Проклятие тигра Хоук Коллин

Рен наклонился еще ближе.

— Так вот, ты ошибаешься, Келси. Ошибаешься как насчет себя, так и насчет меня.

Он был в бешенстве. Я смущенно поерзала, но Рен еще не закончил.

— Я знаю, чего хочу. Я не пребываю в заблуждении. Я долгие столетия наблюдал за людьми из клетки, и у меня было достаточно времени, чтобы понять, что я больше всего ценю в жизни. С первой минуты, когда я увидел тебя, когда впервые услышал твой голос, я понял, что ты особенная. Не похожая на других. Когда ты впервые протянула руку в клетку и дотронулась до меня, я словно ожил после долгого-долгого сна.

— Возможно, это было лишь частью проклятия? Тебе это никогда не приходило в голову? Может быть, это не твои подлинные чувства! Возможно, ты просто почувствовал, что мне предназначено помочь тебе, и неправильно истолковал свои ощущения.

— Очень сомневаюсь в этом. Я никогда и ни к кому не испытывал ничего подобного, даже до всякого проклятия.

Все пошло совсем не так, как мне хотелось. Нужно было как можно скорее спасаться, пока я не сказала что-нибудь такое, что могло разрушить мои планы. Рен был моей темной стороной, запретным плодом, моей личной Далилой — чистым, беспримесным соблазном. Весь вопрос заключался в том… смогу ли я устоять?

Я дружески потрепала Рена по коленке и пустила в ход последнее средство.

— Я уезжаю.

— Ты… что?

— Я уезжаю домой, в Орегон. Мистер Кадам считает, что там я буду в большей безопасности, поскольку Локеш снова вступил в игру и собирается всех нас прикончить. Кроме того, тебе тоже нужно время, чтобы разобраться… со всем этим.

— Если ты уезжаешь, я поеду с тобой!

Я сухо улыбнулась ему.

— Тебе не кажется, что такой поступок сведет на нет цель моего отъезда?

Рен нервно провел рукой по волосам, глубоко вздохнул, потом взял меня за руку и заглянул в глаза.

— Келлс, когда же ты согласишься признать, что мы созданы друг для друга?

Внутри у меня все сжалось, словно я пнула доверчивого щенка только за то, что тот хотел быть любимым. Я отвернулась и стала смотреть в бассейн.

Спустя несколько секунд у меня за спиной раздался холодный и угрожающий голос Рена:

— Я не позволю тебе уехать.

Всем своим существом я хотела схватить его за руки, попросить простить меня, любить меня и забыть обо всем этом, но я пересилила себя, уронила руки на колени и взмолилась:

— Рен, прошу тебя. Ты должен меня отпустить. Мне нужно… я боюсь… послушай, я просто не могу остаться здесь, рядом с тобой, когда ты передумаешь, я не перенесу этого!

— Келси, этого никогда не случится.

— А может, и случится. Кто знает. Вероятность высока.

— Да нет никакой вероятности! — прорычал он.

— Но я не хочу рисковать своим сердцем. Рен! И не хочу ставить тебя в неловкое положение. Мне жаль. Рен. Честное слово, мне очень жаль. Я и теперь хочу быть твоим другом, но понимаю, что тебе это не нужно. Разумеется, если тебе понадобится моя помощь в поиске остальных даров Дурги, я вернусь по первому зову. Но я не могу остаться здесь, я не хочу, чтобы ты был со мной только из жалости, потому что чувствуешь себя обязанным мне!

— Из жалости? — с отвращением воскликнул он. — С тобой? Келси, что ты несешь? Ты не можешь говорить это всерьез!

— Но я серьезна! Очень-очень серьезна. Я попрошу мистера Кадама, чтобы он в ближайшие дни отправил меня домой.

Рен не сказал ни слова. Он просто опустился на свой стул. Я видела, что он кипит от гнева, но сказала себе, что через недельку-другую, вновь начав вращаться в реальном мире, он по достоинству оценит мой поступок.

И отвернулась в сторону.

— А сейчас я очень устала, Рен. Хочу лечь. — Встав с качелей, я направилась в свою комнату. Но прежде чем закрыть за собой раздвижную дверь, я спросила: — Я могу напоследок попросить об одолжении?

Он сидел на своем месте, крепко сжав губы и скрестив на груди руки, лицо его было перекошено судорогой гнева.

Я вздохнула. Даже в гневе он был прекрасен.

Поскольку Рен ничего не ответил, я продолжала:

— Мне было бы намного проще, если бы я больше тебя не видела — я имею в виду, в образе человека. Со своей стороны я постараюсь как можно реже появляться в остальных помещениях этого дома. Это же твой дом. Рен, поэтому я буду сидеть у себя в комнате. Если увидишь мистера Кадама, будь добр, передай ему, что я хочу с ним поговорить.

Он промолчал.

— Ну что ж, до свидания, Рен. Береги себя. — Я с трудом оторвала от него взгляд, захлопнула дверь и задернула занавески.

Береги себя? Какое жалкое прощание! Мои глаза наполнились слезами, все предметы стали расплываться. Я гордилась тем, что смогла выдержать этот разговор, ни разу не выдав своих чувств. Но теперь я чувствовала себя так, словно по мне проехал каток.

Я не могла дышать. Бросившись в ванную, я включила душ, чтобы заглушить все звуки. Потом закрыла дверь, так что внутри стало как в парной, и зарыдала. Мучительные спазмы ломали все мое тело. Стоило мне впустить в себя боль утраты, как мои глаза, нос и рот вдруг разом прохудились. Я беспомощно опустилась на пол, потом сползла еще ниже, пока не растянулась во весь рост, прижимаясь щекой к холодному мрамору. Я полностью отдалась своему горю и рыдала, пока не иссякла. Все мое тело бессильно обмякло, волосы завились от влаги и прилипли к мокрому лицу.

Прошло немало времени, прежде чем я медленно встала, включила холодный душ, умылась и легла в постель. Мысли о Рене вернулись снова, и тихие слезы опять потекли у меня из глаз. Я дошла даже до того, что переложила Фаниндру на свою подушку и обняла. Мне отчаянно нужно было хоть какое-то утешение. Я плакала, пока не уснула, решив, что завтра непременно почувствую себя лучше.

На следующий день я опять встала очень поздно, чувствуя себя голодной и одеревенелой. Я была опустошена. Мне не хотелось спускаться вниз, чтобы перекусить. Я боялась столкнуться с Реном. Поэтому я села на кровать, подтянула колени к подбородку и стала думать, что же мне делать.

Может, написать в дневник? Возможно, мне станет легче, если я выплесну на бумагу все свои чувства и мысли? В животе у меня громко заурчало.

«Вот бы сейчас отведать фирменных блинчиков мистера Кадама с ягодами!»

Боковым зрением я заметила какое-то движение. Обернувшись, я увидела завтрак, накрытый на маленьком столике. Я подошла ближе, чтобы осмотреть его. Блинчики с тройным ягодным соусом! Я разинула рот от удивления.

«Нет, это уже слишком для простого совпадения!»

Я тут же вспомнила шипучий напиток, который отведала накануне вечером. Стоило мне пожелать что-нибудь выпить, как он тут же появился возле кресла!

Тогда я решила испытать этот странный феномен.

— Хочу шоколадного молока! — громко объявила я. В тот же миг, откуда ни возьмись, на столе появился высокий стакан шоколадного коктейля. А если заказать что-нибудь посложнее?

— Хочу новую пару туфель!

Ничего не произошло. Я повысила голос:

— Хочу новую пару туфель!

По-прежнему ничего.

Возможно, этот фокус работает только с едой?

— Хорошо, я хочу клубничный коктейль с молоком!

На столе появился еще один высокий стакан, до краев наполненный аппетитным розовым напитком со взбитыми сливками и ломтиками клубники сверху.

«И что все это значит? Кто это делает? Гада? Фаниндра? Дурга? Манго? Ну конечно, манго! Золотой плод Индии! Мистер Кадам говорил, что Золотой плод накормит всех жителей Индии. Это Золотой плод создает еду!» — догадалась я. Бросившись к комоду, я вытащила волшебный фрукт, сжала его в кулаке и попыталась придумать что-нибудь еще.

— Хочу… редиски, пожалуйста.

Тяжелый плод замерцал и заискрился, как золотой бриллиант, а потом в моей свободной руке появилась редиска. Я внимательно осмотрела ее со всех сторон, а потом швырнула в урну.

— Что и требовалось доказать! — с насмешкой прошипела я. — Даже я не хочу редиску!

Мне захотелось немедленно поделиться своим потрясающим открытием с Реном, и я бросилась к двери. Я уже повернула ручку, но вдруг остановилась. Нет, я не собиралась отказываться от того, что сказала прошлым вечером. Мне искренне хотелось остаться друзьями, однако, как ни смешно, сейчас я не могла быть Рену другом. Мне нужно было время, чтобы избавиться от него.

Я решила сначала дождаться возвращения мистера Кадама, а потом уже рассказать Рену о чудесах Золотого плода.

Вернувшись к столу, я с аппетитом набросилась на блинчики, показавшиеся мне еще более восхитительными из-за своего волшебного происхождения. После завтрака я оделась и решила немного почитать у себя в комнате. Вскоре кто-то постучал в мою дверь.

— Можно мне войти, мисс Келси? — раздался голос мистера Кадама.

— Да. У меня открыто.

Он вошел, закрыл за собой дверь и опустился в кресло.

— Мистер Кадам, не шевелитесь! Я хочу вам кое-что показать! — Я возбужденно вскочила и бросилась к комоду. Вытащив Золотой плод, я развернула его и бережно поставила на стол. — Вы голодны?

— Нет, — рассмеялся мистер Кадам. — Я только что поел.

— Ну все равно, пожелайте какую-нибудь еду.

— Зачем?

— Просто пожелайте, пожалуйста!

— Хорошо, — его глаза весело блеснули. — Желаю тарелку жаркого, которое готовила моя мать.

Золотой фрукт замерцал, и в следующее мгновение перед нами появилась глубокая белая миска. Пряный аромат бараньего жаркого с травами поплыл по комнате.

— Что это?

— Давайте, мистер Кадам, пожелайте еще что-нибудь! Только из еды.

— Хочу манговый йогурт.

Плод снова замерцал, и на столе возникла мисочка с манговым йогуртом.

— Видели? Это все Золотой плод! Он накормит Индию! Вы поняли?

Мистер Кадам бережно взял у меня из рук манго.

— Какое потрясающее открытие, мисс Келси! Вы уже рассказали Рену?

Я виновато зарделась.

— Нет… еще нет. Можете сами ему рассказать.

Он кивнул и задумчиво повертел золотой манго в руках, рассматривая его со всех сторон.

— Э-э-э… Мистер Кадам? Я хотела поговорить с вами еще кое о чем.

Он аккуратно положил плод на стол и с вниманием повернулся ко мне.

— Разумеется, мисс Келси. Я вас слушаю.

Я глубоко вздохнула.

— Мне кажется, что… мне пора вернуться домой.

Он откинулся на спинку стула, сцепил пальцы и несколько секунд задумчиво смотрел на меня.

— Почему вы так думаете?

— Так… вы же сами сказали… из-за Локеша и из-за… разного другого.

— Разного другого?

— Да.

— Какого же?

— Ну, такого… скажем, мне больше не хочется злоупотреблять вашим гостеприимством.

— Какие глупости! — рассмеялся мистер Кадам. — Вы член нашей семьи. Мы все в неоплатном долгу перед вами, вы же знаете. Этот дом такой же ваш, как и наш.

Я с благодарностью улыбнулась ему.

— Спасибо. Но дело не только в этом, дело… в Рене.

— В Рене? Вы не хотите рассказать мне об этом?

Я присела на краешек дивана и уже открыла рот, чтобы сказать, что не желаю об этом говорить, как вдруг на одном дыхании выложила ему все. Не успев опомниться, я уже рыдала в три ручья, а мистер Кадам, сидя рядом со мной, гладил меня по руке и утешал как добрый дедушка.

Он не сказал ни слова. Он просто дал мне возможность излить всю свою боль, смятение и мучительные незнакомые чувства. Когда я иссякла, он похлопал меня по спине, а я стала судорожно икать, размазывая слезы по щекам. Мистер Кадам протянул мне дорогой носовой платок и заказал у Золотого плода чашку успокаивающего чая с ромашкой.

Я засмеялась сквозь слезы, при виде довольного лица, с которым он подавал мне чай, потом трубно высморкалась и притихла. Теперь я была в ужасе от своей откровенности. Что подумает обо мне мистер Кадам? Но тут новая мысль обожгла меня ужасом: что если он расскажет Рену?

Словно прочитав мои мысли, мистер Кадам мягко сказал:

— Мисс Келси, прошу вас, не казните себя за то, что рассказали мне обо всем.

— Пожалуйста, — взмолилась я, — пожалуйста, не рассказывайте Рену!

— Будьте покойны, я никогда не обману ваше доверие, — ответил мистер Кадам и хмыкнул. — Дорогая моя, я очень хорошо умею хранить чужие секреты. И не отчаивайтесь. Жизнь часто кажется беспросветной и слишком сложной для счастья. Но я всем сердцем надеюсь, что сумел дать вам хотя бы частицу того покоя и умиротворения, которые вы принесли мне.

Он снова пересел в кресло и стал задумчиво поглаживать свою бородку.

— Возможно, вам и в самом деле пора вернуться в Орегон. Вы правы, Рену нужно время, чтобы научиться снова быть человеком, хотя и совершенно не в том смысле, который вы в это вкладываете. К тому же мне сейчас предстоит с головой погрузиться в исследования, нужно многое сделать, прежде чем мы сможем приступить к поискам второго дара Дурги. — Мистер Кадам помолчал. — Конечно, я все устрою, чтобы вы как можно быстрее вернулись домой. Но не забывайте, что этот дом — и ваш дом тоже, вы можете позвонить мне в любое время дня и ночи, и я тут же привезу вас обратно. Надеюсь, вы не сочтете меня фамильярным, но вы мне как дочь. — Он рассмеялся. — То есть, наверное, как внучка, так будет точнее.

Я улыбнулась дрожащими губами, потом бросилась ему на шею и снова разрыдалась на его плече.

— Спасибо вам. Спасибо за все. Вы мне тоже как семья. Я буду страшно по вам скучать.

Мистер Кадам обнял меня в ответ.

— Я тоже буду скучать, Келси. Ну-ну, хватит слез. Лучше выйдите-ка на свежий воздух, искупайтесь в бассейне, отдохните. А мне нужно сделать кое-какие звонки.

Я смахнула блестящую слезу.

— Отличная мысль. Наверное, так я и сделаю.

Мистер Кадам в последний раз пожал мне руку и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Решив последовать его совету, я переоделась в купальник и отправилась в бассейн. Я долго плавала, стараясь потратить свою энергию на что-нибудь, кроме эмоций. Проголодавшись, я попробовала заказать себе клубный сэндвич, и он тут же появился прямо у бассейна.

«Нет, все-таки это очень полезный дар! Мне не обязательно даже находиться в одной комнате с Золотым плодом! Интересно, какое у него предельное расстояние действия?»

Съев сэндвич, я долго валялась на купальном полотенце, а когда почувствовала, что перегрелась, снова прыгнула в бассейн и медленно поплыла к противоположному бортику, чтобы остудиться.

Высокий мужчина вышел к бассейну и остановился против солнца. Даже прикрыв глаза ладонью, я не могла разглядеть его лица, но мне это было и не нужно.

— Рен! — сердито закричала я. — Неужели ты не можешь оставить меня в покое? Я не желаю с тобой больше разговаривать!

Мужчина вышел с освещенного места, и я бросила на него косой взгляд.

— Ты не хочешь меня видеть? Вот досада! Выходит, я напрасно проделал такой долгий путь?! — он сокрушено поцокал языком. — Тс-тс-тс. Нет, определенно кто-то должен научить вас хорошим манерам, мисс.

— Кишан! — ахнула я.

— Кто же еще, билаута? — усмехнулся он.

Я с визгом выбежала по ступенькам из бассейна и бросилась к нему. Кишан с хохотом раскинул руки, и я заключила его в мокрые объятия.

— Глазам своим не верю, это ты! Как же я рада!

Он осмотрел меня с ног до головы золотыми глазами, так непохожими на глаза Рена.

— Что ж, если бы я знал, что меня встретят с такой радостью, то вернулся бы побыстрее.

— Хватит меня дразнить, — рассмеялась я. — Как ты сюда добрался? Ты тоже превращаешься на шесть часов? Нет, ты непременно должен рассказать мне обо всем!

Он протестующее поднял руку и со смехом ответил:

— Не так быстро, полегче. Во-первых, кто кого дразнит? Во-вторых, почему бы тебе не переодеться, чтобы мы могли сесть и не спеша побеседовать?

— Хорошо! — Я улыбнулась ему и с запинкой спросила: — Давай встретимся здесь, возле бассейна?

Кишан склонил голову, с некоторой растерянностью посмотрел на меня, потом улыбнулся.

— Конечно, как пожелаешь. Жду тебя здесь.

— Хорошо! Договорились! Никуда не уходи, я сейчас!

Я бегом бросилась в свою комнату, быстро приняла душ, оделась и расчесала волосы. Потом схватила два рутбира со льдом, любезно предоставленные Золотым плодом, и понесла их вниз.

Спустившись к бассейну, я увидела, что Кишан уже передвинул два шезлонга в тенек и сидит там, закинув руки за голову и закрыв глаза. Он был босиком, в черных джинсах и черной футболке. Я опустилась в шезлонг рядом с ним и протянула ему стакан.

— Что это ты мне принесла?

— Это называется корневое пиво, с пузырьками. Попробуй.

Кишан отпил глоток и закашлялся. Я расхохоталась.

— Что, пузырьки ударили в нос?

— Так они и сделали. Однако неплохо. Очень сладко. Совсем как ты. Это напиток из твоей страны?

— Да.

— Если ты хочешь, чтобы я ответил на твои расспросы до наступления ночи, то лучше начать прямо сейчас.

Он отпил еще глоток рутбира и продолжал:

— Итак, ты спросила меня, получил ли я шестичасовую увольнительную. Ответ: да. Знаешь, это странно. На протяжении всех этих столетий я был вполне доволен своей тигриной жизнью, но после вашего с Диреном визита мне вдруг стало неуютно под черной шкурой. Впервые за долгое время мне захотелось снова стать живым, и не зверем, а человеком.

— Я понимаю. Но как ты понял, что получил эти шесть часов, и как ты сюда добрался?

— После вашего ухода я каждый день превращался в человека и подкрадывался к ближайшим деревням, чтобы понаблюдать за людьми и посмотреть, что может мне предложить современный мир. — Кишан грустно вздохнул. — Что сказать, мир сильно изменился с тех пор, как я в последний раз участвовал в его жизни.

Я кивнула, а он задумчиво сказал:

— В один прекрасный день, около недели тому назад, я превратился в человека и стал наблюдать за ребятишками, игравшими на деревенской площади. Когда мое время стало подходить к концу, я отошел поглубже в джунгли и стал ждать наступления дрожи, которая всегда предшествует превращению. Но она так и не пришла. Я прождал час, другой, но превращение все не наступало. Тогда я понял: что-то случилось. Я забрался в самую глушь джунглей и ждал до тех пор, пока снова не стал тигром. То же случилось и на следующий день, и еще через день, и с тех пор происходит ежедневно. Так я понял, что вы с Реном добились первого успеха. Тогда я вернулся в деревню в образе человека и попросил людей помочь мне позвонить мистеру Кадаму. Они долго ломали голову, но потом кто-то все же догадался, как с ним связаться. После этого Кадам отправился туда и забрал меня.

— Так вот, значит, где он пропадал эти два дня!

Кишан осмотрел меня с ног до головы, потом лениво откинулся на спинку шезлонга и с удовольствием отхлебнул рутбир. Он отсалютовал мне стаканом.

— Должен признаться, я и не думал, что по мне тут скучают.

— Ну конечно, я очень рада, что ты пришел! — горячо заверила я. — Здесь твой дом, твое место.

Он мрачно уставился куда-то вдаль.

— Наверное, так и есть. Очень долго я не ощущал в себе ни единой искры человечности. Моя душа была черна, как моя шкура. Но ты, моя дорогая, — он повернулся, взял мою руку и поцеловал ее, — ты вновь вывела меня на свет.

Я ласково накрыла его руку своей ладонью.

— Ты просто тосковал по Джесубай, вот и все. Я не верю ни в твою черную душу, ни в потерю человечности. Это все вздор. Просто нужно очень много времени, чтобы исцелить разбитое сердце.

В его глазах что-то мелькнуло.

— Возможно, ты права. Но теперь поведай мне о ваших приключениях! Мистер Кадам рассказал мне обо всем лишь в самых общих чертах, а я жажду услышать подробности!

Я рассказала Кишану об оружии Дурги, и он проявил особый интерес к гаде. Он заразительно смеялся над историей о дюжинах обезьян, облепивших Рена, и с ужасом смотрел на меня, когда я в красках описала, как меня едва не слопал каппа. С Кишаном было очень легко беседовать. Он слушал с искренним интересом, и при этом меня не беспокоили никакие нервные бабочки, устраивавшие свистопляску у меня в животе каждый раз, когда я разговаривала с Реном.

Добравшись до конца истории, я долго смотрела на бассейн, а Кишан внимательно разглядывал мое лицо.

— Меня интересует еще один вопрос, Келси.

Я улыбнулась ему.

— Да, конечно. О чем ты хочешь спросить?

— Что происходит между тобой и Реном?

Грудь сдавило как клещами, но я попыталась сохранить беспечный вид.

— Что ты имеешь в виду?

— Я хочу знать, вы с ним просто товарищи по путешествию или между вами есть что-то более серьезное? Короче, вы вместе?

Я поспешно оборвала его.

— Нет! Определенно нет!

Кишан усмехнулся.

— Отлично! — Он снова схватил мою руку и поцеловал ее. — В таком случае, ты без проблем можешь встречаться со мной! Все равно ни одна девушка в здравом уме никогда не захочет быть с Реном. Он слишком… скучный. И холодный, как лед, если дело касается чувств.

В первую секунду я ошеломленно разинула рот, а потом на место изумления пришел гнев.

— Во-первых, я не собираюсь встречаться ни с одним из вас! А во-вторых, девушка, которая не захочет быть с Реном, должна прямиком отправиться к психиатру! Ты ошибаешься на его счет, Кишан. Он нисколько не скучный и совсем не холодный! На самом деле он заботливый, добрый, убийственно прекрасный, надежный, преданный, милый, храбрый и очаровательный!

Он поднял брови и несколько минут задумчиво разглядывал меня. Я поежилась под этим взглядом, догадавшись, что сгоряча наговорила слишком много.

Кишан осторожно протянул:

— Что ж, понятно… Наверное, ты права. Дирен, которого я знал, сильно изменился за последние несколько столетий. Ну что ж, хоть ты и решила не встречаться ни с одним из нас, я все равно хотел бы пригласить тебя вечером на праздничный ужин, пусть не в качестве моей… как это правильно называется?

— Это называется твоей девушки.

— Девушки? Прекрасно. В таком случае, я приглашаю тебя не как свою девушку, а просто как друга.

Я поморщилась.

Но Кишан, не обратив на это внимания, продолжал развивать свою мысль:

— Ведь ты не оставишь меня в одиночестве в первый вечер моего возвращения в человеческий мир?

Он просительно улыбнулся мне. Я хотела быть его другом, но не знала, как ответить на это предложение. И еще я на секунду задумалась над тем, что подумает об этом Рен и какими последствиями может обернуться это решение.

— А где именно ты собираешься праздновать? — спросила я.

— Мистер Кадам сказал, что здесь неподалеку есть ночной клуб с рестораном и танцполом. Я подумал, что мы могли бы отпраздновать там, поужинать, а потом ты бы научила меня танцевать.

Я нервно рассмеялась.

— Между прочим, я первый раз в Индии и не имею никакого представления о здешних танцах и музыке.

Мне показалось, что мое признание несказанно обрадовало Кишана.

— Вот это да! В таком случае, будем учиться вместе. Все, я не принимаю никаких отказов! — Он вскочил с шезлонга и бросился к дому.

— Кишан, постой! — закричала я ему вслед. — Я даже не знаю, что мне надеть!

— Спроси Кадама! — проорал он, обернувшись через плечо. — Он все знает!

Он скрылся в доме, а я погрузилась в депрессию. Меньше всего на свете мне хотелось изображать счастье, когда я была эмоционально выжата как лимон. И в то же время я была рада, что Кишан вернулся и пребывает в хорошем настроении.

В конце концов я решила, что хотя у меня и нет никакого настроения праздновать, нельзя обижать Кишана и гасить его возрождающийся интерес к жизни. Я повернулась, чтобы забрать наши пустые стаканы из-под рутбира, но оказалось, что они бесследно исчезли.

Вот это чудо! Золотой плод не только приносит еду, но и посуду убирает!

Я встала, намереваясь отправиться в дом, и вдруг почувствовала что-то. Мурашки пробежали у меня по рукам. Я огляделась по сторонам, но не увидела и не услышала ничего подозрительного. Внезапно мне показалось, будто электрический разряд с шипением пронзил мое тело. Какая-то сила потянула меня, заставив поднять глаза к балкону. Там стоял Рен: он привалился плечом к колонне и наблюдал за мной, скрестив на груди руки.

Целую минуту мы смотрели друг на друга, не говоря ни слова, но я чувствовала, как изменился воздух между нами. Он сгустился, став плотным, влажным и осязаемым, как перед грозой. Он обволакивал меня, щекотал кожу. Мне не нужно было смотреть на небо, чтобы понять: приближается гроза.

Знойный воздух затягивал меня, как прилив, пытаясь вновь засосать в вакуумную воронку напряжения, которую создавало присутствие Рена. Мне казалось, будто я буквально с мясом отрываю себя от него. Я закрыла глаза, отгородилась от всего этого и сделала шаг вперед.

Постепенно притяжение отпустило меня, но ужасное рвущее ощущение никуда не делось, и я корчилась в пустоте одиночества. С трудом добравшись до своей комнаты, я закрыла дверь, но все равно продолжала чувствовать на спине взгляд Рена, как будто он прожег дыру у меня между лопаток. На негнущихся ногах я вошла в свою темную комнату, волоча за собой кровоточащие нити разрыва.

Остаток вечера я просидела взаперти. Мистер Кадам навестил меня и очень обрадовался, узнав, что я согласилась пойти на ужин с Кишаном. Он сказал, что возьмет организацию на себя и что мы должны пойти все вместе.

— Вы с Реном тоже хотите пойти? — спросила я.

— Почему бы нет? Я спрошу его.