Опасный флирт Роуэн Нина

Глава 31

Сердце Александра билось с такой силой, что, казалось, вот-вот вырвется из груди. Всю прошедшую неделю он ждал, когда новости о беспорядках хоть немного успокоятся и можно будет потолковать с Лидией, но за это время его чувства превратились в беспорядочное месиво. Он вытер о сюртук влажные ладони, пока миссис Дрисколл вела его в кабинет.

Лидия встала со своего стула у окна, на ее лице появилась настороженная улыбка. Его сердце забилось еще быстрее. Никогда прежде она не была так хороша, как сейчас, когда, окутанная чуть затуманенным солнечным светом, стояла перед ним в черном платье с кружевным воротничком вокруг шеи, с перехваченными лентой длинными волосами. Ее кожа была бледна, а голубые глаза печальны, но не холодны.

Как только миссис Дрисколл ушла, Лидия шагнула к Александру, взяла за руки и крепко сжала. Она улыбалась.

Господи! Может ли он любить ее еще больше?

—Здравствуй! – Он был не в состоянии произнести еще хоть одно слово.

В ее глазах вспыхнуло удивление.

– Здравствуй! – отозвалась она.

Александр откашлялся.

– Ты… С тобой все в порядке?

– Да. А с тобой? Талия сообщила мне, что совет Общества покровительства искусствам собирается на следующей неделе.

– Да, чтобы обсудить случившееся, – кивнул он. – Лорд Хадли попросил двух полицейских инспекторов прийти на заседание и рассказать о том, что произошло тем вечером.

– Но почему полиция… Ох, Александр!

– Это не важно, Лидия.

– Не важно! Они не могут обвинить тебя в том, в чем нет твоей вины!

– Они искали любой повод освободить меня от обязанностей, так что для них все складывается замечательно. Одна русская кровь была недостаточной причиной для увольнения.

– Но если нет основания…

– Им не нужно основания, доказывающего, что это была моя вина. Важно, что нет доказательства того, что это была не моя вина.

– Разумеется, они знают, что ты не был виноват до тех пор, пока не раздался выстрел…

– Когда это случилось, полиции там не было. Все, что у них есть, – это рассказы очевидцев. На самом деле они ничего не знают.

Прикусив нижнюю губу, Лидия несколько мгновений смотрела на галстук Александра.

– И что же они говорят? – спросила она. – Что ты устроил беспорядки, напав на доктора Коула?

– По сути дела – да. Это незаконное обвинение, но они либо найдут способ сделать его законным, либо в «Таймс» появится статья об этом, которая причинит столько же, если не больше, вреда.

– Но толпа на улице собралась еще до того, как ты приехал в Холл. Там уже было…

– Лидия… – Подойдя к ней еще ближе, Александр положил ладони ей на шею и, вдохнув, позволил ее чистому аромату, к которому примешивался запах отточенных карандашей, успокоить его измотанные нервы. – Это не важно.

– Ты ошибаешься, Александр. – Голос Лидии стал чуть громче, ее плечи напряглись. – Все, что ты сделал, все, ради чего ты работал, – они не могут лишить тебя всего этого по сфабрикованному обвинению. Ты не можешь позволить им…

Александр поцеловал ее. Он прижал губы к ее губам и ощутил, как под его ладонью бьется жилка на ее шее. Его охватило несказанное удовлетворение, когда Лидия прижалась к нему, как будто больше ничего не могла сделать, ее руки скользнули по его талии, и она с жаром и нежностью ответила на его поцелуй. Из ее горла вырвался тихий стон. Александр едва сдерживал желание снять ленты с ее волос и зарыться руками в этот роскошный шелк.

Ладони Лидии легли ему на грудь – она попыталась отодвинуться от него.

– Перестань, – прошептала Лидия.

Он заставил себя отступить назад, проведя рукой по ее лицу. Он должен сделать эту работу. Должен.

– А… – Его голос дрогнул. Сглотнув, Александр попробовал еще раз: – А с Джейн все в порядке? С твоей бабушкой?

– Да, с Джейн все хорошо… Конечно, нам еще необходимо понять, как двигаться по новой территории вокруг нас, но она на меня больше не сердится. И все же я думаю, что пройдет какое-то время, прежде чем она все поймет.

В глазах Лидии мелькнула грусть, когда она повернулась, чтобы налить им обоим чаю. Она молча подала чашку Александру, затем положила в свою сахар и подлила сливок. Он подождал, пока она усядется на диван, а потом сам сел на стул в некотором отдалении от нее, чтобы у него не было соблазна прикасаться к ней.

– На что это было похоже? – спросил он. – Притворяться ее сестрой, когда…

Плечи Лидии приподнялись.

– Я к этому привыкла, – сказала она. – Мне пришлось. Когда бабушка объяснила, что мы должны делать, я испытала облегчение. Они с моим отцом могли отдать малышку, могли прогнать из дому нас обеих, и я не смогла бы ничего сделать. Поэтому, несмотря на то что мы были вынуждены лгать, я радовалась, что Джейн осталась со мной. И не просто осталась – я постоянно была с ней рядом. И я никогда не считала ее ребенком доктора Коула – только своим собственным.

Лидия сделала глоток чаю, глядя в окно, как будто смотрела в свое прошлое.

– А в те мгновения, когда мне хотелось… когда я мечтала, чтобы Джейн узнала, что я ее мать, мне оставалось только напомнить себе, что ее запросто могут у меня отобрать. Я знаю, что всегда что-то скрывала от нее. Мне пришлось скрывать. При таком обмане я никогда не могла быть той, кем мне хотелось быть для Джейн. И я никогда не могла быть самой собой.

Яростно заморгав и крепко сжав губы, Лидия поставила чашку.

– Не знаю, возможно ли это было даже до появления Джейн на свет, – проговорила она. – Я была странной девочкой, Александр. Мне было так хорошо в обществе цифр, их чистоты, ясности. И хотя я всегда буду благодарна бабушке за то, что она настояла на развитии моего таланта, мне бы хотелось научиться понимать людей так же, как я понимаю цифры. Все в моей жизни могло бы перемениться, если бы я этому выучилась, хотя я все равно ни за что не бросила бы Джейн. Но все было так, пока я не познакомилась с тобой…

Голос Лидии задрожал. Она помолчала, на ее лице появилось смешанное выражение печали и сожаления.

– Я сошлась с доктором Коулом, потому что хотела чувствовать хоть что-то. Не понимала, что с тех пор, как заболела мама, я похоронила себя под вычислениями и теоремами. Не знаю, чего я ждала – того, что мы полюбим друг друга, или что это будет лишь короткая любовная интрижка. Я не знала, оставит ли он свою жену. Понимала лишь, что я… пробудилась. Впервые в жизни.

Подбородок Александра напрягся до боли. Он ненавидел, презирал мысль о том, что Лидия – его Лидия – когда-то представляла, что найдет счастье с другим мужчиной.

– Но потом, – продолжала Лидия, – я поняла, как все это ужасно. Я пробудилась, но оказалась в кошмаре предательства и обмана. И своего, и доктора Коула. А после того как родилась Джейн – особенно после того как она родилась, потому что я очень боялась совершить ошибку, – я вернулась туда, где чувствовала себя в безопасности. В мир цифр.

Она несколько мгновений молчала.

– И много лет все было в порядке, – продолжила наконец Лидия. – У меня была работа. А потом встретила тебя.

Она подняла голову, и ее голубые глаза посмотрели на Александра так прямо, что он понял, что заглядывает в глубину ее обнаженной души.

– Тогда я даже не понимала, что нашла убежище в тюрьме, которую соорудила собственными руками, – вымолвила Лидия. – Не думала о том, что будет со мной, с Джейн, когда подрастет. Считала, что, когда она уйдет из дому, выйдет замуж, заживет своей жизнью, я, конечно, буду работать, но потом поняла, что этого… этого мало.

Продолжая смотреть на нее, Александр почувствовал, что внутри у него что-то сломалось, и это был признак одновременно и опасности, и роста – как будто свежий росток прорвался сквозь твердую и сухую оболочку семечка.

– Чего ты хочешь, Лидия? – спросил Александр, вспоминая ту давнюю ночь много недель назад, когда задал тот же вопрос в отчаянной попытке понять ее.

Мгновение они смотрели друг на друга, словно и она тоже вспоминала ту ночь, тот поцелуй, тот момент, когда все для них навеки изменилось.

– Я хочу, чтобы моя семья была счастлива, – проговорила она. – Хочу, чтобы люди по-прежнему восторгались работами моего отца, уважали то, что он сделал. Хочу, чтобы бабушка чувствовала, что все, что она сделала, в конце концов привело к чему-то хорошему. Чтобы Джейн жила такой жизнью, какой ей хочется, чтобы…

– Нет, я спрашиваю, чего ты хочешь для себя.

Лидия не ответила. Поставив чашку, Александр подошел к ней. Чувствовалось, что он сильно нервничает.

– Я знаю, чего хочу, – промолвил он. – Я все еще хочу тебя, Лидия.

Она продолжала смотреть в окно.

– Прошу тебя, не надо.

– Я хочу жениться на тебе. И мне все равно, что скажут люди, какого мнения об этом будет общество, что…

– Но ведь ты этого не сделаешь, правда? – Лидия наконец повернулась к нему, в ее глазах появилась досада. – А как к этому отнесется твой отец? Тебе не кажется, что, если ты женишься на мне, он станет еще большим отшельником? А леди Талия? У нее ведь и без того трудные времена, ты не находишь? Что будет, когда люди узнают, что ее брат женился на женщине, имеющей незаконного ребенка?

– Боже мой, мы не обязаны объявлять о свадьбе!

– То есть мы поженимся и будем хранить это в тайне? А как же Джейн? Она будет жить с нами как моя сестра? А что будет, если правда каким-то образом выйдет наружу?

– Никому не нужно знать правду.

– Стало быть, ты рискнешь, будешь хранить тайну, зная, что правда погубит тебя и твою семью? – Она шагнула вперед, взгляд ее голубых глаз ожесточился. – А разве твоя мать не хранила секрет, Александр?

Нортвуда охватил гнев – быстрый и внезапный.

– Моя мать к этому не имеет никакого отношения, – сказал он.

– Но ведь именно из-за ее секрета твоя семья оказалась в опале. Неужели ты действительно хочешь жить так же?

Старые, тяжелые чувства охватили Александра. Из-за них он ощутил беспомощность, которая цепкими когтями впилась в него. Его грудь заныла от боли.

– Я с этим справлюсь, Лидия. – Он прожигал ее своими глазами, так как очень хотел, чтобы она ему поверила.

Лидия продолжала, словно не слыша его:

– Ты правда веришь, что я войду в твою семью со всеми своими тайнами? Подвергну тебя такому риску? – Подойдя к Александру, она положила прохладную ладонь на его щеку. Ее голубые глаза, полные непонятных ему чувств, искали его лицо. – Именно из-за этого я отвергла твое предложение руки и сердца. И очень благодарна за то, что мы наконец можем быть честны друг с другом, но от этого мое решение не изменится. Я не могу выйти за тебя замуж.

Ее рука опустилась, а глаза наполнились слезами и стали походить на бездонные океанские глубины.

– Чего я хочу для себя? Я хочу спокойной жизни, такой, как та, которую я… – Она отвернулась.

– Что?

– Как та, которую я вела до знакомства с тобой. – Она говорила так тихо, что Александру пришлось напрягать слух, чтобы расслышать ее слова.

Его руки сжались в кулаки с такой силой, что костяшкам стало больно. Она пыталась ранить его, перевести разговор на другую тему. Александр все понимал, но, несмотря на это, ее слова стали для него ударом.

– Та жизнь в прошлом, Лидия.

Она смахнула слезы.

– Не… не для меня.

– Правда? Джейн теперь знает, что ты ее мать. Разве это для тебя ничего не меняет?

Лидия поморщилась. С удовлетворением заметив ее замешательство, Александр направился к двери. И указал на нее пальцем.

– Единственная жизнь, которой ты можешь отныне зажить, Лидия, единственная жизнь для нас обоих – та, которую мы сами создадим.

Глава 32

В заполненном людьми большом зале здания Общества покровительства искусствам в Адельфи стоял гул голосов. Пришли члены совета общества и все представители профсоюза, правда, Александр не мог понять, что их привело сюда – любопытство или чувство долга. Три полицейских инспектора сидели по обе стороны от прохода.

Александр занял место в первом ряду рядом с Себастьяном и Раштоном. Члены совета, руководящие собранием, разместились на возвышении в передней части зала. Они то и део хмурились, переговаривались друг с другом, рассматривая какие-то документы и поглядывая на Александра.

– Ты должен был хотя бы побриться, – едва слышным в шуме голосом проговорил Себастьян. Он почесал подбородок. – Я же побрился.

– Бастиан прав. – Раштон краем глаза посмотрел на сыновей. – Ты похож на бродягу, Норт.

Александру было все равно, однако он все же провел по волосам, пытаясь хоть немного пригладить их. Последние пять ночей он почти не спал, ломая голову над тем, как уговорить Лидию дать ему шанс. Правда, он понимал, что, сколько бы способов решения этой задачи ни приходило ему в голову, Лидия не уступит. Даже если захочет.

Тихо выругавшись, Александр попытался сосредоточиться на членах совета, когда лорд Хадли встал во главе длинного стола.

– Порядок, господа! Я призываю всех к порядку!

Хадли махнул руками, жестом приглашая собравшихся сесть. Когда суета чуть улеглась, он откашлялся.

– Как всем вам известно, – заговорил Хадли, – мы созвали это собрание для того, чтобы обсудить организацию образовательной выставки под руководством лорда Нортвуда. Уже некоторое время мы обращаем внимание на то, что его близкие связи с Российской империей, равно как и его торговая компания, возможно, противоречат названным целям выставки. Среди них – доказательство превосходства британской системы образования и британской промышленности, а также продолжительное содействие развитию свободной торговли с Францией.

Из толпы раздались одобрительные возгласы. Александр вспомнил, что в первый раз сказал Лидии о выставке, когда она сидела в его гостиной, и она сразу предложила свою помощь в организации математического раздела. Если бы только он мог тогда представить, с какой болью отчаяния будет скучать по ней…

«У меня талант к математике».

Она не знала, что еще у нее талант к похищению сердец.

– Для начала мы хотели побольше узнать о русских связях лорда Нортвуда, учитывая его активную поддержку Общества покровительства искусствам, – продолжал Хадли. – Однако недавно начавшаяся война заставила нас внимательнее оценивать ценность его вклада по сравнению… с ущербом, который ему нанесла… м-м-м… ситуация личного характера. На позапрошлой неделе лорд Нортвуд был вовлечен в переделку с джентльменом, который предположительно пытался похитить маленькую девочку, сестру невесты лорда Нортвуда. Полиция пришла к выводу – и все мы с ним согласны, – что Нортвуд защищал свою невесту и ребенка.

Ребенка… У Александра перехватило дыхание при мысли о том, что могло случиться с Джейн. С такой чудесной, красивой, многообещающей девчушкой, полной надежд. Он подумал, что ребенком Лидия могла быть такой же, как Джейн, если бы у нее была возможность жить нормальной жизнью.

– Несколько человек утверждают, что видели, как лорд Нортвуд перебросил этого человека через ограждение галереи Сент-Мартинс-Холла, отчего тот разбился насмерть, – бубнил Хадли.

Александр нетерпеливо заерзал. Неужели еще не все это знают?

– Другие утверждают, что доктор Коул упал по своей вине, – сказал Хадли. – Я не знаю, можно ли полностью подтвердить или опровергнуть то или иное предположение, но, думаю, достаточно сказать, что полиция не видит причин считать Нортвуда причастным к преступлению, связанному с этим инцидентом. К несчастью, этот случай послужил искрой к вспышке того, что мы можем назвать только мятежом или беспорядками. Толпа уже собралась на улице возле Сент-Мартинс-Холла, чтобы поглазеть на столкновение двух повозок, а последующая драка двух кучеров спровоцировала дальнейшие погромы. Многие вошли в Сент-Мартинс-Холл, чтобы найти там укрытие от возрастающих беспорядков, но, став свидетелями борьбы между двумя джентльменами, эти люди начали громить все вокруг. А когда доктор Коул разбился насмерть… Думаю, все читали в газетах о том, какое столпотворение началось после этого трагического происшествия.

– В дополнение к тому, что многие люди получили во время мятежа ранения, – добавил лорд Уилтшир, – многие разделы выставки были серьезно повреждены, а некоторые даже невозможно восстановить.

– Нортвуд должен заплатить за все! – крикнул кто-то из дальнего конца зала.

Члены совета переглянулись.

Встав, Александр повернул голову в сторону кричавшего.

– Я предложил заплатить, – сказал он. – Но совет отказался от моего предложения.

Хадли откашлялся.

– Мы были обязаны отказаться от этого, сэр, учитывая, что…

– Это неприемлемо, лорд Нортвуд. – Жилистый джентльмен с очками на носу поднялся со своего места по другую сторону от прохода. – Я Анри Боннар, французский уполномоченный общества. Мы не допустим чтобы общество приняло деньги у человека, владеющего торговой компанией, которая была основана в Российской империи.

– Mersi, мсье Боннар, – проговорил Хадли. – Однако цель этого собрания – обсудить целесообразность пребывания лорда Нортвуда на посту директора выставки и вице-президента Общества покровительства искусствам. Боюсь, полиция пребывает в уверенности, что как раз его действия спровоцировали разжигание едва начавшихся беспорядков, и при отсутствии другого убедительного доказательства…

– Лорд Хадли! – прозвенел женский голос в другом конце зала.

Все повернулись на голос. Сердце Александра забилось быстрее. Лидия вошла в зал – она держалась так, будто аршин проглотила, а на лице застыло решительное выражение. С сумкой в руке она направилась по проходу к возвышению, на котором сидели члены совета.

Александр ошеломленно смотрел на нее и лишь через несколько секунд понял, что она идет в сопровождении полудюжины профессоров, несущих портфели, книги, большие картонки с графиками и свитки бумаг. В них Александр узнал математиков – друзей Лидии из редколлегии журнала, среди которых были доктор Сингли и лорд Перри. Все они маршировали за Лидией, как полк военных, спешащий за своим командиром.

Не удостоив Александра и взглядом, Лидия остановилась перед советом. Ее щеки зарумянились, но когда она заговорила, голос был уверенным и спокойным.

– Джентльмены, прошу прощения, что прерываю, но у меня важное сообщение, имеющее отношение к делу. Меня зовут Лидия Келлауэй, а сопровождающие меня джентльмены – профессора и математики высшего класса. Узнав, что сейчас вы обсуждаете дело лорда Нортвуда, и будучи уверенной, что обвинения против него несостоятельны, я обратилась к коллегам за помощью.

– За помощью в чем, мисс Келлауэй? – спросил Уилтшир.

Повернувшись к коллегам, Лидия быстро кивнула. Профессора собрались сбоку от нее, как раз напротив Александра, чтобы их могли видеть и члены совета, и публика. Двое из них установили подставку и несколько демонстрационных досок, а еще один вытащил из портфеля стопку бумаг и раздал членам совета.

Александр как завороженный переводил взгляд с математиков на Лидию. Находясь на расстоянии менее пятнадцати футов, она смотрела прямо в его лицо; на бледных щеках по-прежнему горел румянец, но взгляд голубых глаз приобрел мягкое выражение. Когда их глаза встретились, она немного удивилась. С трудом сглотнув, Александр скрестил на груди руки, чтобы не подойти к ней, не обхватить за талию и не прижать к себе.

Казалось, Лидию жаром обдало, словно и ей пришло в голову то же самое.

Лидия… Лидия…

Быстро тряхнув головой, Лидия потянулась к указке. Повернувшись к доске, на которой была прикреплена своеобразная карта, Лидия деликатно откашлялась.

– Это, джентльмены, – заговорила она, – план первого этажа и галереи Сент-Мартинс-Холла в тот вечер, когда произошли беспорядки. Мой коллега, доктор Сингли, провел всестороннее исследование динамики толпы, и он объяснит, почему лорд Нортвуд не мог подтолкнуть людей к мятежу.

Лидия постучала указкой по карте. Толпа зашевелилась, загудела – и от недоумения, и от любопытства. Александр наклонился вперед, упершись локтями в колени.

Лидия кивнула доктору Сингли:

– Прошу вас, сэр.

– С великим удовольствием, мисс Келлауэй. – Сингли вышел вперед, чтобы обратиться к толпе. – Доктор Эдвард Сингли, джентльмены, член Королевского общества, доктор гражданского права, член Королевского общества Эдинбурга, Лукасовский профессор математики в Кембриджском университете, редактор «Кембриджского и дублинского математического журнала».

Сингли помолчал, словно давая возможность собравшимся оценить уровень его достижений. В зале наступила тишина, которую вскоре сменил одобрительный гул. Сингли удовлетворенно кивнул.

– Я провел огромное количество экспериментов, касающихся динамики толпы в зависимости от плотности ее потока, – продолжил он. – Это можно записать как… – Помедлив, он написал на доске уравнение.

– Прошу прощения, мистер Сингли. – Хадли поднял руку, на лбу у него залегла глубокая морщина. – Если бы мне было позволено высказаться от имени всех моих коллег, то я бы заметил, что плотностью потока мы интересуемся не больше, чем женской модой.

Несколько человек рассмеялись. На лице Лидии появилось раздраженное выражение. В центре зала встал крупный мужчина с густой бородой.

– Послушайте-ка, милорд! – крикнул он. – Многие члены общества интересуются математикой или по крайней мере знают о ней что-то. Часть общества расходится во мнениях по обсуждаемому вопросу, не так ли? Профессор, который сюда пришел, толкует о прикладной математике, я правильно понял вас? Мы обязательно должны его выслушать.

Аудитория согласно загудела. Александр обернулся назад, чтобы разглядеть человека, который от лица математиков неожиданно бросил вызов президенту общества. Потом он посмотрел на Лидию. Она подмигнула ему.

– Именно так, – благодарно кивнул Сингли поддержавшему его человеку. – Прикладная математика – чистая математика, так же как геометрия или свойства пространства, применяемые для становления принципов статистики и динамики, о чем я тут сейчас говорю.

– Господи, профессор, да продолжайте же! – крикнул кто-то из толпы. – Какое все это имеет отношение к Нортвуду?

Толпа опять зашевелилась, только на этот раз беспокойнее. Александр и Себастьян переглянулись. У Себастьяна был весьма встревоженный вид.

Александр снова посмотрел на Лидию – та напряженно выпрямилась, сцепив перед собой руки и прикусив белыми зубами нижнюю губу.

«Посмотри на меня».

И она посмотрела. В уголках прекрасного рта мелькнула легкая улыбка. Александр позволил своим глазам обвести ее плечи, затянутые в узкое черное платье, опуститься ниже, на изящные изгибы груди и талии. Даже увидев ее в первый раз, он сразу понял, какое роскошное и податливое тело прячется под одеждой. Даже тогда он знал, что хочет ее.

Однако Александр и предположить не мог, как сильно ее полюбит.

Лидия снова покраснела, словно он ласкал ее взглядом. Волосы под шляпкой были гладкими и блестящими, каждая прядка забрана в безупречный узел. Александру захотелось вытащить из ее прически все эти шпильки – черт бы их подрал за то, что скрывают волосы Лидии! – а затем почувствовать, как этот гладкий шелк скользит по его пальцам.

Боже! Поерзав на стуле, Александр попытался сосредоточиться на том, что говорят остальные математики. Это хотя бы помогло ему унять возбуждение, однако его внимание все равно было поглощено Лидией.

Доктор Сингли повернулся к коллегам, и двое из них вышли вперед с графиками. Третий развернул свиток, испещренный цифрами.

– Во-первых, – промолвил Сингли, – в своих исследованиях я проследил за огромным количеством ситуаций, в которые была вовлечена большая толпа. Мы можем говорить о потоке информации в толпе с таким же правом, с каким можно говорить о потоке информации в пруду. Предположим, парень кидает камень в воздух. Камень приземляется в точке А, а динамика несжимаемых жидкостей утверждает, что гравитационные волны распространяются по кругу от точки столкновения. Поскольку мне известно уравнение, которое управляет подобными динамиками, я мог бы сказать, что первые небольшие волны, распространяющиеся от этого камня, ударят по берегу. Вот тут-то и начинается самое интересное. Видите ли, я мог бы решить и противоположную задачу. То есть если бы я пришел туда через некоторое время после того, как парень бросил камень, и просто увидел бы небольшие волны, поднимающиеся у моих ног в течение времени Т, я мог бы точно сказать, в каком месте камень упал в воду, хотя никогда не видел его своими глазами. Если хотите, я бы смог вернуть время немного назад.

Отойдя в сторону, Сингли кивнул Лидии, которая писала на доске уравнения. Александр мельком взглянул на цифры, но не мог оторвать взгляда от грациозных движений руки Лидии, порхающей по доске, от прилежной сосредоточенности на ее милых чертах.

Грудь Александра наполнили тепло и гордость. Ему нравилось наблюдать за тем, как работает ее мысль, ведь он знал, какая сложная система кроется за ее голубыми глазами. Знал, что каждый человек в этом зале должен быть поражен ее выдающимися способностями.

Лидия повернулась, чтобы еще раз взглянуть на аудиторию.

– Таким образом, мы можем сделать вывод, джентльмены, – проговорила она, – что то же самое происходит и во время беспорядков. Толпа очень похожа на пруд – плотное скопление частиц, которые передают информацию, сталкиваясь друг с другом.

– Поэтому мы можем решить и эту перевернутую задачу, – продолжил доктор Сингли, указывая на уравнение. – Хотя меня там не было, я могу определенно утверждать, что если лорд Нортвуд действительно находился там в указанное вами время – а существует множество верных свидетелей, которые могут это подтвердить, и я уверен, что инспекторы в этом удостоверятся, – тогда законы движения исключают возможность того, что это он инициировал беспорядки, которые распространялись в толпе при номинальной скорости в пятьдесят футов в минуту…

– О чем он, черт возьми, толкует, мисс Келлауэй? – спросил Хадли.

– Милорд, – проговорила Лидия, – по сути, вывод, который с помощью своих вычислений делает доктор Сингли, состоит в том, что лорд Нортвуд совершенно не виноват в инициировании беспорядков. Он был здесь. – Она ткнула указкой на галерею, изображенную на карте. – А расчеты плотности потока, которые мы приглашаем всех вас изучить более внимательно, указывают на то, что мятеж начался тут.

Еще один удар указкой по изображению входа в холл подтвердил ее слова. Несколько мгновений аудитория молчала, а потом все одновременно зашумели – вопросы, пара криков, люди вставали с мест, чтобы посмотреть на доказательство.

– Черт бы меня подрал, – пробормотал Себастьян.

Хадли посмотрел на карту, а затем – на бумаги, которые вручил ему лорд Перри. Полицейские инспекторы подошли к столу, за которым сидели члены совета, и, опустив головы, стали о чем-то с ними переговариваться.

Голосов и размахивания руками стало еще больше, когда к математикам подошел сэр Джон Кук, чтобы обратить внимание на какие-то пункты в бумагах. Еще один член совета вступил в дискуссию с лордом Перри, пока полицейские инспекторы чесали головы, а двое членов совета казались окончательно сбитыми с толку. Представители профсоюзов из толпы приблизились к возвышению, чтобы поговорить с математиками и членами совета.

Встав сбоку, Лидия беседовала с несколькими джентльменами, выражение ее лица было серьезным и уверенным. Дождавшись, когда она на минутку осталась в одиночестве, Александр поспешил подойти к ней.

Лидия подняла глаза, ее ресницы походили на черные перья на фоне белой кожи. Желание и… что-то еще крылось в ее лице. Ему хотелось прикоснуться к ней. Поцеловать. Сдерживая себя, Александр сжал руки в кулаки.

– Почему? – спросил он.

Лидия заморгала, ее глаза опустились на его шею. Она слегка пожала плечами, но этот небрежный жест никак не вязался с бурей эмоций в ее глазах.

– Расчеты работают, – сказала она.

– Это не ответ.

– Это единственный ответ, который я могу тебе дать.

– Прошу прощения, мисс Келлауэй. – Лорд Перри прикоснулся к руке Лидии, чтобы привлечь ее внимание, и бросил слегка враждебный взгляд на Нортвуда. – Ваше отношение к коэффициенту уравнений, если позволите?

Александр шагнул назад и вернулся на свое место, не отрывая глаз от Лидии, а она вернулась к доске и продолжила беседу с двумя джентльменами.

Прошло еще добрых полчаса, когда все шумели и суетились, а потом Хадли снова поднял вверх руки.

– Тишина! Прошу всех садиться! Мы пришли к своего рода заключению… кажется.

Подождав, пока все успокоятся, он откашлялся.