Демонтаж Кубякин Евгений
Почему так тщательно скрывается предложение перейти в чужую веру? И что за «поганые обычаи»? Может ли слово «поганые» в данном случае обозначать врага? Нет. Ни в коем случае. «Поганые обычаи» имеют здесь явно религиозное значение. Неужели монголы-язычники предлагали кому-то перейти из христиан в язычники и даже убивали за это? Как это все не совпадает с академической версией о небывалой веротерпимости монголов.
Мы уже приводили выдержки из указаний ханов на эту тему, но давайте еще разок вспомним, в качестве иллюстрации к веротерпимости:
«На Руси да не дерзнет никто посрамлять церквей и обижать митрополитов и подчиненных ему архимандритов, протоиереев, иереев и т. д.
Свободными от всех податей да будут их города, области, деревни, земли, охоты, ульи, луга, леса, огороды, сады, мельницы и молочные хозяйства…
Все чины православной церкви и все монахи подлежат лишь суду православного митрополита, отнюдь не чиновникам Орды и не княжескому суду. Тот, кто ограбит духовное лицо, должен заплатить ему втрое. Кто осмелится издеваться над православной верой или оскорблять церковь, монастырь, часовню, тот подлежит смерти без различия, русский он или монгол».
Имеются другие высказывания историков о взаимоприятных отношениях монголов и христианской религии:
«Однако главная доля влияния монгольского ига на Россию относится именно к области духовных связей. Можно без преувеличения сказать, что православная церковь свободно вздохнула во время владычества монголов…»
Или вот тот же Сахаров: «Только духовенство и церковные земли были освобождены от дани. Татары с уважением относились ко всем религиям мира и даже разрешили открыть церкви на территории Орды».
Самое время приступить к осмыслению Сказания об убиении в Орде Михаила Черниговского и боярина Феодора. Никак их «убиение» не вяжется с «уважением ко всем религиям мира».
«В год 6746 (1238), по гневу божиему за умножение грехов наших, было нашествие поганых татар на землю христианскую. Тогда одни затворились в городах своих, другие убежали в дальние земли, а иные спрятались в пещерах и расселинах земных. Михаил же бежал в Венгрию. Те, кто затворился в городах, каялись в своих грехах и со слезами молились Богу, и были они погаными безжалостно перебиты; из тех, кто скрывался в горах, и в пещерах, и в расселинах, и в лесах, мало кто уцелел. И этих через некоторое время татары расселили по городам, переписали и начали с них дань брать.
Услышав об этом, те, кто разбежался по чужим землям, возвратились снова в земли свои, кто остался в живых, князья и иные люди. И начали татары насильно призывать их, говоря: «Не годится жить на земле хана и Батыя, не поклонившись им». И многие приезжали на поклон к хану и Батыю».
На что здесь слеза должна прошибить — это «татары расселили по городам». Как же понимать? Расселение — оно затрат требует, усилий. Расселить, это значит стройматериалами людей обеспечить, к ремеслу приставить, от налогов освобождать (хотя бы первое время). Точно ли нам про татар здесь рассказывают? Не слишком ли привычно ведут себя кочевники к оседлой жизни?
Следующее: «жить на земле хана и Батыя». Батый, как мы должны помнить из истории, прошел «словно зигзаг молнии» по русской земле и удалился в степь конскими лепешками юрты обогревать. А тут речь идет о том, что люди живут на земле хана и Батыя. Объяснений, на наш взгляд, может быть три: либо все, о ком идет речь, вслед за Батыем в степь переехали, либо Батый никуда из Руси не уезжал, либо речь идет не о Батые. Никакими расселениями русского населения захватчик Батый, естественно, заниматься не мог.
Но речь идет не просто о земле Батыя, а о земле «хана и Батыя». Причем, как нетрудно заметить, «хан» пишется раньше, чем «Батый». Автор, несомненно, ведет речь не об одном человеке, а о двух. Если Батый сам хан, то кто тогда этот загадочный другой хан? Если же истинным ханом является только «тот хан», то кто тогда Батый?
И хан, и Батый — лица, явно равные между собой. Что за лицо, которое по своему значению имеет право упоминаться наравне с Батыем? В других странах, там понятно. Там рядом с правителем упоминается главное духовное лицо государства. То духовное лицо, которому дано право короновать (венчать на царство) самого правителя.
У монголов, как нам объяснили историки, духовное лицо на трон никого не возводило. У монголов было, как в КПСС: заседало политбюро, выдвигали кандидатуру, поднимали руки и заносили в протокол. Кого занесли — тот и хан. Никаких могущественных духовных лиц либо равноправных сподвижников рядом с ханом числиться не могло. Что же тогда за фокусы с «ханом и Батыем»? Да еще расселением занимаются. Как-то совершенно непохоже это ни на Батыя, ни на монголов.
«И вот какой обычай был у хана и Батыя: когда приедет кто-нибудь на поклон к ним, то не велели сразу приводить такого к себе, но приказано было волхвам, чтобы шел он сначала через огонь и поклонился кусту и идолам. А из всех даров, которые привозили с собой для царя, часть брали волхвы и бросали сначала в огонь, а уж потом к царю допускали и самих пришедших и дары.
Многие же князья с боярами своими проходили через огонь и поклонялись солнцу, и кусту, и идолам ради славы мира этого, и просил каждый себе владений. И им невозбранно давались те владения, какие они хотели получить…»
Что можно сказать, дорогие читатели, о последовательности изложения в данном отрывке. Первая нестыковка, которую нельзя не заметить, это то, что вместо Батыя и некоего загадочного хана, князей ведут уже к царю. По ходу пьесы два человека превращаются в одного? Что это, бестолковость автора или более поздняя корректировка произведения?
Далее: «приказано было волхвам». Почему волхвам? То «расселили», то две верховные фигуры вместо одной, теперь «волхвы»? Возможно, легче обвинить автора «Сказания» в слабоумии. Мол, ошибка все, сам не знает, что буровит. А если знает? А если не буровит? И речь действительно идет о волхвах. Хотя при этом надо отдавать отчет, что волхвов у монголов не было, волхвы были у славян.
И еще момент. Какого ранга волхвы могли находиться рядом с царем, уж коли в него превратились Батый и хан? Надо понимать, волхвы те были самого высокого ранга. Тогда законный вопрос: не было ли среди них самого главного, верховного волхва? По рангу ему как раз самое место «рядом с царем».
Понятно историки не прочь обвинить автора «Сказания» еще и в неграмотности. Может, даже будут кричать, что он просто не знал такого слова, как «шаманы». Вот от неграмотности и написал «волхвы». Тогда историкам нужно определяться, в чем они автора подозревают: в неграмотности или в слабоумии? Если сразу и в том, и в другом, сильный перебор получится.
Мы-то вот считаем, что дело историков не авторов обвинять и подозревать, а пытаться, читая эти строки, историческую картину восстанавливать, до истины докапываться.
Совершенно в данном случае не уместно определение «обычай», который якобы должны организовать волхвы. Волхвы — звание духовное. Духовные лица не имеют отношения к обычаям. То, чем занимаются духовные лица, именуется ритуалами.
Словарь русского языка. «Обычай — общепринятый порядок, традиционно установившиеся правила поведения».
Толковый словарь русского языка. «Обычай — привычка, принятое усвоенное дело, обиходное, общий образ действий, привычка, усвоенная нраву».
Обычай — это, например, дорогого гостя сразу за стол усаживать. А после обильного угощения, провожая гостя, нужно по обычаю с ним на посошок выпить. Потом стременную, потом забугорную, потом шапошную. Не все, оказывается, разбираются, что такое «шапошная». Шапошная — это когда уже все положенные до этого выпили, включая на посошок, стременную и забугорную, когда гости уже стоят одетые, снимается шапка, бьется оземь, и произносится: «А ну его! Никуда не пойдем. Дальше пить остаемся!»
Подобное и называется «обычай». А религиозное действо, которое организовывают духовные лица, называется «обряд» или «ритуал». Поэтому слово «обычай» в данном случае автором употреблено неправомерно. На самом деле он описывает «обряд».
Теперь о символах, которые автор приписывает «поганым» то ли монгольской, то ли татарской национальности. Автор ни разу не употребляет слово «язычники», только «поганые». Единственно, о чем это может свидетельствовать, это то, что само слово «язычники» появилось гораздо позже, чем создавалось «Сказание».
Важное слово, которое здесь ни разу не употребляется — «православие». Следовательно «Сказание» создано до второй половины XIV века и не подвергалось в последующем тотальной обработке. Хотя превращение «хана и Батыя» в «царя» налицо. Отсутствие в «Сказании» названий «православная» и «язычники» говорит о действительной древности произведения.
К символам, которые используют волхвы при проведении обряда, автор относит куст, огонь, солнце и идолов.
Для начала отметим, что всерьез обсуждать принадлежность данных символов к татарам не стоит. Это весьма бесперспективно. С принадлежностью данных символов к монголам тоже не все благополучно. Именно в таком наборе данные символы у монголов не могли использоваться. Если исходить всю Монголию пешком и после длительных поисков где-то все же напороться на чахлый куст, то идолов в Монголии, реальных идолов, обнаружить не удастся. Обидно, но что поделаешь? При этом нельзя забывать, что такие рассуждения могут быть уместны, если намеренно забыть, что монголы, вообще-то, в основном были буддистами.
Зато все перечисленные символы имеют самое непосредственное отношение к славяно-арийским обрядам.
Куст. Имеется в виду не отдельно стоящий куст, а семейство кустов, густо вылезшее где-то в одном месте. Наверняка вам приходилось подобное видеть. Такое место в славянской традиции считается местом исхода силы из земли. Правда, кусту не кланяются. Куст надо обходить вокруг. «Обход куста» включен во многие славянские ритуалы. На Кубани даже сегодня в некоторых станицах жених с невестой, перевязанные полотенцем, совершают обход вокруг куста.
Еще такой обряд называется «приложиться к устам Природы». Отсюда пошло название кустов — «к усты».
По зарослям кустов определяют местонахождение бывших славянских капищ. Капище — это всегда место исхода силы.
Солнце — древнеславянское божество. В славянской традиции обозначается как «Ра». Иногда солнце называлось «Сурья». «Се, жертва наша — мед-сура на девятисилье и щале укрепленная и на солнце-Сурье ставленая на три дня, а по тем трем дням сквозь шерсть цеженая».
Солнцу также не кланяются. Славянин утром должен приветствовать солнце:
— Здравствуй, Трисветлый! Мы чада твои! Ура! — это чисто славянский обычай. У монголов приветствие солнца никогда не наблюдалось.
В индийской арийской традиции солнце называется «Сурья-Нарайана». Как видим, и «Сурья», и «Ра» здесь также присутствуют. Но индийцы не приветствуют солнце. Солнце считается у них главным источником энергии, который питает все живое на Земле. Вставая утром, солнце должно застать индийца либо за чтением священных мантр, либо за каким-нибудь благовидным занятием. Тогда солнце наделяет такого человека энергией на весь день. Он чувствует себя целый день бодро, все успевает и не болеет. Тех же, кто встает после восхода солнца, Сурья энергией не наделяет.
Идолы. Правильное название «кумиры». Понимается как «родственник мира». Кумиры — кроме славянской традиции, больше нигде в мире не встречаются. «Устанавливаются» на капищах, в местах выхода силы. Изготавливаются на живом дереве твердых пород, поэтому корни еще долгие годы питают кумира земными соками. Поэтому слово «устанавливаются» к кумирам подходит довольно условно. Место кумира в лесу, в месте исхода силы.
Поклон кумиру также не является поклоном в привычном для нас понимании. Подходя к кумиру, славянин должен предъявить доказательство, что он из рода этого кумира. Для доказательства пришедший снимает шапку и показывает кумиру верхнюю чакру. В простонародии она именуется макушкой или родничком. По энергетике, бьющей из родничка, кумир определяет, кто к нему пришел: свой или чужой.
Внешне это напоминает поясной поклон, впоследствии перешедший в православие и считающийся теперь чисто «православным изобретением». Хотя до крещения люди на Руси при встрече снимали шапки и, сгибаясь, «предъявляли» друг другу макушки. Кланяться надо было одновременно. Если энергетика, исходящая из родничков, при этом не пересекалась, славянин сразу мог почувствовать врага.
Огонь — самый неотъемлемый символ славянских ритуалов. Без огня ни один ритуал не проводился. Огнем человек и очищался, и проверял свою чистоту.
Самый известный на сегодняшний день огненный славянский ритуал — это прыжки через костер на праздник бога Купалы. Возможно, некоторые представляют, что размеры такого костра приблизительно соответствуют тем, на которых мальчишки варят ушицу от безделья? Неправильно. Костер, через который нужно прыгнуть, огромен. Гораздо выше человеческого роста. Прыжок на самом деле происходит не «через костер», а «сквозь пламя».
Греховный человек в таком пламени непременно опалит себе волосы, усы и бороду. Чистому же человеку огонь никаких неприятностей причинить не может.
- Во мне горит огонь Творца,
- И он сильней огня творенья.
Огонь, горящий внутри очищенного человека, сильнее обычного огня, и поэтому обычный огонь боится касаться такого человека, чтобы не обжечься.
Менее известный ритуал огненного очищения — это «сошествие силы воинского духа». Идя в бой, воин нуждался в полном очищении. В бою он вполне мог погибнуть, после чего представал перед богом Ямой. Бог Яма, в славянской традиции еще именуется Вием, в индо-арийской — Ямараджем. Этот Бог осуществляет суд над человеком после смерти. Он же — владыка нижнего мира. Судейская власть и юстиция в одном лице.
Воин, собираясь на битву, должен очиститься огнем перед лицом Ямы (Вия), чтобы в случае гибели предстать перед ним уже очищенным. К тому же Яма наделяет воина силой для защиты своего рода и близких. Без огненного очищения наделение силой не происходит.
Огненная процедура, в том виде, в каком согласно «Сказанию» ее проводят татары (а мы под татарами должны понимать монголов), выглядит бессмысленной и глупой. Нельзя не согласиться: в руках монголов такие процедуры и должны выглядеть глупыми и бессмысленными. Вопрос в том: проводили их монголы или славяне?
Если считать, что их проводили монголы, то это носит вид обычного издевательства. Нечто среднее между зэковским беспределом и армейской дедовщиной. Хотя, если их проводили славяне, то тоже не понятно, кому понадобилось заниматься огненным очищением князей?
«И вот в то время, когда блаженный князь Михаил находился в Чернигове, Бог, видя, как многие обольщаются славою мира сего, послал на него благодать и дар святого духа, и вложил ему в сердце мысль ехать к царю и обличить лживость его, совращающую христиан. Воспылав благодатью божиею, блаженный князь Михаил решил ехать к Батыю. И, прибыв к отцу своему духовному, поведал он ему, так говоря:
— Хочу ехать к Батыю.
И отвечал ему духовный отец:
— Многие поехавшие исполнили волю поганого, соблазнились славою мира сего, — прошли через огонь, и поклонились кусту и идолам, и погубили души свои. Но ты, Михаил, если хочешь ехать, не поступай так: не иди через огонь, не поклоняйся ни кусту, ни идолам их, ни пищи, ни питья их не бери в уста свои. Твердо стой за веру христианскую, так как не подобает поклоняться христианам ничему сотворенному, а только Господу Богу Иисусу Христу.
Михаил же ответил ему:
— По молитве твоей, отче, как Бог соизволит, так и будет. Я бы хотел кровь свою пролить за Христа и за веру христианскую.
Так же и Феодор сказал. И промолвил отец духовный:
— Вы будете в нынешнем веке новосвятыми мучениками на укрепление духа иным, если поступите так».
Как видим из сказанного духовным отцом Михаила, пройти через огонь, поклониться кусту и идолам достаточно для того, чтобы погубить душу. Значит, речь идет ни много ни мало об отказе от христианской веры. По-другому, в соответствии с представлениями о христианстве, душу не потеряешь. Если ты что-то натворил, но осознал и каешься — у тебя тогда не все потеряно (в том числе и душа). Здесь же речь идет о поступке, после которого возврата в христианскую веру нет.
Но отказ от христианства, это, очевидно, еще не все. Очевидно, этим поступком человек должен был символизировать вступление в новую религию (или хорошо забытую старую).
Еще один момент, на который необходимо обратить внимание: «ни пищи, ни питья их не бери в уста свои». Что же такого примечательного должны есть монголы, чтобы пища приравнивалась к поклонению солнцу и идолам?
Питание освященной пищей известно опять лишь в ведических традициях. Другими словами, пища принимается после того, как она пожертвована богам.
Книга Велеса. Дощечка 24. «Се, Боги Русские не берут жертвы человеческие, и ни животные — единственно плоды, фрукты, цветы и зерна, молоко, сурью-питье, на травах сбраженную, и меды — но никогда живую птицу, и не рыбу».
Дощечка 26. «И вот идем мы трудиться всякий день, молитвы сотворя, и суру пьем ту, как в прежние времена мы это делали. И пьем ее пять раз на день и восхваляем Богов наших о радости этой, когда она осурится. Молоко наше, для пропитания нашего и прокорма, идет к нам от коров, и тем мы живем. И травы злачные — варим их в молоке, и так едим каждый часть свою и идем трудиться».
Освященная или духовная пища производит на человека очищающее воздействие, точно такое же, как и святая вода.
Если духовный отец Михаила ведет речь о такой пище, тогда понятны его опасения. Если же речь идет о конине с бараниной, то вряд ли человек, отведавший вареной баранины, непременно должен потерять душу. Очевидно, речь идет о чем-то более существенном, чем баранина. Но у монголов ничего серьезнее конины с бараниной просто быть не могло.
То же самое и с питьем. Славяне пили сурью-питье пять раз в день, что считалось жертвенным ритуалом: «…которые суть дети Сурьи. Тому трава зеленая есть знак божеский. И надобно нам ее набирать в горшки и осуривать ее, на сонмах (собраниях) наших дабы пить о Богах во Сварге синей и Отцу нашему Даждьбогу жертву творить». Очевидно, речь идет о чем-либо подобном. Вряд ли обычный кумыс так напугал духовного отца Михаила.
Каждой строчкой автор регулярно как бы подсказывает нам, что речь на самом деле идет совсем не о монголах.
«Михаил же и Феодор пообещали ему так поступить и благословились у духовного отца своего. Тогда он дал им с собою причастие и, благословив их, отпустил, сказав:
— Бог да укрепит вас и да пошлет вам свою помощь — ведь за Него вы хотите пострадать.
После этого Михаил отправился в дом свой и взял из имения своего все необходимое в дорогу.
Проехав многие земли, прибыл Михаил к Батыю. Поведали Батыю:
— Великий князь русский Михаил приехал поклониться тебе.
Царь Батый велел позвать волхвов своих. И когда волхвы пришли к нему, то сказал им царь:
— Все, что нужно по нашему обычаю, сотворите с князем Михаилом, а потом приведите его ко мне.
Тогда они, придя к Михаилу, сказали ему:
— Батый зовет тебя.
Он же, взяв Феодора, пошел вместе с ним. И вот дошли они до того места, где были сложены горящие костры по обеим сторонам пути. И все поганые проходили через огонь и кланялись солнцу и идолам.
Волхвы также хотели провести Михаила и Феодора через огонь. Михаил же и Феодор сказали им:
— Не подобает христианам проходить через огонь и поклоняться ему, как вы поклоняетесь. Такова вера христианская: не велит поклоняться ничему сотворенному, а велит поклоняться только Отцу и Сыну и Святому Духу».
Здесь явный авторский перебор. Огонь не относится к «сотворенному». Библия считает «сотворенным» то, что сделано руками человека. Само «Сказание» в конце также подтверждает это словами: «…на утверждение христиан, на устрашение поганых, и на обличение тех, кто оставил Бога и поклонился сотворенному человеком». Другими словами, под «сотворенным» нужно понимать то, что «сотворено» человеком. Разжечь огонь человек может, но «сотворить» нет. Следовательно, автор просто не разобрался до конца, называя огонь «сотворенным».
«Тогда волхвы, оставив Михаила и Феодора на том месте, куда привели их, пошли и сказали царю:
— Михаил повеления твоего, царь, не слушает: через огонь не идет и богам твоим не кланяется, говорит, что не подобает христианину проходить через огонь и поклоняться ничему сотворенному, солнцу и идолам, а следует поклоняться только создавшему все это — Отцу и Сыну и Святому Духу.
Царь сильно разъярился, и послал одного из вельмож своих, по имени Елдега, и сказал ему:
— Так передай Михаилу: «Как посмел повелением моим пренебречь — почему богам моим не поклонился? Теперь одно из двух выбирай: или богам моим поклонишься и тогда останешься жив и получишь княжение, или же, если не поклонишься богам моим, то злой смертью умрешь».
Ельдега, приехав к Михаилу, сказал ему:
— Так говорит царь: «Как посмел повелением моим пренебречь — почему Богам моим не поклонился? Теперь одно из двух выбирай: или Богам моим поклонишься и тогда останешься жив и получишь княжение, или же, если не поклонишься Богам моим, то злой смертью умрешь».
Тогда ответил Михаил:
— Тебе, царь, кланяюсь, потому что Бог поручил тебе царствовать на этом свете. А тому, чему велишь поклониться — не поклонюсь.
И сказал ему Елдега:
— Михаил знай — ты мертв!
Михаил же ответил ему:
— Я того и хочу, чтобы мне за Христа моего пострадать и за христианскую веру пролить кровь свою».
Слова Михаила о том, что он готов отдать свою жизнь за Христа, свидетельствуют о том, что речь в «Сказании» действительно идет о насильственном отречении от христианской веры. Никакой двусмысленности здесь быть не может. Такие слова по-другому истолковать невозможно.
Также вряд ли речь идет о том, что Михаилу предлагают стать атеистом. Очевидно, требуется не просто отречение от христианской веры? Да такого в истории никогда и не практиковалось. Важным всегда считалось навязать нужную веру, а не просто «оторвать» от старой. «Порвать со старой» не имеет никакого смысла. В данной ситуации тем более.
Единственный вывод, который мы можем сделать из прочитанного: князь, прибывающий за ярлыком на княжение, обязан отречься от христианской веры и принять новую, которая включает в себя поклонение кусту, солнцу, огню и идолам. Если же князь отказывается принять новую веру, его ждет смертная казнь.
Дальнейшее изложение «Сказания» такой вывод полностью подтверждает.
«…Борис и бояре начали еще настойчивее уговаривать и просить его, чтобы послушался их. Михаил же ответил им:
— Не внемлю я вам и душу свою не погублю.
После этого Михаил сорвал с себя княжеский плащ свой и швырнул его в ноги к ним, говоря:
— Возьмите славу света этого, к которой вы стремитесь!
Когда услыхал Елдега, что не уговорили Михаила, то поехал к царю и поведал ему речи Михаила.
На месте же том было много христиан и поганых и все слыхали, что ответил Михаил царю. После этого стали Михаил и Феодор отпевать себя и, свершив отпевание, приняли причастие, которое дал им с собою духовный отец их. И вот говорят окружающие:
— Михаил, вот уже убийцы едут от царя, чтобы убить вас, поклонитесь и живы останетесь!
Михаил же и Феодор, как одними устами ответили:
— Не поклонимся и вас, думающих только о славе света этого, не послушаем.
И начали они петь:
— Мученики твои, Господи, не отреклись от Тебя, и Тебя ради, Христос, страдают, — и остальную часть псалма пропели.
И тут приехали убийцы, соскочили с коней и, схватив Михаила и растянув ему руки, начали бить его кулаками по сердцу. После этого повергли ниц на землю и стали избивать его ногами. Так продолжалось долго. И вот некто, бывший прежде христианином, а потом отвергшийся христианской веры и ставший поганым законопреступником, по имени Доман, отрезал голову святому мученику Михаилу и отшвырнул прочь.
После этого сказали Феодору:
— Если поклонишься богам нашим, то получишь все княжество князя своего.
И ответил Феодор:
— Княжения не хочу и богам вашим не поклонюсь, а хочу пострадать за Христа, как князь мой!
Тогда начали мучать Феодора, как прежде Михаила, после чего отрезали честную его голову».
Думаем, все обратили внимание на фразу: «Некто, бывший прежде христианином, а потом отвергшийся христианской веры и ставший поганым…» Получается не только Михаилу предложили перейти в новую веру.
Интересна другая фраза: «На том месте было много христиан и поганых…» Автор почему-то не употребляет названия «русских и монголов» или «русских и татар». Речь идет именно о «христианах» и «поганых». То есть присутствующие разделяются не по национальному, а по религиозному признаку. И возникает еще один вопрос: зачем туда прибыли остальные христиане? И почему Михаил и Феодор с ненавистью бросают им: «…и вас, думающих только о славе света этого, не послушаем»?
Очевидно, все остальные христиане прибыли сюда с единственной целью: «отвергнуться христианской веры и стать погаными», но, очевидно, не из праздного любопытства, а имея какую-то привлекательную цель.
Думаем, остальные христиане, вряд ли являлись простыми землепашцами или ремесленниками. Судя по словам Михаила, произнесенным после того, как он швырнул к ним в ноги свой княжеский плащ: «Возьмите славу света этого, к которой вы стремитесь!», присутствующие явно прибыли за получением прав на княжение. Следовательно, все они были княжеского рода, а «отвергнуться веры христианской и стать поганым», не считалось зазорным.
Повествование «Сказания» пропитано христианским религиозным пафосом. Понятно, что главная задача «Сказания» привить способность к жертвованию во имя ортодоксальной церкви. Но при этом совершенно непонятно, куда на самом деле прибыл Михаил Черниговский. Кроме слова «Батый», больше ничего не указывает на то, что речь идет о монгольском лагере. Полностью отсутствуют описания одежды, быта, жилищ, оружия, внешнего вида монголов, а также идолов. В «Сказании» нет ни малейшего намека на принадлежность хозяев лагеря к монгольскому сословию.
О том, что Михаил находится в монгольском лагере, свидетельствует лишь слово «Батый». Но мы уже указывали на то, что «Батый» — явная замена истинных названий правителей лагеря (ставки). Как помним, их в «Сказании» двое. К тому же и «Батый» впоследствии исчезает, превращаясь просто в «царя». Читатель ассоциативно должен догадываться, что Михаил приехал в лагерь монголов, поскольку в самом начале «Сказания» упоминается «нашествие поганых татар».
Мы доподлинно видим, что текст «Сказания» исправлялся и поэтому имеет отличия от первоначального. Но и в «обновленном» виде он не дает поводов утверждать, что здесь описывается именно монгольский лагерь.
Почему такое произошло? Почему те, кто корректировал «Сказание», не позаботились об идентификации лагеря с монгольским? Ведь достаточно было вставить несколько мимолетных описаний, и подобные вопросы уже бы никогда не возникли. Ответ на сей вопрос до удивительности прост: эти люди никогда не видели живых монголов и не имели возможности пообщаться с теми, кто их видел. Поэтому никаких описаний монгольской жизни они сделать не могли.
А у нас теперь есть все основания утверждать, что автор первоначально описывал не монгольский, а совершенно другой лагерь.
Может, официальная история не приняла всерьез «Сказание об убиении в Орде Михаила Черниговского»? И никогда в своих выводах на него не опирается? Оказывается, опирается! Еще как!
А. Н. Сахаров: «Только с разрешения хана Золотой Орды русские князья имели право занимать свои престолы. Они получали на это специальные грамоты — ханские «ярлыки». После гибели великого князя владимирского Юрия Всеволодовича ярлык на великое княжение Владимирское получил его брат Ярослав Всеволодович, бывший до этого времени киевским князем.
Такие же ярлыки получили и другие русские князья, в том числе великий князь галицко-волынский Даниил, признавший власть Орды. Для этого нужно было ехать в Сарай и выполнить унизительную процедуру: пройти сквозь очистительный огонь, который горел перед шатром хана, поцеловать его туфлю. Если возмущенные князья отказывались это сделать, их убивали. Так, был зарублен около ханского шатра великий черниговский князь Михаил Всеволодович. Он приехал за ярлыком на свой прародительский черниговский престол, но воспротивился унижению».
Снова натыкаемся на тенденцию «обезьяньего прочтения» истории. Сахаров силится понять, что же послужило причиной демонстративного убийства Михаила Черниговского? Монголы требовали всего лишь пройти между двух очистительных огней, что здесь страшного? С одной стороны, не понятно, почему Михаил отказался это сделать? На Руси не считалось зазорным, придя в гости, уважить традиции хозяина. С другой стороны, не такая уж это важная традиция. За такое не убивают.
Если просто написать в учебнике: «Михаила убили за то, что отказался пройти между двух огней перед юртой хана», получится неубедительно и наивно. А глубинного процесса и душевного религиозного порыва Михаила Сахаров не понимает. Вот пришлось выдумать туфлю.
Сахаров надеется, что удачно сгладил образовавшуюся историческую неловкость, но при этом не сознает, что «заставил» всех русских князей целовать пыльную туфлю немытого пастуха, включая сюда и горячо любимого в народе Александра Невского. Туфлист вы наш поцелуйчатый!
Возможно, сочиняя «унизительную процедуру», Сахаров опирался на личный опыт общения с руководством, поскольку ни в одном историческом первоисточнике упоминания о целовании туфли не содержится.
Читал ли Сахаров «Сказание об убиении в Орде Михаила и Феодора»? Наверняка читал, но, как видим, ничего там не понял. Про таких наша бабушка Раиса Павловна говорит: «Смотрят в книгу, а видят фигу!»
Наверняка Георгий Вицин, произнося в «Кавказской пленнице» сакраментальную фразу «Чей туфля?», не представлял, насколько сильное впечатление она произведет на отдельных академиков.
Совершенно по-другому обычай добывания ярлыка выглядит в описаниях итальянского путешественника де Плано Карпини:
«…однако ж принуждают иногда христиан следовать обычаям монгольским: в доказательство чего расскажем случай, которому мы были свидетелями. Батый велел умертвить одного князя российского, именем Андрея, будто бы за то, что он, вопреки ханскому запрещению, выписывал для себя лошадей из Тартарии и продавал чужеземцам. Брат и жена убитого князя, приехав к Батыю, молили его не отнимать у них княжения; он согласился, но принудил деверя к брачному совокуплению с невесткою, по обычаю моголов».
Оказывается, весьма важно уметь «совокупиться с невесткой» для получения ярлыка. Это производило на монголов более приятное впечатление, чем остальные ритуалы, особенно целование туфли. Как же наши историки забыли об этом сообщить?
Ярлыки
Первое, что в этой кутерьме с ярлыками сразу настораживает, это то, что одних приезжающих за ярлыками убивают непосредственно сразу после отказа пройти «монгольский ритуал», других же к «ритуалу» даже не понуждают. Помните из «Повести о житии Александра Невского»:
«Решил князь Александр пойти к царю в Орду, и благословил его епископ Кирилл. И увидел его царь Батый, и поразился, и сказал вельможам своим:
— Истину мне сказали, что нет князя, подобного этому.
Почтив же его достойно, он отпустил Александра».
Как видим, никаких ритуалов, огней и идолов. Но, поскольку автор «Повести» представляет истинно христианскую позицию, у нас есть достаточные основания полагать, что автор раскрывает «житие» Александра не полностью. В «Повести» отсутствуют не только мелкие подробности, но пропущены весьма значительные события.
Согласно данным академической версии, Невский со своим братом Андреем не возвращаются сразу от Батыя домой, а едут дальше бороздить монгольские просторы на весьма длительное время. Историки сообщают, что Батый якобы не был полномочен выдать им «ярлыки на великое княжение», и послал братьев в столицу Монгольской империи Каракорум к самому главному хану.
Н. М. Карамзин: «Но Александр и брат его должествовали, подобно Ярославу, ехать в Татарию к великому хану. Сии путешествия были ужасны: надлежало проститься с Отечеством на долгое время, терпеть голод и жажду, отдыхать на снегу или на земле, раскаленной лучами солнца; везде голая печальная степь, лишенная убранства и тени лесов, усеянная костями несчастных странников…
Наконец Александр и брат его благополучно возвратились от великого хана (1248–1450 г. — Прим. авт.), который столь был доволен ими, что поручил Невскому всю южную Россию и Киев, где господствовали чиновники Батыевы. Андрей же сел на престоле Владимирском».
Как видим из сказанного, путешествие их продлилось два года, а «добираться» до Монголии представляло сплошную цепь неимоверных трудностей. А вот Н. И. Костомаров в своем изложении намного облегчает путешествие братьев:
«По воле Батыя, Ярославичи должны были отправиться в Большую Орду к великому хану. Путь наших князей лежал через необозримые степные пространства Средней Азии. Ханские чиновники сопровождали их и доставляли переменных лошадей…
Нам неизвестно, где именно Ярославичи поклонились великому хану, но они были приняты ласково и возвратились благополучно домой. Андрей получил княжение во Владимире, Александру дали Киев».
Показательно, что в голове Карамзина еще не проложен обустроенный почтовый путь между Золотой Ордой и Каракорумом. В голове же у Костомарова вовсю разъезжают лихие монгольские ямщики, переменяя на станциях лошадей. Логично предположить, что «великий ямской путь» монголы проложили где-то между 1810 и 1850-ми годами. Припоздали, конечно, лет на 600, но, как говорится, лучше поздно…
А. Н. Сахаров: «Батый сам не стал решать русские споры за ярлык и отправил двух братьев, Александра и Андрея, который тоже претендовал на титул великого князя владимирского, в далекую Монголию.
Два года пробыли братья в Монголии…»
Почему же автор «Повести о житии Александра Невского», который «сам был свидетелем зрелого возраста его (Невского)» ничего не пишет о таком важном событии в жизни Александра, как посещение Монголии и встреча с великим ханом? Ответ на данный вопрос нам не представляется сложным. Просто Александр с Андреем побывали не в Монголии, а совершенно в другом месте, которое автор «Повести» не станет называть даже под угрозой смерти. А про Монголию он, естественно, додуматься не мог, поскольку «монгольскую» версию изобрели только через 450 лет после него.
Здесь читатель вправе задать вопрос: если не в Монголии, то где же тогда пропадали князья целых два года? И откуда в конце концов у них появились ярлыки на великое княжение?
Чтобы основательно подойти к ответу на этот вопрос, нам с вами надобно поинтересоваться, как вообще славянские князья получали право на княжение? Казалось бы, тема не имеет отношения к нашему повествованию, но не торопитесь. Выводы — это такая штука, которая не поощряет торопливости.
Первое необходимое условие, которое требовалось от будущего князя, — он непременно должен был родиться «витязем». Волхвы при помощи специальных методик выявляли — действительно ли данный человек «витязь» по рождению.
«Витязь по рождению» означает то, что человек с момента рождения обладает благородством, смелостью, умом, честностью, воинским и административным талантами. Если человек по рождению был, например, «купцом», такие люди не допускались к княжению. Их таланты использовались по прямому назначению. Из них выходили прекрасные купцы или дипломаты. Если такие люди принадлежали к княжескому роду, их могли назначить посадниками в городах, но дружину им не подчиняли. Дружину могли возглавлять только витязи.
Пройдя «аттестацию», будущий князь направлялся на обучение в специально отведенные для этого священные места. Обучение не могло начаться без очищения. Служить Родине и своим соотечественникам мог только человек, «очищенный» от личных амбиций и притязаний на собственное благо. Свои личные желания такой человек не имел права ставить выше общественных. Поэтому сначала князья проходили очищение, живя в крайне простых, суровых условиях рядом со священными капищами. Человеку, не способному побороть свои властные амбиции, волхвы не имели права открывать знаний, содержащих основы управления и воинского искусства.
Пройдя соответствующие обряды очищения, князья приступали непосредственно к обучению. Волхвы открывали им древние знания, при помощи которых они могли эффективно управлять княжествами и вести боевые действия. По времени это занимало, как правило, не один год.
Пройдя обучение, князья приступали к обрядам «наделения силой». Одновременно для князя изготавливался персональный меч, в который во время его изготовления волхвы вкладывали заповеди богов, а также «Совесть и Мудрость».
После успешного прохождения полного цикла верховный жрец наделял князя правом на княжение. Данное право никто не смел оспаривать, хотя князь, не оправдавший надежд, мог быть отстранен от княжения, но опять же верховным жрецом.
Понимаем, многим будет непривычно, странно и даже неприятно узнать, что раньше на Руси правили грозные, честные и справедливые князья. Но что поделаешь? Все течет, все изменяется. Не всегда на Руси было так, как сегодня.
Именно такой порядок получения прав на великое княжение и являлся главным препятствием для Владимира Красно Солнышко на получение княжеской власти. По своим морально-деловым качествам он никак не подходил в князи, и выше должности новгородского посадника ему ничего больше не светило.
Чтобы стать великим князем всея Руси, Владимиру требовалось такой порядок устранить. Уничтожить установленный порядок возможно было только вместе с уничтожением славянской веры. Благо доверие к волхвам уже было подорвано в народе, после того как верховный жрец, известный больше под именем Вещий Олег, не захотел передать права на великое княжение сыну Рюрика Игорю и пользовался княжеской властью до самой своей смерти. Олег должен был всего лишь «состоять» при Игоре, пока тот не войдет в зрелый возраст. Хотя Олег прекрасно исполнял обязанности князя, такое его поведение осуждалось другими волхвами и частью населения. Он не имел права этого делать.
Владимир при помощи византийских шпионов умертвил своих братьев Олега и Ярополка, и массированно ввел на Русь византийские войска, выдаваемые историками за скандинавских варягов. Возможно, скандинавы-то в составе византийских войск присутствовали. Только надо помнить, что наемники представляют интересы эмитентов, оплативших заказ, а не интересы собственной национальности.
Позже произошло «избиение идолов» и крещение Киева. Рассказы о якобы установлении в Киеве Владимиром идолов славянских богов за 8 лет до крещения — подделка, поражающая своей дешевизной. Еще дед Владимира Игорь присягал перед Киевскими идолами для послов византийских, о чем имеется соответствующая запись в официальном договоре 944 года:
«Послы, посланные Игорем, вернулись к нему с послами греческими и поведали ему все речи царя Романа. Игорь же призвал греческих послов и спросил их: «Скажите, что наказал вам царь?» И сказали послы царя: «Вот послал нас царь, обрадованный миром, хочет он иметь мир и любовь с князем русским. Твои послы приводили к присяге наших царей, а нас послали привести к присяге тебя и твоих мужей». На следующий день призвал Игорь послов и пришел на холм, где стоял Перун; и сложили оружие свое, и щиты, и злато, и присягали Игорь и люди его».
Так что относительно славянских идолов, кроме «избиения», за Владимиром других подвигов не числится.
После устранения преград на получение права княжения в виде славянского обряда, право это стало переходить по наследству. Но поскольку наследование — штука темная, то «право» чаще подменяла «сила». Если силы у кого-то не оказывалось, означенное право добывалось хитростью, подлостью и коварством, чему ставленники «греческого духовенства» нимало не противились. Все это, как показывают историки, непременно сопровождалось крестным целованием.
На Руси началась «княжеская вакханалия», поддерживаемая византийскими войсками. Так продолжалось до 1204 года. В тот год Византийская империя рухнула под натиском Рима, и Русь, как следствие, вышла из-под византийского ига.
Христианство, стоящее на византийских мечах, естественно, ослабло, и началось решительное восстановление славянских порядков. Первое, с чего было решено начать, это с возрождения ритуала получения права на княжение. Это стало основным условием возрождения Руси. Вскоре, как представляют нам историки, князья начинают «проживать» в Орде годами: «Взяв с новгородцев 1500 гривен серебра, Михаил возвратил им своих наместников и, поехав в Орду, жил там целые два года», «Между тем Георгий жил в Орде три года…» и т. д. Хотя «проживать в Орде» князьям никакого смысла не имело. На самом деле в эти годы они проходили обучение под руководством верховного жреца Руси. Дабы объяснить многолетнее отсутствие князей на своих местах, хронистам пришлось надолго «забрасывать» их в Орду или Монголию.
Князья, до того пришедшие к власти с помощью интриг, естественно, враждебно отнеслись к возвращению старых порядков. А князья, принявшие христианство всей душой, решительно отказывались отрекаться от него (так произошло с Михаилом Черниговским). Но противостоять желанию своих подданных-славян с должной эффективностью князья не имели возможности. Даже люди, входившие в ближайшее окружение князей и внешне выдававшие себя за христиан, внутри горели обидой за поругание славянских Вед. Только право на княжение, полученное из рук верховного жреца Руси, спасало князя от войны с поборниками славянской веры и от своего же окружения. Поэтому всем князьям Руси пришлось ехать за получением данного права к верховному жрецу. Не миновала сия чаша и князя Галицкого, принявшего уже к тому времени императорскую корону от папы римского.
Это и есть та «страшная» тайна, которая усиленно оберегалась весь период царизма. Ради этого мирные монгольские пастухи были вознесены выше Вавилона и Рима. Ради этого скрестили монголоидную и европеоидную расы в виде монголо-татар. Ради этого проложили многотысячекилометровый почтовый путь по степям Казахстана и барханам Каракумов. Ради этого создали мифические города вроде Сарая, Каракорума и т. п.
Главное, что ради этого монголов из буддистов пришлось превратить в язычников, иначе описания славянских обрядов, присутствующие в русских летописях, могли поставить под угрозу разоблачения всю «монгольскую легенду».
Империомистицизм
Имеет место в нашей истории такое событие, о котором принято говорить шепотом. Во всяком случае, когда его обсуждают, то громко стараются не разговаривать. Речь идет об известном «Проклятии Тамерлана».
Советские археологи, вскрывая гробницу Тамерлана, обнаружили на ней надпись, которая гласила, что всякого, кто осквернит гробницу, постигнут страшные несчастья. Естественно, советские ученые не имели права доверять всяким там заклятиям, но именно в день вскрытия гробницы несметные немецко-фашистские полчища двинулись на Советский Союз, и началась самая кровопролитная в истории России Великая Отечественная война.
Обезьянщики отрицают существование каких бы то ни было мистических явлений, но на всякий случай громко имя Тамерлана стараются не произносить, а тем более допускать по отношению к нему неуважительный тон. Каждый в глубине своего подсознания рассуждает так: «Если за нанесенное оскорбление дух Тамерлана способен двинуть на обидчика бесчисленное воинство, то с меня хватит и неудачного пинка подвыпившего тракториста. Лучше уж я промолчу. Поумничать других поводов достаточно. Существует мистика или нет, а рисковать попусту никому неохота».
Советское руководство, не глядя на усиленную пропаганду атеизма, также не рискнуло выставить останки Тамерлана на всеобщее обозрение в музее, а вернуло их на прежнее место. Факты эти широко известны, хотя массово они не обсуждаются и шоу из этого не устраивается.
Другой факт, такой же мистический и имеющий не меньшее значение в истории Великой Отечественной войны, почему-то остался незамеченным. Дух Тамерлана гнал по Руси вражеские орды до тех пор, пока они не «уткнулись» в Мамаев курган. Правильнее будет сказать: «пока они не уткнулись в гробницу Мамая». Дальше они уже не смогли продвинуться ни на шаг. Наоборот, именно отсюда началось их отступление.
Ныне Мамаев курган является символом воинской славы Руси, но при этом совершенно не акцентируется внимание, что курган — именно Мамаев.
Высказываться сегодня о том, что грозный дух Тамерлана столкнулся с не менее грозным духом Мамая и Мамай защитил Русь от иноземных захватчиков, непозволительно и, конечно, ненаучно. Но задать вопрос «А все ли нам известно о такой исторической личности, как Мамай?» вполне своевременно. Являлся ли на самом деле Мамай тучным темником неизвестной национальности и неизвестного вероисповедания? Действительно ли Мамай был подпольным руководителем Золотой Орды, ни разу при этом не посетившим левый берег Волги? Праведно ли мы выставляем Мамая в качестве олицетворения «монгольского звериного оскала»?
Если исследованием личности Мамая займутся честные, действительно «ученые» историки, может статься, что Мамай являлся последним русским царем или человеком, имеющим высшее духовное посвящение на Руси.
Любому, хоть мельком знакомому с академической версией монгольского ига из школьных учебников, не могло не броситься в глаза, что ее непременным атрибутом является какой-нибудь очередной темник Ногай или Мамай, который самостоятельно правил обширным побережьем Черного моря и при этом ханы Золотой Орды смертельно боялись таких темников.
Что характерно, фамилии правителей Киева и его окрестностей в указанный период времени покрыты непроницаемым покрывалом тайны. Костомаров, в частности, отзывается об этом так:
«В княжение Андреево (1299 год) митрополит Максим оставил навсегда Киев, чтобы не быть там свидетелем и жертвою несносного тиранства моголов, и со всем клиросом переехал во Владимир; большая часть киевлян разбежалась по другим городам. После Ярослава и сына его Александра, великие князья уже не имели никакой власти над странами днепропетровскими. Кто из потомков Св. Владимира господствовал в оных, неизвестно…»
Главное, остальные историки тоже не против. Ну господствовали какие-то потомки Владимира над землями днепропетровскими, а какие именно — науке истории в общем-то не важно.
Только как же тогда быть с генеалогическим древом «династии Рюриковичей»? Оно практически в каждом учебнике представлено. Все до тонкостей расписано, кто от кого родился, кто после кого правил, а тут на тебе! Выходит не все расписано.
Зело дивное дерево в нашей истории произрастает. Вроде и не дерево вовсе, а кокора суковатая, ерник криворослый, вакханалию с ветвями коего историки нам за прилежный порядок предлагают.
Джованни Плано Карпини, или откуда есть пошла Монгольская империя
Вот, однако, какая штука получается. Мы тут расписываем, что никакие монголы землю Русскую не топтали. Приводим в доказательство отсутствие упоминаний о них в отечественных источниках. Рекламируем несостоятельность и допотопность «научных» изысканий. А меж тем европейские источники в мельчайших подробностях описывают монгольское воинство и монгольский быт.
Как же это возможно? Может, мы такие вещи по собственной неграмотности допускаем либо вообще на мировой заговор намекаем? Монголы нас, понимаешь, завоевали, потом это, естественно, в Европе стало известно, а мы тут кричим, что монголы нас не завоевывали. Возникает вопрос: «Откуда тогда в Европе взялись знания про монгольское иго на Руси?» Не могли же в Европе узнать о монголах, минуя Русь.
Как же мы со своими заявлениями должны выглядеть в глазах общественности на фоне столь вопиющего безобразия? Прямо скажем: «Не очень». Если европейским историкам все давно известно, а мы их не учитываем, то что же это получается? Хлипко получается, надуманно и натянуто. Не солидно, в общем, если не сказать — злопыхательски.
Только вот ведь что. Не во всем у нас такая простота содержится. Мы этих европейцев вполне учитываем! Произведения их читали и ознакамливались. И вот, что по этому поводу имеем вам сообщить, дорогие граждане: «Миф о Великой Монголии завезен на Русь именно из Европы». Причем завезен не раньше конца XVII века. До этого на Руси никто не слыхал про знаменитых путешественников Плано Карпини, Вильгельма де Рубрака, Марко Поло и им подобных.
В XIV веке никого на Руси не возбуждали рассказы об одноногих людях и землеройках, живущих под горами, а за выкрики насчет гавкающих соседей наших самоедов вообще можно было схлопотать по морде. Так что жил русский народ до XVII века почти спокойно, не догадываясь, какие ужасы он при этом переживал.
Учитывая, что не все обязаны быть в тонкостях знакомы с записями путешественника Каприни и его «последователей», начнем, пожалуй, по порядку. От печки, как говорится.
Печкой в нашем случае выступает книга Джованни Плано Карпини «История Монгалов, которых нам следует именовать Тартарами».
Логично предположить, что исторические источники делятся по принципу первости и базовости, особенно когда дело касается таких темных пятен, как Монгольская империя, когда абсолютно отсутствуют исторические свидетельства в виде архитектурных, документальных, погребальных, ритуальных и тому подобных памятников. К слову, в истории других империй они фигурируют полным списком.
Вся история монголов опирается лишь на слухи, многократно переданные устно, а затем кем-то записанные, либо на записи самих так называемых очевидцев. При этом «очевидность» показаний очевидцев весьма подозрительна, не говоря уже о слухах, многократно переданных устно.
Определение первоначальных, базовых источников в нашем случае крайне важная задача. Поняв, откуда «ноги растут», мы сможем добраться до корня, в который требуется зрить, чтобы разобраться.
По общественному признанию, а также по датам, которые инкриминируются произведению Плано Карпини, его «История Монгалов» занимает первое место среди остальных «свидетельств» очевидцев, побывавших при дворе монгольских «императоров Вселенной». Разумно будет уделить данной «Истории» главное внимание, хотя про последующие «истории» мы забывать не собираемся.
Читать бесплатно другие книги:
