Музыкант и Королева Чинихина Мария
Жизнь казалась скучной, когда в ней отсутствовало главное. Веста вскрикнула, прогоняя нежелательные воспоминания. Вчера она едва не сглупила и не бросила работу, которой добивалась пять лет! Билли установил приличный оклад, немного завышенный по стандартным меркам, как он любил говорить. Она купила родителям путевку на Остров, к морю; она могла заказывать с доставкой на дом модную одежду и обедать в элитных ресторанах, а и при должной наглости и заручиться поддержкой влиятельных лиц. У нее появились особые связи и там, наверху, и эти люди были готовы помочь в решении любой проблемы. Сейчас деньги не приносили удовлетворения, счастья и казались бесценными бумажками. Бессмысленными клочками.
«Я сама толкнула его в объятия соперницы. Почему я впадаю в ступор? А когда вижу его или разговариваю с ним, то совершаю противоположные поступки? Добиваясь расположения Анри, я сломила его и заставила сомневаться. Но мне не хватило уверенности протянуть руку и сказать —оставь ее и приди ко мне».
Веста укрылась пледом и заревела. От неожиданного звонка вздрогнула, отбросила плед на спинку дивана и побежала открывать дверь. Тапочки надеть забыла. Она мечтала, что увидит на площадке Анри. С букетом и без кольца. Он войдет в квартиру и скажет, что много думал и не смог женится на Элизабетте. Красивую свадебную церемонию организовали на потеху публике.
«Фикция…»
Веста распахнула дверь…. На площадке стоял пьяный Билли. Он оттолкнул ее и без приглашения ворвался в квартиру, покачиваясь, дошел до дивана и рухнул на пол. Бутылка вывалилась из его руки и разбилась. Веста протерла воспалившиеся глаза и укрыла Билли пледом. И он захрапел через пару секунд.
Билли не помнил, почему назвал водителю такси адрес Весты. Он хотел поделиться с ней ужасной правдой о ненависти к Льюису Пену. Шеф посмел сделать суровый выговор пару часов назад:
— … Слухи в Золотом Дворце не рождаются на пустом месте. Музыканты объединяются против корпораций. Я хочу, чтобы ты привел в чувство бывшего дружка… Он думает, что имя венценосной женушки укроет от мести серьезных людей. Ищи способ разобраться с ним или… Я не хочу говорить об этом вслух…
Пен бросил трубку, Билли напился, понимая серьезность проблемы… Крах такой успешной карьеры… Он не мог осознать, переварить… Запах дорогого напитка проник в однокомнатную квартиру на окраине Города и пропитал стены, окна, мебель. Веста упала на колени перед бутылочными осколками, взяла один и поранила руку.
Саша стояла в объятиях Рони. «Почетные» гости сторонились их. Даже Мэгги. Сестренка веселилась, нашла Элизабетту, попросила ее застегнуть пуговицу и обрезать бантик с левого рукава, потому что отвалился тот, который был пришит к правому. К Саше Мэгги не подошла ни разу, хотя с удовольствием принимала похвалы и от заботливых родителей ее новых подруг.
— Цирк! —шепнула Саша, когда всех гостей попросили пройти к накрытым столам. —Я хочу, чтобы скучный праздник Элизабетты и Анри закончился.
— Молчи, —попросил Рони. —Мы должны поддерживать их, а не осуждать поступки. —Он толкнул прозрачную дверь и вывел Сашу в сад.
На Город опустились вечерние сумерки. Тридцать столов во внушительном по размеру шатре освещал десяток лампочек. Саше не приходилось сталкиваться с подобной роскошью. Она потянула Рони и он ускорил шаг. Она хотела рассмотреть из чего сделана посуда, живые ли цветы стоят в вазах и первой попробовать блюда от лучшего шеф—повара. Правее, у ограды, шумел дворцовый фонтан, а вдалеке виднелись беседки, в которых можно было укрыться от любопытных взглядов. Фоном звучала приятная и расслабляющая музыка. Официанты в черно-белой униформе готовились начать обслуживание.
Магнаты окружили длинные столы и разговор о том, как рынок отреагирует на слияние двух крупнейших корпораций, продолжили за едой. Светские львицы затащили мистера Ри в свой кружок. Дамы настаивали, чтобы модельер оставил все мысли о еде и начал записывать желающих на снятие мерок немедленно.
Саша и Рони подошли к столу для друзей жениха. Анри рассказывал Феллу о Весте. Он умолчал, что не проконтролировал доставку приглашения и Веста не приехала на свадьбу по его вине. Мон закусил выпитую за жениха стопку канапе из копченого лосося, черной икрой в слоеной корзиночке и согласился с Доном, что магнаты любят переплачивать за пафос. Ничего особенного во вкусе он не нашел.
— Не хочешь ли ты дать рока в скучнейшем Саду королевы? —вдруг спросил Мон.
— Издеваешься! —воскликнул Анри. —Они же с ума сойдут от рева гитар. Не уверен, что друзья Бетт поняли, откуда я пришел. «Элиту» поставили перед фактом —жених не из касты.
— Одно слово, друг, —не унимался Мон, —и грузовик с оборудованием притормозит у фонтана.
Анри переглянулся с Феллом и Сашей. У Саши загорелись глаза. Она мечтала, чтобы Анри одобрил идею Мона.
— Обстановка вгоняет в сон, а не призывает к веселью, —сказала она. —Скучно.
— Тогда лучшие друзья жениха расскажут правду о нем, — не унимался Мон. —Не переживай, друг. Мон разберется с суровой охраной… Споет… Станцует модный танец Туртана…
Анри присмотрелся к другим столам. Элизабетта общалась с магнатами, остроумно реагировала на серьезные темы и всегда улыбалась. Он извинился перед друзьями и направился к жене. Модный танец Туртана в исполнении Мона впечатлит фанатов на стадионе, но не охрану Золотого Дворца.
Магнаты и бровью не повели, когда Анри подошел к Элизабетте и обнял ее.
— Я хочу выступить с друзьями у фонтана, —шепнул он и поцеловал сначала правое плечо, затем левое.
Минуту она молчала. Магнат в пиджаке объяснял ей, что такое котировка. У него были изумрудные запонки на рукавах выглаженной рубашки, которые блестели. И говорил он с Элизабеттой, а смотрел на ее мужа.
— Мы сейчас, — Элизабетта улыбнулась. —Отойдем.
Магнат улыбнулся и отпустил их.
— Повтори, что вы надумали устроить здесь? —спросила Элизабетта, когда Анри втолкнул ее в ближайшую беседку.
— Мон просит дать разрешение организовать выступление Группы у фонтана. Поговори с Эдвардом, нам нужно, чтобы охрана пропустила грузовик с инструментами.
— С ума сошел! —воскликнула Элизабетта. —Понимаю, друзья—музыканты скучают, они выпили и хотят веселья! Щекотливая ситуация… Идея Мона неуместна… Я не стану говорить с Эдвардом.
— Прошу, доверься мне. Мон облегчит звучание. Группа практикует подобные выступления на закрытых вечеринках. Твои гости и не заметят, что некоторые приглашенные превратились в исполнителей… Соглашайся, Бетт.
— Не называй меня так!
— Хорошо… Элизабетта…
Она согласно кивнула. Расправила плечи. Анри Смит смотрел на жену просящим о милости и снисхождении взглядом. Ожидая поддержки, он нежно взял ее за руку и поцеловал. Три года он учился игре в слово «хочу» и знал, как уговорить. Элизабетта боялась произнести случайное «да» в порыве чувств. Идти на поводу у музыканта она не желала:
— Идем к Эдварду, —Элизабетта сдалась. —Я поговорю с ним, но не могу обещать, что он согласится. Идея безумна!
В порыве чувств Анри Смит не удержался и поцеловал ее в живот. Ему показалось, что Бетт Андре вернулась… Но она не вернулась…
— Прекрати! —воскликнула Элизабетта. —До официального заявления я не имею права давать ни малейшего намека для сплетен!
— Забудь о выступлении Мона, —сказал Анри Смит. —Идем…
Он протянул ей руку. Но Элизабетта не ответила, вытолкнула его на улицу и повела к будкам охраны, причитая, что официальные мероприятия не закончены, а утром он пообещал продержаться до конца.
Эдвард стоял у ограды и раздавал указания. Заметив Элизабетту, он поинтересовался, чем может помочь.
— Я хочу, чтобы вы дали разрешение другу Анри выступить у фонтана. У ворот стоит грузовик. Прикажите пропустить водителя.
Лицо Эдварда вытянулось. Элизабетта уверяла, что понимает неуместность подобной идеи, но идея повеселиться и нарушить правила захватила ее. Она настаивала, что скованных гостей следует расшевелить. Эдвард был непробиваем и умело возражал ей. Один раз даже прикрылся здоровьем королевы, которой лишние волнения ни к чему. Жаль не смог предугадать, что Элизабетта—наследница намерена идти до конца. Бетт Андре могла отступить…
— Бабушка покинула мероприятие час назад. Вы видите ее? Я не наблюдаю. Соглашайся, Эдди, —щебетала она. —Я хочу веселья…
Анри Смит предпочел остаться в стороне. Эдвард закрыл уши и одобрительно кивнул головой. Час музыки Группы ничто по сравнению с воплями наследницы. Он позвал Клауса и приказал сыну помочь грузовику проехать к фонтану.
Анри схватил Элизабетту за руку и повел к друзьям. Мон, довольный и решительный, сообщил, что машину благополучно пропустили на территорию, а Стиви и Буки заняты разгрузкой.
— Настройка закончится и начнем. —Он задумался, сверился с часами и взглянул на Элизабетту. —До фейерверков успеем.
Анри предложил разделится на две группы и устроить негласное соревнование: кто сможет растопить унылое настроение высшего общества, тот и победит. Первую группу возглавил Мон, вторую Дон. Анри утомила роль жениха. Он рвался к стойке микрофона, но Элизабетта запретила ему выступать. Мон поддержал его жену и отдал другу почетную роль судьи, заявив, что соревноваться с ним в вокале невозможно.
Согласно жребию, Саша оказалась в группе Мона, а Рони досталось место второго гитариста в группе Дона. Затем они устроили совещание и обсудили репертуар.
В девять вчера Элизабетта попросила гостей пройти к фонтану, забралась на переносное возвышение и объявила о внеплановом концерте мировых звезд, которые узнали о свадьбе наследницы, прервали гастроли и согласились выступить с лучшими песнями. Громких аплодисментов она, естественно, не дождалась.
Анри подал ей руку и помог спуститься. Элизабетта упала в объятия мужа, а группа Дона вышла к фонтану. Госпожа Ри от удивления обронила свой мундштук с потухшей сигаретой и потребовала у мистера Клайва объяснить ей, кто посмел нарушить план ее праздника. Помощник трясущейся рукой указал на Элизабетту, губы которой растеклись в неестественной улыбке.
— Начинайте! —крикнула она.
Раз—два—три… Гости отвлеклись от накрытых столов, едва зазвучали первые аккорды ритмичных хитов. Многие смирились, что в течение часа им придется слушать довольно громкий и режущий по ушам гитарный визг. Но что—то было притягательное в этом реве, в этой навязчивой дисгармонии. Она разрушала привычные гармонии, затихала, после нарастала и снова становилось тихо. Как—будто гармония получала надежду выпутаться, выйти из темного угла… Или хотя бы вернуться туда…
Анри заметил, что чиновник из Большого Совета постоянно притоптывал и стучал по плечу жены. Дама без конца убирала руку мужа и требовала соблюдать приличия. Но чиновник не обращал внимания на ее капризы и веселился до конца выступления Группы Дона.
Саша спела песню Анри под аккомпанемент Мона. Стоявшие рядом магнаты узнали мелодию, чем удивили Анри, но отдали авторство группе Мона. Анри хотел спросить у Элизабетты, слышала ли она обсуждение, но вспомнил, что ему нужно делать выбор и распределять места. Мона Анри уважал, как учителя и друга, но расшевелила «элиту» группа Дона, которой посчастливилось выступить первой. Анри оставил сомнения и решил, что не будет присуждать победу, но последней песней группа Мона совершила невозможное —магнаты, чиновники, светские львицы танцевали и прыгали, как преданные фанаты у сцены. Вытанцовывала и госпожа Ри под руку с мистером Ри, она даже забыла о наказании для Клайва.
Закончив выступление, Мон с улыбкой на лице принимал благодарности. Публика желала продолжения. Мон задумался и пригласил всех на вступление его группы на Главном Стадионе в середине декабря. Затем поднял руку и черное небо озарил фейерверк… второй, третий… несколько групп красочных взрывов, нарисовавших картину счастливого будущего молодоженов.
Анри прижался к замершей Элизабетте. Она сняла красные туфли. Анри Смит подхватил ее, но она мечтательно посмотрела на него и попросила опустить на землю. Рядом оказалась Бетт Андре… Она наслаждалась свободой, окружавшей действительностью и возможностью чувствовать под ногами пусть и холодную, но землю. В понедельник жизнь ее изменится, и она могла только догадываться, какие новые тайны вывалит на Элизабетту бабушка, полюбившая открывать карты в финале.
Кто—то из гостей закричал «поцелуй» и Анри Смит поцеловал Бетт Андре под звуки хлопушек и затухающих фейерверков. Магнаты и чиновники обняли жен или подруг. Пусть и одну, но каждый испытал собственную минуту счастья.
А потом все закончилось. Элизабетта надела туфли, Мон скомандовал Буки и Стиву грузить инструменты в фургон, а гости вернулись к столам и образовали новые кружки. Никто не стал делиться эмоциями и впечатлениями. Говорили о работе, утреннем кофе, чае, детях, школе, бумагах, сплетнях в газетах. И ни слова о чувствах. Анри поблагодарил друзей. Каждому пожал руку. Обнял. Ему казалось, что он прощается с Моном, Феллом, Максом, Сашей, Рони и остальными навсегда и опасался, что не сможет повеселиться с ними, как в былые времена. Мон, сжимавший барабанные палочки, бросил их в глубину сада и сказал:
— На память. Возможно, кто—то из касты найдет и вспомнит о случившемся. — Он подмигнул Анри.
— Эти? —Анри взглянул на гостей. —Нет, они не вспомнят….
— Мон, фанаты передерутся за палочки, а ты их выбросил… Непорядок, —воскликнул Дон. Он собрался лезть в кусты, но Мон остановил его.
— И где же мой друг откопал юную леди—бриллиант, требующий огранки? — спросил он.
— По документам Саша и Мэгги —приемные дети моей жены. Бетт познакомилась с девочками в Парке, спасла от дождя и удочерила. А юная леди выдержала полугодовой тур Группы и набиралась опыта у Фелла и Рони. В ноябре начнем запись. Саша —дебютный проект студии Анри Смита. Наработки есть, нужно до ума довести.
— Могу порекомендовать отличных специалистов, —Мон склонился над ухом Анри. —В наших кругах слух пробежал. Мы готовы работать с тобой, друг, так как устали от «душегубства». До выступлений они пока не добрались, но угодить им новой пластинкой сложнее, видите ли, тираж нового релиза меньше предыдущего, а про магнатов, издающих нелегальные записи, все забыли. Музыка становится доступнее. От нас не убудет, но Льюис Пен с дружками страдает…
— Студия заработает в ноябре. Королева обещала избавить Группу от Пена, только обещание пустое, —Анри увел Мона в сторону, пока Саша и Дон отвлеклись и теперь увлеченно спорили, кто же лучше выступил.
— Ты говорил с королевой? —Мон вытянул шею.
Анри кивнул.
— Она настаивала на скорой свадьбе, а взамен обещала золото и счастье. Сказка для народа —пятый пункт плана. Формулировку первого, известного лишь ей, я никогда не узнаю. — Анри пожал плечами. — Я —внук королевы. Смешно….
— Да… Втянули тебя в историю, друг, —протянул Мон.
— Только я не ощутил последствий от связи с Бетт Андре, но ты должен понимать, что за красивые глаза наследниц не выдают замуж за музыкантов.
— Отнесись к этому проще. Уверен, что несравненная Бетт в слезах прибежала к венценосной бабуле и просила дать разрешение пожениться… Суровое сердце растаяло от любви…
— Издеваешься. У бабули оно каменное с рождения. Я беспокоюсь о Бетт. Не мог же я ошибаться три года? Она, конечно, бывает высокомерной, но когда начинает перегибать палку, на лбу у нее сразу высвечивается надпись «остановись». И Элизабетта исчезает!
— Не переживай, год счастья с Бетт Андре на Острове тебе гарантирован. И помяни мое слово, друг. Элизабетта сядет на трон. А детей Анри Смиту родит Бетт Андре…
— Спасибо, —Анри обнял Мона. —Номер телефона менять не собираюсь. Расторгнешь контракт, звони. Вместе мы горы свернем. И шею… Пену…
— Шутник… Я говорил, что музыканты не из категории «Туртан» перебегут к Анри Смиту при первой возможности. Поможешь?
— Я? Конечно. Только сомневаюсь, что Льюис Пен и его дружки позволят спокойно работать. Месть… Мы отвоевали у диско приличный процент аудитории…
— Сколько можно! —воскликнул Мон. —Если бы фанаты знали! Музыкантам, которые думают о качестве, звуке, смысле, подаче, тяжело держать баланс между корпорациями, которым мы принадлежим и их желаниями. Уберешь один аккорд —попса, добавишь скрипку вместо гитары —попса. Но мы не роботы и штамповать хиты каждую секунду не умеем. А гастроли! Петь одно и то же каждый вечер —утомительно. А ведь обидятся, если одним споешь хит, а другим редкую запись, или вообще урежешь программу.
— Революцию наметил?
— Да. В Золотом Дворце у музыкантов есть свой человек и нам не страшно.
Анри пожал Мону руку и отправился искать Элизабетту. Он нашел ее в компании светских львиц. Элизабетта демонстрировала интересный крой платья, слушала вялые разговоры и согласно кивала. Анри Смит незаметно подкрался к ней и предложил сбежать. Бетт Андре поддержала его, потому что сдерживать чувства, сидя в темном углу, становилось невыносимо.
Гости и не заметили, что музыкант и наследница исчезли из королевского сада. А Анри Смит не смог вспомнить детально, что случилось, когда Бетт Андре нажала на кнопку лифта, но он помнил о невероятных чувствах, разрывающих его изнутри. Бетт Андре носит его ребенка, Саша запишет пластинку, Мон поддержит в борьбе с Льюисом Пеном. Веста? Анри не знал, как поступить с «подругой». Как—то было не до нее.
Седоватый человек, сидевший в одиночестве на скамейке в парке под согнувшимися ветками ив, поманил рукой собаку… Собака лениво открыла глаза, поднялась на лапы и принесла из ближних кустов нужную вещь. Это была рамка. А в рамке фотография женщины, закутанной в пуховый платок…
— Как будто соткана из пуха… Не плохая придумка, Тэдди. Страх внушит и отобьет… — Человек почесал седую бородку, спрятал вещицу в карман стеганой куртки, натянул на раскрасневшиеся уши шапку и хотел было идти… Собака его двинулась вперед, но старик опустил руку и позволил ей лечь снова. Возле ног.
А сам он прислушался… Поднял глаза… Небо над головой сияло чистотой в лунном свете. И в парке было шумно… С набережной долетали звуки музыки. Лопались шары и взрывались фейерверки. Люди гуляли на королевском празднике. По велению наследницы там накрыли столы… А человек слушал эти крики, как веселившиеся стучат каблуками по тротуару, как ухают в ритм и подпевают сладкоголосому Туртану…
Собака посапывала, лежа на траве. А человек смотрел на небо, чесал свою бородку и улыбался, широко раскрыв глаза. Он видел молнии, слышал гром… Скрипел пластик… Выл ветер… Кто—то кричал, угрожая уничтожить, чтобы на обломках создать новое. И человек был уверен, что новое приживется. Он верил…
2. КОРОЛЕВА
Мэтью Саммерс не ожидал увидеть этого человека в своем кабинете. Высокого, слегка полноватого. Круглую голову покрывала шляпа. Человек прошел к столу и протянул редактору руку. Мэтью дежурно улыбнулся и пожал ее.
«И куда смотрит Элла? — подумал он. — Ко мне никто не смеет заходить внезапно и без приглашения. Это правило касается абсолютно всех. Даже этого человека…».
— Добрый вечер, — поздоровался гость и сел за его стол.
— Не ожидал, — бросил Мэтью в ответ. Он был у окна.
Шел восьмой час, а в редакции кипела работа. Сотрудники громко спорили в двух переговорных комнатах — выбирали наиболее подходящую для обложки фотографию Элизабетты. Гостя посторонние звуки не беспокоили. Он пришел узнать новости и с нетерпением ждал отчет.
— Не ожидали увидеть издателя «Саммерс» так скоро? — спросил он, пожал плечами и без разрешения взял со стола Мэтью предыдущий номер. Страница, на которой была обозначена цифра с количеством выпущенных экземпляров не порадовала его. — Плохи дела, — сказал человек и выбросил журнал в корзину.
— Мы договаривались, что я выполняю поставленную задачу без вашего вмешательства, — воскликнул побледневший Мэтью. «Саммерс» вошел в десятку лучших в текущем году, но журнал не издавался тиражом, который требовали гость и его дружки. — Я выполнил задание и, подозреваю, что вы пришли узнать результаты? Так вот, их пока нет, есть только наблюдения и неполная запись разговора.
— Не нужно мне объяснять ваши действия, мистер Саммерс, — отрезал посетитель. — Фото детей у вас имеется?
Мэтью отрицательно покачал головой.
— Охрану усилили, не мне вас учить, но вы торопитесь, у моего сотрудника забрали оборудование на входе и вернули в гостиной у королевы, чтобы сделать снимки, затем опять забрали и вернули на выходе. В моем случае было также — диктофон и телефон я получил у офицера охраны. Свернуть случайно направо, когда ведут налево, невозможно. Никаких детей я не видел, как они попадают во флигель — загадка. Но мне стало известно, что живут они точно там. Королева призналась, что целует их каждый день перед сном. Вам нужно посылать туда «свою» няню, а не журналиста. Я для них посторонний человек.
— То есть вы смеете утверждать, что я напрасно трачу силы, капитал? При таком-то раскладе? Но мне жизненно необходима ее подпись, и я добьюсь своего, ясно?
Мэтью пожал плечами, снял шарф, который любил носить так, чтобы была видна этикетка с именем заграничного дизайнера, и занял свое кресло, пока гость любовался огнями ночного Города. Где-то вдалеке светилась иллюминация Золотого Дворца. Человек в шляпе прищурился, заметив очертания полукруглых башенок и парадного крыльца с колоннами.
— Никто этого не знает, — заметил Мэтью. — О своих наблюдениях я вам рассказал. В остальную часть плана вы меня не посвящали.
— Вам оно и не нужно. Спокойнее для вас.
— Верно, с нервами в последнее время непорядок.
— Подождите… У вас же отношения с близкой подругой королевы?
Тяжелый взгляд гостя вогнал в ступор.
«О романе с Жасмин, откуда он узнал?!»
Лицо покрылось испариной. Мэтью не решался достать платок из верхнего ящика. Там всегда хранился чистый, и использовался он или для его лба, или вытирания слез очередной блондинки, закатившей скандал на рабочем месте.
— Мы друзья, — нагло соврал Мэтью.
— Не врите, я знаю все. Ваша возлюбленная живет по соседству с той, чью подпись я желаю заполучить. Я хочу, чтобы вы переехали к ней, соврите, что квартира съемная, вас выгоняют, вы же журналист, придумайте что-нибудь! Я, конечно, отправлю вслед за вами страховку в виде новой няни, судомойки, учителя, охранника и горничной, но мне нужно минимум шесть агентов, чтобы достичь цели. И помните, я дал вам это место не просто так, мистер Саммерс.
Гость протянул Мэтью руку, улыбнулся, встал и покинул кабинет. Элла закрыла за ним дверь. Мэтью нащупал в ящике стола платок, вытер мокрый лоб и закрыл глаза. Как только в его жизни стало все налаживаться, успех резко омрачил тот, кто однажды решил его судьбу.
Небо затянули свинцовые тучи. Капли дождя барабанили по стеклу, раздражая слух. Хмурая и невеселая Элизабетта отошла от окна и присела на диван.
— Отлично, — громкий голос фотографа оглушил ее. — Перерыв две минуты, — сказал он, посмотрев на ручные часы, затем бросил бейсболку с черным козырьком на журнальный столик, опустился на колени и принялся настраивать камеру.
Элизабетта вздохнула, подложила красную подушку под спину, а серую — на колени.
— Так лучше? — спросила она.
— Голову повыше, — скомандовал фотограф. — А подушкой живот прикройте. Вы же не делали официальных заявлений?
Элизабетта отрицательно покачала головой и выполнила указание молодого человека, кисло улыбнувшись. В любом случае, если снимки ей не понравятся, их не напечатают.
— Приготовились… — Фотограф щелкнул пару раз… — Вот так. Улыбка. Естественнее. Живее. Хорошо. — Он отошел к стене, оступился и задел рукавом толстовки коробочку со статуэтками на каминной полке. Фигурки с шумом повалились на пол. Некоторые разбились.
Элизабетта вздрогнула. Ее любимые фигурки! Она привезла их из редакции, чтобы у нее оставался повод приходить в гостиную и погружаться в счастливое прошлое, где была Бетт Андре, был Анри Смит, был Петер и статьи о Туртане, был танец в подсобке, была квартира, была репетиция, но не было бабушки и ее наследства… Не было детей… Не было Анри-музыканта и не было Элизабетты-наследницы…
— Серая подушка не сочетается с цветом костюма. Уберите! — велел фотограф. — Нет, так не годится! — Он поднял руки. — Работать невозможно. Мисс, можно вас?
Энни первой среагировала на просьбу сотрудника журнала, сорвалась с места и перебросила все подушки с колен Элизабетты на соседние кресла. Затем усадила Элизабетту в нужную позу, а фотограф отошел на достаточное расстояние. Взгляда с «модели» не спускал:
— Руки свободнее! Свободнее, говорю! Не моргать! Смотрим уверенно! Отлично!..
Элизабетта старалась сидеть неподвижно. В окно билась прилетевшая птица. С черными крыльями и с большими глазами… Где-то далеко звучала музыка. Ее любимая музыка. Кто-то играл на гитаре. В Парке уличный музыкант? На главной площади нищий собирал мелочь на бутылку и хлеб? И этот кто-то играл столь искусно, что хотелось слушать музыку, а не сидеть в душной гостиной, думать о фигурках и натянуто улыбаться…
— Смирно! — кричал из своего угла фотограф и без остановки щелкал камерой. После слегка сощурил глаза, а губы растянул в улыбке, осознав, что за час непрерывной съемки у него получился достойный обложки журнала снимок. Мэтью Саммерс его одобрит. На радостях он принялся разбирать оборудование.
«… В семь тридцать ужин. Нужно настроиться на общение с детьми и… Анри… Энни! Сидит на коленках у каминной полки! И совок добыть где-то успела, а сейчас намеривается смести в него все осколки! Выбросить. Уничтожить мою память о Бетт Андре…».
— Не трогай! — крикнула Элизабетта.
Энни от неожиданности вздрогнула, спрятала совок за ножкой книжного шкафа и покорно выпрямилась. — После уберешь. Проводи молодого человека.
— Конечно.
Дверь с шумом закрылась… Птица улетела. И музыка больше не звучала. Стало совсем тихо. Элизабетта опустилась на коленки, подняла самый большой осколок и закрыла глаза. Воображение нарисовало картину счастливого прошлого: знакомство с Анри Смитом в гостиной с белым роялем и разговор с Жасмин о Туртане, встречу с Сашей и Мэгги в Парке под дождем, визит в особняк Кэла Калди и решительный ответ на предложение бабушки вернуть титул, «громкую» свадьбу и рождение детей…
Постучали. Осколок фигурки непроизвольно выпал из руки. Элизабетта не успела сказать «войдите», как в дверях показалась голова Жасмин. Подруга заправила в прическу выпавший локон и напомнила о встрече с редактором журнала «Саммерс».
— Приглашай, — вяло произнесла Элизабетта, вспомнив, что в «Саммерс» всегда размещают небольшое интервью со «звездой» на обложке.
В комнату вошел человек лет сорока, приятной наружности и с большим кожаным портфелем в правой руке. Жасмин усадила гостя на стул и шепотом пожелала удачи. Затем подала ему лист со стандартными вопросами, успев при этом напомнить, что о личной жизни спрашивать запрещено. И быстро вышла, притворив за собой дверь.
Элизабетта пригляделась к внешности редактора и поняла, что с возрастом не ошиблась. Для придания значительности гость надел очки в стильной оправе, а длинной челкой отвлек внимание от морщинистого лба. Одет он был типично для представителя среднего класса. Элизабетта оценила модный городской костюм, удачно завязанный узел галстука и кожаную обувь.
Вопросы… Ей задавали их каждый день. Обозреватели разных изданий. Но редактор журнала «Саммерс» не был похож на других, она сразу это поняла, когда Мэтью Саммерс демонстративно смял бумажку с вопросами и бросил в корзину с мусором.
Элизабетта приложила руку к кнопке на панели стола, чтобы вызвать охрану, но в последний момент раздумала. Светские дамы не простят, если в понедельник на прилавки не доставят любимый глянцевый журнал.
— Начнем? — спросил Мэтью Саммерс.
— Да, и быстрее, пожалуйста, у меня мало времени, — сказала Элизабетта, посмотрев на часы.
Кларисса привезет детей с занятий не раньше шести, а она хотела успеть отчитать Анри за холодность и невнимание до ужина. Он обещал Бетт Андре не задерживаться в студии. Поклялся…
— Я хочу написать о вас в ином ключе, нежели это делают мои коллеги, — пояснил редактор. — Страна Королевы должна узнать вас как женщину, мать и жену. Статья повысит ваш рейтинг, в этом можете не сомневаться, и привлечет внимание…
— Задавайте свои вопросы, — отрезала Элизабетта, игнорируя замечание Мэтью Саммерса и приложив руку к округлившемуся животу.
«Третий ребенок! Кто бы мог подумать? Я привязалась к старшему, к сыну, Анри — к дочери, а кто привяжется к третьему ребенку?»
— Начнем с детей, — Мэтью открыл блокнот. Он готовился конспектировать. — Ходят слухи, что у вас с мужем двое, и я заметил, вскоре родится еще один ребенок.
— Вопрос о детях предлагаю опустить. Мы с мужем не даем официальных комментариев, — холодно ответила Элизабетта.
— Как хотите, — Мэтью Саммерс пожал плечами и черкнул в блокноте пару строк. — Вы не позволяете прессе публиковать фотографии наследников. В обществе ходят слухи, что недостатка в охране ваши дети не испытывают и находятся под присмотром няни, но сплетники боятся открыто предположить — они обучаются на дому или в школе. Представьте ситуацию, учатся дети в одном классе, помогают с задачами и сочинениями. А в выпускном классе внезапно узнают, что дружили с сыном или дочерью королевы. Какое-то чудачество с вашей стороны, не находите?
— Не вижу ничего странного в том, что хочу оградить наследников от публичности. Мои дети сами решают, говорить правду о себе сверстникам или нет.
— Ваш муж поддерживает вас?
— Да.
«Анри Смиту все равно. Если не на гастролях, то сутками засиживается в студии. Эдди и Альберта чаще видят отца по телевизору…».
— Вы — занятая и публичная женщина. Управлять Страной Королевы не просто. Расскажите, как вы проводите время с детьми? — Мэтью Саммерс не сомневался, что вытащит из нее нужную информацию. О последствиях он не волновался. Его предшественники просто боялись спрашивать напрямую о семье. Он же пошел на риск и пока не жалел.
«Не только страной… Овальные заседания… Отец помогает мне. Ночью предстоит перелет на Остров, в главную штаб-квартиру… Анри в Городе… Он задает вопросы. Подозревает? Вряд ли…».
— Я справляюсь с общественными делами, — быстро ответила Элизабетта, собравшись с мыслями, — и успеваю встречаться с многими людьми. Команда, сформированная много лет назад, помогает мне. Детей я вижу каждый день и стараюсь не допускать в расписании ночевок вне Золотого Дворца. Вечером я желаю им спокойной ночи. Они ждут этого, а я знаю, для них это важно.
Мэтью сделал очередные пометки и поправил съехавшие очки карандашом.
— Ваш муж творческий человек. На кого наследники похожи больше, на вас или на него?
— Мои дети умеют играть на гитаре, увлекаются общественным устройством, литературой и любят футбол. Думаю, я ответила на ваш вопрос.
— Дети королевы и гитара …. Странное сочетание, — хмыкнул Мэтью.
— Мы с мужем стараемся развивать таланты наших детей, и я рада, что старший ребенок достойно сменит меня в будущем, а двум младшим не придется делать выбор.
— Как вам? — напомнил Мэтью и заметил, что лицо собеседницы посерело.
— Я ни о чем не жалею, мое место здесь, в этой гостиной, в кресле бабушки. Она досрочно передала мне права на наследство по состоянию здоровья… Мне кажется, что вы перешли все дозволенные рамки…
Элизабетта взяла карандаш и, наклонившись над столом, ткнула конец с резинкой главному редактору в грудь. Мэтью смотрел на нее ошеломленно.
— Я всегда могу передумать, — заявила она, а он предпочел сделать вид, что не понял ее. Так было удобнее.
Элизабетта вернулась в прежнее положение.
— Начнем сначала? — спросил Мэтью и перевернул страницу в блокноте. Ответа не дождался. Он конспектировал и одним глазом поглядывал на молодую женщину, которая стала королевой, возможно, не по своей воле… Прическа, элегантный синий костюм и взгляд, говоривший, что она в любой момент может отдать приказ уничтожить его, если захочет.
Элизабетта развернула кресло немного вбок в ожидании следующего вопроса. Слова повисли в воздухе. Мэтью Саммерс выполнял задание, и он почти справился. Два года назад в успех его журнала поверили влиятельные люди и поставили задачу вывести издание в статус ведущего. А как завоевать внимание читателя, если не подкинуть ему лакомый кусок из личной жизни самого публичного человека, о подробностях которой они не догадывались ранее?
— Привет, друг! — Анри услышал голос Весты в дверях аппаратной, сдвинул коробку с пластинками в сторону и предложил ей войти. Он отметил, что после отпуска его подруга заметно похорошела и загорела.
Веста прошла в небольшую комнату без окон, со стаканом кофе в руке, несколько раз обернулась, давая понять, что довольна и жизнью, и окрепшей за долгие годы дружбой. Анри позволил ей бывать рядом, и она радовалась предоставленной возможности. Он делился с ней сокровенным, тем, что влияло на душевное состояние и беспокоило. Она знала о его успехах или неудачах. И более не считала Бетт Андре… нет, Элизабетту, соперницей.
— Никаких перемен? — спросила Веста. — Пять лет назад вы с Моном уговорили меня прервать отпуск и решить проблему с радиостанцией Петера. Многочисленные долги оплатила корпорация Пена и тем самым отрезала все оставшиеся пути на вершины музыкантам Анри Смита. В этом году я отдыхала четыре недели в ожидании звонка. Неужели справились?
Анри бросил свежую пластинку Саши и Рони в коробку. Утром обещал забрать на рецензирование один знакомый Бетт Андре…
Появление Весты не удивило его. Он ждал ее все дни. Долгое время он считал «жилеткой» Бетт Андре, но она все реже радовала его своим появлением. А ему места в темном углу Золотого Дворца не нашлось. Он был и Анри Смитом, и Анри-музыкантом, спутником Бетт Андре и мужем Элизабетты-королевы.
— О чем хочешь поговорить? — спросила Веста. — По глазам вижу…
Анри задумался, не зная, какую проблему озвучить первой.
— В студии никаких новостей, все по-старому. Готовимся к юбилейному фестивалю на Острове. Работы предстоит много — я запланировал три дня.
— Знаю, — перебила его Веста. — Саша превратилась в суперзвезду, а ты завязал войну с корпорацией Льюиса Пена, похлеще той, которую вел Стимми Виртуоз в свое время. Если бы не всемогущая жена, Пен давно бы раздавил тебя, как жука. Мягко, тихо, Анри Смит и не заметил бы. Значит, причина твоего упадочного настроения в другом! Угадала?
— Злорадствуешь?
— Констатирую факт. Не забывай, я работаю на два фронта — на Группу и на Билли, ведущего менеджера корпорации Пена!
— А может, ты шпионишь за мной, признайся? Притворяешься доброй, честной, искренней, а придет время, и ты первой подставишь меня?
— Смешно! Так, дорогой мой друг, оставляем пустые разговоры о делах. Выкладывай, что случилось? Жена замучила приемами?
Веста намеренно давила на него, так как сам он не скоро бы решился заговорить о семье.
Анри Смит занервничал, потом скис, ушел в угол, нащупал на полке коробку с подарками детей, достал машинку, зайца. Зайца он дергал за ухо и губы его смыкались в улыбку, а когда попытался открыть дверцу машинки, то Весте показалось, что слеза потекла по щеке Анри Смита.
— Мы живем как обычная семья, — односложно ответил он любимой фразой на все случаи жизни. — Жена исполняет обязанности королевы, а дети привыкли к легенде и радуются, что в общественную жизнь их не вовлекают. С одной стороны, я понимаю Бетт, а с другой…
— Тебе не по душе обман! И не говори, что я не угадала! — перебила его Веста, толкнув Анри Смита в плечо. Обнять — не решилась. Анри Смит сгорбился и бросил игрушки в коробку.
— Я намеренно сбегаю от Бетт в ванную и гардеробную, — сказал он. — Даже когда мне есть, чем поделиться.
— Почему?
Анри пожал плечами:
— Не знаю. У нас все отлично. Я успеваю соскучиться по ней и жду встречи. У нас третий ребенок уже не в планах. А говорить с ней, как раньше, не могу. Она чувствует холодность и не пытается спросить сама…
— Скажи честно, чего бы ты от нее хотел?
Анри Смит выпрямился и сказал:
— О, если бы я надавил на нее в тот день! Глупец! Неудачник! Бетт Андре отказалась бы от наследства и продолжила бы вести колонку у Петера. Она помогала бы мне в моей работе и … — он поднял руки и устало опустил.
— Прости, не хотела огорчать, — утешила его Веста. Обычно ей удавалось взбодрить его. Что-то пошло не так. — Вырвалось.
— Нет… — Анри Смит сгорбился и снял со стены гитару. Стал что-то наигрывать, а потом вдруг запел:
Анри Смит сделал свой выбор…
Получил все, что хотел…
Весту тронул этот голос. Эти пульсирующие нотки, говорящие — пожалейте и убейте за мои ошибки меня одновременно. Он отпустил струны, снова натянул их. Пальцы его покраснели. Лицо вспотело. Он искал нужные слова на выкрашенной в желтый цвет двери, а услышал их в сердце, и снова запел:
Жаловаться не на что.
Но без словечка властной жены
Его раздавили бы,
и это факт…
Анри Смит забросил гитару обратно на стену. После развалился на диване и положил руки под голову. Он думал, а Веста вдруг поняла, что не нужна ему. Как и ее поддержка ему больше не требовалась. И глаза его блестели скорее от удовольствия, а не от грусти и сожаления. Анри Смит смотрел в потолок и без конца напевал только что сочиненный мотив. Текст не менял, только мелодию. Намеренно уходил от цепляющих слух нот…
— Не хочу, чтобы гимном стала…
— Да, впервые у нас такой разговор — я тебе вопрос, а ты мне песню…
Анри Смит притворился, что не услышал ее замечаний. Он стучал пальцем по подлокотнику и искал. Но мотив, как бы он ни пел, оставался прежним, на другую мелодию текст никак не ложился…
— Завтра приведу Альберту, — вдруг сказал он. — С классом. — Пальцы его снова застучали. — Мон обещал мне экскурсию. Слушай, а ты не хочешь помочь ему? Он же не знает, что такое дети! А ты привлекательная и обаятельная, отдохнула и, уверен, сможешь найти подход к школьникам…
— И? — Веста раскрыла шире глаза и чуть не пролила кофе на брюки, которые с трудом удалось найти на распродаже в отпуске.
Анри Смит перестал стучать. Поднялся с дивана и сел. Веста опять не решилась обнять его.
— Бетт запретила дочке бывать у меня в студии. Некто сумасшедший закидал ее письмами, а в одном из посланий пообещал сделать с Эдди и Альбертой то, что моя жена боится произносить вслух!
Читать бесплатно другие книги:
