Нет правил для богов Выставной Владислав
– Хорошо сказано, приятель! – воскликнул Грош, пересыпая монеты из ладони в ладонь.
– Вы будете получать столько же при каждой нашей встрече, – сказал вор. – Думаю, денежки будут заставлять вас пошевеливаться и… И напоминать о палачах инквизиции…
– Хм… А вот этого не надо, – сказал я. – У нас прекрасная память…
Вор исчез столь же шустро, как и появился, мы же остались сидеть в самом подавленном настроении.
– Ну, вот… – мрачно сказал Грош, наигравшись с монетами. – Рыцарей нам только не хватало. Знаю я их дворянские замашки!
– Откуда тебе-то знать? – с сомнением спросил я.
– Да так… – туманно сказал Грош. – Воспоминания трудного детства. Начни мы им пакостить – поймают в два счета! И если сразу не порубят в капусту, так слугам скажут. И тут уж неизвестно, что хуже – от меча погибнуть или под кнутами…
Гроша передернуло – видимо, он хорошо знал, о чем говорил.
– И главное – удирать бесполезно, – уныло добавил он. – Они же верхом, а мы с тобой не на темных городских улочках – мигом догонят и за шиворот схватят…
– Верхом… – задумчиво повторил я. – Может, лишить их этого преимущества?
Грош непонимающе уставился на меня.
После чего расплылся в хитрой улыбке.
Эту ночь мы провели с определенным удобством: хозяин харчевни милостиво допустил нас к сеновалу, взяв, прочем, небольшую плату и сопроводив длинным списком условий: куда не ходить, на что не смотреть и чего не делать. Зевая, мы выслушали эти нотации и забылись мертвым сном – наутро нам предстояло приступить к своим негодяйским обязанностям.
Однако выспаться мне не довелось.
Проснулся я посреди ночи от странного тревожного чувства. Выбрался из-под навеса и, поеживаясь, прошел по заднему двору харчевни.
Небо было удивительно звездным и столь красивым, какое можно увидеть лишь над Невендааром. Захваченный зрелищем, я вышел за калитку, к дороге. Всхрапывали хозяйские кони, сонно отзывались свиньи и овцы. Но даже это не могло нарушить величественной картины.
Это таинственное ночное время создает особый настрой – и в душе рождаются необычные стихи и мелодии, каких не придумать при солнечном свете.
Так я и стоял, тихо нашептывая строфы, позабыв о своей незавидной и опасной доле шпиона инквизиции. Я снова был свободным поэтом – и жадно ловил ускользающие минуты…
…Я вдруг почувствовал, что не один под этим прекрасным небом. Не успел даже обернуться, как пространство вокруг меня озарилось призрачным светом, и из-за спины моей тихо выплыла знакомая фигура.
Сердце ускорило бег, и пересохшие губы произнесли в волнении:
– Иноэль…
Это была она – девушка-ангел. Так же, как и я, смотрела она в чудесное и небо.
– Какая красота, – сказала она, счастливо улыбаясь. – Гармония и чистота – то, чего не встретишь в этом, нижнем мире…
Лицо ее подернулось грустью. Она поймала мой растерянный взгляд и улыбнулась вновь – на этот раз ободряюще.
– Тебе не нравится наш мир? – осторожно спросил я.
– Он ужасен… – произнесла Иноэль. – Коварство и ложь, жестокость и смерть – вот что движет обитателями Невендаара…
Иноэль медленно прошлась, сделав круг, и легкие ткани стелились за ней, словно не существовало для них земного притяжения.
– Я знала, что на земле все не так, как там… – она подняла глаза к звездам. – Но действительность предстала еще ужаснее. Даже не знаю, имеет ли право на существование такой больной мир…
В ее словах мне послышалась тоска и… нешуточная угроза. Но тогда я думал совсем о другом. Ведь в душе моей поселились беззаботные светлые сущности, лишающие человека способности рассуждать здраво.
– Прекрасная Иноэль, – сказал я с чувством, – если что-то и должно существовать вечно – так это твоя красота!
Девушка посмотрела на меня с удивлением. В глазах ее сверкнули удивление и насмешка:
– О чем ты, забавный юноша?
С трудом сдерживая в себе восторженные порывы, я заговорил – пожалуй, чересчур страстно:
– Прекрасная посланница небес! Я не знаю, для чего ты сошла на эту землю, но с первого взгляда ты околдовала меня своей красотой. Я шел в эту страну с надеждой найти вдохновение – и даже не ведал, какое счастье огненным вихрем обрушится на меня с небес…
– Одумайся, мальчик! – с грустной улыбкой проговорила Иноэль. – Уж не прокрались ли в твою душу опасные чувства? Это было бы прискорбно: ведь ты – всего лишь смертный…
– О да! – страстно заговорил я, опускаясь на колено и пытаясь поймать подол ее легкого платья. – Я смертный – и это прекрасно, потому что дает мне возможность умереть за тебя…
– Постой, безумец! – Иноэль отстранилась, словно отплыв на пару шагов назад. – Оставь свои бесплодные фантазии! Что ты знаешь обо мне? А узнав – не ужаснешься ли? Не отпрянешь ли от меня, как от чудовища?
Я не понимал, о чем говорит эта девушка. Звездная ночь и прикосновение к небесному способны лишить рассудка поэта, и без того хрупкого душой.
Единственное, что я понимал в тот момент: я должен сделать что-то важное для нее, носительницы чудесных сил и неземной красоты. И меня вдруг будто молнией прошибло.
– О Всевышний… – Голова прояснилась, и я ощутил страх вперемешку со жгучим стыдом. – Прекрасная Иноэль, послушай меня! Тебе угрожает опасность!..
– Не беспокойся обо мне, Свидрик, – ответила она, и, услышав свое имя в ее устах, я почувствовал сладкое тепло. – Отправляясь в пучину Невендаара, я знала, какие опасности ждут меня здесь. Поверь – я ничего не боюсь…
– Но тебя уже повсюду ищут! – воскликнул я страстно. – Люди Императора и инквизиции, эльфы и демоны – все рыщут по твоим следам, стремясь захватить тебя, как ценную добычу!
– Такова судьба моя, Свидрик, – сказала Иноэль, и полный печали взгляд ее вновь устремился в небо. – На все воля Всевышнего. Но поверь – куда более суровая судьба уготована самому Невендаару…
– Не понимаю… – пробормотал я.
– Я пришла сюда, чтобы исполнить волю небес, – сказала Иноэль.
Я решительно тряхнул головой:
– Какова бы ни была воля небес – я сделаю все, чтобы защитить тебя, Иноэль!
Девушка посмотрела на меня долгим, пронзительным взглядом.
– Ты не воин, – сказала она. – Но в сердце твоем пылает рыцарский огонь. Берегись – как бы он не спалил твою душу…
– Я не боюсь! – упрямо сказал я, не будучи уверенным в сказанном. Не знаю, испытывают ли страх рыцари – но мне стоило больших усилий вытолкнуть его в дальние закоулки души. – Я хочу спасти тебя от всех этих жадных лап!
Иноэль покачала головой:
– Ты ничего не знаешь, Свидрик. А незнание рождает ошибки, и порою страшные ошибки…
– Мне плевать! – выкрикнул я. – Зато я знаю одно: ты – главное сокровище этого мира, и весь Невендаар не стоит твоей жизни!
– Ты даже представить себе не можешь, насколько ошибаешься… – проговорила девушка, удаляясь в темноту.
Я хотел бежать, ползти по ее следам – но словно какая-то сила сковала мои ноги, оплела руки, навалилась на веки…
Глава четвертая,
в которой друзья наблюдают за сценами из рыцарской жизни
Проснулся я с тяжелой головой и вялостью в теле. Эта ночная встреча вспоминалась, как и та, первая, – в ней трудно было отличить правду от сонных грез.
Грош уже проснулся. Он лениво потягивался и сладко зевал. Посмотрел на меня заспанными глазами, сказал с ленцой:
– Ну что, друг мой, не пора ли приступать к нашим грязным делишкам?
Походя он несильно пнул пробегавшую мимо хозяйскую курицу. Та отчаянно закудахтала и помчалась прочь, заражая паникой все птичье население, собранное на заднем дворе. Что ж – здесь шла обычная жизнь, без претензий на захватывающие приключения. Мы же сделали свой выбор, или, как знать, – этот выбор за нас сделал какой-то могущественный забавник, и теперь не видать нам размеренности и покоя.
Мы умылись, позавтракали в харчевне – благо, теперь не испытывали стеснения в финансах. Правда, при этом у меня возникло крайне неприятное ощущение обязательств перед некими темными силами.
Чего не скажешь о моем друге: Грош с аппетитом уплетал яичницу со шкварками, прихлебывая лучшее пиво, что нашлось у хозяина.
– Пиво с утра? – с сомнением проговорил я.
– Жизнь коротка! – философски сказал Грош, сдувая с кружки пену. – А в нашем положении – особенно. Если нет уверенности, что отведаешь пива вечером, – просто грех не употребить его с первыми лучами солнца… Уф… Хорошо!
…Мы шли по дороге в направлении, любезно указанном нам Загом. Точнее, шел я, Грош же уныло плелся следом.
– Зря я с утра пил пиво… – жаловался он. – Голова теперь тяжелая, и ничего не хочется – лишь упасть и устремить свой взор в землю…
– Я же предупреждал, – с досадой говорил я, поправляя на плече лютню. – Сказал же – плохо будет, а впереди – дорога!
– Не мог остановить меня! – брюзжал Грош. – Друг называется… Я же натура увлекающаяся – а нам еще и денег дали! Грех же за это не поднять кружку доброго эля!
Я сердито молчал, игнорируя приятеля.
– Ну, куда ты торопишься? – ныл он. – Видишь – меня разморило! Чего доброго, в обморок грохнусь – будешь меня тащить…
Я продолжал идти вперед, не обращая внимания на его причитания.
– В конце концов, откуда такое усердие, – вдруг возмутился он. – С каких это пор ты стал так рьяно исполнять приказы дядюшки Себастьяна?
Я нахмурился, поглядел на приятеля, отвернулся. Ответить на этот вопрос было непросто. И уж тем более – убедить не вполне вменяемого друга.
– Дело не приказах, – нехотя сказал я. – Видишь ли… Этой ночью она опять приходила.
– Кто? – не понял Грош.
– Ну, та девушка. Посланница…
Грош замер как вкопанный. Затряс перед собой пальцем, силясь сформулировать мысль. Мысль не желала оформляться, и он махнул рукой, оставив тщетные попытки.
Мы пошли дальше. Но через несколько шагов Грош сказал:
– Она мне тоже снилась. Как наяву.
– И что она тебе говорила? – Я ревниво скосился на приятеля.
– Ну… Что говорят в таких случаях красотки? – ухмыльнулся Грош и довольно почесал затылок. – Говорила, какой я красавец, как здорово играю в карты и какие у меня сильные руки…
– Дурак! – выдохнул я в сердцах. – Я тебе не про сон рассказывал! Она приходила на самом деле!
Грош неуверенно хихикнул:
– Ну и на что ты ей сдался, олух? Она – посланница небес, если нам не врут, конечно. Ей меньше чем с лордом общаться никакого резона нет…
– Возможно, – сухо ответил я. – Да только я был первым из людей, кого она встретила в Невендааре…
– Ха-ха-ха! О-о… – Засмеявшись, Грош немедленно позеленел и схватился за голову. – Из чего в той харчевне хозяин гнал свой эль? Неужто из эльфов?
– Можешь смеяться сколько угодно, – твердо сказал я. – Да только тогда, у следа упавшей звезды, она впервые увидала людей так близко. И, наверное, мы с тобой – не самые плохие люди, раз она не чурается нас…
– Ну-ну… – пробормотал Грош.
– А потому я хочу помочь ей! – продолжил я. – Сделать так, чтобы не нашли ее ни одни, ни другие, ни третьи!
Конечно, я умолчал о своем истинном мотиве. Ведь даже самому себе я боялся напоминать о чувствах к этой небесной девушке, на любовь которой не имел права…
К обеду Грош наконец пришел в себя и после короткого привала на обочине стал по-прежнему бодр и деловит. Он уже начал сыпать своими нескончаемыми идеями, как вдруг что-то заставило меня насторожиться.
– Стой! – проговорил я, замерев. – Ты ничего не слышишь?
Грошу не пришлось ничего объяснять. Он мигом бросился навзничь, припав ухом к земле.
– Ага… – проговорил он. – Едет кто-то…
Мы едва успели нырнуть в кусты, как на повороте из-за редких деревьев показалась небольшая группа всадников.
Я никогда еще не видел настоящих рыцарей. В нашей глуши самыми внушительными воинами были городские ополченцы да наемники в дружинах лордов. Пару раз доводилось видеть варваров.
Но я даже представить не мог себе, насколько внушительной силой выглядит рыцарь на боевом коне! Потом уже я понял суть различий между этими двумя – простым рыцарем и имперским. Но на фоне обоих оруженосцы просто терялись. Пожалуй, большее впечатление произвели на меня лишь воины Легионов Проклятых, спастись от которых удалось лишь чудом. Но если в том случае во мне преобладал страх, то теперь я ощущал невольное почтение.
И, как ни стыдно, – зависть.
Да, да! В том момент я вдруг подумал: будь я таким – высоким, крепким, мужественным, в сверкающей броне, с грозным мечом, верхом на могучем коне и фамильным гербом на щите, – может, и отношение ко мне Иноэль было бы более благосклонным?
О, молодость, глупость! Ведь именно эти мысли вызвали во мне тогда недостойную менестреля зависть. Ведь знал я, кого ищут эти величественные воины, и во мне зарождалось еще одно неприятное чувство.
Ревность.
И не нужно было напоминать мне об угрозах инквизиторов – в тот момент я и сам готов был видеть истинных врагов человеческой расы в благородном Ламберте и его спутниках, о чем вспоминаю теперь с сожалением.
Но как принято говорить у бродячих музыкантов – из песни слов не выкинешь.
…А рыцари, как нарочно, остановили коней. Видимо, им тоже приглянулось это местечко.
– А не отдохнуть ли нам здесь, друг мой Стаффорд? – сказал старший из рыцарей низким голосом.
– Отчего бы и нет, почтенный Ламберт, – согласился молодой рыцарь.
– Разбить лагерь! – зычно крикнул Ламберт слугам. – Пусть кони отдохнут – да и нам закусить не помешает…
Отряд свернул с дороги и выехал на небольшую лужайку. Рыцари спешились и огляделись. Мы с Грошем невольно вжались в землю – показалось, что этот Ламберт видит все насквозь своим острым взглядом.
Впрочем, только лишь показалось. При помощи слуг рыцари избавились от тяжелых панцирей и опустились на траву.
Мы невольно вытянули шеи, отчаянно стремясь услышать, о чем же беседуют те, кто вызывает столь высокий интерес инквизиции.
…Ламберт сидел на расстеленной попоне, по привычке оглядывая меч.
Каждый знает: если уж потянулась рука к оружию – жди его использования по назначению.
Честно говоря, он давно уже готов к этому. Внутреннее напряжение последних дней искало выхода. Всюду виделись враги, лелеющие коварные замыслы против повелителя.
Наверное, это глупо. Но Ламберт прекрасно понимал: неспроста Император так тщательно отбирал того, кому предстояло отправиться на поиски посланника небес. Наверняка эта тайна волнует многих, в том числе – врагов короны…
– Скажите, Ламберт, не зря ли мы сделали привал? – озираясь, спросил Стаффорд. Вся его поза выражала нетерпение. – Не стоит ли нам поспешить – пока посланника не перехватили недруги?
Ламберт покачал головой:
– Кони устали. Сейчас поспешим, а случись схватка или погоня – окажемся в дураках…
– Как бы мы и без того в дураках не оказались… – буркнул Стаффорд, отворачиваясь.
Ламберт спокойно посмотрел на него, сказал:
– Тебя рекомендовали как отважного воина, Стаффорд. Слышал я, сам Страж столицы посоветовал тебя для этого похода…
– Вы сомневаетесь в моей отваге, милорд?! – вспыхнул Стаффорд.
– Отнюдь, – усмехнулся Ламберт. – Ни в отваге, ни в преданности твоей я не сомневаюсь. Мизраэль видит людей насквозь и не посоветовал бы труса. Но чего тебе не хватает – так это опыта и терпения…
– Терпение – для тех, кто отсиживается за крепостными стенами! – заявил Стаффорд. – А какой может быть опыт без боя? И какого боя нам ждать, если мы отсиживаемся здесь, в прохладе, когда посланник, быть может, в опасности?!
Ламберт выслушал эту тираду, с усмешкой вложил меч в ножны.
– Ты рвешься в бой, друг мой, – произнес он, легко подымаясь на ноги. – Что ж, давай устроим небольшой турнир. Ты не против?
– Когда это я отказывался от драки? – с вызовом выкрикнул Стаффорд, подскакивая и отряхиваясь.
– Вилл! – позвал Ламберт.
Переваливаясь с боку на бок, грузно подбежал плотный усатый оруженосец.
– А ну-ка, неси запасные мечи!
– Те, что заточить не успели? – гнусаво спросил оруженосец.
– Да, Вилл, заточка нам не понадобится! – сказал Ламберт слуге и обратился к Стаффорду: – Участвовал ли ты в турнирах, друг мог?
– Они же запрещены инквизицией, – нервно пожал плечами юный рыцарь.
– Вот видишь, запреты останавливают тебя, – усмехнулся Ламберт. – Тогда как многих они, напротив, возбуждают на драку! А ты говоришь об отваге!
– Это разные вещи! – ощетинился Стаффорд. – Я не хочу навлекать на свой род гнев Церкви!
– Это все отговорки! – подзадоривал товарища Ламберт. – Воин не стал рыцарем, пока не принял участие в турнире!
Стаффорд смотрел на Ламберта исподлобья, ноздри его сердито раздувались.
Принесли мечи – затупленные, подернутые ржавчиной.
– Держи! – крикнул Ламберт, бросая клинок Стаффорду. – Ты готов? Здесь нет инквизиции!
Стаффорд бросил взгляд на меч, сказал язвительно:
– Откуда вы взяли этот хлам? Я думал, вы – имперский рыцарь, а не старьевщик!
– Я знаю, ты – знатного рода, мальчик, – усмехнулся Ламберт. – Но рыцарский патент, лошадь и дорогая упряжь еще не сделали из тебя воина.
– Еще одно слово – и я докажу вам, как вы заблуждаетесь! – процедил Стаффорд сквозь зубы.
– Не заставляй меня сомневаться в твоих словах… – начал было Ламберт, но замолчал, едва успев увернуться от стремительно просвистевшего клинка.
– Неплохо, юноша, – рассмеялся он, поигрывая мечом. – Внезапность – хороший козырь, но в турнире вас могут не понять, сочтя коварным невежей…
Стаффорд закричал и бросился на Ламберта, нанося удар за ударом. Капитан гвардейцев ловко уходит от меча, парируя удары своим клинком лишь изредка.
…Звенела сталь, сыпались искры, а мы с Грошем опасливо переглядывались, прячась в кустах.
– Уж не собираются ли благородные рыцари прирезать друг друга в самом начале пути? – озадаченно проговорил Грош. – Хотя, признаться, это было бы нам только на руку.
– Это точно… – пробормотал я, поймав себя на мысли, что сам беспокоюсь за жизнь этих воинственных забияк.
Тут же одернул себя, напомнив, что рыцари эти – враги моей Иноэль, стремящиеся схватить ее и утащить в неизвестном направлении. И тут же, не очень искренне, пожелал обоим повредить друг друга в драке. Не насмерть, конечно, – но чтобы это заставило их отказаться от своей цели и убраться восвояси.
…Однако не тут-то было.
Импровизированный турнир продолжался, и слуги наблюдали за ним со спокойным интересом – похоже, они и не такое видали. К ним незаметно присоединились невесть откуда взявшиеся прохожие: какие-то молчаливые селяне, мельник, остановивший повозку с пузатыми мешками, мрачный бородатый кузнец и юные сельские девицы, которые тут же принялись шумно вздыхать, воображая себя дамами сердца благородных рыцарей.
– Однако господа – мастаки в поножовщине, – сказал какой-то лохматый долговязый парень с косой.
– Ага, – отозвался другой косарь, потолще и ростом пониже. – С такими в кабак не ходи: что же будет, когда они наберутся по самое горло?
– Не смей господ обсуждать! – высокомерно сказал мельник. – Видишь – благородным делом занимаются, не то, что вы – с косой управиться не можете!
– А мечи-то у господ туповаты! – с профессиональным интересом заметил кузнец. – И ржавые все. И подковы у коней хлипкие. Хм… Да тут работы дня на три!
Одна из девиц томно закатила глазки:
– Какой пылкий этот светленький! Ты посмотри только! Какой горячий!
– Что ты понимаешь! – сверкнула глазами другая, с ярким румянцем на пухлых щечках и волнительно вздымающейся пышной грудью. – Тот, второй, видать, поопытнее да покрепче! Так бы и стиснула его – чтобы косточки треснули!
Между тем поединок продолжался.
Стаффорд произвел серию выпадов, но Ламберт играючи ушел от атаки.
– Еще один недостаток для рыцаря – излишняя горячность! – выкрикнул он. – Разум не должен уступать место злости!
В ответ лишь получил ряд яростных ударов. Но и они не нашли цели – Стаффорд зря месил воздух.
– Однако опыт приобретается не только через успех, – громко сказал Ламберт и, ловко крутанув в руке меч, перешел в нападение. – Но и в боли…
Несколько молниеносных ударов плашмя настигли плеча и бока его юного противника. Стаффорд вскрикнул, но не перестал яростно сопротивляться.
– …а также – в унижении, – продолжил Ламберт и неожиданным ударом выбил меч из рук Стаффорда.
Тот сжал кулаки, готовый накинуться на обидчика с голыми руками.
Публика довольно загоготала.
А Ламберт стремительно, как дикая кошка, извернулся – и нанес убийственный удар сверху.
Зрители вскрикнули. Девицы испуганно ахнули.
Ламберт замер, сжимая рукоять меча. Лезвие его замерло у самого уха Стаффорда, чуть коснувшись плеча.
– …и наконец в твоем первом поражении! – тихо, но торжественно закончил Ламберт.
Зрители принялись восторженно хлопать в ладоши и выкрикивать незамысловатые похвалы.
Юный рыцарь, тяжело дыша, опустив голову, стоял неподвижно. Он был публично посрамлен. Ламберт сделал шаг назад и с интересом следил за ним.
Было видно, какие противоречивые чувства кипят сейчас в горячем сердце молодого рыцаря, как тяжело ему сдерживать свое негодование, злость и стыд. Он просто стоял, сжимая кулаки, и дышал – тяжело и часто.
Но вдруг поднял голову, посмотрел в глаза Ламберта и сказал неожиданно спокойно:
– Спасибо за урок, почтенный Ламберт. Клянусь, я буду достойным рыцарем!
Ламберт рассмеялся, дружески похлопал Стаффорда по плечу, и оба направились к расстеленной на траве скатерти, на которой слуги успели расставить блюда, кувшины и кубки. И приступили к трапезе – непринужденно беседуя, словно не было только что яростной схватки.
Турнирные мечи были воткнуты в землю, и лишь они напоминали о недавнем конфликте. Хотя, наверное, это все-таки был не конфликт, а своеобразный рыцарский ритуал.
В голове моей немедленно возникли строфы для новой баллады, но голос приятеля ворвался в мои мысли, спугнул музу и разогнал призрачные образы:
– Не кажется ли тебе, Свидрик, что самое время и нам с тобой появиться на сцене?
– Ты прав, – кивнул я. – Балаган уже подготовлен к новому зрелищу…
Глава пятая,
в которой друзья устраивают маскарад и имеют определенный успех
Слуги не успели еще разогнать свидетелей поединка: надо думать, не так много зрелищ можно увидеть в этой глуши, да и сам вид благородных рыцарей, их удивительных коней и богатого лагеря вызывал живой интерес сельской публики. Впрочем, девицы быстро завладели расположением слуг – теперь их внимание переключилось с недосягаемых рыцарских высот на вполне реальные предметы для воздыханий. Впрочем, дело обещало не ограничиться одними воздыханиями: ушлые слуги уже усадили селянок за скромное, но обильное угощение, не забывая время от времени поглаживать и пощипывать известные девичьи достоинства.
На этом фоне не сразу стала видна появившаяся на дороге парочка нищих оборванцев, облаченных в ужасающе грязные рубища, с лицами, поросшими всклокоченными бородами, с безумно горящими глазами.
Честно говоря, глядя на Гроша, я и сам не узнавал его, тем более что приятель мой неплохо вжился в роль блаженного странника.
– Иду, гряду! – бессвязно, с завываниями бормотал он, перебирая в пальцах грязные тряпки. – Иду, гряду, кличу беду!
Надо полагать, сам я выглядел ненамного лучше, старательно волоча за собой якобы усохшую ногу. Лютню свою я упрятал в бесформенный драный мешок, и больше ничто не выдавало во мне любимца муз. Зрелище, при всем своем безобразии, мы представляли, несомненно, живописное.
И вскоре, как и ожидалось, внимание зевак переключилось на нас.
– Откуда вы, страннички, путь держите? – степенно поинтересовался проезжавший мимо мельник.
– А не все ли равно тебе, сытая рожа? – неожиданно выпал из образа Грош.
Но я уже спасал положение, заходясь в дикой пляске:
– У-у! У-у! Издалека иду!
– Иду, гряду! – послушно подхватил Грош.
– Злые вести за собою веду! – закатывая глаза, зловеще воскликнул я.
– Чур меня, чур! – Осенив себя знамением Всевышнего, мельник подстегнул мула и укатил восвояси.
Но селяне и не думали уходить, с интересом и опаской разглядывая наше импровизированное представление. Осторожно приблизился долговязый с косой и поинтересовался:
– О чем это вы талдычите, убогие?
– Знамение! – замогильным голосом возвестил я.
Читать бесплатно другие книги:
