Нет правил для богов Выставной Владислав

Глава четырнадцатая,

в которой Свидрик и Грош уходят в монастырь

Наш маленький отряд продолжал путь к столице. Вскоре мы вышли на большую дорогу и двинулись значительно быстрее.

В первом же селении у какого-то трактирщика с подозрительно хитрым взглядом Ламберт приобрел лошадь для Иноэль, по мнению Гроша – изрядно при этом переплатив. Это было, конечно, животное без королевской родословной, но тем не менее скорость отряда возросла. Я даже не удивился, увидев, как легко и непринужденно девушка освоилась в седле. Уж и не знаю – учат ли этому ангелов на небесах, но нам с Грошем было стыдно за свои жалкие потуги выглядеть опытными всадниками. Впрочем, ехали мы на ослах – чего, положа руку на сердце, и заслуживали в полной мере.

Мы с Грошем ощущали себя странно: вроде бы расправа над ворами и разорвала навсегда нашу порочную связь с Загом и отцом Себастьяном, но свободнее от этого мы себя не ощутили. Напротив – оказалось, что мы здорово привыкли к покровительству инквизиции, когда нам многое было дозволено и спускалось с рук. Кроме того, мы лишились постоянного дохода в виде подачек от Зага и обрели смертельного врага в лице инквизиции. Еще один пример того, насколько притягателен порок и как тяжело жить честным человеком!

Больше всего страдал от этого Грош: ведь такая «двойная игра» сулила ему возможность вовсю развернуть свои авантюристские способности. Сейчас же он пребывал в довольно подавленном настроении. Впрочем, можно было не сомневаться: это ненадолго!

Я же утешал себя сознанием того, что снова стал самим собою – честным менестрелем, чье назначение – творчество, а не шпионаж и мелкие подлости.

Так мы и ехали, пока навстречу нам, топая по дороге растрепанными сандалиями, не вышел какой-то монах.

Этот выглядел вполне себе настоящим монахом – в отличие от нас с Грошем. Только вот повел он себя странно: на оклик Ламберта – «далеко ли до ближайшей таверны?» – он ничего не ответил. Лишь изумленно вытаращился – сначала на рыцарей, потом на Иноэль – и бросился в кусты на обочине.

– Куда же вы, милейший? – растерянно крикнул вслед Стаффорд. – Неужто мы не похожи на славных рыцарей Империи, несущих на мечах своих веру Всевышнего нашего?!

– Сдается, не простой это монах, – задумчиво сказал Ламберт. – Я вообще с некоторых пор не доверяю монахам…

Мы с Грошем тихонько переглянулись. Я даже покраснел. А Ламберт продолжил:

– Что-то мне подсказывает, что святой отец не по острой нужде так сиганул в кусты. Хотя не скрою – бывало, что предо мною некоторые робкие души мочили исподнее. Но похоже, что этот не случайно шел нам навстречу. Как бы не побежал он докладывать нашим недругам о встрече…

Грош немедленно соскочил с осла, сделал мне знак и крикнул:

– Так мы его вмиг догоним!

– Не надивлюсь расторопности этого слуги, – любезно поведал Ламберт Иноэль. – Я еще только приступил к формулировке приказа – а он уже сам все высказал!

– Просто вы изволите выражаться уж очень деликатно, – ухмыльнулся Грош. – Я понимаю – при дворе так принято. А мы люди простые…

– Ты еще здесь?! – гаркнул Ламберт. – А ну, вперед!

Грош выпучил глаза – и бросился в погоню. Ну а я – следом.

За кустами начиналась редкая рощица, в которой, впрочем, монах мог и затеряться. Но мы мчались изо всех сил, и вскоре рощица кончилась, уступив место холмам.

– Вон он! – свирепо крикнул Грош, ткнув пальцем вперед.

Действительно: невдалеке вовсю улепетывал наш монах, смешно подхватив полы слишком длинной рясы.

В данном случае наличие у нас штанов являлось серьезным преимуществом – и вскоре мы настигли беглеца, зайдя на него с двух сторон и свалив наземь, как стремительные борзые – зайца.

– Куда вы, святой отец? – задыхаясь, крикнул Грош, удерживая за руку извивающееся тело. Во вторую руку вцепился я. – Мы так долго искали случая исповедаться! Выслушаете меня? А то, знаете ли, накипело…

– В инквизиции тебя исповедуют, сын мой! – зло прошипел монах. Он все еще дергался, но было очевидно, что вырваться ему не удастся.

– Ай-ай-ай! – укоризненно сказал Грош. – Зря вы так с мирянами. Всевышний этого не одобрит…

– Не поминай имя Всевышнего всуе, проклятый еретик! – проговорил монах.

– Как-то мне нехорошо, – сказал Грош с угрозой. – В последнее время я не в ладах с религией. Не подскажете, почем нынче индульгенции? Я бы прикупил парочку – одну на отпущение прошлых грехов, другую – на будущее. Ибо что-то подсказывает мне: нагрешу, ей-богу, нагрешу…

Мы поставили беглеца на ноги и быстро доставили пред светлы очи благородных рыцарей.

– Простите нас, святой отец, – вежливо сказал Ламберт. – Но дело в том, что я выполняю весьма важное поручение государственной важности. А ваше неожиданное бегство ввергло меня во искушение усомниться: настолько ли вы монах, насколько кажетесь?

Монах сердито отдувался и молчал.

– Накормите святого отца и вина налейте! – приказал Ламберт. – Сам знаю – на сытый желудок и говорить легче.

К моему удивлению, монах не стал отказываться. Грош ловко расстелил на камешке кусок парусины, нарезал хлеба, солонины и сыра, налил в чашу вина. Монах присел на камешек поменьше и сложил руки лодочкой, устремив благодарный взор к небесам.

Нам же ничего не оставалось, кроме как с умилением наблюдать, как уплетает съестное этот странный служитель Всевышнего.

А вкушал он с аппетитом, с расстановкой – словно в последний раз. Со знанием дела просмаковал вино. Наконец, наевшись и напившись, смиренно сложил руки на округлившемся пузе и сонно прикрыл глаза.

– Э-э, милейший! – воскликнул Стаффорд. – Уж не думаете ли вы еще и вздремнуть после обеда?!

– Да, это лишнее, – согласился Ламберт. – Итак, святой отец, поведайте нам, куда это вы так заторопились, увидев нашу скромную компанию?

Монах разлепил тяжелые веки и сказал устало:

– Не свою волю исполняю, а Церкви…

– Так, так, – кивнул Ламберт. – А подробнее?

– Покайтесь в грехах – и отдайтесь в руки Священной инквизиции, – сказал монах смиренно. – Вот и все, что я в силах сказать вам, дети мои. А за угощение спасибо.

Ламберт задумчиво посмотрел на него и сказал:

– Что ж, похоже, мы были неправы, святой отец. Ступайте себе с миром…

Я изумленно уставился на Ламберта. Не меньше удивился и монах.

– Я могу идти? – неуверенно спросил он.

– Конечно! – улыбнулся Ламберт. – Приятно было пообщаться.

Монах поднялся и направился прочь по дороге, то и дело оглядываясь. Когда он оглянулся в очередной раз, Ламберт приветливо помахал ему железной перчаткой. Тут монах не выдержал – и вновь сиганул в кусты.

– Грош, Свидрик! – сказал Ламберт. – Давайте за ним – только незаметно. Мне нужно знать, кому это он побежал докладывать и чего нам ждать по дороге…

Нас не пришлось уговаривать – мы бросились следом. Правда, Грош на миг задумался, вернулся к нашим ослам и прихватил с собой какой-то грязный тюк.

Ламберт грозно прикрикнул на него, и Грош помчался вслед за мной.

На этот раз мы старались держаться подальше. Пару раз монах оглядывался, но, похоже, нас не заметил. Через час утомительного бега с перерывами на короткий отдых мы достигли стен небольшого монастыря.

Монах перешел с усталого бега на шаг – и изо всех сил заколотил в ворота.

– Ну, что – назад? – предположил я приятелю.

– А что мы скажем Ламберту? – пожал плечами Грош. – Нет, надо убедиться – простой ли это монастырь или же с сюрпризами. А для этого надо пробраться внутрь.

– Как ты это себе представляешь? – нахмурился я.

Грош усмехнулся и развернул свой сверток. В этих грязноватых тряпках я узнал наши старые добрые рясы!

– Ты сохранил их?! – изумился я.

– А чего добро выбрасывать? – отозвался Грош.

– Но как ты узнал про монастырь? – спросил я.

– А куда бежать монаху? – хихикнул Грош. – На ипподром, что ли?

Я не переставал удивляться находчивости приятеля! Все-таки не случайно свел наши пути Всевышний на том далеком берегу…

В воротах скрипнула и приоткрылась калитка. Монах юркнул вовнутрь.

А мы уже подходили следом – вновь перевоплотившись в послушников некой отдаленной обители.

Вообще-то я здорово сомневался – стоит ли пытаться проникнуть за монастырские стены таким наглым образом? Наверняка монахи сумеют распознать чужака, да и вообще – похожи ли мы на монахов или это могло показаться лишь пьяным слугам да хозяйке полузаброшенного постоялого двора?..

Калитка вновь скрипнула и отворилась.

Грош затрясся в липовом ознобе:

– Братья, пустите на ночлег бедных, голодных и замерзших послушников обители Святого э-э…

– Проходи! – сурово сказал толстый монах. – Только не балуй – у нас важные гости! Ужин через час, после молитва, а ляжете вон там, под навесом…

Похоже, такая неожиданная простота допуска за монастырские стены поставила в тупик даже Гроша. Но он быстро взял себя в руки и вошел с достоинством, сказав при этом монаху-стражнику:

– Храни тебя Всевышний, брат мой…

– И тебе того же, – степенно сказал монах.

Я юркнул в ворота вслед за Грошем, и калитка шумно закрылась.

И тут мы с Грошем переглянулись, осознав, что зашли в это место не зря: у длинной стены какого-то строения под крытым соломой навесом были привязаны несколько лошадей. Судя по сбруе и крепкому сложению, это не были убогие хозяйственные лошадки. Да и слова хранителя монастырской калитки про гостей заставляли насторожиться.

И мы осторожно, воровски озираясь, принялись пробираться меж монастырских зданий, судя по множеству одинаковых узких окошек – монашеских келий.

Навстречу попадались и настоящие монахи. Однако, к нашему удивлению, на нас не обращали особого внимания. Впрочем, причиной этого могло служить простое обстоятельство: если в монастыре и без нас были гости, нас вполне могли принять за еще одних визитеров. Так что мы беспрепятственно осмотрели монастырский двор и обнаружили более-менее приличное здание – то ли гостевую, то ли монастырскую трапезную. Из сравнительно больших окон доносились голоса, и мы не придумали ничего лучше, кроме как подкатить к стене пустую бочку и взобраться на нее. Этого было достаточно, чтобы увидеть, что происходит внутри.

И хоть обзор у нас был не самый лучший, а освещение в помещении было скудным, мы увидели и услышали достаточно.

Во-первых, нас поразил состав монастырских гостей.

За столом сидели двое охотников на ведьм и имперский ассасин – тот самый, которого мы однажды встретили на руинах старой башни. Другой старый знакомый – инквизитор Ферре – восседал во главе стола.

Но больше всего впечатлило нас присутствие еще одного знакомого лица.

Вора по имени Заг.

Уж и не знаю, как этого грешника допустили в монастырь. Судя по тому, как сюда попали мы, местная братия была не слишком разборчива.

А наш монах уже был здесь и держал ответ перед всей этой инквизиторской братией.

– …Так и есть, – говорил он. – Девицу сопровождают два рыцаря. Один покрепче, другой молодой совсем. И пара слуг…

– Слуги нас не интересуют… – небрежно сказал Ферре.

– Позволю себе прервать вас, ваше преподобие, но напрасно, напрасно вас не интересуют эти мошенники, – сказал вдруг Заг. – Вы даже не представляете, на что они способны.

– На что бы они ни были способны, на обоих за глаза хватит одного охотника на ведьм, – сказал Ферре. – Другое дело – рыцари…

– Два рыцаря, из которых один имперский гвардеец – это серьезно даже для нас, – сказал ассасин. – Может, вызвать подкрепление, чтобы избежать потерь в наших рядах?

– Времени нет, – возразил Ферре. – Посланницу нужно отбить до того, как она объявится в столице. Неужели не ясно, что это – политический вопрос?

– Вам виднее, – уважительно сказал вор. – Только в таком случае стоит напасть тайком и внезапно.

– А вот против этого не возражаю, – сказал Ферре. – Дождемся ночи. А ты, Заг, ступай вперед и следи за ними.

Заг мгновенно вскочил – и исчез, словно растворился в воздухе. Это произошло столь стремительно, что мы с Грошем перетрусили – не заметил ли он нас? И оттого, потеряв равновесие, кубарем слетели с бочки.

После этого нам не оставалось ничего, кроме, как броситься наутек. Опаснее всего было бы столкнуться лицом к лицу с Загом. Нам удалось ловко улизнуть из монастыря – хорошо, что монах-стражник спал, оглашая монастырский двор храпом, от которого вздрагивали лошади. Калитка закрывалась изнутри на массивный засов, который мы и отодвинули, открыв себе путь к бегству.

Вырвавшись на свободу, мы стянули с себя неудобные рясы и бросились во всю прыть, стремясь как можно скорее добраться до ожидающих нас рыцарей и посланницы. Только теперь стала понятна грозящая нам опасность: несмотря на силу и мужество, нашим рыцарям едва ли удастся справиться с превосходящей их силой. Тем более – замышляющей коварный удар в спину.

Так мы и бежали, задыхаясь и не давая себе отдыха, и уже достигли рощи, как вдруг словно земля ушла у нас из-под ног – и мы, разом споткнувшись, полетели в какую-то яму.

Не успели мы прийти в себя и понять, что же произошло, как над нами возникло перекошенное злобой лицо Зага:

– Вот оно, значит, как, голубчики! Побегать со мной решили? Вот и побегали…

В руке вора сверкнула хищная сталь. Ловко же он поставил нам подножки – в этой яме невозможно пошевелиться, и мы вдруг оказались беззащитными, как кролики!

– Я давно подозревал, что вы негодяи почище меня, – сказал Заг, поигрывая коротким узким клинком. – Но предать меня, убить моих дружков – значит подписать себе приговор. Жаль, у меня нет времени, чтобы от души покуражиться с вами, разрисовать ножичком ваши глупые лица. Придется просто прирезать вас. Что ж, считайте, что быстрая смерть – это мой подарок за сотрудничество.

Заг недобро усмехнулся, крутя нож в ладони, словно примериваясь – как поэффектнее разделаться с нами.

Зная, как ловко вор обращается с ножом, я понял, что у нас не осталось ни малейшего шанса. Грош попытался дернуться, но Заг грубо толкнул его ногой – Гроша отбросило назад.

Еще миг – и наши глотки брызнут горячей красной жидкостью, а Иноэль и ее защитники останутся без ценных сведений и наверняка потерпят поражение… Я всем своим существом ощутил бессильную обреченность и тоску.

Заг уже ловко перекинул нож из руки в руку, и Грош невольно закрыл лицо рукой…

Как вдруг вор вскрикнул, чертыхнулся – и неловко повалился на спину.

А у него под ногами мелькнула черная хвостатая тень.

– Густав! – в один голос воскликнули мы с Грошем.

– Вечно эти смертные норовят на ровном месте споткнуться… – вальяжно произнес знакомый голос. – Так и будем лежать в этой, м-мао, ямке?

Мы принялись неловко барахтаться, пытаясь выбраться. Это было непросто. Но я успел поинтересоваться:

– Это Горензеф прислал вас, любезный Густав?

– Что значит – прислал?! – обиделся кот. – Это ммоя личная инициатива. Впрочем, у меня нет времени на разговоры. Советую убегать побыстрее – между прочим, вас люди ждут!

Кот сверкнул желтым глазом куда-то в сторону и добавил туманно:

– А я пока проведу кое-какую воспитательную работу…

Мы выбрались из ямы и увидели, как в нашу сторону бросился разъяренный Заг. Но, не успев сделать и пары шагов, он споткнулся о как бы случайно переходящего ему дорогу черного кота – и полетел на землю. Попутно придавил Густаву хвост, от чего наш старый знакомый зашипел, как раскаленная сковородка, выпустил совершенно кошмарные когти и с яростным «м-ма-о!» бросился на спину вора.

Не скрою – было ужасно интересно поглядеть, чем кончится дело. Но долг приказывал бежать дальше.

Еще с минуту до нас доносились отчаянные вопли Зага и хищное кошачье шипение. После чего все смолкло, приглушенное деревьями.

И мы снова вышли на большую дорогу.

Глава пятнадцатая,

в которой происходит жестокое сражение

Мы спешили вперед. Узнав о замыслах врага и его силе, Ламберт приказал двигаться без остановки.

Я предложил было, чтобы рыцари и Иноэль оставили нас – куда нам с нашими ослами поспеть за лошадьми! Наверное, Ламберт, находящийся во власти приказа Императора, так бы и поступил. Ведь это было более чем целесообразно.

Но неожиданно вмешалась Иноэль:

– Или мы двинемся все вместе, или я останусь с вашими слугами, благородные воины!

– Но, великая посланница… – попытался возразить Стаффорд. – Ваша безопасность…

Иноэль оборвала его:

– Неужели вы так и не поняли? Я здесь, чтобы найти в вашем мире истинные благодетели, те, что помогут мне сохранить его! У вас есть повод проявить благородство – и вы можете сделать это! Но как вы смеете лишать меня права на благородство?! Каково было бы спастись мне – и знать, что ценою станут жизни этих добрых молодых людей?

Я слушал раскрыв рот. Грош расплывался в улыбке.

Рыцари хмурились.

Наконец Ламберт сказал решительно:

– Вы правы, посланница. Простите нас – мы чуть было не совершили довольно низкий поступок. Хоть эти двое – всего лишь слуги, но, выполняя роль следопытов, они уже встали в один ряд с воинами. Мы двинемся вместе!

И мы продолжили путь единым отрядом, надеясь проскочить возможную засаду – ведь, как мы слышали, нападение собирались совершить в темноте и в спину.

Надежды оказались тщетными.

На большой развилке, возле разбитого указательного камня, где дорога на столицу уходила влево, а вправо шел старый почтовый тракт, нас уже ждали.

Перед камнем, сложив на груди руки в кожаных перчатках, в низко надвинутой шляпе стоял инквизитор Ферре – доверенное лицо отца Себастьяна. Он сделал знак остановиться, и рыцари придержали коней, внимательно озираясь по сторонам.

Эта встреча показалась мне странной, так как нападения мы ждали исподтишка и ночью. Может, что-то изменила наша «приятная» встреча с Загом, и люди Себастьяна решили ускорить исполнение задуманного?

– Что вам угодно, сударь? – поинтересовался Ламберт. – Надеюсь, вы не отнимете много времени – у нас миссия имперской важности.

– Смею заверить – у меня тоже, – вежливо сказал Ферре. – Я имею поручение от Великого Инквизитора…

– Лжет! – твердо сказал я.

Грош неопределенно хмыкнул, Стаффорд положил руку на рукоять меча.

– Слушаю вас внимательно, – невозмутимо сказал Ламберт. – Мы все с большим почтением относимся к его святейшеству.

– Очень хорошо, – сказал Ферре. – В таком случае немедленно передайте вашу спутницу в ведение Священной инквизиции. Гарантирую ее полную безопасность…

– Сожалею, – сказал Ламберт с достоинством. – Но данное требование противоречит приказу, данному мне лично Императором. А потому вынужден вам отказать. Передайте его святейшеству мои глубочайшие извинения…

– В таком случае, господа, я буду вынужден применить силу, – заявил Ферре.

И тут же откуда-то сбоку в левое плечо Ламберта со свистом ударило что-то стремительное, отблескивающее сталью. Лязгнула броня наплечника – и Ламберт с проклятиями выдернул из плеча узкий клинок.

– Засада! – крикнул Стаффорд, выхватывая меч и бросая коня на инквизитора.

В руке Ферре неизвестно откуда появилась увесистая булава. Ловко увернувшись от меча, он нанес удар в спину молодому рыцарю. Сила удара была такова, что Стаффорд со стоном вывалился из седла. Рыцарь вскочил на ноги, ударил коня по крупу – и тот испуганно умчался с места сражения. Сам же Стаффорд со щитом и мечом ожидал новой атаки инквизитора.

Ферре определенно казался сильнее и опытнее. На его стороне была и священная сила Церкви. Стаффорду оставалось полагаться лишь на храбрость, дерзость и рыцарскую удачу.

Инквизитор не заставил его долго ждать: бросившись вперед, он с двух мощных ударов булавой разбил вдребезги щит рыцаря. Стаффорду оставалось полагаться лишь на меч и на собственную ловкость.

– Сдавайся, рыцарь! – Инквизитор сверкнул взглядом. – И я подарю тебе жизнь – клянусь матерью Церковью!

– Ты не Церкви служишь – Бетрезену! – запальчиво крикнул Стаффорд, производя серию не очень удачных выпадов.

– Не зли меня, юноша! – бросил Ферре, шумно махнув булавой. – Впрочем, я уважаю твой выбор…

И нанес неожиданный удар в плечо молодому рыцарю. Стаффорд отлетел назад, рухнув на дорожные камни. Со стоном попытался подняться, выставив перед собой меч.

Инквизитор грозно приближался.

Ламберт бросился было на поддержку товарищу – но на него с двух сторон накинулись выскочившие с обочин охотники на ведьм. Преимущество Ламберта все еще заключалось в том, что он был верхом и клинки охотников пока не доставали его. Крутясь на месте, Ламберт раздавал удары направо и налево. Звенела сталь мечей, сыпались искры.

Мы с Грошем в страхе замерли по обе стороны от Иноэль. Девушка не выглядела напуганной – скорее, печальной…

– Уводите Иноэль! – крикнул Ламберт. – Мы сдержим их!

Положение рыцарей меж тем становилось все тяжелее. Инквизитор почти одолел Стаффорда. Ламберт еще держался, успешно отгоняя яростных охотников на ведьм.