Общий враг Мамонтов Павел
– Мы взяли кого-то…
– Отлично!«Хаммер» снова сдал назад и влево, осветив фарами проезд. Через десять секунд, мимо него, один за одним проехали броневики и остановились возле входа в бункер. Фары погасли, и в темноте хаотично заиграли яркие лучи фонариков – из машин выбирались бойцы. Павел, вывернув голову, старался рассмотреть, кто был доставлен группой. Но темнота не позволяла увидеть подробности. Было слышно, как хлопают двери, доносились неразборчивые голоса. Вокруг машин двигались силуэты, тускло бликовало оружие.
– Fucking radio… – ругнулся Родион, – рация окончательно перестала работать! Черт…
– Может быть, настройки сбились, – предположил Павел, разглядывая панель управления радиостанции и пытаясь понять, как она работает.
Дизайн был очень простой, даже аскетичный. Техника, предназначенная для армии, не должна быть сложной. С ней должен был управиться самый тупой солдат. Три тумблера, две круглые ручки. Экранчик. «Вкл.» и «Выкл.»
– Ты ее сломал! Ты сломал рацию, Родька! – с притворным ужасом в голосе и таким же выражением лица произнес Павел, – что же теперь будет? Тебя выгонят из армии. За порчу казенного имущества.
– Не, не выгонят. Новую дадут.
Родион продолжал безуспешные попытки реанимации засбоившей техники. Но из динамиков, на которые он вывел трансляцию, раздавалось только шипение разного уровня громкости и то и дело доносились хрипы, клекот и свист, столь нечеловеческие, что создавалось впечатление, будто армейская радиостанция ловила прямой эфир из самой преисподней.
Неожиданно по борту броневика постучали и в окне водительской двери возникла физиономия солдата. Тот знаком показал Родиону открыть дверь.
– Что?
– Зак, твоя рация…
– Моя долбаная рация сломалась.
– Ты нужен капитану немедленно…
– Зачем?
– Парень, которого мы взяли… Он говорит, что он русский.
Захаров-младший пару секунд переваривал услышанное.
– Это что, шутка?
– Нет. И у него дипломатическая неприкосновенность…
– Ни хрена себе… – Родион повернулся к брату.
– Чего… – Павел понял, что происходит что-то необычное.
– Ты слышал… В смысле – понял, что он сказал?
– Не понял, но по твоему виду чувствую, что что-то интересное.
– Более чем! – Родион быстро выбрался из «Хаммера», уступив место пришедшему.
– Я с тобой! – Павел поспешил за братом, схватив камеру. На передней панели горела маленькая красная лампочка. Камера продолжала писать. – Эй, погоди, так что произошло-то?
Но Родиону уже было некогда отвечать.
– Привет, братан. Что случилось? Что все бегают, как ненормальные?.
– Еще один русский, Реяс…
– Ух ти… На трубе? Да? Русский?!
– Точно.
– А зачем он туда забрался-то?Тяжелая стальная дверь открылась на удивление легко и бесшумно. Внутри бункера было существенно прохладней, чем на улице. Единственный источник света, пыльная люминесцентная трубка, висящая под низким потолком тамбура, истерично подмигивала и издавала легкое жужжание. Осторожно наклонив голову, чтобы не задеть ее, Павел прошел за братом. Родион завернул вправо, к чуть приоткрытой двери командного пункта. Рядом с входом стояли трое солдат, видимо из группы быстрого реагирования, которая доставила задержанного. А из самого помещения доносились голоса. Павел приготовил было камеру, но один из бойцов, повернувшись к нему, накрыл объектив рукой и перегородил дорогу.
– Назад!
Родион обернулся к брату и махнул рукой.
– Стой тут. Дальше нельзя.
– Хорошо… – разочарованно согласился Павел, однако сделал еще пару коротких шагов вперед, демонстративно выключив камеру. Дверь в помещение командного пункта оказалась приоткрыта, и в этот неширокий проем Павел видел часть помещения – угол массивного стола, стоящего на толстых пружинах, вмонтированных в бетонный пол, светящиеся экраны двух ноутбуков…
Капитан Майкман стоял в трех шагах от мужчины, руки которого были сцеплены за спиной тонкими пластиковыми наручниками. Павел не слышал того, что говорил командир подразделения и, конечно, не понимал его артикуляцию. Но по его обескураженному виду, стало ясно, что Майкман в полном замешательстве.
Родиона, приглашенного в качестве переводчика, задержанный не видел. Тот остановился в паре шагов сзади, за его правым плечом. И тут Павел узнал того, кого привезла группа быстрого реагирования. Это был Бойченко. Ошибиться было невозможно, хотя одновременно с посетившим его озарением, Павел постарался переубедить себя, так как реальность отказывалась укладываться в голове. Сергей… Откуда он тут? Зачем? Как он тут оказался? Это он полез на фабричную трубу? Вихрь из множества вопросов неумолимо раскручивался в голове, засасывая в себя остатки понимания. Павел огляделся, ища глазами Надю и Леонида, а потом вспомнил, что они спят в дальнем помещении, выделенном группе на время работы в бункере. Вряд ли их разбудила эта катавасия… Но как отреагирует Надя? В консульстве этот амбал сказал, что его не пустили в Ирак. И что, выходит, что потом пустили? Днем не пустили, а ночью пустили. Весело, блин… Или он сам пробрался? Через весь город? Он что, самоубийца? Почему на трубу полез?
– Сергей! – неожиданно для самого себя крикнул в дверной проем Павел и увидел, как Бойченко отчетливо вздрогнул. Моментально обернулся и Родион. Сергей повернул голову и встретился глазами с Павлом, который уже подошел к двери, а потом увидел Родиона. Во взгляде Бойченко читалось полнейшее изумление. Немая сцена продолжалась недолго – через секунду Майкман пришел в себя.
– Уберите его отсюда немедленно! – вопль офицера оказался материален и, будто взрывная волна, толкнул Павла в грудь.
Через мгновение один из бойцов, стоявших в тамбуре, захлопнул дверь. Павлу не оставалось ничего другого, как выйти на улицу. Прикрыв за собой выпуклую стальную дверь, он уселся прямо на землю, прислонившись спиной к стене. В голове крутилась какая-то мысль, которую Павел никак не мог ухватить. Интуитивно он ощущал какое-то беспокойство. Но во что это беспокойство выльется? Багдадское утро уже вступило в права. Из-за линим крыш уже выбирался оранжевый шар солнца, какой-то непривычно мягкий и пушистый.– Павлон, – из двери выглянул брат и махнул рукой, – пошли, тебя капитан зовет.
– Хочет позвать меня на службу?
Источником света в командном пункте были две настольные лампы и светящиеся экраны двух ноутбуков. Капитан сидел напротив Бойченко, руки которого были свободны – пластиковые наручники с Сергея сняли.
– Сэр… – переступив порог, Павел кивнул капитану и коротко глянул на Сергея. О его взгляд можно было поцарапаться.
– Ты знаешь этого человека?
– Да, то есть… Да, знаю.
– Ты говори, я переведу, – выручил Родион.
– Кто он такой? – вопрос офицера был понятен без перевода.
– Это Сергей Бойченко, я познакомился с ним в Москве, когда наша группа собиралась вылетать сюда.
– Какую задачу он выполняет? Он журналист? – Родион перевел следующий вопрос своего командира.
– Нет, он… Как это… Сейчас… А, специалист по стране пребывания.
Капитан удовлетворенно кивнул.
– Телохранитель? Специалист по безопасности?
– Вроде того.
06 часов 30 минут утра
В воздухе висела легкая, как дым, песочная пыль, заполнив все пространство оранжево-прозрачным туманом. Из-за этой невесомой пыли чесались глаза и першило в горле. Прямые солнечные лучи практически не пробивались через эту завесу, а само солнце выглядело как тусклый кружок размером с пятирублевую монету.
Братья сидели на скамейке, прикрытой сверху, как балдахином, маскировочной сетью – тенистый уголок был отгорожен за толстыми задами «Хаммеров», выстроившихся вдоль стены, которая отгораживала восточную часть бункера от остального мира. Часы показывали половину седьмого утра.
– Значит, это и есть ваш Бойченко?
– Ага.
– Ну, тогда я с тобой согласен.
– В чем?
– В том, что все это очень странно.
– Странно – не то слово. Что там сейчас происходит? – Павел кивнул в сторону бункера. – Старший помощник приказал посадить его в холодильник?
Парни рассмеялись.
– Капитан продолжает его допрашивать. Ну… Не допрашивать, а, скорее, беседовать. Он хорошо по-английски говорит, этот ваш Бойченко Лучше, чем я, – Родион усмехнулся.
– Не только по-английски. Он в аэропорту с иракцем очень мило поговорил.
– Да он полиглот…
– Слушай, а что с ним сделают?
– Запросят подтверждение в консульстве, а там видно будет.
– Надо бы с ним поговорить, что ли…
– Ты чего, «колоть» его собираешься, что ли?
– Не, его на кривой козе не объедешь. Такой сам кого хошь расколет… Колоть или не колоть… Вот в чем вопрос! – Павел подмигнул брату, – а скажи-ка, Родька, отсюда домой позвонить или написать можно? Чувствую, Ирка там с ума сходит… Все окна проглядела, наверное.
– Не, пардону просим, с этим плохо. Через месяц заходите, будет вам тут и телефон, и интернет… Ты сам быстрее домой приедешь.
– Ясно, – Павел поднес к губам бутылку и сделал глоток воды, поморщился.
– Черт, что за долбаная пыль! Даже сюда набилась! – он протер рукой горлышко бутылки. – Не пыль, а пудра какая-то… Как лунный песок называется… Ре… Ру…
– Реголит…
– Точно. Реголит. Очень похоже.
– Дня три-четыре будет этот туман висеть, пока ветер не переменится. Вообще, это очень плохая погода. Роботы не летают.
– У природы нет плохой погоды… – философски заметил Павел, – а капитан Курочкину и оператора тоже допрашивал?
– Нет.
– Почему?
– Не знаю. Видимо, твоих слов ему было достаточно… Или потом свои вопросы задаст…
Родион пнул ногой камешек. Тот покатился по песку, оставляя за собой извилистую канавку.
– Он, кстати, сюда на машине приехал. Наши его тачку на фабрике нашли. Джип. «Субурбан». Белый.
– Да, похоже, что это его. Мы на такой из аэропорта ехали. И что в машине?
– А хрен его знает. У него же вроде неприкосновенность. Парни к ней не прикасаются даже. Машина посольская, значит, часть России. Нам в Россию нельзя. Сейчас ее пятеро из второго взвода пасут там, на фабрике… Ждут приказа. Надо бы ее сюда пригнать… А пока еще капитан подтверждение статуса получит…
Павла осенило.
– Ну, это не проблема…
– Да? – Родион посмотрел на брата с сомнением. – И как же?
– Легко. – Павел поднялся на ноги.
До Родиона, похоже, дошло.
– Ты что, сам, что ли, хочешь?..
– А почему нет? Мне виза в Россию не нужна. Правда, есть одно но…
Младший брат вопросительно поднял брови.
– Я не захватил с собой права. Пошли к капитану?
– Пошли.
Павел разглядывал карту местности, висящую на стене. Вышедший из своего кабинета Майкман вполголоса переговаривался с подчиненным, то и дело поглядывая на Захарова-старшего. Решение было принято быстро.
– Капитан дал добро, – сообщил довольный Родион, после того как командир скрылся за своей дверью. – Берем «Хаммер» и едем. Ты садишься за руль посольского джипа, а я забираю группу охраны и мы возвращаемся на базу.
– Бойченко не знает?
– Не знает. Пока не знает. Его наружу не выпускают. Подтверждения из консульства пока не пришло.
– Ну, может, это и к лучшему… А скажи-ка, братец, – Павел повернулся к плану района, – есть ли в ближайших окрестностях еще что-нибудь, на что можно было бы любоваться, забравшись на трубу?
Родион быстро осмотрел карту.
– Нет. Тут пустыри, – он очертил пальцем довольно большой участок, – тут пальмовый массив… Ну, типа такого редколесья. Только из пальм.
Павел кивнул.
– …сюда сегодня поедет первый взвод… Вместе с местной полицией. Прочесывать будут. Но он далеко, отсюда не видно. В принципе, все, больше ничего такого нет, кроме самой трубы. Вот тут вокруг как бы жилые районы. Одноэтажный, максимум двухэтажный, Багдад… Натуральные трущобы. Ничего интересного нет.
– Как бы жилые… Как бы районы… Бункер, говоришь? – задумчиво произнес Павел.
– А, ну да. И бункер, – подтвердил брат. – А что?
– Да так… Крутятся мысли всякие… Пошли, боец, – Павел решительно двинулся к выходу. – Нас ждут великие дела! Всю жизнь мечтал покататься на машине по Багдаду в сопровождении американской пехоты.
– Тебе понравится.
– Не сомневаюсь.Забравшись на водительское сиденье, Павел осмотрелся. Действительно, это был тот же самый джип, на котором они ехали из аэропорта и попали под обстрел. «Субурбан». Габариты машины впечатляли. Нет, конечно, он уже сидел в этом салоне, но быть пассажиром – одно, а водить такую громадину – другое. Павел решил познакомиться с машинкой поближе. Двое солдат, одним из которых был Родион, держали под наблюдением периметр, следя за его действиями снаружи, шагов с пяти. Четверо выдвинулись к броневику. Один из бойцов охранения занял место за рулем «Хаммера».
Капитан с восторгом принял предложение перегнать джип к бункеру и не держать, таким образом, несколько человек на отшибе от отряда, но категорически запретил своим парням даже приближаться к машине русского «человека-паука». Таким образом, внешний и внутренний осмотр машины, необходимый для того, чтобы убедиться в отсутствии в ней взрывных устройств, абсурдный, но необходимый, пришлось проводить Павлу лично.
Вспомнив свое оперское прошлое, Павел с задачей справился. Сначала он честно заполз под брюхо этого четырехколесного мастодонта и осмотрел днище в поисках чего-нибудь «подозрительного», то есть проводов, емкостей и прочего, не предусмотренного конструкцией автомобиля оборудования, заглянул в колесные арки и прочие «технологические пустоты».
– Как я узнаю, что это бомба? – спросил он из-под машины, – я настоящие бомбы видел в кино!
– Как только ты ее увидишь, ты сразу поймешь, не переживай! – был ему ответ. – Они должны состоять из шашек красного цвета или брикета Си-4 с проводами и большим табло с мигающими цифрами!
– Ну, таких тут точно нет!– Добро пожаловать домой, – с этими словами Павел распахнул водительскую дверь. Салон сразу же преподнес сюрприз. Автомат, торчащий из-под сиденья, долго искать не пришлось.
– Я нашел автомат! – проинформировал Павел брата.
Тот перевел сослуживцам.
– Я нашел пистолет… – раздалось через секунду из открытого окна. – Ух ты это, вроде, ГШ [15] … Круто.
Павел через окно продемонстрировал солдатам находку. Он покрутил ствол в руках, рассматривая оружие, про которое до этого столько слышал и читал.
– А ты мне нравишься…
Вынул обойму, глянул на патроны, матово блеснувшие на свету и с легким щелчком загнал магазин на место. Пистолет Павел положил рядом с калашниковым, перегнулся через сиденье назад.
– Так. Сумочка…
Вжикнула молния.
– Е-мое…
Павел аж присвистнул.
– Что там такое? – спросил снаружи брат.
– Да тут столько боеприпасов, что… Раз, два, три, четыре… Не меньше десятка магазинов для АК и еще несколько обойм к пистолету. О, кстати, а тут еще ваши сухие пайки лежат! Много. И воды немерено… Куда же ты собрался с таким багажом, Сережа… – пробормотал Павел себе под нос. – Ты явно не на экскурсию поехал…
Щелкнул замок ящичка, спрятанного в подлокотнике. «Бумаги. Так… Это что-то на арабском… Их кренделя и вензеля легко узнаваемы. „Говорила мне мама – учи арабский!“… Копия какая-то. Причем плохая… Снимок спутниковый. Или аэрофотосъемка? Фиг поймешь, ладно… Так, а это не бункер ли наш, вид сверху?» – Павел покрутил лист, „привязывая“ картинку к местности. Точно. Он самый. О-о-о-очень интересно. Ладно. Потом еще посмотрим. Если Сережа разрешит. Еще бумаги… Физиономия какая-то… Ладно, спросим у Бойченко… Темнит что-то наш Сергей, ой, темнит…»
– Павлон, время! – напомнил Родион. – У нас две минуты!
– Все, я готов, – Павел покрутил головой, оценивая габариты машины и окружающее пространство. – Подскажи, как мне отсюда удобнее вырулить, я же тут как в танке, ничего не вижу из-за капота!
– Выкручивай колеса вправо до упора и сдавай назад. А потом вперед и между вот этих колонн, понял? И слева будут ворота открытые. Тебя там встречают наши.
– Понял. Поехали!Ровно в восемь часов пять минут утра конвой из двух машин, посольского «Субурбана» и армейского джипа, въехал в ворота бункера. Когда Павел ставил машину в один ряд с броневиками, из дверей бункера показался Бойченко. Взгляд Сергея, когда он увидел свой транспорт, въезжающий во двор, был очень красноречив и не предвещал ничего хорошего.
– Оп-па… Картина Репина «Приплыли»… – Павел заглушил двигатель и вылез наружу. Бойченко уже был возле машины.
– Чего это за херня, твою мать, а? – Сергей толкнул Павла в грудь и тот стукнулся спиной в автомобиль.
Из «Хаммера», сопровождавшего посольский внедорожник и остановившегося рядом, вылезали американцы.
– Я тоже рад тебя видеть…
– Послушай ты, клоун…
– А что тут происходит? – в диалог «вклинился» подошедший Родион.
– Родька, он меня опять обижает. Стукни его! Это мой брат, познакомьтесь.
– Виделись уже… На хрена вы это сделали, придурки? – Бойченко постучал пальцем по крылу джипа, – кто вас просил это делать?
– А у нас был выбор? – ответил вопросом на вопрос Павел.
– Был! У вас был выбор, идиоты! – все больше распалялся Сергей. – Единственный выбор был – оставить ее в покое.
– Ага, – кивнул Родион, – будем считать, что про идиотов и придурков мы не слышали. Это во-первых. А во-вторых, если бы Павлон не предложил ее сюда пригнать, она бы была растащена местными по болтикам в течение часа.
Про охрану он решил умолчать.
– Ждете, что я скажу вам спасибо, да?
– Да он не из-за машины так беспокоится, брат…
– А из-за чего? – удивился Родион.
– Да у него полный салон оружия и…
– Закрой свой рот! – рявкнул Бойченко.
– А потом еще я нашел…
– Заткни пасть, я сказал…
– А в чем проблема-то, Сережа? Приехал, загнал машину в какую-то дыру, залез на трубу. Насчет «спасибо» – это ты ему скажи, – Павел кивнул на Родиона, – что после твоего салюта они не жахнули туда из пулемета!
– Я сейчас сам тебя жахну! – Бойченко сделал шаг вперед.
– Стоп! А ну назад… – в голосе Родиона зазвучали стальные нотки. Он шагнул вперед и, встав лицом к Сергею недвусмысленно оттолкнул его зажатой в руках винтовкой. – Остынь, приятель… Консульство подтвердило твой статус, но Майкману на это плевать. Он с удовольствием отправит тебя в «Зеленую зону» прямо сейчас. И ты ничего с этим не сможешь сделать. Ясно тебе?
– Сережка! – неожиданно для всех откуда ни возьмись появилась Надя и бросилась Бойченко на шею. – Ты все-таки к нам приехал! Ура!
– Здравствуй, – Сергей приобнял, было, девушку за талию, прижав к себе, но через секунду отпустил ее, будто бы испугавшись своей неосторожной откровенности.
– Когда это ты приехал? – Надя смотрела Сергею в глаза.
– Да только что приехал, – Бойченко недобро зыркнул на братьев. – Не мог же я оставить тебя одну посреди Багдада. А где Леонид? Как вы тут вообще, все в порядке?
– Да-да, все отлично! Леня там, – Курочкина махнула свободной рукой в сторону бункера, вторую руку все еще держал в своих ладонях Сергей. – Они тут все такие молодцы, все так интересно получается!
Девушка искренне радовалась тому, что Сергей снова рядом.
– Послушайте, а почему вы без каски и бронежилета? – Родион довольно резко охладил радость журналистки. – Вне бункера можно находиться только в средствах индивидуальной защиты.
– Но они такие неудобные… – Надя нахмурилась. – Каска здоровая… Болтается… В жилете очень жарко…
– Надя, вы нарушаете правила пребывания на объекте. В противном случае я буду вынужден доложить капитану.
– Он прав, не спорь, – поддержал Родиона Сергей, – шагом марш за жилетом!
– Ну хорошо, хорошо, надену эту вашу кастрюлю… – Курочкина изобразила руками каску на голове. – Кстати, вы уже завтракали? Пойдемте, пожуем чего-нибудь! И почему это все такое оранжевое? Пыльная буря?
– Скорее туман… Он продержится дня два, пока ветер не поменяется.
– Ну хоть не так жарко будет, наверное, – Курочкина пожала плечами и, одарив Бойченко очаровательной улыбкой, побежала в бункер.
– Ну что, ссорится не будем? – Родион оглядел собеседников. – Что случилось, то случилось.
– Не будем…
Четыре «Хаммера», припаркованных в ряд, прогревали моторы. Человек пятнадцать бойцов, построившись перед машинами, под пристальными взглядами своих сержантов деловито и сосредоточенно поправляли обмундирование и проверяли оружие, готовясь к выезду.
Когда Курочкина, проходила мимо солдат, они поприветствовали ее криками.
– Привет, ребята! Далеко собрались? – Надя не могла не ответить на приветствие. Девушка улыбнулась и помахала парням рукой.
– Куда это они? – хмуро поинтересовался Сергей, глядя, на солдат, забирающихся в транспорт.
– Похоже, что все-таки на миссию, – предположил Родион. – Патрулирование территории… Выходит, командование решило не отказываться от планов… Правда, полиции почему-то нет… Я, пожалуй, пойду. Узнаю, чего нам ждать в будущем. Ну а вы тут… – он красноречиво глянул на Бойченко, – не ссорьтесь. Обещали.
Один за одним, броневики выезжали на улицу и скрывались за стеной.
Комната была пуста, если не считать старого выцветшего ковра на полу и обломков мебели, сваленных в углу и усыпанных осколками битой посуды. Живописную картину запустения добавлял прочий хлам и мусор, о прошлой жизни которого сказать что-то уже было практически невозможно. Пыль покрывала все помещение сантиметровым слоем, а кое-где даже выросли самые настоящие пыльные барханы. Особенно большими они получились под окном, давно не знавшим стекол, а также возле рассохшейся двери. Гигантская щель между ней и полом давала «зеленый свет» любым сквознякам, желающим сюда заглянуть и вдоволь нагуляться по давно заброшенному жилищу. Единственным источником света была большая дыра с опаленными краями на одеяле, которым было занавешено окно. Оттого в комнате даже в самый солнечный день стоял сумрак. Под потолком, на тонком электрическом проводе покачивалась засиженная мухами лампочка. Сами мухи, кстати, были тут же. На том же проводе, похожая на старую, высохшую змеиную кожу, висела древняя бумажная мухоловка, вся облепленная гроздьями дохлых насекомых. На стене, справа от окна висела половина портрета бывшего президента Ирака. Вторая половина, будучи оторваной не до конца, продолжала цепляться за остатки плаката, будто бы надеялась снова занять свое место и соединить разлученные левый глаз и лоб Саддама с другими частями лица.
Бытовые удобства и уют, равно как отсутствие электричества и прочих благ, абсолютно не интересовали человека, который, стараясь ступать тихо, осторожно вошел в комнату. Он был одет в новую, серо-синюю с разводами, форму иракской полиции. Судя по знакам различия, мужчина носил звание полковника. На поясе, плотно прилипшая к правому боку, висела коричневая кожаная кобура. Из нее торчала рукоятка пистолета «Colt 1911» сорок пятого калибра. Поднимавшиеся при каждом шаге невесомые волны пыли клубились в полумраке, выписывали причудливые кружева и будто бы опасались даже вскользь касаться тщательно начищенных ботинок полицейского. Притворив за собой дверь, он несколько секунд постоял, а затем подошел к портрету и аккуратно прицепил на место оторванный кусок. Президент Ирака улыбнулся гостю сквозь усы.
Полковник встал напротив окна и поднял к глазам бинокль. Стоя в глубине комнаты, он оставался в тени, тогда как местность за окном была перед ним как на ладони. Дом, комната на втором этаже которого стала наблюдательным пунктом, находился в ста пятидесяти метрах от бункера. Между домом и бункером лежал живописный пустырь. Шершавые стены бункера, разводы ржавчины и облупившаяся краска на толстой стальной двери, цилиндры петель с бурыми пятнами старой смазки. Взгляд наблюдателя переместился. Колонна из четырех внедорожников сворачивала на одну из узких улочек и терялась в плотных клубах пыли, заглушающих даже звук моторов. Полицейский проследил за колонной, после чего снова направил бинокль на бункер.
Один «Хаммер» стоял, перегородив въезд на территорию. За толстым стеклом не было видно водителя, но в крытой маскировочной сетью турели угадывался силуэт пулеметчика. Еще три броневика стояли, приткнувшись к стене, окружающей бункер. С точки наблюдателя были видны только их крыши и обернутые маскировочной сетью пулеметные турели. Стена, возвышавшаяся вокруг бункера, не позволяла увидеть больше. Рядом с армейскими внедорожниками стоял большой гражданский джип. Его белая гладкая крыша резко контрастировала с угловатой армейской техникой и ошибиться было сложно. Это обстоятельство несколько удивило иракца. Краем глаза он уловил какое-то движение и отнял бинокль от глаз. Возле двери бункера стоял американский солдат, а рядом с ним мужчина с видеокамерой, видимо готовился к съемке. В этот момент из черной дыры дверного проема вынырнула худенькая фигурка.
Мужчина, внимательно наблюдавший за происходящим с полутора сотен метров, без труда разглядел сквозь оптику короткий хвост рыжих волос, выбившийся из-под каски. Короткая ухмылка скользнула по его лицу.
В течение следующих пятнадцати минут он внимательно разглядывал происходящее вокруг бункера и насчитал три пулеметные точки на крыше бункера – с южной, северо-западной и восточной стороны. Губы что-то беззвучно шептали. Саддам продолжал улыбаться с плаката. Его бумажное лицо колыхалось на легком сквозняке. Неровные края бумаги в том месте, где портрет был разорван, выглядели точно так же, как и длинный вертикальный шрам на лице наблюдателя…10 часов 02 минуты
Леонид проверил крепление микрофона на воротнике у Родиона и взгромоздил на плечо камеру.
– Я готов.
– Ну тогда – «Мотор»! – скомандовала Курочкина и обратилась в объектив. – Мы второй день в Багдаде. Вчера была очень солнечная погода, было очень жарко. Сегодня же, как вы можете видеть, стоит такой… оранжевый туман. Солнца нет, но довольно душно. Вообще, воздух такой… м-м-м… густой, что у меня создается ощущение, будто мы попали в стакан с персиковым соком! Пыль хрустит на зубах. Что это за явление такое?
– Это ветер принес из пустыни в город очень мелкую песочную взвесь, – стал рассказывать Родион, – которая продержится в воздухе еще пару дней… Сейчас еще ничего, а бывало так, что приходилось маски надевать и очки, потому как пыль забивала рот и глаза. Ни дышать, ни смотреть невозможно. Все дома сидят, мы никуда не ездим…
– Ну, раз вы никуда не ездите в такую погоду, давай посмотрим на то, как вы живете. Расскажи, пожалуйста, где вы сейчас размещаетесь?
– Вот, это наше жилище на ближайшие пару месяцев… В этот бункер нас перевели с большой базы несколько дней назад. Так как объект этот для нас новый, то уют мы наводим своими силами…
– Покажешь, как он устроен? Нам можно внутрь зайти?
– Конечно, заходите.
Павел дотянулся до ближайшего пакета с сухпайком и разорвал плотную полиэтиленовую пленку.
– Так, что у нас тут… – он силился прочитать перечень того, что находится в сухом пайке, – э-э-э… какая-то курица… Ага, хлеб, это понятно… Шоколадный… что? Блин, почему по-русски не пишут?
Сергей сидел на водительском месте и с кислой улыбкой следил за тщетными попытками Захарова-старшего разобраться с предложенным меню.
– Ну что ты так на меня смотришь? Мои познания в английском не простираются так далеко! Вдруг тут хозяйственное мыло и запчасти к пылесосу?
Бойченко повернул к себе пакет и перевел.
– Жареная куриная грудка, гуляш, желе, пшеничный хлеб, шоколадный бисквит, конфеты, какао, чай с подсластителем и лимоном, яблочный сидр, специи.
– Врешь, наверное, – с притворным сомнением посмотрел на него Павел. – А у тебя что?
Сергей нехотя прочитал перечень содержимого своего пакета:
– Свиные отбивные по-ямайски с лапшой, печеные яблоки со специями, мягкий сыр с перцем халапиньо, овощные крекеры, молочный коктейль, острый соус, кофе, сахар, сухое молоко.
– Я знал, конечно, что американская армия хорошо кушает не только в столовой на базе, но чтобы вот так, яблоки печеные и этот… халапиньо… Слушай, давай по-нормальному поговорим, а? – тон Павла неожиданно стал серьезным. – Сказки про то, что ты сюда приехал ради Курочкиной… о, пардон… Ради съемок… Это ты ей можешь рассказывать.
Бойченко постарался отреагировать спокойно, но «играющие» желваки спрятать было сложно.
– Так я и думал, – уверенно сказал Павел, следивший за реакцией Сергея. – Она-то в тебя, похоже, влюбилась. А ты ее, получается, обманываешь? А как ты объяснишь, что…
Читать бесплатно другие книги:
