Революция грядет: борьба за свободу на Ближнем Востоке Фарес Валид
Либеральные журналисты, в том числе работающие на сайте Elaph, и ведущие аналитики вроде Надима Котейша с бейрутского телеканала Mustaqbal TV, в общем солидаризуются с этим мнением. Котейш сказал мне: «Мы не видим, чтобы Катар финансировал СМИ и проекты, помогающие угнетенным Среднего Востока. К сожалению, Катар финансирует угнетателей».
Угнетенная Аравия?
Совершив путешествие в мир, в котором на Аравийском полуострове существуют и ведут борьбу диссиденты, сторонники демократии и женщины, приходишь к двум открытиям. С одной стороны, большинство населения стран Аравийского полуострова определенно не живет в счастье, которое древние римляне приписывали жителям Аравии. Салафизм – идеология, по сути своей крайне репрессивная, что проявляется либо непосредственно (как в ваххабитском королевстве), либо через влияние, которое эта идеология оказывает на другие страны Аравийского полуострова. Путь к демократическим реформам будет долгим и трудным. На этом пути будет много неудач и временных компромиссов. Прежде чем аравийские страны смогут двинуться к демократии, древней родине арабов, возможно, придется подождать времен, когда другие страны бывшего Халифата за пределами Аравийского полуострова добьются успехов в деле демократизации.
Но, с другой стороны, я считаю, что над этими пустынными странами все сильнее брезжит надежда. Как я показал в этой главе и говорю в своих лекциях о политических изменениях на Среднем Востоке, мелкие изменения в трудных точках равносильны крупным переменам в более свободных обществах. Символические жесты в ослаблении ограничений прав женщин и молодежи в Саудовской Аравии, работы выдающихся писательниц из Саудовской Аравии о свободе, все более громкие голоса диссидентов и активистов демократического движения в Йемене, Кувейте, Объединенных Арабских Эмиратах и Бахрейне, определенные проявления смелости представителей бюрократии этих стран – всего этого, возможно, пока недостаточно, чтобы противостоять огромной власти авторитарных правителей и джихадистов, но я замечаю прогресс в этой ключевой части Среднего Востока. Как только идеи либеральной демократии будут выдвинуты, все прочее последует неизбежным, неотвратимым образом.
Глава 15
Исламисты против мусульманских демократов: война за душу исламского мира
4 октября 2004 г. более 750 делегатов от общин, выходцев из разных стран Среднего Востока, проживающих в США, cобрались в одном из вашингтонских отелей на конференцию «Свобода и демократия на Ближнем и Среднем Востоке». Ливанцы, сирийцы, иракцы, иранцы, египтяне, суданцы, ливийцы, выходцы из Саудовской Аравии, Йемена, Бахрейна, Палестины, Мавритании, объединенные верой в плюрализм и отвергающие тоталитарные идеологии, впервые собрались вместе с целью содействия демократии. В этой конференции участвовали копты, ассирийцы, курды, представители Дарфура, берберы, евреи, арамеи, арабы, – представители множества этнических групп Среднего Востока. Как генеральный координатор конференции я пользовался привилегией: мог встречаться и обмениваться мнениями с десятками делегаций и интеллектуалов, политических активистов и правозащитников. Всех этих людей свело вместе усиливающееся осознание того, что борьба за свободу на Ближнем и Среднем Востоке – общее дело.
Я назвал это мероприятие «Американской революцией на Среднем Востоке», поскольку в конференции впервые приняли участие почти все этнические и религиозные общины, существующие в изгнании и представленные организациями и лидерами, которые полны решимости добиваться изменений на Среднем Востоке, несмотря на противодействие режимов нефтедобывающих стран, приверженцев авторитарного правления и джихадистов. Хотя большинство участников этой памятной конференции составляли не мусульмане и не арабы (например, марониты, ассирийцы, копты), новизна заключалась в том, что в Вашингтоне, как и в столицах других стран Запада, выступили «новые» мусульманские и арабские активисты. Эти люди представляли новое поколение мужчин и женщин, которые, став свидетелями ужасов тоталитаризма на Среднем Востоке и терроризма на Западе, решили добиваться политических и идеологических изменений в своих сообществах и в родных странах.
Мусульманский активист Зухди Джассер, выступивший на конференции, сказал: «Это – начало новой эры в американской истории Среднего Востока». Зайнаб аль-Сувадж, смелая арабская женщина, возглавляющая Исламский американский конгресс, с трибуны конференции заявила: «Массовые захоронения в Ираке до основания потрясли наше сознание». Мохаммед Яхья из общины дарфурских беженцев сказал: «Мы видели, что когда нас, чернокожих мусульман, резали джанджавиды, на помощь пришли христиане». Короче говоря, мы стали свидетелями становления движения «мусульманских демократов», члены которого из изгнания на Западе подают сигналы гражданским обществам Среднего Востока о том, что пришло время демократических перемен и даже мирных революций. Вашингтонская конференция стала символическим событием, которому предшествовал ряд проведенных мною встреч, направленных на вовлечение активистов и интеллектуалов Среднего Востока, в том числе находящихся в изгнании, в развертывание более широкого демократического движения.
Хотя на Западе легко выявить и понять антидемократические положения и сущность джихадизма, идеологию мусульман, выступающих против авторитаризма, понять сложнее. Западные элиты зачастую отодвигают таких мусульман на периферию. Поэтому эта, последняя глава книги посвящена мусульманским интеллектуалам и активистам, которые составляют ядро сопротивления джихадизму и будут играть роль такого ядра в дальнейшем. Их мысли, учения и подходы к основным ценностям вызывают вопросы. «Каким образом эти люди примиряются с религией и политической культурой, порожденной исламистами?» – спрашивают наблюдатели на Западе. У мусульманских демократов есть ответы на этот вопрос и они стремятся сообщить свои взгляды миру, но безуспешно.
Форумы диссидентов
Я встречаюсь и взаимодействую с людьми, генерирующими идеи противоположных лагерей, исламистами и «мусульманскими демократами», а также всеми, кто находится между этими крайностями. За свою жизнь я научился понимать глубокое различие между двумя тенденциями в том, что некоторые называют «политическим исламом», а я описываю более точным понятием «мусульмане в политике».
Исламисты и их радикальный вариант, джихадисты, находятся на самом краю движения, стремящегося к возвращению империй. Эти люди хотят восстановить Халифат, в котором будут жестко соблюдаться законы шариата. Исламисты проявили способность адаптироваться к геополитической ситуации и создали партии и программы, которые на первый взгляд выглядят как партии и программы, рассчитанные на выборы, но как только победа на выборах достигается, эти партии быстро уступают место режимам, управляемым исламистами. Существует и другой вариант авторитаризма – баасизм, который балансирует между абсолютизмом и уступками международным стандартам. Однако в конце концов все варианты авторитаризма стремятся к поддержанию равновесия между неприятием оппозиции и восстановлением Халифата. И все-таки есть мусульмане, родившиеся и воспитанные в исламских обществах, но пришедшие к выводу, что Халифат и его орудия – дело прошлого, что человечество должно выйти за пределы религиозных империй – в значительной мере так, как христианские гуманисты преодолели пределы «христианских империй» и вступили в светскую эпоху истории.
Христианам удалось отделить веру от государства, хотя содержащиеся в их религии ценности по-прежнему направляют многих жителей Запада, в том числе и в политике. В современном светском мире правительства и международные организации не представляют какие-то религии и не руководствуются ими. Мусульманские гуманисты, работы которых появлялись на многих стадиях истории ислама, сходным образом утверждали (хотя при этом сталкивались с большими трудностями), что общества могут черпать вдохновение в организованных религиях, но не должны быть связаны волей духовенства. Некоторые называли таких людей реформистами, поскольку они должны были осуществить реформу официальной версии исламской истории, в которой главную роль играл Халифат, другие – гуманистами, светскими мыслителями и даже республиканцами. В пользу всех этих названий можно привести веские доводы, но последней линией, отделяющей этих людей от массы мусульман, является демократия.
Воззрения мусульманских демократов столь же разнообразны, как и воззрения поборников демократии во всех других культурах. Мусульманские демократы могут быть либералами, консерваторами, социалистами, националистами, феминистами или защитниками окружающей среды, но все они верят в высшие ценности международного права, во всеобщие права человека, в равноправие женщин и плюрализм. Именно эти убеждения отличают мусульманских демократов (активистов, политиков, законодателей, лидеров, молодежь, женщин, интеллектуалов, представителей других общественных групп, существующих в странах, где мусульмане составляют большинство населения, особенно в странах Ближнего и Среднего Востока) от прочих политических сил.
После вашингтонской конференции, посвященной проблемам демократии на Среднем Востоке, у меня была возможность принять участие в работе нескольких форумов и конвентов мусульманских демократов. По большей части, такие мероприятия проходили в США, но нередко их проводили и в Европе. Участвуя в этих форумах, я все больше и больше убеждался в том, что единственная по-настоящему моральная и политическая сила, способная осуществить изменения, – диссиденты, восстающие против исходящих со Среднего Востока тоталитарных идеологий. 3 марта 2007 г. в г. Сент-Питерсберг, штат Флорида, прошла конференция мусульман-диссидентов «Светский исламский саммит». Одним из результатов этой конференции стала декларация, призывающая к реформе в исламском мире. В ходе заседаний, на которых я сделал доклад о международном праве как общем знаменателе демократических программ на Среднем Востоке, выступающие высказали разные мнения о том, как следует бороться с авторитарными режимами. Если такие делегаты, как Тафик Хамид и Зухди Джассер, отстаивали реформы в рамках существующих религиозных и политических институтов, другие делегаты, например Ибн Варрак и Вафа Султан, призвали к полному отказу от теологической борьбы. Диссиденты едины в неприятии идеи современного Халифата, но между ними нет единства мнений относительно способов осуществления преобразований. Такое отсутствие единства мнений – вполне естественное явление для стана оппозиции1.
На саммите в Сент-Питерсберге мне удалось побеседовать со многими лидерами диссидентов и спрогнозировать воздействие, которое окажут провозглашаемые ими идеи. Вафа Султан, которую я впервые встретил на этом форуме, но выступления которой на Аl Jazerra уже видел, выступает за «борьбу за самую суть». Как она сказала мне, «вопрос в действительности упирается в основы исламской теологии и в то, как исламские правящие круги используют эту теологию в целях увековечивания своего господства». Ибн Варрак разрабатывает учение о том, как власть породила «исламский империализм»2. По его словам, диссиденты в исламском мире организуются так, словно живут в эпоху, предшествовавшую Просвещению. Тафик Хамид, с которым я тоже впервые встретился на саммите, отстаивает подход, который выражен теми же словами, но дает им иную интерпретацию. Он сказал мне: «Можно использовать те же самые параграфы теологических текстов и с их помощью опровергнуть джихадизм». Зухди Джассер сосредоточивает внимание на демократическом образе жизни Америки как ответе на исламистский вызов. Девиз Джассера – «Можно быть мусульманином, не будучи при этом исламистом».
В принятой в Сент-Питерсберге декларации содержится призыв к отказу от религиозных запретов. Вместо того чтобы цепляться за религиозные тексты и пытаться дать им новое толкование, авторы декларации призывают к переходу на позиции глобального гуманизма. Декларация положила начало дискуссии в диссидентских кругах исламских стран.
Летом 2007 г. в Праге состоялась гораздо более представительная конференция «Демократия и безопасность», в работе которой приняли участие многие диссиденты из стран Среднего Востока. Несколько европейских интеллектуальных центров пригласили десятки публицистов и активистов демократического движения на Среднем Востоке 5 и 6 июня 2007 г. выступить на международном форуме, в работе которого приняли участие политики, интеллектуалы и СМИ. В работе форума приняли участие многие мировые лидеры, в том числе президент США Джордж Буш, президент Эстонии Томас Хендрик Ильвес, бывший президент Чехии Вацлав Гавел, бывший премьер-министр Испании Хосе Мария Аснар, а также многочисленные законодатели, дипломаты, бывшие и нынешние диссиденты из стран бывшего советского блока и других районов мира, в том числе сенатор Джозеф Либерман, бывший советский диссидент Натан Щаранский, шахматист и политик Гарри Каспаров. Среди участвовавших в работе конференции деятелей из стран Среднего Востока были активист из Палестины Бассем Эйд, член иракского парламента Митхал Аллуси, лидер иранских студентов Амир Аббас Факхравар, ливийский диссидент Мохаммед аль-Джахми, сирийский реформист Фарид Гхадри, активист египетского правозащитного движения Саад аль-Дин Ибрагим, живущий в изгнании член сирийского парламента Маамун аль-Хомси, наследный принц Ирана Реза Пехлеви и иранский политэмигрант Мохсен Сазегара3.
На тот момент Пражская конференция была самой впечатляющей демонстрацией солидарности диссидентов. Я видел, с какой страстью активисты демократического движения на Среднем Востоке выражали свои взгляды. Особенно ярко выступили ливиец Мохаммед аль-Джахми, брат которого томился в застенках Каддафи; Митхал Аллуси из Ирака (двое его сыновей были убиты террористами в Багдаде); Мааумун аль-Хомси, рассказавший о своем побеге от режима Асада в Сирии, и Амир Аббас Факхравар, рассказавший о борьбе иранских студентов.
Я был удостоен чести встретиться почти со всеми этими борцами и узнать их истории, а также с Вацлавом Гавелом и многими людьми, на собственном опыте знающими, что такое стремиться к свободе при тоталитаризме времен «холодной войны».
Выступая на конференции, я подверг критике нежелание и неспособность международных организаций оказать поддержку тем, кто ведет борьбу за демократию на Большом Среднем Востоке, и подчеркнул, что это нежелание противоречит обязанностям, возложенным на эти организации их членами и теми, кто их финансирует. Я сравнил действия, предпринятые ООН и неправительственными организациями в связи с нарушениями прав человека в Латинской Америке, Азии, Южной Африке и странах бывшего советского блока, с пассивностью, проявляемой той же ООН и неправительственными организациями в исламском мире, в частности на Большом Среднем Востоке. Могущество тоталитарных идеологий начнет уменьшаться только тогда, когда международное сообщество повысит статус диссидентов и демократических движений в странах, большинство населения которых исповедует ислам.
Я имел честь участвовать в работе еще одной важной конференции – форуме, организованном Международным союзом гуманизма и этики для обсуждения проблем так называемой исламофобии и клеветы на религиозные инициативы, поставленных ОИК через своих представителей в Совете ООН по правам человека в Женеве. В панельной дискуссии участвовали два ведущих представителя мусульманских демократов на Западе – член датского фолькетинга Насер Хадер, выходец из Ливана, и Тарек Фатах, выходец из Пакистана, ставший активистом правозащитного движения и диктором на радио в Канаде. «Залп» в здании ООН в Женеве привлек внимание СМИ и многих неправительственных организаций. Конференция, заявленная как «Анализ и обсуждение религии и свободы слова в Совете по правам человека», состоялась 17 сентября 2008 г. Председательствовал на конференции Рой Браун, главный представитель «Международного союза гуманизма и этики ООН». Атаку начал Насер Хадер, один из самых убежденных мусульманских либералов, заявивший: «На самом деле исламисты лоббируют свои взгляды не только по всему исламскому миру. Теперь мы видим, как они ломятся на форумы, на которые следует допускать только людей, имеющих безукоризненную репутацию демократов».
Затем Хадер перешел к сути дела: «Исламистов приглашают на форумы, обсуждающие вопросы, о которых исламисты не могут сказать ничего. Подчеркиваю, абсолютно ничего. Они скажут, что их программы касаются только исламского мира. Но это ложь. Единственная цель исламистов – завоевание всего мира, а не какой-то его части. Подчеркиваю – всего мира. Они готовы вести нескончаемую войну, завоевывая мир по частям. А мы лишь облегчаем им задачу. Мы действуем как ослепленные – и только потому, что организация вроде ОИК говорит: она и только она выступает от имени всех мусульман. Если принять это утверждение на веру, мы окажемся наивными демократами (или, как я называю таких людей, «наивократами»). Мы начинаем думать, что ОИК выступает от имени всех мусульман. Но это не так. ОИК не выступает от имени моих друзей, современных мусульманских демократов, считающих религию частным делом каждого человека, а не открытым рингом, в одном углу которого стоит ислам, а в другом – демократия. По моему мнению, ОИК выступает только от имени своих богатых покровителей из Саудовской Аравии»4.
Тарек Фатах в своем выступлении указал, что «почти все мусульмане живут в условиях диктатуры и угнетения». Он утверждал, что исламисты используют ОИК для легализации политики, которая наносит мусульманским обществам травмы5. В своей речи на форуме неправительственных организаций в Женеве Фатах сказал:
«Не проходит и дня без сообщений о новых страшных нарушениях прав человека, совершенных в отношении мусульман, которые проживают в так называемых исламских странах. Будь то убийства сестер и матерей, отправка предупреждений о смерти, тюремное заключение политических противников или нападение на меньшинства, нам, мусульманам, проживающим на Западе, постоянно напоминают о правах, которыми мы пользуемся в парламентских демократиях как индивидуумы. Жизнь в странах ОИК – вот та причина, которая заставляет миллионы мусульман бежать в Европу и Северную Америку. Мы – живые свидетели пренебрежения стран ОИК к правам человека. В этих странах населением правят люди, считающие, что у них есть Богом данное право править, и верящие в то, что обладают таким правом, а миллионы людей страдают от их господства. Призываю вас не поддаваться чарам кампании, развернутой теми, кто ложно претендует на право выступать от имени всех мусульман и ислама. У них его нет, и их биографии говорят сами за себя.
Почему мусульмане могут пользоваться правами человека и свободой слова при обсуждении своей религии только там, где они составляют меньшинство, но никогда не имеют этих прав и свобод в странах, где они составляют большинство населения? Почему я должен бояться за свою жизнь просто потому, что спрашиваю, почему столь многие мусульманские общества прозябают в отсталости, несмотря на свои огромные природные богатства? Ислам – религия, но исламизм – это политическая идеология. Вопреки утверждениям ОИК, ислам не тождественен исламизму. Каждый имеет право исповедовать ислам, не опасаясь гонений. Однако исламизм – не что иное, как использование ислама для захвата власти над уже поставленными в подчиненное положение мусульманами. Защитникам исламизма лучше бы приготовиться к критике со стороны мусульман, которые являются главными жертвами этой тоталитарной идеологии»6.
Пакистанская газета Daily Times так обобщила доводы Фатаха: «Исламисты используют ОИК для легализации действий и мер, которые создают увечные и неспособные к нормальному функционированию общества по всему исламскому миру»7.
В своей речи на этом форуме я доказывал, что люди, выступающие на международной арене как официальные представители всех мусульман, не представляют и не могут представлять те группы, которые борются за плюрализм и права человека. Я предупредил о том, что в исламских странах готовят законы, предусматривающие кары для тех, кто якобы «клевещет» на религию. Эти законы можно использовать для удушения инакомыслия и оппозиции в обществах, в которых мусульмане составляют большинство. Я предсказал, что неправительственные диссидентские и демократические организации будут, в конце концов, вынуждены утверждать свои взгляды на международной арене и на той же арене представлять те сегменты общества стран Среднего Востока, которые верны признанным международным сообществом ценностям демократии8.
По-видимому, эксперты, принявшие участие в дискуссии, и представители неправительственных организаций укрепились в понимании того, что установление наднационального режима на Среднем Востоке будет играть роль современного Халифата. Такой режим неизбежно будет угнетать народы Среднего Востока, препятствовать выражению мнений мусульманских демократов и сближению гражданских обществ стран региона с международным сообществом в стремлении к равенству и свободе.
Голоса, требующие изменений, звучат все громче, политики и законодатели начинают прислушиваться к мнениям нового поколения реформаторов. В июле 2009 г. член палаты представителей конгресса США Сью Майрик организовала в нем «Саммит умеренных исламистов», в работе которого приняли участие 6 организаций, выступающих за освобождение политики от влияния религии, но расходящихся в представлениях о мире и о способах достижения прогресса на Ближнем и Среднем Востоке. В числе участников этого саммита были д-р Хедих Мирахмади, президент международной неправительственной организации, занимающейся проблемами образования; Зейно Баран, директор Центра евразийской политики в Институте Хадсона; сирийский реформатор Фарид Гхадри; иранская феминистка Манда Занд Эрвин; д-р Али Аляами, директор Центра демократии и прав человека в Саудовской Аравии; Омран Салман, член организации «Арабский реформистский проект»; и д-р Зухди Джассер. После дискуссий участники встретились с должностными лицами различных правительственных ведомств США. Темой этих встреч стала помощь, которую США должны оказать умеренным силам в противостоянии радикализации их стран и в установлении связей с умеренными в других странах Среднего Востока.
Немедленного воздействия на политику правительства США эта конференция не оказала, но задала динамику, в рамках которой защитники демократии смелее действуют в обществе и смелее транслируют свои взгляды общественности. Руководствуясь теологическими и политическими причинами, Аляами стремился к полномасштабной реформе, тогда как Мирахмади и Джассер выступали за адаптацию мусульман к современной светской политике, при условии, что такая адаптация происходила бы отдельно от дебатов о трансформации теологии.
Сходные интересы возникают и в Европе. 20 марта 2010 г. несколько интеллектуальных центров Германии, Нидерландов, Испании, Австрии совместно с Центром европейских исследований и европейским филиалом Международного республиканского института провели трансатлантическую конференцию о политическом исламе. Целью конференции, на которой присутствовал президент фракции европейского правого центра (в то время эта фракция в Европарламенте была в большинстве) Вильфрид Мартенс, был поиск путей взаимодействия с «политическим исламом» и способов снижения его радикализма.
В своем выступлении я сосредоточился на различии между исламистами и мусульманскими демократами. Я утверждал, что мусульманские демократы пока еще не создали своих политических партий на Среднем Востоке, но весьма активны в неправительственных организациях, социальных сетях, студенческих и профессиональных союзах, им симпатизируют некоторые политики и чиновники. От Марокко до Ирана повсюду есть люди, разделяющие одну и ту же систему международных ценностей, эти люди действуют, но их надо выявлять, им надо оказывать помощь. В сущности, либеральным демократиям необходимо не только найти этих людей, но и вовлечь их в активную деятельность.
Мусульманские демократы в СМИ
Столкнувшись с исламистскими пропагандистами и авторитарными режимами, мусульманские демократы, носители светской культуры, консерваторы, реформисты и интеллектуалы-реакционеры начали доносить свои альтернативные мнения сначала до жителей Среднего Востока, а затем и до некоторых кругов на Западе. Статьи реформистов, проживающих на Среднем Востоке, регулярно размещаются на либеральных сайтах вроде Elaph и Aadfaq. Даже более центристские и консервативные издания (такие, как распространяемые во всем арабском мире Аl Hayat, Аl Shаrq Аl Awsat и Аl Nahar), необязательно разделяющие демократические устремления, позволяют либеральным комментаторам публиковать критические материалы о репрессивном строе стран Среднего Востока, особенно если эта критика касается культурных событий. Все больше журналистов и аналитиков бомбардируют читателей сильными доводами в пользу перемен, бросают вызовы джихадистам и доводят до читателей мысль о том, что исламисты и сторонники авторитаризма являются не единственными представителями большинства мусульман Среднего Востока. Один из таких публицистов, ливанский комментатор Надим Котейш из Аl Mustaqbal сказал мне: «Если проанализировать мнения, высказанные представителями низов, то приходишь к выводу, что число людей, придерживающихся либеральных воззрений, наверняка превосходит число фундаменталистов. Но стражами культуры все еще остаются представители фундаментализма». Хазем Сагхиех, публицист, издававший ежедневную газету As Safir (газета проповедовала арабский ультранационализм) еще в то время, когда я жил в Бейруте, ныне, проживая в Лондоне, публикует в Интернете либеральные материалы.
«Мусульманские демократы» на политической карте
Силы, выступающие за перемены в странах Большого Среднего Востока с большинством мусульманского населения, не монолитны. Скорее, они разнообразны, разрознены и рассеяны, как и политические движения и партии в стабильных демократиях. Примеры Ирака после свержения Саддама Хусейна, Афганистана после ликвидации режима талибов и Ливана после вывода сирийских войск показывают: как только исчезает гнет диктатуры или оккупации, на первый план выходят низшие слои общества. На смену тоталитарным элитам необязательно приходит культура либеральной демократии. Наступает стадия перехода, в течение которой силы перемен соперничают друг с другом, стремясь воспользоваться моментом. Первая битва происходит между теми, кто хочет установить новый тоталитарный режим (или восстановить прежний), и теми, кто стремится к демократии. В Ираке баасисты, «Аль-Каида» и проирански настроенные исламисты фактически объединились для того, чтобы помешать слабой демократии, и эта борьба продолжается. В Афганистане талибы возвращаются, чтобы свергнуть новое правительство, которое, мягко говоря, пока не является развитой либеральной демократией. В Ливане «Хезболла» и просирийские силы немедленно бросили вызов «кедровой» революции.
На этих примерах можно увидеть, что силы перемен имеют большинство (за исключением Ливана, где демократически настроенные христиане образуют крупный блок). Моментальная фотография региона показывает, что на Среднем Востоке есть движение демократических сил (включая демократов-немусульман в Ливане, Сирии, Судане и Египте), ведущих борьбу с угнетением и подавлением, к которому прибегают нынешние элиты. Коалиция сторонников Ияда Аллави и некоторые курдские группировки в Ираке, сторонники «кедровой» революции в Ливане, участники «зеленого» движения в Иране, светская оппозиция и африканские движения на юге Судана, в Дарфуре и в суданской области Бедж, либеральные и кабильские группы в Алжире, реформаторы в Сирии, диссиденты в Ливии и демократы-активисты по всему Среднему Востоку образуют становой хребет регионального демократического движения. В государственном аппарате, сверху донизу, есть политики и бюрократы, поддерживающие демократическое движение, как это происходит в Иордании, Марокко, странах Персидского залива и, в известных пределах, в Саудовской Аравии.
Перед тем как сделать шаг вперед в своем движении к либеральной демократии, Турция сделала шаг назад. Но Турция представляет собой особый случай. В этой стране светские и демократические силы при нескольких военных и гражданских правительствах десятилетиями боролись за расширение свобод. Силы демократии были во всех сферах политики, но зачастую не проявляли себя в рамках жестких ограничений, установленных кемалистской республикой. Плюрализма удалось добиться только к 1980-м гг., когда возникли противостоящие друг другу партии, но они всегда действовали под пристальным взором военных. Ирония заключалась в том, что военные были стражами, охранявшими светский строй от возвращения старого исламизма, господствовавшего в Османской империи, или от захвата власти коммунистами в годы «холодной войны». Турция была антиклерикальной, что стало разрывом с ее прошлым, когда Османская империя претендовала на роль Халифата. Демократические светские силы Турции, сосредоточенные в основном в западной части страны, не проникали в сельскую местность, население которой осталось ультраконсервативным. В последние годы исламистские политические силы успешно воспользовались настроениями консервативных мусульман, благодаря голосам которых стали получать большинство мест в парламенте. Возглавив консервативных мусульман, исламисты в своем последнем политическом обличье, в виде Партии справедливости и развития (Adalet ve Kalkiminha Partisis, AKP), стали прочно контролировать правительство. Хотя исламисты и проявляют осторожность во внутренней политике, они захватили центры власти, потеснив военных и светских либералов, прежде чем те развернулись и смогли разъяснить массам достоинства неисламистской демократии.
Призывы к демократическим переменам
Мир мусульманских демократов – богатая мозаика мысли, учений, идей, выдвигаемых людьми разного происхождения. Мы видим, что плавильный котел идей, становящихся заметными благодаря нарастающему потоку литературы, – это геном будущего Среднего Востока, который определит, восторжествует ли когда-нибудь демократия в этом регионе. Лидерство в разработке концепций перемен принадлежит интеллектуалам и активистам разных воззрений. Это люди, с которыми я имел честь встречаться, которых мне посчастливилось знать, о которых я читал, слышал или видел. Они – выборка из более широкого круга отважных мужчин и женщин, как проживающих в странах Среднего Востока, так и находящихся в изгнании.
Бывшие мусульмане
Бывшие мусульмане выступают за фундаментальные религиозные реформы, считая их путем к политическим изменениям. Эти интеллектуалы порвали с теологией и полностью отвергают использование религии исламистами. Один из старейших представителей этого течения – Ибн Варрак, автор книги «Почему я не мусульманин», в которой описаны теологические и исторические аспекты проблемы, названной им «исламским империализмом». Я слышал выступление Ибн Варрака на конференции, состоявшейся в Вашингтоне в 1994 г., где он привел доводы в пользу формирования коалиции диссидентов. Аяан Хирси Али была энергичным, часто и откровенно выступавшим членом голландского парламента. На родине ей угрожали джихадисты, она вынуждена была эмигрировать и просить политического убежища в США.
Жизнь этой родившейся в Сомали женщины и ее мысли легли в основу популярной книги Infidel («Неверная»)9. Она написала сценарий и участвовала в озвучивании документального фильма Тео Ван Гога Suppression («Подавление»), посвященного отношению к женщинам в исламских обществах. Ту же смелость она проявила и в направленном президенту Обаме письме о положении женщин в исламском мире10. Вместе с ней я вел дискуссию в Нью-Йорке в 2008 г., посвященную несбалансированному подходу ООН к защите жертв репрессий на Среднем Востоке. И, наконец, назову д-ра Вафа Султан. Родившаяся в Сирии, она стала психиатром и ныне проживает в Лос-Анджелесе, Калифорния. Султан, с которой я познакомился во Флориде, – светская мусульманка, считающая, что «ислам увяз в средневековье» и нуждается в коренном реформировании11. Самыми полемичными публичными появлениями Султан стали ее выступления на Аl Jazeera, где она полемизировала с радикальными священнослужителями.
Прогрессисты
Существует категория реформаторов-«прогрессистов». Такие люди не выступают против религии, но энергично критикуют внешнюю, внутреннюю и социально-экономическую политику правящих элит и радикальных исламистов. В числе людей, считающихся «прогрессистами» (хотя сами они, возможно, пожелали бы обозначить свою деятельность иначе), следует назвать Аммара Абдельхамида, сирийского светского мусульманина, работы которого о сексуальности сирийской молодежи определенно противоречат тому традиционному отношению к проблемам пола, которое господствует в консервативной и подчиненной баасистам Сирии12. Абдельхамид – харизматичный молодой лидер, бывший исламистом до своего обращения в либерализм. Он выступает за ненасильственные методы преобразования культуры из авторитарной в демократическую. Такое преобразование должно начаться в Сирии.
Я неоднократно встречался с Абдельхамидом на конференциях и узнал от него обнадеживающие дополнительные сведения о существующих в сирийском обществе тенденциях к либерализации13.
Д-р Шакер аль-Набулси – иорданский публицист, проживающий в США. Он – один из наиболее убежденных сторонников отделения религии от государства, каких мне доводилось видеть на арабском телевидении. Аль-Набулси – опытный ученый, статьи которого на сайтах Aafaq и Elaph (в особенности «Арабский прогрессист: остаются ли арабы рабами средневекового мышления?» и «Исламистская демократия?») иллюстрируют становление тенденции жителей стран региона к освобождению. «Я знаю, что глубоко внутри чувствует и думает наше общество. Под поверхностным догматизмом наш народ – такой же, как и все другие народы, стремящиеся к тем же гуманистическим целям. Когда речь заходит об этом, джихадистам с нами не справиться», – сказал мне аль-Набулси после одного «круглого стола» на арабском телевидении.
Мунир аль-Мавари – живущий в Вашингтоне йеменский журналист. В своих статьях Аль-Мавари подчеркивает тот факт, что у арабов нет общего и единственного мировоззрения, и что господствующие элиты контролируют вызов радикального исламизма14. Родившийся в Бахрейне Омран Салман, упомянутый в одной из предшествующих глав, руководит Проектом арабских реформаторов. Салман активно выступает против исламистских проповедей15. Живущие в Канаде Тарек Фатах и Иршад Маджи – тяжеловесы либерально-прогрессистского крыла мусульманских демократов. Я провел дискуссии с ними и извлек из этих дискуссий много нового.
Фатах – выходец из Пакистана, светский мусульманин, отстаивающий права гомосексуалистов и выступающий против законов шариата. В 2001 г. Фатах основал Канадский мусульманский конгресс16. Встречающая хороший прием в либеральных кругах Иршад Манджи родилась в Уганде. Ее отцом был египтянин, мать родом из индийского штата Гуджарат. В настоящее время Манджи живет в Канаде. Себя Манджи называет светской мусульманкой, лесбиянкой и феминистской. В Нью-Йоркском университете она руководит проектом «Нравственная отвага». Наиболее известная книга Манджи – The Troublewith Islam Today («Беда современного ислама»)17.
Мона Элтахави – живущая в Нью-Йорке египетская и американская журналистка и влиятельная прогрессистка. Она активно выступает в СМИ по проблемам мусульманских женщин, ее статьи часто появляются в западных либеральных изданиях18. Наконец, упомяну Эль-Фарука Хики, живущего в Канаде уроженца Танзании, основателя группы поддержки мусульман-гомосексуалистов «Салаам». Хики – соучредитель Канадского мусульманского конгресса.
Живущие на Западе религиозные реформаторы
Проживающие на Западе религиозные реформаторы, по-видимому, сегодня составляют большинство диссидентов. Особенно много среди них тех, кто сосредоточен на реформировании религии или, говоря точнее, на таком новом толковании священных текстов, которое позволило бы вытеснить джихадистов на периферию и открыть путь к демократии и плюрализму. Д-р Тафик Хамид, известный также как Тарек Абдельхамид, – египетский доктор, некогда бывший радикальным исламистом (о чем он подробно пишет в своих работах). Он отверг радикализм и «захотел реформировать ислам на основе мирной интерпретации ключевых исламских текстов». Д-р Хамид и я долго беседовали о долгосрочных стратегиях стимулирования реформ. «Это потребует времени, но нам необходимо начинать с разработки иного толкования религии, толкования, которое поощряло бы свободомыслие, либеральные воззрения и демократию», – сказал мне Хамид19.
Ахмад Субхи Мансур – другой известный мне египетский ученый, стремящийся к религиозной реформе. Выпускник каирского университета Аль-Азхар, Мансур впоследствии был изгнан из профессоров за свои трактовки священных текстов. Он стал врагом ислама, провел два месяца в тюрьме. В 1993 г. Мансур основал организацию «Египетское просветительское общество». После того как была издана фетва, призывающая к его убийству, Мансур бежал в США. Теперь он руководит Международным центром исследований Корана20.
Д-р Мухаммад Тапир-уль-Кадри, бывший пакистанский законодатель, ныне живущий в Великобритании, издал фетву против терроризма (документ занимает 600 страниц). Он основал «Минхадж-уль-Коран», общемировое движение за неполитический, терпимый ислам21. Шейх Абдул Хади Палацци, с которым я познакомился в 1990-х гг., – генеральный секретарь Итальянской мусульманской ассоциации. Он проповедует традиционные исламские взгляды, отдавая им предпочтение перед экстремизмом, и выступает за диалог между евреями и арабами22.
Светские ученые, живущие на Западе
Мы видим, что на Западе растет число светских ученых-мусульман, разрабатывающих новые подходы к реформам в ответ на мировоззрение исламистов и джихадистов. Я встречаюсь и сотрудничаю с некоторыми представителями этого нового поколения ученых, в том числе с уроженкой Турции д-ром Зейно Баран, недавно опубликовавшей книгу Other Muslims: Moderate and Secular («Другие мусульмане: умеренные и светские»)23. В этой книге она рассказывает о группе живущих на Западе мусульманских ученых, занимающихся различными аспектами борьбы за исламское возрождение и за сосуществование ислама со светской демократией и международными стандартами прав человека. В состав этой группы входит Басам Тиби.
Среди других выдающихся светских ученых-мусульман – Асра Нумани, американец индийского происхождения, основавший организацию «Мусульмане за мир»24, и уроженец Ирака Канан Макийя, автор книг The Republic of Fear («Государство страха») и Cruelty and Silence («Жестокость и молчание»)25. Ведущим членом организации «Канадцы против террористов-самоубийств» является живущий в Канаде политолог Салим Мансур26. Ученый Наср Абу Зайд был объявлен отступником, изгнан из Египта и нашел убежище в Нидерландах. Теперь он преподает гуманизм и ислам в университете г. Утрехт27.
Гражданские лидеры и лидеры общин
В последние несколько лет по обе стороны Атлантики появился ряд мусульманских гражданских лидеров и лидеров мусульманских общин, ставших маяками антиджихадизма. Пользуясь свободами, предоставляемыми либеральными демократиями, это новое поколение активистов, по-видимому, стало находящимся в эмиграции ядром будущего демократического движения в политике исламских стран.
Д-р М. Зухди Джассер – сириец по происхождению и председатель Американского исламского форума сторонников демократии, с которым я познакомился после 2001 г. Я считаю Джассера человеком, наиболее четко формулирующим свои мысли и наиболее сосредоточенным на живущих в Америке мусульманских лидерах. Джассер обрел значительный вес в дебатах о мусульманах и джихадистах. Он завел архив борьбы, которую умеренные мусульмане ведут с исламистами, и обнародовал часть своего архива на канале PBS. После того как эта телевизионная компания отказалась продолжать обнародование, их пришлось предавать гласности в других СМИ и в Интернете28.
Д-р Хидиех Мирахмади – руководитель антиэкстремистского интеллектуального центра. Мирахмади – последовательница суфизма, весьма активно выступающая в США, Европе и Южной Азии с призывами к умеренности. Я часто встречал Мирахмади в конгрессе США, на «круглых столах», где ее выступления имеют успех29. Насер Хадер, с которым я познакомился в Европе, – еще одна звезда движения демократических реформ в исламской политике. Член датского фолькетинга, ливанец по происхождению, Хадер оказывал сопротивление огромной исламистской сети в Дании и Европе и в глазах многих мусульманских демократов стал ведущей фигурой исламской политики на Западе и, возможно, в международной политике.
Мааджид Наваз и Эль-Хусейн – британские мусульмане пакистанского происхождения. Они живут в Великобритании и являются основателями антиэкстремистского интеллектуального центра «Квилльям». Наваз и Эль-Хусейн помогают британским властям в разработке мер противодействия влиянию ваххабизма и стимулирования плюрализма в мусульманских общинах30. Зассен Чалгхуми, священнослужитель из Туниса, основал организацию «Конференция имамов», ставящую перед собой задачу содействовать межрелигиозному пониманию во Франции. Чалгхуми – активный сторонник предложенного французским правительством запрета на ношение бурки. Во Франции Басам Таххан, сирийский интеллектуал, с 2006 г. преподающий в Париже, считает, что ислам нуждается в реформации, подобной протестантской реформации в христианстве. Во Франции же действует и уроженец Туниса Аль-Афиф аль-Акхадар, который отстаивает идеалы светского ислама и выступает против ваххабитской версии исламского права.
Выступления либералов на Среднем Востоке
На Ближнем и Среднем Востоке есть много мужчин и женщин, ведущих борьбу за демократию и свободу. В некоторых странах Среднего Востока, например, в Ливане, Иране, Ираке и Судане, существуют массовые народные движения. Некоторые активисты этих движений отмечены на международной арене.
Джошуф Муравчик в книге The Next Founders («Следующие основатели») выделил семерых человек, которых назвал «моделями следующего поколения»31. В числе названных им людей есть два диссидента, с которыми я встречался и обсуждал проблемы. Это Митхал Аллуси и Аммар Абдельхамид. Аллуси, которого Муравчик назвал «Политиком»-диссидентом, – член иракского парламента и лидер кампании за демократизацию и либерализацию политической системы Ирака. Абдельхамид, в молодости бывший исламистом, возглавляет неправительственную правозащитную организацию «Тхарва» и ведет борьбу за демократизацию сирийского гражданского общества.
Мохсен Сазагара, в первые годы режима Хомейни работавший в государственном аппарате, стал жертвой гонений со стороны властей и в конце концов эмигрировал на Запад. Палестинский активист-правозащитник Бассем Эйд – самый отважный представитель палестинского общества. Он бросает вызов не только израильским властям, но и властям Палестинской автономии и движения «Хамас». В Египте Хишама Кассема считают смелым издателем, выступающим в защиту свободы печати, а в Кувейте феминистка и член парламента Рула Дашти становится образцом будущего женщины в демократической политике. Ваджиха аль-Хувайдер, защитница прав женщин Саудовской Аравии, – журналистка, живущая в Саудовской Аравии и часто публиковавшая свои статьи в газете Al Watan, но эта газета недавно прекратила публиковать ее статьи, потому что в них содержится критика системы ваххабизма.
В Саудовской Аравии все громче звучит голос журналиста Мансура аль-Ногайдана, считающего, что ислам нуждается в реформации32. Аяд Джамал Эллин, иракский теолог, стал известен благодаря своим призывам не только к политическим реформам, но и реформам концепции джихада. Весьма успешный полемист, Джамал Эддин стал вдохновителем арабской молодежи, в том числе блогеров и активистов, критикующих основы идеологии джихадизма. Египетский либеральный политический мыслитель Тарек Хегги, с которым я встречался и который читает лекции о реформах в крупных университетах и интеллектуальных центрах Среднего Востока, стал еще одним образцом для подражания для молодежи, стремящейся к демократизации33.
В Иордании журналист Рана Хусейн помог создать Национальный иорданский комитет по ликвидации так называемых преступлений чести34. В Бахрейне Гхада Джамшир, активистка движения за права женщин, выступает за реформу шариатских судов страны и основала Комитет петиции женщин. В Египте драматург Али Салем выступает с критикой экстремизма. Дийя аль-Муссави, шиитский священнослужитель из Бахрейна, стал одним из самых влиятельных поборников гуманизма и демократии на мусульманском Среднем Востоке. Аль-Муссави успешно опровергает доводы джихадистских пропагандистов и открывает интеллектуальный путь к мусульманской антиджихадистской революции35.
Несомненно, люди, проповедующие свободу на Среднем Востоке, действуют активно, самоотверженно. Они становятся провозвестниками грядущих революций. В этой книге я упомянул лишь несколько имен, не назвав многих других людей, составляющих авангард, вершину айсберга. На нынешней стадии борьбы этих людей можно рассматривать как Давидов, выступающих против бесконечно могущественных Голиафов. Но будущее Среднего Востока покажет (как показало время в других районах мира), что угнетенных, стремящихся к борьбе за свободу, намного больше, чем можно подумать.
Послесловие к русскому изданию
Инфаркт мирового масштаба
Завершая введение к своей книге, Валид Фарес утверждает: то, что происходит на Ближнем Востоке – это «борьба в сердце Земли», от нее зависит глобальное политическое будущее в XXI в. «Либо джихадисты захватят власть в двадцати одной арабской стране, Иране, Турции и в значительных регионах Африки и Южной Азии, либо победа будет за молодым, решительным поколением демократов и гуманистов», – заявляет автор.
Вскоре после того как американское издание книги Фареса вышло в свет, «в сердце земли», если продолжать его метафору, случился «инфаркт». 17 декабря 2010 г. 26-летний торговец овощами Мохаммед Буазизи совершил самосожжение перед зданием мэрии провинциального тунисского городка Сиди-Бузид. Тем самым он протестовал против действий властей, конфисковавших его товар из-за отсутствия лицензии на торговлю. Это событие стало искрой, которая воспламенила массовые волнения в Тунисе, а те, в свою очередь, вызвали «эффект домино» – волну беспорядков во многих странах Северной Африки и Ближнего Востока.
Крах казавшихся незыблемыми диктаторских режимов в Тунисе и Египте. Гражданская война в Ливии, которая переросла в крупный международный кризис из-за вмешательства Совбеза ООН и НАТО. Длительное противостояние в Йемене, в ходе которого еще одного президента-автократа чуть не убили. Фактическая оккупация Бахрейна Саудовской Аравией, которая помогла суннитской верхушке подавить протесты в основном шиитского населения. Жестокие и кровопролитные столкновения в Сирии, где алавитская элита во главе с Башаром Асадом пытается сохранить контроль над многонациональным и поликонфессиональным обществом. Это только самые яркие проявления «арабской весны», кроме них волнения разной интенсивности произошли в Алжире, Иордании, Мавритании, Марокко. Легким испугом отделались пока наиболее богатые государства региона – Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты, Кувейт, Катар, способные тушить социальный пожар почти неограниченным количеством финансовых вливаний.
Их, однако, беспокоит другое – перераспределение геополитических сил в регионе, разрушение привычного статус-кво. И здесь включаются уже иные факторы: рост активности и влияния Ирана, которого арабские монархии боятся куда больше, чем, скажем, извечного противника Израиля, связанная с этим постепенная мобилизация шиитских меньшинств, меняющаяся Турция, которая перестала быть лояльной частью Запада, трудно предсказуемая динамика внутри Палестины, наконец, непонятное будущее американского военно-политического присутствия в регионе.
Иными словами, огромный регион Большого Ближнего Востока, который простирается от северо-западной оконечности Африки до Южной Азии, пришел в движение. Удивляться такому развитию событий не приходится, хотя никто не ждал их именно сейчас. Ведь политический дизайн этой части мира, по сути, почти не менялся со времени деколонизации. В частности, примечательно, насколько мало – по сравнению с другими уголками планеты – ландшафт Ближнего Востока затронули катаклизмы конца ХХ – начала ХХI в., хотя среди них была, между прочим, и «Буря в пустыне» – грандиозная международная операция по освобождению Кувейта, аннексированного Саддамом Хусейном. Тогдашний смерч кардинально перекроил Европу, стер с географической карты Советский Союз, стимулировал трансформацию Восточной и Юго-Восточной Азии (не только ускорение реформ в Китае, но и демократизация Южной Кореи, Тайваня, Индонезии), запустил модернизацию в Индии, вывел из моды диктатуры по всей Латинской Америке и содействовал отмене режима апартеида в Южной Африке. И только на Ближнем Востоке у власти сохранились авторитарные режимы, зачастую – даже без персональных изменений, в лучшем случае предпринявшие косметические меры по улучшению имиджа.
Отдельные эксперименты с демократизацией давали результаты от плачевных до катастрофических. Гражданская война в Алжире после победы на выборах 1991 г. Исламского фронта спасения, приход к власти ХАМАС после голосования 2006 г. в Палестине, не говоря уже о «навязывании демократии» в ходе второй иракской войны, начатой Соединенными Штатами в 2003 г.
Исходя из этого, легко сделать вывод о том, что перемены были объективно неизбежны, предпосылок для них накопилось достаточно, а поводом в какой-то момент могло послужить почти что угодно. Можно долго гадать, стечение каких именно обстоятельств привело к социально-политическому взрыву зимой 2010/11 г. Возможно, когда-нибудь изучение рассекреченных материалов прольет свет на катализаторы событий, но сейчас это совершенно непринципиально, поскольку куда важнее не то, что стало причиной перемен, а то, к чему они ведут.
Фарес уверен, что борьба на Ближнем Востоке идет между «силами, нацеленными на установление деспотического фундаменталистского Халифата», и «гражданским обществом, ориентированным на демократию и социальные свободы». Он полагает – и, как показали события, совсем небезосновательно, – что деспотические режимы, которые десятилетиями презентовали себя в качестве гарантов стабильности и единственного барьера на пути исламистов к власти, не удержат ситуацию под контролем. Западная трактовка «арабской весны», к которой после некоторого замешательства склонились и медиа, и политики, заключается в том, что это – восстание демократических масс против тиранических режимов, аналог «бархатных революций» в Восточной Европе в 1989 г. Однако простые и понятные схемы, легко усваиваемые общественным сознанием и политическими элитами, опасны тем, что способны привести к кардинально ошибочным выводам о сущности происходящего.
В Восточной Европе, несмотря на несколько десятилетий подавления, существовала четкая политическая альтернатива коммунистической власти – относительно структурированная в идейном плане и интеллектуально состоятельная оппозиция. А также четкое представление о той общественной системе и геополитической ориентации, к которой следовало стремиться. Практически все восточноевропейские страны сразу оказались под западным патронатом – не навязанным им, а горячо желанным, принимаемым добровольно.
На Ближнем Востоке ничего этого нет. Жестоким автократическим режимам, которые, вероятно, действительно исчерпали свой потенциал, противостоят стихийно сложившиеся и крайне разношерстные сообщества, объединенные исключительно ненавистью к правящей верхушке. Вероятно, среди них попадаются и активисты «гражданского общества, ориентированного на демократию и социальные свободы», и «силы, нацеленные на установление деспотического фундаменталистского Халифата», и отколовшиеся от режима его верные слуги, и просто выходцы из не представленных во власти племенных и этнических групп. Главное, что свержение тирана в такой ситуации – не завершение кризиса, а лишь его начало, поскольку после него нет ответа ни на один вопрос, связанный с будущим нации.
Примеры государств, где лидеры действительно сменились, свидетельствуют о том, что залогом управляемости является сохранение прежних каркасов – ни в Тунисе, ни в Египте революционеры так и не получили власти (по крайней мере пока), хотя санация прежних элит и произошла. И дело не только в том, что прежняя номенклатура не желает выпускать из рук рычаги. Дилемма египетских военных, которые в итоге и отстранили Хосни Мубарака от власти, заключается в том, что они были бы готовы передать бразды, но всерьез – и неспроста – опасаются, что результаты выборов не позволят сформировать ответственное и устойчивое правительство. А нестабильность власти в арабском мире – это совсем не то, что чехарда сменяющих друг друга кабинетов в Европе.
Не стоит забывать, что даже в «цивилизованной» Восточной Европе неоднородные государства не сохранились после ухода тоталитарных режимов, в лучшем случае разведясь спокойно (Чехия и Словакия), в худшем – в результате кровавых междоусобных войн (республики бывшей Югославии). Многие государства Ближнего Востока – образования сами по себе искусственные, с очень пестрым составом населения и обязанные своими границами картографам бывших колониальных держав. Отсутствие «железной руки» способно стимулировать процесс перекройки территорий, тем более что в ряде случаев это будет связано с борьбой за природные ресурсы. «Мирный» (после долгих лет гражданской войны) раздел Судана может стать предвестником дальнейшего передела.
Что же касается внешнего патроната, то ситуация еще менее предсказуема. Попытки великих держав применять имеющиеся инструменты для решения новых задач приводят к конфузам – долгая и бесславная кампания НАТО в поддержку «ливийских повстанцев» дискредитировала альянс и окончательно запутала ситуацию в этой стране. Зато ливийский урок усвоил Башар Асад – не сдаваться, а сопротивляться и давить, только так можно сохранить шанс на власть. Типичный пример действия «закона непредвиденных последствий».
В отличие от Европы конца ХХ в. на сегодняшнем Ближнем Востоке нет «большого проекта», в который могли бы вливаться освобождающиеся от тирании народы. Под ударами «демократического пробуждения» в регионе рухнули два наиболее прозападных режима. Третий диктатор, также тесно связанный с Западом – президент Йемена Али Абдалла Салех, – фактически утратил власть. Ни США, ни Европа не смогли и не захотели поддержать своих надежных и многолетних партнеров, поспешив оказаться на «правильной стороне истории». Однако будущим правителям, кто бы ими ни стал, явно придется больше ориентироваться на мнение «арабский улицы», настроенной в массе своей антиамерикански и антиизраильски. А легкость, с которой прежние патроны отказались от своих бывших клиентов, способна насторожить других союзников Соединенных Штатов – имеет ли вообще смысл ставка на столь переменчивых партнеров?
Примечательно, что революционная волна продемонстрировала устойчивость архаичных по форме монархий Персидского залива, разрушив или как минимум поставив под сомнение республиканскую форму правления. Это вполне объяснимо. В династической монархии властитель, даже непопулярный, обладает неоспоримой легитимностью. А вот попытка передать власть по наследству или обеспечить пожизненное правление в формальной республике (как Тунис, Египет, Ливия, Сирия) вызывает растущий ропот.
Но это означает, что укрепляются позиции наиболее консервативных и по определению антидемократичных элит арабского мира. Не случайно короли Иордании и Марокко поспешили вступить в Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива, хотя, строго говоря, к заливу никакого отношения не имеют. Эта организация, где солирует Саудовская Аравия, превратилась в своеобразный «Священный союз», антиреволюционный клуб. Именно под эгидой Совета саудовские войска наводили порядок на Бахрейне. На фоне неизбежных дальнейших потрясений в странах, охваченных революционными движениями, оазисы консервативной стабильности могут приобрести дополнительную привлекательность.
Желание свести всю многообразную мозаику к бинарной оппозиции вполне понятно – задача исследователя структурировать реальность, предложить читателю метод ее осмысления. Автор, по сути, доказывает, что арабские демократы существуют и являются аналогом польской «Солидарности», чехословацкой «Хартии-77» или литовского «Саюдиса», движений, в которых вызрела дееспособная альтернатива коммунистической власти. Правда, уверенность Валида Фарекса в том, что судьба Ближнего Востока и мира в целом будет решаться в столкновении демократов-гуманистов и реакционеров-джихадистов, пока не находит подтверждений. Голоса первых слышны в основном на конференциях в Европе и США, да и вторые, как ни странно, оказались застигнуты врасплох темпами и масштабом перемен.
Тем не менее «Революция грядет» – это, говоря словами вождя мирового пролетариата, «чертовски своевременная книга». Автор предоставляет нам обильный фактический материал, на основании которого вдумчивый читатель способен, во-первых, ориентироваться в событиях, во-вторых, составить собственный прогноз возможных перемен.
Ближний Восток вступил в период длительной неопределенности. Инерция покоя сменилась инерцией движения, и ее хватит на годы вперед. В этом смысле регион с опозданием влился в тот же бурный поток, в котором уже довольно давно оказался весь остальной мир. Международная система вступила в финальную фазу распада прежнего мироустройства, и как минимум в ближайшее десятилетие скорость и непредсказуемость хода событий будут только усугубляться.
Федор Лукьянов,
главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»
Примечания
Введение
1 См., например: «A News Approach to Safeguarding Americans». Замечания Джона О. Бреннана, помощника президента США по вопросам внутренней безопасности и борьбы с терроризмом, высказанные в Центре стратегических и международных исследований, Вашингтон, округ Колумбия, и опубликованные в журнале Foreign Policy, August 6, 2009.
Глава 1. Упущенное столетие
1 Хиджаб – традиционный головной убор женщин-мусульманок. Исламистские фундаменталисты считают хиджаб обязательным с теологической точки зрения. Это арабское слово означает «покрывало» или «вуаль».
2 См.: Bat Yeor, The Dhimmis: Jews and Christians under Islam, Dickinson University Press/Associated University Presses, 1994.
3 О мыслях Мишеля Афлака см.: Qasim Sallam, Al-Baath wal Watan Al-Arabi, на арабском языке, с французским переводом («The Baath and the Arab Homeland»), Paris, EMA, 1980.
4 Один из недавних отчетов можно найти в: Hugh Kennedy, The Great Arab Conquests: How the Spread of Islam Changed the World We Live In, Da Capo Press, 11 сентября 2007.
5 Шариат – совокупность правовых, морально-этических и религиозных норм ислама. См.: Noel James Coulson, A History of Islamic Law (Islamic surveys), Oxford University Press, 1964; а также: Majid Liebesny and J. Herbert, eds., Khadduri. Law in the Middle East: Volume I: Origin and Development of Islamic Law, Washington, D.C.: The Middle East Institute, 1955.
6 О статусе немусульман в исламском законе см.: Antoine Fattal, Le statut lgal des non-musulmans en pays d’Islam, Revue Internationale de Droit Compar, 1960, vol. 12, issue 2, p. 439–42; см. также: Bat Yeor, Miriam Kochan, and David Littman, Islam and Dhim-mitude: Where Civilizations Collide, Fairleigh Dickinson University Press, декабрь 2001.
7 См.: Murray Gordon, Slavery in the Arab World, New Amsterdam Books, 25 января 1990.
8 О мандатах по Ближнему Востоку См.: Nadine Meouchy and Peter Sluglett, eds., The British and French Mandates in Comparative Perspectives / Les Mandats Francais Et Anglais Dans Une Perspective (Social, Economic and Political Studies of the Middle East and Asia), Brill Academic Publishers, bilingual ed., январь 2004.
9 Об арабском национализме см.: Adeed Dawisha, Arab Nationalism in the Twentieth Century: From Triumph to Despair, Princeton University Press, 2 декабря 2002.
10 Об Ибн-Таймийе см.: Muhammad Abd al-Halim Hamid, Maan ala tariq al-dawah: Shaykh al-Islam Ibn Taymiyah wa-al-Imam al-shahid Hasan al-Banna (Together on the Path of Dawa, Sheikh of Islam In Taymiya and the Martyr Imam Hasan al Banna) (Silsilat «Nahwa al-nur») (Арабское изд.) (обложка неизвестна).
11 См.: Mordechai Nisan, Minorities in the Middle East: A History of Struggle and Self-Expression, McFarland & Company; 2nd ed., сентябрь 2002.
Глава 2. 90-е годы ХХ века
1 См.: Kanaan Makiya, The Republic of Fear: The Politics of Modern Iraq, University of California Press; 1st ed., 15 июня 1998.
2 См.: Roger Azzam, Liban L’instruction d’un Crime – 30 ans de Guerre, Cheminements, Paris, 2005.
3 После войны Судного дня в октябре 1973 г. нефтедобывающие режимы региона организовали нефтяной бойкот, направленный против Запада в качестве репрессалии за его поддержку Израиля. См.: See Jay Hakes. 35 Years After the Arab Oil Embargo, Journal of Energy Security, 6 октября 2008 г.; см. также: Karen R. Merril, The Oil Crisis of 1973–1974: A Brief History with Documents (The Bedford Series in History and Culture), Bedford/St. Martin’s, 22 февраля 2007 г.
4 На эту тему см.: Martin Kramer, Ivory Towers on Sand: The Failure of Middle Eastern Studies in America, Policy Papers, № 58, Washington Institute for Near East Policy, 1 октября 2001.
5 Там же.
6 См. публикации Центра мусульманско-христианского взаимопонимания принца Аль-Валида в Джорджтаунском университете. См. также: Islam and Democracy, John L. Esposito and John O. Voll, Oxford University Press, paperback, 9 мая 1996.
7 См.: John Entelis, Islam, Democracy, and the State in North Africa, Indiana Series in Arab and Islamic Studies, paperback, 1 октября 1997.
8 См. статьи, опубликованные д-ром Дэвидом Хойлом, консультантом по общественным делам и директором Европейско-суданского совета по общественным делам (ESPAC) с 1998 г.
9 Измаэль Ройер в: IViews, 15 сентября 1999.
10 CNN, 3 июля 2003.; см. также: Lashkar-e-Taiba in America: A Convicted Terror Recruiter Plays Victim of the NSA, Stephen Schwartz, Weekly Standard, 16 декабря 2008.
11 О неизвестных преследованиях во всемирном масштабе см.: Paul Marshall and Lela Gilbert, Their Blood Cries Out, Thomas Nelson, 12 марта 1997.
12 Robert Kaplan. The Arabists: The Romance of an American Elite, Free Press, 1995.
13 Thomas F. Farr, World of Faith and Freedom: Why International Religious Liberty Is Vital to American National Security, Oxford University Press, 2008.
14 См., например: As Safir, Beirut, 2 июля 2000.
Глава 3. Свет в окне
1 Ghazwa, от арабского «набег», используется современными джихадистами для заявления своего права нападений на врагов – «неверных», подражая историческим набегам, проводившимся Халифатом, или ранним исламским завоеваниям на Среднем Востоке.
2 Francis Fukuyama, The End of History and the Last Man, Free Press, 1992.
3 См.: Patrick Goodenough, US Policy Shift on Durban Racism Conference Draws Concern, Criticism, CNC News, понедельник, 16 февраля 2009 г.
4 Paul Marshall, Four Million: The Number to Keep in Mind This November, National Review, 27 августа 2004.; см. также: Stewart Stogel, Bin Laden’s Goal: Kill 4 Million Americans, News Max Magazine, среда, 14 июля 2004.
5 Jean-Marie Colombani, Nous sommes tous Amricains, Le Monde, 13 сентября 2001.
6 Девятая чрезвычайная сессия министров иностранных дел исламских государств в Дохе, Катар, «выразила свою озабоченность возможными последствиями борьбы против терроризма… в Афганистане, и подчеркнула необходимость обеспечения территориальной целостности Афганистана и его исламской идентичности. Она отвергает нападения на любое исламское государство под предлогом борьбы с терроризмом». AP, AFP, al Jazeera, 10 октября 2001.
7 Я поднимал этот вопрос во второй книге моей трилогии о плюрализме, опубликованной в 1979 г. Al Taadudiya fil Aalam (Pluralism in the World), Kasleek University, июнь 1979.
8 Bernard Lewis, What Went Wrong: Western Impact and Middle Eastern Response, Oxford University Press, 2002.
9 Walid Phares. Middle East: The Unfinished Symphony, Lebanese American Journal, Май 1991.
10 См.: Arab Summit Embraces Iraq, Snaps at US, NewsMax.com, 29 марта 2002. см. также: Arab Summit Adopts Saudi Peace Initiative, CNN, 28 марта 2002.
11 См.: Fouad Ajami, The Foreigner’s Gift: The Americans, the Arabs, and the Iraqis in Iraq, Free Press, 2006.
Глава 4. Саботаж демократизации
1 Шейх д-р Юсуф аль-Карадави – председатель Всемирного союза клерикалов и идеологический наставник телеканала Аl Jazeera. Он живет в Катаре и считается главным вдохновителем Всемирного мусульманского братства.
2 Bernard Lewis, Bring Them Freedom, or They Destroy Us, Real Clear Politics, 20 сентября 2006 г. Статья написана на основе лекции, прочитанной Бернардом Льюисом 16 июня 2006 г. на борту Crystal Serenity во время круиза Хиллсдэйлского колледжа на Британские острова.
3 BBC, CNN, 6 ноября 2003.
4 Белый дом, Reuters, BBC, Fox News, 19 ноября 2003 г. речь во дворце Уайтхолл.
5 См.: Stanley Kurtz, Saudi in the Classroom, A Fundamental Front in the War, National Review, 25 июля 2007.
6 См.: History News Network. Nicholas De Genova Explains What He Meant When He Called for a Million Mogadishus, April 21, 2003. См. также: Tom McGhee. No Job, No Money for Churchill, Denver Post, 7 июля 2009.
7 Walid Phares. The War of Ideas: Winning the War against Future Jihad, Palgrave, 2007.
8 См.: Tony Blair, A Battle for Global Values, Foreign Affairs, январь/февраль 2007.
9 С официального сайта Государственного департамента www.state.gov.
10 См.: James Traub, Persuading Them, New York Times, 25 ноября 2007.
11 Barbara Ferguson, Karen Hughes Resigns After Failing to Improve the US’ Image Abroad, Arab News, 2 ноября 2007.
12 См.: Michael Rubin, Is American Support for Middle East Dissidents the Kiss of Death? AEI Middle Eastern Outlook, 5 декабря 2006.
Глава 5. Свобода и ее противники
1 См.: Religious Freedom Is a Growing Priority, Middle East Quarterly, September 1997.
2 См.: John Bolton, Surrender Is Not an Option: Defending America at the United Nations, Threshold Editions, 1st ed. (November 6, 2007).
3 Bolton Resigns as UN Ambassador, USA Today, December 4, 2006.
4 См.: Kenneth R. Timmerman, Live from Qatar: It’s Jihad Television; The al-Jazeera TV Network, Insight on the News, March 2004.
5 Walid Phares, Jihad TV: Al Jazeera, the Global Madrassa, National Review, March 26, 2003.
6 См.: Mohammed El-nawawy and Adel Iskadar, Al-Jazerra: The Story of the Network That Is Rattling Governments and Redefining Modern Journalism, Basic Books, August 2003; Walid Phares, The War on Iraq (Al harb ala al Iraq), Philadelphia Inquirer, Thursday, April 22, 2004; Judea Pearl, Another Perspective, or Jihad TV? New York Times and International Herald Tribune, January 17, 2007.
7 Javid Hassan, Top Judge Blasts Al-Hurra TV’s Ideological War, Arab News, March 9, 2004.
8 Joel Mombray, Television Takeover: US Financed al Hurra Is Becoming a Platform for Terrorists, Wall Street Journa, March 18, 2007.
9 См.: Dafna Linzer, Lost in Translation: Alhurra – America’s Troubled Effort to Win Middle East Hearts and Minds, ProPublica, June 22, 2008; см. также: Daniel Nassir, We Do Not Spread Propaganda for the United States, Middle East Quarterly, Spring 2008, p. 63.
10 См.: Kenneth R. Timmerman, Sen. Tom Coburn: Voice of America Harming U.S. Interests in Iran, NewsMax Magazine, Wednesday, February 14, 2007.
11 Редакционная статья The Voice of the Mullahs: Public Diplomacy Takes a Pro-Islamist Tilt, Washington Times, April 14, 2010.
Глава 6. Кошмар режима талибов
1 Историю подъема «Аль-Каиды» и «Талибана» в Афганистане см.: Laurence Wright, The Looming Tower: Al Qaeda and the Road to 9/11, Vintage (August 21, 2007).
2 Ihsan Hijazi, Madrid Envoy Dies in Beirut Shelling, New York Times, April 17, 1989.
3 На Хартумских конференциях под руководством доктора Хасана Тураби, лидера Национального исламского фронта Судана, собрались представители различных исламистских и джихадистских групп, чтобы обсудить будущие стратегии в регионе и противостояние Западу.
4 Press release Revolutionary Association of the Women of Afghanistan (RAWA), March 23, 1997, http://www.rawa.org/oic.htm.
5 W. L. Rathje for Discover Archaeology, Why the Taliban are destroying Buddahs, in USA Today, March 22, 2001.
6 “Taliban Leader, Omar, Boasts of Eventual Victory”, CNN, September 20, 2009.
7 RAWA press release, op. cit.
8 О радикально настроенных богословах в Аравии см.: Erick Stakelbeck, Sleeping With the Enemy, FrontPage, July 13, 2004; см. также Mamoun Fandy, Saudi Arabia and the Politics of Dissent, St. Martin’s Press, 1999.
9 Я посвятил террору против женщин главу в своей книге The War of Ideas: Jihadism against Democracy, Palgrave, 2007.
10 Sufi Mohammed «Hates Democracy» and Calls for Global Islamic Rule, Deutsche Presse-Agentur, February 18, 2009.
11 «Ас-Сахаб» (пропагандистский орган «Аль-Каиды»), английский текст интервью с муллой Назиром Ахмадом, эмиром моджахедов в Южном Вазиристане, 4 сентября 2009.
12 NEFA Foundation, May 2009, http://www.nefafoundation.org/miscellaneous/FeaturedDocs/nefatalibanqa0509.pdf.
13 Главой центра была Нина Ши, а Пол Маршал работал старшим научным сотрудником. Впоследствии центр был принят Институтом Хадсона после того, как руководство Freedom House подверглось давлению саудовского лобби и отказалось от критики исламистских режимов в этом регионе.
14 “Fears Over Afghan Convert Trial”, BBC, March 22, 2006.
15 См.: unama.unmissions.org/Portals/UNAMA/SG%20Reports/09sept25-SGreport.pdf.; см. также описание ситуации в плане безопасности перед недавними выборами: http://unama.unmissions.org/Portals/UNAMA/SG%20Reports/09july23.pdf; см. также годовой отчет по Афганистану для Совета по правам человека, март 2009, и годовой отчет о защите гражданского населения в вооруженных конфликтах в Афганистане, январь 2009 (подчеркнуты многочисленные случаи, когда талибы намеренно убивали представителей интеллигенции, насиловали женщин и детей, похищали и убивали журналистов, пытались сорвать избирательный процесс и т. д.).
16 Создана в продолжение Боннского соглашения, подписанного в декабре 2001 г.: http://www.aihrc.org.af/English; см. также препятствия, с которыми сталкивается AIHRC, в их ежегодном докладе от 2008 г., с. 63–64, доступно на http://www.aihrc.org.af/Rep_Annual_2008.pdf.
17 Adam Entous, Taliban Growth Weighs on Obama Strategy Review, Reuters, October 9, 2009.
18 President Obama’s speech at West-Point, Reuters, ABC, December 1, 2009.
Глава 7. Пробуждение Месопотамии
1 Статьи опубликованы в ежемесячнике Beit Nahrain, Modesto California, 1982–1990.
2 Kanan Makiya, Republic of Fear: The Politics of Modern Iraq, University of California Press, 1998.
3 Я указал на это в статье: Iraq and the New World Order, the Unachieved Symphony, Lebanese American Journal, март 1991.
4 Paulo Casaca, The Hidden Invasion of Iraq, Acacia Books, 2008.
5 Французский поэт Жан де Лафонтэн написал басню об этой истории, озаглавленную «Le Livre et al Tortue» («Заяц и черепаха»).
6 См.: Reuel Marc Gerecht, On Democracy in Iraq: It Is Starting to Take Roots, Weekly Standard, vol. 12, no. 31, 30 апреля 2007.
7 Интервью с Пауло Касака, Европейский парламент, Брюссель, апрель 2009 г.
8 Chelsea Carter, Iraq Orders Security Shakeup after Baghdad Blasts, Associated Press, 9 декабря 2009.
Глава 8. «Кедровая» революция
1 См.: Boutros Daou, Tarikh al Mawarna: History of the Maronites, vol. III, Kasleek University Publications, 1980.
2 Sawt al Mashreq, Beirut, октябрь 1982.
3 Встреча с президентом Хелу произошла в его резиденции в Каслике, когда его посетила делегация Союза ливанских франкофонов во главе с Сами Фаресом, братом автора этой книги.
4 Для общего представления о первых годах ливанской войны см.: Marius Deeb, The Lebanese Civil War, New York: Praeger, 1980. На арабском см.: Pierre Khoueiry, Hawadeth Lubnan (Lebanon’s Events), three volumes, Junieh, 1977.
5 Выступление на AFP, Radio Damascus, в газете al Baath, 20 июля 1976.
6 См. доклады Human Rights Watch, Amnesty International и Государственного департамента США между 1992 и 2004 гг.; см. также брифинги в комитетах конгресса США по ближневосточным делам.
7 Scott Wilson, Syrian Ex Official Says Assad Threatened Hariri, Washington Post, 31 декабря 2005.
8 Lebanese Minister Marwan Hamade Wounded in Beirut Blast, Daily Star, Beirut, 1 октября 2004.
9 См. специальный доклад, опубликованный в еженедельнике Al Nahar 15 января 2005 г., включающий в себя интервью с лидерами ливанской эмиграции, которые работали над подготовкой резолюции Совета Безопасности ООН № 1559.
10 Erich Follath, New Evidence Points to Hezbollah in Hariri Murder, Der Speigel, 23 мая 2009.
Читать бесплатно другие книги:
