Мой Ванька. Том второй Лухминский Алексей
– Саш… – он идет следом за мной. – Погоди…
– Ну что «Саш»? – взрываюсь я. – Я с тобой говорю как с мужиком, а ты мне отвечаешь, как щенок.
– Саш… – Ванька подходит ко мне почти вплотную и смотрит в глаза. – Прости меня…
– Да за что тебя прощать? За твоё непонимание разве что… Пойми, я боюсь за тебя. И вообще, вспомни вот это открытое окно, себя в проёме этого окна и что я тебе тогда сказал. Я этого не забыл. Это будет со мной всегда!
Ванька обнимает меня и кладёт голову на плечо.
– Сашка… Мой Сашка… Прости идиота! Ты действительно умеешь прочищать мозги. Прости!
– Ванюха, я действительно очень испугался за тебя. Ведь то, что я увидел сегодня случайно, мне сказало, что ты так рискуешь ежедневно. А значит, в любой из дней я могу тебя потерять… А я – эгоист. Я не хочу терять своих любимых. Я тебя очень люблю, братишка…
– Сашка… Хоть ты не просил, но я тебе обещаю, что больше так ездить не буду. Потому что я тоже очень тебя люблю. Прости меня, пожалуйста… Хорошо?
– Уговорил… Пойдём ужинать.
– Саш… А давай мой день рождения без гостей проведём? – тихо предлагает Ванька. – Только мы с тобой…
– А Рита?
– Она просто поздравит меня. Я ей уже сказал, что отмечать не буду. Не юбилей!
Господи! Это же в нём опять говорит то, что я ему многого недодаю! Опять возвращаюсь к этой мысли – ему по-прежнему меня не хватает!
– Ванюха, родной ты мой! Конечно, давай! Только мы с тобой… – и опять его прижимаю к себе.
– Подержи меня ещё так… – тихо просит он. – Я, наверное, от тебя, как от мощного дерева, сил набираюсь…
– От дуба, что ли? – я фыркаю.
– Иди ты!..
Так и стоим…
Гуляем с Дашей и Серёжкой.
Такой замечательный вечер! Сынок сидит у меня на руках, и от этого вечер становится ещё замечательнее. Мне так не хватает вот таких минут! Когда я держу в руках его маленькое тёплое тельце… Ох-х…
– Саша… Ты сегодня весь в счастье, – ласково говорит Даша. – Это из-за победы?
– Да нет… Если публикация и является победой, то лишь в одном сражении, а не во всей войне. На самом деле я в счастье и блаженстве, потому что я с вами. И вообще, когда же наконец мы с тобой сможем жить по-людски?
– Ох, Сашенька… Как это всё… трудно. Мой папа – слабый человек и, как все слабые люди, страшный упрямец, постоянно желающий настаивать на своём. Я же с ним пыталась поговорить. Специально выбрала время, когда он был трезвым. Он устроил мне истерику, а потом убежал в магазин и вернулся уже никакой. У него вообще это прогрессирует.
– Я бы мог постараться его вылечить, – робко предлагаю я.
– Он о тебе и слышать не хочет! Знал бы ты, как он тебя называет…
– Как?
– Не скажу. Обидишься. Ну правда… Не спрашивай, пожалуйста.
– Ладно, не буду. Значит, нам придётся продолжать быть заложниками ситуации, – я вздыхаю, притягиваю к себе Дашу и шепчу ей на ухо: – Дашка… Я хочу тебя… Я чёрной завистью завидую Ваньке. У них с Ритой всё по-другому.
– А я чёрной завистью завидую Рите, – так же шёпотом отвечает она, и мы целуемся.
Старательно готовлю стол к Ванькиному дню рождения. Всё рассказал Кириллу Сергеевичу, и он меня отпустил пораньше. Ванька задерживается. Поехал к Рите.
Наверное, я всё-таки немного научился у Ваньки готовить, поскольку, поедая мою стряпню, он уже меня почти не ругает.
Хлопает входная дверь.
– Заждался я тебя! – кричу я с кухни.
– Сашка, я очень спешил. Честное слово! Посмотри, что мне парни в боксах подарили!
Ванька входит на кухню и открывает полиэтиленовый мешок.
Ого! Пылесос для машины! Ну и, конечно, бутылка армянского коньяка. Да-а… Меня они так не поздравляли. Молодец, Ванька! Надо делать выводы.
– Понятно… Упьёмся сегодня!
– А вот хрен тебе! Этот коньяк я на стол не поставлю, – он ухмыляется. – Оставим до более торжественного случая.
– Это какого?
– Ну… Мало ли!
Сидим за столом.
– Ну давай! Наливай и говори мне, какой я распрекрасный, – зубоскалит Ванька.
– А ты действительно – распрекрасный, – совершенно серьёзно соглашаюсь я. – Горжусь своим братишкой. Вот и подарок приготовил!
– Давай же его сюда скорее! – не перестаёт ёрничать он. – Ну-ка… Ого! Медицинская энциклопедия! Спасибо! Очень кстати. Что тут написано? Ага… «Будущему доктору Серёгину от новоиспечённого доктора Елизова». Ну ты поскромничал! Спасибо!
– Уверен, что это тебе пригодится. Ладно! Давай, за тебя! Я очень люблю тебя, Ванюха! Будь здоров и счастлив!
– Только с тобой.
– Да ладно! Ты и сам со всем прекрасно справляешься. Не прибедняйся!
– Нет, Сашка… Ты всё неправильно понимаешь. Я ведь тебе уже говорил, когда я что-то делаю, всё время думаю о том, как это оценишь ты. Если хочешь, ты для меня – мерило всего. Я тебе уже говорил: всегда думаю о том, что бы ты сделал в этом случае, что бы ты сказал, как себя повёл бы в той или иной ситуации. Мне это очень важно. Я мечтаю, чтобы ты был мною всегда доволен. Ну стараюсь ещё и облегчить твою жизнь по возможности, – Ванька при этом подчёркнуто невинно улыбается.
– А я думаю про Риту…
– Я очень её люблю, но, поверь, это – совсем другое. С Риткой я всегда – номер один, а с тобой…
– Я не хочу, чтоб со мной ты был номером два! – протестую я.
– А этого уже почти и нет. Даже твой диктат, он… В общем, это уже не диктат вовсе. Я так тоже умею. Верно?
– Ну, ты же мой брат! Да и сколько мы с тобой вместе! А, как известно, с кем поведёшься, от того и наберёшься. Сам же это говорил! Ты ведь меня тоже иногда строишь.
– Конечно! Вот именно! Я от тебя этого и набрался. Правда, ты ещё порой что-то хочешь решать за меня, но я не в обиде. Честно! Прекрасно понимаю, что ты это делаешь, любя меня. Да и в последнее время ты очень стараешься себя сдерживать. Я это вижу! И, поверь, очень это ценю. Но всё-таки именно по тебе я сверяю свои действия.
Конечно же, я понимаю всю ответственность такого своего положения по отношению к Ваньке. Только…
– Ладно, давай ещё раз за тебя, Ванюха. Ты даже не представляешь, как я хочу, чтоб у тебя в жизни всё устроилось поскорее.
– А что в ней надо ещё устраивать? – не понимает он.
– Хочу, чтоб вы с Ритой поженились, чтоб у тебя была уютная семья, чтоб дети были – столько, сколько вы захотите…
– Эх, Сашка… Это, конечно, будет прекрасно, вот только с тобой мы будем тогда видеться лишь на работе… Я опять про то, о чём мы с тобой когда-то говорили, помнишь? Мы с тобой раньше о многом говорили. Обо всём! Я на твоих мыслях рос… Да и сейчас мне с тобой многое хочется обсуждать, но мы приезжаем усталые после всех наших забот и падаем спать. А утром всё сначала.
– Так ведь это – жизнь! Поверь, другой она у нас не будет. Нам с тобой всегда не будет хватать времени. И для общения придётся урывать какие-то спонтанные периоды. Я уже понял, что и у меня, и у тебя в крови, если так можно выразиться, вечная забота. Ни ты, ни я не умеем прожигать жизнь. Но ведь это и прекрасно! Это значит, мы кому-то нужны! Нас ждут, на нас надеются! Причём совершенно не важно, медицина это или что-то другое.
– Кстати, о чём-то другом, – прерывает меня Ванька. – Позавчера парни совсем закопались с движком одной машинки. Лёха предложил позвать тебя, поскольку ты в похожем случае когда-то нашёл выход, но я попросил этого не делать из-за твоей занятости.
– Ну и напрасно! С удовольствием съезжу и покопаюсь. Серьёзно! Найду время. А вот ты – точно мой брат! Ты же за меня решение принял! Разве нет?
– Ну, – слегка опешив, сокрушается он, и видно, что не знает, как реагировать. – Значит, я и этого от тебя набрался! Терпи!
– А у меня есть варианты? – я через стол треплю его шевелюру. – Нет, серьёзно! Я подъеду в ближайшую субботу.
– Ты же с суток будешь!
– Ну и что! Давай!
– О! Какой день! Хозяин собственной персоной! – приветствует меня Лёха, протягивая руку для приветствия.
– Здорово! Привет, Димка! Я сегодня рядовой слесарь! Ну, показывайте!
– Пошли!
Привычный, но давно забытый запах… Всё, как и тогда, когда я сюда ездил каждый день на работу. Даже инструмент на тех же местах! Моторика движений у меня сохранилась. Протягиваю руку и беру нужный ключ. Опыт… Честно говоря, по железкам даже соскучился. Три года прошло. Жалею ли? Скорее, нет. Но корни мои здесь. Именно здесь я рассматривал старую цепь, думая, как вправить Ваньке позвонок. Это было начало.
Самозабвенно копаюсь в движке уже третий час.
* * *
Сегодня Кирилла Сергеевича увез Новиков, а я вот припозднился. Пора домой!
Едва я выхожу из здания больницы, как ко мне быстро подкатывает черный «Геленваген». Обе правые двери открываются. На переднем сиденье вижу солидного мужика лет пятидесяти в костюме, но без галстука, в водолазке.
– Садись, Елизов! – звучит приказ. – Поговорить надо.
Что-то мне подсказывает, что этот мужик в «гелике» отнюдь не какая-нибудь шестёрка, а кто-то «сам»… собственной персоной. И это вовсе не чиновник… Это… Да-а… Мною заинтересовались… криминальные круги.
– Садись! Кому говорю! – нетерпеливо повторяет он и приказывает своим браткам: – Ну-ка, помогите ему!
Тотчас меня хватают под руки два дюжих парня и заталкивают на заднее сиденье. Машина тут же трогается.
Едем молча. Лихорадочно соображаю, как выбираться из этой ситуации. Понимаю, что надо включать свои способности на всю катушку, если я хочу остаться невредимым. Но пока мне не за что зацепиться! Может, попробовать провести сеанс коллективного гипноза? Только опасно, ведь машина на полном ходу.
– Что, Елизов, страшно? – нарушает молчание сидящий впереди.
Ну слава богу! Наконец-то! Теперь можно наладить контакт и попытаться покопаться у него в мозгах. Может, попробовать спровоцировать?
– Мне – нет. А тебе? – спокойно спрашиваю я.
– Ты мне угрожаешь? – от удивления он поворачивается ко мне всем корпусом, и мы встречаемся взглядами.
Вот! Это – то, что нужно! Что же мне с ним сделать? Что-то ничего путного в голову не приходит, ведь я уже понимаю, что мне с ним ещё предстоит иметь дело. Так… А зовут его – Николай Сергеевич…
– А чего, Николай Сергеевич, мне тебе угрожать? – я стараюсь говорить спокойно, не отпуская его взгляда. – Я же совсем не страшный… в основном…
– Откуда ты меня знаешь? – оторопело произносит он.
– Да не знаю я тебя совсем! В первый раз увидел.
Я продолжаю смотреть в его глаза, при этом пытаюсь решить, что же мне делать дальше.
– Может, пройдёмся? Поговорим на свежем воздухе… – так же спокойно предлагаю я, стараясь внушить ему правильный – ответ.
– Хорошо! – решает он и командует: – Ну-ка останови! Разомнём ноги.
Машина останавливается. Выходим…
– Думаю, лишние уши нам не нужны, – внушаю я, заметив, что братки собираются идти за нами.
– Останьтесь! – следует приказ, и оба охранника застывают около машины.
Идём рядом молча.
– Зачем же ты меня похитил, Николай Сергеевич? Мне кажется, нормально поговорить можно и так, – я вроде бы задаю вопрос, но заранее знаю на него ответ.
– Я бы сейчас отвёз тебя к себе, и мы бы с тобой говорили уже совсем по-другому, – мой вынужденный собеседник хмыкает.
– А чем же вызвано такое желание? – осторожно интересуюсь я.
– Я к тебе посылал своего человека. Я хотел решить с тобой вопрос по-хорошему. Но ты же не хочешь по-хорошему! А я терпеть ненавижу, когда мне не подчиняются. Запомни, здесь хозяин всего – я! Все эти районные, и не только районные, шурики у меня на довольствии сидят! А вы ещё побежали в область жаловаться. Насмешили меня… Учти! До Бога высоко, а до царя далеко!
Он говорит спокойно, с чувством значительного превосходства. Действительно – хозяин!
– Так вот, значит, кто на нас прокуратуру и налоговую наслал, – делаю я вывод.
– А ты думаешь, там сидят другие люди? Знай: все хотят хорошо кушать! – назидательно учит он, и я улавливаю в его интонации знакомые нотки. Вот, значит, под кого косит Глухов!
– Ещё раз тебе говорю: я тут хозяин! И не просто хозяин. Я ещё и работник. Район – это моё дело. А для того чтобы дело приносило доход, всё должно работать, как швейцарские часики. А значит, я сам должен трудиться, как пчёлка. Что я со своими парнями и делаю. Все эти магазины, заправки и многое другое на самом деле принадлежит мне. Охрана в вашей богадельне тоже у меня на службе состоит вместе со своим ЧОПом. Принцип прост. Хочешь зарабатывать – зарабатывай, но плати мне, чтобы я мог решать другие задачи.
– Какие же?
– Какие? Гм… Ты вот сюда по хорошей дороге едешь?
– Кроме последних пятисот метров.
– А знаешь, сколько мне денег стоило привести сюда правильную фирму, которая сделает всё так, чтобы не развалилось через год? Знаешь, скольким пришлось дать и сколько? На вашу богадельню мне в общем-то плевать, только тут рядом шоссе и торговый центр. Чтобы он давал прибыль, туда должны ездить люди и не бояться при этом убить свои машины.
С удивлением обнаруживаю, что он не врёт! Хозяин!
– Не пойму, мы-то тут при чём?
– А при том! Зарабатываешь – отстёгивай!
– А кто сказал, что мы тут лопатой деньги гребём?
– Ты, Елизов, явно не дурак. Значит, косишь под дурака. Но со мной это не прокатывает. Учти!
– Так всё-таки, кто сказал, что мы тут зарабатываем?
– А те суммы, которые вам на счёт ваши благодетели переводят? Это что, не деньги?
– Они идут на ремонты и восстановление больницы, – сухо объясняю я, не переставая копаться в его мозгах.
– А чего её восстанавливать? Проку с неё… Всё равно все в город ездят, в нормальные клиники. Да и не верю я, что от этих средств к рукам ничего не прилипает.
– Тем не менее комиссии у нас ничего криминального не нашли, – спокойно замечаю я.
– Конечно! Там ведь этот старый дурак рулил!
Понимаю, что он имеет в виду заместителя районного прокурора.
– Ну, наверно, если бы было за что ухватиться, то нашли бы!
– Конечно! Он же, видите ли, честный! – с некоторой досадой продолжает мой собеседник. – Другие бы тебе подбросили что-нибудь вроде наркоты – и всё! Кончился бы доктор Елизов, да и вся ваша компания!
– Мы хорошо подготовились. Даже за этим следили, – я усмехаюсь ему в лицо и перехожу в наступление. – А что, хозяину района не нужна хорошая больница? Не по-хозяйски как-то…
– А что мне с вашей богадельни! – он презрительно фыркает, в очередной раз называя больницу богадельней. – За последние семь лет я тут всяких перевидал. Только результат у всех один и тот же.
– А ко мне народ идёт, – спокойно замечаю я. – Наверно, не просто так.
– Брось, Елизов! Я не вчера родился. Одурачить местных бабок дело не хитрое, – и как-то странно горько для этой ситуации добавляет: – Короче… Раз не можете лечить, то хоть прибыль должны приносить.
– Ну почему же ты думаешь, что мы лечить не можем? Ты бы с людьми поговорил!
Я уже понимаю, что у него существует глубокая обида на медицину. Надо понять, что такое у него случилось. Ведь не просто же он так…
– Что мне с людьми разговаривать! У меня… свой счёт…
И тут я наконец ухватываю! Внук! И… что-то с шеей…
– А что у тебя с внуком? – задаю я, видимо, очень больной для него вопрос.
– Ты… Ты… Ты откуда это знаешь? – оторопело спрашивает он, разворачиваясь ко мне.
– Знаю, потому что я – доктор Елизов! – всё так же спокойно объясняю я. И видя, как не лучшим образом меняется его лицо, поясняю: – Расскажи! Может, я сумею тебе помочь – вылечу твоего внука!
– Вылечишь, говоришь? – он невесело хмыкает, становясь вдруг нормальным человеком. – С вашей медицины, пожалуй, получишь лечение… В Германии и то отказали… Рано, говорят. Позже операцию делать будут.
– Ну а что всё-таки произошло? – мягко настаиваю я.
– А то! Уронила какая-то дура-врачиха моего Андрюшеньку, когда ему полгода было. Головкой уронила! Теперь он только ползает и головку держать не может. В Германии сказали, что какие-то позвонки заскочили. Моя Светка с тех пор из запоев не вылазит!
Всё это говорится с такой безысходной тоской и бессильной злобой!..
– Сколько лет мальчику? – напряжённо спрашиваю я, проникшись этой бедой.
– Два. Не трави мне душу, Елизов! – резко бросает хозяин. – Если уж в Германии…
– Вот что! Поехали! – решаю я и сам поворачиваю к машине. – Ребёнок растёт. Может быть поздно. Поехали!
– Ты хочешь мне сказать, что сможешь вылечить моего – Андрюшеньку? – с тем же злым недоверием спрашивает он.
Я вспоминаю Сергея Александровича и Юру: «Сколько приходило врачей, и всё с одним и тем же результатом».
– Едем! – почти приказываю я. – Снимки есть?
– Есть. Слушай, Елизов… Если…
– Без если, – жёстко обрываю я его. – Я своё дело знаю.
Снова, как и в случае с Солдатенко, я почему-то уверен, что сумею помочь.
Маленький Андрюша действительно производит удручающее впечатление. Долго изучал его рентгеновские снимки, сделанные в разное время. Думал…
За полчаса разными воздействиями поставив всё в его шейке на место, я поднимаю руку с игрушкой. Он из детского любопытства инстинктивно пытается поднять головку! Какие-то мгновения держит её и снова опускает на покрывало кроватки. Ну ясно… Мышцы-то пока не тренированы!
– Он поднял головку! Он поднял! Светка! Светка! Иди сюда! Андрюшенька только что поднимал головку! – орёт на весь свой немалый коттедж Хозяин.
Появляется мать.
Да… Вся опухла от пьянства. Ну и рожа… А ведь ей только двадцать пять!
– Что такое? – недовольно спрашивает она.
– Андрюшенька головку поднимал только что, – тихо объясняет дед, и я вижу, как по его щеке ползёт слеза.
– Тебе показалось, папа…
– Дайте другую игрушку, – прошу я.
Она мне даёт яркую машинку и очень недоверчиво наблюдает за моими действиями.
– Андрюшенька, что у меня в руке? – тихонько спрашиваю я, снова поднимая машинку.
Он снова на какие-то мгновения приподнимает головку и тихо отвечает:
– …Шинка…
– Он сказал – машинка! – умилённо выговаривает дед.
– Так. Ну всё… – устало говорю я и распоряжаюсь: – Завтра с Андрюшей ко мне в больницу. Сделаем снимок, и я покажу разницу, что было и что стало. Мышцы шеи надо разрабатывать вот таким упражнением, как мы сейчас делали. Только игрушки надо менять, чтоб ему было интересно. Ну и ещё легкий массажик. Я завтра покажу, как его делать.
– А… ходить? – напряжённо спрашивает дед.
– Месяца через три пойдёт. Тоже мышцы надо тренировать. Тихонечко сгибать и разгибать ножки, как бы играя… Но делать это надо каждый день и часто. Это именно тренировка! Вот мама и займётся. Верно?
– Угу… – полупьяно соглашается мама, явно не отдавая себе отчёта.
– Ну ладно, мне пора, – я поворачиваю к двери. – Как я смогу добраться до больницы? Машина у меня там.
– Я провожу! – сразу реагирует хозяин. – Да и мои просто так не выпустят.
Выпустят, конечно! Только надо на них правильно воздействовать! Ну да ладно! Устал я… Надо добраться до больницы, и в город! Отдыхать!
– Погодите… Сколько я вам должен? Это же… – спохватывается он, сразу переходя на «вы».
– Запомните, Николай Сергеевич! Я за лишение страданий денег не беру! Поэтому мне вам и платить нечем.
При этом спокойно смотрю ему в глаза. Он свой взгляд отводит…
Мы уже стоим около моей машины. Хозяин отвёз меня обратно на том же «гелике».
– Делайте то, что я сказал. Если не возражаете, то я буду наведываться, пока Андрюша не пойдёт. Своих пациентов я всегда контролирую.
– Конечно, конечно! – торопливо говорит он и, сделав паузу, вдруг добавляет: – Я был неправ… насчёт тебя… Насчёт вас. Простите! Я давно уже не просил прощения ни у кого.
Хорошее признание!
– Ладно! Теперь о вашей дочери… Лечить надо!
– Уже пытались. Бабский алкоголизм…
– Трудно, но лечится! – прерываю я его.
– Вы что…
– Да! Можно попробовать. Успеха сразу гарантировать не могу. Это я честно говорю. Но надо попробовать! Я подумаю, как это получше организовать. Такие опыты в моей практике уже были, но с мужчинами. Насчёт женского алкоголизма вы правы. Надо подумать. Значит, завтра я жду Андрюшу с кем-нибудь в больнице.
– Я сам его привезу! – торопливо обещает дед.
А вот это – удача! Пусть ознакомится! Хозяин…
Настроение совсем хреновое.
Ванька с утра забросил меня на работу, а сам вернулся в город, чтобы отогнать мою машину в боксы. Еле вчера, после визита к Андрюше, добрался домой, заправившись на тутошней заправке. Инжектор теперь наверняка придётся промывать. Опять залили какую-то дрянь.
Кирилл Сергеевич с утра в академии. Осматривает передаваемое нам оборудование. Поэтому я сегодня на хозяйстве. Только что прошёл по отделениям. И как назло, сплошные консультации! Почему-то устал… Может, вчера перенапрягся? И ещё Ваньки нет, и я опять массирую сам. А что будет, когда настанет осень и Ванька опять начнёт учиться? Всё-таки как быстро человек привыкает к хорошему!
Спускаюсь по лестнице на первый этаж к себе. Лестница плохо помыта. Интересно, кто мыл?
– Хозяин! – ко мне подходит бригадир бригады, которая устанавливает котельное оборудование. – Есть проблемы. Пойдём в подвал.
Чёрт! Этого мне только ещё не хватало!
Набираю Павла.
– Паш, ты где? Подойди сюда, пожалуйста…
Говорю вежливо, но чувствую, что меня аж трясёт от раздражения. Достали! Причём все!
– Чего ты хотел, Саша? – спрашивает, подходя, Павел.
– Слушай, у меня просьба… Сделай, пожалуйста, так, чтобы меня сегодня хозяйственными разборками не доставали. А то я… Я просто взорвусь сейчас!
– Чего сегодня с тобой? Уже полдня всех гоняешь… – недоумённо произносит он.
– Устал я, Паша. Я могу хоть один день в месяц устать?
– Ладно, ладно… Ты успокойся. Я всё сделаю. Людмила Григорьевна! – тут же обращается он к проходящей сестре-хозяйке. – Я хотел по поводу прачечной…
– О! Людмила Григорьевна! Извини, Паша… Кто сегодня лестницу мыл?
– Нюра.
– Так вот, – чувствую, что мой голос слишком громок и аж звенит от раздражения, – передайте Нюре, что если я ещё хоть раз увижу такую грязь, причём неважно где, то я уволю её к… е… Короче, Шитова говорила ей куда.
Оба дружно фыркают. Я тоже… Похоже, наступила разрядка.
– Ну что, выпустил пар? – Павел с мягкой улыбкой заглядывает мне в глаза.
– Иди ты! – машу рукой и только тут замечаю Хозяина с Андрюшей на руках, смирно сидящего на диванчике в приёмном покое и наблюдающего за мной. Рядом стоят два братка. Охрана.
– Ну ладно, всё! Идите! – командую я. – Здравствуйте, Николай Сергеевич. Пойдёмте!
– Воюете? – он понимающе усмехается. – Правильно. Порядок должен быть…