Православная мама Зоберн Владимир

Действительно, его жена долго стояла в великом изумлении, не находя на его теле ни малейших признаков прежних язв. Но терпеливый страдалец, удостоившийся получить исцеление от неизвестных ему гостей, в ту же ночь с миром скончался, сам крестообразно сложив руки на груди.

На третий день после кончины его тело было принесено в храм для совершения над ним чина погребения. Священник их церкви в тот день отлучался из дома в соседнее село для служения молебна в доме своего духовного сына, купца второй гильдии В.С. Молебен служили перед Толгской иконой Божией Матери, которую с крестным ходом перенесли из церкви в дом купца.

После совершения молебна священник отправился обратно в деревню. Придя в храм, он увидел там гроб с телом страдальца и немедленно приступил к чину погребения. Как только батюшка закончил отпевание, как раздался звон колоколов, возвещавший, что Толгская икона Божией Матери с крестным ходом возвращается в деревню. Таким образом тело усопшего страдальца Филиппа несли под колокольный звон до кладбища, а по дороге как раз встретились с крестным ходом. Сбылось предсказание Царицы Небесной, Которой усопший при жизни молился с особенным благоговением, что Она встретит его и что он Ее увидит.

При столь внезапной встрече многие ощутили в себе какое-то особенное чувство благоговения к путям Промысла Божьего, а некоторые даже прослезились. На маловеров же это не произвело особого впечатления, и они говорили:

– Ай да святоша! Какой счастливый! Никого еще со звоном не провожали в могилу, а он удостоился!

Рассказы о явлениях умерших

Многие ученые и писатели, иностранные и наши, не только сами верят в явления умерших и рассказывают необыкновенные случаи из собственной жизни, но убеждают других не сомневаться в этом.

Иннокентий, архиепископ Херсонский и Таврический, писал: «Из древних сказаний видно, что вера в бессмертие души постоянно соединялась с верой в явления умерших. Сказания об этом бесчисленны… Есть явления умерших или их действия, которые не подлежат сомнению, хотя они редки» («Сочинения». Т. 7).

Никанор, архиепископ Херсонский и Одесский, говоря в одном из своих поучений о загробной жизни, утверждает: «Таких фактов можно было бы насчитать немало, которые… достоверны, возможны. Но нельзя сказать, что они согласны с установленным волей Божией обычным порядком вещей» («Странник». 1887).

«У меня был товарищ по семинарии, с которым я дружил и вместе снимал квартиру, пока мы учились, – записал в своем дневнике протоиерей Н. Соколов. – Это сын болховского священника Николай Семенович Веселое. По окончании курса семинарии он остался учителем уездного училища, а я поступил в академию, окончил ее и был рукоположен священником в Херсон. Однажды он мне приснился так, что я понял, что его нет в живых. Я написал его отцу и получил ответ, что его сын умер как раз в ту ночь, когда я видел этот сон. Мне снилось, будто я нахожусь на херсонском кладбище около старого памятника, в котором из-за вывалившихся камней образовалось небольшое отверстие. Из любопытства я влез через это отверстие внутрь памятника. Потом я захотел вылезти обратно, но не нашел в темноте выхода. Я стал ломать камни, и блеснул свет. Проломав большой проход, я вышел и очутился в прекрасном саду. На одной из аллей мне встретился Веселое.

– Николай Семенович, какими судьбами? – воскликнул я.

– Я умер, и вот видишь, – отвечал он.

Лицо его сияло, глаза блестели, грудь и шея были обнажены. Я бросился к нему, чтобы обнять его, но он отскочил назад и, отстраняя меня руками, сказал:

– Я умер, не приближайся!

Тогда я поверил, что он действительно умер, и испугался. Взглянув на него, я заметил, что его лицо было радостным, и мой страх пропал.

– Я жив, хотя и умер, умер и все равно жив, – сказал он.

Его слова показались настолько логичными, что я ничего не мог возразить на них. Когда мы приблизились к старому памятнику, он сказал:

– Прощай! Ты пойдешь домой, – и указал мне на отверстие.

Я вылез и тут же проснулся.

Этот случай рассказал ярославский архиепископ Нил:

«В 1871 году от холеры умер молодой певчий А. Через десять дней после его смерти, утром 16 июля, он явился мне во сне.

На нем был знакомый сюртук, только удлиненный до пят. Я сидел у стола в своей гостиной, а он вошел из коридора, приблизился к столу и, не сказав ни слова, начал высыпать на стол медные и серебряные деньги.

С изумлением я спросил его:

– Что это значит?

– На уплату долга.

Хочу пояснить – накануне к нам приходили от фотографа Г., сказав, что за покойным числится долг. Это меня поразило, и я несколько раз повторил:

– Нет, не нужны мне твои деньги, я сам заплачу твой долг!

Он ответил:

– Говорите, пожалуйста, тише, чтобы не слышали другие!

Он обрадовался, что я заплачу за него долг, и убрал деньги со стола. Затем, встав со стула, я обратился к нему с вопросом:

– Где ты сейчас находишься?

– Я заключен в замке.

– А вы можете общаться с Ангелами?

– Для Ангелов мы чужды.

Тут я вспомнил про мальчика Мишу, который тоже был певчим и жил с А. в одной комнате, он умер четыре года назад. Я спросил:

– А Миша тоже с тобой?

– Нет.

– Кто же с тобой?

– Всякий сброд. У нас даже звуки не слышатся никогда, ибо духи не говорят между собой.

– А пища какая-нибудь есть у вас?

– Нет, конечно! – он сказал это с явным возмущением, видимо, из-за неуместности моего вопроса.

– Как ты чувствуешь себя?

– Я тоскую.

– Чем я могу тебе помочь?

– Молитесь за меня! До сих пор меня не поминают на заупокойной литургии.

При этих словах я расстроился и стал перед ним извиняться, что не заказал сорокоуста. Я пообещал, что сегодня же подам его. Мои слова его сильно успокоили. Затем он попросил благословения, и я, благословив его, спросил:

– Нужно ли тебе спрашивать разрешения, чтобы отлучиться на землю?

Ответ заключался только в одном слове:

– Да!

Он сказал это с грустью в голосе, как бы по принуждению. Тут он вторично попросил благословения, и я еще раз благословил его. Вышел он от меня через дверь, обращенную к Туговой горе, на которой покоится его прах».

Из области таинственного

Я считаю особенным удовольствием передать сказание из рукописей нашей монастырской библиотеки о хождениях одного из смиренных подвижников-молдаван по Небесным Обителям. Но кто этот подвижник, в каком монастыре подвизался и как его имя, нам неизвестно. Это произошло на Святой Афонской Горе в марте 1854 года. Видение старца, продолжавшееся три часа, в течение почти целой утрени, похоже на благодатное видение блаженного Андрея, Христа ради юродивого.

Это замечательное видение опровергает мнения протестантов и сектантов, например штундистов, баптистов, пашковцев и других, отвергающих ходатайство о нас Божией Матери и святых перед Престолом Господа. Чтобы обличить их заблуждения, а православных утвердить и укрепить в святой православной вере, мы целиком приводим видение афонского старца.

«Однажды в четверг в шесть часов утра, – говорил старец, – я встал к утрени и пошел в церковь. Когда началась служба, я задумался о непостижимой глубине существа Божия, о том, что Он один есть Господь, Создатель и Творец вселенной, что для спасения людей Он принял наше естество и, сделавшись Человеком, был распят и погребен. В этот момент я почувствовал такое умиление в своем сердце, такая радость объяла мою душу и успокоила разум, что от избытка чувств слезы потекли из моих глаз, и неизмеримая любовь Божия наполнила все мое существо.

Тогда мое сердце устремилось к Престолу Божьему, и я стал пламенно молиться. Тут я почувствовал любовь к ближним и начал молиться за оскорбивших и порицающих меня, и от радости сердца душа моя была в восхищении. Но, находясь в этом трогательном состоянии, вместе с тем я ощущал, что находился в церкви, и видел, что иноки молились. Не имея же больше сил стоять на ногах, я присел, не переставая мысленно молиться. Тогда я до того был сосредоточен в любви Божией, что не в состоянии был успокоиться на земле. И чем больше любви я питал к Господу, тем больше ликовала моя душа от этого, так что я не мог продолжать ни начатой, ни других молитв, а чувствовал только искреннее желание любви Божией, которое как огненный пламень горело в моем сердце. Душа прилеплялась к Богу, только о Нем думала. Слезы, подобно ручью, струились из моих глаз.

Но неожиданно предавшись какому-то забвению, я не увидел больше ни церкви, ни братии и не слышал того, что читалось. Я вдруг очутился среди обширного и богатого поля, которое было украшено роскошными деревьями и цветами, дышавшими чудным благоуханием. Красоты и благолепия этого поля невозможно ни описать, ни рассказать человеческим языком, потому что оно было исполнено такого света, как будто светило семь солнц. А издали я увидел множество людей, молодых собой и одетых в блестящие одежды, их лица сияли ярче солнца, а ходили они очень тихо.

При виде всего этого моя душа стала ликовать, и я спрашивал самого себя: кому принадлежит это чудесное место, что это за люди и как они очутились здесь? С этой мыслью я пошел дальше и скоро увидел множество других людей, которые стояли вместе, были молоды, имели крепкое сложение, их лица выражали глубокое смирение, а красота была до того ослепительна, что сияла больше солнца. Они были в воинском одеянии.

При виде этих людей я остановился и стал любоваться ими. Вдруг я услышал, что кто-то из них стал говорить обо мне:

– Наш брат N имеет большое желание прийти к Царю. Кто же из нас проводит его?

Тогда один из них, который, превосходя красотой и могуществом всех остальных, казался старшим среди них, обратился к ним со словами:

– Я провожу его, так как вы знаете, что он, питая ко мне особенную любовь, часто просил меня об этом, и я уже не раз ходатайствовал за него перед Богом.

Сказав это, он направился ко мне, а я, удивляясь, думал: «Мне ни разу не приходилось видеть этих людей. Где же они видели меня, откуда знают мое имя и как они узнали, что я имею желание прийти к Царю?» Славный воин подошел ко мне и сказал:

– Следуй за мной, мы пойдем к Царю!

Я просил оставить меня, говоря:

– Кто я такой, что дерзну предстать перед Царем?

Затем я спросил его, чего желает от меня Тот Царь, к Которому он хочет меня привести, и что это за Царь и кто он сам такой? Тогда, улыбнувшись мне, воин весело сказал:

– Ты, наверное, шутишь, что не узнаешь Этого Царя, к Которому я хочу привести тебя? Разве ты не узнал меня? Ведь ты молишь меня день и ночь! И вот я пришел отвести тебя к Царю! Итак, следуй за мной!

Не зная, что ответить на это, я последовал за ним, и мне хотелось узнать и еще раз спросить у него, кто он, потому что до сих пор я не узнал его, и стеснялся спросить, думая, что, может быть, еще успею узнать об этом. Тем более что в душе я питал к нему какое-то благоговение, видя его около себя.

Когда мы отошли от того прекрасного поля, около нас уже никого не было. Мы подошли к узкой дороге, которая так далеко простиралась, что не видно было ее конца. Будучи заключена между двумя высокими стенами, она едва давала возможность пройти одному человеку. Это вызвало у меня некоторую боязнь, потому что это место было слишком опасно, но при виде своего спутника я снова успокоился. Тогда мой путеводитель остановился и, ласково глядя на меня, начал говорить:

– Брат, отчего смущается твоя душа, а сердцем овладело уныние? Почему твой ум находится в рассеянности, а не возносится молитвой к Богу? Не знаешь ты, сколько теряет человек, когда забывает молитву и занят собой, и сколько он получает, если постоянно прибегает к спасительному имени Иисуса Христа! Такой человек, избавляясь от страданий и грехов, вмещает в себе Святую Троицу и достигает любви Божией в том совершенстве, которого и ты отчасти по милости Божией неожиданно удостоился. Но достигнув этого блаженства, долго ли еще будешь находиться в глубоком сне лености? Вспомни, брат, свое прежнее рвение, от которого ты сейчас совершенно отказался, когда Господь не понуждал тебя, а ты сам молился Пресвятой Богородице, выбрав Ее ходатаицей твоего спасения! Видно, ты предпочитаешь леность Божией любви. Но знаешь ли, сколько неизреченного милосердия излил на тебя Господь и, несмотря на твое нерадение, как велика Его любовь к тебе!

Когда мой путеводитель говорил это, его слова трогали меня до глубины души, и с сокрушенным сердцем я повторял:

– Господи Иисусе Христе, помилуй меня!

И эта искренняя молитва, чуждая посторонних мыслей и сосредоточившая весь мой ум, до того была исполнена Божией любви, отрадных чувств и силы, что вмиг рассеяла мой страх. Тогда мой путеводитель, снова обратившись ко мне, сказал:

– Теперь ты сам видишь, что лучше пребывать в молитве. И если всегда желаешь находиться в таком состоянии духа и приобрести спасение, избегай пагубной лености и, мысленно полагая всю свою надежду на Иисуса Христа и Божию Матерь, старайся вести жизнь так, как жил прежде, по заповедям Божиим. Помни и сохраняй в точности и мое наставление. Каждый раз, когда с тобой что-либо случится, исповедуйся и не скрывай ни одной мысли перед своим духовным отцом.

После этих слов мы начали идти по узкому ущелью. Взойдя наверх, я увидел пред собой крест, который как бы указывал нам путь. Достигнув этого креста, путеводитель, а за ним и я остановились и, трижды оградив себя крестным знамением с молитвой: «Кресту Твоему поклоняемся, Христе, и святое Воскресение Твое поем и славим», снова продолжили свой путь. Через какое-то время мы перешли на другую сторону дороги. Оттуда было видно такое место, что страх и трепет объяли меня. Это был глубокий, как бездонная пропасть, овраг, такой ужасный и мрачный, что трудно было определить его размеры и глубину. С другой стороны вдалеке виднелась высокая гора, касающаяся небес.

Вместо моста через эту пропасть было положено бревно, один конец которого примыкал к нашему пути, а другой – к подножию противоположной горы. Переход этот тем более был страшен, что бревно при дуновении ветра раскачивалось над бездной, как лист на дереве. Когда же мы подошли поближе к этой пропасти и переходу, то страх и трепет снова охватили меня, ибо я увидел, что мы должны будем переходить по лежавшему бревну. И сколько я ни смотрел во все стороны, нигде, за исключением этого бревна, не заметил ни одного места, которое бы давало возможность перейти через мрачную пропасть на другую сторону. Тогда мой путеводитель обратился ко мне с некоторым укором.

– Снова ты, – сказал он, – не молишься и опять находишься в страхе! Дай мне твою руку!

Я подал ему руку, и мы начали идти по страшной перекладине, которая после нескольких шагов сильно заколыхалась. Когда я поглядел вниз, моя душа замерла от страха. Я не решался идти дальше, и только присутствие путеводителя, державшего меня за руку, снова меня воодушевило, и так мы продолжили путь.

Остановившись через некоторое время, мой путеводитель велел мне с крестным знамением призвать на помощь имя Пресвятой Богородицы. О чудо! Когда я произнес: «Пресвятая Богородица, помоги мне!», такая смелость появилась во мне, что я стал совершенно спокоен, несмотря на то что перекладина, подобно тростинке, сгибалась под нами. Благополучно достигнув конца, мы скоро подошли к подножию горы, где мой спутник выпустил мою руку, сказав, что мне нечего больше бояться. Но из любви, которую я питал к нему, мне не хотелось отпускать его, и я продолжал держать его за руку. Пройдя еще немного, мы начали взбираться на гору, вершины которой, сколько я ни смотрел, не было видно. Эта гора была очень крутой, однако когда мы остановились, я увидел, что все склоны горы были покрыты масличными деревьями. Я недоумевал, откуда здесь появилось такое множество маслин!

Вскоре мы достигли вершины и, продолжая путь, подошли к большим вратам, которые были открыты. Путеводитель, а за ним и я осенили себя три раза крестным знамением, а потом, минуя врата, вошли внутрь. Перед нами снова открылось большое поле, и не видно было его границ. А его красоту и великолепие невозможно описать, потому что человеческий язык не в состоянии это высказать, а разум не может постичь того совершенства, которое было там, ибо это поле было усажено прекрасными деревьями и великолепными цветами, в воздухе разливался дивный аромат. Солнце, которое светило там, не было похоже на наше. И так отрадно было это место, что мое сердце умилилось, и я захотел там остаться. Но мой спутник сказал мне:

– Отсюда ты пройдешь еще в другие места, гораздо восхитительнее этого, а напоследок увидишь Самого Царя.

С этой радостной вестью мы пошли дальше, и я увидел вдалеке множество людей, одетых в иноческие одежды, не черного, а багрового цвета. Их лица сияли более солнца, а вид этих иноков и их красота были непостижимы. Одни из них были молоды, а некоторые в летах, и когда мы подошли ближе, они радостно приветствовали моего путеводителя, говоря:

– Радуйся, великомученик Георгий!

Путеводитель тоже приветствовал их:

– Радуйтесь и вы, преподобные, возлюбленные Христа!

После этого все они, называя меня по имени, весело обратились ко мне со словами:

– Скажи, какая польза человеку, если он весь мир приобретет, а душу свою погубит? Сколько бы он ни жил, сколько ни исполнялись бы его желания, пробьет час смерти, и вся его жизнь пройдет, как сон. Тебе также покажется вся твоя жизнь сплошной тенью, если только ты воспрянешь от лености и начнешь жить так благочестиво, как жил прежде, и, угодив Господу, удостоишься Небесного Царствия и вечного с нами блаженства. Но если окончишь свою жизнь в нерадении, то ты знаешь, что ожидает ленивых и нераскаянных грешников! Не предпочитай мрачную бездну Царству Небесному! Возвратись и припади к милосердию Божьему, а мы будем молить Господа о твоем спасении!

Сказав это, они снова обратились к моему путеводителю:

– Георгий, возлюбленный Христа, представь эту душу Царю, тем более что ты имеешь к Нему большое дерзновение.

После этого мы пошли дальше. Я все думал о том, что моим путеводителем был святой великомученик Георгий. Действительно, с самого детства я особенно почитал его и много раз просил его молитв. Сначала я растерялся, а потом от избытка чувств и сердечного умиления, которые переполнили душу мою, обнял его и заплакал. Затем мы пошли дальше. Пройдя немного, я увидел вдалеке несколько иноков, их лица сияли ярче солнца. Тогда я спросил у святого Георгия, что это за люди.

– Это иноки, которые подражали благочестию древних подвижников и окончили свою жизнь, угодив Господу.

– Неужели на земле остались такие избранники Божии в то время, когда в мире совсем оскудели добрые дела?

– Действительно, – отвечал путеводитель, – таких людей сейчас на земле очень мало, но кто в эти дни сделает хотя бы малое добро, угодит Богу и великим наречется в Царствии Небесном. Ибо доброе дело, сделанное без понуждений и наставлений других, принимается Господом. В настоящее время оскудели добрые дела, усилилась безнравственность, забыта любовь, потеряна верность и в устах людей иссякло слово Божие. Всюду торжествуют обман и нечестие. Вместо любви царствует вражда, вместо милосердия – жестокость, вместо правды – ложь. Умы наполнились злыми помышлениями, и почти никто не живет благочестиво.

Так, беседуя, мы шли на восток. И вот перед нами появился высокий, великолепный чертог, стены которого трудно было сравнить с чем-либо. Они, казалось, были сделаны из чистого золота, а сияние, исходившее от них, освещало все вокруг. Слава и великолепие этого чертога были непостижимы для человеческого ума. Тут святой великомученик Георгий сказал, что это чертог Царя, перед Которым мы должны предстать.

Вскоре мы подошли к высоким вратам этого чертога, которые были открыты. Тогда, трижды осенив себя крестным знамением, мы вошли через врата. Я пришел в крайнее изумление, смотря на это великолепие, какого человеческое око никогда не видело. Здесь находилось бесчисленное множество святых, осененных большой славой. Тут святой Георгий взял меня за руку, и мы прошли через другие врата, которые были искусно сделаны из драгоценных камней. На правой стороне врат был образ Спасителя, сидящего на Престоле, а на левой стороне – Божией Матери. Войдя во врата, я увидел множество людей, держащих в руках кресты и ветви и одетых в одинаковые иноческие ризы – багровые и блестящие, как молния. Лица их были очень красивы. Наше появление они встретили с большой радостью и приветствовали меня, говоря:

– Брат, долго ли мы будем дожидаться тебя, почему ты сам не стараешься об этом?

Потом, обратившись к моему путеводителю, сказали:

– Георгий! Когда же ты приведешь его к нам?

– Когда будет на то воля Божия, – ответил он им.

Потом святой Георгий подошел к образу Пресвятой Богородицы и стал петь тропарь «Достойно есть яко воистину блажити Тя Богородицу…». После пения тропаря мы трижды перекрестились, поклонившись иконе Божией Матери. Тогда святой Георгий сказал мне:

– Все, что ты видишь теперь, сделано для того, чтобы ты не сомневался в том, что увидел и услышал, и не подумал бы, что это прелесть и наваждение врага.

Тогда все святые отошли от нас, а мы с путеводителем остались у врат, которые вдруг сами собой открылись, и послышался голос:

– Велика Твоя милость, Господи, к сынам человеческим!

Стоя у врат, я пришел в восхищение от всего увиденного и услышанного. Когда открылись врата, я увидел великую церковь, заполненную несказанным светом. Посреди церкви стоял высокий великолепный Престол, на котором восседал Царь славы, окруженный Ангелами и святыми. Лик Царя был подобен лику Спасителя, изображенному на иконе у врат, через которые мы проходили. Красоты, величия и славы Царя невозможно ни описать, ни высказать человеческим языком. Светом, исходившим от лика Царя, освещался весь храм, и лица праведников как бы сливались одним сиянием с Царем. Если бы можно было собрать в одно место тысячу тысяч и миллион миллионов солнц, то и тогда не было бы такого сияния, каким сияло лицо Царя.

Пока я стоял у церковных врат, мой путеводитель вошел в церковь, чтобы поклониться Господу. Вернувшись, святой Георгий сказал мне:

– Что же ты стоишь? Пойдем вместе со мной и поклонимся Владыке!

Как только я собрался войти в церковь, вдруг услышал голос Царя:

– Георгий, оставь его у дверей, ибо он недостоин войти внутрь храма, не имея брачной одежды.

Этот голос привел меня в некоторый страх, но потом я совершенно успокоился, потому что любовь, наполнившая мою душу, не давала места страху. Оставив меня у дверей, святой Георгий сам вошел в церковь, где лик святых с честью встретил его, как бы одного из вельмож Царя.

Святой Георгий трижды поклонился Царю и со смирением сказал:

– Господи! Ради Крови, которую Ты пролил на Кресте за грешников, прости его и наставь на путь спасения! Велико Твое милосердие, Владыко, и благодеяния Твои безмерны!

– Георгий, – ответил ему Господь, – тебе известно Мое благоволение к нему, которым Я удостоил его сначала, несмотря на то что другие подвизались больше, чем он, и не сподобились этого. Но так как он остался нерадивым и предпочел прелесть мира, то недостоин Моей благости.

Тогда святой Георгий начал умолять Владыку:

– Господи, умоляю Тебя, прости его и яви на нем Свою благость и милосердие, даже если он недостоин этого! Ты видишь его доброе намерение, не оставь его!

– Георгий, – ответил ему Господь, – Я вижу упадок мира. Мои заповеди не исполняются. Вместо любви царят ненависть, вражда, вместо правды – ложь, вместо целомудрия – блуд, прелюбодеяние. Отвергнуто смирение, распространились обман и гордость. И это творят не только миряне, но даже иереи и иноки. Осквернилась земля, и люди вторично распинают Меня, но Я все терплю с кротостью, без гнева, ожидая их покаяния…

Святой Георгий опять припал к ногам Владыки и умолял:

– Господи! Вспомни о крови, которую я пролил из любви к Тебе! Умоляю Тебя, Владыко, даруй мне эту душу, прости ее и удостой чаши, которой он желает!

– Георгий, – сказал ему Владыка, – да будет исполнено твое прошение!

Вдруг в левой руке у Господа появилась золотая чаша, наполненная чем-то похожим на вино. Он благословил ее и, подавая чашу святому Георгию, сказал:

– Подай ему эту чашу Моей любви!

Приняв чашу от Владыки, святой Георгий поднес ее ко мне, и я, трижды перекрестившись, всю выпил. Питье это было так сладко, что ни с чем земным его нельзя было сравнить. Тотчас моя душа и сердце вспыхнули, как пламень, любовью к Богу. Когда святой Георгий возвратил чашу Владыке, я уже не в силах был оставаться на своем месте и с дерзновением вошел в храм, подошел к Царю славы и, упав к Его ногам, поклонился Господу. Моя душа была полна такой любовью к Богу, что я уже не мог подняться на ноги. Тогда я услышал голос:

– Георгий, проводи его! Пусть он совершенно очистит себя, чтобы мог достичь Моей любви, которую он потерял, и пусть готовится принять чашу, которой Я посещу его.

После этого святой Георгий поднял меня с колен. Мы еще три раза поклонились Царю славы и вышли из храма, а врата сами собой закрылись за нами.

На обратном пути нас опять встретили святые, которых мы видели раньше, и сказали мне:

– Брат, постарайся, мы будем тебя ждать!

Я начал было просить святого Георгия, чтобы мне остаться здесь и не возвращаться на землю.

– По воле Господа, – отвечал он мне, – ты должен возвратиться на землю для того, чтобы исполнением заповедей Божиих ты очистился, как золото в горниле.

Оградив себя крестным знамением, мы пошли назад. Вскоре мы опять встретили иноков, которые очень обрадовались нам. Затем мы взошли на высокую гору, где, немного остановившись, я любовался на растущие масличные деревья. Когда мы сошли с этой горы, мне опять открылась та страшная пропасть, через которую мы уже проходили. Святой Георгий взял меня за руку, и мы снова, уже без всякой боязни с моей стороны, вступили на перекладину и пошли по ней. Когда мы шли, святой Георгий остановился и, повернувшись ко мне, сказал:

– Брат! Бойся потерять Царство Небесное! Ты видел милосердие Божие к тебе? Смотри же, не будь неблагодарным к своему Спасителю, показавшему тебе рай. Старайся приобрести Его любовь, готовься испить чашу, посланную тебе по воле нашего Владыки. Тогда благодать Божия и заступничество Царицы Небесной всегда будут с тобой, и я не оставлю тебя!

После этого, перекрестив меня три раза, он произнес:

– Пресвятая Богородица, помоги рабу Твоему! – и сделался невидим, а я остался над самой бездной ада.

Вдруг послышался сильный шум из пропасти и дикий крик:

– Теперь он остался один! Пойдем и свергнем его к нам! Пойдем же скорее, пока не пришел Георгий!

А бревно, лежавшее перекладиной через пропасть, колыхалось, как лист на дереве. Тогда, посмотрев вниз, я подумал: «Господи! Кто в состоянии оказать здесь помощь человеку?» Вдруг я услышал голос, подобный грому:

– Одни добрые дела и милость Пресвятой Богородицы!

Тут шум, страшные голоса из пропасти и скрежет зубов утихли, и я пришел в себя».

Вот повествование старца-молдаванина о своем необыкновенном видении. Действительно, многие из христиан – монахов и мирян, принося свои молитвы Господу Богу, молятся и Божией Матери, и святым, и Ангелу Хранителю. Отец наш, преподобный Феогност, говорит: «Хочешь ли, я покажу тебе и другой путь ко спасению, или, лучше, к бесстрастию? Докучай своему Создателю молитвами, сколько есть у тебя сил, а чтобы не уклониться от твоей цели, проси помощи у Пресвятой Богородицы, Небесных Сил и всех святых».

Знаменательные явления

Рассказ священника И. Широва

В одной из замоскворецких церквей в 1871 году умер от холеры отец диакон И., мой родной брат. Болезнь унесла его за несколько дней, несмотря на молодость и крепкие силы. Я любил его, и эта потеря была для меня очень тяжела. От скорби я впал в тоску, которая оставляла меня только во время сна и молитвы. Мне было очень тяжело на сердце, так как он перед смертью не смог принести полной исповеди из-за мучительных болей и своего тяжелого физического состояния. Вскоре после кончины он явился мне во сне как живой. Я спросил его:

– Ты, вероятно, сейчас проходишь мытарства?

– Да! – ответил он.

– Скажи, как ты проходишь?

– Очень трудно, – сказал он, – и вот почему. У бесов, оказывается, все записано, кто в чем согрешил, даже мысли, которые иногда невольно рождались в душе и пробегали с быстротой молнии. На них мы не обращали внимания, забывая их. И эти невольные и мимолетные грехи изобличаются на мытарствах, и сама душа тогда вспоминает их.

При этом он вынул из кармана рясы картонную табличку, которая с одной стороны была исписана грехами так мелко и часто, как будто по ней рассыпали мак.

– И вот таких таблиц за мной было двадцать пять. Предсмертной исповедью я загладил семь, а восемнадцать остались за мной.

Затем я спросил его, пускают ли умерших на землю для свидания.

– Да, пускают, – ответил он.

– Так приходи ко мне почаще! – сказал я ему.

Но он тут же стал невидим. После этого сна я усилил молитву за него, но в течение десяти лет он ни разу мне не являлся.

Когда Господь сподобил меня благодати священства, то я еще усерднее стал молиться об упокоении души любимого брата. И вот на пятом году моего священства он явился, но не мне, а моей прихожанке Клавдии Михайловне, которая отличалась благочестивой жизнью и усердными молитвами за усопших. Однажды утром она передала мне через знакомого, чтобы я пришел к ней домой по важному делу. Я, не откладывая, зашел к ней. Клавдия Михайловна спросила меня, был ли у меня брат, умерший в духовном сане.

– Был дьякон, – ответил я.

Тогда она описала мне его с такой ясностью, как будто видела его живого, а затем рассказала следующее:

– Сегодня ночью он явился мне и просил передать вам, что пять таблиц еще не заглажено! Он сказал, что вы его брат и сами знаете, о каких таблицах идет речь. Еще он обещал явиться вам после того, как все таблицы будут заглажены. Вот поэтому я и послала за вами, чтобы узнать тайну сновидения.

Я рассказал ей о явлении мне покойного брата в первое время после его смерти и о таблицах. На пятом году моего ожидания я получил известие о том, что мой брат опять явился Клавдии Михайловне. Он просил меня особенно помолиться за него в Великий Четверг.

– Так нужно по моим грехам, – сказал он.

Я, конечно, выполнил его просьбу с возможным усердием, и каждый год в тот Великий День, когда Господом установлена Бескровная Жертва, исполняю ее, что считаю для себя святым заветом.

Через восемь лет после этого брат явился мне во сне, как обещал, чтобы известить меня о своей свободе от грехов. Со дня его смерти прошло двадцать восемь лет! Это явление было очень коротким. Мне снилось, что я сижу за письменным столом, вдруг из соседней комнаты вышел мой покойный брат в рясе, как живой, подошел ко мне и сказал:

– Теперь я свободен!

После этого он стал невидим. Этот строго последовательный ряд явлений покойного служит явным признаком существующей связи между загробным и земным миром. Эти явления должны послужить живущим убедительным доказательством того, что наши души после смерти переходят в другой, духовный, мир. Там их ожидают мытарства с обличением самых малых грехов и нечистых мыслей, даже мимолетных. А наши молитвы, возносимые за умерших, содействуют прощению их грехов и освобождению от страданий, особенно если молитвы приносятся на литургии.

Молитва за усопших приятна им

«Через год после смерти моей матери, в день ее памяти, я присутствовал на богослужении в одной из стародубских церквей. Я сказал всем, кто собрался в храме помолиться за усопшую, слово, в котором как умел раскрыл перед слушателями необходимость молитв за умерших. На поминальном обеде родные и знакомые, пришедшие утешить моего отца, вспомнили о моем слове. Ко мне обратился один из гостей. Он получил высшее богословское образование и занимал ответственный пост руководителя юношества:

– Батюшка, я испытал на себе силу молитв за усопших родных и глубоко верю в то, что искренняя молитва угодна Богу и приятна умершим. Когда я служил в Киеве, у меня там был один знакомый монах из Киево-Печерской лавры. Однажды вечером, когда он был у меня в гостях, я попросил его помолиться за моих усопших родителей. И что же? В ту же ночь ко мне явились в сонном видении мои родители и благодарили меня за это!

Как потом узнал рассказчик, сонное видение ему было в то время, когда инок исполнил его просьбу изъятием частиц на Святой Проскомидии в одной из церквей Киево-Печерской лавры».

Явление из загробного мира

В наше время, полное безверия и сомнений, когда пытаются отнять веру в беспредельное и разумное бытие, веру в то, чем мы поддерживаем земную скорбную жизнь, необходимо делиться достоверными фактами из жизни о чудотворениях, исцелениях и необычайных явлениях душ из иного мира. Но, к сожалению, все это остается сокрытым из-за ложного стыда или из-за ревнивого оберегания чудесных событий от посторонних взоров. Между тем правдивые рассказы о чудесных исцелениях и о необычайных явлениях могли бы расширить нравственный кругозор христианина и укрепить его в вере в Промысл Божий. С большим вниманием я прочел несколько томов сочинений иеромонаха Митрофана о том, как живут за гробом наши умершие. В его сочинениях содержится масса научного кропотливого труда, начиная чуть ли не со дня создания мира и до наших дней, последовательно, шаг за шагом, разобрано религиозное и культурное развитие человечества. К сожалению, здесь очень мало достоверных исторических фактов о явлении душ из загробного мира. Может ли этот животрепещущий материал исчерпаться несколькими фактами? Конечно, нет! Их тысячи в Священном Писании, Четьих Минеях, истории, в периодической печати, в преданиях и сказаниях по городам и деревням, но они или забыты, или сокрыты под спудом.

Первые века христианства во всем блеске и величии доказывают целым рядом поразительных фактов бытие Божие и бессмертие человеческой души. Средние века делают шаг назад, христианство перемешивают с язычеством, вместо истинной веры в людей вселяется суеверие, и начинает широко практиковаться колдовство, процветают разные демонические науки.

В наше время стало модным заниматься спиритизмом, то есть вызывать души умерших людей и общаться с ними. Но по учению наших богословов, под видом душ умерших являются злые духи в образе того или иного лица. Некоторые стали интересоваться буддизмом и целью своей жизни считают погружение в нирвану, то есть в бессмысленную спячку, в которой нет ни жизни, ни смерти. Теперь больше, чем когда-либо, надо делиться сообщениями о чудотворениях, не ставших до настоящего времени достоянием печати. Поэтому передам давно слышанный мной чистосердечный рассказ одного почтенного вдового иерея, родом из Сибири.

Свое повествование он начал так: «Овдовел я сравнительно молодым. Долго тосковал по своей супруге, но чтобы не предаваться отчаянию, пьянству, а с ним и другим греховным порокам, я поставил для себя правилом возможно чаще совершать Божественную литургию и за ней поминать дорогую усопшую. Это давало мне относительный покой, однако я никак не мог удержаться от посещения могилы, где была погребена моя жена. Здесь, вдали от жилья и людского шума, я давал полную волю своим слезам и нередко роптал на судьбу, спрашивая, кому и зачем понадобилась так скоро смерть моей жены… В одно из таких посещений могилы матушки со мной случилось нечто необыкновенное, и это отучило меня от частых прогулок на могилу, над которой я чуть ли не каждый день проливал потоки горьких слез. Произошло следующее. Когда я был всецело поглощен мыслью о тяжелой утрате своей супруги, вдруг явственно, в лунном свете, я заметил силуэт женщины, спускающейся по склону горы ко мне. Она была одета в такое же платье, как у моей жены. Я был заинтересован и стал вглядываться пристальнее в нее, чтобы узнать, кто это такая. Но вот силуэт стал обрисовываться яснее и яснее, и – о, радость! – я узнал в приближающейся женщине свою жену! Это была ее походка, она так же, как и при жизни, осторожно спускалась ниже, по направлению ко мне, придерживая левой рукой платье. Наконец она подошла вплотную ко мне. У меня от радости закружилась голова, я забыл, что передо мною стоит умершая! Я собрался было заговорить с ней и укорить ее за долгое отсутствие, но вовремя опомнился и овладел собой. Радость моментально сменилась ужасом, я почувствовал, как у меня волосы на голове поднимаются дыбом. Мне стало понятно, что передо мной стоит своим духовным существом моя матушка, и именно она, а не воображение расстроенного мозга, не призрак, созданный мной! Нет, это была моя супруга, которую здесь похоронили. Однако она продолжала стоять предо мной и так укоризненно, строго смотрела на меня своими ясными очами, точно хотела проникнуть в мою душу. По моей спине прошел холод, колени задрожали, я был близок к обмороку. Наконец собрав все присутствие духа, я перекрестил ее, и видение исчезло, как бы испарилось. С тех пор я стал больше молиться, меньше плакать и тосковать, приняв ее укоризненный взгляд за запрещение нарушать ее мирный могильный покой своими сетованиями».

Божие наказание за сквернословие

Рассказ священника Порфирия Амфитеатрова

На первых порах своей сельской пастырской службы я заметил, что мои прихожане, помимо многих других нравственных недостатков, особенно были заражены привычкой к сквернословию. И старые и малые без малейшего зазрения совести постоянно сквернословили и в своих домах, и на улицах. Немедленно начав борьбу с различными пороками моей паствы, я особенно ополчился против сквернословия. И в храме, и в школе, и в домах прихожан я обличал этот порок. После этого сквернословие сначала перестало звучать на улицах, а потом постепенно совсем исчезло. Но вот в ноябре минувшего года, гуляя по своему саду, я был неприятно изумлен и возмущен ужасной матерщиной, которая раздавалась на проезжей дороге. Я увидел парня шестнадцати лет, Василия Лаврова, который, избивая палкой ни в чем не повинных волов, осыпал их отборной бранью. На мои обличения он ответил, что его разозлили волы, которые медленно тащили бочку с горячей водой. Он рад бы не сквернословить, да не может справиться с собой. Объяснив, насколько мерзко и греховно сквернословие, я просил его немедленно и навсегда оставить эту дурную привычку. Василий не обратил на мои слова должного внимания и в тот же день подвергся грозному наказанию Божьему.

Направляясь из винокуренного завода в барскую усадьбу, он вновь начал осыпать волов ударами и матом. Вдруг раздался оглушительный треск, бочка мгновенно лопнула, и горячая вода обдала парня с головы до ног. Его страдания и стоны были услышаны. Немедленно его отправили больницу, где он пролежал около трех месяцев. После его выхода из больницы я беседовал с ним по поводу постигшего его несчастья, которое он сам всецело приписывал праведной каре Божией за грех сквернословия.

Предсмертные видения грешных

Иногда души, еще находясь в теле, терпят некоторое мучение от демонов, что, впрочем, бывает с одними для их собственного вразумления, а с другими для вразумления слышащих.

«В наш монастырь поступил отрок по имени Федор, – пишет святой Григорий Двоеслов. – Он был очень неспокойный и пришел к нам не столько по желанию, сколько по нужде. Неудивительно, что для него было тяжело, когда кто-нибудь говорил ему о спасении, он не мог не только делать, но даже слышать ничего доброго. Обманывая, предаваясь гневу, ругаясь, он показывал свое равнодушие к Заповедям Божиим. Во время заразы, которая недавно погубила большую часть нашего города, он тоже заболел и приближался к смерти. Когда он был уже при последнем издыхании, собрались иноки, чтобы помолиться об исходе его души. Тело его уже стало холодеть, оставалось только еле слышное дыхание. Вдруг он начал взывать к инокам и своими громкими воплями даже прерывал их молитву.

– Отступите, – кричал он, – отступите! Я отдан громадному змею на съедение, а так как вы за меня молитесь, он не может меня проглотить! Вот он схватил в пасть мою голову, оставьте, чтобы он больше не мучил меня, пусть делает что хочет! Если я отдан ему на съедение, то пусть он не медлит! Не мешайте ему!

Тогда иноки обратились к нему со следующими словами:

– Что ты говоришь, брат? Перекрестись скорее!

– Хочу перекреститься, – отвечал он, – но не могу! Чешуя этого змея мешает мне!

Когда иноки услышали это, то, упав на колени, начали еще сильнее и со слезами молиться о нем. И вот опять больной закричал:

– Благодарение Богу! Змей, начавший меня пожирать, бежал, он не мог устоять, прогоняемый вашими молитвами! Теперь помолитесь о прощении моих грехов, ибо я готов обратиться и решил оставить мирскую жизнь!

И этот человек, почти умерший, возвратился к жизни и всем сердцем обратился к Господу. Изменившись в душе, он еще долго страдал от ран, пока душа его отрешилась от плоти».

Еще святитель рассказал о неправедном Хризории: «Этот муж жил в роскоши и предавался различным порокам, гордости и сребролюбию. Но Господь благоволил положить конец такому злу и попустил этому человеку впасть в телесную болезнь. Когда он приближался к смерти, то в тот самый час, в который его душа уже готова была выйти из тела, вдруг он увидел страшные лица мрачных духов, стоящих перед ним. Они хотели увлечь его в адскую бездну. Он затрепетал, побледнел, облился потом и громкими криками стал просить отсрочки. Хризорий позвал своего сына:

– Максим, иди скорее! Я никогда не делал тебе зла, поддержи меня твоей молитвой!

Пришел смущенный Максим, собралось все семейство, плача и рыдая. Но злых духов они не могли видеть. Их присутствие они заметили по его смущению, бледности, трепету. Страшась их мрачного образа, он переворачивался на своей постели то в ту, то в другую сторону. То лежал на левом боку, но, не имея возможности переносить их вида, оборачивался к стене, но и там они были перед ним! Когда же он отчаялся в возможности освободиться от них, то начал громко кричать:

– Отсрочьте хотя бы до утра!

И с этими восклицаниями Хризорий отрешился от телесных уз. Такая кончина произвела настолько сильное впечатление на его сына Максима, что он вскоре принял монашество и ушел от мира.

Ясно, что он это видел не ради себя, но ради нас, дабы его видение принесло пользу нам. Благодарение Господу, Который милостиво ждет нашего обращения!» («Собеседования о жизни италийских отцов и о бессмертии души». Кн. 4. Гл. 38.)

Поучительное видение

Рассказ иеромонаха Дионисия

Когда я был на Новом Афоне (на Кавказе), мне пришлось исповедовать одного мещанина, А.П. Писаревского. В беседе со мной после исповеди он рассказал мне замечательный случай, бывший с ним, и попросил меня предать его широкой огласке.

«Однажды, – сказал он, – я ехал в повозке с тяжелым грузом и заснул. Лошади, рысью спускаясь под гору, опрокинули повозку, которая всей тяжестью придавила меня. К счастью, случилось это, когда мы проезжали селение. Четверо человек с трудом освободили меня из-под повозки, и так как я был без сознания, то стали обливать меня холодной водой, чтобы привести в чувство.

Когда я был без чувств, то увидел двух страшных бесов, приблизившихся ко мне и говоривших:

– Эта душа наша, потому что она умерла без покаяния!

К великому утешению, я увидел рядом с собой двух Ангелов в белых одеяниях, которые сказали бесам:

– Какое вы имеете право говорить, что душа ваша?

Они начали спорить. Бесы показывали Ангелам все грехи, сделанные мной от юности и до настоящего дня, они вспомнили даже забытые мной грехи и особенно сильно осуждали меня за сквернословие. Все, что они говорили, было правдой. Ангелы в мою защиту представляли мои добрые дела, но бесы их переспорили. Я ощущал страх и ужас, все думал, что сейчас меня ввергнут в бездну ада. Тогда Ангел сказал:

– Вот какое доброе дело сделал этот человек. Однажды ночью он привез хлеба, крупы и муки одному бедному семейству и подал все это в окно тайно, говоря про себя: «Примите ради Господа», а сам поспешно скрылся. Это семейство до сих пор молит Бога о нем.

Милостыня бедным и их молитвы спасли и оправдали меня. Бесы только сказали на это: