Великий Дракон Т-34 Клюев Константин
Эрл утвердительно кивнул.
– Тропы перевязаны лианами, между деревьями установлены ежи из заостренных кольев, – рыцаря забавляло название колючих заграждений, и он едва заметно улыбнулся. – Роща практически непроходима для конных и пеших воинов. По опушке леса на стыке с изгородью со стороны океана вырыта глубокая яма, расширяющаяся книзу. Без посторонней помощи оттуда не выбраться. Со стороны деревни изгородь утыкана заостренными кольями, хорошо смазанными жиром. Карабкаться по ним невозможно. На сооружение лестниц у нападающих уйдет немало времени. Я бы сказал, что до завтрашнего утра преодолеть рощу и изгородь враг не сможет.
– Замечательно. Теперь – скалы и обломки. Мы там устроили несколько укрытий для стрелков. – Ковалев смотрел на план, нарисованный Виктором. – Надо отметить, что в темноте они беспомощны. Хорошо, от навесной стрельбы их будут защищать плетеные щиты, установленные над укрытиями и по бокам, но как сделать обломки непроходимыми для атакующих по крайней мере до рассвета?
– Товарищ капитан, давайте устроим то же, что на левом фланге: несколько ям-ловушек в проходах, ежи из кольев и несколько бочек жира на валуны, – предложил Иван Суворин. – До утра продержимся, а там уже будет проще. Два пулемета и семьдесят шестой калибр при свете дня замечательно образумят кого угодно! Ночью, конечно, да, ночью можно и своих зацепить.
– Дело говоришь. Принимается. Давайте теперь разберемся с ночлегом. Все жители деревни и вся живность переночуют на берегу, как можно дальше от линии обороны. Мы с Великим Драконом ночуем за скалистыми обломками, ближе к берегу, – Ковалев начертил на плане маленький прямоугольник. – Эрл Неринг находится здесь, на левом фланге, и руководит действиями самоверов. Стрелки располагаются в укрытиях. Проход в изгороди закроем сразу же по окончании обустройства ям и ежей между камнями. Эрл, пошлите людей на работу к скалам и проследите, чтобы в деревне в ближайшее время не осталось ни души. Ночью дома придется поджечь, подсветить горизонт. Марис, Иван, отправляйтесь и сделайте закладки в домах, стоящих ближе к нашим позициям. Пусть полыхнет на совесть. Для экстренной связи имейте в виду: штаб здесь, под навесом. Все свободны! Виктор, ты останься, поговорим о плотах.
Приготовления к осаде завершились быстро. На плоту, часть которого предполагалось загрузить скотом, выгородили специальные стойла для лошадей и коров, где их можно было надежно привязать. Вдоль берега были размещены пожитки самоверов в порядке погрузки, утвержденном Виктором. Ближе к роще паслись коровы и десяток лошадей. Пустынный до недавних пор мыс превратился в кочевой стан, пестрый и шумный.
Ковалев с удовольствием смотрел на играющих у плотов маленьких детей и присматривающих за ними пожилых самоверок.
Дети постарше и молодежь работали самозабвенно, выкладываясь без остатка. Они сновали от рощи к плоту и обратно, носили доски и бревна, колотили молотками и топорами, копали, строгали, готовили пищу, хором пели радостные гимны.
«Вот же муравьи», – шептал про себя Ковалев.
Виктор Неринг изредка забегал под навес, жадно пил прохладный йоль, перебрасывался с Александром парой слов и снова уходил к плотам. Он выглядел замечательно – так же, как и остальные танкисты, он сменил черный комбинезон на просторные и удобные белые штаны и рубаху, защищавшие от солнца куда лучше. Белая шляпа с широкими полями спасала от самого лютого зноя и одновременно укрывала от дождика. Слуги Дракона спрятали выстиранную и выглаженную горячими камнями униформу и шлемы в стальное брюхо своего господина и стали почти неотличимы от местного населения.
Из деревни вернулись Иван-да-Марис. Они доложили, что рыцари остановились в пяти десятках метров от деревни и размышляют. Две пеших группы разошлись в разные стороны вдоль заграждения.
– Хорошо, давайте закрывать проход, – Ковалев посмотрел на часы. – Пятнадцать тридцать. Иван, машину отведи за обломки скалы, вот сюда. Здесь самый лучший сектор обстрела.
Капитан нанес несколько штрихов на самодельную карту.
– Марис, проследи, чтобы в деревне не осталось ни одного из наших. Хотя я сам. Чешуйка-то у меня, – Александр вышел из-под навеса и отправился к берегу. Там он нашел Эрла Неринга, придирчиво осматривавшего стрелометы у отряда охотников.
– Эрл, оповести всех самоверов, что за изгородь заходить нельзя – опасно. Ночевать только под навесами. Мало ли, шальная стрела с попутным ветром, ну, ты понимаешь. А мы с тобою вон там, на скале с обломанной верхушкой до сумерек посидим, посмотрим на окрестности сверху.
Эрл серьезно кивнул и отправился делать последние распоряжения перед осадой.
Еще через полчаса самоверы пересчитали друг друга и наглухо закрыли проход в изгороди.
Граф Алистар рассеянно смотрел на странную изгородь и подмечал каждую мелочь. Он бывал во многих боевых походах, но такой изгороди не видел ни разу. Опытный воин, он сразу оценил все достоинства оборонительного сооружения. Яма поперек дороги, заостренные короткие колья, на которые кони должны были напороться не железным нагрудником, а брюхом, мощные непроходимые завалы – все это было не по душе Синему рыцарю. За этой изгородью была деревня, полная сюрпризов, это Алистар отлично понимал. Единственное, что утешало графа, – близость океана. Так или иначе, но проклятые сектанты либо будут зарезаны доблестными рыцарскими клинками, либо утопятся в зеленых волнах пролива у острова Дракона. Из каменного мешка им не вырваться. И отродье Хранителя никуда не денется. Изжарить бы его на вертеле, да нельзя – придется предъявить Великому Дракону все тела жертв самоверской распри. Впрочем, почему нельзя? Жареный Хранитель с печеным яблоком в пасти – это практически приговор для сектантов.
Рэнкс привстал на стременах, стараясь заглянуть за изгородь.
– Благородный граф, насколько я могу судить, деревня пуста, – в голосе Рэнкса сквозило удивление.
– Кто знает, мой милый Рэнкс. Скоро проверим. Пока же предлагаю разобрать часть изгороди и войти в деревню. Нет смысла ждать ночи, да и времени у нас осталось – только до завтра.
– Да, граф. Как печально, что эти заблудшие отгораживаются от Единой церкви.
Алистар от неожиданности вздрогнул и пристально посмотрел на Рэнкса, невозмутимо озиравшего окрестности. Похоже, епископ действительно говорил серьезно.
Синий рыцарь жестом подозвал Харата и вполголоса отдал необходимые распоряжения, время от времени сопровождая речь скупыми точными жестами. Начальник обоза выслушал приказ, учтиво поклонился графу и епископу и отправился выполнять задание.
Солнце коснулось зубчатой линии скал. Ковалев и оба Неринга смотрели с горной гряды, как войско, скопившееся в долине, тоненьким ручейком перетекает в проделанную в изгороди брешь.
– У них ушло два часа на то, чтобы разобрать завал на ширину обозной повозки. До темноты они будут «брать» пустую деревню. Получается, что самое интересное начнется ночью и на рассвете, – Виктор передал бинокль Александру. – Эрл, вам необходимо вернуться в лагерь и руководить людьми. Мы спустимся ближе к сумеркам, а пока понаблюдаем за войском.
Эрл начал спуск по камням, держась за толстую веревку, надежно закрепленную на вершине. Виктор и Александр устроились поудобнее и продолжили наблюдение.
Рыцари с синими щитами и в таких же шлемах строились конной цепью, обойдя деревню с двух сторон. Дорогу в колонну по четыре всадника занял отряд в белых доспехах. Синие медленно двинулись, захватывая территорию в тонкие клещи. Движение тяжелых всадников по неровному полю было затруднено. Белые достигли деревни первыми и подождали, пока синие сравнялись с их авангардом. Теперь войско епископа поскакало по дороге вперед, ощетинившись копьями.
– Смотри, как нож в буханку, – Ковалев передал бинокль Виктору. Виктор взглянул и вернул бинокль.
– Четко работают. Рассекают населенный пункт на две части, блокируют по периметру, затем поделят на квадраты и прочешут. Классика.
Синие обошли деревню с боков и начали продвижение к дороге по боковым улочкам. Они проворно осматривали двор за двором и через полчаса сомкнулись с белым отрядом. С высоты скалы рыцари выглядели белой лентой с узкой синей каймой.
Обоз втянулся в проломленную изгородь и уже аккуратно объезжал ямы, выкопанные зловредными самоверами. В центре деревни совещались рыцарь в синем и рыцарь в белом, совсем молодой. Вокруг них сомкнули щиты охранники в белых доспехах.
– Смотри, это, наверное, братец нашей принцессы, – Ковалев вернул Нерингу бинокль. – А рядом – Синий рыцарь. Попробуй их запомнить, так, на всякий случай.
Еще некоторое время офицеры наблюдали, как святое воинство разбивает лагерь, не рискуя разместиться в домах.
– Похоже, зря наши им сюрпризы готовили: они ставят шатры.
– Нет, нет, еще не вечер, – улыбнулся Неринг. – Вечером они начнут шнырять по погребам, тут уж ничего не попишешь. Посмотри на того красавца, никого не напоминает? Вон тот, с белым подбородком.
Ковалев долго вглядывался, а затем в изумлении уставился на Виктора.
– Да-да, это наш приятель Шестопер. Только без бороды он выглядит моложе лет на двадцать, – Неринг засмеялся, любуясь изумлением капитана. – Да я бы его и не заметил, если бы не белая физиономия. Сразу видно, бороду сбрил. Похоже, его мобилизовали и поставили во главе остальных мародеров. Видишь, у них оружие плохонькое, да и одеты во что попало. А вон и девчонки в обозе. Грустные, скучают.
Ковалев засмеялся:
– Эх, хорошие девки, ничего не скажешь. И про жизнь правильно понимают, умницы. Ну что, пошли вниз?
– Нет, постой. Посмотри вон на тот уступ.
Ковалев навел бинокль на противоположную скалистую гряду. По склону карабкались маленькие фигурки стрелков, вооруженных луками и арбалетами. Туго набитые колчаны желтели, как майские одуванчики.
– До темноты они успеют только добраться до рощи, ночью карабкаться по скалам они не смогут. А вот утром они могут нам сильно кровь попортить. Пошли вниз, нужно предупредить Эрла и проверить гнезда стрелков, – Ковалев поплевал на ладони и ухватился за веревку. Через несколько минут снизу раздался его свист. Неринг аккуратно повесил бинокль на бок, чтобы не разбить о камни, и начал неторопливо спускаться, размышляя о том, что двигаться вниз – труднее и страшнее, чем подниматься этим же маршрутом.
Лиловая ночь окутала берег. Самоверы давно закончили вечернюю молитву, поужинали и продолжили строительство плотов при свете факелов. Теплая соленая вода едва колыхалась, и работа шла почти с той же скоростью, что днем. Александр и Виктор закончили обход постов с последними лучами солнца и теперь стояли по колено в воде, наблюдая за слаженной работой плотников. Половина экипажа в лице Ивана и Мариса находилась неотлучно от танка, с вечера занявшего выбранную позицию за обломками скал. Вороненок дремал в клетке. Вихрон свернулся клубочком на месте стрелка и смотрел увлекательный сон. Его копытца дергались, рыльце забавно гримасничало.
Ковалев вышел из воды и вытащил из кармана чешуйку. Указатели размеренно мерцали, указывая на остров, темневший в конце рябой лунной дорожки, бегущей от берега по поверхности океана.
Мощный взрыв сотряс тишину, а после небольшой задержки прогремел и второй. В красных столбах пламени взлетели на воздух два дома, те самые, что горели в Счастливой. Через несколько минут огонь перекинулся на соседние строения.
– Я же говорил – полезут по погребам, – Виктор Неринг тоже вышел из воды и пристально глядел в сторону изгороди. – А вот и разведка.
Пожар подсветил сзади фигуры медленно движущихся с мечами наголо глионских рыцарей. В багровых отсветах и они сами выглядели гигантами, и их мечи казались длиннее едва ли не в полтора раза. До изгороди оставалось двадцать шагов, не более.
По верхушкам пальм хлестнул осколочным Великий Дракон. На самом деле траектория выстрела была тщательно просчитана засветло. Осколочный предназначался отряду вражеских стрелков, засевших в скалах чуть выше верхних листьев самых высоких пальм.
Ковалев и Неринг мгновенно оказались возле танка.
– Неринг, «люстру»!
Осветительная ракета, шипя, ушла вверх, оставляя за собой ломаный пороховой зигзаг, и вспыхнула, ярко осветив мыс. Рыцари вжались в землю.
– Марис! Осколочный!
– Есть осколочный! – Марис лязгнул затвором.
Бухнул второй выстрел. Со скалы упало несколько стрелков, очевидно, последние из уцелевших.
По изгороди стрелять из орудий было пока нельзя, в дыры немедленно полезли бы нападающие.
– Смотри, они нас уже не боятся. Наверное, братец епископ пострашнее будет, – ухмыльнулся Ковалев. – Ваня, выдвигайся на второй рубеж.
Иван бережно взял в руки Вихрона, торчавшего из водительского люка, и передал наверх Ковалеву. Танк зарычал и в свете догорающей «люстры» выскочил из-за камней и помчался к навесу.
Виктор Неринг вылез на броню с пулеметом и спрыгнул вниз, на лежак из пальмовых листьев. Рядом с ним залег Ковалев, лязгнув автоматом.
– Ну что, Александр Великий, придется действовать ювелирно. Ты готов?
– Готов, господин майор! – Ковалев злобно ощерился и попытался сплюнуть. Не получилось: во рту пересохло. Курить хотелось невыносимо. Ковалев перевернулся на бок и отпил глоток из фляги.
Вдоль изгороди со стороны океана был отрыт неглубокий окоп, в котором до поры сидел в засаде Эрл Неринг и пара дюжин самых могучих самоверов, вооруженных мечами и укороченными стрелометами. Они должны были уничтожать рыцарей, которым все-таки удастся прорваться через колючую и смазанную жиром изгородь.
Если бы нападающие наладили переправу через изгородь сверху, то они должны были попасть под прицельный стрелковый огонь.
Над изгородью показался силуэт в шлеме, но тут же исчез, соскользнув обратно. Рыцарь изрядно покалечился об острые колья, о чем можно было судить по сдавленному вою. Затем показались сразу три шлема и тоже исчезли за изгородью со скоростью поплавка при поклевке. Через некоторое время над изгородью сразу в трех местах появились широкие, в три доски, и очень длинные мостки. Это были своеобразные качели – по ним рыцари должны были добежать до изгороди, служившей опорой, и перевалить качели своей тяжестью на другую сторону, набирая скорость для сокрушительной атаки.
Ковалев вдруг понял, что «качели» помогут рыцарям миновать окоп, и Эрлу придется стрелять из стрелометов в направлении пляжа, а там – самоверы.
– Вот черт! – Александр лихорадочно соображал, в то время как Виктор уже начал стрелять короткими очередями. Он удачно разнес в щепы пару мостков, поднявшихся над колючей линией, и сбил несколько фигур, готовых бежать с изгороди вниз. На открытом воздухе пулемет звучал совсем не так, как в танке. Ковалев положил руку на плечо Неринга: – Когда первая волна захлебнется, перейдем к камням. Пойду скажу Эрлу сдвинуться к роще. Будем стрелять в сторону изгороди и в сторону пляжа. Зажмем их перекрестным огнем. Тогда своих не зацепим. А по центру, ближе к плотам, пусть выставит самых крепких ребят с копьями.
Капитан Ковалев пригнулся и побежал к изгороди. Первая волна захлебнулась. Рядом сердито прожужжала стрела. Ковалев прибавил ходу и скоро скатился в окоп. Эрл его внимательно выслушал и растворился в сумраке. Ковалев побежал по траншее и вскоре присоединился к Виктору. Пожар в деревне затихал, и багровая подсветка уже не оттеняла ограду, зато огромная луна вышла из сырой дымки и осветила мыс и пляж.
За изгородью со стороны глионского войска слышалась какая-то возня. Вровень с изгородью из темноты выкатились наскоро сколоченные вышки, чуть превышающие изгородь. На них стояли стрелки, защищенные плетеными щитами. Виктор усмехнулся и нажал на спусковой крючок. И щиты, и прятавшихся за ними стрелков сдуло с вышек свинцовой очередью. Из гнезд, устроенных охотниками-самоверами на скалистых обломках, за изгородь полетели стрелы. Жужжание и посвистывание стрел вскоре сменилось воплями раненых глионцев. Рыцари отступили на безопасное расстояние и затаились.
Александр и Виктор вернулись в танк.
– Я чувствую, что они сейчас пойдут по центру, будут рушить изгородь. Ваня, как только у изгороди произойдет какое-нибудь движение, запускай двигатель. Марис, заряжай осколочный. Виктор, что с патронами?
– Все в порядке, мой капитан! Немцы – народ экономный.
– Вот и молодцы, – Ковалев принялся снаряжать пустые магазины своего автомата, изредка поглядывая в сторону изгороди. – Марис, дай попить!
Марис протянул руку к объемистой оплетенной фляге и передал ее командиру. Во фляге оказался ежевичный йоль. Ковалев торопливо глотал живительную терпкую жидкость. Пока бутыль путешествовала из рук в руки, Александр бормотал про себя: «Ежевика, поживи-ка, ты возьми ее, поди-ка». Он перебирал слова, тасуя их, как карты в колоде. Стихов он не сочинял давно, но любви к рифмованным прибауткам и игре словами не утратил. «Когда кончится война, напишу несколько книг сказок, – Ковалев вытирал пот, заливавший глаза. – Нет, в жару пить нельзя, все сразу через кожу выходит». Он не сразу заметил, что ворчит во включенный ларингофон.
– Да, ты прав, я это понял еще в Египте, – подключился к разговору Виктор.
– Так ты еще и в Египте был? А что там делал? – Ковалев смутился, но тут же поддержал разговор.
– Да то же, что и здесь. Сидел в танке. Всего неделю, потом обратно в Европу отправили. То же самое. Пальмы, песок, море. Жарко.
– Так, может, мы в Египте? – обнадежился Ваня Суворин.
Марис только хмыкнул.
– Знаешь, Иван Акимыч, местное население на арабов совсем не похоже… – Ковалев рассеянно наблюдал за изгородью, серебрившейся отраженным лунным светом. – Да, господин майор?
– Да, товарищ капитан, все верно, – по голосу Неринга было слышно, что он улыбается. – Здесь народ больше на испанцев похож. А язык у них вообще фантастический!
– Ага, – поддакнул через бортовую связь Суворин. – А имена – заслушаешься. Даже Неринги есть!
Иван всхрюкнул от удовольствия.
– Напрасно смеешься, Акимыч, тут, если покататься, можно и Суворина, и Эмсиса отыскать, я так предполагаю, – капитану понравилась тема, причем он уже не боялся попасть в омут гибельных вопросов.
– Да, уж где-то точно есть Эмсис, Марта Эмсис, моя мама, – Марис вздохнул. – Знать бы направление, пешком бы пошел.
– Ну и взял бы тебя первый патруль, – Суворин был непреклонен в своей быстрой прямоте.
– Какой патруль, Ваня? Вот местные, глионцы, ни про Германию, ни про Советский Союз слыхом не слыхивали. А ты в школе про Глион учил?
Суворин обиженно засопел. Ответ созрел быстро:
– Мало ли, чего я не учил? Так теперь, значит, этого нет? Я не согла…
В этот миг за оградой грохнуло и вспыхнуло.
– Ага! Ваня, заводи! Они телегу с огнем об изгородь шарахнули!
Обильно политая маслом, изгородь быстро занялась огнем. Языки пламени весело разбегались в обе стороны.
– Ну, что? Начинаем концерт по заявкам бойцов! – Суворин возбужденно смотрел на пламя, держась за блестящие рычаги.
– Ваня, погоди. Когда они пройдут сквозь ограду, включаем фару. Потом – осколочные и пулеметы. Виктор, следи за изгородью слева и справа, они оттуда могут своими желтыми стрелами беды наделать, – Ковалев поспешно укутывал голову Вихрона, велев ему лежать спокойно и ничего не бояться.
Телега с камнями пробила пылающую ограду и завалилась в окоп. Через нее перебросили мостки, и в пролом хлынули пешие рыцари, окруженные малиновыми искрами. Несколько раз подряд громко гавкнуло орудие. Затарахтели и смолкли пулеметы. Башня наполнилась пороховой гарью. Ковалев увидел, что брешь в изгороди завалена телами в железных панцирях. Возле рощи изгородь пытались проломить тем же способом, но нападавшие не смогли как следует разогнать телегу, и горящая изгородь только немного подалась, но не разрушилась.
– Ваня, едем на левый фланг!
Эрла Неринга и его людей осыпали градом стрел, но легкие и прочные щиты надежно защищали самоверов. Ковалев открыл люк и приказал Эрлу забираться на броню. Самоверы быстро вскарабкались на панцирь Великого Дракона, прихватив тела двоих убитых.
– Ваня, к плотам! – Ковалев методично стрелял из пушки, наводя на верхний край изгороди.
Танк рванул с места, вздымая тучу серебрящегося песка. Возле центрального плота танк остановился и круто развернулся.
– Это – последний рубеж обороны. Приказываю начать погрузку на плоты. Мы будем уничтожать все, что движется. Эрл, забери стрелков со скал. Рыцарей слишком много, и стрел у них с запасом. Людей терять нельзя.
Эрл вскочил на коня и поскакал к каменным обломкам. Виктор Неринг взял у капитана Ковалева чешуйку и отправился руководить погрузкой. Его место возле пулемета занял Суворин.
На востоке разгорался новый пожар – занималась заря. От камней вернулся Эрл Неринг со стрелками-охотниками. Они обошлись без потерь, только один из самоверов повредил ногу, спускаясь со скалы.
Погрузка шла полным ходом. Животные заняли свои импровизированные стойла на плотах, но до этого им пришлось завязать глаза – ступать по дощатым сходням они отказывались.
Ковалев изредка стрелял прямой наводкой по изгороди, вернее, по ее остаткам. Виктор, вернувшийся на свое место возле пулемета, стрелял короткими экономными очередями.
– Хорошо, что они в доспехах не могут ползти, иначе нам бы пришлось туго, – раздался в наушниках экипажа голос Ковалева.
Рыцари упорно шли вперед, смыкая щиты и спотыкаясь об изуродованные тела павших. Встречая жесткий и страшный отпор по центру, рыцари и прячущиеся за ними стрелки обтекали страшного железного слона с флангов. Довольно быстро глионское войско достигло линии прибоя, и крылья начали неуклонно сближаться. Синее воинство шло слева, белые щиты заняли правый фланг.
– В клещи берут, командир, – Виктор говорил спокойно и буднично. – Нужно атаковать, иначе они обстреляют плоты своими ядовитыми штучками.
– Куда атаковать?
– Да куда хочешь, налево или направо. Только быстро, и с разворотом – на другой фланг.
– Понял тебя. Ваня, разворот налево и на всей скорости в атаку!
Танк рванул на левый фланг, яростно плюясь свинцом.
– Ваня, теперь разворот прямо в толпе, и назад, на правый фланг.
На правом фланге маневр слона был принят за бегство, белые отряды бежали по береговой линии к плотам, крича отчаянное «хей».
Хрустя костями и чавкая выпущенными человеческими внутренностями, тридцатьчетверка развернулась на человеческом месиве и помчалась обратно. Отряд епископа никак не ждал возвращения бешеного чудовища. Белые человечки стали разбегаться, некоторые забежали в воду по пояс. Виктор косил из «дегтярева» тех, что были в воде или на берегу. Александр берег снаряды и стрелял редко, стараясь каждым снарядом достигать максимального результата.
– Ваня, теперь в центр!
Танк загромыхал обратно, к плотам. Фланги рыцарей были разбиты. Центр, оставшийся без внимания, держал Эрл Неринг. Его охотники отстреливали вражеских стрелков, а сам Эрл и несколько кузнецов, вооружившись огромными мечами, рубились с прорвавшимися рыцарями. Здесь, по центру, атаковала смесь из синих и белых. Завидев страшного слона, сине-белая рать безоговорочно отступила и по центру.
Иван направил машину к Эрлу. Ковалев высунулся из люка и прокричал:
– Все, Эрл, уходите на плоты. Вы там нужнее. Они соберутся с силами на новый штурм не раньше чем к полудню. Мы тут пока покружим с Великим Драконом, а вы идите к своим. Им нужна помощь.
Изможденные и израненные бойцы Эрла побрели к плотам.
– Вот так надо родину защищать. Вот так! – скрипел зубами Ваня Суворин. Виктор Неринг задумчиво слушал механика и жевал очередную травинку. Бог знает, где добывал свежие стебельки майор вермахта, но факт остается фактом. Из песни слова не выкинешь.
Солнце уже было довольно высоко, когда на огромные плоты были погружены все люди, животные и пожитки. Несколько плотников крепили бревенчатый настил, по которому Великий Дракон должен был восшествовать на свой отдельный плот. Иван сделал небольшой круг, развернулся и примерился. Теперь нужно было разогнаться и осторожно проскочить до центра плота, где остановиться. Для облегчения задачи там, где Иван должен был остановить машину, были закреплены два колышка с белыми флажками на уровне глаз механика. Еще накануне Ковалев, Неринг и Суворин рассчитали расстояние для разгона и торможения, и Иван несколько раз выполнил упражнение на специально размеченной береговой линии. Иван отвел танк на двадцать метров от края настила. Из-под гусениц взметнулись фонтанчики песка, и Великий Дракон помчался к плоту. Край плота просел, почти касаясь дна, когда танк наехал всей своей тяжестью на настил, затем, по мере продвижения тяжести к центру, плот начал выправляться. Танк сбил оба флажка и замер как вкопанный. Погашенная инерция машины толкнула плот вперед, и на этот раз носовые бревна зарылись в волну. Из щелей между бревнами поднялись брызги, и грузная волна пробежала от носовой части плота до кормы. Соседние плоты сильно качнуло, но – ура! – деревянная флотилия выдержала. Ковалев выскочил из башни и обернулся в сторону берега. От черной горелой линии бывшей изгороди к берегу красиво и мощно двигалась тяжелая конница. За бронированными всадниками скакали самые опасные для беглецов бойцы – стрелки на легконогих серых крийонцах, вооруженные мощными стрелометами.
Самоверы втаскивали бревенчатые сходни на плоты. Ковалев хотел было окликнуть их и заставить сбросить бревна, но вдруг передумал. Бедолагам столько раз приходилось отстраивать заново свои дома, что их бережливость перестала казаться Ковалеву скупостью. Александр позвал Мариса с автоматами и Неринга с пулеметом:
– Главное – не подпустить стрелков на выстрел. Рыцари пусть скачут, куда хотят, ради бога.
Неринг удобно расположился на плоту, выставил планку прицела и начал отсекать всадников со стрелометами, выискивая их за спинами бронированных конников. Эмсис и Ковалев предпочли стрелять с брони.
Плоты медленно набирали ход. Самоверы дружно упирались длинными шестами в дно, а на глубине начали грести огромными веслами. Несколько конных стрелков прорвались к берегу, и желтые стрелы стали падать в воду почти у самой кормы. Танкисты дали еще несколько очередей, и обстрел плотов прекратился.
Волны пока совсем не страшно, играючи бились в плоты. Предстояло три километра неизвестности. Морские волки и пираты все измеряют в милях, это Ковалев знал, но перевести километры в мили не мог. В конце концов, танкист и на плоту танкист, к черту эти мили.
Ковалев увидел, что течение сносит плоты западнее острова, и попросил гребцов сильнее загребать с левого борта. Затем он вытащил из башни Вихрона и клетку с Себасом.
– Иван, а ты что не выходишь? Все, уже поплыли, вылезай давай.
Бледный Суворин отказался выйти наотрез. Оказалось, что полтавский механизатор не выносит морской качки.
– Ну ладно, сиди, где сидишь, когда приплывем – скажем, – Ковалев взял на руки поросенка и сел на теплую броню башни. На берегу что-то происходило, но Ковалев не хотел искать бинокль в тесной башне. Он предпочел просто сидеть и вдыхать сырой воздух океана. К нему присоединились Марис и Виктор. На корме танка стояла клетка с взъерошенным Себасом. По виду вороненка было ясно, что восторга от морской прогулки он не испытывает. Он то топорщил перья, то приглаживал, но никак не мог приспособиться к морскому ветру.
Александра вдруг осенило:
– Вихрон, можешь нам показать, что там, на берегу?
Вихрон смешно поводил рыльцем, вглядываясь в ставший далеким мыс. Над пальмовой рощей кружило несколько крупных птиц. Неринг и Ковалев почувствовали знакомые симптомы. Зрение стало меняться. Марис проходил через обмен зрением впервые и негромко охнул. Ковалев сжал его руку и сказал: «Не бойся, это как кино, просто смотришь картинку – и все».
Берег был усеян мертвыми. Остатки изгороди уже не дымились. Птица плавно зашла на второй круг, и взгляд ее подолгу задерживался на нескольких изуродованных телах, лежавших в воде у берега. Легкая волна колыхала трупы, и казалось, что они сами поворачиваются в теплой розовой воде. Возле скал два десятка тяжелых конных рыцарей кололи копьями неряшливо одетых людей с белыми щитами. Те не пытались сопротивляться и покорно падали, даже не взмахнув своим куцым, почти игрушечным оружием. Синие рыцари с трудом спешились и начали добивать раненых огромными тяжелыми мечами. Один из синих – сущий гигант – ловким ударом отсек голову лежавшему на животе мужчине, ловко наколол ее на меч и поднял вверх и в сторону, чтобы не запачкаться стекающей кровью. Птица заинтересовалась головой, и танкисты увидели знакомое лицо. Вместо бороды была белая кожа, так и не успевшая загореть.
Рыцари уходили с мыса в конном строю, и падальщик начал снижаться быстрее, все более засматриваясь на куски разодранной человеческой плоти с белеющими внутри костями.
– Хватит, Вихрон, а? – попросил капитан Ковалев и открыл глаза. Постепенно к нему вернулось зрение. Мыс стал тонкой светлой полоской, по бокам которой высились острые скалы. Ковалев спиной ощущал, как приближается сырой прохладной громадой таинственный остров Дракона, но оборачиваться и смотреть не спешил. Успеется.
Глава 7
Крутой берег острова Дракона был обрывист и неприступен. Течение сносило плоты западнее, и гребцы выбивались из сил, чтобы не уплыть в океан и продолжить медленное, трудное движение вокруг спасительной суши.
Свободные от тяжелых весел самоверы смотрели вверх, запрокинув головы. Вблизи, с поверхности океана, остров выглядел слоеным пирогом из рыжего и желтого сланца. Маленькая флотилия обогнула остров примерно на треть, и пока не было ни единого шанса причалить к берегу и высадиться на сушу. Кто-то затянул красивый и величественный гимн, остальные подхватили. Песня звучала все громче, перекрывая спокойное дыхание океана и шум волн, накатывающих на вертикальную береговую стену. Ковалев посмотрел на Виктора и Мариса. Те сидели неподвижно, очарованные простой, бесхитростной мелодией. Иван Суворин забыл о морской болезни, наполовину высунулся из люка и слушал, мечтательно закрыв глаза.
– Судя по солнцу, мы уже обошли почти половину острова. – Гимн закончился, и Александр снова задумался.
– Да, командир, еще не половину, но близко к этому, – отозвался Марис.
– Конечно, можно сколотить лестницы, но Великого Дракона нам на остров не поднять. Остается только рассчитывать на чудо. – Виктор грыз очередной стебелек и смотрел вдоль береговой стены. – Командир, нужно попросить гребцов держаться дальше от берега. Мне кажется, течение меняет направление.
Действительно, плоты покинули зону течения, отбрасывавшего их в открытый океан, и теперь их сносило к острову.
Александр спрыгнул с танка и отправился к гребцам. Самоверы все поняли с полуслова и начали грести от берега. На других плотах повторили маневр. Течение несло все быстрее, и волны начали бить в бревна сильнее. Иван тихо выругался и скрылся в люке.
Ковалев вытащил из кармана талисман. Зеленые треугольники на чешуйке уже не пульсировали, а ярко светились, указывая в центр острова. Неринг взглянул на ладонь Ковалева и многозначительно поднял брови.
На носу плота закричали. Прямо по курсу возникла длинная песчаная коса, уходившая в темную пещеру. Течение исчезло, и плоты двигались уже скорее по инерции, попав в тихую заводь. Ковалев скомандовал, чтобы плоты разошлись. Через некоторое время с шорохом и скрипом плоты по очереди сели на мель, уткнувшись в чистый песчаный берег.
Виктор Неринг широко улыбнулся и крикнул Эрлу:
– Вот вы и в гостях у Великого Дракона. Добро пожаловать!
Сходни крепили недолго. Танк зарычал и медленно съехал на упругий сырой песок. Ковалев закрыл люк и приказал двигаться к пещере. Суворин радостно дергал рычаги и был вполне счастлив: твердь нравилась механизатору куда больше, чем зыбкая водяная пучина.
В темном гроте Неринг включил прожектор. Там было достаточно широко, чтобы проехать на танке, но слишком узко, чтобы развернуться. Марис и Виктор спрыгнули с брони и отправились на разведку с зажженными факелами. Сильный сквозняк едва не отрывал пламя от пропитанных жиром кусков ткани, намотанных на толстые деревянные рукояти. Разведчики поднимались вперед и вверх – подъем был не крутым, что-то около восьми градусов. Стены пещеры были на удивление ровными, пол же представлял собою добротную каменную дорогу. Марис с Виктором время от времени переглядывались.
– Меня не покидает мысль, что эта пещера устроена людьми.
Марис усмехнулся:
– Да, Виктор, для природной пещеры эта дорога слишком хороша. Интересно, для чего и кто устроил этот тоннель?
– Да, именно тоннель, это слово я искал с самого начала нашего похода! Марис! Внимание!
Впереди открылось пятно яркого света. Тоннель кончался, и через полсотни шагов предстояло выйти на поверхность. Марис вскинул автомат и отошел к левой стене. Виктор покачал головой и знаками велел Марису перейти направо.
– Здесь тень, и мы до самого выхода будем невидимы, – Неринг двинулся вперед, Марис за ним. Тоннель выходил на поверхность внутри странного каменного сооружения – во всяком случае, Марису это сооружение сильно напоминало довоенную полукруглую эстраду, огромной раковиной накрывавшую джазовый оркестр и часть танцплощадки. Сооружение было сложено из многотонных каменных блоков черного цвета. Марис и Виктор одновременно двинулись по площадке к краям раковины. Дальше начинался цветущий луг. Судя по вечернему солнцу, раковина была обращена к центру острова, а позади нее в обе стороны уходила густая полоса джунглей.
– По тоннелю мы прошли около километра, чуть меньше. Если мы пойдем туда, – Неринг показал рукой в джунгли, – то увидим своих сверху.
– Знаете, Виктор, я бы в заросли не пошел. Разведка может сильно затянуться.
– Марис, разведка должна быть полноценной. Конечно, весь остров нам не обойти, но вот этот маленький кусочек мы должны исследовать. За мной! – Виктор оборвал дискуссию, и Марис отправился за ним в джунгли, ступая след в след. Чем дальше оставалось залитое солнцем открытое пространство, тем более тяжелым и сырым становился воздух. Приходилось переступать через деревья, лежащие на земле, или почти проползать под ними, если они не достигли земли и висели, опираясь на соседние растения и собственные ветви. Марис и Виктор немедленно покрылись потом и выпачкались в зелено-коричневой кашице, какой-то странной плесени, живущей почти на всех растениях на высоте до полутора метров. Мелкие кусачие мошки забирались под свободную самоверскую одежду, доводя разведчиков до исступления. Примерно через полчаса рослый Марис забастовал: ему было тяжелее, чем Виктору, сгибаться и подныривать под ветки.
– Давайте отдохнем, Виктор, – выдохнул заряжающий.
– Я того же мнения. Привал пять минут! – Виктор огляделся и снял с плеча автомат.
Марис с размаху плюхнулся на толстое поваленное дерево. Дальнейшие события Марис и Виктор воспринимали по-разному. Общим было одно: дерево выскользнуло из-под Мариса и стремительно потащилось в заросли, постепенно утончаясь до хвоста. Оно рвануло так сильно и быстро, что сброшенный Марис дважды перевернулся и лишь на третьем кувырке смог остановиться и стоял на четвереньках, провожая остекленевшим взглядом хвост, втягивающийся в заросли. Из густых кустов высунулась страшная морда разъяренной змеи. Голова качалась на двухметровой высоте пятидесятилитровым приплюснутым бочонком, стремительно выбрасывая и пряча раздвоенный язык. Коричнево-зеленое тело змеи практически не отличалось по цвету от окружающей растительности, только брюхо ее было желтым и лишено пятен. Змея злобно пошипела, показывая огромные зубы, затем медленно опустилась в заросли и отправилась в более спокойное место, сердито хрустя ветками и шурша прелыми листьями.
Виктор молча протянул руку Марису и помог подняться. Оба были бледны, и это было заметно даже сквозь слой бурой грязи на их лицах. Они быстро справились с испугом и сделали единственно правильный вывод: нельзя касаться деревьев, особенно ровных и гладких. Мысль об отдыхе больше не возвращалась. Разведчики стали продираться сквозь чащу с удвоенной энергией и удесятеренной осторожностью.
Примерно через полчаса джунгли расступились, и Нерингу даже показалось, что густой прелый воздух вытолкнул их из зарослей на край обрыва. У танкистов перехватило дыхание от простора, открывшегося после опасной тесноты тропического леса. Виктор лег и осторожно подполз к краю. Марис присоединился к майору.
Далеко внизу зеленел океан, выпуклый у горизонта. До поверхности воды было не меньше ста метров. Справа, далеко справа виднелась узкая песчаная коса, но плоты были скрыты от взгляда отвесным берегом.
– Ну что, двинемся по краю? – Нерингу совершенно не хотелось возвращаться в джунгли. Марис согласился с Виктором.
Они осторожно пошли вдоль обрыва, держась ближе к деревьям. Песчаная коса приближалась. Когда полоска земли стала уходить прямо под ноги, Виктор лег и снова подполз к краю обрыва. Теперь он видел плоты внизу, танк, обращенный дулом в пещеру, и крохотных людей, неустанно перетаскивавших вещи на берег.
Марис лег на спину и раскинул руки. Небо было чистым, с редкими белыми росчерками, сделанными словно лебедиными перьями. Неринг отыскал сочную травинку, с удовольствием закусил ее крепкими зубами и повалился рядом с Марисом.
– Вот теперь уж точно: десять минут отдыха. Заслужили, – Виктор прикрыл глаза рукавом.
После привала стало легче. Танкисты приблизились к джунглям и с понятной неохотой двинулись в заросли. Густой кустарник расступился, и Марис, ломившийся сквозь ветви первым, остановился и протянул:
– Вот эт-то да-а-а!
Виктор, уткнувшись в спину Мариса, вежливо подтолкнул его вперед и в сторону и озадаченно присвистнул.
Перед ними лежала широкая проселочная дорога. Она была так широка, что лианы не могли перебросить свои щупальца и связать пальмы на противоположных сторонах подвесными обезьяньими мостами. Дорогой давно не пользовались, она порядком заросла, но идти по ней было почти так же удобно, как по тоннелю. Через пятнадцать минут разведчики были у входа в тоннель, разожгли оставленные на каменной плите факелы и отправились быстрым шагом под уклон.
Ковалев был очень доволен. Еще до заката скот и пожитки были переправлены по тоннелю вверх. Неутомимые самоверы работали с полной самоотдачей. Плоты вытащили на сушу и разобрали на бревна. Им предназначалось просохнуть и отправиться вверх по тоннелю в качестве материала для строительства новой деревни. Зато Великий Дракон несколько подкачал: в конце очередного рейса с тяжелой поклажей он сильно закашлял, остановился на краю гранитной площадки под каменным навесом и перестал рычать. Мрачный Суворин сообщил экипажу, что в топливных баках не осталось ни капли. Ковалев спрыгнул на землю и объявил самоверам, что Великий Дракон будет отдыхать до утра, а на заре покинет временное тело и перейдет в свое истинное огнедышащее воплощение. Затем Александр распорядился устраиваться на ночлег. Лагерь получился большой: дымили костры, по числу семей; пахло вкусными лепешками. После вечерней молитвы улеглись спать.
Александр и Виктор шептались о том, что надо бы выставить охрану, да неловко – самоверы сильно удивятся, что слуги Великого Дракона опасаются чего-то на собственном острове. А опасаться было чего: один только рассказ разведчиков о гигантской змее поразил воображение экипажа. Особенно потряс Суворина и Ковалева тот факт, что невозмутимый и спокойный латыш тараторил, горячился и жестикулировал не хуже Гоги Ривадзе, механика из первой роты, когда тот рассказывал о своих подвигах в медсанбате. Решили, что будут нести скрытную охрану силами экипажа, по очереди. Первым вызвался заступить Ковалев, но Вихрон, примчавшийся неизвестно откуда, пропищал:
– Не надо охранять. Здесь никто не тронет. Злых двуногих нет. Животные знают, что здесь я, Хранитель. Всем будет хорошо.
Ковалев озадаченно посмотрел на экипаж, взял свиненка на руки и почесал за ухом. Всемогущий Хранитель хрюкнул от удовольствия и привычно спрятал рыльце под мышку большого доброго двуногого.
Через час, не более, лагерь спал под сияющими звездами. Было тепло и впервые спокойно.
Наутро самоверы хоронили погибших в бою. Пятерых погрузили на плоты уже мертвыми, еще пятеро скончались от ран во время морского перехода. Семеро погибших были охотниками, двое – из кузнечного цеха. Десятым был плотник Адрен.
Похороны были недолгими. Самоверы спели печальную песнь над телами, уложенными рядом в широкой общей могиле, и на этом прощание было окончено. Свежий холм украсили цветами и отправились работать.
Дел впереди было – начать да кончить. Самоверам предстояло в который раз отстроить свою деревню. Быстро нашлось подходящее место – у чистого ручья. Господин Александр от имени Великого Дракона благословил общину на обустройство деревни Зеленая – так незамысловато решили назвать новое поселение на коротком общем сходе.
Эрл Неринг возглавил самых сильных и крепких мужчин и занялся подъемом бревен с песчаной косы. Другая группа самоверов отправилась на заготовки недостающего леса. К середине дня плотники уже начали собирать первый дом.
Иван Суворин нервничал. Он быстрыми шагами ходил вдоль неподвижного танка, повторяя: «Баки! Пустые, собаки! Баки, баки! Вот собаки!»
Марис проводил ревизию изрядно отощавшего боекомплекта. Стреляные гильзы он строил ровным рядом у выхода из-под каменного навеса.
– Жаль, жаль, осколочные пользуются спросом, – Эмсис положил руку на плечо Суворина. – Ну, что ты мечешься? Ни снаряды, ни солярку нам не подвезут. Успокойся.
Суворин рывком сбросил руку приятеля и продолжил злобно отмерять короткие шажки. Сделав два рейса вдоль борта, он остановился и заорал, глядя себе под ноги:
– Ну и что теперь? Коней запрягать? Пешком ходить?
Марис пожал плечами. Командирский люк открылся, и из него показался капитан Ковалев. Одетый по полной форме, перепоясанный портупеей, с планшетом и в сапогах, он спрыгнул на гранитные плиты и застыл, щурясь из густой прохладной тени на яркий свет снаружи.
Марис и Иван переглянулись и юркнули в танк. Через несколько минут они выскочили обратно и вытянулись по стойке «смирно». Сельскую перепачканную одежду они сменили на свою форму и более не походили на вольных пастухов. Ковалев одобрительно окинул взглядом экипаж.
– А где же наш начштаба? – Александр вышел на солнце и стал осматриваться, прикрывая ладонью глаза на манер козырька.
Вихрон с Себасом активно участвовали в строительстве первого дома. Они нашли в густой траве у стены смешного ушастого ежа и пытались рассмотреть его поближе. Еж сильно стеснялся и забился за поставленные у стены жерди, предназначенные для подачи на крышу. Поросенок с трудом просунул голову между жердей, но еж увернулся и резво побежал вдоль стены. Вороненок громко каркнул, оповещая Вихрона о бегстве ушастого, и свиненок помчался догонять ежа, не успев толком освободить голову. Жерди поехали за Вихроном и с грохотом рухнули наземь, чуть не задев поросячий хребет. Свин от неожиданности подпрыгнул и перевернулся в воздухе. Себас истошно орал со стены, а самоверы, согнувшись пополам, хохотали, вытирая выступившие слезы.
Ковалев досадливо сплюнул. Педантичному майору вермахта нечего делать в этой кутерьме. Александр обернулся, намереваясь послать Ивана на поиски немца, но наткнулся глазами на самого Неринга, выходящего из тоннеля с факелом в руке. Виктор погасил факел и подошел к танку. Александр со смешанным чувством отметил про себя, что Неринг тоже надел форму и выглядел безукоризненно. Было несколько неуютно видеть рядом немецкую форму с крестами и витыми погонами, но также радовало, что офицеры, не сговариваясь, решили вернуть в экипаж дух воинской дисциплины и порядка.
– Товарищ капитан, я осматривал стены тоннеля, надеясь найти какие-нибудь надписи или какую-нибудь зацепку.
– И что?
– Ничего. Ни одного следа. Стены, пол, свод – все чисто. Тех, кто сооружал тоннель и этот, – Неринг замялся, подыскивая слово, – этот козырек над нами, отличает полное отсутствие тщеславия.
– Или письменности? – улыбнулся Ковалев.
– Даже неграмотный может нацарапать символ, любой знак. Более того, люди стремятся обозначить себя. Даже в армии. А может быть, особенно в армии. У нас на броне – кресты и номера. У вас – звезды и номера. Это, так сказать, форменная одежда. Но дополнительно мы рисуем пантер, тигров. Это поднимает боевой дух. Вот, кстати, в том бою, перед тем, как мы сюда… Короче, среди ваших я заметил танк с головой богатыря, Ильи Муромца. Я читал былины, знаю! – Неринг восхищенно покрутил белобрысой головой. – Номер один-ноль-ноль. Как дрались, как маневрировали! Я всегда говорил, что русские не побеждены, пока у них остался хоть один танк. Тем более такой! Одна дуэль с самоходной пушкой чего стоила! Что там за механик, вы представляете? Что за экипаж!
Ковалев смутился и бросил взгляд на чудо-экипаж. Иван-да-Марис стояли по стойке «смирно» и нагло улыбались.
– Виктор, спасибо, конечно. Мнение такого противника особо ценно.
Неринг хмыкнул и порозовел.
– Так это были вы?! А я стою, рассуждаю! Простите меня, если допустил бестактность! – Начальник штаба отступил на один шаг и отсалютовал танкистам, выбросив правую руку вперед.
Читать бесплатно другие книги:
