховного Суда, и т. д. Единственно кто помог – какой-то из старых сослуживцев деда по Гражданской войне, просивший имя его не вспоминать. В результате был звонок, и вроде бы от Буденного, – тот деду уже помочь не мог, но по тому звонку бабушка получила документ на право работать учителем в сельской школе (тогда репрессировали всю семью «врагов народа» и лишали возможности работать). Вернувшись, бабушка переселилась подальше от местного НКВД, в еще более глухой угол, в скит за Буй и Кадый. Так и выжили…

А потом, после смерти И.В. Сталина, последовала реабилитация деда; отец получал какую-то прибавку к пенсии, как сын незаконно репрессированного. В Селифонтово построили мемориал невинно убиенным…

Мы же все, с 1938 года, стали Барашковыми (ведь на эту фамилию было выписано разрешение работать бабушке Ольге). Она попала и во все документы, паспорта… И затем, уже в наше время, мне пришлось старую родовую фамилию восстанавливать.

Почему же высшую власть интересовали дела в столь отдаленном и глухом уголке страны? На мой взгляд, это может объясняется тем, что И.В. Сталин был посвящен в традицию, знал ее роль в истории страны и попросту опасался тайной силы «Белого братства», ведущего «Золотой корабль». Отсюда и «приглашение», призванное оторвать деда от «братьев», мягкость официального приговора… Такое впечатление, что за деда вступились некие силы, дабы отвести удар. Но запущенная И. Сталиным «машина репрессий» была сильнее. Может быть, таковые подозрения – это натяжка? Однако так ведь и должен был бы поступать бывший член общины, вознамерившийся ее истребить.

Кстати, ни для кого не секрет, что Сталин при утверждении своей политики и власти использовал православную традицию. Порой «отец народов» в своих речах напоминал «батюшку». Помните его обращение к народу в начале Отечественной войны: «братья и сестры», так обращается к пастве священник…

Но мало кто знает, что его прозвание «великий кормчий» полностью повторяет титул Сына Бога и главы общины в хлыстовских сектах и общинах будырей. Сталин вполне мог получить сие посвящение еще в те годы, когда готовился к поприщу священника и был близок к мистическим сектам Юга России.

И не удивительно тогда, что он намеренно уничтожал всех иных «великих кормчих»… Да ведь он, наверное, почитал таковым и моего деда Ивана, ведь тот был внуком Григория Асова – кормчего «Золотого корабля»…

Заметим, следы посвящения в «традицию» отчетливо видны уже в юношеских стихах И.В. Сталина. До революции, как известно, они попали даже в школьные программы по литературе в Грузии… А к очередному юбилею вождя их перевел поэт Арсений Тарковский – тоже, кстати, из будырей Юрьевецких, его сын и будущий кинорежиссер Андрей Тарковский родился в том же роддоме в Завражье, что и мой отец, и в те же годы. Однако И. Сталин запретил их обнародовать.

А в тех стихах можно найти и древний образ «чаши посвящения», она же и «чаша с горечью», «чаша знания», которую дают адепту, дабы он пережил символическую смерть и так обрел силы для власти над миром духа. В русской традиции эту чашу испивает тот, кто отправляется в Навь; к примеру, ее подносит Старик Смерть богу Велесу (лик Семаргла Сварожича). В нартском эпосе сию чашу испивает Сосурко. Да и Христос в Евангелиях просит Бога избавить его от чаши страдания, но потом добровольно принимает ее на себя, дабы сим избавить людей от чаши скорбей…

Вот и Сталин-Джугашвили поминает сию чашу посвящения, чашу скорби. Процитируем и истолкуем в этом ключе один его исповедальный стих.

Он начинается со слов: «Ходил он от дома к дому, стучась у чужих дверей…»

Не правда ли, это парафраза евангельского: «Ищите, и обрящете; стучите, и отворят вам».

То есть сталинский лирический горой – суть апостол, а посему песня его, «как солнечный блеск чиста», и в ней звучат «правда и возвышенная мечта». Потому он «сердца, превращенные в камень, заставить биться сумел», а также разбудил «разум, дремавший во тьме». Тут уже использована и символика Ангела Света, а таковыми были и Христос, и Денница.

А далее Сталин дает историю именно Отверженного Ангела, то есть Денницы, коего он прямо отождествляет здесь и с Христом, не принятым народом:

А в другом стихе Сталин, думается, уже говорит о расплате, коя следует за сим, то есть за распятием Христа (и Буса?!), за забвением традиции…

И эта расплата приходит неизбежно от самого Старика-Смерти с серпом, жнущим души людские: «Бывало, он с неистовым серпом проходил по полю шквалом – и сноп валился за снопом…»

Сталин – Великий кормчий СССР. Советский плакат

Во всем этом видна сугубо общинная символика… И, кстати, несколько лет назад этими мыслями я в редакции журнала «Наука и религия» поделился с писателем Алексеем Меняйловым, после чего тот написал ряд книг о Сталине, как «языческом волхве» и великом посвященном. Эти книги, впрочем, мне не кажутся во всем достоверными, в них много домыслов и образ вождя сильно идеализирован.

Мне же, немало потрудившемуся над поиском славянских рунических манускриптов, известно также, что после революции, в 1919 году, славянские рунические рукописи, хранившиеся в Эрмитаже в библиотеке Николая II (в том числе «Ярилина книга», «Белая Крыница» и др.), были вывезены чекистами в Москву. Об этом рассказывал Хранитель Эрмитажа Б.В. Сапунов, со слов предыдущего Хранителя.

А потом следы сих манускриптов теряются. Только ходит легенда, что потом некие рукописи (так называемая «Перуница») переводились лично для Сталина.

И полагаю, в неких закрытых госархивах они хранятся по сию пору. Потому, кстати, я и подозреваю, что копия сих манускриптов была передана мне именно оттуда…

Одним словом, ясно, что традиция использовалась некогда в высшем руководстве большевистской партии, и конкретно Сталиным, для прихода к власти и затем для удержания власти.

Используя древнейшую мистериальную идею, «живой бог» И.В. Сталин построил мавзолей для предыдущего «вечно живого» В.И. Ленина.

А как относиться к тому, что и Коминтерн затем произвел нескольких «великих кормчих» (официальный титул!): Мао Цзэдуна, Ким Ир Сена… Да и лидер национал-социалистов Адольф Гитлер – разве не по тому же рецепту был изготовлен?

Кстати, и даты рождения многих из этих лидеров подозрительно близки к датам Рождества Буса Белояра либо Рождества Иисуса Христа. Очевидно, и это использовал Денница…

Не буду более углубляться в эту материю, – читайте лучше роман «Ночной Дозор» С. Лукьяненко: там хоть и фантазия, но что нам еще остается по этому поводу думать? Итак, традиция (пусть и «ночная») все же срослась с нашей прежней властью.

Единственно, что скажу в связи с сим: один из потомков «хлыстов», утверждал, что коммунистические «великие кормчие» получали посвящение от хлыстовских «великих кормчих», коих потом и расстреливали…

Но если это так, то почему те, кто расстрелял Григория Распутина, не получили после сего никаких особых «мистических сил»?

Однако так или иначе, некое посвящение кто-то «из органов» все же получил. И не потому ли там до недавнего времени интересовались сей темою? Осторожно опекали в том числе и меня?..

Может быть, так действуют некие потомки тех чекистов, что были вовлечены в эту историю, и так они замаливают грехи отцов и дедов? Или некто из прежней общины проник «в ведомство» и там предпринял то, что смог, для спасения традиции?

Остается только гадать… Ясно одно – эти люди вовсе не желают оказаться в центре внимания, и в этом они явно преуспели.

Но все это уже крохи… Прежней общины «белых братьев», как и хлыстов, в нашей стране давно нет.

На упадке хлыстовства в Советском Союзе сказались прежде всего религиозные преследования, бывшие при прежней власти, которая не могла терпеть тайных обществ и сект. Впрочем, нечто подобное повторилось и относительно недавно. Жесточайшее преследование, прямая клевата обрушились на попытавшееся возродиться в условиях свободы в 90-х годах т. н. «Белое братство» (не имеющее отношения к старому, но все же). За публичную мистерию в центре Киева собравшихся избивал ОМОН, а организаторов судили и посадили на несколько лет. Но инкриминировать им обирание паствы не удалось, таких фактов не было.

Такое же отношение складывается и к другим современным общинам: катакомбникам, богородичникам, виссарионовцам, которые свободны в духовных исканиях, в том числе и в ведославном направлении. Хотя меня это волнует далеко не в первую очередь…

И все же есть подвижки в самой власти, отнюдь не единой по отношению к русской традиции, и выросшей у нас не откуда-нибудь, а из власти прежней. И полагаю, что самоочищение всегда было и есть тайной и сложной работой «светлых» внутри власти.

Полагаю, что именно «светлые» в спецслужбах не допустили в наше время распада Российской Федерации и всех тех апокалиптических бед, что за этим неминуемо последовали бы. Однако борьба за умы россиян продолжается и исход ее неясен…

Ведославные хранители традиции в новое время

Для ведославной традиции мимо текущая история России– это только миг, а наши жизни – это малые искры, сгорающие во тьме времен. Бессмертна – только душа, и только о ней следует заботиться. О доброй памяти, что останется после тебя. Носители традиции во все времена заботились об этом – их деятельность направлялась на культуру. Это и краеведение, и музейное дело, народное искусство.

На первый взгляд дело это не слишком заметно. Им занимались и занимаются в десятках маленьких городов самые обычные люди: учителя, музейщики, малоизвестные провинциальные поэты, писатели и художники… Но именно они-то и не позволяют окончательно заснуть русской душе…

Вспомним, кстати, при советской власти народной традицией занимались не единицы, а сотни и тысячи подвижников. Целые институты! За эти годы накоплены горы фольклорного, краеведческого материала, который, к сожалению, теперь лежит почти невостребованный и плохо доступный.

Сужу об этом по тому, что происходит с материалами о нашей, волжской традиции. Многие ценные фольклорные материалы профессора В.Н. Марохина из Нижегородского университета, с коим мы сотрудничали еще в 70-х и 80-х, до сих пор не изучены и не разобраны. Только малая их часть была опубликована в книге «Мифы древней Волги» (Саратов, 1996).

Правда, недавно открылся сайт, где стали выкладывать материалы из его коллекции, но, судя по набору текстов, пока выложили не самое важное.

Кто бы помог с разбором и изданием этих сокровищ устной традиции? Таковой призыв я впервые озвучил уже десять лет назад, но никто на него так и не откликнулся… И потому многое пропало…

И в литературе, в поэзии и прозе, все годы советской власти жила ведорусская народная традиция.

После С. Есенина на этом поле, к примеру, работал сибирский поэт Леонид Николаевич Мартынов (1905–1980). Еще в 1945 году он издал книгу «Лукоморье», где были собраны все его литературные труды на эту тему, начатые еще в 30-х годах. Там можно найти и мифы о северной Гиперборее, «златокипящей Мангазее», предания о севернй Золотой Бабе и о средневековой земле пресвитера Иоанна… Имел он отношение и к живой традиции, в том числе нашей, волжской.

Если же говорить о более известных людях, то можно сказать, что эту традицию в поэзии и прозе продолжили Владимир Высоцкий, Василий Шукшин, Евгений Евтушенко.

Именно в песнях Владимира Высоцкого традиция обрела мощный, подлинно пророческий голос.

Что об этом говорить? Нужно просто снова включить кассету, запустить диск и слушать его – «Сон мне, желтые огни…», «Балладу о Любви», «Разбойничью», «О Правде и Лжи», «Купола»…

«Как засмотрится мне нынче, как задышится?! Воздух крут перед грозою, крут да вязок. Что споется мне сегодня, что услышится? Птицы вещие поют – да все из сказок…»

И далее в песне мы видим васнецовские картины: «Птицу радости и печали», а также «Гамаюн – птица вещая». Те самые, что я поместил на заставках и обложках своих «Песен Гамаюна».

«Птица Сирин мне радостно скалится – веселит, зазывает из гнезд. А напротив тоскует-печалится, травит душу чудной Алконост… Словно семь заветных струн зазвенели в свой черед – это птица Гамаюн надежду подает!»

Путь, который избрал Владимир Высоцкий, привел его в театр на Таганке из зала Политехнического, где в 60-х он, совсем еще юный, вместе с Евгением Евтушенко, Булатом Окуджавой, Беллой Ахмадулиной, обращался к стране и будущему. «Тысячерукий, как Бог языческий, Твое Величество – Политехнический!» Эти строки Андрея Вознесенского говорят как бы о посвящении всех поэтов-шестидесятников.

И я застал эту бурю по имени Владимир Высоцкий. Она бушевала по всей стране, когда я был еще ребенком, и не утихла с его уходом из жизни.

И я так же, как многие, потом обивал пороги театра на Таганке – его театра и по сути храма… А потом меня и самого судьба привела на Таганку, на Красную гору, в журнал «Наука и религия», что в двух шагах от этого театра… Там и сейчас работает удивительный ансамбль Дмитрия Покровского, глубоко погруженный в русскую корневую музыкальную традицию. Вот бы поработать с этим ансамблем над темами Бояновыми… Что ни говори, – загадочные эти места…

Да, жаль, что мне не довелось встретиться с самим Владимиром Высоцким. Но с поэтом Евгением Евтушенко наши пути пересеклись (а затем и с его другом М. Задорновым).

Это случилось уже в наши времена, о которых он писал: «Свобода наша – недоносок. Среди озлобленной резни ей опереться бы на посох крестьянской мудрости Руси…»

Было это летом 2000 года. Он явился в моей маленькой квартирке на ВДНХ, заваленной архивами «Книги Велеса», малоизвестными копиями «Слова о полку Игореве», фотокопиями «Веды славян», изданиями русского фольклора. Он восхищался моими «Гамаюновыми песнями», реставрацией русского эпоса и включил часть их в свою антологию.

Много и горячо говорил тогда о своей работе над давно задуманным переводом «Слова о полку Игореве». Высказывался о уже существующих переводах Жуковского, Заболоцкого, Шкляревского. О том, что переводить нужно памятник свободным стихом. И в его словах было восхищение перед гением, создавшим эту поэму…

Затем Евгений Александрович завершил свою работу над переводом памятника. Он опубликовал его, он читал его перед многотысячными аудиториями: в Политехническом, в Кремлевском Дворце Съездов. Он уверен, что «“Слово о полку Игореве” всегда найдет на Руси тех людей, кто услышит в шелесте страниц голоса погибших, которых мы не имеем права забывать…»

Но как же тяжело ныне на Руси поэтам! И это не от хорошей жизни он уже двенадцать лет работает в двух американских университетах, преподает американцам русскую поэзию… Американцам русская поэзия, оказывается, ныне нужнее, чем нам!

И оттуда, из заокеанского далека, раздается его голос: «Эй, Россия, держись! Ты на снег не ложись. Ты заснешь… А ты разве проснулась?» Да, Русь и ныне спит. Древнее заклятье не пало. И путь в сокровенный Китеж-град заколодел, замуравел…

Нам туда идти, пробиваться… И, ох, как это не просто… Не возьмешь просто билет до озера Светлояр… Это путь в душе нашей. Это Стезя Прави…

Следует сказать еще несколько слов о хранителях традиции из моей семьи. О том, что происходило в нашей ветви традиции в минувший век.

Любовь к русским сказкам и легендам я унаследовал прежде всего от своей бабушки Любы (Любовь Яковлевны Кузнецовой, матери моей мамы). Она, а также Прасковья Евдокимовна Асова (жена брата моего деда – Павла Асова) и стали прототипами бабушки Прасковьи для моей детской серии книг «Приключения Ярослава Буслаева и дракона Зиланта».

По линии отца, от «духовного корабля» Асовых и священнического рода Высоцких, до меня дошли легенды, берущие исток в толках русского православия. Именно там, в разных изводах «Голубиных» и «Животных» книг, хранились части древних «Гамаюновых песен». Но в советские времена наши роды уже не принадлежали церкви. Последний из священнослужителей, отец Михаил, умер в 1921 году.

Не было в советские времена и хлыстовских «радений». Все жили светской жизнью. Дед мой Иван Платонович Асов воевал в Красной армии. Отец мой, Игорь Иванович, следуя традиции «корабля» Асовых, стал инженером-кораблестроителем, работал на Гороховецком судостроительном заводе. Этот завод потом помогал и становлению краеведческого музея.

Работая краеведом, я и познакомился также с традицией Нижегородской общины. Их учение о «триединстве духа», о «закладах родовых», уходящее корнями в древность языческую, способствовало моему погружению в эту область духовной жизни.

И их опыт общинной жизни также был важен, ибо они сберегли общину благодаря сохранению тайн народной медицины. В новое время эти тайны они стали раскрывать методами университетской науки. Они также вписались в светскую жизнь.

Светская жизнь, в коей наш род жил все годы советской власти, на мой взгляд, весьма способствовала очищению традиции, освободила мысль от «хлыстовских» и прочих догм, от отжившей обрядности. Ведь это – не так важно во что человек одет, какие обряды исполняет. Вера, традиция – не в обряде. Она глубже – в душе.

И потому вне зависимости от власти, от времени, местности, люди празднуют и Колядки, и Масленицу, и Купалья. На этих праздниках стираются и религиозные, и даже национальные границы.

Наш Дед Мороз – он и в Японии Дед Мороз! И наша Снегурочка также может легко преодолеть все границы – помогите ей, и будет так! Ведь она – не только сказка. Она и в самом деле, пусть иначе, но существует.

И мы этими праздниками занимались, как и все. Потому эти праздники и стали общенародными, светскими уже во времена советские…

Ведославие, русское язычество и современность

В последние годы по городам и селам России и всех стран, что не так давно жили вместе, а ныне отгородились наспех сооруженными границами, все чаще стали являться люди, коих чаще всего именуют язычниками или неоязычниками.

Так кто же мы? Прежде всего мы – люди, граждане своей страны, и у нас есть обычная жизнь, семьи, работа и т. д., но также мы те, кто избрал особый духовный путь. И мы – разные.

Возможно, со стороны мы представляемся чем-то единым, мы в самом деле схожи своим стремлением к возрождению старых традиций – обрядов, одежд, имен, трепетным отношением к природе. Однако сходство сие – внешнее, ибо есть между нами и немалые, глубинные различия.

Среди нас есть верующие и неверующие. Да, есть люди, убежденные, что «народная вера» была атеистической и исчерпывалась восхищением природой, пением народных песен и ношением традиционных одежд. Эти люди тоже тянутся к «народной вере», симпатизируют некоторым идеям (экологическим, патриотическим), но иначе толкуют самую ее суть.

Есть также различие между традиционными, «деревенскими язычниками», и «городскими неоязычниками». Но в действительности это разделение зыбко. Между сиими полюсами немало промежуточных состояний. И часто случается, что тот или иной деревенский хранитель какого-то осколка старой традиции более вовлечен в страсти современной жизни, чем иной «асфальтовый язычник», изучавший древние вероучения в читальных залах библиотек.

И ныне, при продолжающемся «умирании деревни», центр возрождения народной культуры переместился из деревни в город. Особенно мощно возрождение древних славянских православно-ведических традиций идет в малых старинных городах России, где многие люди чувствуют свою связь с землею, с природой, где чтут историю своего края.

Но, разумеется, есть и «неоязычники», которые именуют себя так осознанно, ибо ушли «в язычество» не для поисков духовных путей, а потому, что не принимают православие, католицизм или ислам.

Таковые люди чаще всего не признают и нашу духовную традицию, и прежде всего «Велесову книгу», и потому не могут считаться традиционалами. Есть среди них те, кто отвергают традицию в запале, следуя предвзятым мнениям. Есть и те, кто хочет все начать сначала и пойти своим «шуйным путем», не думая о том, что сей путь может оказаться слишком длинен, да и вообще ведет не в ту сторону. Другие принимают часть учения, иные же просто запутались и не ведают куда податься. Жизнь, как всегда, многообразна.

И я бы посоветовал тем, кто «сомневается», но тем не менее берет на себя смелость выступать от имени традиции, а также звать за собой иных, подумать о своей ответственности. И не стоит переоценивать свои успехи, часто мнимые, именно потому, что за плечами нет традиции, не слышен голос предков.

Обычно я стараюсь не задевать людей, которые находятся в пути, может быть заблуждаются, но по крайней мере не равнодушны к традиции. Но все же здесь я должен остеречь тех, кто прислушивается к главе одной неоязыческой секты, именуемой «церковью инглингов». Следовать за авантюристом, нарушающим законы, в том числе и закон авторского права (имеется в виду плагиат «Саги об инглингах», да и многое иное), это значит ходить кривыми, левыми путями.

Обернитесь к традиции, не стойте на ее окраине, и помощь придет оттуда, откуда вы и не ожидаете…

Неоязычники чаще всего принимают за «традиционное язычество» то, что об этом писали «антиязыческие» церковные и светские писатели разных веков. Доходит и до курьезов, когда за «русское язычество» принимаются домыслы некоторых немецких писателей трехсотлетней давности, кои, ненавидя все славянское, представляли славянских богов в виде разного рода демонов, полукошек, полупетухов и пр. Этот «исторический сор» ныне также выплеснут на страницы печати.

Но безусловно радует то, что люди, берущие на вооружение подобные идеи, имеющие даже научные степени в области истории и филологии, не принимают «Велесову книгу». Так и должно быть.

Отрадно и то, что так сама «Велесова книга» не подпускает к себе людей случайных, а то и падших. Она так и говорит: «идущий ко злу, со злом до конца пребудет», и «он не будет иметь с нами счастья», и «будет ходить как слепой» (Крынь:7). Духовную слепоту насылает она на людей, распространяющих ложные теории о русской культуре, истории, по сей причине они и не могут принять «Велесову книгу».

А кто принимает «Велесову книгу»? Тут следует напомнить о том, о чем обычно умалчивают наши противники из научной среды.

Уже среди первых сторонников подлинности, публикаторов текстов и толкователей «Книги Велеса» был выдающийся историк церкви, богослов, протоиерей отец Стефан (С.Н. Ляшевский). Многие его книги, посвященные агиологии, богословию, распространяются Русской православной церковью и переиздаются у нас чуть не каждый год. И есть две его книги, которые также уже переизданы у нас (они выходили в США в 70-х годах), в которых он отстаивает подлинность «Велесовой книги».

Именно к нему, как к крупнейшему богослову и историку, обращались наши эмигранты, у коих оказалась копия этого памятника. Они, люди глубоко верующие, спрашивали его: не будет ли противоречить работа с этим памятником православию? И он не только благословил публикацию «дощечек», но и сам включился в работу и сделал немало замечательных и глубоких открытий. Так, он первым нашел имя создателя «Велесовой книги», волхва IX века Ягайлы Гана.

Так что глубоко неправы те, кто полагает, что существует глубокая рознь между православными русскими, придерживающимися христианских и ведических взглядов. Это вовсе не так.

Следует сказать и о якобы имеющихся у нас симпатиях к национал-социализму. К сожалению, есть «неоязыческие» группировки, придерживающиеся подобных взглядов, но пока они крайне малочисленны. Однако речь здесь не о них, а о нас.

И в моей семье есть люди, которые погибли на фронтах Второй мировой войны. И я занимался историей, в том числе и историей Второй мировой, и организовывал работу краеведческих музеев боевой и трудовой славы еще с 70-х годов, много работал с ветеранами, имею немало публикаций, выходивших к очередным годовщинам Великой Победы (у меня 20 лет стажа работы журналиста и литературоведа). Странно, что мне вообще приходится говорить на эту тему!

Также следует знать, что наши общины, особенно те, что занимаются возрождением древних славянских боевых искусств, проводят большую военно-патриотическую работу, подготавливают молодежь к службе в армии. Имногие, прошедшие нашу школу, уже служили в горячих точках, и есть среди нас и ветераны.

Мы ходим по местам боевой славы наших отцов и дедов. И, поверьте, не разбитые нашими предками германские полчища являются для нас идеальными воинами, не готы, не немецкие рыцари и отнюдь не фашисты. Мы почитаем победы нашего оружия, мы воспитаны на образах первых князей Святояричей, на образах Святослава, Александра Невского и Георгия Жукова.

Многих русских людей, и прежде всего воцерковленных, но желающих также прикоснуться к корням более древним, славяно-ведическим, волнует вопрос: а как же быть им? Их отталкивает как раз то, что во многих неоязыческих общинах идет прямо антицерковная либо атеистическая проповедь.

Традиционалы, к примеру волжские, тем и отличаются, что в этом вопроса не видят. И отношение к сему точно такое же, как в синтоистской Японии (синтоист может быть одновременно буддистом). Если ты по рождению русский (татарин, морвин, мариец и т. п.), то ты и чтишь своих предков, следуешь их обычаям. А если ты хочешь одновременно следовать философии или духовным практикам пришлых религий, принцип свободы совести позволяет делать и это. Но – до тех пор, пока в тех конфессиях не начинают учить отворачиваться от предков и разрушать родовые святыни.

И на Волге, точно так же как в Японии, язычники и двоеверы свободно могут посещать и церкви, и мечети, и дацаны и проч. И так общие корни не разъединяют, но объединяют людей, что важно для укрепления страны.

Ведь ведославная традиция общая не только для всех славян, но в ней границы нет и между русским и татарином, марийцем, мордвином. И если во всем следовать традициям предков, окажется, что не только католик-поляк и русский православный на Купалу поет одни и те же песни, но под тем же майским деревом могут объединиться все народы Европы и т. д. В ведической традиции есть мощная объединяющая идея.

И власти, если она отстаивают государственные интересы, следует следить только за тем, чтобы под прикрытием религиозной пропаганды не происходило проповеди, прямо вредящей национальным интересам, и не проводились антигосударственные акции. Вне зависимости от конфессии.

Встает, разумеется, вопрос и о соблюдении обрядов. К примеру, есть очевидное различие в вопросе о браке, о семье. Заметим сразу, что православное отношение к сему вопросу ближе к традиции ведославия, чем католическое. К примеру, у католиков священству запрещено жениться, у православных запрет распространяется только на монашество.

Ведославие же в этом вопросе следует только интересам продолжения и процветания рода, нет запрета и на заключение брачных союзов, подобных исламским, с несколькими женами.

И жизнь подтверждает нашу правоту: страны, не только исламские, но в недавнем прошлом также ведическая Индия, Китай и Япония, где заключались такие браки, быстро увеличивали население, и там возникала проблема с перенаселением. Потому в последних недавно отошли от древнего обычая.

Нам же, живущим под «русским крестом», давно пора вернуть ведославные браки, которые и так стихийно возвращаются в жизнь. И, междупрочим, подвижки в этом вопросе есть, законодательные запреты сняты: из семейного кодекса исключена статья за многоженство, а все возникающие имущественные проблемы подобных семей решаются существующими законами о совместном хозяйствовании. Препятствия лежат только в области укоренившихся не так давно обычаев (ну и, разумеется, в древнейшей «войне полов»).

Что же касается отношения церкви к таким бракам, оно в прошлом не было столь жестким. Да, церковь всегда освящала только один брак, остальные же порицались, однако дети от этих браков в законах «Русской Правды» наделялись определенными правами в вопросах наследования, что, кстати, говорит о распространенности этой формы брака среди русских тогда.

Ведославное же исповедание не является препятствием для заключения подобных семейных союзов, но выступает против многомужества, кровосмешения и иных экзотических форм брака, которые противоречат интересам детей и приводят к вымиранию родов.

Впрочем, тут следует заметить, что сейчас такого мнения придерживаются только традиционалы, например: волжане, где сильно также исламское влияние. А городские неоязычники повсюду в вопросах брака ничем не отличаются от православных христиан. Считают правильным одно, живут нередко иначе, и все, а особенно дети, от сего страдают.

Полагаю, что нужно просто относиться терпимее к различиям в обычаях, поведении. И не закрывать двери стучащим в них, даже если они придерживаются иных взглядов по вопросам веры и морали.

И оценивать то или иное явление в нашей жизни следует только с одной точки зрения: служит ли это во благо рода. Что же касается обрядов и обычаев, следует искать общее, – то, что нас сближает, благо это есть, ибо у всех древних религий ведические корни.

Ведославные знают, что чуть не все православные праздники имеют корни в древнерусской ведической традиции. Достаточно сравнить календарь иудейский и православный, чтобы увидеть различия. Вот это народное ведическое по сути православие непременно нужно сохранять и укреплять, и Бусова вера в ведославии дает тому прямой путь. И если очищать православие от привнесенной извне разрушительной ненависти к своим корням, к семье и роду, то непременно возвратишься к ведическому арианству, Бусовой вере.

Некогда иноземцы пришли в наши храмы и стали их перестраивать на свой лад, так почему бы нам не начать возвращать все на свои места? Почему в наших храмах есть место греческим языческим философам, даже персидским волхвам, но нет места князьям Святоярам и Белоярам, и прежде всего Бусу и Бояну?

Конечно, религиозное сознание инертно, и перемены в русской православной вере не могут произойти в одночасье. Ведь и византийские ортодоксы трудились над сим много столетий, потом им пришлось подчищать историю…

И они настолько укоренили свои правила, что им неосознанно следуют теперь и новые язычники, отсюда происходит нетерпимость в вопросах веры. Следует быть мудрее и забывать прошлые обиды.

Здесь я старался не называть имена существующих ныне общин и объединений, и не давал им оценку. Скажу только одно: ни с одним из них ни я, ни хранители не связаны крепкими узами, хотя среди членов их есть и наши друзья.

Но мы предпочитаем все же не делать различий между теми, кто вошел в ту или иную общину, конфессию, партию. Для подлинной традиции важнее ценности родовые, которые объединяют, а не разделяют людей. И потому мы остаемся вполне светскими людьми.

Истинная ведическая традиция и состоит в том, что показывает человеку путь жизни: Стезю Прави. Она исходит не из слепой веры, а из «ведания», знания о сущности мира. Не следует верить в то, что сам не пережил.

Потому-то и сейчас мне ближе и понятнее люди не из новоизобретенных сект, а вполне светские культурно-исторические, краеведческие, туристические, экологические общества. Они заняты тем, что полезно всем людям нашей страны.

Это и есть «светский путь» к Свету. Это и есть Стезя Прави.