Общий враг Мамонтов Павел
– Откуда мне знать?
Как и любой другой человек, которого неожиданно потребовало к себе начальство, Родион ощутил внутри легкое беспокойство. Гадая, что же могло понадобиться от него капитану, Захаров перешагнул лужу перед входом в бункер, миновал ржавую стальную дверь с массивными запорными рычагами и оказался внутри. Метровые стены этого сооружения защищали от иракской жары – внутри бункера было прохладно. В этот момент из помещения, служившего командным пунктом, навстречу солдату вышел командир роты, капитан Майкман.
– О, Захаров, вы уже здесь, отлично. Командование решило доверить вам крайне ответственное задание, от выполнения которого очень многое зависит.
Родион был озадачен и заинтригован.
– Конечно, сэр. Какое задание, сэр?
Капитан и его подчиненный остановились напротив карты местности, висящей на стене. Родион отметил, что настроение у командира хорошее и немного расслабился.
– Итак… – капитан сел на скамейку, стоящую перед картой, и жестом предложил Захарову присаживаться рядом, – мне только что позвонили из штаба… К нам едут репортеры. Съемочная группа. Я назначаю тебя своим помощником по связям с общественностью и хочу, чтобы ты им тут все показал и рассказал. Задание ясно?
«Черт побери, он же прекрасно знает, что я терпеть не могу подобные мероприятия! – подумал Родион. – Нянькайся теперь с этими…»
– Так точно, капитан.
– Я не сомневался, – удовлетворенно кивнул Майкман.
– Можно вопрос, сэр?
– Задавай.
– Почему я?
– Репортеры – русские.
«Замечательно…»
– Капитан, сэр, – из командного помещения высунулся радист, – конвой 3-60 с базы сообщает о прибытии. Будут через минуту.
– Их везет сержант Портнов. Приступай! – офицер хлопнул Захарова по плечу.Бронеавтомобиль, блокирующий въезд на территорию бункера, сдал назад, пропуская колонну из трех машин. Первыми въехали два «Хаммера», за ними медленно вполз тупоносый «Буффало». За стеклами его маленьких окон сложно было рассмотреть пассажиров – Родион видел только силуэты.
– Где-то я уже это видел… – произнес Зак, – «Какой-то вертолет, набитый людьми…»
Из головного «Хаммера» выбрался Портнов и, машинально поправив М-4, висящую на лямке, направился к встречающему конвой солдату.
Кроме Родиона колонну встречали все свободные от несения службы бойцы. Они с большим интересом наблюдали за происходящим – информация распространилась быстро и всем уже было известно, что в «Бункер-хилл», как его окрестили солдаты, едут журналисты. Из «Буффало» начали выбираться пассажиры. Следом за мужчиной средних лет на землю спрыгнула девушка. Из-под каски, выглядевшей у нее на голове как большая кастрюля, торчал хвост из рыжих волос. Девушка, жмурясь от яркого солнца, из-под ладони посмотрела на встречающих и помахала рукой. Кто-то из наблюдавших присвистнул, послышались приветственные крики.
«Ну точно, – моментально пронеслось в голове Родиона, – не иначе «Мисс Июль».
– Привет, русский! – подошедший Портнов расплылся в широкой улыбке. – Я привез тебе сюрприз.
– Я оценил… Здорово, брат, – Родион пожал Портнову руку, а потом пару раз хлопнул по спине.
С сержантом из «Альфы» они, если позволял случай, общались на родном языке.
– Это ты ему скажешь, – довольный Андрей показал пальцем себе за спину.
Родион проследил за жестом и обомлел. Последним, кто выбрался из чрева броневика, одетый в бронежилет и каску, был… его… Не, не может быть!
– Не… Не может быть! Павлон?! Ха! Ты?! Охренеть! Как ты тут оказался?!
– Привет, братишка, – Павел поправил свою съехавшую каску, – ну-ка поворотись-ка… Экий ты смешной какой! Ну ты, блин, крут! Ты невероятно крут!
Братья обнялись и долго хлопали друг друга по спинам, закрытым пластинами бронежилетов.
– Здравствуйте, Родион.
Рядом стояла Надя.
– Упс, – спохватился Павел, – пардону просим. Это руководитель нашей группы, Курочкина Надя.
– Здравствуйте, очень приятно, – Родион пожал протянутую девушкой ладошку, – а что… у вас… с глазом?
– Вот такая вот маленькая неприятность… Не обращайте внимания…
– Оператора зовут Леонид. Улыбнись и помаши дяде ручкой, – Павел показал на Леонида, сразу же после «приземления» водрузившего на плечо камеру и снимающего сцену встречи.
– Привет! Как дела? – Родион, немного смущаясь такого внимания к своей персоне, помахал в камеру.
Оператор, не выпуская братьев из видоискателя, помахал в ответ.
– Пошли, покажешь нам, как ты тут устроился. Познакомишь с сослуживцами. Модификация знаменитый М16! Дашь подержать? – Павел легонько потянул за лямку, на которой, стволом вниз, висела винтовка. – А она настоящая?
– Павлон, хватит придуриваться! Ты мне объясни, что вы тут делаете?
– Надя, – Павел обратился к девушке, – быстренько объясни товарищу, зачем Володька сбрил усы.
– Чего? – не поняла Курочкина…
– Я говорю – что мы тут делаем?
– Мы снимаем большой сюжет, практически – целую передачу, про молодого человека, русского парня, который поступил на службу в американскую армию и приехал в Ирак.
– Круто. Это про кого же? – на этот раз не врубился Родион.
– Братишка, ты меня удивляешь! – развел руками Павел. – Мы снимаем передачу про тебя.
– Е-мое… Не думал, что в этом мире осталось еще что-то, что может меня удивить… И сколько времени вы тут будете?
– Три дня. Считая сегодняшний.
– Вас будут возить с базы сюда?
– Нет. Тут разместимся.
– Супер…
Подошел Майкман.
– Капитан, сэр…
– Привет, друзья, как дела?
– Добрый день, сэр, – широко улыбнувшись, Павел пожал протянутую руку. – У нас все отлично. Пока живы.
Русского капитан не знал, но выражение лица собеседника говорило само за себя и офицер рассмеялся.
– Ну что, Захаров, ты счастлив?
– Да, сэр капитан, конечно!Для первого интервью расположились на улице, выбрав довольно удачное место – в эдаком тупичке, где забор был самым высоким. Для антуража капитан разрешил взять один «Хаммер». Броневик подогнали к выбранному месту. В проеме открытой двери сел Родион, а Павел с большим удовольствием забрался на широкий капот и свесил ноги. Леонид поставил камеру на штатив так, чтобы захватить и автомобиль, и стены бункера на заднем плане. После этого он прицепил на воротник Родиону миниатюрный микрофон. Надя села на кривую, колченогую скамейку, установленную напротив и открыла блокнот.
– У меня есть несколько вопросов. Я буду спрашивать, а ты отвечать. Просто, как придет в голову. Естественно, расслаблено… Понятно?
– Понятнее некуда. Попробуем…
– Итак… Леня, можно?
– Можно, – Леонид прижался глазом к видоискателю, – звук идет, поехали…
– Как получилось, что ты попал в американскую армию? Интересует мотивация. Как появилась и как развивалась мысль пойти в армию?Родион задумался на несколько секунд.
– Слушайте, а если я долго буду думать, вспоминать… Все эти паузы, – он кивнул на камеру и Леонида, – с этим как?
– Не переживай, мы все смонтируем, как надо. Паузы уберем, перебивки поставим, где надо и… в общем, все будет хорошо. Будешь ругаться – запикаем.
– Просто… э-э-э… первый раз такое, – Родион казался немного смущенным, – так… всё… собрались. А мне в камеру смотреть?
– В принципе, желательно, чтобы иногда поглядывал, но не обязательно. Просто не зажимайся.
– ОК, попробуем… Почему я решил пойти в армию… После школы надо было идти учиться или работать. Все говорили мне про колледж, но денег-то, чтобы оплатить дальнейшую учебу у меня не было… Да и по оценкам я не был в первой десятке… А армия гарантировала деньги на колледж. Вот… Да, пожалуй, это и есть основная причина. Ну и, конечно, мне всегда нравились оружие и военная история. В общем, совместил приятное с полезным.
– Лично я не сомневался, что Родька примет правильное решение, – подал голос Павел, – а лично меня во всей этой истории… С армией, я имею в виду, удивил сам подход к вербовке на службу. Расскажи, а?
– Да ну, не думаю, что это сильно интересно…
– А чего такого? Отбор желающих послужить стране в США здорово отличается от российских «процедур». Всегда интересно сравнивать.
– Ладно… Как там дело было… В общем, еще когда в школе учился, к нам периодически захаживали военные, сотрудники рекрутского пункта…
– Какого? – переспросила Надя.
– Типа местного военкомата, – ответил за брата Павел.
– …он рассказывал про армию, раздавал брошюры… Вот тогда я впервые и задумался о службе… Вообще-то я и до этого думал, но тут задумался серьезно, стал рассматривать как реальную перспективу. Сначала хотел пойти в морскую пехоту, но потом передумал. Заполнил анкету, ответил на вопросы… Что-то типа тестов на определение IQ, какие-то физические тесты сдал…
– А потом сержант из военкомата домой приехал, с родителями знакомиться… – снова встрял Павел.
– Да, приехал в гости… Все рассказал, подробно объяснил, что такое армия по-американски, так сказать… Ответил на все вопросы. Мама, конечно, больше всех волновалась… – по лицу Родиона скользнула улыбка, – потом прислали список армейских профессий, из которых я мог выбрать…
– 72 пункта, – опять перебил Павел, – на четырех или пяти листах! Какие там были наименования… Пианист в военном оркестре… Лингвист в разведке…
– О, ты лучше меня все помнишь…
– Естественно… Кстати, Родька, тут пару недель назад к нам домой приходили из нашего военкомата. Ждут тебя на службу… Так смешно было смотреть на капитана, когда я ему сказал, кто ты и где ты…
– М-да, забавно, конечно…
– Чего ты ждал от службы? – Надя задала следующий вопрос.
– Стоп. – Леонид знаком попросил остановиться, – давайте я ракурс сменю. Солнце уходит, хочу точку поменять.
Оператор быстро передвинул штатив, после чего вечер вопросов и ответов продолжился.
– Чего ты ждал от службы? – повторила свой вопрос девушка.
– Чего я ждал от службы… Я знал, конечно, что… армия – это нечто большее, чем показывают в рекламе, или то, о чем расказывают на призывном пункте. Ожидал трудностей, в основном физических. Все солдаты – спортсмены, бойцы и стрелки… Да, еще я думал, что армия будет немного более прогрессивной, ну, в смысле использования технологий. Ведь сейчас только и говорят о прорывах в сфере коммуникации, компьютерном моделировании и робототехнике.
– То есть, я правильно тебя поняла – ты в своих ожиданиях обманулся?
– Нет, процентов на десять, наверное, обманулся. Может, слишком идеализировал армию.
– Переживал, когда узнал реальную картину?
– Нет, не переживал, хотя это, конечно, несколько неприятно… Впрочем… Так скажу – принял как данность. Чего тут переживать-то? Пришел – служи. Поехали дальше.
– Погоди, один момент… То есть, когда началась служба, ты обманулся в ожиданиях? Не получил то, что хотел?
– Несмотря на некоторые различия с моими представлениями, армия, в принципе, оправдала мои надежды. У меня все получается. Одного терпеть не могу – слишком много бумажной работы.
– Ха! То-то я смотрю, ты из-за письменного стола не вылезаешь, – Павел кивнул на винтовку в руках у брата.
– Как к твоему решению отнеслись родители? Друзья?
– Это было мое решение, которое я хорошо обдумал. Родители, конечно, поддержали. А друзья отнеслись, я бы сказал так… не негативно, но… Во всяком случае, без особого энтузиазма.
– Повлияло ли на твое решение пойти в армию отношение к армии в американском обществе?
– Да. Тут армию, да и вообще все вооруженные силы, уважают и смотрят на служащих с почтением и восторгом.
– Идет по улице в форме, – продолжил ответ Павел, – остановят, поблагодарят, руку пожмут… Меня такое отношение к армии приводило в…
– В восторг? – предположила Надя.
– Скорее – в легкий трепет. И тебе кажется, что это и тебя благодарят. Все это настраивает на определенный лад…
– Какое твое самое неприятное армейское «открытие», а какое – самое приятное?
– Самое неприятное… Двуличность некоторых отдельных сослуживцев. В одно и то же время они – твои лучшие друзья, а за спиной готовы вылить ведро грязи. Само присутствие таких людей было неприятным сюрпризом… А приятным… Приятным оказалось то, что тут намного больше свободы, чем я предполагал.
– Что было для тебя сюрпризом?
– Да не было особых сюрпризов. Перед службой я узнал достаточно, чтобы иметь хорошее представление о том, что меня ждет.
– Конечно, командировка в Ирак – основное событие. Когда ты принимал решение пойти в армию, ты предполагал, что могут послать в Ирак?
– Я знал, что пошлют или в Ирак, или в Афганистан… Я же пехота.
– Когда ты узнал, что тебя отправят в Ирак, как отреагировал? Что первое пришло тебе в голову?
– Первое, что пришло в голову – не пугать семью такими новостями.
– Ты с кем-нибудь подружился в армии? Нашел товарищей? Ты воспринимаешь их как друзей «на всю жизнь» или как товарищей, с которыми ты вынужден делить свое «время и место» в течение нескольких лет? Как ты думаешь, сохраниться ли дружба, товарищество, начавшееся в армии, после демобилизации?
– Ну как тут не подружиться. Быть одиночкой – не выживешь, только вместе. И я уверен, что буду поддерживать связь с товарищами после службы. Вот сейчас есть парни, которые уже ушли со службы, но мы постоянно общаемся через facebook – они интересуются, как у нас тут дела, чем занимаемся…
– Соотечественников, то есть – русских, в американской армии служит довольно много. Знаком с кем-нибудь?
– Конечно, знаком. Портнова вы уже видели…
– Как познакомились?
– Его к нам перевели.
– Как «отреагировали» друг на друга, когда поняли, что русские?
– Ну, прикольно было. Ему было приятно пообщатся с соотечественником на родном языке, – Родион улыбнулся. – Тут же все по-английски.
– Какое к тебе, как к русскому, было отношение в армии? Каким было отношение к тебе командиров и простых солдат, сослуживцев?
– О-о-о, это вообще отдельный разговор. Во время первого же построения, еще в учебке, сержанты спросили имена у нескольких парней, в том числе и у меня.
– Как зовут?
– Захаров, дрилл-сержант!
– За… ва… чего? Что за фамилия?
– Русская, дрилл-сержант!
– Ты что – коммунист?!
– Никак нет, дрилл-сержант!
– Откуда ты тут взялся?!
– Из Санкт-Петербурга, Россия, дрилл-сержант!
– Ну ладно, Санкт-Петербург. Ты во втором взводе… Это в учебке. А потом уже меня просто стали звать «Зак».
– А учебка… Это…
– Это курс молодого бойца. Территориально – Форт Бэннинг, штат Джорджия.
– Родька, расскажи про того парня, которого к дереву привязали.
– Зачем?
– Ну, интересно.
– К дереву привязали? – Надя посмотрела на Павла, а потом на Родиона. – И тут дедовщина, что ли?
– Нет, дедовщины тут нет и быть не может. Просто один парень, когда начались серьезные нагрузки, понял, что на самом деле не хочет служить в армии и решил свалить. А Форт Бэннинг – это «всеамериканская учебка», если можно так сказать. Там тренируется не только пехота, но и другие войска. Рейнджеры, десантники, танкисты… Тот парень перелез через ближайший забор, думая, что за забором – гражданская жизнь. А там территория рейнджеров. И они там какие-то учения проводили. Они его поймали и к дереву привязали в назидание. Целый день стоял. Потом его военная полиция забрала.
– Военная полиция?
– Конечно. Он же дезертир. Подписал контракт – все, ты солдат. Покинул часть без разрешения – дезертир.
– И что с ним стало?
– Расстреляли… – флегматично сказал Павел и пожал плечами.
– То есть… как… – лицо Нади вытянулось от удивления.
– Да пошутил он, – засмеялся Родион, – суд, наверное, был, а что дальше – не знаю.
– Шутник… – Надя бросила недобрый взгляд на Павла и снова обратилась к Родиону, – значит ты в американской армии – редкость?
– Ну да, я тут «диковинка». И акцент мой всем почему-то нравится, и все про меня рассказывают своим друзьям – «…а вы знаете, у нас настоящий русский служит! И прям по-русски говорит! Это круто!» Просят меня своим друзьям пару слов в телефон сказать, типа там «Привет!» и все такое… Просят научить каким-нибудь словам по-русски…
– А присутствует ли какое-то предубеждение или стереотипы восприятия тебя как русского?
– Не-е-е… Все относятся ко мне как к любому другому солдату. Конечно, комментарии о коммунизме никогда не закончатся. Насчет стереотипов – да, почему-то считается, что я должен легко переносить холод и хорошо играть в шахматы.
– Поддерживал ли связь с родными?
– Пока в учебке был? Конечно. Письма писал еженедельно.
– Вообще, – Павел решил дополнить ответ, – у них там «обратная связь» поставлена очень хорошо. У самой базы есть портал в Сети, где собрана вся интересующая информация, с адресами, телефонами и прочими контактами. Фотографии, видео, карты местности – все есть, чтобы семьи могли видеть, что происходит и как происходит. Мы по первости были просто ошарашены степенью открытости! А портал этот, кстати, вел священник, капеллан.
– Священник?!
– Ага. Там, конечно, есть офицеры по связям с общественностью, но он им здорово помогал. На этом сайте через день-два всегда появлялись свежие фоторепортажи и видео о том, как живут и учатся новобранцы. Мы на некоторых снимках даже Родьку увидели, – Павел с улыбкой посмотрел на брата. – Собственно, это была его первая армейская фотография.
– А этот священник он там что, и обряды проводит?
– Конечно. Там и католическая церковь есть, и синагога, и мечеть.
– Ты посещал церковь?
– Ну… Так… Заходил пару раз, – Родион пожал плечами, – посмотреть…
– Ты верующий человек?
– Нет. Свещенники в армии… Они как… Чаще в качестве психологов выступают.
В этот момент мимо «Хаммера», временно служившего студией, прошли трое солдат.
– Эй, Зак, ты теперь телезвезда! Дай автограф! – прокричал один из них.
– Заткнитесь придурки… – моментально откликнулся Родион.
– Познакомь со своей подружкой?
– Отвали! Придурки…
– Что он сказал?
– Не обращайте внимания… Прикалываются…
– Так… Предлагаю сменить тему. Как отнеслись твои сослуживцы к известию об отправке на войну?
– Спокойно отнеслись, а как должны были? – пожал плечами Родион, – вроде как рабочая командировка.
– Наверняка вы обсуждали это известие в «узком кругу» – о чем говорили? Какие вообще ты встречал настроения среди сослуживцев по поводу нахождения в Ираке?
– Все обсуждения всегда сводились к одному – «Ну, что готов? – А как же! Давай пулумет и поехали!»
– Что сам думаешь по поводу этой войны?
Родион задумался на пару минут. Отцепил с пояса флягу, открутил крышку и сделал несколько глотков. Потом, в раздумье, окинул взглядом окружающую территорию.
– Мое отношение к войне… Это, знаете, сложный вопрос. Я скорее индеферентен, что ли. Стараюсь не думать об этом. Не то чтобы я равнодушен, нет, просто… Я приехал делать работу, которую выбрал и к которой меня готовили. Но, скорее всего, я больше склоняюсь к мнению, что развязывать этот конфликт было глупо.
– Влияет ли на твое мнение тот факт, что ты – русский?
– Никак не влияет.
– Когда сказал родным, что едешь в Ирак? Как они отреагировали? Что сказали?
– Сказал перед самым отъездом уже. До этого не хотел волновать, а тут вроде как хоп! – и там. Все равно время назад не вернуть. И реакция была, скажем так, спокойнее, чем я ожидал, и это меня здорово успокоило. Что сказали… Пожелали бегать быстро и стрелять метко, не быть героем и вызывать подмогу.
– Какие задания выполняло твое подразделение после приезда в Ирак? Приходилось ли тебе принимать участие в боевых столкновениях с противником?
– Контроль территории… И стычки были.
Возникла пауза. Курочкина, видимо, думала, что ответ будет более развернутым, но Родион молчал.
– Э-э-э… Какая вообще у тебя специализация, как у солдата?
– Все умеем водить, пользоваться рацией и прочими причиндалами, – Родион махнул рукой за спину. – В самом начале я был водителем, сейчас я один из пеших. В будущем, может, и на пулемете посижу. У нас универсальная подготовка.
– Война, которую нам показывают по телевизору и в интернете, конечно, отличается от той, которую видите вы, непосредственные участники. О чем бы ты сам хотел рассказать зрителям, которые смотрят новости из Ирака?
– Да, по ТВ всегда показывают то, что привлекает больше внимания. Яркая картинка, громкие звуки, эмоции, крики, вопли… В основном, всякие кошмары – тут взорвали, там застрелили… Взрывы, дым, грохот… Все намного скучнее. Много рутины. И не каждый хочет нам смерти. Тут полно тех, кто хочет жить мирно, без страха, что завтра под его окнами взорвется бомба. Гораздо больше таких, кто желает мира. Нам бы тоже этого очень хотелось.
– А какие бытовые условия на базе?
– О-о-о, большая база, или ФОБ, это просто рай! Поначалу нам круто повезло и мы жили в хороших комнатах. Есть кондиционер, хорошие двухъярусные кровати. Магазинчики были – их, кстати, открывали местные жители, есть даже кофейня неплохая… Хороший душ – вот это очень важно. Ну и здоровая столовая. Питание организовано по высшей марке – не жалуемся. Все как в неплохом ресторане. А, ну, вы же заезжали на «Лоялти», видели, да?
– Столовая произвела на нас огромное впечатление, – кивнул Павел.
– Так, что еще про большую базу можно рассказать… – Родион задумался, – Там есть телефоны, интернет – и все это почти никогда не отключается. Стиркой занимаются центрально. Есть здание, где работают гражданские. Ну, это что-то вроде интернациональной рабочей силы с контрактом в Пентагоне. Они тут все делают – убирают, доставляют воду, строят и чинят. Живут прямо тут, на базе. Они также являются поварами в столовой… Ну а тут все по-другому. Мы такие объекты называем «дикими». Как вы видите, полно мусора. Раскладушки сделали своими руками. Столы и скамейки сколотили… Генератор пока крутит, но его постоянно приходится чинить. Он же круглосуточно пашет! И никаких развлечений, кроме пары книг, которые я с собой привез.
– А какие книги?
– Оруэлл, «1984» и «Краткая история времени» Стивена Хокинга. И у кого-то из парней видел «Трех мушкетеров». Возьму почитать, наверное.
– Мда… Оруэлл и Хокинг – книги как раз для солдат…
– Одно плохо – поболтать об этом не с кем. Эх, если бы Хокинг стоял у меня за пулеметом, мы бы с ним поговорили…
– Значит, в свободное время читаете?
– Ха… Свободное время… Нет его, свободного времени, практически. Не до чтения… Но когда выпадает час-другой, я слушаю музыку, смотрю фильмы или пишу письма домой. Для всего этого я специально купил лэптоп перед отъездом…
– Приходилось ли общаться с обычными иракцами? Кто они, что из себя представляют? Если разговаривали с ними, общались каким-то образом – о чем? Что они спрашивали у вас, что вы спрашивали у них? Интересуют не «военные» вопросы и интересы.
– Еще бы не приходилось. Каждый день. Если честно, то большинство производит впечатление отставшего от цивилизации народа. Хотя почти у всех есть сотовые телефоны, никто не знает о полетах в космос или спутниках. Конечно, молодёжь более прогрессивна в вопросах новой техники, но мы контролируем территорию, по большей части населенную рабочими. Им не до технологий. Они тут не живут, а выживают. Общаемся через переводчика. Традиционно выслушаем жалобы. Просят денег на развитие своего бизнеса и все такое прочее… Нас все-таки воспринимают как непрошеных гостей. Вместе с нами пришли и проблемы… Проблемы, конечно, были и до нас, но это были их собственные проблемы, а мы…
В этот момент где-то за забором раздались несколько выстрелов – отдельные хлесткие щелчки, будто кто-то размахивал хлыстом, и несколько коротких автоматных очередей. Павел соскочил с капота машины и присел рядом с колесом. Воспоминания об утреннем обстреле по дороге в Багдад были еще ярки.
Родион моментально поднялся на ноги, ухватил винтовку и закрутил головой, следя за обстановкой и прислушиваясь. Но стрельба прекратилась так же резко, как и началась.
– Что это было?
– А хрен его… – Родион пожал плечами.
Он забрался в машину.
– Я включу рацию, чтобы слышать переговоры. Если что – сразу прыгайте внутрь, поняли меня? Павлон – ты сюда, – он показал на переднее сиденье, – Надя и Леонид – назад. Захлопываете двери. Технику бросаете тут. Понятно?
– Понятно, – кивнула Надя, – прыгнем.
Родион обратил внимание, что девушка заметно нервничает и постарался ее немного успокоить.
Читать бесплатно другие книги:
