Мирная еда Дальке Рудигер

Темпль Грандин, контролирующая и критикующая подобные условия, даже при предварительно объявленных визитах на бойни, у трети боен наблюдала сознательно выполняемые жестокие действия, которые проводились регулярно. Это наблюдалось, прошу заметить, в бойнях, которые дали согласие на проведение такого контроля. О том, что происходит в других, которые вовсе являются закрытыми, остается лишь догадываться.

Мучения, которые мы поедаем заодно с мясом

Страх, поглощаемый нами вместе с мясом животных из промышленного содержания и убоя скота, принимает физические формы в виде гормонов и нейромедиаторов. Страдания и мучения, которые мы причиняем животным при сегодняшнем «разведении», мы также поглощаем сами, даже если еще не можем это по-научному назвать и измерить. Страх этих животных, ужасно замученных до печального конца, переходит на тех, кто, в конечном счете, является причиной этих пыток – любителей мяса. Занимаясь этой темой уже более 30 лет, я в этом твердо уверен, так как большинство моих пациентов были мясоедами, по крайней мере, на момент обращения ко мне.

Страх животных не растворяется в воздухе, даже если воздух на бойнях им полон. Этот страх представляет собой вполне реальную энергию и может сыграть ужасную шутку с людьми, которые до сих пор не знали об этой взаимосвязи и предпочитают оставаться в неведении.

Страх – не только отвратительный феномен. Он также усиливает многие другие болезненные симптомы, к примеру, со временем приводит к депрессии. Об этом стоит дополнительно задуматься всеядному по привычке человеку. Впрочем, страх всегда имеет рациональное значение, и мы можем – в отличие от убойного скота, у которого нет ни малейшего шанса уйти от своих страданий – избегать того, чего боимся, или взглянуть своему страху в глаза, чтобы избавиться от него.

По моему мнению, страх, съеденный вместе с мясом, владеет людьми, в конечном счете, по праву. И первый шаг в лечении должен, естественно, устранить причину, то есть следует немедленно и бесповоротно прекратить потребление мяса.

С другой стороны, во всех глубоко отталкивающих мерзостях из приведенных выше описаний, мы находим здесь дополнительную информацию для разъяснения упомянутых научно подтвержденных симптомов заболеваний, возникающих по причине мясоедства. Я могу здесь только присоединиться к словам швейцарского врача доктора Эрнста Вальтера Генриха: «(…) Я не хочу и не могу отворачиваться (…). Я ненавижу преступные действия, ведущие к тому, что ежедневно более 40 000 детей умирают от голода и недоедания из-за того, что растительная пища скармливается животным ради получения мяса, молока и яиц. С этими животными продуктами граждане „общества всеобщего благосостояния“ наедают себе болезни благосостояния, которые затем, как верх моральной запущенности в „промышленности здоровья“, почти всегда приводят к бесполезным экспериментам над животными»[96].

Мясные скандалы

При таком количестве безрадостной информации для любителей мяса должно быть и какое-то оправдание. Потребление мяса само по себе является длительным скандалом. Поэтому мясные скандалы прошлого по поводу испорченного мяса, в любом случае, не являются большой опасностью, поскольку люди хорошо переносят, в первую очередь, старое мясо. Они могут (вы)жить, питаясь падалью. Совсем свежее мясо млекопитающих было бы, напротив, вовсе несъедобно по причине трупного окоченения, которое, как известно всем любителям детективов, наступает вскоре после смерти. Поэтому опытная хозяйка всегда спрашивает мясника: «А мясо действительно хорошо провисшее?» Этим она осведомляется, научно выражаясь, о том, продвинулось ли автолитическое разложение до такой степени, что актино-миозиновые волокна мышечной ткани посредством разложения уже вышли из стадии трупного окоченения. На ее языке, она желает знать, является ли мясо уже совершенно мягким; в баварско-австрийском диалекте в этом случае употребляется слово «safteln», что означает «вытекание жидкости из трупа».

Когда мясо диких животных, которых, по крайней мере, убивают несколько гуманней – без предшествующей паники ожидания, – закладывают в маринад, то этим желают ускорить процесс разложения, чтобы мясо стало мягким.

Здесь мясоеды могут облегченно вздохнуть. Поскольку они всегда едят разлагающееся мясо, то есть падаль, совсем неважно, до какой степени оно испорчено. В действительности, никто от испорченного мяса не пострадал, или, вернее, лишь в той мере, в какой всегда страдают от потребления мяса. На африканских рынках мне доводилось видеть в продаже мясо, которое от обилия сплошных личинок и мух снова казалось живым, но было все-таки куплено и, очевидно, съедено. Ведь помогает еще и дезинфицирующий эффект огня.

Искусственное мясо как альтернатива?

Страстные любители мяса, возможно, скоро получат альтернативу, созданную в результате научных исследований. Клеточные биологи из университета Ейндхофен в настоящее время работают над выращиванием искусственного мяса. Бесцветные мышечные волокна мышей растут между двух кусочков застежки-липучки. Одна крупная голландская фирма по производству колбасы финансирует это якобы для того, чтобы когда-нибудь отказаться от промышленного содержания скота и сократить производство парниковых газов. Исследователи, целью которых является искусственная свинина, сами пока еще не попробовали результат своей работы; вероятнее всего, это означает, что они им не доверяют.

Вопрос оценки: что город, то норов

Долгое время мясо считалось чрезвычайно ценной пищей и его потребление было признаком богатства, как упомянутое в пословице воскресное жаркое, которое мог себе позволить не каждый. Наши предки зачастую позволяли себе такое лишь по праздникам. Кто становился богатым, тот мог баловать себя мясом чаще, а многие современные люди делают это ежедневно. Впрочем, уже в старину при княжеских и королевских дворах наблюдалось, что господа, позволяющие себе много мяса, платили за это подагрой и ревматизмом, в то время как простой народ от этого был избавлен. В Пруссии говорили о «подагрическом кабинете» короля, и прислуга при дворе знала, что без мяса ей, по крайней мере, не угрожает ревматизм.

Сегодня мы ничего такого не видим в том, чтобы умять теленочка, просто не думая о его бархатных глазах, в которых отражается душа. Желатин – смесь из говяжих копыт, глаз и прочих вареных мясных отходов – мы льем на торты и надеваем на них, таким образом, прозрачное нагробное покрывало. Когда другие едят собак или дельфинов, нас буквально выворачивает и мы бурно возмущаемся. Японцы с отвращением относятся к нашей привычке есть старое мясо и яйца, а нас тошнит от того, что они поедают только что – возможно, даже у них на глазах – забитую, еще вздрагивающую сырую рыбу.

По этому поводу мне вспомнилась одна показательная сцена. На одном филиппинском острове в качестве благодарности за оказанную медицинскую помощь мы были приглашены на обед и сидели уютно на полу вокруг традиционного густого супа. Идентифицируемые в нем куски свинины, как, например, закрученный поросячий хвостик, хотя и не вызвали особого энтузиазма, однако позволили мясоедам из нашей группы спокойно продолжать трапезу. Но когда предводительница клана созналась, что там в этом супе нашла свой конец и хорошо знакомая группе коза, аппетит заметно уменьшился.

Старуха догадалась о своей ошибке и хотела спасти ситуацию, успокаивающе сообщив, что большая часть мяса принадлежит не козе, а собаке. В ответ на это одну владелицу собаки из нашей группы, принимавшую участие в трапезе, спонтанно стошнило, а остальные в ужасе прекратили есть.

Кто хоть раз видел, как, например, на Филиппинах собакам ломают ноги, привязывают их к спине и затем ударами ломают ребра, из-за чего они вырабатывают еще больше гормонов страха и стресса, тот может отчаяться в людях.

Впрочем, не только на Филиппинах, но и в других странах этого мира употреблять собачье мясо в пищу – вполне легально. Название «чау-чау» означает по-китайски «хорошо прожаренный». Эти собаки, как, кстати, и мексиканские голые собаки, разводились, прежде всего, в гастрономических целях. Даже в Швейцарии откармливались сенбернары для приготовления блюд азиатской кухни. А в некоторых европейских странах до сих пор существуют предписания для контроля собачатины.

Говядине – да, конине – нет?

Мы смотрим на поедателей собак свысока, как многие мусульмане смотрят на европейцев, поедателей свиней. К сведению, ежегодно почти 10 000 забитых в Германии коней используются для изготовления колбас. Любители лошадей, приходящие в ужас от этого факта, с другой стороны, обычно ничего ужасного не находят в аппетитном поедании свиней и коров.

Все – лишь вопрос оценки. Я, как особый любитель лошадей, неоднократно покидал рестораны, в меню которых предлагалось мясо жеребенка, но я постоянно смиряюсь с ресторанами, где предлагают свинину, телятину и мясо ягненка, хотя, конечно, переполняюсь при этом сочувствием к животным и тем, кто их поедает, набивая себе живот страхом и страданием. В буквальном смысле эти люди тоже побиты судьбой.

Что действительно имеет значение, так это сочувствие и милосердие

Кто видит изнутри современную животноводческую фабрику или крупную бойню, почти не в состоянии сдержать тошноту и глубокое отчаяние, как моя знакомая в случае с филиппинским супом. По этой причине подобные предприятия не допускают посетителей. Они в такой же степени закрыты для осмотра, как и тюрьмы. После экскурсии по бойне даже опытные студенты-медики предпочитали вегетарианское питание, поскольку мясо людей чрезвычайно похоже на мясо животных.

Промышленная механизация убийств, которую Джонатан Сафран Фоер описывает еще намного подробней, нагоняет страх и на людей, а не только на животных. Если мы будем ждать итоговой победы христианского или вообще человеческого милосердия, то бедственное положение останется неизменным. Однако мы можем для себя решить в любой момент выйти из этой игры, освободив и очистив в этом смысле наше жизненное окружение, включив в это поле других сочувствующих людей. Современные мясные фабрики – однозначный и ясный отказ в милосердии и сочувствии, который в самом глубоком смысле противоречит христианскому или религиозному мировоззрению.

Промышленное содержание скота – и что по этому поводу говорит конституция

Промышленное содержание скота в Германии – согласно исследованию Федерального статистического управления, проведенному в 2008 году, – составляет свыше 98 % всего мяса. Из 55 миллионов свиней, которых немцы ежегодно съедают, 99,3 процента поставляются из животноводческих фабрик; из 3,8 миллиона коров и телят – 95,7 процента; и 97,9 процента птицы. Минимальный остаток поставляется с крестьянских ферм, выполняющих сегодня преимущественно показательную функцию и функцию алиби. Они не должны ни в коем случае вводить нас в заблуждение о действительном происхождении мяса. Почти все мясо происходит из мест (каторжного) содержания животных, иными словами – животноводческих фабрик.

При этом в конституции Германии записано с 2002 года: «Из ответственности человека перед животными, нашими меньшими братьями, их жизнь и здоровье должны защищаться». Далее заявляется, что животные должны обеспечиваться подобающим питанием, уходом и жильем и им не должны причиняться предотвратимые боли и страдания.

Почему мы отворачиваемся?

Жестокость, царящую на животноводческих фабриках, большинство людей не могло бы себе представить даже в самых ужасных своих кошмарах. В подавляющем большинстве домохозяйств Германии имеются домашние питомцы, которых любят и лелеют; жители США тратят на них ежегодно 40 миллиардов долларов. В крестьянских хозяйствах условия содержания, в силу обстоятельств, всегда были жестче, чем в буржуазных семьях. Дворовой собаке в деревне не так уютно, как комнатной собачке в городе. Но это были постепенные изменения. Однако то, что произошло за последние 50 лет при трансформации крестьянского хозяйства в животноводческую фабрику, приняло труднопредставляемые жестокие формы. Все это бедствие является уродливым явлением нашей системы, и мы должны за него быть в ответе. Ведь речь идет теперь только о деньгах. Боль, мучение и страдание здесь значения больше не имеют. Но они имеют значение для поедателей страданий. Наша душа принимает мучения вместе с мясом живого создания.

Мы лишь не хотим смотреть, не хотим этого видеть, воспринимать это, придавать этому важность. Вместо этого мы коллективно закрываем глаза, так же, как это почти всегда делают люди, когда, к примеру, политические обстоятельства становятся невыносимыми и несправедливость превращается в тиранию. Но мы должны взглянуть на это и уяснить для себя, что никакие слова даже близко не смогут передать этот кошмар, как фотографии или фильмы. Отдельные документальные фильмы уже существуют, снятые тайком. В Интернете их можно найти через организации по защите животных. Одним примером является американский фильм «Meet your meat» («Познакомься со своим мясом»).

То, чего можно достичь словами, уже достиг Джонатан Сафран Фоер книгой «Поедание животных», которую я рекомендую каждому, кто хочет взглянуть в глаза всему масштабу человеческой черствости. Он пишет: «Промышленное содержание животных, так же как и порнографию, трудно объяснить, но легко узнать. В узком смысле слова речь идет о системе эффективного промышленного сельского хозяйства, где животные – часто десятками и сотнями тысяч – генетически оптимизированные, ограничиваются в своей свободе передвижения и получают неестественный корм (почти всегда содержащий медикаменты наподобие антибиотиков)». И далее: «Промышленное содержание скота определяется не столько сводом правил, сколько духовной позицией: производственная стоимость снижается до абсолютного минимума, а такие минусы, как разрушение окружающей среды, болезни у людей и страдания животных, систематически игнорируются. На протяжении тысячелетий хозяева сельских предприятий ориентировались на природные циклы. Но в промышленном содержании скота природа считается фактором, который необходимо победить»[97].

Вывод: глядя на отношение других культур к животным, мы морщим нос и не отдаем себе отчет в том, что изо дня в день подобное творится и на наших бойнях: неописуемая жестокость, о которой, несмотря на строгую конфиденциальность, просачивается наружу все больше информации. Факты потрясают и показывают, по каким критериям надо судить наше общество.

Современные свинства

Разумеется, любые описания не достаточно передают страдания. Поэтому я – с тяжелым сердцем – представлю некоторые аспекты современного животноводства еще образнее, а именно, на примере одного вида животных – свиней, которым немецкоговорящие люди отдают наибольшее предпочтение и едят чаще всего. В 2009 году только в одной Германии было забито почти 60 миллионов свиней; эта цифра выводит страну на третье место в мире по производству свинины.

Существует много доказательств того, что свиньи являются, как минимум, такими же разумными и чувствительными существами, как собаки. Кому хоть раз довелось познакомиться с уважаемой «трюфельной» свиньей, не может в этом сомневаться. Эти животные обладают собственным языком, исследованным научно, откликаются на призыв, любят играть и даже под руководством ученых научились играть в видеоигры при помощи джойстика, приспособленного для их рыльца. Они легко могут открыть дверь своего стойла и иногда спешат на помощь товарищам. При попытках к бегству они слаженно работают в команде и не уступают в сообразительности даже шимпанзе.

Сандра Дюпьян, немецкая исследовательница психологии поведения, рассказывает из опыта своей работы по изучению чувств животных: «Свиньи сообщают о своем стрессе, нам надо только научиться их понимать». Например, крики поросенка, которому без обезболивания перерезаются семенные канатики, указывают на высочайшую степень стресса[98].

Свиньи – индивидуалисты и вообще очень во многом схожи с людьми, поэтому студенты-медики часто проходят обучение на их внутренностях, которые легко раздобыть.

Пытаемые и обезумевшие от боли.

И этим самым созданиям, свиньям, мы уготавливаем сегодня мучительную жизнь, которая в моих глазах еще хуже, чем их ужасный конец. Все начинается с того, что современные высокопроизводительные свиньи, как и большинство кур, индюшек и сельскохозяйственных животных, отселектированы до такой степени, что должны, по сути, считаться принципиально больными. Фоер говорит об этом: «(…) Исследования показывают, что от 10 до 40 % свиней по причине плохой наследственности, отсутствия движения и недостаточного питания обладают нестабильным телосложением, поскольку их колени прогибаются, ноги искривлены, пальцы изогнуты вовнутрь»[99]. Один американский журнал по свиноводству сообщает, что «обычно» 7 % разводимых свиней преднамеренно умирает от стресса, вызванного содержанием в клетках и интенсивным разведением, а на некоторых животноводческих фабриках эта цифра достигает 15 %. Однако это уже учтено в расходах, поэтому бизнес, основанный на страдании, себя все еще оправдывает для тех, кто обладает бесстыдством обогащаться на таком бедствии.

С самого начала животные систематически, то есть в плановом режиме, подвергаются пыткам. Им – естественно, без наркоза – в течение 48 часов после рождения купируют хвосты, то есть отрезают большую часть, чтобы позже они не могли кусать за хвосты друг друга из-за сумасшедшего стресса. Затем – абсолютно легально и без наркоза – им стачивают клыки по той же причине и в целях предотвращения каннибализма. Это явление часто имеет место в промышленном содержании животных, так как животные в своем плачевном положении и, очевидно, обезумев от боли и страданий, лишаются рассудка и вымещают свою агрессию друг на друге. Людей свела бы с ума уже только однообразная скука жалкого существования в условиях животноводческой фабрики. И это настроение также поглощается мясоедами. У поросят мужского пола в первые десять дней жизни – также легально и систематически, без наркоза и уж тем более без сострадания – вырывают яички, поскольку мясо некастрированных кабанов невкусно для потребителя.

Пожизненная беременность

К моменту отделения от свиноматки от 9 до 15 % молодняка уже погибает, но это входит в расчеты и по-прежнему выгодно, так же как и высокий уровень пороков развития у поросят, от деформированных конечностей, расщепления нёба и мышечного тремора до отсутствия заднего прохода. В высокопроизводительной селекции речь уже давно идет о разведении больных свиней, более неспособных к естественной жизни нормальной продолжительности, поскольку они приносят больше выгоды.

Однако производство поросят, как и раньше, требует свиноматок, которые становятся жертвами своей чрезмерной плодовитости. Промышленность значительно увеличила число рождающихся поросят своими собственными методами. При помощи гормональных инъекций несчастная самка вынуждена практически всю свою жизнь находиться в беременном состоянии, а затем недолго кормить свое потомство. 80 % свиноматок вынуждены проводить всю беременность в загоне, который является узким настолько, что в нем невозможно повернуться. Поскольку она все время находится без движения, у нее, как правило, начинается атрофия костей; не имея соответствующего подстила и возможности поваляться в луже, она страдает от того, что ее кожа часто покрывается язвами из-за трения о клетку.

Из финансовых соображений и во избежание излишней прибавки в весе свиноматок часто заставляют голодать. Но даже если их и держат в крошечных коллективных загонах, что все чаще организуется под давлением защитников животных, жизнь свиней все равно остается адским мучением.

Чистоплотные животные под дождем фекалий

Плачевному положению свиней способствует еще и невыносимая теснота, в которой должны ютиться животные. В естественных условиях свиньи устраивают себе спальные гнездышки и никогда не стали бы отдыхать или спать там, где они испражнялись. Однако в современных стойлах они буквально стоят в своих собственных экскрементах, должны в них топтаться и лежать без возможности выгона и элементарного движения. Этот вид «содержания» несравненно хуже, чем содержание убийц в тюрьмах, имеющих возможность выйти на прогулку во двор и увидеть солнечный свет. Современные свиньи ничего этого не имеют, лишь сдавливающую тесноту и мучения.

Даже если традиционные представления пытаются убедить нас в обратном, в природе свиньи являются чистоплотными животными, которые избегают своих экскрементов. В животноводческих фабриках, однако, отлученных от матерей поросят запирают в узкие откормочные клетки, поставленные друг на друга из-за нехватки места. Как и время, место – тоже деньги. По этой причине фекалии животных, расположенных сверху, постоянно падают на тех, которые стоят снизу.

Эти чистоплотные разумные животные вынуждены с самого начала жить под дождем из кала и мочи, и немало из них погибает, а многие явно сходят с ума. Действительно, значительная доля свиней в этих условиях сходит с ума в психиатрическом смысле и начинают давить, как сумасшедшие, на прутья решеток своих узких клеток или маниакально лизать их.

Ужаснее всего для сострадательного человека смотреть на так называемую печаль. Когда свинья сидит на задних лапах, повесив голову в очевидной безнадежности, она, похоже, сдалась.

Что служит откорму…

В этой ситуации постоянной пытки свиньи проводят большую часть своей короткой жизни. Под конец их держат в крайне узких коллективных загонах, где они почти не могут двигаться, чтобы не сжигать калории и не портить откормочный результат. Температура в этих помещениях повышена и свет притушен, что делает свиней апатичными и предотвращает нападения друг на друга, а в подобном состоянии уже наступившего безумия это легко могло бы произойти.

Заморышей, которые недостаточно быстро поправляются, вытягивают из загонов за задние ноги и бьют рыльцем о бетонный пол. Это называется «стучать» и является нормальным методом убийства таких животных. Фоер цитирует одного из рабочих: «Мы их просто выхватываем, ударяем ими об пол и бросаем в сторону. (…) Если мы заходим в погрузочную и видим, что некоторые еще живые, то их надо еще раз стукнуть. Иногда бывало, что я заходил и видел, как некоторые бегали с висящим глазным яблоком, или из них кровь текла рекой, или челюсть была поломана»[100]. Эта судьба ежедневно постигает десятки животных на каждом таком предприятии, и это также входит в расчеты и все еще дешевле, чем тащить подобных «уклонистов» с собой и дальше.

Все рассчитывается только по расходам, как, кстати, делают с помощью специальных компьютерных программ и в реанимационных отделениях наших больниц. Эти расчеты соотношения «затраты-эффект» якобы не отражаются на действиях врачей – таков ответ, полученный на вопрос. Интересно только, зачем они вообще тогда производятся? Очерствение человечества является принципиальным процессом, который, как правило, не ограничивается отдельными областями, а въедается в общество как раковая опухоль.

Здоровье животных? всего лишь фарс!

На вопрос, почему при этой пытке так много животных доживает до бойни, Фоер отвечает: «Целый поток антибиотиков, гормонов и других медикаментов, добавляющихся в корм, поддерживает жизнь большинства животных, несмотря на жуткие условия»[101].

Нередко в ожидании убоя они умирают от инфаркта сердца, которое анатомически так похоже на человеческое, что его можно легко перепутать. Поэтому, кстати, сегодня больным с пороком сердца вместо искусственного клапана вставляется свиной.

И нередко у несчастных животных отказывают ноги перед убоем и они беспомощно валятся в сторону, чтобы, как правило, быть оставленными там, пока не умрут. Или их утилизируют живыми сразу как отходы.

Соответствующая картина из немецкой свиной бойни от практикантки Кристиане Гаупт: «Я бы хотела, я должна говорить, чтобы излить свою душу. Я задыхаюсь от этого. Я бы хотела рассказать о свинье, которая больше не могла ходить, сидела с расставленными задними ногами. Ее долго пинали и били, пока не загнали в убойный бокс. Я потом осмотрела ее, когда она, разделанная, раскачиваясь, проезжала мимо меня: двусторонний обрыв мышц по внутренней стороне бедер. Убойный номер 530, я никогда не забуду это число». И далее: «Когда я ясно осознаю, что обескровленные, опаленные и распиленные свиньи все еще вздрагивают и виляют хвостиками, я не в состоянии двигаться. „Они, они еще вздрагивают…“, – говорю я проходящему мимо ветеринару, хотя и знаю, что это всего лишь нервы. Он ухмыляется: „Проклятье, кто-то допустил ошибку – она еще не совсем мертвая!“ Призрачный пульс охватывает дрожью свиные части, везде. Комната ужаса. Страх охватывает все мое существо»[102].

Это положение дел в расследовании научного комитета ЕС по здоровью и защите животных в 1997 году комментируется следующим образом: у содержащихся в клетках свиней – то есть как на обычной современной животноводческой фабрике – было установлено размягчение костей, повышенный риск повреждений ног, сердечно-сосудистые проблемы и воспаление мочевых путей, а их мышечная масса сокращается часто до такой степени, что животные почти не способны совершать активные движения[103].

Хотите ли вы поддерживать это сумасшествие, поедая свинину? Или поставим вопрос по-другому: хотите ли вы рисковать тем, что можете притянуть к себе эту энергию сумасшествия? Или еще более прямой вопрос: считаете ли вы себя способными справиться с такой энергией, не пострадав при этом? Свиньи, выращенные на современных животноводческих предприятиях, счастья нам точно не приносят, хотя реклама это вообще-то предполагает. Напротив, когда мы их едим, они приносят нам бедствие и несчастье, точно так же, как это случается с ними по нашей вине. Люди, которые причиняют подобное своим меньшим братьям, не свиньи, так как никакая свинья не стала бы делать подобное с другой свиньей или с человеком. Эти люди и, разумеется, ответственные за это лица – непосредственные руководители, которые сами руки не марают, но зарабатывают на страданиях, стоят морально намного ниже тех, кого в народе называют свиньями.

Ни в коем случае положение других видов животных не является лучше. Что касается птиц, то условия их содержания еще хуже; у коров условия содержания хоть и лучше, но убой, по крайней мере, не менее жестокий.

Вывод: жизнь свиней еще мучительнее, чем их смерть. То, что с ними делают без наркоза, можно назвать только словом «пытка», это доводит их до безумия. Все подчиняется цели быстрого, дешевого откорма. Действительно все.

Влияние страданий животных на нас

Мы должны себя всерьез спросить, только ли преднамеренное причинение страданий считается жестокостью или наше равнодушие к нему тоже? Или еще более прямо: с каким количеством страданий у животных, продолжающихся затем в моем желудке, кишечнике и организме, в моей душе, я готов смириться ради моей еды? Эти страдания длятся на душевном уровне, но при этом выходят и на телесный. Действительно ли это случайность, что рак толстой кишки является вторым по частоте видом онкологических заболеваний? Причиняем ли мы это себе сами добровольным поеданием мяса замученных животных и соответствующей позицией сознания? Если прибавить к этому показателю статистику рака желудка и пищевода, то математически взаимосвязь станет еще более очевидной. Возможно, мы не можем переварить это мясо и реагируем раковыми заболеваниями пищеварительных органов именно потому, что оно пропитано страданием.

Давайте еще раз перечислим факты.

У людей, потребляющих мясо и животные продукты, сердце отказывает раньше и несравненно чаще, чем у веганцев. В теневой стороне здоровья всеядных людей находят выражение непрожитый опыт сердечности, сердечных чувств и сердечных желаний.

У всеядных людей несравненно чаще желудок и кишечник разъедаются раком. По сути, рак первой стадии является проявлением темы агрессии, во второй – темой роста, а в третьей – актом самотерзания. Таким образом находят выражение непрожитое мужество и рост, а также воля, агрессивное и радикальное желание заниматься самим собой и идти по своему индивидуальному пути.

Пища животного происхождения ослабляет иммунную систему и опорно-двигательный аппарат всеядных людей. Это означает, что они все хуже могут отражать нападения извне и все меньше – полагаться на свою внутреннюю стойкость, которую им должны обеспечивать кости. Так они превращаются в людей, неспособных защитить себя (свою жизнь) и внутренне неустойчивых. Естественно, они преждевременно стареют, так как их ослабленная иммунная система не может защитить их в достаточной степени.

Этот список можно было бы бесконечно продолжать фактами, которые мы уже упоминали в начале книги.

Как мы поглощаем страдания и мучения

В связи со всем тем, что причиняется животным, необходимо осознать душевные последствия и то влияние на разум и жизнь, которое пока нельзя осмыслить научно.

Кто поглощает так много страданий и мучений, будет иметь в себе и таскать с собой много страданий и мучений. Такой человек и сам будет плестись по жизни – феномен, который я за 30 лет врачебной деятельности часто замечал у мясоедов и никогда – у веганцев. Пища с таким качеством энергии не может пройти без последствий для всеядных людей. И самое худшее: мы должны ожидать и соответствующего душевного очерствления.

На это указывает уже, к сожалению, много признаков и вовсе не только у рабочих на животноводческих фабриках и бойнях, даже если у них они особенно отчетливо выражены. Даже перед домашними питомцами человеческая бесчувственность не останавливается. 63 % жителей США хотя и держат животных, вероятно, в большинстве своем с чистыми человечными намерениями, тем не менее, в стране неограниченных возможностей существуют также коммуны, предлагающие избавление от надоевших домашних животных посредством откидной дверцы: отдельно для кошек, для маленьких собак и для больших собак. По желобу эти «лучшие друзья» человека попадают в одну общую клетку, где они друг друга разрывают, а остатки раз в неделю сжигаются.

Половина собак и кошек, которые в США оказываются в приютах для животных, никем не «усыновляется». Большинство перерабатывается на корм для животных. Кто считает немцев особенно любящими животных, пусть вспомнит, как переполнились приюты для животных в Бонне – бывшей федеральной столице, когда члены парламента и лоббисты бежали в Берлин. От таких людей нельзя ожидать много сострадания и защиты животных.

То, что мы причиняем животным, мы также причиняем окружающим и самим себе. Иными словами: «Что ты причиняешь самому малому из твоих братьев, ты причинил Мне», – так говорит Иисус. То, что мы забываем в обращении с животными, мы постепенно забываем в отношении и к другим людям, и к самим себе, например, сострадание и милосердие.

Мимо этого факта пройти нельзя: как мы относимся к нашим меньшим братьям и другим чувствующим созданиям, так мы относимся и к себе. Как мы обращаемся с животными, так мы обращаемся и с нашей собственной природой или, по крайней мере, с ее частью. Если мы ведем войну против природы, она также обращается против нас самих.

Каждый, кто ест мясо, произведенное на животноводческой фабрике, то есть почти 100 % мясоедов, страдает – замечает он это или нет – от внутренней гражданской войны.

От стойкости к антибиотикам к свиному гриппу

В контексте идеи «болезни как символа», это означает, что люди, если они действительно не осознают ситуацию, становятся подверженными аутоиммунным заболеваниям, аллергиям и инфекциям. Впрочем, именно это мы и наблюдаем во все более катастрофическом масштабе. На протяжении 50 лет мы миримся с промышленным содержанием скота, а за последние 30 лет уровень аллергических заболеваний возрос с 8 до 40 %. То, что здесь, кроме символики и аналогии, существуют и конкретные взаимосвязи, не удивительно. Промышленное содержание животных в чрезвычайной степени повышает их восприимчивость к инфекционным заболеваниям, поэтому в огромных стойлах царствует настоящий медикаментозный разгул с дезинфицирующими средствами (биоцидами) с одной стороны и антибиотиками – с другой. К счастью, в ЕС их применение, во всяком случае, в профилактических целях, в будущем собираются запретить. Научный комитет ЕС по выявляемым рискам для здоровья, консультирующий Европейскую комиссию, в результате нескольких исследований обнаружил взаимосвязь между применением биоцидов и стойкостью к антибиотикам. Несмотря на это, применение биоцидов в ЕС и запрещать не планируется.

Тем не менее, этот путь способствует развитию стойкости среди возбудителей. Иными словами, расточительное применение антибиотиков в стойлах лишает нас в больницах последнего оружия против возбудителей.

Промышленное содержание животных в неестественно тесных загонах способствует, кроме всего прочего, одновременному заражению несколькими вирусами, гены которых могут комбинироваться по-разному. Свиной грипп был еще сравнительно безобиден для нашего здоровья, но оказал значительное влияние на животных и, кстати, на нас как для налогоплательщиков. В любом случае, он не был случайностью и действительно может когда-нибудь превратиться в пандемию. Ученые едины во мнении, что промышленное содержание животных благоприятствует возникновению новых видов вирусов и бактерий, которыми обмениваются человек и сельскохозяйственные животные, и эти возбудители представляют стремительно растущую опасность.

Основы таких новых генных комбинаций закладываются с распространением промышленного содержания скота. На этих фабриках производится дешевое, нездоровое мясо и, вместе с ним, потенциально смертельные возбудители, не говоря уже о загрязнении окружающей среды в совершенно невероятном масштабе.

Прямые последствия для души: очерствление

В гораздо большей степени, чем поедателей мяса, это затрагивает, естественно, производителей животной пищи. О душевном самочувствии предпринимателей и владельцев, а также акционеров скотобоен, животноводческих фабрик, откормочных предприятий и т. д., мы можем лишь догадываться. Мне жаль их от всего сердца, и я бы пожелал, чтобы их не постигла плачевная судьба, которую они уготавливают бесчисленным созданиям. Однако, имея 30-летний опыт в психотерапии, я в это не верю и, к сожалению, хорошо знаю, как бывает на самом деле. За все приходится платить, и счет когда-нибудь сравняется. Поэтому виновники имеют все основания ужасаться – их немилосердные действия и их жизнь имеют все шансы закончиться самым жалким образом. Никакая душа не может быть столь безучастной, чтобы, в конце концов, не искать возмещения – и когда-нибудь найти.

Что касается фермеров США, то их уровень самоубийств, в четыре раза превышающий этот показатель у прочего населения, подтвержден официально. А человек должен быть действительно в отчаянии, чтобы наложить на себя руки. Те, кто при упомянутых условиях постоянно и регулярно поднимает руку на беззащитных животных, как малообразованные рабочие животноводческих фабрик, наверняка тоже в отчаянии от себя и своих действий, признаются они себе в этом или нет. Страдая от недостатка времени и плохой оплаты, они, естественно, не могут переработать это на душевном уровне. Они склонны к тому, чтобы выпускать свою агрессию «вниз», и животные становятся беспомощными жертвами отвратительных извращений. В конечном счете, «бедолаги» мучают бедолаг.

Их вульгарный язык, когда они, сознаваясь, облегчают свое сердце, соответствует им и их жизни. Какое бы отвращение к нему мы не испытывали, убежать от темы это все равно нам не позволит, пока мы не сделаем правильный выбор в еде. Язык – лишь выражение того вибрационного уровня, самое непосредственное влияние которого мы познаем, поглощая результаты такой работы в виде пищи.

Гейл Эйснитц[104] собрал целую коллекцию таких мерзостей из разговоров с рабочими этой печальной области современного животноводства. «Нелегко говорить об этом. Ты испытываешь огромный стресс, все это давление. И это звучит по-настоящему подло, но я втыкал им электрошокер в глаз. И оставлял его там». «Когда какая-нибудь свинья отказывается двигаться, ты берешь крюк для мяса и втыкаешь ей в задний проход, а потом тянешь его назад. Ты тянешь этих свиней, когда они живые, и часто крюк вырывается из очка». «В убойном цехе, где всегда течет много крови, ее запах делает человека агрессивным. Правда. У тебя возникает такое ощущение, что, если свинья тебя пинает, ты ей мстишь. Вообще-то ты ее уже убиваешь, но этого недостаточно. Она должна страдать… Ты подходишь к этому жестко, добавляешь ей, ломаешь ей дыхательное горло, топишь ее в собственной крови. Расщепляешь ей нос. (…) Я был не единственный, кто такое делал. Один забойщик иногда гонит еще живых свиней в чан для шпарки. И все – погоняльщики, вешальщики, уборщики – бьют свиней металлическими трубами. Каждый знает это, все». Или: «Одна живая свинья посмотрела вверх на меня, и я просто взял свой нож и вынул у нее глаз, пока она просто сидела. И эта свинья только просто визжала». Или: «Большинство коров, которых подвешивают, (…) еще живые. Они их разрезают. Они все еще живые. Их ноги отрезаны. Их глаза широко распахнуты, и они плачут. Они кричат, и ты можешь видеть, как глаза их почти выпрыгивают»[105].

Жестокости подтверждены документально

Существует много ужасающих подтверждений пугающим масштабам духовного очерствления работников на животноводческих фабриках и крупных бойнях; чего стоят только рассказы самих рабочих, для которых это было уже чересчур. «Один видеоролик, снятый при помощи скрытой камеры на животноводческом предприятии в Северной Каролине показал, что некоторые рабочие ежедневно избивали животных, лупили гаечным ключом беременных свиней, глубоко загоняли им железные прутья в прямую кишку и вагину. (…) Другие съемки показали, как рабочие отпиливали ноги свиньям, находящимся в полном сознании или сдирали с них кожу». И далее: «Длившиеся многие годы расследования на другом предприятии подтвердили систематические издевательства над 10 000 свиней: рабочие гасили о животных сигареты, били их граблями или лопатами, душили, бросали в яму с жидким навозом и позволяли им тонуть. Свиньям засовывали электрошокер в уши, вагину или задний проход. В ходе расследования было доказано, что руководители предприятия позволяли эти издевательства, однако органы власти отказывались проводить дознание. И подобный отказ от уголовного преследования является не исключением, а правилом»[106].

Что касается потребления и производства мяса, США являются самым показательным и ужасным примером для всего мира. Впрочем, ничто не говорит о том, что у нас эта область промышленности устроена по-другому. На местных бойнях положение не лучше.

Вывод ветеринара Кристиане Гаупт после прохождения практики на среднестатистической немецкой бойне: «Меня заставляет задуматься то, что за небольшим исключением я не могу воспринимать работающих здесь людей как чудовищ, они все просто безучастные, и я такой становлюсь со временем. Это реакция самосохранения. Иначе подобного нельзя вынести. Нет, настоящие чудовища – те, кто изо дня в день заказывает это массовое убийство, только лишь из своей одержимости мясной пищей, принуждая животных к жалкому существованию и еще более жалкому концу, а других людей – к унизительной и очерствляющей работе»[107].

Врач доктор Хендрик говорит по этому поводу: «Для меня как для врача со знаниями в области психологии и психиатрии крайняя степень издевательств над животными на бойнях не особенно удивительна. После анализа бесчисленных документальных съемок бойня мне кажется идеальным местом, где можно (практически всегда) безнаказанно давать волю садистским извращениям. Это тоже должно быть ясно каждому потребителю животных продуктов»[108].

Смерть находится в кишечнике

То, что так много мясоедов страдает запорами, является лишь логичным следствием их питания, так как то, что они поглощают, неудобоваримо с душевной точки зрения. Они безучастны, их органы чувств притупились, как и у тех животных, которых они поедают, ведь те больше не видят дневного света, их принуждают искусственным образом к высокой производительности, а органы чувств преднамеренно или заодно повреждают (например, куры, которым отрезают клювы, или телята, которым выжигают рога). Их, по сути, невероятно чувствительные органы обоняния – вспомните о «трюфельных» свиньях – вынуждены притупляться в невыразимой вони животноводческих предприятий, где подавляющее большинство свиней страдает дыхательными заболеваниями.

Все, что животные испытали на своем пути, полном неописуемых страданий, от животноводческой фабрики до крупной бойни, также попадает в желудок тех, кто, поедая их, принимает участие в этом преступлении против души – против души животных, замученных по небрежности и подверженных пыткам из садизма, и против собственной души. Смерть находится в кишечнике и сегодня – причем в большей степени, чем во времена Ф. К. Майра, австрийского врача, сделавшего это высказывание Парацельса знаменитым. Вместе с мясом люди поедают смерть, а также все эти пытки и мучения. Выражение «Ты являешься тем, что ты ешь» становится в этой связи отражением жуткой реальности.

Чего мы действительно хотим?

Хотите ли вы поедать мясо измученных существ, добытое руками столь же несчастных людей, и благодаря этому жить? Хотите ли вы, чтобы это мясо стало вашей плотью? И как должна выглядеть жизнь, поддерживаемая таким мясом?

У нас сегодня есть много оснований для большого стыда. По причине не столь отдаленных событий истории мне часто было стыдно за то, что я немец, и как австриец я чувствую себя не лучше. У нас в западном мире сегодня имеется множество причин стыдиться того, что мы – люди, глядя на то, что мы причиняем (и позволяем причинять) животным от имени общества. Мы должны действительно стыдиться и обратиться к большому и глубокому раскаянию. Это было бы наилучшей срочной мерой, которая напрашивается для духовного исцеления.

Мы живем в абсурдное время, когда считается нормальным обращаться с животными как с вещами, когда самые ужасные и нечеловеческие издевательства над животными не вызывают массовой критики и рассматриваются, на худой конец, как простительные проступки. Когда промышленные концерны, организующие массовые издевательства над миллионами живых существ, защищаются политиками и законами и получают великодушные дотации с денег налогоплательщиков. Когда, напротив, защитники животных, вегетарианцы и веганцы слывут ненормальными, сумасшедшими, отщепенцами и даже сектантами, которых нельзя принимать всерьез. В лучшем случае над ними посмеиваются. Однако наша позиция и наши действия в рамках этой темы позволяют нам с чистой совестью смотреть на себя в зеркало. А времена еще изменятся. Как противник атомной энергии с самого первого часа, я помню, как нас было мало и как изолированы мы были 30 лет назад, а сейчас нас – большинство, и количество наших единомышленников постоянно растет.

Все описанное – незаконно, по крайней мере, в немецкоговорящих странах, хотя и происходит ежечасно. Даже Конституционный суд Германии назвал производство яиц при помощи кур-несушек жестоким обращением с животными. Но это все, очевидно, без толку, пока всеядные требуют стабильной поставки яиц.

Каждый может защититься

Как могут всеядные чувствовать себя хорошо в этой ситуации? Конечно, в своей нужде они охотно и с готовностью нападают на тех, кто доносит их бедственное положение до их сознания. Как известно, раньше тем, кто приносил плохие новости, отрубали голову. Однако, в действительности такая реакция неуместна. И то, что эти животные были выращены специально для убоя, является абсолютно неубедительным аргументом. Родители, которые заводят ребенка, чтобы он мог служить донором органов для старшего ребенка, тоже не могут нарушать право на жизнь этого нового ребенка.

Рациональных оправданий для бедственного положения существует много. Но в конце концов, значение имеет лишь то, что мы допускаем, с чем готовы мириться, что мы в себя поглощаем. Пугающая правда выглядит так: среднестатистический человек западного промышленного общества съедает за свою жизнь примерно 20 000 животных – включая крабов, анчоусов и прочую мелкую живность, – он должен за это нести ответственность и жить с этим. Хорошая новость: простым решением каждый из нас может спасти до 20 000 животных, если мы примем его достаточно рано. Даже если изменить свои привычки в питании в середине жизни, это число может составить около 10 000.

Но, возможно, эффективнее, чем любые жуткие цифры, изменить убеждения поможет взгляд в глаза теленка: просто посмотрите на него несколько минут, проведите с ним некоторое время. Однажды на высокогорном альпийском лугу один бык, который, вероятно, предчувствовал, что его ожидало на следующий день, часами облизывал мою машину, время от времени поглядывая на меня. Его глаза я никогда не забуду. «Сострадание – основа морали», – говорил Шопенгауер.

Иными словами, мы делаем для нашей души то, что мы делаем для животных. У нас есть бесчисленное множество возможностей что-то сделать прежде, чем это плачевное положение станет нашим окончательным финалом. Я надеюсь дожить до тех времен, когда мы будем оглядываться со стыдом и раскаянием в прошлое, полное мучений. Нам доподлинно не известно, кого имел в виду Иисус, говоря: «То, что ты причиняешь младшему из своих братьев, ты причиняешь Мне»; возможно, речь шла о людях, но более вероятно то, что Он имел в виду всех чувствующих существ; так же смотрят на мир и буддисты. И в случае с Франциском Ассизским это тоже, несомненно, так. Для него было важно именно духовное родство людей и животных. Разделение по биологическим видам здесь, в любом случае, искусственное… и для души неуместное.

Откуда появляется жестокость?

Основным аргументом промышленности в оправдании всех описанных жестокостей является то, что, хотя подобные факты и доказаны, все же речь идет о прискорбных исключениях. Если бы это было так, то почему, собственно говоря, животноводческие фабрики и бойни так основательно закрыты для посторонних? Ответственные лица знают точно, что эти мерзости являются частью их бизнеса и повторяются регулярно. Это подтверждают расследования и отчеты, а рабочие, которых мучают угрызения совести, позднее сознаются в этом, сгорая от стыда.

Более важным является вопрос, где берут начало корни жестокости, которая делает все это возможным. Ответ прост: подобное поведение – внутри нас, в теневой части нашей психики. Как в прошлом нацисты находили персонал для работы в концентрационных лагерях, так и сегодня это удается руководителям животноводческих предприятий; финансовая или душевная нужда заставляет людей идти на любую работу, поэтому нет проблемы в том, чтобы набрать достаточное количество рабочих. Естественно, текучка кадров в этой сфере очень высока и на некоторых фабриках часто составляет 100 %, поскольку чувствительные люди такого долго не выдерживают.

В теневой части нашей психики существует много страшного, и мы можем выбрать, как поступить с этой энергией. Во многих людях присутствует склонность к садизму, о чем свидетельствует широкое распространение садомазохистских развлечений. Осознание теневых энергий чрезвычайно важно для того, чтобы они не бушевали в человеке стихийно, причиняя вред ему и другим. Тень – это большая тема, рассмотреть которую в рамках этой книги невозможно. Подробнее я пишу о ней в книге «Das Schattenprinzip» («Теневой принцип»).

Мы, как и животные, обладаем анимальной (животной) природой, которая, естественно, обусловливает наличие у нас охотничьего инстинкта и тенденцию к образованию социальных иерархий для организации наших стад. Мы также обладаем мощным агрессивным потенциалом, который можем реализовывать разными способами. Мы можем мужественно выступать в защиту более слабых, за права тех, кто лишен привилегий, к примеру, убойных животных, и даже сражаться за это. Мы можем хвататься за рискованные дела в нашей жизни и мужественно вести активную собственную борьбу, или можем скатиться в неосвобожденные области тени, где будем трусливо и подло срывать свою агрессию на более слабых существах, как это явно вошло в привычку у работников животноводческих фабрик и скотобоен. Об обоих вариантах реализации принципа агрессии, а также о других архетипах поведения можно получить разъяснение в моей книге «Lebensprinzipien» («Жизненные правила»)[109].

У меня ни в коем случае нет намерения поверхностно оценивать или умалять неизмеримое страдание, причиненное людям в концентрационных лагерях, но сегодняшние животноводческие фабрики представляют собой нечто вроде концентрационных лагерей для животных; и фактическое положение в них держится в тайне так же, как в свое время умалчивали о нацистских концлагерях и происходящих там зверствах. Должно быть, сегодня у людей аналогично нарушена психика, поэтому они дают волю своему садизму на беззащитных животных. Они оказались на самом нижнем, самом подавленном уровне агрессии.

В настоящее время у нас нет шанса проигнорировать то бедственное положение, в котором мы оказались. И чем быстрее мы попытаемся его исправить, тем лучше. Мясоеды постоянно в буквальном смысле поедают боль нашего мира, все больше закрепляя ее в себе. От этого они заболевают, но, конечно, не осознавая этого. И таких людей – большинство; они излучают соответствующие вибрации и тем самым распространяют энергетическое поле, способствующее дальнейшему мучению и пыткам животных в промышленном содержании. И это еще не все: то бедствие, которое эти люди принимают в свою жизнь вместе с пищей, они начинают поддерживать сами, становясь более агрессивными и жестокими.

Как сегодня доказано квантовой физикой, ничто не отделимо от целого. На элементарном уровне все связано со всем. Мистики сформулировали этот опыт так: «Ты един со всем» или «Ты – это мир». Кто осознанно чувствует себя единым со всем сущим, тот теряет страх и испытывает сострадание к ближним на пути к самореализации. Впрочем, и те, кому еще далеко до подобного уровня сознания, также образуют мощное поле, особенно когда речь идет о большом количестве людей.

Парацельс, в определенном смысле родоначальник современной медицины, знал об этом и говорил так: «Жизненная сила не заключена в человеке, а излучается им, напоминая по форме сияющий шар, и способна действовать на расстоянии. В этом излучении сила воображения человека может вызывать оздоравливающий или болезнетворный эффект»[110].

В таком контексте очевиден смысл того, что имел в виду Эйнштейн, говоря: «Учитывая то, как положительно вегетарианский образ жизни влияет на физическое здоровье, он мог бы крайне положительно отразиться на судьбе всего человечества».

Пути из бедствия

Очерствение душ напрямую поражает рабочих в этой несчастной области, но косвенно этому подвержены мы все, поскольку мясоеды сегодня встречаются повсюду. «Мы ведем войну против животных, которых поедаем, и пока существуют скотобойни, будут и поля битвы, во внешнем мире и в наших душах», – так это видел Л. Толстой. А почти 2500 лет назад Сократ, как сообщает его ученик Платон, обратил внимание еще на одну проблему, связанную с потреблением мяса: опасность войны по причине недостатка пастбищ. Кстати, пастбища представляют собой чрезвычайно актуальную тему и в другом контексте. Согласно актуальному исследованию WWF, вырубка девственных лесов Южной Америки по большому счету производилась с целью расширения животноводческих территорий в пользу промышленных стран.

Только подумайте, каким облегчением было бы для планеты, если бы мы прекратили наполнять свои желудки этим несчастьем и затуманивать свои органы чувств! Какие далеко идущие последствия имел бы этот шаг!

Мне было тяжело предоставлять вам сообщения с фронтовой линии войны против животных и ожидать от вас прочтения этих рассказов свидетелей и виновников. Но я рассматриваю это как единственный значительный шанс, чтобы мы все вместе могли посмотреть своей беде в глаза и покончить с ней – лучше сегодня, чем завтра. Этим шагом мы бы могли избавить себя от огромного количества энергии страха, страданий, пыток и мучений, которая в противном случае с каждой трапезой постоянно все в большей мере поступает в нашу жизнь и делает ее все несчастней. Как врач, я наблюдаю, просто вынужден наблюдать это более 30 лет. На моих семинарах я имею дело с более сознательными людьми, и все равно я часто с горечью отмечаю, какие тяжелые последствия для психики может иметь поедание мяса. Мы могли бы и нам следует решающе изменить свою жизнь. Кому удастся навсегда вычеркнуть животных из своего рациона, спасет не только их жизни, но и свою.

После войны наступает мир, который может освободить положительную энергию. Кто проживет хотя бы два месяца без животных продуктов, тот ясно почувствует, как его покидает несчастье и вся жизненная энергия начинает течь свободней и легче, нежнее и сильнее.

Каким бы масштабным ни было это бедственное положение, таким же значительным, с другой стороны, является наш шанс изменить его и использовать новую энергию для роста и развития. Теневая сторона – это и наше сокровище, мы можем встретиться с ней лицом к лицу и увидеть путь к исцелению. Она может дать нам энергию для верных шагов к свободе и здоровью.

Вывод: кто ест мясо, тот поглощает страдания и мучения животных в прямом смысле слова; такой человек должен задать себе вопрос, хочет ли он действительно это поддерживать? Промышленное содержание животных – это не только площадка для разведения новых болезней, таких как свиной грипп, но и реальные условия, в которых взращивается наше смирение по отношению к жестокости и духовному очерствению, весьма не случайному у работников животноводческой сферы. Однако там, где кроется опасность, находится и спасение. Нам только необходимо воспользоваться шансом.

От крестьянского хозяйства к фабрике животных

Крестьянское хозяйство себя изжило, хотя попытки вернуть его к жизни и существуют; принц Чарльз в своей заслуживающей прочтения книге «Harmony» написал об этом[111].

Из 100 животных, которых мы сегодня едим, 98 происходят из промышленного содержания и никогда не жили настоящей жизнью. Они никогда не видели ни луга, ни солнца, ни неба. Несмотря на это, идиллическими картинками крестьянского хозяйства нас склоняют к потреблению этих животных. В конечном счете, нами манипулируют. Реклама показывает нам, как коровы, мирно пережевывая траву на идеальных горных лугах, возвращаются в родные стойла под радостное мычание. Мы видим фермеров, которые зовут коров и свиней по именам, а их дети любуются тем, как вылупляются цыплята – глянцевые картинки «любви к земле», «благополучного мира», гармоничной идиллии, которая существует, тем не менее, только как алиби.

Животные, чье мясо мы едим, влачат жалкое существование в стойлах, чтобы как можно быстрее набрать максимальное количество веса. Эти создания, все время пребывающие в состоянии стресса, не имеют места и жизненного пространства, питаются самым дешевым концентрированным кормом; их накачивают антибиотиками и – нелегально – гормонами; эти существа почти не справляются с горой мяса на их ребрах, например, индюшки, которые опрокидываются вперед, поскольку не в состоянии удерживать выращенную таким образом «индюшачью грудку».

И подобная реальность существует потому, что конечный потребитель идет на поводу у романтических рекламных картинок, намеренно вводящих в заблуждение. Фермеры наверняка относятся к животным не всегда хорошо, но все же как к живым существам.

На животноводческих фабриках к ним относятся как к вещам, на которых рабочие вымещают все самое плохое, что только есть в их душах.

Откормленные куры и машины-несушки

Птицефабрики доказывают это впечатляюще. Птицы стали жертвами генетических изменений, которые были произведены с целью превратить их в источник большого количества мяса или яиц. Куриц, какими их создала природа, вернее, десятки видов, населявших раньше крестьянские хозяйства, давно не существует. Современные курицы-несушки, подобно механизированным устройствам, несут более 300 яиц в год. Это в 2 раза больше по сравнению с тем, что было раньше. Такая производительность стала возможной в результате изменения их естественного ритма жизни с помощью искусственного света и специального корма. Уже через год их жизнь, которая в нормальных условиях длилась бы много лет, заканчивается от изнеможения, их производительность падает и их утилизуют.

Производство цыплят происходит в отдельных фабриках, где яйца греют в специальных инкубаторах. Цыплята мужского пола миллионами уничтожаются, выбрасываются, отравляются газом или живыми измельчаются – это проще всего и, главное, дешевле. Представьте себе: большой измельчитель, полный цыплят! Только в Германии ежегодно таким образом уничтожается почти 600 миллионов цыплят.

Тем цыплятам, которые действительно пригодны, укорачивается клюв – их важнейший орган осязания, – раньше это делали при помощи горячего лезвия, сегодня – полностью автоматически. Это все равно что если бы детям отрезали кончики носов.

У кого язык поворачивается говорить о «яйцах от счастливых несушек», тот издевается над ситуацией, впрочем, в рекламе это давно стало обычным делом. В этой сфере уважение к правде пропало задолго до того, как исчезло уважение к жизни и благоговение перед ней, о котором говорил Альберт Швайтцер.

Современные откормленные куры, генетически разработанные иначе, нежели куры несушки, за половину срока прибавляют в весе в 2 раза больше, чем в естественных условиях; таким образом, прирост массы у них удалось повысить на 400 %. До своей преждевременной кончины курочка вынуждена существовать в неописуемом стеснении и мучении. Птицы способны выносить это в течение короткого срока своей жизни только потому, что в их корм добавляются витамины А и, прежде всего, D, вероятно, в качестве замены солнцу. Через 6 недель плачевное положение американских откормленных кур заканчивается, и они оказываются в духовке или на гриле. Немецкие бывают готовы иногда уже через 5 недель. Дольше они бы просто не выдержали, так как их мясо растет быстрее, чем кости, что приводит к неестественным гротескным формам, а также болезням. Примерно 4 % кур – это, разумеется, входит в расчеты! – погибают от судорожных конвульсий из-за так называемого «синдрома внезапной смерти»; примерно 5 % издыхают от скоплений воды в брюшной полости, которые наблюдаются у птиц только в промышленных условиях; 75 % передвигаются с трудом и, несомненно, страдают от постоянных болей.

Запланированный конец наступает хотя и скоро, но не так быстро. Поистине кошмарная жизнь откормленной курицы, в которой она никогда не видела солнца, заканчивается так же жестоко, как и начиналась. Так называемые «запихиватели», работающие на сдельной оплате, заталкивают птиц в клетки; на бойне их вытаскивают и подвешивают вниз головой в металлические петли, в результате чего, даже если все пройдет «хорошо», они подвергаются мучениям, при которых почти всегда ломаются кости. Конвейер тянет подвешенных кур через ванну с водой, в которую подается электрический ток; это должно оглушать птиц. Но это не лишает их чувств. Невообразимая для людей ситуация, которая, спустя десятилетия, недавно была запрещена в странах ЕС, но не в США.

Далее они оказываются у автомата для отрубания голов, который их должен убивать и обескровливать, попадая на важнейшие сосуды. Но поскольку этого часто не происходит, нужен отдельный рабочий, так называемый «дополнительный резчик», которому, тем не менее, тоже не всегда удается перерезать глотки всем птицам. Затем курица, часто еще живая, оказывается в шпарильном чане. Эта участь постигает, согласно Фоеру, только в США 4 миллиона птиц в год.

Если же не все «пройдет хорошо», у нас не хватает слов… Особенно в отношении «гигиены». В процессе подготовки трупы тянутся через различные ванны, называемые рабочими «фекальный суп», и это объясняет высокий уровень заражения: почти 100 % – кишечными палочками Escherichia coli, 8 % – сальмонеллой и до 80 % – кампилобактером, потенциально опасной бактерией. Эти инфекции на контроле встречаются регулярно. Исследование Федерального ведомства по оценке риска обнаружило в 2010 году заражение кампилобактером, составляющее от 39 до более чем 70 %.

Тела птиц к концу убойной процедуры находятся в таком непотребном виде, что им впрыскивают специальный бульон, составляющий от 10 до 30 % их продажного веса. Благодаря этому они должны снова хотя бы в некоторой степени иметь вкус курицы.

С помощью гигиенического аргумента, как уже упоминалось, убой скота для фермеров и небольших скотобоен был сопряжен, в конце концов, с такими трудностями, что им пришлось его прекратить. Однако гигиеническое состояние крупных скотобоен и птицефабрик при подобных практиках не поддается никакому описанию. Подобным образом в ЕС ежегодно «производится» 6 миллиардов кур, а в мире – 50 миллиардов. И эти цифры могут вырасти, если Китай и Индия тоже последуют творящемуся сумасшествию, к чему все и клонится.

Продуктивность на первом месте

Животные в животноводческих фабриках рассматриваются исключительно с позиции продуктивности, как «средства производства». Так получаются свиньи, которые в естественных условиях не смогут существовать вообще по причине своих слабых ног; так получаются индюшки с неестественно огромной грудкой, которые не размножаются, и куры, которые едва еще обладают птичьим обликом. А это все и не нужно в современной фабрике животных. То, о чем думал французский философ Рене Декарт, когда случайно назвал людей и животных машинами, здесь грубо воплощено в жизнь.

Положительная сторона для промышленности и для тех, кто мирится с дешевым пыточным мясом: прогресс развивается стремительным темпом.

С 1820 по 1920 год крестьяне за 100 лет удвоили сельскохозяйственную продукцию. С 1950 по 1965 год это произошло еще раз, всего лишь за 15 лет. В следующие 10 лет – с 1965 по 1975 год – это произошло еще раз. Так, вероятно, пойдет и дальше, если мы будем участвовать в этой игре, или вернее, в этой еде. После Второй мировой войны один крестьянин мог прокормить примерно 15 человек, сегодня – уже более 100. Только он теперь больше не крестьянин. Крестьяне в изначальном смысле этого слова в своем большинстве пали жертвой промышленности, а вместе с ними и качество продуктов питания.

Это привело и к тому, что животноводческая промышленность стала закрытой для глаз общественности. Крестьянское хозяйство мог посетить каждый, скрывать было нечего. Фабрики же строгим образом охраняются от посторонних, здесь все должно быть спрятано и сохранено в тайне. Регулярно и с ведома общественной системы здесь совершаются преступления против человечности, против защиты животных и их прав. Ответственность за это несут, в конечном счете, потребители, ратующие за низкие цены, которых фермерам для выживания недостаточно. Как это часто случается, значительное большинство решает в пользу количества и против качества.

В начале прошлого столетия сердечно-сосудистые заболевания были редкостью, а рак – исключением. Сегодня эти болезни – рука об руку с промышленным содержанием скота – завоевали наш мир и, в конечном счете, стали в нем обыденностью. Хотим ли мы этого действительно? Хотите ли вы и дальше принимать участие в поддержании этой тенденции? Это извращенный и больной процесс, в котором на кону стоит так много для нас всех. При этом три четверти жителей США утверждают, что защита животных для них важнее, чем дешевое мясо, а две трети выступают за строгие законы о содержании животных. Вероятнее всего, в Германии люди думают так же. Почему политики это не воплощают в жизнь? Скорее всего потому, что важнейшим «избирательным бюллетенем» граждан является по-прежнему банкнота, которой они большинством голосуют ежедневно в магазине за дешевое мясо, обходящееся всем нам очень дорого в долгосрочной перспективе.

Промышленное содержание скота как непредсказуемая бомба замедленного действия

По легенде при взгляде на первые крупные бойни в Чикаго Генри Форду пришла в голову мысль о конвейере, который позволил бы каждому американцу иметь собственный «Форд модели Т». Крупная бойня позволяет иметь дешевое мясо и, между тем, лавину сопутствующего урона. Расчленение коровы стало процессом, по сути обратным автомобилестроению. Здесь с живыми существами стали обходиться как с вещами.

Результат этого процесса потрясает: за последние полсотни лет цены на дома и автомобили выросли далеко за 1000 %, а цены на яйца и курятину, с учетом инфляции, напротив, упали до рекордного уровня. Однако если прибавить скрытые расходы этого способа продукции – от дотаций и загрязнения окружающей среды до заболеваний, вызванных таким питанием, – тогда бы они достигли рекордной высоты. Если подумать о том, что «испанский грипп» 1918 года, унесший больше жизней, чем Первая мировая война, был, как уже доказано, разновидностью птичьего гриппа и что последующие пандемии также исходили от птиц или свиней, мучимых в условиях промышленного содержания, то тема доступности мяса для потребителей выглядит совсем иначе. Фактически мы имеем чрезвычайно рискованную технологию, угрожающую большой части человечества. 50 миллиардов откармливаемых медикаментами и все равно больных птиц с ослабленным иммунитетом, а также 500 миллионов свиней и других животных в промышленном содержании превращаются в непредсказуемую бомбу замедленного действия.

Безумие на дотации

Однако это сумасшествие все еще приносит доход. Потому ли, что нет совести и дальновидности, а алчности в избытке? Или потому что все это свойственно как производителям, получающим прибыль, так и потребителям, принимающим участие в преступлении против человечности? В любом случае, этот путь представляет чрезвычайную опасность для нашего мира.

Органы власти щадят эти предприятия и отнюдь не контролируют их жесточайшим образом. Им идут навстречу везде, где только можно, и это давно уже стало правилом, притом что здоровье населения и страдания животных рассматриваются как несущественные. К примеру, в передаче «Вельтжурнал» («Weltjournal») австрийского телевидения ORF 2 прошла информация о том, что один французский концерн по выращиванию птиц получил от ЕС дотацию в 63 миллиона евро на производство и экспорт кур самого низкого качества.

Как же вышло, что промышленность обладает такой властью? Очень просто: мы предоставляем ей эту власть – тем, что покупаем ее продукты, такие как мясо, птицу, яйца и молоко!

О том, какое опасное влияние оказывают молочные продукты на здоровье взрослых, мы уже подробно говорили. Хотя эти факты уже давно научно подтверждены, реклама молочных продуктов продолжает эффективно провозглашать обратное, а государство – предоставлять дотации на молоко для школьников.

Поля сознания

Страдания животных, людей и Земли неразрывно связаны между собой. Наше питание все больше представляет собой результат страдания, которое мы, поедая, делаем частью себя на уровне души и сознания. Фоер говорит об этом: «Когда мы едим мясо промышленного производства, то буквально живем пыточным мясом. И это пыточное мясо постепенно становится нашим собственным»[112]. Вероятно, это высказывание не так метафорично, как могло бы показаться. В любом случае, у нас имеются солидные доказательства из различных источников, подтверждающие это: к примеру, сегодня известно, что вместе с пересаженными органами частично переносится и сознание донора. Американский врач Пол Персалл[113] сообщает об изменениях в поведении и жизненной позиции пациентов с пересаженными органами, вызванных, очевидно, сознанием донора, которое активно проявляет себя после трансплантации. Сложные свойства характера, предпочтения и антипатии доноров четко проявлялись у новых обладателей их сердец. Даже жестикуляция и отдельные речевые привычки доноров иногда переходят к реципиенту.

Самой сенсационной является история одной восьмилетней девочки, которую после трансплантации сердца стали преследовать во сне кошмары изнасилования. В расследовании этого Персалл выяснил, что донор сердца погибла от жестокого изнасилования. Кошмары, преследующие рецепиентку, в конечном счете, даже привели к тому, что насильника смогли арестовать.

По нашей теме самым впечатляющим является опыт молодой женщины-вегетарианки, у которой после операции по поводу трансплантации появилось новое влечение к гамбургерам. Как выяснилось, ее донор питался главным образом ими.

Каннибалы считали, что вместе со съеденным сердцем и мясом врагов они получают и их силу. Они были правы, хотя нам эта информация отнюдь не по душе.

Вернемся к современным естественным наукам. Атомный физик Ханс-Петер Дюрр[114] говорит о теории полей так: «Поля в квантовой физике не только нематериальны, но и затрагивают совершенно иные, большие пространства, не имеющие никакого отношения к известному нам трехмерному миру. Это чисто информационное поле, никак не связанное с массой и энергией. Оно существует не только внутри меня, но и распространяется на всю Вселенную».

Как здесь не вспомнить о морфогенетических полях Руперта Шелдрейка? Рассуждая в этом направлении, мы можем представить себе поля, окружающие нас, которые еще неизмеримы технически, но вполне ощутимы для чувствительных людей. Так почему же поедание мяса не должно влиять на наше поле сознания? Многие мясоеды за свою жизнь съели много чужеродных органов, но главным образом мышечной ткани. Большинство из них избегают есть внутренности. Мозг тоже вызывает отвращение у многих. Вероятно, не без основания. Однако ограничиваться мышцами – тоже не выход, ведь сердце – тоже мышца. Если поля имеют такую тонкую структуру, как утверждает физик Ханс-Петер Дюрр, почему они должны отсутствовать в измученном мясе? Объем знания о нейромедиаторах и гормонах страха очень вырос и будет еще значительно углубляться.

Как врач, я знаю: страдание – это тоже путь. В силу обоснованных причин мы используем его, чтобы прийти к началу дисгармонии. Как часто я спрашивал: «С какого времени у вас эти боли? Когда и как они начались?» Страдание животных, которое мы через еду делаем нашим собственным, может также привести нас к истоку своих страданий, на бойню или животноводческую фабрику. В этом отношении путь к тому, чтобы взглянуть в глаза причинам своих болезней, хотя и отвратителен, но является правильным, важным и последовательным.

Вывод: влияние животноводческой промышленности на общество является бомбой замедленного действия. Миллиарды евро выделяются в качестве дотаций на развитие настоящей технологии риска, прокладывающей дорогу пандемиям. Влияние мясных продуктов на человеческое сознание является не менее скверным.

Потребители обладают властью

Даже если нами многократно манипулировали и вводили в заблуждение средствами массовой информации, правительственными учреждениями и собственно животноводческой промышленностью, заинтересованной в финансовом обогащении, – у нас при каждом приеме еды есть выбор: между убойными продуктами и урожаем, между войной и миром, между неосвобожденным мужским полюсом и освобожденным женским. Это имеет значение, поскольку мы делаем выбор 3 раза в день, более 1000 раз в год и за всю жизнь – примерно 80 000 раз. Таким образом, каждый отдельный человек своим решением оказывает значительное влияние.

Сегодня более чем когда-либо все говорит в пользу веганского питания, то есть полного отказа от животных продуктов. Исключение мяса из рациона недостаточно, поскольку, как было убедительно показано, так называемые лактовегетарианцы, употребляющие молочные продукты, достаточно неприятностей причиняют и себе, и коровам. И те, кто думает, что обезопасили себя, покупая мясо у фермеров экологически чистых хозяйств, в действительности просто обманываются. Даже там животные редко содержатся так, как задумано природой, и даже если их лучше кормят, умирают они отнюдь не от обилия ласки, а в тех же самых кошмарных убойных установках. В остальном, что касается отрицательного влияния на биологическом уровне, мясо является животным протеином, о вреде которого мы сказали достаточно.

Что хорошо для детей?

Многие родители не могут отказаться от мяса из-за своих детей, вопреки рассудку и чувству. Как быть? Ответ прост: полноценная растительная пища, как например, старая добрая пшенная каша, богатая белком, делает мясо абсолютно излишним. Джонатан Сафран Фоер приводит результаты обследований, подтверждающие, что у полноценно питающихся веганцев параметры белка крови даже лучше, чем у питающихся мясом. В остальном я бы давал детям есть то, что они желают, позволив им при этом как можно раньше распознать правду, скрывающуюся за рекламой. Как самый старший из четырех детей, я наблюдал, что трое младших сами по себе еще не имели страстного влечения к мясу, и они ни в коем случае не хотели отрезать рыбе голову и вырывать курочке крылья. Я бы посоветовал всем родителям, даже не демонстрировать подобное детям. В остальном следует сказать, что практически не существует натуральных продуктов питания, которые бы не содержали 1–2 % белка, что соответствует его нормальному уровню в материнском молоке. Таким образом, при достаточном разнообразии растительной пищи недостаток белка практически невозможен. Следовательно, животный протеин не только вреден, но и просто-напросто не нужен.

Содержание белка в растительных продуктах питания (на 100 г)[115]. Рекомендуемая суточная потребность: 0,8–1 г на 1 кг массы тела

Для лучшего усвоения белка следует комбинировать зерновые и бобовые во время одного приема пищи.

Печальный хит-парад потребления мяса

В действительности, на сегодняшний днь лишь минимальная часть людей в немецкоговорящих странах придерживается принципов здорового питания в свете новейших знаний. В Германии примерно 80 000 человек – веганцы и 1,3 миллиона – вегетарианцы[116]; в Австрии, согласно статистике по вопросам здоровья, лишь 0,2 % веганцев, а в Швейцарии их несколько больше.

Подавляющее большинство людей твердо уверено в нездоровой, опасной и во многом ошибочной стратегии, которую люди подчас до самой своей – вероятно, относительно ранней – смерти даже с некоторым пылом защищают. Впрочем, основная масса потребителей, скорее всего, находится в неведении, не понимая того, что причиняют себе таким питанием. Для такой маленькой страны, как Австрия, с ее 8,4 миллиона человек статистика выглядит следующим образом: ежегодно население съедает 2 миллиарда яиц; производятся 3,26 миллиона литров коровьего молока – количество, которого бы хватило, чтобы 900 раз заполнить до краев футбольный стадион в Мюнхене. За год в стране потребляется 836 200 тонн мяса, на человека – примерно 112 кг в год, почти как в США. То есть австриец поедает ежегодно количество мяса, превышающее его собственный вес. В Германии ситуация очень похожая. Согласно Федеральному статистическому ведомству, в 2010 году был отмечен новый рекорд: 8 миллионов тонн мяса, две трети из которых – свинина (5,4 миллиона тонн); а также особый подъем в производстве птицы, составивший 7,0 %.

Любимой жертвой на территории немецкоговорящих стран остается свинья, которой один австриец съедает в количестве 40 килограммов; далее следуют говядина и птица. Также один австриец в среднем потребляет 92 литра молока в год, то есть также в количестве, обычно превышающем его собственный вес, причем большую часть составляют переработанные молочные продукты. Для 1 килограмм сыра необходимо примерно 10 литров молока. В печальном хит-параде мясоедных наций первое место занимают США – 123 килограмма на живот, затем следует Испания – 121 килограмм, и на третьем месте Австралия – 118 килограммов. Австрия в этом ряду занимает четвертое место – 112 килограммов. Немцы оказались немного ниже, но тоже в первых рядах в мировом масштабе, так как средний показатель потребляемого мяса в мире составляет 39 килограммов. С 1961 по 2003 год эта цифра с 23 увеличилась до 38 килограммов, в промышленных странах – с 57 до 91 килограмма. Мы пробираемся через горы мяса к мерзкому качеству жизни и распространяем бедствие для будущих поколений. В прямом смысле слова мы пожираем будущее.

Препятствия при переломном моменте

Необходимая перестройка питания осложняется двумя причинами. Во-первых, и молочные продукты, и мясо вызывают зависимость. Если страстному любителю мяса дать налоксон – средство, прекращающее действие опиатов, то его стремление к мясу также будет ослаблено. То же, и даже в еще более сильной степени, действительно и для молочных продуктов, особенно сыра, где наука распознала наркотический эффект у продуктов разложения казеина. Впрочем, уже через 3 недели веганского питания эта зависимость исчезает. Сахар, как известно, также вызывает зависимость, вызывая выделение опиатоподобных веществ в мозге, что повышает уровень допамина в крови, улучшающего, в свою очередь, настроение[117].

Вторая причина заключается в мощном поле заблуждений, крепко держащем нас в ошибочных привычках питания. А это поле поддерживают сильные заинтересованные группы, которые хорошо зарабатывают на существующем положении вещей и делают все, чтобы его сохранить. С другой стороны: кто бы мог подумать десять лет назад, что курение будет так ограничено государством, как это имеет место сегодня?! Так что и здесь есть основание надеяться! Давайте еще раз вернемся к открытию Шелдрейка о морфогенетических полях, согласно которому существует возможность посредством веганского питания положительно воздействовать не только на собственное жизненное поле, но и на поле сознания всего общества.

Политика и лоббисты – дотации мясному безумию

После своей многолетней неутомимой борьбы за здоровое питание Кэмпбелл говорит на эту тему следующее: «Я пришел к выводу, что правительство, когда речь заходит о здоровье, не выступает за интересы людей. Оно стоит на стороне пищевой и фармацевтической промышленности, даже если это происходит за счет людей. Это системная проблема, когда промышленность, наука и правительство вместе принимают решения о жертвовании здоровьем этой страны. Промышленность предоставляет финансовые средства на общественные отчеты о состоянии здоровья, а близкие к промышленности академики, занимающие ведущие позиции, играют главную роль в их составлении. Между правительственными и промышленными постами существует вращающаяся дверь, через которую дотации от правительства, выделенные на исследования, направляются на развитие медикаментов и медицинских приборов, а не на оздоровление продуктов питания»[118].

Явным это становится даже в такой развитой стране, как Швейцария, где в высшей инстанции правительства по вопросам питания – швейцарской комиссии по питанию – много лет участвует женщина, которая до середины 2011 года занимала должность руководителя по маркетингу в организации «Провианде», пропагандирующей мясные продукты. Но если такой человек принимает участие в регулировании вопросов питания, то неудивительно, что вегетарианское питание, не говоря уж о веганском, даже не упоминается в рекомендациях. Немецкий профессор Йорг Шпитц, автор уже неоднократно цитировавшейся книги «Раковые клетки не любят солнца», специалист по диетологии и профилактической медицине, пишет: «Информация по теме здоровья, которая предоставляется органами массовой информации, большей частью необъективна. Она предназначена не столько для сохранения здоровья информируемых, сколько для финансового благополучия информирующих, но так, чтобы это не было очевидно в отдельном случае»[119].

Отто фон Бисмарк замечал: «Чем меньше люди знают о том, как делаются колбасы и законы, тем лучше они спят!» И на протяжении многих десятилетий с нами поступают по этому принципу. С другой стороны, мнение Авраама Линкольна тоже бесспорно верно: «Ты можешь обманывать всех людей некоторое время и некоторых людей – все время, но нельзя обманывать бесконечно долго всех».

Нельзя забывать также и об удушающем финансовом приеме, которым промышленность держит за горло в идеале свободную прессу. Как смогла доказать передача «Фарма-картель» от «Фронталь 21» канала ZDF в декабре 2008 года, статьи, направленные на формирование положительного мнения о фармацевтической индустрии, публикуются посредством принуждений и взяток. Кроме того, путем косвенного влияния через размещение объявлений фармацевтическая индустрия подчиняет своим интересам и соответствующие журналы.

Факты однозначно свидетельствуют: в США правительство ежегодно выделяет свыше 500 миллионов долларов мясной, птичьей, молочной и яичной промышленности в рамках государственной программы школьного питания, чтобы снабжать учеников животным протеином, хотя ученые давно предупреждают, что дети уже и так его получают слишком много. На фрукты и овощи, тем временем, выделяется всего лишь 161 миллион долларов, хотя ученые признают, что именно этих продуктов людям требуется больше, чтобы оставаться здоровыми. Как видим, с пути здорового питания нас сбивают буквально со школьной скамьи. Этнолог Гезеко фон Люпке так комментирует печальный результат мясоедства: «И это все возможно лишь потому, что на безумие вокруг мяса и промышленного сельского хозяйства во всем мире политика дотирует один миллиард долларов в день».

Немецкий теолог и философ Франц-Тео Готтвальд говорит: «Это финансируемое безрассудство! Здесь следует закрутить гайки во многих местах, если мы хотим более или менее сохранить нашу Землю и за пределами XXI века».

Действительно, США действуют в разрез с рекомендациями собственной диетологии, поддерживая мясную и молочную промышленность и позволяя, чтобы это безумие при помощи соответствующих рекомендаций приводилось в исполнение уже на школьниках. Кто думает, что это типично американское явление, того я приглашаю посмотреть на две ошеломляющие пирамиды самой сознательной страны в отношении здоровья и защиты окружающей среды – Швейцарии.

Швейцарское правительство делает то, что знает?

Или оно не знает, что делает?[120]

Свыше 80 % огромных дотаций швейцарского правительства направлены на поддержание мясного и молочного производства, и лишь 6 % остается на фрукты, овощи и зерновые, и это ставит рекомендации федерации по питанию точно на голову. То есть даже обычно примерная в отношении защиты прав животных Швейцария идет здесь по абсолютно глупому пути. Почти все деньги тратятся на развитие болезней, здоровье в политике дотаций не играет никакой роли, оно просто не выгодно. Но если даже в стране, являющейся образцом демократии, люди позволяют политикам принимать такие решения, то разве может быть лучше положение в других странах ЕС?!

Существует ли заинтересованность в больных гражданах?

После всех приведенных выше фактов я не могу с равнодушием смотреть на складывающуюся в итоге ситуацию: подобно тому, как управляющие животноводческими фабриками предпочитают больных животных здоровым, поскольку те приносят больше доходов, многие правительства заинтересованы в больных гражданах. Почему? Возможно, потому что они послушнее? Ими легче манипулировать? Они просто терпеливо сносят больше несправедливости? У меня больше нет идей, как объяснить, почему дотации все еще поступают, прежде всего, промышленным концернам и животноводческим фабрикам, а не малочисленным фермерам, которые стремятся производить полноценные полезные продукты питания. Почему же промышленные насильники над животными получают такие привилегии, вместо того чтобы брать на себя те расходы, за которые вынуждены платить рядовые граждане своим здоровьем?

Ренато Пихлер, президент швейцарского вегетарианского объединения, объясняет это следующим образом: «Причиной, в первую очередь, являются деньги: у мясной промышленности их так много, в том числе и благодаря дотациям, что она может себе позволить хороших лоббистов, которые „консультируют“ политиков. Так как мясо – привычная еда и для политических деятелей, то они охотно верят этим нашептываниям. И у них нет времени, чтобы искать информацию о здоровом питании самостоятельно, а у тех, кто мог бы это делать, нет денег, чтобы сообщить об этом в подходящий момент».

Врач доктор Хендрих так описывает этот замкнутый круг: «Профилактика, то есть предотвращение болезней, должна занимать по крайней мере такое же важное место в медицине, как и лечение болезней. Но в системе здравоохранения, стоящей миллиарды, с ее врачами, больницами, фармацевтической промышленностью и т. д. большие деньги зарабатываются именно на лечении. Политика поддержки профилактического направления в здравоохранении лишило бы эту „фабрику здоровья“ большей части основ ее бизнеса. Неудивительно, что при глобальном сговоре здравоохранительной, мясной и животноводческой промышленностей на высшем уровне профилактика заболеваний, неотъемлемой частью которой является организация здорового питания, в значительной степени утратила свой голос. Благодаря распространению вредного питания руководители предприятий пищевой промышленности зарабатывают много денег, люди в подавляющем большинстве заболевают. Затем, пытаясь их вылечить, отлично зарабатывают медики и фармацевтическая промышленность. Так замыкается круг, при котором жертвами становятся рядовые граждане, животные и окружающая среда»[121].

Здесь отнюдь не стоит ждать каких-то решительных действий со стороны политиков, поскольку они почти всегда разделяют позицию тех, кто их «спонсирует». Однако мы могли бы этому положить конец сами – отказавшись от продуктов, которые недостойны быть питанием для людей и животных.

Какими возможностями мы располагаем?

Мы начали эту книгу с нейтральных научных сведений, а в итоге оказались в эпицентре животного и человеческого бедствия, внушающего лишь отвращение и ужас. Но мы ни в коем случае не можем игнорировать эту действительность. Я принадлежу к поколению, которое спрашивало своих родителей, бабушек, дедушек и учителей: что вы делали, когда заметили, к какой цели вас намереваются вести национал-социалисты? Мое и следующее поколение будет выслушивать от своих потомков вопросы: как вы отреагировали, когда узнали правду о животных продуктах?

Большая часть населения до сих пор верит тому, что говорит правительство, и тем более тому, что пишут в журналах, раздаваемых бесплатно в аптеке. Эта наивность является еще одним важным кирпичиком в системе, которая существует для поддержания болезненности общества. Было бы наивно полагать, что в пищевой промышленности и производстве напитков не будут применяться махинации, используемые фармацевтической индустрией.

В этом отношении наши лучшие шансы состоят в том, чтобы влиять на общество своим примером, распространяя здоровье и расширяя поле сознательного отношения к своему рациону. Кроме того, мы можем, насколько хватает наших возможностей, информировать других в надежде на то, что эта здравая точка зрения получит большее распространение, а поле болезней, созданное промышленностью и политикой, соответственно уменьшится. Этот вопрос мог бы объединить обширный круг людей, интересующихся вопросами здорового питания: натуропатов, защитников животных и окружающей среды, духовных искателей, вегетарианцев и веганцев. Если бы они сделали всю собранную здесь информацию основой для своих дальнейших действий, многое стало бы возможным; как говорится в африканской пословице: когда мечтает один, это мечта, когда мечтают многие, создается новая действительность.

Вывод: кто исключит из своего рациона животные продукты, сослужит хорошую службу и себе, и миру: он существенно увеличит продолжительность и улучшит качество своей жизни. Для осознанного наслаждения едой наряду с ощущением чистой совести остается все намного лучшее: спелые фрукты, овощи и зерна – ценные подарки от щедрой природы.

Избегая мяса, мы избегаем ужасных болезней, а также паники, страха и страданий. Мы окунаемся в энергетическое поле легкости и начинаем воспринимать жизнь как великий дар. Во время каждого приема пищи – или, как раньше, молясь перед едой – мы можем быть внимательными и осознанно сочувствовать. Один только этот ритуал многое изменит, так как он позволит развить чувствительность; а если часто упражняться лишь в проявлении духовной черствости, то результат будет соответствующим. В мире, где люди предпочитают здоровую растительную пищу, больше не будет гнетущих вибраций, излучаемых животноводческими фабриками и скотобойнями. Все это окрылит нас, чтобы убедить и других вместе создавать поле здоровья и благополучия.

Вместо старого страха появится новое мужество, вместо подавления в жизнь придет воодушевление.

Страницы: «« 1234567 »»

Читать бесплатно другие книги:

Перед Вами сборник «Гончарный круг», в который вошли рассказы и повесть талантливого и самобытного п...
В этой книге вы найдете прекрасные пошаговые руководства по изготовлению изделий в технике лоскутног...
«У одной вдовы был сын. Среди сильных и смелых был он первым. Вот и дружили с ним сын бая и сын купц...
1870 год. Прекрасные сёстры-креолки, Флоранс и Дезире, наследницы сахарных плантаций из южной Луизиа...
Что будет, если сказочные герои окажутся вдруг заброшенными в нашу реальность? Они непременно затеют...
Новая книга «Синоптик» известного писателя-фантаста Северина Подольского – это продолжение фантастич...